ПРОЛОГ
- Пещеры Синегорья, 1746 год -
Где-то гулко капала вода, отсчитывая секунды до завершения обряда. Яркий свет факелов отбрасывал по стенам пещеры зловещие тени. То там, то здесь, точно зубы древних динозавров, свешивались гроздья сталактитов, а под потолком в такт бормотанию верховного мага трепетали голубые и ярко-оранжевые руны. Люди в плащах с остроконечными капюшонами образовывали круг, в центре которого на двух каменных алтарях лежали две девушки, облаченные в белые платья, — одна совсем юная, другая постарше, и магия сияющей голубой лозой обвивала их переплетённые пальцы.
Одна из девушек, бледная и прекрасная, точно цветок лилии, едва дышала и была так слаба, что у неё не хватало сил даже открыть глаза. Другая, румяная и светловолосая, закусив нижнюю губу, с широко открытыми глазами следила за движением светящихся рун. Её била мелкая дрожь, пот крупными каплями блестел на лбу. Казалось, тело её противится и не желает принимать чужую магию, которая мощным потоком струилась по венам.
Завороженные таинством обряда, присутствующие далеко не сразу обратили внимание на отдалённый гул в недрах пещер. Сперва он едва слышным эхом отзывался в коридорах, но постепенно рокот нарастал, набирал обороты, превращаясь в утробный рёв самой матушки-земли. Маги стали проявлять беспокойство, переглядываясь и украдкой перешёптываясь друг с другом. Но верховный маг спешил завершить обряд и продолжал до тех пор, пока с потолка не посыпались камни, а под ногами не задрожала земля. Один из факелов упал, и огонь на миг озарил испуганное лицо светловолосой, а затем, не найдя себе новой пищи, с шипением погас.
Самый молодой из магов не выдержал, разорвал магический круг и в страхе заметался по лабиринтам коридоров. За ним, опасаясь падающих с потолка сталактитов, последовали и другие, совершенно позабыв о той, что молила о помощи. Волшебная лоза оплетала её руку, не давая вырваться и словно удерживая в плену.
— Помогите! Помогите мне!.. — только шептала она. У неё не было сил кричать, и едва слышные звуки её голоса тонули во всеобщем хаосе.
Первая девушка не подавала признаков жизни. Серая каменная пудра укрывала её лицо, беспрестанно падающие камни усыпали платье.
— Фернан!.. Родерик!.. Куда же вы? Помогите!.. — стенала её соседка, закрываясь свободной рукой от сыпавшихся сверху камней и заходясь в кашле.
Внезапно из-за плотного облака пыли показалась мужская фигура.
— О боги! Лизбетта, дитя моё! Я так долго тебя искал!.. — и мужчина бросился к той, что лежала без сознания. — Что они с тобой сделали!.. Изверги!..
— Господин! — воззвала к нему блондинка. — Прошу, помогите, не оставляйте меня!.. Я здесь не по своей воле, поверьте!..
Но тот даже не повернулся к несчастной. Плеснул магией на сплетённые девичьи пальцы, разрывая магическую связь, подхватил свою Лизбетту на руки и растворился среди пыли и града камней.
Вторая же девушка истошно закричала. Вместо сияющей голубой лозы её тонкую руку обвивала гадюка. Одно молниеносное движение — и змея вонзила острые зубы ей прямо в белоснежную шейку.
А в следующее мгновение с ужасающе оглушительным грохотом выход из пещеры обрушился.
ГЛАВА 1. На практику в другой мир
- Стольноград. Наше время -
Большая перемена только началась. Солнце стояло в зените, и внутренний двор Академии был залит ярким солнечным светом. Газоны и подстриженные в форме остроконечных конусов кусты самшита были ещё по-летнему зелены, но в ветвях дубов и платанов начинала золотиться листва. Студенты, устроившись прямо на газоне, грелись на солнышке. Другие неторопливо прохаживались, любуясь архитектурой старинного замка, в стенах которого расположилась Стольноградская академия магии.
