По крайней мере при ее почти детской внешности.
Она и сама хорошенько перекусила с этими, на самом деле, бедными людьми, и была тогда еще энергичнее, чувствуя почти распирающую ее энергию. Ее энергичность оказалась весьма заразной, и уже через полчаса, а то и вовсе двадцать минут, почти целиком опустошив рюкзак девочки, уже повеселевшие и разговорившиеся мужики и бабы (а молодых среди них никого и не было), уже во всю горланили старые с детства знакомые им песни. Они думали еще раньше, стоит ли им начинать петь всем вместе, ведь было очевидно, что Лилика являлась вовсе не простой деревенской девочкой как они, а самой настоящей знатью. Разговоры с ней открыли им и обратную сторону ее личности, которую она даже с некоторой радостью им рассказала. Конечно, все местные жители любили и уважали род Кацер, некогда правящий соседними землями, и сразу почуяли в Лилике едва ли не родственную душу. Конечно, часто игравшая с простыми ребятами около Кацеры девочка хорошо знала многие их песенные мотивы. Теперь, она с радостью была готова проверить, насколько еще она была хороша в пении, и какую часть тех песен она запомнила. На всякий раз заранее смочив горло уже почти опустевшим в бутыли чаем, она, продолжая вместе со всеми хлопать в ладоши, с поистине большой скоростью запевала песенку-скороговорку:
Где-то в нашем крае, под травой и под песком,
За хатой бабы Вали, через дальний хуторок.
Там за полем расцветает примечательный лесок,
И у моря возвышается портовый городок.
Никто уже не замечал, как быстро теперь летело время, и Лилика совсем не успела отдохнуть, как собиралась раньше. Да, она отдохнула, но немного иначе, чем следовало перед тяжелым путем, который ожидал ее дальше. Уже через неопределенное из-за интересных бесед время повозка медленно остановилась у перекрестка возле начала некой лесополосы. Уже там было видно, что был лес в той стороне куда гуще всех предыдущих, и даже гуще Леса Ренбира, и само то место было совершенно глухим. Также, по одному только вдруг изменившемуся с той остановкой лицу попутчиков, Лилика поняла, что прибыла именно туда, куда и собиралась. Еще раз поблагодарив кучера за помощь, а прочих попутчиков за веселую компанию, она спрыгнула с повозки на дорогу, уже совсем пустую, и куда менее ухоженную. Вокруг было достаточно глухо, и за верхушками окружающих высоких сосен почти все вокруг ушло в непроглядную солнечную тень. Небо все еще было золотым от будто растекшегося по нему Золотого Пламени, из которого некогда Надзиратель Первых Миров Уиллекроми и создал солнце, и благодаря этому весь мир тогда приобрел специфичный желтоватый оттенок. Задумавшись об этом Лилика даже пропустила слова женщины-кучера с повозки, чтобы та «была осторожна», тогда вспомнив кое о чем не самом веселом.
Под стук колес уже медленно отходящей по дороге левее повозки, сопровождаемая взглядами заранее помолившихся за сохранность девушки людей, Лилика медленно подошла к началу тому Лесу, остановившись уже у первого же на ее пути дерева. Она не знала, где ей стоило искать вход в Катакомбы Мэй, и где уже там она должна искать Уиллекроми. Еще по рассказам Серпиона она знала, что Лес Кортя – самая настоящая ловушка для всех смельчаков, вздумавших осквернить его былую, по правде страшную память. Именно в Лесу Кортя еще в Эпоху Гармонии Хемирнир, тогда именовавшийся Крэнсингом, создал свою расу ардов, и именно оттуда они нападали на Запад в Первую Войну. С тех пор прошли сотни лет, и Лес был полностью закрыт от всех желающих, каждый раз, углубляясь вперед, в итоге неизвестным образом возвращавшихся к месту, откуда они пришли. Все это время обитатели этого Леса были заперты в нем, и через них, в их же владениях, Лилика должна была добраться до Уиллекроми, который когда-то три сотни лет держал ее, по просьбе Совенрара, в плену Синего Пламени. Как ни погляди, это была самая настоящая ловушка, и у бедной девочки совершенно не было другого выбора, кроме как в нее войти.
