- Всякую ерунду наделают. Ничего не понятно, быстро не развернешь. И, главное, чуть нашего котика не убило.
Остальные голоса дружно поддержали последнее утверждение. Нужно ли говорить, что когда меня пересадили на маленький операционный столик, я сидел тихо, как мышь. Причем, по-настоящему. Мышей на нашем космическом корабле нет. Я - первая. Впрочем, правильнее сказать, что первый. Знаю, что мышь - слово женского рода. Но я-то мышь - он. А пока я рассуждаю о своей родовой принадлежности, дружными усилиями одной женщины и трех мужчин навсегда исчезают последствия моих неудачных прыжков. Даже Костя подошел. Только мне кажется, что раньше он заботился обо мне, а теперь он в каждый момент времени пытается помочь, быть рядом и постараться коснуться руки Светланы Андреевны. Столько летали и все время вместе, и ничего не видели, а теперь, как будто оба начали прозревать. Если бы я не слушал исповедь Светланы Андреевны, то никогда и ничего бы не смог понять. Поэтому я искренне волнуюсь за моего Костю. Ведь шансов у него пока не так уж и много. Даже с учетом того, что Светлана Андреевна стала гораздо мягче. Хорошо, поживем - увидим. Эх, если бы я мог оказать ему реальную услугу. Да будь я человеком, я бы заставил двух дорогих моему сердцу дураков осознать, что они почти идеально подходят друг другу. Схватил бы обоих за шиворот, приволок в столовую. Нет лучше сразу в спальню, закинул в постель и не выпускал до тех пор, пока… Ну, все, стоп. Они же не кот с кошкой. Это люди. И мой план годится только для того, чтобы напугать двух молодых людей, а может и дать им возможность почувствовать, что они могут стать даже противны друг другу. Пусть пока все развивается естественным путем.
Посадка
И все-таки, я думаю, что наш главный в душе где-то почти поэт. Ну, или романтик, это уж точно. Выбранное место отвечает даже моим эстетическим вкусам и может считаться по внешнему виду, почти райским филиалом.
Небольшая овальная долина, окруженная с трех сторон высокими горами, с которых сбегает несколько небольших речушек. Две из них напрочь отрицают плавное течение и образуют несколько небольших водопадов. С четвертой стороны долина обрамляется холмами, кое-где переходящими в почти абсолютно ровное поле. А за ним, как строй солдат, часто пристраивается вытянутая огромная роща или лес из деревьев, очень похожих на наши березки. К моему эстетическому счастью, в то время я еще не знал, что они ядовитые.
А главного пилота это место привлекло тем, что здесь есть хорошие выезды. И приземлившийся корабль оказывается почти как в крепости. И видимо, потому, что главного устраивало если не все, то очень многое, он не стал зависать над долиной, а сразу решил опустить корабль недалеко от одной из речек. А интересно, там рыба водится?
На маленьком совещании в конференц-зале, по традиции при полностью открытых дверях, выступили: вначале главный; затем биолог; следом специалисты, прикомандированные к отряду десантников и даже психолог. Врач на первом этапе не выступает и потому я спокойно продолжал лежать на ее коленях. А главный внимательно оглядел собрание, выдержал значительную паузу и, наконец, задал традиционный вопрос:
- Ну, кто еще?
Все промолчали.
- Ну что же еще? Тогда будем согласовывать. Завтра начнем, а сейчас ко мне зайдут биолог, врач и командир десантной группы.
Он подумал и перечислил еще не меньше десяти человек. И как раз в этот момент кто-то и ляпнул:
- А что Чужой скажет?
Все рассмеялись, а я подскочил от неожиданности и громко мяукнул. Теперь рассмеялся даже главный:
- Ну вот. Теперь и он утвердил.
За что я еще уважаю главного, так это за то, что он не любит слово чужой.
Только не подумайте, что толпа обезумевших астронавтов немедленно кинулась на улицу. На самом деле сейчас и начинается самое кропотливое. И почти всем найдется работа для рук и головы. Сегодня для меня лучше не появляться в коридорах. Я знаю, что члены экипажа привыкли к моему дефиле по коридорам и стараются уступать мне дорогу. Ну, иногда и наоборот. Особенно, если несут что-то габаритное. Но в эти часы подготовки самое лучшее для меня спрятаться где-нибудь в комнатах. Осталось только решить, где?
