ПРОЛОГ
Первый и последний раз я столкнулся с этим, скорее всего явлением, когда совершенно случайно мы заехали в Топольное, необыкновенно длинное село на берегу быстрого и бурного Ануя. По необходимости пришлось зайти в маленький магазинчик.
- Он! - вдруг закричала продавщица, показывая на колыхание травы.
- Это ветер, - успокаивали мы нервную женщину.
- Нет, - продолжала она, - это он. Так и ходит по нашей земле, пока совсем не сотрутся его подошвы.
Мы не хотели спорить с полусумасшедшей, на наш взгляд, женщиной, взяли бутылку, насколько сейчас помню, кваса и направились к машине. Внезапно мимо наших лиц что-то просвистело, а когда я испуганно отскочил назад, мое внимание привлек громкий стон - слева возле ограды корчился человек в чешуйчатом железном облачении. В его спине торчала стрела. Примерно в метре от раненого валялся шлем или каска.
Прошла минута оторопелого ожидания, и мы, оглядываясь по сторонам, бросились к человеку. Нам не хватило нескольких метров, как железное облачение, а за ним и сам воин буквально растаяли. Но о том, что он здесь был, ясно говорила сильно смятая трава. Вдобавок на глинистой почве обочины четко отпечатались странные, словно составленные из треугольников следы. Правда, прямо на наших глазах они начали быстро исчезать.
Теперь наше любопытство потребовало объяснений от продавщицы. Она удовлетворенно и, может быть, даже несколько злорадно хмыкнула, а затем медленно начала твердить адрес.
- Все, а теперь идите. А захочет дед с вами разговаривать или нет - это не мое дело.
По указанному адресу действительно жил дед. Старый, мохнатый. И предки у него, судя по слегка раскосым глазам, были местные. Он долго и пристально осматривал нас, а потом спросил:
- Видели?
Мы жестами, кивками головы и даже криками начали подтверждать, что мы - свидетели необычайного события. Деду потребовалась обоснованная подготовка. О чем он прямо и почти по-большевистски нам и заявил. И мы опять вернулись в магазин. После завершения цикла нашего хождения, нам было предложено расположиться в старой покосившейся беседке. Как только стакан в первый раз опустел, издалека пошло разворачиваться повествование. На мой взгляд - обычная сказка. Если бы не последнее, увиденное нами событие.
А начиналось все, по словам деда, следующим образом. Очень, и даже очень, давно, приехал в гости к одному хану, скажем так, вождь одного из родов. Приехал не один, а вместе со своей юной дочерью. Может, хотел сосватать кому. А может, и сама навязалась. Только хан на пиру, едва увидев девчонку, сразу заявил, что она ему нравится, а потому он хочет, чтобы после пира ее привели к нему в юрту. Отец девчонки то ли в споры полез, то ли хотел уточнить, по тем временам, в качестве кого. А хан рассмеялся:
- Да ты не волнуйся. Завтра, ну или послезавтра, самое позднее, я ее тебе верну. А приплод так и быть, возьмешь себе.
Кругом рассмеялись. Тут уже не выдержал отец девушки, выхватил меч и кинулся на хана. Но тому даже охрана не потребовалась. Хан был не простым человеком. Он мгновенно схватил лежащий рядом лук, и не успел вождь пробежать и половины расстояния, как стрела пронзила его насквозь. По повороту ханской головы труп за ноги потащили из юрты, а орущую от ужаса девушку увели непонятно откуда взявшиеся женщины. Прошло еще совсем немного времени, как хан с ухмылкой покинул пир.
Когда он вернулся обратно, у него был еще более довольный вид. И пока он глотал, почти не пережевывая, куски мяса, из соседней юрты вытаскивали девушку. Она шла, прикрывая голое тело разорванной одеждой, под хохот и издевательства, несущиеся со всех сторон. Одна из женщин довела ее до конца стойбища и показала на убогую юрту:
- Теперь будешь жить здесь и делать все, что тебе ни прикажут. А иначе тебя будут бить палками.
