Он машинально сунул женщине носовой платок. Та, сразу почувствовав поддержку, хоть и продолжая всхлипывать, с надеждой уставилась на Горыныча.
Вот это ситуация, за свою многовековую жизнь Горыныч не то, чтобы никогда не попадал в похожую переделку. Она в принципе была совершенно невозможна. С просьбами о помощи к нему обращались только по служебным вопросам, да и то вполне известные мировые лидеры зла. Даже иногда из-за рубежа. Впрочем, противная мелочь, типа известных своим вероломством и пакостями сущностей, всяких там потрошителей и цветных бород сразу получала отказ, окончательный и бесповоротный.
А может это клофелинщица, так они в паре с детьми никогда раньше не работали. Две девки вместе - это, пожалуйста. А ребенок, он всегда может высказать такое, что сорвет и операцию и подведет под монастырь. Хотя в более старшем возрасте уже есть и профессионалки. Но эта кто?
- Ну ладно, - Горыныч начал прикидывать, - платок помощью считать нельзя. Это так, кусок ткани. А если я их отправлю домой, то тут дело похуже. Кащей узнает - издевательств не избежать.
Горыныч осмотрелся. По Невскому и прилегающим улицам вовсю шарились невидимые для простых смертных сущности. Несмотря на кажущуюся мелочность, по древности они часто почти не уступали Горынычу и появились почти сразу, как на свет появились города. Хотя нет, немного позже. Бывало, махнешь лапой и зараз зацепишь эту слякоть в невообразимо количестве. Они тут шатаются без дела и людям глаза закрывают и путают. А в это время специалисты своего дела не зевают: режут карманы; хватают все, что ни попадется. А, самое главное, что этим сущностям никакой благодарности не нужно. Любая, сделанная при их помощи пакость вызывает у них самый настоящий приступ удовольствия. Почти экстаз. Они после этого могут бегать и крутиться по улицам, сталкиваясь друг с другом и размахивая своими конечностями. И бывают случаи, когда их энергетика до такой степени уплотняется, что их движения даже обычные люди могут почувствовать. Случается, что человека кто-то ударит по кончику носа, а он долго оглядывается и пытается понять, почему произошел этот контакт, хотя по его разумению ничего не было. Для Горыныча эти сущности были какими-то скользкими и гадкими, но имеющими личное право на существование.
Внизу опять кто-то дернул полу пиджака. Снизу смотрели глаза ребенка. Горыныч подумал и как-то легко оправдал себя:
- А сделаю я все назло этим сущностям. Они думают, что сделали гадость и довольны. А я отвезу мать с ребенком, назло.
Слово «назло» окончательно примирило его с принятым решением. Оставалось маленькое, но навязчивое сомнение в том, не пара ли клофелинщиц работает с таким искусством и прямо под его носом. Ну, так даже интересно. Для него клофелин, как для простого человека манная каша. Вернее, ей скорее можно отравиться. Эх, жаль нельзя развернуть свои крылья, привести в изумление эти толпы бездельников и со скоростью быстрее, чем у сокола, рвануть вдаль. Горыныч сразу одернул себя. Нельзя работать на публику. Хочется себя показать, но раскрываться глупо.
Горыныч поискал взглядом такси. Одна машинка как раз тормозила под красный свет светофора. Горыныч подошел и решительно распахнул переднюю дверь.
- Здесь посадка запрещена. Вон туда иди.
Водитель попробовал закрыть дверцу, но ее как будто заклинило. Напрасно он дергал рукой, а в конце схватился обеими. Ничего не помогало. Горыныч как-то необыкновенно долго раздумывал, что он должен сделать в такой ситуации. Ответить на хамство, и выкинуть водителя вместе с машиной далеко и надолго. А может простить, посадка-то действительно запрещена. Но на них уже начали обращать внимание. И Горыныч, насколько мог деликатно обратился к водителю:
- Я тебя очень прошу отвезти женщину и девочку, туда, куда они укажут, а не то…
Водитель попался ершистый.
- А тогда что?
