– Ты издеваешься? я вторые сутки не сплю! – возмущенно ответил он.
– Это была работа, а я тебе говорю про личную жизнь. Можешь перенести свидание на потом, я пойму на этот раз. Закажу себе еды из ресторана. Но ты же ждешь пятое свидание? Или уже не ждешь? – спокойно аргументировала я свою выходку.
– А у нас не может быть второго свидания, просто с едой из ресторана, обязательно туда идти? – спросил Семенов.
– Виктор, девушку нужно иногда выводить в свет! – обозначила я и в одном нижнем белье ушла в ванну.
– Я все слышу! – крикнула я из ванной, зная, что он должен был сказать, про меня какую-нибудь гадость.
Уверена, что он сейчас подумал, что-то вроде: «Как она это делает? Долбанный психолог!»
– И это я тоже слышу! – опять крикнула я, стоя под душем.
Точно знаю, что в Семенове сейчас сражаются злость и любовь.
Тяжелые ботинки стучали по деревянным ступеням, ведущим в землянку. Она была устроена на глубине десять метров на месте старого заброшенного колодца, из которого ушла вода.
Шаги приближались, и Любу охватил страх от того, что он сейчас войдет внутрь. Она вжималась в тело Марии, пытаясь спрятаться за нее. Дверь в комнату открылась, и большая чёрная фигура с широкими плечами вошла внутрь. Он, как всегда, был в массивных ботинках, чёрной вязанной шапке и с шарфом на лице. За все время пребывания в землянке, Люба не видела его лица, только тёмные карие глаза, которые были такие же, как у её сестер.
Дядька зашёл внутрь комнаты и бросил белый пакет к ногам Любы.
– Жри, тварь ублюдочная! Тебе ещё рано подыхать, – с ненавистью в голосе сказал он, обращаясь к Любе.
Он подошёл ближе к девушкам, и Люба еще сильнее прижалась к Марии.
– Эта тварь ещё не сдохла? – удивился он и со всей силы пнул Машу в живот, а потом ещё и ещё, пока у неё не полилась кровь изо рта.
– Хватит! – крикнула Люба.
Он опешил от такой наглости, а после переключился на девочку, пиная по лицу.
Когда Люба потеряла сознание, лежа в луже собственной крови. Он достал два больших крюка для подвешивания туш и примерил, куда будет удобней их разместить. Найдя подходящее место, раздвинув пару тел, он приготовил место и ушёл.
Первой очнулась Люба, у нее во рту лежали её же зубы, выбитые ботинком. Она выплюнула их на пол и доползла до ведра, где осторожно, не тратя воду, смочила тряпку и начала вытирать разбитое лицо.
Он часто бил ее, но в этот раз намного сильней и дольше.
Люба этой же тряпкой вытерла кровь, вытекавшую изо рта Марии, после чего начала вытирать кровавой тряпкой ее лицо. Тратить воду было дорогим удовольствием. Ведро приносили только раз в месяц.
– Мамочки, – застонала Мария и повалилась набок, свернувшись калачиком и держась посиневшими руками за живот.
Когда я вышла из душа, Семенов сидел на диване в парадной форме и ждал меня.
– Ты решил, что мы идем сегодня в ресторан? – спросила я, обернутая в полотенце.
– От сегодня осталось пятнадцать минут. А на завтра, я заказал столик, который будет ждать нас через час, – сообщил он, пытаясь не пожирать меня глазами.
Взяв новое белье из чемодана, я прошла в коридор, где на двери было зеркало и, скинув полотенце, надела его на себя. С дивана все было очень хорошо видно, но как Семенов ни держал себя в руках, я поймала на себе его взгляд и улыбнулась в ответ. Он тут же ушел на кухню собирать посуду.
– Галактика, если ты считаешь, что я тебе не пара, зачем заигрываешь со мной? – спросил с кухни Семенов.
– Если я считаю, что я не твоя женщина, это не значит, что я не хочу дождаться пятого свидания, – сказав это, я засмеялась.
– Гала, что со мной не так? – спросил Виктор.