Следующая сцена едва не испортила мне настроение. Меня схватил Костя и предложил, точнее, будет сказать, потащил меня к себе в комнату. Дорогу ему неожиданно перекрыло лицо, имеющее в отношении меня совершенно другие планы. Нет, очевидно, что женщины великие и бестолковые создания. Видите ли, после того разгрома, который я учинил в медицинском блоке, она спокойно хочет прихватить меня туда обратно. Ей веселее, чтобы я присутствовал при ее работе. На резонное возражение Кости с напоминаем о моих грандиозных делах, следует не менее веское возражение по поводу идиотов, которые не могут сделать нормальную медицинскую мебель.
Все. Еще немного и они устроят на моих глазах настоящую драку. С завязкой, развязкой и последствиями. И, я этого не выдержу и умру на их глазах. И может быть, прощаясь со мной, они помирятся. О другом даже и не мечтаю. Я закрываю лапами глаза и сразу же слышу громкий смех. Хорошо если их обоих.
- Ты только посмотри, он же все понимает, - восхищается Светлана Андреевна, - то есть он слышит, думает и только не может нам довести свои мысли и желания.
Она права, а вот Костя сомневается. Но думаю, что это даже лучше. И объясняется это просто. Женщину никогда не смутит, что рядом находится понимающий ее кот. Она его будет рассматривать как своего союзника. А вот Костю я буду смущать. Поэтому пусть так и думает, что я - только кот и ничего более. А в принципе, я же и есть кот.
Ну вот, мои планы или надежды начинают реализовываться, и в медицинский блок мы убываем втроем. Вместо положенного ему отдыха Костя крепит и готовит к посадке корабля медицинское оборудование. И, все-таки, он не Светлана Андреевна. И потому периодически показывает мне, смирно сидящему на диванчике, свой кулак. И я воспринимаю все, как должное. Более того, делаю вид, что кулак предназначен не мне. И, конечно, не ей, потому, что, даже пробегая мимо меня, она находит время то провести пальчиками за моим ушком, то ласково погладить меня по спинке, а иногда, оставляя на моей мордочке вполне заслуженный мною поцелуй.
Примерно через два часа начинают проходить доклады из отсеков и служб. Люди занимают место в посадочных креслах. А меня опускают в специально оборудованную коробку. Огромная машина начинает рыскать и одновременно снижаться, и каждое движение приближает нас к чужой, но так интересующей всех нас, поверхности земли. С нашим главным можно быть абсолютно спокойным. Но в любом случае, время тянется бесконечно долго и мягкое соударение корпуса с каменистым грунтом становится совершенно неожиданным для всех. Итак, мы достигли цели.
Нас встречает долина
Снятая защита не мешает лучам местного солнца. Оно вошло в помещения, коридоры и даже в столовую, где главный поздравляет всех с прибытием. Обычно здесь собираются по сменам, а сейчас люди пришли не завтракать и не обедать. Они объединились одним радостным известием - мы на месте. И буквально через час - два первая смена десантников сделает первую вылазку на планету. Все довольны: компоненты атмосферы и воды почти соответствуют нашей планете. Не совсем понятно с самыми мелкими жителями - бактериями, но наш биолог работает как ломовая лошадь. Или как пишут в некоторых книгах - в режиме ошпаренной кошки. Садисты. Нет, чтобы написать: в режиме ошпаренного редактора или писателя.
Ну а мне можно спокойно ложиться спать - проскочить на улицу не удастся, ни под каким соусом. Разве что Костя выведет погулять. Но это не раньше, чем через двое-трое суток, а может и того позже. Даже если я пойду подлизываться к главному, он уже давно знает мою натуру и наверняка откажет включить в состав первых партий. А сам он, кстати, тоже невыездной. Ему никак нельзя.
Все, я иду по коридору, не обращая внимания на приготовления к высадке. Вот и знакомая дверь. Светлана Андреевна как чувствует, что я иду. Она открывает дверь и радостно хватает меня на руки.
- Ну что ты так расстроился? Меня вот тоже не пускают. Будем вместе коротать время.
Все равно обидно. Даже на пирс не пустят, на сходни не допустят. А если где-то я и прошмыгну, то главный дал команду - хватать меня за хвост. Как это вам нравится. Меня, члена экипажа и… Короче, пошел жаловаться Светлане Андреевне. Она меня как будто вполне понимает, но разводит руками. Ах, люди. Пошел я спать.