Опять неудачно. Горыныч посмотрел на возрастающую кучку людей и пригласил на посадку женщину с ребенком. Едва они вскочили на заднее сиденье, как Горыныч плюхнулся рядом с водителем и попросил:
- Поехали.
Водитель открыл рот, чтобы поднять шум, но как только его глаза встретились со взглядом Горыныча, он только и промямлил:
- Конечно.
Машина рванула вперед, а Горыныч начал проклинать себя, что ввязался в странную и, на его взгляд, весьма противоречивую историю. Примерно в середине пути, он выдумал весьма достоверную легенду для Кащея. Ему вдруг сразу стало необыкновенно легко, настолько, что он даже повернулся назад и хотел что-то сказать эвакуированной с Невского паре. Но сзади на него смотрели по-настоящему влюбленные глаза ребенка. Горыныч передумал что-либо говорить и всю остальную дорогу молчал. Он только буркнул, чтобы женщина сказала водителю свой адрес.
Через тридцать минут машина мягко замерла перед указанным домом, и вежливый водитель предложил подождать, если надо, такого замечательного клиента.
- Проваливай, - огрызнулся Горыныч.
- Может вас хотя бы чаем напоить, - предложила женщина.
Горыныча неожиданно прорвало на воспитательный монолог:
- Женщина, что вы делаете. В двенадцатом часу приглашаете незнакомого человека к себе домой. А если он окажется мошенником, маньяком или каким-нибудь людоедом. Вы хоть понимаете, чем вы рискуете. А у вас еще маленький ребенок.
Женщина подняла ранее стыдливо опущенную голову и куда-то в сторону произнесла:
- Я почему-то сразу подумала, что вы где-то в полиции работаете.
При четком понимании, что и в вышеуказанной организации работают кучи прохвостов, Горыныч всегда признавал, что изначальные задачи ее работников во многом противоречат его пониманию окружающего мира. Тем более в силу своего возраста, он хорошо помнил историю создания правоохранительных органов, их успехи и ошибки. Да чего там говорить. Одно сегодняшнее приключение чего стоит. Поэтому на его языке уже крутился достаточно грубый ответ, но девочка его опередила:
- А у нас чай вкусный.
- А вот это уже спекуляция, - подумал Горыныч, - подключать ребенка к собственным замыслам.
Но девочка уцепилась за рукав, всецело подтверждая свое полное согласие с предложением матери. Горыныч начинал понимать, что его расследование заходит куда-то не туда. И сухо резюмировал:
- Извините, сегодня дела. Как-нибудь в другой раз.
Пожелав спокойной ночи, он выдвинулся в темное пространство за зданием школы. Внезапно его остановили крики:
- Стойте.
Женщина буквально тащила ребенка за руку за собой.
- Стойте. Вот наш телефон. Позвоните нам.
Горыныч кивнул и продолжил свой путь. Навязались ему на шею. А если бы Кащей рядом был. Либо старая карга, а у нее подруг по городу - тьма. И каждая из них - откровенная стерва. Уверенным движением Горыныч перемахнул через металлический забор перед школой, зашел в темное пространство школьного дворика и с истинным удовольствием развернул свои крылья. Да, тяжеловато стал взлетать, но это только поначалу. Крылья легко привыкали к плотному городскому воздуху, который не требовал особых усилий. Правда и скорость здесь набирать трудно. А так, всего несколько взмахов и он в центре. Горыныч опустился у темного, неосвещенного мостика через Мойку, и сразу превратился в прежнего мужчину. Так и есть. При прошлом превращении он не позаботился о костюме, и слегка прорвались рукава. Как хорошо, что в темноте ничего не видно.
Сорванные задачи
Куча молодежи вместо подготовки к занятиям и уборки квартир буйствовала на перекрестках, в пивных и в маленьких скверах. Гремела музыка всех мастей и направлений. Она слышалась из открытых окон и с самодельных площадок для представления личной музыки или пусть и самодеятельного, но уже целого ансамбля или группы. Вяло танцующие фигуры переставляли ноги и бессмысленно откидывали назад головы, открывая закрытые веками впадины для размещения одуревших глаз.
