Беличий Беспредел
Лесник Гена, человек крепкий, с лицом, обветренным всеми ветрами и колючий, как та самая ель под его домом, отправился в лес. Не за дровами, как вы могли подумать, а за грибами. Да, суровый Гена любил тихую охоту. И знаете что? Ему сегодня везло! Боровики, подберезовики, лисички – в корзине уже образовалась живописная горка.
"Вот, к бабке не ходи, наемся жарехи со сметанкой!" – довольно пробурчал Гена, вытирая пот со лба. И тут… Ад разверзся прямо над его головой.
Сначала послышался какой-то писк, щебет, какое-то маниакальное хихиканье. Гена поднял голову и увидел… белок. Много белок. ОЧЕНЬ много белок. И все они смотрели на него. Нет, не просто смотрели. Они буравили его взглядом, в котором читалась неприкрытая ненависть. А в их маленьких лапках поблескивали крошечные, но явно заточенные ножички из осколков стекла.
"Ну, белочки… чего вам?" – спросил Гена миролюбиво, решив, что зверушки просто просят угощения. Он полез в карман за завалявшейся конфетой "Мишка косолапый". Зря.
Именно в этот момент началась вакханалия. Первая белка прыгнула прямо ему на лицо, зацепившись когтями за бороду и вцепившись зубами в бровь. Вторая вцепилась в кепку и, дергая ее в разные стороны, начала издавать воинственный клич, похожий на смесь визга и смеха безумного ученого, аккомпанируя себе на крошечной дудочке, сделанной из желудя. Третья, самая креативная, скинула с дерева сосновую шишку прямо Гене в пах, целясь с дьявольской точностью.
Гена заорал. Не от боли (хотя и от нее тоже), а от обиды и неожиданности. Белки отреагировали мгновенно – это был их сигнал к тотальной атаке. Они прыгали на него со всех сторон, царапали, кусали, кидались шишками, а некоторые, особо наглые, пытались вскрыть ему карманы в поисках конфет. Одна даже пыталась выковырять ему глаз еловой иголкой, примотанной к лапке ниткой! Гена отбивался как мог, размахивая корзиной и пытаясь стряхнуть с себя рыжих демонов. Но их было слишком много. Он чувствовал, как его лицо покрывается царапинами, а из уха течет тоненькая струйка крови.
"Что я вам сделал, звери?! – кричал Гена, захлебываясь в истерическом хохоте и страхе. – За что?!"
Ответа не последовало. Только новые волны беличьей агрессии. Вдруг, одна из белок, видимо, их предводитель, достала маленький свиток, развернула его и зачитала писклявым голосом: "Приговор! За вырубку векового дуба, лишение нас запасов на зиму и похищение лучшего грибного места – казнить!"
И тут в бой вступил резерв. Из-под кустов выкатились ежи. Много ежей. Они, видимо, следили за развитием событий и ждали своего часа. Ежи, как и положено ежам, были вооружены. Нет, не иголками (иголок у них и так хватало), а яблоками, насаженными на эти самые иголки, и миниатюрными арбалетами, стреляющими ягодами можжевельника. И они начали методично забрасывать Гену этими колючими яблочными бомбами и обстреливать его ядовитыми ягодами.
Гена пытался бежать, но куда там! Белки и ежи образовали плотное кольцо, не давая ему вырваться. Он спотыкался о корни деревьев, падал, вставал, снова падал… И каждый раз его ждали новые удары. В какой-то момент ему показалось, что он видит, как ежи, ухмыляясь, подкручивают усы.
Дальше Гена помнит смутно. Он видел только мелькающие рыжие хвосты, колючие мордочки ежей, злорадные беличьи морды и слышал дикий, торжествующий визг и топот маленьких лапок. А потом… темнота.