– Ты не сможешь выдержать меня! Мы вместе два дня, а ты скоро сединой покроешься. Как ты собираешься жить со мной годами? – спросила я.
Семенов замолчал, представляя нашу дальнейшую совместную жизнь.
Я надела черное короткое обтягивающее платье с закрытым верхом, длинными рукавами, воротником, как у рубашки, и повязала белый галстук. На ноги я надела белые сапоги выше колен на высоком каблуке.
Когда Семенов на меня посмотрел, выразил свое мнение: – Вместе мы выглядим, как пара с открытки в гангстерском стиле.
В ответ я засмеялась и сказала: – Зато мы принесем людям эмоции, которых им не хватает.
– Я думаю в ресторане, ты создашь много эмоций и разрушишь много пар, которые там окажутся.
– Капитан, просто скажи, что я великолепна! – попросила его я.
– Галактика, ты великолепна! – сказав это, он тихонько похлопал в ладоши.
Мы приехали в ресторан в отеле Хаятт, и первое что я попросила у официанта: двести грамм абсента. После аперитива, я заказала себе ужин, ожидая который, пила свой напиток и смотрела на офицера в парадной форме, сидящего напротив меня.
– Что за бардак творится в этой прекрасной голове? – спросил Семенов, глядя на меня.
– Не бардак, а творческий беспорядок, – ответила я и улыбнулась ему так, что мужчина за столиком напротив, поперхнулся.
Сегодня я позволила себе много вкусностей; за день было сожжено много калорий, а порции в ресторане только давали насладиться вкусом, а никак не насытиться, заказав себе с десяток различных блюд из меню, я по очереди попробовала все от баранины до осьминогов. В самом конце заказала фисташковое мороженное.
– У тебя хороший аппетит, – отметил Семенов.
– Но это же меня не портит, – ответила я и обвела руками контур своей фигуры.
– Ни капельки, – согласившись, усмехнулся он, поедая меня взглядом.
Закончив ужин, я попросила с собой бутылку абсента. Официант принес счет и спросил, обращаясь к Семенову, как мы будем расплачиваться, имея в виду, наличный или безналичный расчет.
– Картой, – ответил капитан и протянул ее официанту.
После проведенного расчета, Семенов взглянул на свой телефон. Судя по выражению его лица, он потратил не только свои накопления, лежащие на карте, но и залез в кредитку.
Его лицо, напряглось, но через секунду он расслабился и любезно спросил: – Куда изволите, мадам?
– Я могу вернуть тебе деньги, – предложила я, зная, что оскорбляю его таким предложением.
– Я неплохо зарабатываю и могу сводить девушку в ресторан, – ответил он, улыбаясь.
Я точно знала, что это ложь, но не стала разоблачать его.
Мы вышли из ресторана и решили прогуляться по набережной реки Исеть, вернее я решила, а Семенов после оплаты чека, просто ходил за мной. Ночной центр Екатеринбурга очень красив, особенно зимой. Вокруг совсем не было людей. С одной стороны стояли подсвеченные здания в разных архитектурных стилях: от современных небоскребов до особняков восемнадцатого века. С другой стороны открывался вид на реку. Я наслаждалась пейзажем, отдыхая душой и телом, гуляя в морозной ночи. Даже рука перестала болеть на какое-то время.
– Знаешь, Семенов, а мне сейчас хорошо. Раньше никогда такого не было! Все совпало: и мороз, и вкусная еда, и алкоголь, и архитектура, и прекрасный вид, и хороший товарищ рядом, – произнесла я.
– Вообще-то у нас второе свидание, может, все-таки хороший друг рядом? – поправил меня Семенов.
– Извини, – ответила я.
А он не понял моих слов, извини, – друг, или извини, но ты товарищ. Он смутился, но принял извинение, решив, что я ошиблась в выражении, и он друг.
Белый снег, черная ночь, снег отражает от красивых зданий свет, и получается черная и одновременно светлая ночь. Все это прекрасно иллюстрирует мою жизнь. Светлая черная ночь, – вот в каком мире я живу.