Ну и где же здесь зло. Здесь царило равнодушие. Ко всему: к окружающим, к музыке, к приличиям и даже к самому себе. Парни шли в разорванных штанах, девчонки не обращали внимания на слетевшие лямки блузок и сарафанчиков. Они продолжали движение или стояли, покачиваясь в такт музыке, не обращая внимания на колыхание освободившейся от одежды груди. Время от времени представители другого пола случайным взглядом попадали на нее, но не найдя в ней ничего интересного, переводили глаза на более интересные предметы.
Горыныч как раз вышел на Невский и теперь, не спеша, следовал по нему в сторону Гостинки. Почти перед ним две девчонки выплыли с Большой Конюшенной на проспект и, мешая прохожим, стали выбирать наиболее удачное место для фотографирования. Одна из девушек быстро скинула лямки сарафана с подруги, обнажая ее молодую упругую грудь. Теперь вся ширина тротуара подчинялась одной главной задаче - выбрать самый удачный ракурс. Казалось, что все прохожие сочувствуют двум озабоченным делом девушкам. Люди старались обойти их, используя даже проезжую часть. Те же, кто шел по тротуару, со всех сил стремились не попасть в кадр или застывали на месте, ожидая перемещения фотографа на новое положение.
Горынычу не понравилось злоупотребление человеческим терпением и, подойдя к работающей парочке, он остановился прямо между ними.
- Мужчина, - гнусаво возопила одна, изображая из себя профессионала-фотографа, - проходите, здесь не место стоянки. Ходят тут без дела и людям мешают.
Она деловито отвернулась и начала расстегивать пояс на брюках подруги. Теперь прохожие начали замедлять свой шаг, а некоторые с любопытством останавливались в нескольких метрах и оттуда наблюдали, как две девушки стягивали узкие брюки. Горыныч решил не терять даром время. Тут след не возьмешь. И зло тут непонятное.
Ну и что, подумаешь, две абсолютные дуры делают никому не нужное дело. В прошедшие века их давно бы угнали в полон, и мамочки с папочками плакали о потерянных дочках. А может и сожгли дурех. Смотря на кого бы, в конце концов, попали. А тут - их дома нет, и никто не ищет. И даже если забрать и съесть, то может родственники будут еще и благодарны. Но, главное, никакого зла эти идиотки не делают. Посмотри на заботливых прохожих. Некоторые даже удовольствие получают. Горыныч обернулся. Фотомодель позировала совсем голой. Рядом стояла достаточно приличная по численности группа поддержки. Даже с той стороны Невского неслись одобрительные крики. Горыныч не услышал в них ни малейшей нотки издевательства.
Невский явно сходил с ума. Горыныч не выдержал и свернул. Он даже не контролировал улицы, по которым проходил. Куда идти? Кого пасти или кого спрашивать. Как хорошо, что они хотя бы сроки не установили с Кощеем. Горыныч мог вот так идти достаточно долго. Но внезапно в бок уперлось что-то острое, а чья-то рука ухватилась за плечо.
Вот это хамство. Ну, понятное дело - нечего шататься по ночам. Но кого хватают. Горыныч долго размышлял. Сегодня вечером и ночью ему приходится это делать часто.
- Спокойно, мужик, если не хочешь попасть в морг, - спокойный голос, очень напоминающий голос детского воспитателя, даже чем-то понравился Горынычу.
Он так и заявил:
- Ты мне нравишься, я, наверное, тебя привлеку к экстренному заданию.
- Ты мужик не чуешь, с кем тебя свела жизнь, - похоже, незнакомец даже улыбался.
Он что-то явно хотел добавить, но страшный удар, обрушившийся ему на голову, заставил его потерять сознание и уронить заточку. А Горыныч оглянулся с явным неудовольствием. Даже в полумраке ночной улице хорошо просматривался фирменный почти вызывающий наряд женщины средних лет, которой непонятно каким образом удавалось поддерживать свою форму в почти идеальном состоянии. Короче, молодые умрут от зависти. Горынычу пришлось изобразить вежливый вид и приветствовать:
- Здорово, Баба-Яга.