Очнулся Гена часа через два. Лежал он в той же позе, в которой и упал, только теперь вокруг было еще больше разбросанных грибов, смятой листвы и следов беличьего беспредела. Синяки пульсировали болью, царапины ныли, а в голове стучала лишь одна мысль: "Что это было?!" Он ощупал лицо - вроде бы все на месте, хотя и сильно покусано.
Приподнявшись на локте, Гена огляделся. Белок и ежей нигде не было. Только на одном из деревьев, на самом видном месте, красовался трофей – его любимая фляжка, привязанная к ветке красной ленточкой. А рядом с фляжкой висела маленькая табличка, на которой корявыми буквами было выцарапано: "Урок усвоен. Больше так не делай!"
И тут Гену осенило.
"Так вот в чем дело! – пробормотал он, почесывая укушенный локоть. – Я же… Я же прошлой осенью спилил их любимую орешину! Думал, никому не нужна, а они, оказывается, обиделись… Да еще и грибные места я у них отобрал! Совсем звери озверели…"
Гена вздохнул. Месть – это блюдо, которое подают холодным, особенно, если ты белка или еж. И лучше не злить тех, у кого есть миниатюрные ножички и арбалеты.
С тех пор Гена в лес ходит только с каской и бронежилетом. А вместо грибов собирает только шишки. Потому что теперь он знает: лес – это не только его территория. Лес – это еще и зона повышенной беличьей и ежовой опасности. И лучше с ними не шутить. Особенно, если ты спилил их любимую орешину и покусился на их грибные запасы. И да, он теперь всегда оставляет им орехи и семечки. Мало ли что. Лучше перестраховаться. Вдруг у них там еще и кроты мстительные водятся?
А фляжку ему так и не вернули. Наверное, пьют всей беличьей коммуной, по кругу… И, наверное, поминают его недобрым словом. За орешину. За спиленную, проклятую орешину. И за грибы. За все грибы, которые он у них украл. И, возможно, строят планы новой, еще более изощренной мести. Ведь лес – это их дом, и они готовы его защищать до последней шишки и последней ягоды можжевельника.
Лесник Гена, человек крепкий, с лицом, обветренным всеми ветрами и колючий, как та самая ель под его домом, отправился в лес. Не за дровами, как вы могли подумать, а за грибами. Да, суровый Гена любил тихую охоту. И знаете что? Ему сегодня везло! Боровики, подберезовики, лисички – в корзине уже образовалась живописная горка.
"Вот, к бабке не ходи, наемся жарехи со сметанкой!" – довольно пробурчал Гена, вытирая пот со лба. И тут… Ад разверзся прямо над его головой.
Сначала послышался какой-то писк, щебет, какое-то маниакальное хихиканье. Гена поднял голову и увидел… белок. Много белок. ОЧЕНЬ много белок. И все они смотрели на него. Нет, не просто смотрели. Они буравили его взглядом, в котором читалась неприкрытая ненависть. А в их маленьких лапках поблескивали крошечные, но явно заточенные ножички из осколков стекла.
"Ну, белочки… чего вам?" – спросил Гена миролюбиво, решив, что зверушки просто просят угощения. Он полез в карман за завалявшейся конфетой "Мишка косолапый". Зря.
Именно в этот момент началась вакханалия. Первая белка прыгнула прямо ему на лицо, зацепившись когтями за бороду и вцепившись зубами в бровь. Вторая вцепилась в кепку и, дергая ее в разные стороны, начала издавать воинственный клич, похожий на смесь визга и смеха безумного ученого, аккомпанируя себе на крошечной дудочке, сделанной из желудя. Третья, самая креативная, скинула с дерева сосновую шишку прямо Гене в пах, целясь с дьявольской точностью.