Меня разбудил шум в коридоре. Не знаю, сколько времени я спал. Оказалось, что Светлана Андреевна тоже уснула, прижавшись ко мне. Ну, или прижав меня к себе. Какая разница? Стук в дверь становился все громче. И то, что она выскочила без всякого промедления, говорит только об одном - случилось что-то экстраординарное. Могла бы и меня взять с собой. Хотя отчетливо понимаю, что не время думать о своей персоне, но хоть бы сказали, что и как.
Часа через два вернулась Светлана Андреевна. Не поверите, на ней нет лица. Молча села рядом со мной, подтащила на колени. Нет, она не плакала, но это было бы лучше. Только машинально гладила меня, направив свой взгляд куда-то далеко-далеко прямо за окружающие нас стены. Когда в комнату влетел Костя, я отчетливо услышал, как на конструкции корабля надвигается снятая ранее защита.
Совет
Вот именно так - Совет, а никакое не совещание. Собрали не всех, а только тех, от кого зависит движение, выгрузка и снижение последствий. Главный серьезен как никогда. Он отвечает за каждый поступок подчиненных, за каждую операцию, за безопасность людей. Я не могу его состояние связать с растерянностью, но то, что он оказался, не совсем готов к развитию событий, было очевидным. Забыл сказать, что в такое время лучше не показывать ему свой хвост. И пробравшись на Совет, я сижу тихонько под столом. А хвост держу в свернутом виде. Главное, чтобы никто не заподозрил моего присутствия.
А ситуация действительно страшная. Едва опустились автоматические сходни и несколько десантников вышли по периметру корабля, как по ним произвели несколько выстрелов, по-видимому, издалека, да еще непонятно из чего. Основная часть десантников ушла в укрытие, а пострадавших оказалось трое. Они были в памяти и все надеялись на благоприятный исход. Достаточно быстро их доставили в медицинский отсек и туда же вызвали Светлану Андреевну. К этому моменту в отсеке было развернуто два стола, на которые и водрузили двоих десантников. Светлана Андреевна быстро мыла руки, надевала перчатки и… констатировала смерть обоих, третий умер на носилках в коридоре. Она хороший и достаточно опытный врач, но что-то пошло не так. Кое-кто из сидящих попытался высказать ей претензии, но главный сразу оборвал его инсинуации.
Оказалось, что с самого начала было допущено несколько промашек. Руководство Космоастронавигации настолько уверовало в успехах возглавляемой ими организации, что позволило отправлять экспедиции сокращенного состава. В частности в медицинском отсеке должны были работать не менее трех медицинских сотрудников, а в реальности - только одна. И тем более женщина. Нет, главный не боялся ответственности за принятые решения, но он пытался прояснить, что все-таки не сработало. Эх, будь я человеком, я сразу предложил отправить меня на разведку. Маленького и шустрого кота не сможет никто заметить. Зато я увижу все.
Теперь отчитывалась Светлана Андреевна. Она говорила что-то о вскрытии, о внутреннем кровоизлиянии, о скорости процессов. А потом она достала маленький стеклянный контейнер и ловким движением откинула его крышку. На дне лежало несколько окровавленных пластинок треугольной формы. На одной из них почти полностью сошла кровь. И пластинка как-то неестественно блестела в свете диодных ламп. Мне пришлось даже высунуть голову из-за ножки стола, чтобы получше разглядеть. Типичный металлический свет.
Совет так и продолжался бы в спокойном и рассудительном режиме, если бы из коридора в зал не влетела фигура младшего электрика. Я уже говорил, что он исполнял обязанности нештатного медика. Он тяжело дышал и повторял:
- Пойдемте, срочно.
Все кинулись за ним. Он повел в помещение одной препараторской, которое временно заняли под морг. Электрик открыл дверь и пропустил вперед главного. Ну, конечно, мне ничего не было видно, а я не подсуетился и не прыгнул на руки Светлане Андреевне. Я даже ухитрился, могу ведь, усесться на пустую полку в коридоре для размещения какого-то прибора. Через пару минут из помещения стали выходить люди. На их лицах был написан явный ужас. Мне со своего места не было ничего видно. И напрасно я вытягивал свою короткую шею, люди выходили крайне медленно и своими телами загораживали обзор. А на меня, наконец-то, обратили внимание - Светлана Андреевна заметила меня на фоне стены в коридоре. Она подошла и, привстав на цыпочки, сняла меня с полки:
- Тебе не нужно смотреть на этот ужас.