Никто не знает, как пленнице было плохо жить, но именно там, среди грязи, нищеты и в унижениях родился мальчик. С самого рождения с ним стали обращаться, как и с его матерью. Но не было, причем, ни одного человека, который бы сказал, что это не ханский сын.
Глава 1. МЛАДШИЙ СЫН
Гонец
Всадник непрерывно ехал по известным только ему дорогам между гор, меняя на ходу коней. Но они все равно начали уставать, и ему пришлось сделать привал. Там, где поворачивающая на север дорога как змея заползала между двух гор. Всадник расседлал двух коней и, стреножив, пустил их пастись. И очень скоро окрестности дороги осветились маленьким, но веселым костром. А пока мужчина доставал продукты и готовил себе простецкий ужин, в горах стало совсем темно. На смену дневного шума пришли скромные песни ночных птиц, сквозь которые прорывался настойчивый вой волков.
Привыкший к одиночным переездам, молодой, но опытный воин не обращал внимания на внешние атрибуты ночи. Пока сквозь ночную мглу не начали издалека, но вполне явственно, проникать тихие стоны.
В те времена кто только не ездил по здешним местам. И переселенцы, и купеческие караваны, и воинские отряды, а иногда и настоящие разбойники. И разделить всех названных между собою было очень трудно. Людей на дорогах убивали, жгли, насиловали и даже пытали. Чтобы захватить, ограбить и поглумиться. Так что ждать можно было чего угодно. И все же стоны не прекращались. Они показывали долгое мучение человека, а нормальный слух не может выдержать эти звуки долгое время. Воин встал и в полной темноте, не торопясь, пошел прямо на них. Пришлось спускаться по крутому склону, и очень скоро ему пришлось признаться, что вернуться обратно раньше, чем наступит утро, ему вряд ли удастся. В этой ситуации он посчитал, что более правильно будет двигаться вперед.
А склон явно заканчивался, переходя в каменную россыпь на берегу маленькой реки или ручья. Небольшая и тихая протока изобиловала скользкими камнями, и несколько раз Кичеташ, так звали воина, едва не принял лежачее положение поперек русла. И хотя идти было очень тяжело, а цель пути еще не приняла никаких ясных очертаний, одно было ясно - стоны хоть немного, но становились громче.
На пути обозначился резкий подъем. Следуя примерно вдоль русла реки, Кичеташ неоднократно попытался подняться, но каждый раз он упирался в горный склон, который как настоящая стена препятствовал дальнейшему проходу. Воин не помнил точно, сколько раз он делал очередную попытку, когда после ощупывания стены, его рука, наконец, а за нею и все тело как будто провалились внутрь горы. Он медленно вставал с каменного пола, усыпанного какими-то осколками. Даже в темноте чувствовалось, что разбитые руки кровоточат. Но зато обозначился проход в скале, достаточно узкий, настолько, что не удавалось полностью раскинуть руки. Зато вокруг свободно лился прохладный поток воздуха. Он шел откуда-то изнутри.
Если кто-то подумает, что раньше жили безрассудные, не заботящиеся о своей жизни люди, тот глубоко заблуждается. Вот и Кичеташ остановился. Как на пороге чего-то безызвестного, непонятного и невидимого. Но самое странное, что зияющая внутри темнота не пугала его, а наоборот успокаивала. Опытный воин, он отлично понимал, что вряд ли кто-то мог ждать его этой ночью, а заночевавшие в пещере разбойники всегда оставляли на ночь костер горящим. Более того, испокон веков люди привыкали выставлять впереди прямо у входа небольшой костерок, чтобы видеть, кто пересек границу их пристанища. И Кичеташ опять двинулся вперед.
Он не смог бы сказать, сколько времени он шел по узкому коридору между скал, пока, после последнего поворота, ему в глаза не ударил, пусть и слабый, бледнозеленоватый свет. Теперь воздух шел ему навстречу явственнее, да и проход становился заметно шире. Еще немного и он стал наблюдать бегущие рядом с ним полотна стен, которые даже в тусклом освещении казались необыкновенно ровными.