Семенов замерз и предложил поехать домой. У меня тоже замерзли рука, лицо и уши, только поэтому я согласилась вернуться в машину.
– Включи мне музыку, – попросила я.
Когда из колонок заиграла гитара с поддержкой оркестра, я уснула.
Проснулась только утром, голая в одних кружевных трусиках, в большой кровати Семенова. Сам он спал на застеленном постельным бельем, диване.
«Все-таки раздел меня, хулиган», – подумала я.
Мне было удобно, и я отлично выспалась, поэтому даже не собиралась ругать его за это.
Семенов спал, а я сварила в турке две чашки кофе, как меня учил знакомый бариста, и разбудила Виктора ароматным запахом.
Я надела на себя вчерашнюю рубашку капитана. Уверена, ему понравится: и мой выбор одежды, и вкусный кофе. Увидев взгляд мужчины, поняла, что с выбором не ошиблась.
Сидя на низком широком подоконнике и наблюдая за заснеженным городом, я погрузилась в воспоминания об «аварии».
Пять лет назад, летом, я проходила практику по психиатрии в маленьком подмосковном городке с огромной клиникой для душевнобольных.
До конца практики оставалась неделя, и в больницу на экспертизу привезли арестованного по подозрению в жестоких убийствах. Я, как молодой специалист, напросилась на участие. Три дня мы проводили различные тесты, выявляя отклонения в сознании подозреваемого. Наша группа сформировала диагноз и подтвердила, что человек имеет явные и агрессивные психические расстройства.
В тот день мы задержались до ночи, составляя заключение, и не знали, что подозреваемый смог выбраться из закрытой палаты: оглушив полицейского, он сбежал из клиники.
Этой ночью я, довольная проделанной работой, возвращалась через парк, который находился почти в центре города. Парк был небольшим и очень оживленным. И днем, и ночью в нем можно было встретить прохожих. Я не забеспокоилась, когда навстречу мне вышел мужчина в зеленой бейсболке с опущенной головой.
Только когда мы поравнялись, и он поднял голову, я поняла, кто стоит передо мной. Это был псих из клиники, который жестоко убил семь человек, расчленил их и сложил из них что-то вроде пазла. Зная его диагноз и видя его перед собой, я окоченела от страха и не могла двигаться.
– Привет! – произнес он хриплым голосом и наотмашь ударил меня в висок.
От удара в глазах потемнело, и я упала на землю.
Очнулась в темном душном подвале, привязанная к металлической конструкции медицинскими бинтами.
Судя по всему, подвал относился к производственному или складскому зданию, размеры помещения, в котором я находилась, позволяли использовать его, как теплый и большой склад.
Кричать я не могла, так как бинтами был замотан и рот. Повязка сильно впивалась в щеки и мешала нормально дышать.
Рядом стояли два деревянных столика: один низкий, почти вплотную ко мне, второй чуть больше, находился в двух метрах.
Псих вернулся через несколько часов после того, как я очнулась.
Он подтащил ко мне стол, который стоял вдали и отвязал левую руку. Я попыталась выдернуть ее, но его хватка оказалась железной. Этот ненормальный положил мою руку на стол и обвел ее мелом, после чего обернул руку медицинским жгутом и затянул его в районе локтя.
– Что вы собираетесь делать?! – закричала я, но через бинты во рту у меня получилось только промычать, что-то непонятное.
Псих переложил мою руку на второй, маленький столик, и, достав большой охотничий нож, с хрустом хрящей отрезал первую фалангу на мизинце.
Я кричала на весь подвал даже через бинты. Мой крик заполнил помещение, палец разрывался от боли, кровь из него вытекала на столик. Он сунул мне тряпку в руку, чтобы остановить кровь и привязал ее обратно к металлической конструкции, а часть моего пальца положил на столик, там, где на нарисованном мелом контуре моей руки находился мизинец.
Когда он приходил, он не бил меня, не насиловал, он каждый раз отрезал своим ножом одну из фаланг на пальце левой руки, после чего перетягивал руку жгутом и уходил, выкладывая мои части на соседнем столе. Я пробыла в подвале около трех недель и когда пальцы закончились, он тонкими пластами нарезал ладонь, а когда время дошло до запястья, псих принес ножовку по металлу.