- Ну, ты и скотина, - не смогла сдержаться женщина, - я тебе сколько раз говорила, что меня зовут Ядвига. Неужели так трудно запомнить. Если еще раз скажешь подобную гадость, то тогда знаешь, что я с тобой сделаю?
- Я сам тебя сожгу, - безразлично ответил Горыныч.
Ядвига-Яга посмотрела на него и сменила тон:
- Зачем уж сразу так? Может, погуляем. Ты знаешь, я ведь могу и закрыть глаза на то, что ты меня на сотни лет старше.
Вот тут Горыныч мог и поспорить. Отсутствие документальных источников по Бабе-Яге, никоим образом не подтверждало, что она действительно моложе. Хотя сейчас это и не важно.
- Сейчас не могу, много задач.
- Конечно, конечно, - Ядвига задумалась, - ты же теперь детей на такси возишь. Или это твои осведомители? Ну-ну, на доброе дело потянуло? А я только что тебе почти жизнь спасла.
Она не выдержала и сама рассмеялась.
- Ох, если бы ты меня слушал, мы бы такого наворотили вместе. А ты все с этим зажравшимся бессрочным. Так он давно просроченный. Даже имя пора менять, а то - Кащей.
Так. Лучше с этой полупервичной на Земле стервой не связываться. Горыныч подумал и предложил:
- Мне тут одну аферу надо прокрутить. Ты не обессудь. А как только освобожусь - угощение и все прочее с меня.
- Заметано, - Яга кокетливо улыбнулась и, чмокнув Горыныча прямо в губы, взлетела в воздух.
Горыныч завистливо посмотрел ей вслед. Ну почему ей все можно? И почему она может летать на своей метле прямо в городе? И, кстати, почему его так взволновало, что эта бабка так много знает. Похоже, она следит или кто-то сливает ей потоком информацию, получаемую в результате слежки. Он еще только в начале пути, а уже начал кому-то мешать? Или это ему только кажется?
Пустые надежды
Как последний идиот Горыныч ходил по улицам и площадям. Он наблюдал, как людей становилось все больше, потом количество шатающихся начало падать. Впрочем, и многие из обитателей ночного города тоже начали падать. Все по разным причинам. Но Горыныч видел только одно - зло приходило к ним вместе с удовольствием. Носили ли они сами зло? Проблематично утверждать, но их, скорее всего, нужно было рассматривать всего лишь как жертв.
Все больше росло раздражение, ну зачем он взялся не за свое дело? Сидел бы в лесу в своем секретном месте. Никто не найдет, ни за что не зацепишься. А здесь все как на ладони. Проехался на машине с ночной парочкой и все уже знают. Кстати, как там у них дела? Деньги-то украли, и может жить не на что? Горыныч сразу осмотрелся по сторонам, а не стоит ли рядом чтец чужих мыслей? И, похоже, он даже устал. Или это только отражение состояния, в котором находится бесцельно бродивший по городу человек. Но ведь он не человек, а сущность. Сказочная и необыкновенная, но вполне известная. Среди людей - внушающая уважение своей мощью, но вызывающая явный и часто непреодолимый страх.
Горыныч задумался. А ведь та оболочка нового зла, распространяющаяся среди людей, страха не вызывает.
Сущности и их место
Дорогу пересекла сущность. Это явно был не человек, потому, что когда он расслаблялся, люди должны были спокойно проходить сквозь него. А вот сам Горыныч, хоть и превращенный, буквально врезался в нее. И сразу почувствовал, что что-то не то. Сущность не погибла, не растворилась и даже не исчезала, а на глазах Горыныча превратилась в кого-то, кажется человека. Напрасно он метался среди прохожих, никто похожий на нее не попадался. Сущность как будто канула в воду, стала виртуальной и незаметной. А окружающие люди с удивлением наблюдали, как зрелый мужчина метался по улице.