Все ее чувства будто замерли, когда она прошла чуть вперед, как-то аномально тихо хрустя ломающимися под ногами веточками. Она отлично чувствовала, что что-то будто во всем мире вокруг изменилось, и оттенок света от неба куда-то пропал, а само оно стало, как когда-то, хмуро-серым. Лес не пускал в себя чужаков, и Лилика прекрасно это помнила. Она обернулась назад, думая, есть ли у нее еще шанс передумать, и лишь уже чуть трясущейся от страха рукой вытерла со лба проступивший на нем холодный пот. Ее будто копьем пронзила жуткая мысль - «Я не чужак, и Лес это понимает. Он помнит, что я уже была здесь.». Позади нее уже был только густой Лес. Весь мир вокруг превратился в Лес. «Ловушка захлопнулась».
Если верить легендам – Лес Кортя воздействует на сознание всех посещающих его людей. Тех, кто в нем не званный гость, он разворачивает, возвращая их к месту, откуда они пришли. Тем же, кого он в себя впускает, он показывает, скажем так, свой внутренний мир, то есть ту версию Леса, которую он сам некогда запомнил, и которая повторяет его вид до начала вторжения людей. В реальности, скорее всего, Лес просто уже восстановился после прежних битв там между силами сразу всех трех рас, но подтвердить ни одну из теорий тогда Лилика не могла, просто не находя никаких доказательств. При том же недостаточном освещении и густой растительности их она могла просто не замечать, по крайней мере в той части Леса, в которой оказалась.
Как я уже говорил, Лилика обладала довольно скудными знаниями касательно этого Леса. Из историй Серпиона она знала, что именно в Лесу Кортя войска людей разбили главные силы ардов, поддерживающих имтердов, в Первой Войне. Свое название Лес Кортя получил от того, что, как не трудно догадаться, серьезный вклад в завершение битвы в Катакомбах Мэй, что под самим Лесом, вложил Архей Людей Корть. Тогда его войскам удалось пробиться в самое логово Верховного Властителя ардов Крэнсинга, и у Кортя были все шансы его победить, но тогда им помешал забравший арда в Земли Марконнор Генерал Западных имтердов Бриз. Полностью перейдя на сторону имтердов, Крэнсинг выбрал себе новое имя Хемирнир, а Корть, пусть и потерял множество воинов еще по пути в Катакомбы Мэй, и вовсе остался один после битв там, обзавелся новым союзником, сестрой Крэнсинга, Археем ардов Джефф. Но это всего лишь часть истории, которую знала Лилика. Серпион не смог рассказать ей, как теперь обстоят дела в Лесу Кортя, где находится вход в Катакомбы Мэй, и тем более как ей там найти Уиллекроми. Более того – никто даже не знал, что он находится там, и никто никогда его там не встречал. По все тем же историям Серпиона, Уиллекроми надзирал за Миром Гармонии, находясь на границе этого мира с Миром Бездны, что было очень глубоко под землей, и точно не известно, где именно. Хоть Катакомбы Мэй и уходили глубоко под землю, они точно не были так глубоки, чтобы достигнуть Мира Душ, находящегося как раз между двумя мирами, подконтрольными Правителю Гармонии и Правителю Бездны. Считается, что Правителем Мира Душ является именно Негласный Правитель, но никто не может это подтвердить – его тайны недоступны никому в мире, возможно даже и другим Правителям тоже, а его действия всегда носят довольно случайный характер.