В тени одного из деревьев на полукруглой деревянной скамье сидели ребята из моей группы. В центре внимания, как обычно, находился Ник Мартынов — красивый и гордый аристократ, потомок легендарных драконов, что в Столетие Смуты не раз спасали Стольный Град от нашествия тёмных сил. Ник мне нравился, очень нравился. Не могу сказать, что сердце моё неровно застучало в его присутствии с первого же дня нашего знакомства, но однажды я таки обнаружила, что далеко не равнодушна к нему.
С трудом заставив себя отвести взгляд от Ника и стараясь не обращать внимания на оценивающие взгляды стоявших у подножия парадной лестницы первокурсников, я оглянулась в поисках Гриши Князева.
Так и есть, Гриша в гордом одиночестве примостился на скамье поодаль. Этот тип всегда витал где-то в другом измерении, носил длинные, до пояса, волосы, раскрывал рот только в исключительных случаях и обожал змей. Змеи отвечали ему взаимностью. Впрочем, только змеи. К девушкам Князев был абсолютно равнодушен, как и они к нему.
— Девушка, а давайте поспорим на сто монет, что я вас сейчас приглашу к себе переночевать, а вы откажетесь? — выпалил один из первокурсников.
Я окатила ледяным взглядом группу парней, чуть не лопающихся от гордости за свои новенькие форменные кители. Среди них особенно выделялся рослый блондин с аристократической внешностью и крохотной родинкой на левой щеке. По его надменной улыбке нетрудно было догадаться, что эта фраза принадлежала именно ему. Эти юнцы ещё не поняли, что перед ними не наивная первокурсница?
Я незаметно щёлкнула пальцами, мысленно произнесла заклинание, и маленькая родинка медленно-медленно начала расти, чтобы к завтрашнему утру расползтись на пол-лица. А что касается девушек, то все они будут говорить ему твёрдое «нет», пока я лично не сниму заклятие. Этому высокомерному первокурснику не мешало бы преподать небольшой урок.
— Девушка, так вы согласны на спор? — продолжал ухмыляться наглец.
Не удостоив мальчишку ответом, я сбежала с лестницы и быстрыми шагами преодолела расстояние, отделявшее меня от Ника Мартынова.
— Привет, Дарина! Прекрасно выглядишь! Как дела? Чем порадуешь? — раздался нестройный хор голосов. Но я, казалось, услышала лишь одно слово, сказанное парнем моей мечты: «Привет!»
Я обвела взглядом друзей, не спеша с ответом. Кое-кого мои известия несказанно порадуют, а кого-то, возможно, и огорчат.
— У меня новость: профессор Никонишин в этом году отправляет нас на практику по двое, а не группами, как обычно.
— А куда? — поинтересовался Ник.
Сегодня он выглядел ещё краше обычного, будто только вернулся с фотосессии для журнала «ТОП-10 самых сексуальных драконов мира».
— Аникей Константиныч побеседует по этому вопросу с каждой парой отдельно, — ответила я, чувствуя, как громко заколотилось в груди сердце и предательски вспотели ладони от одного лишь простого слова «пара».
Перспектива отправиться на практику с Ником вдвоём выглядела очень и очень заманчиво, но… слишком много этих «но»! И главным «но», пожалуй, было осознание того, что я страшусь сделать первый шаг, несмотря на то, что в своём воображении я это сделала уже с полмиллиона раз…
— Пары уже распределены? — настороженно спросила Вероника Лебедева, уцепившись за руку Мити Череповецкого — эти двое радовали своим постоянством с первого курса.
— Профессор предоставил это нам, — успокоила я влюблённых.
— Дашунь, ты не против, если мы с Зоей отправимся вдвоём? — И рыженькие, точно лисички, сёстры-близняшки поглядели на меня такими умоляющими взглядами, что растопили бы ледяное сердце, не то что моё.
— Конечно, не против! — улыбнулась я, заранее приготовившись к подобной просьбе. — Желаю вам удачной практики!