А потом стены разбежались в разные стороны, и перед его глазами открылся большой зал неправильной формы. Он больше походил на обыкновенную пещеру. Пустую и гулкую. А стон шел с той части ее, которая была заметно темнее. Туда и направился Кичеташ.
Там, где из стен выступали причудливой формы каменные перегородки, потолок пещеры завис над полом, а в узком пространстве возвышался помост. Оказалось, что он, окруженный высокой решетчатой оградой, служил местом заключения. На цепях, спускающихся с потолка, почти висела девушка, одетая в легкие полупрозрачные одежды. С брошенной на грудь головой. Цепи заканчивались блестящими кольцами, в которых бессильно лежали кисти вывихнутых вверх рук.
Прода от 19.10.2021, 20:06
Неизвестно, было ли так на самом деле, или девушка была действительно необыкновенной красоты, но сраженный ее прекрасным видом Кичеташ не мог оторвать от нее восхищенного взгляда. Как примороженный к месту он стоял без всякого движения, а девушка взмолилась:
- Не бросай меня здесь, вызволи меня и, клянусь, я буду служить тебе до тех пор, пока ты мне не скажешь, что я свободна.
Кичеташ опомнился и попытался освободить девушку. Он бил мечом по цепям, опутавшим ее ноги, пытался разжать непослушный металл. И очень скоро понял, что у него ничего не получается. Мягкая бронза не могла справиться со сталью. Отчаявшись, он уселся у ног девушки, бросил свой теперь уже ненужный меч и освободившимися руками обхватил свою голову.
Раздался мягкий голос:
- Ты ведь и правду хотел бы меня освободить?
- Конечно, я и сейчас хочу - с пылом отозвался Кичеташ, - хочу, да еще как, но у меня не получается. Но я, правда, хочу.
Он сразу и не понял, что произошло, но услышал шум падающих цепей, громыхающих своими звеньями по каменному полу. В пещере стало заметно светлее. Кичеташ присмотрелся - там, где раньше стояла девушка в цепях, свободно и гордо стояло чудовище. С громадной черной головой, покрытой сверху наростами, сравнительно небольшого роста, оно было одето в блестящий шелковый халат. Кичеташ сразу потянулся за мечом. Но тот мгновенно отлетел в сторону, а чудовище немедленно и с явной обидой протянуло:
- Зря ты это. Я же сказал, что буду тебе служить. Недаром ты догадался три раза повторить заветное для меня слово. Сегодня был последний день, а дальше тысячи лет забвения и ни малейшей надежды на счастье и продвижение по службе. А сегодня я еще мог просить, мог говорить, кричать и просить, мог принять любой образ. Ведь я только один из тех, кого послали по просьбе твоего отца.
Чудовище спустилось с помоста и подошло к Кичеташу.
- Ты не обижайся на мой обман. Тут нужно понимать, красивая девушка всегда привлекает внимание. А я не имел возможности рисковать. Поверь, у меня было время только до утра. И практически невозможно было даже предположить, что именно в это время здесь остановится именно тот, кто мне и нужен. Вдобавок, смелый человек. Безрассудный до такой степени, что один, в полной тьме, потащится через склоны, камни, рискуя сломать себе шею, на звук непонятно от кого идущих стонов. И потому я готов вместо причинения тебе зла, послужить тебе верой и правдой. Ты дал мне пусть и недолгую, но свободу. А я волен сам сузить ее настолько, что предпочту служение тебе любому, даже самому комфортному заключению.
Чудовище предостерегающе подняло руку.
- Не задавай лишние вопросы. Да я злой дух. Каким меня и считают. Часто напрасно. Но даю слово - пока я служу тебе, злые и добрые дела будут происходить только по твоему указу. Я дал слово и никуда не денусь. Мои дела в твоей власти. Хочешь, я стану рабыней, и буду ублажать тебя, как смогу?