Лилика обо многом рассуждала тогда, пробираясь через густой лишайник, крайне высокую и вечно влажную траву. Лес состоял из самых разных деревьев, и их корни, под землей, наверняка переплетались между собой, настолько близко друг к другу они были. Пожалуй, описания «дерево, куст, дерево, куст» здесь, все-таки, было бы недостаточно. Пару раз девушка выходила к, так скажем, большим лужам, чаще всего в небольших углублениях, где будто произошел оползень. В таких местах корни довольно жутко торчали из земли, из-за чего можно было без проблем представить всю корневую систему тех деревьев. Подобных луж было достаточно много, и вокруг них, по какой-то причине, растительность была уже не столь густой, а вся округа была заметно забросана зелеными листьями, иголками, и обломанными ветками. Все это, на самом деле, только подтверждало теории местных жителей о том, что Лес этот непростой, и будто застрял в прошлом, затем совсем остановившись во времени. Все окружающие листья не могли быть зелеными, если давно опали с деревьев, а веткам с деревьев было не от чего отламываться, ведь в Лесу всегда стоял мертвый штиль. Здесь было довольно прохладно, хотя снаружи, совсем недавно, было весьма жарко. Лилика не раз проходила мимо одних и тех же мест, хотя была почти уверена, что шла в совсем другую сторону, и никак не могла к ним вернуться. Было очевидно, что даже Лилику этот Лес не хотел пускать дальше, и потому она никак не могла уйти слишком далеко.
Прошло около десяти минут с начала ее блужданий, и она уже начала делать довольно примечательные наблюдения. Например, она пыталась ускориться, и немного устала во время пробежки, но в следующий раз, когда прибежала на уже знакомое ей место, обратила внимание что силы ее никуда не потратились, будто все это время она никуда не бежала. Помимо этого, она случайно нашла место, откуда видела что-то новое, но до куда, как оказалось, она никак не могла добраться. Она уже разметила территорию, которую, уже точно, не могла покинуть, и потому воспользовалась единственно логичным тогда решением – исследовать ее центр. Оказывается, им было все то же самое место, где, как я говорил раньше, будто случился оползень. Да, все подобные места, которые находила Лилика раньше, были одним и тем же местом. Два пригорка, на краю одного из которых почти с корнем было вырвано дерево, и небольшая «лужа» в углублении между ними. На самом деле, поваленное дерево имело довольно характерные рубцы у основания ствола, и на них даже осталось немного шерсти. Помимо этого, и редких следов в местах с недостаточно высокой травой, в этой части Леса Лилика не нашла больше никаких признаков присутствия в округе ардов, чтобы было особенно подозрительно. Она могла поклясться, что видела трудно распознаваемые фигуры монстров где-то далеко в тех местах, до которых не могла добраться, будто Лес не выпускал ее именно из того места, куда не впускал их, и вдалеке они стояли совершенно неподвижно. Вряд ли сам Лес был устроен так, и это вполне могло быть вмешательством инородных сил, указывающих Лилике правильную дорогу, уберегая ее от опасностей. Но были ли это силы Уиллекроми, или же чего-то даже более могущественного – она не знала.
Из-за окружающей прохлады Лилика не хотела прикасаться к воде в луже рядом, и очень надеялась, что в этом не будет необходимости теперь, когда она, спустившись в то самое углубление в земле, начала активно искать путь под землю. Она разгребала листву и ветки руками, уже замечая, что земля под ней была очень мягкой, а ее сапожки в нее, с каждым шагом, даже проваливались. На мгновение ее осенила довольно неожиданная для нее же мысль, с которой она и начала те поиски – «проход внизу». Она не могла этого знать, и вряд ли смогла бы так скоро до этого додуматься. На самом деле, ее предположение о том, что эти мысли навязали ей сторонние силы, было не совсем верно. Я видел другие миры, что были до Последнего, и знал ответ. Если говорить совсем просто – во всех этих мирах повторялись примерно одни события, и если что-то следовало им с небольшими отклонениями, то миры сами это меняли, убирая те отклонения. То же было не так давно с Сокконом, по пробуждению в один день после второго пожара в Кацере подумавшим, что видел меня в своем сне, хотя этого не произошло. Да, он вспомнил то, чего не было, и что происходило не с ним, а со мной, и в моем мире. Поверьте, помимо этого, и Проклятий Забвения, Первые Миры имели множество и других загадочных особенностей, с которыми, очевидно, даже сам их Создатель, Лорд Винторис, ничего не мог поделать.