Вот это ситуация, за свою многовековую жизнь Горыныч не то, чтобы никогда не попадал в похожую переделку. Она в принципе была совершенно невозможна. С просьбами о помощи к нему обращались только по служебным вопросам, да и то вполне известные мировые лидеры зла. Даже иногда из-за рубежа. Впрочем, противная мелочь, типа известных своим вероломством и пакостями сущностей, всяких там потрошителей и цветных бород сразу получала отказ, окончательный и бесповоротный.
А может это клофелинщица, так они в паре с детьми никогда раньше не работали. Две девки вместе - это, пожалуйста. А ребенок, он всегда может высказать такое, что сорвет и операцию и подведет под монастырь. Хотя в более старшем возрасте уже есть и профессионалки. Но эта кто?
- Ну ладно, - Горыныч начал прикидывать, - платок помощью считать нельзя. Это так, кусок ткани. А если я их отправлю домой, то тут дело похуже. Кащей узнает - издевательств не избежать.
Горыныч осмотрелся. По Невскому и прилегающим улицам вовсю шарились невидимые для простых смертных сущности. Несмотря на кажущуюся мелочность, по древности они часто почти не уступали Горынычу и появились почти сразу, как на свет появились города. Хотя нет, немного позже. Бывало, махнешь лапой и зараз зацепишь эту слякоть в невообразимо количестве. Они тут шатаются без дела и людям глаза закрывают и путают. А в это время специалисты своего дела не зевают: режут карманы; хватают все, что ни попадется. А, самое главное, что этим сущностям никакой благодарности не нужно. Любая, сделанная при их помощи пакость вызывает у них самый настоящий приступ удовольствия. Почти экстаз. Они после этого могут бегать и крутиться по улицам, сталкиваясь друг с другом и размахивая своими конечностями. И бывают случаи, когда их энергетика до такой степени уплотняется, что их движения даже обычные люди могут почувствовать. Случается, что человека кто-то ударит по кончику носа, а он долго оглядывается и пытается понять, почему произошел этот контакт, хотя по его разумению ничего не было. Для Горыныча эти сущности были какими-то скользкими и гадкими, но имеющими личное право на существование.
Внизу опять кто-то дернул полу пиджака. Снизу смотрели глаза ребенка. Горыныч подумал и как-то легко оправдал себя:
- А сделаю я все назло этим сущностям. Они думают, что сделали гадость и довольны. А я отвезу мать с ребенком, назло.
Слово «назло» окончательно примирило его с принятым решением. Оставалось маленькое, но навязчивое сомнение в том, не пара ли клофелинщиц работает с таким искусством и прямо под его носом. Ну, так даже интересно. Для него клофелин, как для простого человека манная каша. Вернее, ей скорее можно отравиться. Эх, жаль нельзя развернуть свои крылья, привести в изумление эти толпы бездельников и со скоростью быстрее, чем у сокола, рвануть вдаль. Горыныч сразу одернул себя. Нельзя работать на публику. Хочется себя показать, но раскрываться глупо.
Горыныч поискал взглядом такси. Одна машинка как раз тормозила под красный свет светофора. Горыныч подошел и решительно распахнул переднюю дверь.
- Здесь посадка запрещена. Вон туда иди.
Водитель попробовал закрыть дверцу, но ее как будто заклинило. Напрасно он дергал рукой, а в конце схватился обеими. Ничего не помогало. Горыныч как-то необыкновенно долго раздумывал, что он должен сделать в такой ситуации. Ответить на хамство, и выкинуть водителя вместе с машиной далеко и надолго. А может простить, посадка-то действительно запрещена. Но на них уже начали обращать внимание. И Горыныч, насколько мог деликатно обратился к водителю:
- Я тебя очень прошу отвезти женщину и девочку, туда, куда они укажут, а не то…
Водитель попался ершистый.
- А тогда что?