Я не понимаю, как смогла вытерпеть эту боль, которая не заканчивалась и с каждым разом только возрастала и возрастала. Когда он отрезал мне пальцы, было очень больно, когда он нарезал ладонь, было ужасно больно, но, когда он отпилил часть кости, я поняла, что все, что было до этого – совсем не больно.
Мне было страшно думать о том, что будет дальше. От ежедневной потерей крови я ослабла и стала часто впадать в беспамятство.
Когда псих пришел снова, после того как отпилил мне часть руки, одного его вида было достаточно, чтобы я потеряла сознание.
Меня привели в чувство медики, отвязывая веревки. Пока я была в обмороке, полиция смогла выследить его, и, прямо здесь, в этом подвале, группа захвата скрутила это чудовище.
Меня на носилках выносили из подвала, и я видела, как он лежал на земле лицом вниз, закованный в наручники. Мне очень хотелось, чтобы его расстреляли прямо здесь и сейчас.
Когда меня подносили к машине скорой помощи, псих вскочил и побежал в мою сторону. Полицейский, доставая и взводя пистолет, попытался преградить ему путь, но маньяк врезался в него плечом, и они повалились на землю. Пистолет выпал у полицейского из рук и откатился к машине скорой помощи.
Увидев это, я повернулась на носилках и упала на землю рядом с пистолетом. Я никогда не стреляла, только видела, как это делали в фильмах. Псих головой ударил полицейского и, вскочив, вновь побежал ко мне. Схватив правой рукой пистолет, я навела его на бегущего на меня маньяка и нажала на спусковой крючок. Раздался выстрел. Мою руку откинуло от отдачи, но я удержала пистолет. Пуля попала психу в грудь, и он упал на колени. Меня охватили жажда мести и ненависть к нему, такой силы, что я начала стрелять, останавливаясь лишь затем, чтобы навести ствол пистолета ему в лицо. Я стреляла снова и снова. Когда закончились патроны, полицейские попытались забрать у меня пистолет, а я продолжала нажимать спусковой крючок и целиться в то кровавое месиво, которое когда-то было головой чудовища.
– Гала, собирайся, нас ждут в Управлении, – произнес Семенов, одеваясь.
Он посмотрел на меня, его лицо выражало беспокойство.
– С тобой все в порядке, ты очень бледная? – поинтересовался он, глядя на меня.
– Да, все хорошо, просто воспоминания, – ответила я и начала доставать свои вещи, разложенные в шкафу Семенова.
Через час мы сидели в кабинете генерала в том же составе, что и при первой нашей встрече. Секретарь генерала угостила нас всех кофе.
Генерал начал совещание: – Очень хорошая работа, коллеги, теперь у нас есть подозреваемый: Моисей Абслер. Сейчас главной задачей является его поимка. Какие есть предложения?
Капитан полиции Петров поднял руку. Генерал кивнул ему, давая слово.
– Во все полицейские участки ориентировка уже разослана. У нас есть его фото, предлагаю подключить телевидение и социальные сети для розыска и предложить вознаграждение за информацию о его местонахождении. Мы также нашли его квартиру в пригородном городке Заречье, сейчас там работают эксперты. Они подтвердили, что последняя пропавшая, Мария Ть, была там несколько дней назад, – капитан Петров изложил имеющиеся данные и выдвинул предложения.
Генерал посмотрел на Семенова, передавая слово ему.
– Предлагаю объявить план перехват и перекрыть все дороги, возможно, он еще не подозревает, что мы знаем, кто он, – изложил свои мысли Семенов.
Генерал перевел взгляд на меня.
– Считаю, что у него есть убежище, где он прячет тела или пленниц. В городе много глаз, это его пугает, да и крики девушек трудно скрыть, трупы вытаскивать незаметно тоже невозможно, значит это не город. Люди в подвалах, заброшенных производственных или складских помещениях сразу вызывают подозрения, так что, думаю, и не там тоже.