Тогда, под ногами Лилики тоже произошло одно весьма загадочное явление. Земля, когда она сделала лишь один шаг в сторону уже многократно упомянутой «лужи», ушла из-под ее ног, а листва мгновенно разлетелась в разные стороны. Девушка вскрикнула от испуга, поняв, что земля пропала не сама по себе, и ее ноги ощутимо больно сжимает животная хватка чьих-то, явно нечеловеческих, лап. Она хотела использовать окто, чтобы вырваться из хватки чудовища, но не успела даже опомниться, как монстр рванул ее вниз, под землю, едва об еще оставшуюся землю вокруг не разодрав ее открытые плечи. В ужасе, она инстинктивно закрыла глаза, чтобы не завалить их валящейся ей на голову землей, пока чудовище, будто само недавно прорывшее этот ход под землей, тащило ее вниз. Рот девушка тоже старалась держать закрытым, даже учитывая, как больно окружающая, ниже уже не такая мягкая, земля хрустела ее костями и терлась об открытые части тела весь путь вниз. Уши заливал глухой шум переваливающейся землю. Хватка монстра не слабела, и в таких условиях, при такой внезапной панике, Лилика совсем ничего не могла с этим сделать. Тем более, еще прежние знания о подобном давали ей уверенность, что мешать монстру было нельзя, иначе она намертво застрянет в земле, и никто уже не сможет ее оттуда вытащить. Ее окто вряд ли бы справилось с такой задачей, если бы она была настолько сжата землей со всех сторон, и ей было совсем нечем дышать, то есть вокруг не было воздуха.
Вдруг земля под ее ногами, вместе с хваткой монстра, снова пропали. Она, уже легко от действия самой обыкновенной гравитации, упала на гладкий каменный пол внизу, не более чем в двух метрах от потолка, теперь пробитого ее телом. Она упала достаточно жестко, не успев сосредоточиться и выпрямить ноги, ударившись о землю коленями, а затем и всем остальным телом. Высота в два метра для нее, хорошо подготовленного бойца и октолима, была не страшна, и такое падение почти никак не могло ей навредить. Другое дело повреждения, которые она получила по пути, пока чудовище тащило ее за ноги, и которые, пусть не были так уж серьезны, отдавались неприятной обжигающей болью.
Звук от ее падения разнесся эхом по окружающей темноте, и сама она мгновенно лишь за секунду догнала этот звук тяжелым сдавленным дыханием, когда вскочила с места и встала на ноги. Она была готова сразу нанести удар монстру, который на нее явно напал, и для этого собрала немало внутренней силы в кулак правой руки. Скрипя зубами, сразу чуть прищурив глаза, разглядывая окружающий мрак, она начала нервно крутиться вокруг, вращая головой. Если нечто ее атаковавшее было настолько сильно, что смогло без проблем протащить ее через землю, то мешкать было точно нельзя – она не могла допустить, чтобы оно атаковало ее снова.
Но вокруг было совсем тихо. Тьма, которая ее окружала, не была кромешной, хотя вокруг точно нечему было освещать ей путь. Все равно, она достаточно хорошо видела, что происходило вокруг, и достаточно отчетливо чувствовала еще удержавшийся на полу животный запах того монстра. Она оказалась в небольшой каменной пещере, ведущей в две стороны, полностью окруженной стенами. Вперед, по каменному гладкому и холодному полу, уходили явные следы монстра, испещренные каменными крошками, которые тот наверняка собирал телом, пока пробирался через землю.