Гена заорал. Не от боли (хотя и от нее тоже), а от обиды и неожиданности. Белки отреагировали мгновенно – это был их сигнал к тотальной атаке. Они прыгали на него со всех сторон, царапали, кусали, кидались шишками, а некоторые, особо наглые, пытались вскрыть ему карманы в поисках конфет. Одна даже пыталась выковырять ему глаз еловой иголкой, примотанной к лапке ниткой! Гена отбивался как мог, размахивая корзиной и пытаясь стряхнуть с себя рыжих демонов. Но их было слишком много. Он чувствовал, как его лицо покрывается царапинами, а из уха течет тоненькая струйка крови.
"Что я вам сделал, звери?! – кричал Гена, захлебываясь в истерическом хохоте и страхе. – За что?!"
Ответа не последовало. Только новые волны беличьей агрессии. Вдруг, одна из белок, видимо, их предводитель, достала маленький свиток, развернула его и зачитала писклявым голосом: "Приговор! За вырубку векового дуба, лишение нас запасов на зиму и похищение лучшего грибного места – казнить!"
И тут в бой вступил резерв. Из-под кустов выкатились ежи. Много ежей. Они, видимо, следили за развитием событий и ждали своего часа. Ежи, как и положено ежам, были вооружены. Нет, не иголками (иголок у них и так хватало), а яблоками, насаженными на эти самые иголки, и миниатюрными арбалетами, стреляющими ягодами можжевельника. И они начали методично забрасывать Гену этими колючими яблочными бомбами и обстреливать его ядовитыми ягодами.
Гена пытался бежать, но куда там! Белки и ежи образовали плотное кольцо, не давая ему вырваться. Он спотыкался о корни деревьев, падал, вставал, снова падал… И каждый раз его ждали новые удары. В какой-то момент ему показалось, что он видит, как ежи, ухмыляясь, подкручивают усы.
Дальше Гена помнит смутно. Он видел только мелькающие рыжие хвосты, колючие мордочки ежей, злорадные беличьи морды и слышал дикий, торжествующий визг и топот маленьких лапок. А потом… темнота.
Очнулся Гена часа через два. Лежал он в той же позе, в которой и упал, только теперь вокруг было еще больше разбросанных грибов, смятой листвы и следов беличьего беспредела. Синяки пульсировали болью, царапины ныли, а в голове стучала лишь одна мысль: "Что это было?!" Он ощупал лицо - вроде бы все на месте, хотя и сильно покусано.
Приподнявшись на локте, Гена огляделся. Белок и ежей нигде не было. Только на одном из деревьев, на самом видном месте, красовался трофей – его любимая фляжка, привязанная к ветке красной ленточкой. А рядом с фляжкой висела маленькая табличка, на которой корявыми буквами было выцарапано: "Урок усвоен. Больше так не делай!"
И тут Гену осенило.
"Так вот в чем дело! – пробормотал он, почесывая укушенный локоть. – Я же… Я же прошлой осенью спилил их любимую орешину! Думал, никому не нужна, а они, оказывается, обиделись… Да еще и грибные места я у них отобрал! Совсем звери озверели…"
Гена вздохнул. Месть – это блюдо, которое подают холодным, особенно, если ты белка или еж. И лучше не злить тех, у кого есть миниатюрные ножички и арбалеты.
С тех пор Гена в лес ходит только с каской и бронежилетом. А вместо грибов собирает только шишки. Потому что теперь он знает: лес – это не только его территория. Лес – это еще и зона повышенной беличьей и ежовой опасности. И лучше с ними не шутить. Особенно, если ты спилил их любимую орешину и покусился на их грибные запасы. И да, он теперь всегда оставляет им орехи и семечки. Мало ли что. Лучше перестраховаться. Вдруг у них там еще и кроты мстительные водятся?
А фляжку ему так и не вернули. Наверное, пьют всей беличьей коммуной, по кругу… И, наверное, поминают его недобрым словом. За орешину. За спиленную, проклятую орешину. И за грибы. За все грибы, которые он у них украл. И, возможно, строят планы новой, еще более изощренной мести. Ведь лес – это их дом, и они готовы его защищать до последней шишки и последней ягоды можжевельника.