Так уж повелось, что на практику в другой мир мы всегда отправлялись группами по три-четыре человека, а на первом курсе и по пять. Моими постоянными спутницами были повелительницы огня — близняшки Катя и Зоя Кудряшовы. Четвёртым мы обычно брали кого-то из мальчиков — когда Ника, когда Вадима или Женю, а когда и Гришу, с которым никто никогда не горел желанием работать в команде.
Я достала из сумочки блокнот и ручку и приготовилась записывать, кто с кем желает провести преддипломную практику.
— Присаживайся. — Ник потеснил Вадима Маслова, освобождая место рядом с собой. — Здесь тебе будет удобнее.
Я озадаченно посмотрела на краешек деревянной скамьи между Ником и Женей Литвиновым, вовсе не ожидая подобного предложения от парня своей мечты. Но, недолго думая, втиснулась со своим блокнотом между двумя парнями. Сосредоточиться на предстоящей практике и не забыть наставлений профессора Никонишина, явственно ощущая через плотную ткань брюк идущее от Ника тепло, оказалось весьма непросто. Мысли тут же улетели в дальние дали, телу захотелось обмякнуть и забыться в объятиях любимого, услышать те самые заветные слова…
— Даш! Всё в порядке?
Я вздрогнула. Нет, не эти слова я так жаждала услышать.
— Всё отлично, — отозвалась я, а про себя сказала: «Соберись, Дашка! Ты ещё услышишь своё признание в любви, но не здесь и не сейчас, когда повсюду столько любопытных глаз и ушей».
Много времени распределение не заняло — к пятому курсу нас осталось ровно десять из двадцати восьми. Слабым духом и телом не место на факультете светлой магии и боевых искусств.
Итак, Катю я записала с Зоей, Веронику с Митей. Красавчика Ника буквально вырвала себе Ярослава, а тот и не возражал. Его фамилию я писала с замиранием сердца, и она, фамилия эта, почему-то сильно отличалась по почерку от остальных, словно её писала не я, а кто-то другой.
Лера Крылатова, повелительница ветра, оказалась в паре с Пашей Громовым — едва ли не единственным в Академии студентом, понимавшим язык птиц и зверей, а Вадим Маслов — с Женей Литвиновым, эти двое специализировались на охоте за нежитью. Никто из нас практически не сомневался в том, что главное задание практики будет совпадать с истинностью — обычно так и было, поэтому мы разбивались по парам так, чтобы истинная магическая природа каждого была схожа или наиболее удачно дополняла истинность напарника или напарницы. Так, казалось логичным, если повелительницы огня отправятся на практику вдвоём, как и охотники на нежить. Или же двое оборотней — дракон и волчица, Ник и Ярослава.
И, наконец, когда одногруппники были распределены по парам, взгляды всех присутствующих устремились на Гришу. Гриша тем временем высматривал что-то в ветвях платана.
— А ты, Даш, с Князевым отправишься, что ли? — спросила Ярослава Ярцева, девушка с красными, точно кровь, волосами и низким голосом. Такая девушка как Ярослава вряд ли заинтересует Ника в том самом плане, поэтому можно с более-менее спокойной душой отправлять их на практику вместе. — Больше-то никого не осталось.
Я подозревала, что с Князевым никто не захочет отправляться в путешествие по неизвестному миру. Значит, придётся это сделать мне — старосте пятого курса Дарине Зарицкой.
— Князев! Григорий! — позвала я. — Ты не против провести некоторое время в моей компании?
Гришу пришлось окликнуть дважды и под плохо скрываемые смешки однокурсников подробно объяснить, чего я от него хочу, прежде чем тот дал своё княжеское на то согласие.
Ну что же, Гриша так Гриша. В конце концов, практика не вечность длится. Переживу как-нибудь, а там, глядишь, у нас с Ником что-то да выйдет.
Я нехотя поднялась со скамьи, оповещая друзей, что мне сейчас же нужно зайти к профессору Никонишину.
— Дарин, тебя подождать? — Ник одарил меня многозначительным взглядом, от которого защекотало в груди.
— Нет, благодарю, — отозвалась я, — начинайте без меня, я догоню вас.
— Ну что же, ты знаешь, где нас найти. — Человек-дракон улыбнулся в ответ. — Место встречи неизменно.