Она и сама хорошенько перекусила с этими, на самом деле, бедными людьми, и была тогда еще энергичнее, чувствуя почти распирающую ее энергию. Ее энергичность оказалась весьма заразной, и уже через полчаса, а то и вовсе двадцать минут, почти целиком опустошив рюкзак девочки, уже повеселевшие и разговорившиеся мужики и бабы (а молодых среди них никого и не было), уже во всю горланили старые с детства знакомые им песни. Они думали еще раньше, стоит ли им начинать петь всем вместе, ведь было очевидно, что Лилика являлась вовсе не простой деревенской девочкой как они, а самой настоящей знатью. Разговоры с ней открыли им и обратную сторону ее личности, которую она даже с некоторой радостью им рассказала. Конечно, все местные жители любили и уважали род Кацер, некогда правящий соседними землями, и сразу почуяли в Лилике едва ли не родственную душу. Конечно, часто игравшая с простыми ребятами около Кацеры девочка хорошо знала многие их песенные мотивы. Теперь, она с радостью была готова проверить, насколько еще она была хороша в пении, и какую часть тех песен она запомнила. На всякий раз заранее смочив горло уже почти опустевшим в бутыли чаем, она, продолжая вместе со всеми хлопать в ладоши, с поистине большой скоростью запевала песенку-скороговорку:
Где-то в нашем крае, под травой и под песком,
За хатой бабы Вали, через дальний хуторок.
Там за полем расцветает примечательный лесок,
И у моря возвышается портовый городок.
Никто уже не замечал, как быстро теперь летело время, и Лилика совсем не успела отдохнуть, как собиралась раньше. Да, она отдохнула, но немного иначе, чем следовало перед тяжелым путем, который ожидал ее дальше. Уже через неопределенное из-за интересных бесед время повозка медленно остановилась у перекрестка возле начала некой лесополосы. Уже там было видно, что был лес в той стороне куда гуще всех предыдущих, и даже гуще Леса Ренбира, и само то место было совершенно глухим. Также, по одному только вдруг изменившемуся с той остановкой лицу попутчиков, Лилика поняла, что прибыла именно туда, куда и собиралась. Еще раз поблагодарив кучера за помощь, а прочих попутчиков за веселую компанию, она спрыгнула с повозки на дорогу, уже совсем пустую, и куда менее ухоженную. Вокруг было достаточно глухо, и за верхушками окружающих высоких сосен почти все вокруг ушло в непроглядную солнечную тень. Небо все еще было золотым от будто растекшегося по нему Золотого Пламени, из которого некогда Надзиратель Первых Миров Уиллекроми и создал солнце, и благодаря этому весь мир тогда приобрел специфичный желтоватый оттенок. Задумавшись об этом Лилика даже пропустила слова женщины-кучера с повозки, чтобы та «была осторожна», тогда вспомнив кое о чем не самом веселом.
Под стук колес уже медленно отходящей по дороге левее повозки, сопровождаемая взглядами заранее помолившихся за сохранность девушки людей, Лилика медленно подошла к началу тому Лесу, остановившись уже у первого же на ее пути дерева. Она не знала, где ей стоило искать вход в Катакомбы Мэй, и где уже там она должна искать Уиллекроми. Еще по рассказам Серпиона она знала, что Лес Кортя – самая настоящая ловушка для всех смельчаков, вздумавших осквернить его былую, по правде страшную память. Именно в Лесу Кортя еще в Эпоху Гармонии Хемирнир, тогда именовавшийся Крэнсингом, создал свою расу ардов, и именно оттуда они нападали на Запад в Первую Войну. С тех пор прошли сотни лет, и Лес был полностью закрыт от всех желающих, каждый раз, углубляясь вперед, в итоге неизвестным образом возвращавшихся к месту, откуда они пришли. Все это время обитатели этого Леса были заперты в нем, и через них, в их же владениях, Лилика должна была добраться до Уиллекроми, который когда-то три сотни лет держал ее, по просьбе Совенрара, в плену Синего Пламени. Как ни погляди, это была самая настоящая ловушка, и у бедной девочки совершенно не было другого выбора, кроме как в нее войти.