Только по отдаленным выпадам и замечаниям людей я понял, что происходит что-то странное с телами погибших. Мы не успели удалиться на значительное расстояние от препараторской, как туда направились десантники во главе с Зоей Аркадьевной. По дороге нам встретилось несколько членов экипажа с огнеметами. Все, больше ничего не знаю, меня занесла или вернее спрятала в своей комнате Светлана Андреевна.
Малый Совет и повторная высадка
Вечером главный собрал Совет. Добавлю, что я присутствовал, скорее всего, как приглашенное лицо, да вдобавок и без всякого права голоса. И не надо разбираться с легитимностью моего приглашения. Главное, что я сидел под столом. Говорили очень много, особенно десантники. В любом случае предлагалось два крайних варианта решения: либо улетать либо продолжать изыскания.
Решение главного о продолжении высадки поддержали все, особенно десант. Им не терпелось отомстить за своих товарищей. Если бы они только знали, чем это все закончится? А в самый разгар заседания зашел второй или третий механик, я их все время путаю, и что-то доложил главному пилоту. Тот воспринял информацию очень серьезно и согласно кивал головой. В зале зашушукали, что выполнена какая-то дезактивация. А все объяснялось просто - на площадке сожгли тела погибших десантников.
Едва ушел механик, как пришла Зоя Аркадьевна. Она, молча, плюхнулась в свободное кресло, а на вопросительный взгляд главного просто махнула рукой. Так и просидела, не участвуя в голосованиях и обсуждениях, с сердитым и безучастным к заседанию лицом.
Главный санкционировал выдержку. Теперь было решено действовать обстоятельно. Когда Совет разошелся по местам, раскрылся один из грузовых люков. Несколько десантников в специальных защитных колпаках были выставлены на удалении нескольких сот метров от корабля для создания временных пунктов обнаружения. От них ожидали все: и вывод видеоинформации; и звуковой анализ; и даже общую обработку параметров ситуации. После возвращения на корабль всех десантников обследовали - ни царапины.
Затем медленно и вяло потянулись следующие два часа наблюдений и контроля. Информация непрерывным потоком поступала на главный пульт, который находился в соседнем с кабиной управления помещении.
Остальные голоса дружно поддержали последнее утверждение. Нужно ли говорить, что когда меня пересадили на маленький операционный столик, я сидел тихо, как мышь. Причем, по-настоящему. Мышей на нашем космическом корабле нет. Я - первая. Впрочем, правильнее сказать, что первый. Знаю, что мышь - слово женского рода. Но я-то мышь - он. А пока я рассуждаю о своей родовой принадлежности, дружными усилиями одной женщины и трех мужчин навсегда исчезают последствия моих неудачных прыжков. Даже Костя подошел. Только мне кажется, что раньше он заботился обо мне, а теперь он в каждый момент времени пытается помочь, быть рядом и постараться коснуться руки Светланы Андреевны. Столько летали и все время вместе, и ничего не видели, а теперь, как будто оба начали прозревать. Если бы я не слушал исповедь Светланы Андреевны, то никогда и ничего бы не смог понять. Поэтому я искренне волнуюсь за моего Костю. Ведь шансов у него пока не так уж и много. Даже с учетом того, что Светлана Андреевна стала гораздо мягче. Хорошо, поживем - увидим. Эх, если бы я мог оказать ему реальную услугу. Да будь я человеком, я бы заставил двух дорогих моему сердцу дураков осознать, что они почти идеально подходят друг другу. Схватил бы обоих за шиворот, приволок в столовую. Нет лучше сразу в спальню, закинул в постель и не выпускал до тех пор, пока… Ну, все, стоп. Они же не кот с кошкой. Это люди. И мой план годится только для того, чтобы напугать двух молодых людей, а может и дать им возможность почувствовать, что они могут стать даже противны друг другу. Пусть пока все развивается естественным путем.
Посадка
И все-таки, я думаю, что наш главный в душе где-то почти поэт. Ну, или романтик, это уж точно. Выбранное место отвечает даже моим эстетическим вкусам и может считаться по внешнему виду, почти райским филиалом.
Небольшая овальная долина, окруженная с трех сторон высокими горами, с которых сбегает несколько небольших речушек. Две из них напрочь отрицают плавное течение и образуют несколько небольших водопадов. С четвертой стороны долина обрамляется холмами, кое-где переходящими в почти абсолютно ровное поле. А за ним, как строй солдат, часто пристраивается вытянутая огромная роща или лес из деревьев, очень похожих на наши березки. К моему эстетическому счастью, в то время я еще не знал, что они ядовитые.