– Это была работа, а я тебе говорю про личную жизнь. Можешь перенести свидание на потом, я пойму на этот раз. Закажу себе еды из ресторана. Но ты же ждешь пятое свидание? Или уже не ждешь? – спокойно аргументировала я свою выходку.
– А у нас не может быть второго свидания, просто с едой из ресторана, обязательно туда идти? – спросил Семенов.
– Виктор, девушку нужно иногда выводить в свет! – обозначила я и в одном нижнем белье ушла в ванну.
– Я все слышу! – крикнула я из ванной, зная, что он должен был сказать, про меня какую-нибудь гадость.
Уверена, что он сейчас подумал, что-то вроде: «Как она это делает? Долбанный психолог!»
– И это я тоже слышу! – опять крикнула я, стоя под душем.
Точно знаю, что в Семенове сейчас сражаются злость и любовь.
***
Тяжелые ботинки стучали по деревянным ступеням, ведущим в землянку. Она была устроена на глубине десять метров на месте старого заброшенного колодца, из которого ушла вода.
Шаги приближались, и Любу охватил страх от того, что он сейчас войдет внутрь. Она вжималась в тело Марии, пытаясь спрятаться за нее. Дверь в комнату открылась, и большая чёрная фигура с широкими плечами вошла внутрь. Он, как всегда, был в массивных ботинках, чёрной вязанной шапке и с шарфом на лице. За все время пребывания в землянке, Люба не видела его лица, только тёмные карие глаза, которые были такие же, как у её сестер.
Дядька зашёл внутрь комнаты и бросил белый пакет к ногам Любы.
– Жри, тварь ублюдочная! Тебе ещё рано подыхать, – с ненавистью в голосе сказал он, обращаясь к Любе.
Он подошёл ближе к девушкам, и Люба еще сильнее прижалась к Марии.
– Эта тварь ещё не сдохла? – удивился он и со всей силы пнул Машу в живот, а потом ещё и ещё, пока у неё не полилась кровь изо рта.
– Хватит! – крикнула Люба.
Он опешил от такой наглости, а после переключился на девочку, пиная по лицу.
Когда Люба потеряла сознание, лежа в луже собственной крови. Он достал два больших крюка для подвешивания туш и примерил, куда будет удобней их разместить. Найдя подходящее место, раздвинув пару тел, он приготовил место и ушёл.
Первой очнулась Люба, у нее во рту лежали её же зубы, выбитые ботинком. Она выплюнула их на пол и доползла до ведра, где осторожно, не тратя воду, смочила тряпку и начала вытирать разбитое лицо.
Он часто бил ее, но в этот раз намного сильней и дольше.
Люба этой же тряпкой вытерла кровь, вытекавшую изо рта Марии, после чего начала вытирать кровавой тряпкой ее лицо. Тратить воду было дорогим удовольствием. Ведро приносили только раз в месяц.
– Мамочки, – застонала Мария и повалилась набок, свернувшись калачиком и держась посиневшими руками за живот.
***
Когда я вышла из душа, Семенов сидел на диване в парадной форме и ждал меня.
– Ты решил, что мы идем сегодня в ресторан? – спросила я, обернутая в полотенце.
– От сегодня осталось пятнадцать минут. А на завтра, я заказал столик, который будет ждать нас через час, – сообщил он, пытаясь не пожирать меня глазами.
Взяв новое белье из чемодана, я прошла в коридор, где на двери было зеркало и, скинув полотенце, надела его на себя. С дивана все было очень хорошо видно, но как Семенов ни держал себя в руках, я поймала на себе его взгляд и улыбнулась в ответ. Он тут же ушел на кухню собирать посуду.
– Галактика, если ты считаешь, что я тебе не пара, зачем заигрываешь со мной? – спросил с кухни Семенов.
– Если я считаю, что я не твоя женщина, это не значит, что я не хочу дождаться пятого свидания, – сказав это, я засмеялась.
– Гала, что со мной не так? – спросил Виктор.