Все ее чувства будто замерли, когда она прошла чуть вперед, как-то аномально тихо хрустя ломающимися под ногами веточками. Она отлично чувствовала, что что-то будто во всем мире вокруг изменилось, и оттенок света от неба куда-то пропал, а само оно стало, как когда-то, хмуро-серым. Лес не пускал в себя чужаков, и Лилика прекрасно это помнила. Она обернулась назад, думая, есть ли у нее еще шанс передумать, и лишь уже чуть трясущейся от страха рукой вытерла со лба проступивший на нем холодный пот. Ее будто копьем пронзила жуткая мысль - «Я не чужак, и Лес это понимает. Он помнит, что я уже была здесь.». Позади нее уже был только густой Лес. Весь мир вокруг превратился в Лес. «Ловушка захлопнулась».
Глава 6: Путь к чертогам разума.
Если верить легендам – Лес Кортя воздействует на сознание всех посещающих его людей. Тех, кто в нем не званный гость, он разворачивает, возвращая их к месту, откуда они пришли. Тем же, кого он в себя впускает, он показывает, скажем так, свой внутренний мир, то есть ту версию Леса, которую он сам некогда запомнил, и которая повторяет его вид до начала вторжения людей. В реальности, скорее всего, Лес просто уже восстановился после прежних битв там между силами сразу всех трех рас, но подтвердить ни одну из теорий тогда Лилика не могла, просто не находя никаких доказательств. При том же недостаточном освещении и густой растительности их она могла просто не замечать, по крайней мере в той части Леса, в которой оказалась.
Как я уже говорил, Лилика обладала довольно скудными знаниями касательно этого Леса. Из историй Серпиона она знала, что именно в Лесу Кортя войска людей разбили главные силы ардов, поддерживающих имтердов, в Первой Войне. Свое название Лес Кортя получил от того, что, как не трудно догадаться, серьезный вклад в завершение битвы в Катакомбах Мэй, что под самим Лесом, вложил Архей Людей Корть. Тогда его войскам удалось пробиться в самое логово Верховного Властителя ардов Крэнсинга, и у Кортя были все шансы его победить, но тогда им помешал забравший арда в Земли Марконнор Генерал Западных имтердов Бриз. Полностью перейдя на сторону имтердов, Крэнсинг выбрал себе новое имя Хемирнир, а Корть, пусть и потерял множество воинов еще по пути в Катакомбы Мэй, и вовсе остался один после битв там, обзавелся новым союзником, сестрой Крэнсинга, Археем ардов Джефф. Но это всего лишь часть истории, которую знала Лилика. Серпион не смог рассказать ей, как теперь обстоят дела в Лесу Кортя, где находится вход в Катакомбы Мэй, и тем более как ей там найти Уиллекроми. Более того – никто даже не знал, что он находится там, и никто никогда его там не встречал. По все тем же историям Серпиона, Уиллекроми надзирал за Миром Гармонии, находясь на границе этого мира с Миром Бездны, что было очень глубоко под землей, и точно не известно, где именно. Хоть Катакомбы Мэй и уходили глубоко под землю, они точно не были так глубоки, чтобы достигнуть Мира Душ, находящегося как раз между двумя мирами, подконтрольными Правителю Гармонии и Правителю Бездны. Считается, что Правителем Мира Душ является именно Негласный Правитель, но никто не может это подтвердить – его тайны недоступны никому в мире, возможно даже и другим Правителям тоже, а его действия всегда носят довольно случайный характер.