Опять неудачно. Горыныч посмотрел на возрастающую кучку людей и пригласил на посадку женщину с ребенком. Едва они вскочили на заднее сиденье, как Горыныч плюхнулся рядом с водителем и попросил:
- Поехали.
Водитель открыл рот, чтобы поднять шум, но как только его глаза встретились со взглядом Горыныча, он только и промямлил:
- Конечно.
Машина рванула вперед, а Горыныч начал проклинать себя, что ввязался в странную и, на его взгляд, весьма противоречивую историю. Примерно в середине пути, он выдумал весьма достоверную легенду для Кащея. Ему вдруг сразу стало необыкновенно легко, настолько, что он даже повернулся назад и хотел что-то сказать эвакуированной с Невского паре. Но сзади на него смотрели по-настоящему влюбленные глаза ребенка. Горыныч передумал что-либо говорить и всю остальную дорогу молчал. Он только буркнул, чтобы женщина сказала водителю свой адрес.
Через тридцать минут машина мягко замерла перед указанным домом, и вежливый водитель предложил подождать, если надо, такого замечательного клиента.
- Проваливай, - огрызнулся Горыныч.
- Может вас хотя бы чаем напоить, - предложила женщина.
Горыныча неожиданно прорвало на воспитательный монолог:
- Женщина, что вы делаете. В двенадцатом часу приглашаете незнакомого человека к себе домой. А если он окажется мошенником, маньяком или каким-нибудь людоедом. Вы хоть понимаете, чем вы рискуете. А у вас еще маленький ребенок.
Женщина подняла ранее стыдливо опущенную голову и куда-то в сторону произнесла:
- Я почему-то сразу подумала, что вы где-то в полиции работаете.
При четком понимании, что и в вышеуказанной организации работают кучи прохвостов, Горыныч всегда признавал, что изначальные задачи ее работников во многом противоречат его пониманию окружающего мира. Тем более в силу своего возраста, он хорошо помнил историю создания правоохранительных органов, их успехи и ошибки. Да чего там говорить. Одно сегодняшнее приключение чего стоит. Поэтому на его языке уже крутился достаточно грубый ответ, но девочка его опередила:
- А у нас чай вкусный.
- А вот это уже спекуляция, - подумал Горыныч, - подключать ребенка к собственным замыслам.
Но девочка уцепилась за рукав, всецело подтверждая свое полное согласие с предложением матери. Горыныч начинал понимать, что его расследование заходит куда-то не туда. И сухо резюмировал:
- Извините, сегодня дела. Как-нибудь в другой раз.
Пожелав спокойной ночи, он выдвинулся в темное пространство за зданием школы. Внезапно его остановили крики:
- Стойте.
Женщина буквально тащила ребенка за руку за собой.
- Стойте. Вот наш телефон. Позвоните нам.
Горыныч кивнул и продолжил свой путь. Навязались ему на шею. А если бы Кащей рядом был. Либо старая карга, а у нее подруг по городу - тьма. И каждая из них - откровенная стерва. Уверенным движением Горыныч перемахнул через металлический забор перед школой, зашел в темное пространство школьного дворика и с истинным удовольствием развернул свои крылья. Да, тяжеловато стал взлетать, но это только поначалу. Крылья легко привыкали к плотному городскому воздуху, который не требовал особых усилий. Правда и скорость здесь набирать трудно. А так, всего несколько взмахов и он в центре. Горыныч опустился у темного, неосвещенного мостика через Мойку, и сразу превратился в прежнего мужчину. Так и есть. При прошлом превращении он не позаботился о костюме, и слегка прорвались рукава. Как хорошо, что в темноте ничего не видно.
Сорванные задачи
Куча молодежи вместо подготовки к занятиям и уборки квартир буйствовала на перекрестках, в пивных и в маленьких скверах. Гремела музыка всех мастей и направлений. Она слышалась из открытых окон и с самодельных площадок для представления личной музыки или пусть и самодеятельного, но уже целого ансамбля или группы. Вяло танцующие фигуры переставляли ноги и бессмысленно откидывали назад головы, открывая закрытые веками впадины для размещения одуревших глаз.