– Ты не сможешь выдержать меня! Мы вместе два дня, а ты скоро сединой покроешься. Как ты собираешься жить со мной годами? – спросила я.
Семенов замолчал, представляя нашу дальнейшую совместную жизнь.
Я надела черное короткое обтягивающее платье с закрытым верхом, длинными рукавами, воротником, как у рубашки, и повязала белый галстук. На ноги я надела белые сапоги выше колен на высоком каблуке.
Когда Семенов на меня посмотрел, выразил свое мнение: – Вместе мы выглядим, как пара с открытки в гангстерском стиле.
В ответ я засмеялась и сказала: – Зато мы принесем людям эмоции, которых им не хватает.
– Я думаю в ресторане, ты создашь много эмоций и разрушишь много пар, которые там окажутся.
– Капитан, просто скажи, что я великолепна! – попросила его я.
– Галактика, ты великолепна! – сказав это, он тихонько похлопал в ладоши.
Мы приехали в ресторан в отеле Хаятт, и первое что я попросила у официанта: двести грамм абсента. После аперитива, я заказала себе ужин, ожидая который, пила свой напиток и смотрела на офицера в парадной форме, сидящего напротив меня.
– Что за бардак творится в этой прекрасной голове? – спросил Семенов, глядя на меня.
– Не бардак, а творческий беспорядок, – ответила я и улыбнулась ему так, что мужчина за столиком напротив, поперхнулся.
Сегодня я позволила себе много вкусностей; за день было сожжено много калорий, а порции в ресторане только давали насладиться вкусом, а никак не насытиться, заказав себе с десяток различных блюд из меню, я по очереди попробовала все от баранины до осьминогов. В самом конце заказала фисташковое мороженное.
– У тебя хороший аппетит, – отметил Семенов.
– Но это же меня не портит, – ответила я и обвела руками контур своей фигуры.
– Ни капельки, – согласившись, усмехнулся он, поедая меня взглядом.
Закончив ужин, я попросила с собой бутылку абсента. Официант принес счет и спросил, обращаясь к Семенову, как мы будем расплачиваться, имея в виду, наличный или безналичный расчет.
– Картой, – ответил капитан и протянул ее официанту.
После проведенного расчета, Семенов взглянул на свой телефон. Судя по выражению его лица, он потратил не только свои накопления, лежащие на карте, но и залез в кредитку.
Его лицо, напряглось, но через секунду он расслабился и любезно спросил: – Куда изволите, мадам?
– Я могу вернуть тебе деньги, – предложила я, зная, что оскорбляю его таким предложением.
– Я неплохо зарабатываю и могу сводить девушку в ресторан, – ответил он, улыбаясь.
Я точно знала, что это ложь, но не стала разоблачать его.
Мы вышли из ресторана и решили прогуляться по набережной реки Исеть, вернее я решила, а Семенов после оплаты чека, просто ходил за мной. Ночной центр Екатеринбурга очень красив, особенно зимой. Вокруг совсем не было людей. С одной стороны стояли подсвеченные здания в разных архитектурных стилях: от современных небоскребов до особняков восемнадцатого века. С другой стороны открывался вид на реку. Я наслаждалась пейзажем, отдыхая душой и телом, гуляя в морозной ночи. Даже рука перестала болеть на какое-то время.
– Знаешь, Семенов, а мне сейчас хорошо. Раньше никогда такого не было! Все совпало: и мороз, и вкусная еда, и алкоголь, и архитектура, и прекрасный вид, и хороший товарищ рядом, – произнесла я.
– Вообще-то у нас второе свидание, может, все-таки хороший друг рядом? – поправил меня Семенов.
– Извини, – ответила я.
А он не понял моих слов, извини, – друг, или извини, но ты товарищ. Он смутился, но принял извинение, решив, что я ошиблась в выражении, и он друг.
Белый снег, черная ночь, снег отражает от красивых зданий свет, и получается черная и одновременно светлая ночь. Все это прекрасно иллюстрирует мою жизнь. Светлая черная ночь, – вот в каком мире я живу.