- Не надо, - не мог прийти в себя Кичеташ.
- Что же, тогда хочешь, стану твоей сестрой и буду кормить, успокаивать тебя. И даже искать тебе хороших подруг и, в том числе, для развлечений. А хочешь, я стану обычным воином и стану сопровождать тебя везде, куда ни забросит тебя судьба. И помогу тебе в твоих делах. И буду называть тебя хозяином.
- А, - махнул рукою воин, - пусть так и будет.
Чудовище стало расплываться в глазах Кичеташа. И только со всех сторон на продолжали прилетать его слова:
- Только не спрашивай, кто я такой. Как я попал сюда и, вообще, кого ты освободил. И, главное, не бойся. В этом мире не обязательно, что черное и страшное - это обязательно плохо. Да и белое - лишь свидетельство о возможной чистоте.
Сзади, в коридоре, разгорался свет. Кичеташ обернулся - ярко блестели стены, мелкими бликами мерцал пол. А сбоку раздался металлический стук. Кичеташ снова повернулся. У стены стоял большой воин в полном боевом облачении. Нужно ли говорить, что остатки ночи Кичеташ не спал. Пришлось ждать утра здесь же, в пещере. За целую ночь Кичеташ никак не смог решить, как ему относиться к своему новому и, главное, необычному попутчику. И частенько появлялись две противоположные мысли - а не лучше ли сразу освободить появившееся существо от данного им слова или наоборот, решиться принять его помощь, совершенно не размышляя при этом, какая будет в дальнейшем расплата за принятое решение. В своей памяти таких случаев Кичеташ, даже по рассказам соплеменников, припомнить никак не мог.
Стычка
Утренняя свежесть поднимала весь животный мир. К этому добавлялся стук копыт двух коней, которые достаточно медленно передвигались по дороге, струящейся между гор. Немного впереди ехал молодой воин, с не выспавшимся видом и потому раздраженным лицом. Короткие шрамы на нем свидетельствовали об изрядном воинском опыте. Об едущем, немного сзади, человеке судить было очень сложно. Несомненно, воинский наряд, причем очень дорогой, мог принадлежать только известному и богатому, или обласканному вождями кочевнику. Этот человек должен был быть славным воином и известным человеком. Только предпочитавшим пока держаться в тени.
Поднятые брызги сопровождали их переход через небольшую речку. А едва они стали подниматься по склону наверх, как с мечами наперевес на них выскочили вооруженные люди, числом не менее десяти человек. Передний воин выхватил оружие и немедленно ввязался в бой. Кичеташ крутился во все стороны, и нападающие сразу почувствовали опыт воина. Еще несколько ударов и враги кинулись врассыпную. Все это время богато одетый воин, следующий сзади, спокойно наблюдал за развитием событий.
Наконец Кичеташ вложил меч в ножны, поправил снаряжение и с недовольством обернулся к попутчику.
- А где же твоя обещанная помощь?
Попутчик пожал плечами.
- Ты и без меня бы справился. Я это и так вижу. Не хотел перебивать твою славу. Да, и кроме того, ты ведь ни о чем меня и не просил.
Кичеташ подумал, что ответ имел свою правоту и буркнул:
- Как мне тебя хотя бы называть?
Попутчик поежился. Неизвестно, какие мысли посещали его, пока он, наконец, не определил:
- Правильнее было бы звать Азой (злой дух - прим. авт.), но лучше называй меня малознакомым в здешних местах Асуром (демон - прим. авт.). А еще лучше - Актугашем (что-то вроде безвинного - прим. авт.). Посмотрим, что ко мне окончательно привяжется.
Оправившийся от боя Кичеташ поскакал вперед, периодически оглядываясь назад, хотя и был уверен, что его попутчик не отстает. Они не успели проехать и до соседней горы, как обиженные разбойники появились снова. Только на этот раз их было в несколько раз больше. Для победы над сильным соперником с севера уверенно приближались не менее сорока всадников. Кичеташ оглянулся назад:
- Поможешь?