А главного пилота это место привлекло тем, что здесь есть хорошие выезды. И приземлившийся корабль оказывается почти как в крепости. И видимо, потому, что главного устраивало если не все, то очень многое, он не стал зависать над долиной, а сразу решил опустить корабль недалеко от одной из речек. А интересно, там рыба водится?
На маленьком совещании в конференц-зале, по традиции при полностью открытых дверях, выступили: вначале главный; затем биолог; следом специалисты, прикомандированные к отряду десантников и даже психолог. Врач на первом этапе не выступает и потому я спокойно продолжал лежать на ее коленях. А главный внимательно оглядел собрание, выдержал значительную паузу и, наконец, задал традиционный вопрос:
- Ну, кто еще?
Все промолчали.
- Ну что же еще? Тогда будем согласовывать. Завтра начнем, а сейчас ко мне зайдут биолог, врач и командир десантной группы.
Он подумал и перечислил еще не меньше десяти человек. И как раз в этот момент кто-то и ляпнул:
- А что Чужой скажет?
Все рассмеялись, а я подскочил от неожиданности и громко мяукнул. Теперь рассмеялся даже главный:
- Ну вот. Теперь и он утвердил.
За что я еще уважаю главного, так это за то, что он не любит слово чужой.
Только не подумайте, что толпа обезумевших астронавтов немедленно кинулась на улицу. На самом деле сейчас и начинается самое кропотливое. И почти всем найдется работа для рук и головы. Сегодня для меня лучше не появляться в коридорах. Я знаю, что члены экипажа привыкли к моему дефиле по коридорам и стараются уступать мне дорогу. Ну, иногда и наоборот. Особенно, если несут что-то габаритное. Но в эти часы подготовки самое лучшее для меня спрятаться где-нибудь в комнатах. Осталось только решить, где?
Следующая сцена едва не испортила мне настроение. Меня схватил Костя и предложил, точнее, будет сказать, потащил меня к себе в комнату. Дорогу ему неожиданно перекрыло лицо, имеющее в отношении меня совершенно другие планы. Нет, очевидно, что женщины великие и бестолковые создания. Видите ли, после того разгрома, который я учинил в медицинском блоке, она спокойно хочет прихватить меня туда обратно. Ей веселее, чтобы я присутствовал при ее работе. На резонное возражение Кости с напоминаем о моих грандиозных делах, следует не менее веское возражение по поводу идиотов, которые не могут сделать нормальную медицинскую мебель.
Все. Еще немного и они устроят на моих глазах настоящую драку. С завязкой, развязкой и последствиями. И, я этого не выдержу и умру на их глазах. И может быть, прощаясь со мной, они помирятся. О другом даже и не мечтаю. Я закрываю лапами глаза и сразу же слышу громкий смех. Хорошо если их обоих.
- Ты только посмотри, он же все понимает, - восхищается Светлана Андреевна, - то есть он слышит, думает и только не может нам довести свои мысли и желания.
Она права, а вот Костя сомневается. Но думаю, что это даже лучше. И объясняется это просто. Женщину никогда не смутит, что рядом находится понимающий ее кот. Она его будет рассматривать как своего союзника. А вот Костю я буду смущать. Поэтому пусть так и думает, что я - только кот и ничего более. А в принципе, я же и есть кот.
Ну вот, мои планы или надежды начинают реализовываться, и в медицинский блок мы убываем втроем. Вместо положенного ему отдыха Костя крепит и готовит к посадке корабля медицинское оборудование. И, все-таки, он не Светлана Андреевна. И потому периодически показывает мне, смирно сидящему на диванчике, свой кулак. И я воспринимаю все, как должное. Более того, делаю вид, что кулак предназначен не мне. И, конечно, не ей, потому, что, даже пробегая мимо меня, она находит время то провести пальчиками за моим ушком, то ласково погладить меня по спинке, а иногда, оставляя на моей мордочке вполне заслуженный мною поцелуй.