Лилика обо многом рассуждала тогда, пробираясь через густой лишайник, крайне высокую и вечно влажную траву. Лес состоял из самых разных деревьев, и их корни, под землей, наверняка переплетались между собой, настолько близко друг к другу они были. Пожалуй, описания «дерево, куст, дерево, куст» здесь, все-таки, было бы недостаточно. Пару раз девушка выходила к, так скажем, большим лужам, чаще всего в небольших углублениях, где будто произошел оползень. В таких местах корни довольно жутко торчали из земли, из-за чего можно было без проблем представить всю корневую систему тех деревьев. Подобных луж было достаточно много, и вокруг них, по какой-то причине, растительность была уже не столь густой, а вся округа была заметно забросана зелеными листьями, иголками, и обломанными ветками. Все это, на самом деле, только подтверждало теории местных жителей о том, что Лес этот непростой, и будто застрял в прошлом, затем совсем остановившись во времени. Все окружающие листья не могли быть зелеными, если давно опали с деревьев, а веткам с деревьев было не от чего отламываться, ведь в Лесу всегда стоял мертвый штиль. Здесь было довольно прохладно, хотя снаружи, совсем недавно, было весьма жарко. Лилика не раз проходила мимо одних и тех же мест, хотя была почти уверена, что шла в совсем другую сторону, и никак не могла к ним вернуться. Было очевидно, что даже Лилику этот Лес не хотел пускать дальше, и потому она никак не могла уйти слишком далеко.
Прошло около десяти минут с начала ее блужданий, и она уже начала делать довольно примечательные наблюдения. Например, она пыталась ускориться, и немного устала во время пробежки, но в следующий раз, когда прибежала на уже знакомое ей место, обратила внимание что силы ее никуда не потратились, будто все это время она никуда не бежала. Помимо этого, она случайно нашла место, откуда видела что-то новое, но до куда, как оказалось, она никак не могла добраться. Она уже разметила территорию, которую, уже точно, не могла покинуть, и потому воспользовалась единственно логичным тогда решением – исследовать ее центр. Оказывается, им было все то же самое место, где, как я говорил раньше, будто случился оползень. Да, все подобные места, которые находила Лилика раньше, были одним и тем же местом. Два пригорка, на краю одного из которых почти с корнем было вырвано дерево, и небольшая «лужа» в углублении между ними. На самом деле, поваленное дерево имело довольно характерные рубцы у основания ствола, и на них даже осталось немного шерсти. Помимо этого, и редких следов в местах с недостаточно высокой травой, в этой части Леса Лилика не нашла больше никаких признаков присутствия в округе ардов, чтобы было особенно подозрительно. Она могла поклясться, что видела трудно распознаваемые фигуры монстров где-то далеко в тех местах, до которых не могла добраться, будто Лес не выпускал ее именно из того места, куда не впускал их, и вдалеке они стояли совершенно неподвижно. Вряд ли сам Лес был устроен так, и это вполне могло быть вмешательством инородных сил, указывающих Лилике правильную дорогу, уберегая ее от опасностей. Но были ли это силы Уиллекроми, или же чего-то даже более могущественного – она не знала.
Из-за окружающей прохлады Лилика не хотела прикасаться к воде в луже рядом, и очень надеялась, что в этом не будет необходимости теперь, когда она, спустившись в то самое углубление в земле, начала активно искать путь под землю. Она разгребала листву и ветки руками, уже замечая, что земля под ней была очень мягкой, а ее сапожки в нее, с каждым шагом, даже проваливались. На мгновение ее осенила довольно неожиданная для нее же мысль, с которой она и начала те поиски – «проход внизу». Она не могла этого знать, и вряд ли смогла бы так скоро до этого додуматься. На самом деле, ее предположение о том, что эти мысли навязали ей сторонние силы, было не совсем верно. Я видел другие миры, что были до Последнего, и знал ответ. Если говорить совсем просто – во всех этих мирах повторялись примерно одни события, и если что-то следовало им с небольшими отклонениями, то миры сами это меняли, убирая те отклонения. То же было не так давно с Сокконом, по пробуждению в один день после второго пожара в Кацере подумавшим, что видел меня в своем сне, хотя этого не произошло. Да, он вспомнил то, чего не было, и что происходило не с ним, а со мной, и в моем мире. Поверьте, помимо этого, и Проклятий Забвения, Первые Миры имели множество и других загадочных особенностей, с которыми, очевидно, даже сам их Создатель, Лорд Винторис, ничего не мог поделать.