Уходя, я ещё раз окинула взглядом ребят. Группа у нас дружная, с первого курса мы друг за друга стояли горой. И чем меньше нас становилось, тем крепче мы привязывались друг к другу. Разве что Гриша Князев несколько выбивался из общей компании. Но, едва я поравнялась с опустевшей парадной лестницей, до меня донёсся басок Ярославы Ярцевой:
— Ну что же ты! Как не родной, в самом деле! Всё-таки пятый год в одной группе учимся, а запомнить все нехитрые традиции ты до сих пор не в состоянии!
— Идём! — безапелляционное контральто Леры Крылатовой. — За удачное прохождение практики грех не съесть по большому куску фирменной пиццы Жанкарло и не выпить вкуснейшего ананасового сока!
Вообще, Жанкарло, владелец облюбованной нами небольшой уютной пиццерии на углу Площади Побед, любил подавать к пицце вино. Но студентам Академии было строго-настрого запрещено употреблять что-то крепче зелёного чая, а потому к пицце мы предпочитали заказывать сок — апельсиновый или ананасовый, кому какой по вкусу.
«Нет, — снова сказала сама себе я, — Ярослава с её красными волосами и мужским голосом совершенно Нику не подходит».
Правда, и по поводу собственной внешности иллюзий я не питала. Особенной красотой я не отличалась: чуть выше среднего роста, худощавая, русоволосая, с самыми обыкновенными, можно даже сказать, невзрачными чертами лица, с глазами серыми и холодными, точно насупившаяся над городом туча. Поэтому я всегда старалась улучшить свою неприметную внешность с помощью нехитрой бытовой магии и косметики. Не злоупотребляла, конечно, но замечала, что многие парни оборачивались мне вслед.
Многие, но не Ник.
Однако не всё ещё потеряно. Поэтому в приподнятом настроении я преодолела холл и прилегающий к нему коридор, поднялась по лестнице, прошла по переходу, соединявшему одну башню с другой, прошмыгнула мимо кафедры истории тёмной магии, где в радиусе пяти метров не работало ни электричество, ни электроника, затем вынырнула из тьмы на свет и, протиснувшись между рыцарем и его устрашающего размера алебардой, повернула налево, чуть не сбила с ног лаборантку Лизавету, которая несла целую кипу толстенных папок, извинилась, поинтересовалась, не нужна ли ей помощь, и получила в ответ: «Спасибо. Нет». И, наконец, остановилась у тяжёлой двери из красного дуба, на которой красовалась табличка: «Никонишин Аникей Константинович, декан факультета магических связей с другими мирами». Я постучалась, толкнула дверь и очутилась в погружённом в полумрак кабинете, где на небольшом возвышении за широким дубовым столом, освещённым светом старинной бронзовой лампы, сидел седовласый профессор.
— Проходите, госпожа Зарицкая, — любезно пригласил тот.
Я подошла ближе и подала Аникею Константинычу лист бумаги с фамилиями. Он зачем-то отложил его в сторонку.
— С кем вас записать, госпожа Зарицкая? — Профессор Никонишин вопросительно поглядел на меня поверх узких очков.
— Пожалуйста, запишите меня в паре с Григорием Князевым, — сказала я.
— Как скажете, — отозвался седой профессор и вывел каллиграфическим почерком «Григорий Князев» рядом с моим именем. Казалось, ему всё равно, в чьей я очутилась компании, лишь бы завитушечки удались. — И где же вы желаете побывать?
— А какой у меня выбор? — поинтересовалась я. Хотелось бы иметь некоторое представление о том, где нам с Князевым предстоит пробыть целую неделю, прежде чем обсуждать этот вопрос с ним самим.
Аникей Константиныч поправил свои вечно сползающие очки, развернул один из лежавших на столе свитков и монотонным голосом принялся зачитывать:
— Бессоновка, Весёлые Выселки, Игривое, Камышное, Кривошеево, Кулешовка…
Как могло бы показаться, деревенские мотивы, парное молоко и экологически чистый воздух нам обеспечены на всю неделю.