Примерно через два часа начинают проходить доклады из отсеков и служб. Люди занимают место в посадочных креслах. А меня опускают в специально оборудованную коробку. Огромная машина начинает рыскать и одновременно снижаться, и каждое движение приближает нас к чужой, но так интересующей всех нас, поверхности земли. С нашим главным можно быть абсолютно спокойным. Но в любом случае, время тянется бесконечно долго и мягкое соударение корпуса с каменистым грунтом становится совершенно неожиданным для всех. Итак, мы достигли цели.
Глава 2. ДОЛИНА
Нас встречает долина
Снятая защита не мешает лучам местного солнца. Оно вошло в помещения, коридоры и даже в столовую, где главный поздравляет всех с прибытием. Обычно здесь собираются по сменам, а сейчас люди пришли не завтракать и не обедать. Они объединились одним радостным известием - мы на месте. И буквально через час - два первая смена десантников сделает первую вылазку на планету. Все довольны: компоненты атмосферы и воды почти соответствуют нашей планете. Не совсем понятно с самыми мелкими жителями - бактериями, но наш биолог работает как ломовая лошадь. Или как пишут в некоторых книгах - в режиме ошпаренной кошки. Садисты. Нет, чтобы написать: в режиме ошпаренного редактора или писателя.
Ну а мне можно спокойно ложиться спать - проскочить на улицу не удастся, ни под каким соусом. Разве что Костя выведет погулять. Но это не раньше, чем через двое-трое суток, а может и того позже. Даже если я пойду подлизываться к главному, он уже давно знает мою натуру и наверняка откажет включить в состав первых партий. А сам он, кстати, тоже невыездной. Ему никак нельзя.
Все, я иду по коридору, не обращая внимания на приготовления к высадке. Вот и знакомая дверь. Светлана Андреевна как чувствует, что я иду. Она открывает дверь и радостно хватает меня на руки.
- Ну что ты так расстроился? Меня вот тоже не пускают. Будем вместе коротать время.
Все равно обидно. Даже на пирс не пустят, на сходни не допустят. А если где-то я и прошмыгну, то главный дал команду - хватать меня за хвост. Как это вам нравится. Меня, члена экипажа и… Короче, пошел жаловаться Светлане Андреевне. Она меня как будто вполне понимает, но разводит руками. Ах, люди. Пошел я спать.
Меня разбудил шум в коридоре. Не знаю, сколько времени я спал. Оказалось, что Светлана Андреевна тоже уснула, прижавшись ко мне. Ну, или прижав меня к себе. Какая разница? Стук в дверь становился все громче. И то, что она выскочила без всякого промедления, говорит только об одном - случилось что-то экстраординарное. Могла бы и меня взять с собой. Хотя отчетливо понимаю, что не время думать о своей персоне, но хоть бы сказали, что и как.
Часа через два вернулась Светлана Андреевна. Не поверите, на ней нет лица. Молча села рядом со мной, подтащила на колени. Нет, она не плакала, но это было бы лучше. Только машинально гладила меня, направив свой взгляд куда-то далеко-далеко прямо за окружающие нас стены. Когда в комнату влетел Костя, я отчетливо услышал, как на конструкции корабля надвигается снятая ранее защита.
Совет
Вот именно так - Совет, а никакое не совещание. Собрали не всех, а только тех, от кого зависит движение, выгрузка и снижение последствий. Главный серьезен как никогда. Он отвечает за каждый поступок подчиненных, за каждую операцию, за безопасность людей. Я не могу его состояние связать с растерянностью, но то, что он оказался, не совсем готов к развитию событий, было очевидным. Забыл сказать, что в такое время лучше не показывать ему свой хвост. И пробравшись на Совет, я сижу тихонько под столом. А хвост держу в свернутом виде. Главное, чтобы никто не заподозрил моего присутствия.
А ситуация действительно страшная. Едва опустились автоматические сходни и несколько десантников вышли по периметру корабля, как по ним произвели несколько выстрелов, по-видимому, издалека, да еще непонятно из чего. Основная часть десантников ушла в укрытие, а пострадавших оказалось трое. Они были в памяти и все надеялись на благоприятный исход. Достаточно быстро их доставили в медицинский отсек и туда же вызвали Светлану Андреевну. К этому моменту в отсеке было развернуто два стола, на которые и водрузили двоих десантников. Светлана Андреевна быстро мыла руки, надевала перчатки и… констатировала смерть обоих, третий умер на носилках в коридоре. Она хороший и достаточно опытный врач, но что-то пошло не так. Кое-кто из сидящих попытался высказать ей претензии, но главный сразу оборвал его инсинуации.