Тогда, под ногами Лилики тоже произошло одно весьма загадочное явление. Земля, когда она сделала лишь один шаг в сторону уже многократно упомянутой «лужи», ушла из-под ее ног, а листва мгновенно разлетелась в разные стороны. Девушка вскрикнула от испуга, поняв, что земля пропала не сама по себе, и ее ноги ощутимо больно сжимает животная хватка чьих-то, явно нечеловеческих, лап. Она хотела использовать окто, чтобы вырваться из хватки чудовища, но не успела даже опомниться, как монстр рванул ее вниз, под землю, едва об еще оставшуюся землю вокруг не разодрав ее открытые плечи. В ужасе, она инстинктивно закрыла глаза, чтобы не завалить их валящейся ей на голову землей, пока чудовище, будто само недавно прорывшее этот ход под землей, тащило ее вниз. Рот девушка тоже старалась держать закрытым, даже учитывая, как больно окружающая, ниже уже не такая мягкая, земля хрустела ее костями и терлась об открытые части тела весь путь вниз. Уши заливал глухой шум переваливающейся землю. Хватка монстра не слабела, и в таких условиях, при такой внезапной панике, Лилика совсем ничего не могла с этим сделать. Тем более, еще прежние знания о подобном давали ей уверенность, что мешать монстру было нельзя, иначе она намертво застрянет в земле, и никто уже не сможет ее оттуда вытащить. Ее окто вряд ли бы справилось с такой задачей, если бы она была настолько сжата землей со всех сторон, и ей было совсем нечем дышать, то есть вокруг не было воздуха.
Вдруг земля под ее ногами, вместе с хваткой монстра, снова пропали. Она, уже легко от действия самой обыкновенной гравитации, упала на гладкий каменный пол внизу, не более чем в двух метрах от потолка, теперь пробитого ее телом. Она упала достаточно жестко, не успев сосредоточиться и выпрямить ноги, ударившись о землю коленями, а затем и всем остальным телом. Высота в два метра для нее, хорошо подготовленного бойца и октолима, была не страшна, и такое падение почти никак не могло ей навредить. Другое дело повреждения, которые она получила по пути, пока чудовище тащило ее за ноги, и которые, пусть не были так уж серьезны, отдавались неприятной обжигающей болью.
Звук от ее падения разнесся эхом по окружающей темноте, и сама она мгновенно лишь за секунду догнала этот звук тяжелым сдавленным дыханием, когда вскочила с места и встала на ноги. Она была готова сразу нанести удар монстру, который на нее явно напал, и для этого собрала немало внутренней силы в кулак правой руки. Скрипя зубами, сразу чуть прищурив глаза, разглядывая окружающий мрак, она начала нервно крутиться вокруг, вращая головой. Если нечто ее атаковавшее было настолько сильно, что смогло без проблем протащить ее через землю, то мешкать было точно нельзя – она не могла допустить, чтобы оно атаковало ее снова.
Но вокруг было совсем тихо. Тьма, которая ее окружала, не была кромешной, хотя вокруг точно нечему было освещать ей путь. Все равно, она достаточно хорошо видела, что происходило вокруг, и достаточно отчетливо чувствовала еще удержавшийся на полу животный запах того монстра. Она оказалась в небольшой каменной пещере, ведущей в две стороны, полностью окруженной стенами. Вперед, по каменному гладкому и холодному полу, уходили явные следы монстра, испещренные каменными крошками, которые тот наверняка собирал телом, пока пробирался через землю.