Семенов замерз и предложил поехать домой. У меня тоже замерзли рука, лицо и уши, только поэтому я согласилась вернуться в машину.
– Включи мне музыку, – попросила я.
Когда из колонок заиграла гитара с поддержкой оркестра, я уснула.
Проснулась только утром, голая в одних кружевных трусиках, в большой кровати Семенова. Сам он спал на застеленном постельным бельем, диване.
«Все-таки раздел меня, хулиган», – подумала я.
Мне было удобно, и я отлично выспалась, поэтому даже не собиралась ругать его за это.
Семенов спал, а я сварила в турке две чашки кофе, как меня учил знакомый бариста, и разбудила Виктора ароматным запахом.
Я надела на себя вчерашнюю рубашку капитана. Уверена, ему понравится: и мой выбор одежды, и вкусный кофе. Увидев взгляд мужчины, поняла, что с выбором не ошиблась.
Сидя на низком широком подоконнике и наблюдая за заснеженным городом, я погрузилась в воспоминания об «аварии».
***
Пять лет назад, летом, я проходила практику по психиатрии в маленьком подмосковном городке с огромной клиникой для душевнобольных.
До конца практики оставалась неделя, и в больницу на экспертизу привезли арестованного по подозрению в жестоких убийствах. Я, как молодой специалист, напросилась на участие. Три дня мы проводили различные тесты, выявляя отклонения в сознании подозреваемого. Наша группа сформировала диагноз и подтвердила, что человек имеет явные и агрессивные психические расстройства.
В тот день мы задержались до ночи, составляя заключение, и не знали, что подозреваемый смог выбраться из закрытой палаты: оглушив полицейского, он сбежал из клиники.
Этой ночью я, довольная проделанной работой, возвращалась через парк, который находился почти в центре города. Парк был небольшим и очень оживленным. И днем, и ночью в нем можно было встретить прохожих. Я не забеспокоилась, когда навстречу мне вышел мужчина в зеленой бейсболке с опущенной головой.
Только когда мы поравнялись, и он поднял голову, я поняла, кто стоит передо мной. Это был псих из клиники, который жестоко убил семь человек, расчленил их и сложил из них что-то вроде пазла. Зная его диагноз и видя его перед собой, я окоченела от страха и не могла двигаться.
– Привет! – произнес он хриплым голосом и наотмашь ударил меня в висок.
От удара в глазах потемнело, и я упала на землю.
Очнулась в темном душном подвале, привязанная к металлической конструкции медицинскими бинтами.
Судя по всему, подвал относился к производственному или складскому зданию, размеры помещения, в котором я находилась, позволяли использовать его, как теплый и большой склад.
Кричать я не могла, так как бинтами был замотан и рот. Повязка сильно впивалась в щеки и мешала нормально дышать.
Рядом стояли два деревянных столика: один низкий, почти вплотную ко мне, второй чуть больше, находился в двух метрах.
Псих вернулся через несколько часов после того, как я очнулась.
Он подтащил ко мне стол, который стоял вдали и отвязал левую руку. Я попыталась выдернуть ее, но его хватка оказалась железной. Этот ненормальный положил мою руку на стол и обвел ее мелом, после чего обернул руку медицинским жгутом и затянул его в районе локтя.
– Что вы собираетесь делать?! – закричала я, но через бинты во рту у меня получилось только промычать, что-то непонятное.
Псих переложил мою руку на второй, маленький столик, и, достав большой охотничий нож, с хрустом хрящей отрезал первую фалангу на мизинце.
Я кричала на весь подвал даже через бинты. Мой крик заполнил помещение, палец разрывался от боли, кровь из него вытекала на столик. Он сунул мне тряпку в руку, чтобы остановить кровь и привязал ее обратно к металлической конструкции, а часть моего пальца положил на столик, там, где на нарисованном мелом контуре моей руки находился мизинец.
Когда он приходил, он не бил меня, не насиловал, он каждый раз отрезал своим ножом одну из фаланг на пальце левой руки, после чего перетягивал руку жгутом и уходил, выкладывая мои части на соседнем столе. Я пробыла в подвале около трех недель и когда пальцы закончились, он тонкими пластами нарезал ладонь, а когда время дошло до запястья, псих принес ножовку по металлу.