Ну и где же здесь зло. Здесь царило равнодушие. Ко всему: к окружающим, к музыке, к приличиям и даже к самому себе. Парни шли в разорванных штанах, девчонки не обращали внимания на слетевшие лямки блузок и сарафанчиков. Они продолжали движение или стояли, покачиваясь в такт музыке, не обращая внимания на колыхание освободившейся от одежды груди. Время от времени представители другого пола случайным взглядом попадали на нее, но не найдя в ней ничего интересного, переводили глаза на более интересные предметы.
Горыныч как раз вышел на Невский и теперь, не спеша, следовал по нему в сторону Гостинки. Почти перед ним две девчонки выплыли с Большой Конюшенной на проспект и, мешая прохожим, стали выбирать наиболее удачное место для фотографирования. Одна из девушек быстро скинула лямки сарафана с подруги, обнажая ее молодую упругую грудь. Теперь вся ширина тротуара подчинялась одной главной задаче - выбрать самый удачный ракурс. Казалось, что все прохожие сочувствуют двум озабоченным делом девушкам. Люди старались обойти их, используя даже проезжую часть. Те же, кто шел по тротуару, со всех сил стремились не попасть в кадр или застывали на месте, ожидая перемещения фотографа на новое положение.
Горынычу не понравилось злоупотребление человеческим терпением и, подойдя к работающей парочке, он остановился прямо между ними.
- Мужчина, - гнусаво возопила одна, изображая из себя профессионала-фотографа, - проходите, здесь не место стоянки. Ходят тут без дела и людям мешают.
Она деловито отвернулась и начала расстегивать пояс на брюках подруги. Теперь прохожие начали замедлять свой шаг, а некоторые с любопытством останавливались в нескольких метрах и оттуда наблюдали, как две девушки стягивали узкие брюки. Горыныч решил не терять даром время. Тут след не возьмешь. И зло тут непонятное.
Ну и что, подумаешь, две абсолютные дуры делают никому не нужное дело. В прошедшие века их давно бы угнали в полон, и мамочки с папочками плакали о потерянных дочках. А может и сожгли дурех. Смотря на кого бы, в конце концов, попали. А тут - их дома нет, и никто не ищет. И даже если забрать и съесть, то может родственники будут еще и благодарны. Но, главное, никакого зла эти идиотки не делают. Посмотри на заботливых прохожих. Некоторые даже удовольствие получают. Горыныч обернулся. Фотомодель позировала совсем голой. Рядом стояла достаточно приличная по численности группа поддержки. Даже с той стороны Невского неслись одобрительные крики. Горыныч не услышал в них ни малейшей нотки издевательства.
Невский явно сходил с ума. Горыныч не выдержал и свернул. Он даже не контролировал улицы, по которым проходил. Куда идти? Кого пасти или кого спрашивать. Как хорошо, что они хотя бы сроки не установили с Кощеем. Горыныч мог вот так идти достаточно долго. Но внезапно в бок уперлось что-то острое, а чья-то рука ухватилась за плечо.
Вот это хамство. Ну, понятное дело - нечего шататься по ночам. Но кого хватают. Горыныч долго размышлял. Сегодня вечером и ночью ему приходится это делать часто.
- Спокойно, мужик, если не хочешь попасть в морг, - спокойный голос, очень напоминающий голос детского воспитателя, даже чем-то понравился Горынычу.
Он так и заявил:
- Ты мне нравишься, я, наверное, тебя привлеку к экстренному заданию.
- Ты мужик не чуешь, с кем тебя свела жизнь, - похоже, незнакомец даже улыбался.
Он что-то явно хотел добавить, но страшный удар, обрушившийся ему на голову, заставил его потерять сознание и уронить заточку. А Горыныч оглянулся с явным неудовольствием. Даже в полумраке ночной улице хорошо просматривался фирменный почти вызывающий наряд женщины средних лет, которой непонятно каким образом удавалось поддерживать свою форму в почти идеальном состоянии. Короче, молодые умрут от зависти. Горынычу пришлось изобразить вежливый вид и приветствовать:
- Здорово, Баба-Яга.