Оказалось, что с самого начала было допущено несколько промашек. Руководство Космоастронавигации настолько уверовало в успехах возглавляемой ими организации, что позволило отправлять экспедиции сокращенного состава. В частности в медицинском отсеке должны были работать не менее трех медицинских сотрудников, а в реальности - только одна. И тем более женщина. Нет, главный не боялся ответственности за принятые решения, но он пытался прояснить, что все-таки не сработало. Эх, будь я человеком, я сразу предложил отправить меня на разведку. Маленького и шустрого кота не сможет никто заметить. Зато я увижу все.
Теперь отчитывалась Светлана Андреевна. Она говорила что-то о вскрытии, о внутреннем кровоизлиянии, о скорости процессов. А потом она достала маленький стеклянный контейнер и ловким движением откинула его крышку. На дне лежало несколько окровавленных пластинок треугольной формы. На одной из них почти полностью сошла кровь. И пластинка как-то неестественно блестела в свете диодных ламп. Мне пришлось даже высунуть голову из-за ножки стола, чтобы получше разглядеть. Типичный металлический свет.
Совет так и продолжался бы в спокойном и рассудительном режиме, если бы из коридора в зал не влетела фигура младшего электрика. Я уже говорил, что он исполнял обязанности нештатного медика. Он тяжело дышал и повторял:
- Пойдемте, срочно.
Все кинулись за ним. Он повел в помещение одной препараторской, которое временно заняли под морг. Электрик открыл дверь и пропустил вперед главного. Ну, конечно, мне ничего не было видно, а я не подсуетился и не прыгнул на руки Светлане Андреевне. Я даже ухитрился, могу ведь, усесться на пустую полку в коридоре для размещения какого-то прибора. Через пару минут из помещения стали выходить люди. На их лицах был написан явный ужас. Мне со своего места не было ничего видно. И напрасно я вытягивал свою короткую шею, люди выходили крайне медленно и своими телами загораживали обзор. А на меня, наконец-то, обратили внимание - Светлана Андреевна заметила меня на фоне стены в коридоре. Она подошла и, привстав на цыпочки, сняла меня с полки:
- Тебе не нужно смотреть на этот ужас.
Только по отдаленным выпадам и замечаниям людей я понял, что происходит что-то странное с телами погибших. Мы не успели удалиться на значительное расстояние от препараторской, как туда направились десантники во главе с Зоей Аркадьевной. По дороге нам встретилось несколько членов экипажа с огнеметами. Все, больше ничего не знаю, меня занесла или вернее спрятала в своей комнате Светлана Андреевна.
Прода от 24.07.2022, 17:38
Малый Совет и повторная высадка
Вечером главный собрал Совет. Добавлю, что я присутствовал, скорее всего, как приглашенное лицо, да вдобавок и без всякого права голоса. И не надо разбираться с легитимностью моего приглашения. Главное, что я сидел под столом. Говорили очень много, особенно десантники. В любом случае предлагалось два крайних варианта решения: либо улетать либо продолжать изыскания.
Решение главного о продолжении высадки поддержали все, особенно десант. Им не терпелось отомстить за своих товарищей. Если бы они только знали, чем это все закончится? А в самый разгар заседания зашел второй или третий механик, я их все время путаю, и что-то доложил главному пилоту. Тот воспринял информацию очень серьезно и согласно кивал головой. В зале зашушукали, что выполнена какая-то дезактивация. А все объяснялось просто - на площадке сожгли тела погибших десантников.
Едва ушел механик, как пришла Зоя Аркадьевна. Она, молча, плюхнулась в свободное кресло, а на вопросительный взгляд главного просто махнула рукой. Так и просидела, не участвуя в голосованиях и обсуждениях, с сердитым и безучастным к заседанию лицом.
Главный санкционировал выдержку. Теперь было решено действовать обстоятельно. Когда Совет разошелся по местам, раскрылся один из грузовых люков. Несколько десантников в специальных защитных колпаках были выставлены на удалении нескольких сот метров от корабля для создания временных пунктов обнаружения. От них ожидали все: и вывод видеоинформации; и звуковой анализ; и даже общую обработку параметров ситуации. После возвращения на корабль всех десантников обследовали - ни царапины.
Затем медленно и вяло потянулись следующие два часа наблюдений и контроля. Информация непрерывным потоком поступала на главный пульт, который находился в соседнем с кабиной управления помещении.