Я не понимаю, как смогла вытерпеть эту боль, которая не заканчивалась и с каждым разом только возрастала и возрастала. Когда он отрезал мне пальцы, было очень больно, когда он нарезал ладонь, было ужасно больно, но, когда он отпилил часть кости, я поняла, что все, что было до этого – совсем не больно.
Мне было страшно думать о том, что будет дальше. От ежедневной потерей крови я ослабла и стала часто впадать в беспамятство.
Когда псих пришел снова, после того как отпилил мне часть руки, одного его вида было достаточно, чтобы я потеряла сознание.
Меня привели в чувство медики, отвязывая веревки. Пока я была в обмороке, полиция смогла выследить его, и, прямо здесь, в этом подвале, группа захвата скрутила это чудовище.
Меня на носилках выносили из подвала, и я видела, как он лежал на земле лицом вниз, закованный в наручники. Мне очень хотелось, чтобы его расстреляли прямо здесь и сейчас.
Когда меня подносили к машине скорой помощи, псих вскочил и побежал в мою сторону. Полицейский, доставая и взводя пистолет, попытался преградить ему путь, но маньяк врезался в него плечом, и они повалились на землю. Пистолет выпал у полицейского из рук и откатился к машине скорой помощи.
Увидев это, я повернулась на носилках и упала на землю рядом с пистолетом. Я никогда не стреляла, только видела, как это делали в фильмах. Псих головой ударил полицейского и, вскочив, вновь побежал ко мне. Схватив правой рукой пистолет, я навела его на бегущего на меня маньяка и нажала на спусковой крючок. Раздался выстрел. Мою руку откинуло от отдачи, но я удержала пистолет. Пуля попала психу в грудь, и он упал на колени. Меня охватили жажда мести и ненависть к нему, такой силы, что я начала стрелять, останавливаясь лишь затем, чтобы навести ствол пистолета ему в лицо. Я стреляла снова и снова. Когда закончились патроны, полицейские попытались забрать у меня пистолет, а я продолжала нажимать спусковой крючок и целиться в то кровавое месиво, которое когда-то было головой чудовища.
***
– Гала, собирайся, нас ждут в Управлении, – произнес Семенов, одеваясь.
Он посмотрел на меня, его лицо выражало беспокойство.
– С тобой все в порядке, ты очень бледная? – поинтересовался он, глядя на меня.
– Да, все хорошо, просто воспоминания, – ответила я и начала доставать свои вещи, разложенные в шкафу Семенова.
Через час мы сидели в кабинете генерала в том же составе, что и при первой нашей встрече. Секретарь генерала угостила нас всех кофе.
Генерал начал совещание: – Очень хорошая работа, коллеги, теперь у нас есть подозреваемый: Моисей Абслер. Сейчас главной задачей является его поимка. Какие есть предложения?
Капитан полиции Петров поднял руку. Генерал кивнул ему, давая слово.
– Во все полицейские участки ориентировка уже разослана. У нас есть его фото, предлагаю подключить телевидение и социальные сети для розыска и предложить вознаграждение за информацию о его местонахождении. Мы также нашли его квартиру в пригородном городке Заречье, сейчас там работают эксперты. Они подтвердили, что последняя пропавшая, Мария Ть, была там несколько дней назад, – капитан Петров изложил имеющиеся данные и выдвинул предложения.
Генерал посмотрел на Семенова, передавая слово ему.
– Предлагаю объявить план перехват и перекрыть все дороги, возможно, он еще не подозревает, что мы знаем, кто он, – изложил свои мысли Семенов.
Генерал перевел взгляд на меня.
– Считаю, что у него есть убежище, где он прячет тела или пленниц. В городе много глаз, это его пугает, да и крики девушек трудно скрыть, трупы вытаскивать незаметно тоже невозможно, значит это не город. Люди в подвалах, заброшенных производственных или складских помещениях сразу вызывают подозрения, так что, думаю, и не там тоже.