- Ну, ты и скотина, - не смогла сдержаться женщина, - я тебе сколько раз говорила, что меня зовут Ядвига. Неужели так трудно запомнить. Если еще раз скажешь подобную гадость, то тогда знаешь, что я с тобой сделаю?
- Я сам тебя сожгу, - безразлично ответил Горыныч.
Ядвига-Яга посмотрела на него и сменила тон:
- Зачем уж сразу так? Может, погуляем. Ты знаешь, я ведь могу и закрыть глаза на то, что ты меня на сотни лет старше.
Вот тут Горыныч мог и поспорить. Отсутствие документальных источников по Бабе-Яге, никоим образом не подтверждало, что она действительно моложе. Хотя сейчас это и не важно.
- Сейчас не могу, много задач.
- Конечно, конечно, - Ядвига задумалась, - ты же теперь детей на такси возишь. Или это твои осведомители? Ну-ну, на доброе дело потянуло? А я только что тебе почти жизнь спасла.
Она не выдержала и сама рассмеялась.
- Ох, если бы ты меня слушал, мы бы такого наворотили вместе. А ты все с этим зажравшимся бессрочным. Так он давно просроченный. Даже имя пора менять, а то - Кащей.
Так. Лучше с этой полупервичной на Земле стервой не связываться. Горыныч подумал и предложил:
- Мне тут одну аферу надо прокрутить. Ты не обессудь. А как только освобожусь - угощение и все прочее с меня.
- Заметано, - Яга кокетливо улыбнулась и, чмокнув Горыныча прямо в губы, взлетела в воздух.
Горыныч завистливо посмотрел ей вслед. Ну почему ей все можно? И почему она может летать на своей метле прямо в городе? И, кстати, почему его так взволновало, что эта бабка так много знает. Похоже, она следит или кто-то сливает ей потоком информацию, получаемую в результате слежки. Он еще только в начале пути, а уже начал кому-то мешать? Или это ему только кажется?
Пустые надежды
Как последний идиот Горыныч ходил по улицам и площадям. Он наблюдал, как людей становилось все больше, потом количество шатающихся начало падать. Впрочем, и многие из обитателей ночного города тоже начали падать. Все по разным причинам. Но Горыныч видел только одно - зло приходило к ним вместе с удовольствием. Носили ли они сами зло? Проблематично утверждать, но их, скорее всего, нужно было рассматривать всего лишь как жертв.
Все больше росло раздражение, ну зачем он взялся не за свое дело? Сидел бы в лесу в своем секретном месте. Никто не найдет, ни за что не зацепишься. А здесь все как на ладони. Проехался на машине с ночной парочкой и все уже знают. Кстати, как там у них дела? Деньги-то украли, и может жить не на что? Горыныч сразу осмотрелся по сторонам, а не стоит ли рядом чтец чужих мыслей? И, похоже, он даже устал. Или это только отражение состояния, в котором находится бесцельно бродивший по городу человек. Но ведь он не человек, а сущность. Сказочная и необыкновенная, но вполне известная. Среди людей - внушающая уважение своей мощью, но вызывающая явный и часто непреодолимый страх.
Горыныч задумался. А ведь та оболочка нового зла, распространяющаяся среди людей, страха не вызывает.
Сущности и их место
Дорогу пересекла сущность. Это явно был не человек, потому, что когда он расслаблялся, люди должны были спокойно проходить сквозь него. А вот сам Горыныч, хоть и превращенный, буквально врезался в нее. И сразу почувствовал, что что-то не то. Сущность не погибла, не растворилась и даже не исчезала, а на глазах Горыныча превратилась в кого-то, кажется человека. Напрасно он метался среди прохожих, никто похожий на нее не попадался. Сущность как будто канула в воду, стала виртуальной и незаметной. А окружающие люди с удивлением наблюдали, как зрелый мужчина метался по улице.
