Она не уловила момента, когда это произошло, и был ли вообще тот миг между мгновениями, когда она закрыла глаза, и когда открыла их снова. Не было никакого нарастающего свиста в ушах, ветра, и тем более никакой боли при ударе, будто она вовсе не летела вниз, а сразу очутилась там, внизу. Не было никаких лишних звуков, никаких лишних ощущений, будто она правда уснула теперь, и видела сон, хоть и все еще чувствовала свое тело.
Она чувствовала все уже иначе, и едва ли понимала почему, открыв глаза теперь. Ей было на удивление легко дышать, ее тело будто находилось в вакууме, хоть и окруженное каким-то особенным теплом. Едва открытыми в полном расслаблении глазами она видела окружающий мир, и всем телом чувствовала его колебания. Она была объята Алой Жизнью, гармонийной формой Красного Пламени, такого же как в Мире Гармонии. Она чувствовала, как Мир Душ повторяет Мир Гармонии, что окружающие ее тут и там белые сгустки Белого Пламени, искрящиеся Зеленым Пламенем, названные Белыми Душами, повторяют действия живых существ в Мире Гармонии, находясь на том же расстоянии, на тех же местах, будто сам Мир Душ был лишь отражением Мира Гармонии в том виде, в котором его и создал создатель миров. Способность мыслить вернулась к Лилики, но мысли ее были очень просты, и ей было на удивление легко думать, находясь там. Она поняла, почему Правитель Бездны вечно наводит смуту в Мире Гармонии. Она будто чувствовала суть Проклятий Забвения, которыми мир наградил Черное и Синие Пламя. Черное Пламя – Единство. Синее Пламя – Одиночество. Лилика не понимала, почему чувствует в себе их проявления, ведь она никогда не владела ни одним из этих двух видов Первородного Пламени. Она забыла очень важную деталь собственной истории из прошлого, которое точно принадлежало не ей, но которое она случайно унаследовала. С самого начала она шла к Уиллекроми не только для того, чтобы найти брата, но и чтобы узнать эту часть истории, давно ее преследующую. Мир Бездны, что был ниже Мира Душ, был очень одинок, все его обитатели были одинаковы, и несли одну волю. Именно поэтому Правитель Бездны завидовал Мирам, подконтрольным другим Правителям, в которых он и видел настоящую жизнь. Теперь Лилика все понимала, сама чувствуя этот мир всем своим телом. Она могла чувствовать все его колебания, и была почти уверена, что чувствовала где-то вдалеке огромную, белоснежную душу любимого брата. Но она никак не могла до нее дотянуться, и даже понять, где в Мире Гармонии находился он сам.
Она окончательно потонула в той тишине и покое, и совсем растворилась в их великом спокойствии. Все ее чувства пропали, и вместе с тем пропало и ее тело. Ей было не место там, куда она попала, и даже я тогда почувствовал ее присутствие в потоке Алой Жизни, все так же тогда оставаясь у Алого Озера в Землях Марконнор. Едва я почувствовал ее появление, как она исчезла, оставив лишь слабый, но очень характерный след. Крошечный слой Золотого Пламени, которое было подвластно лишь ему, своему Клинку Власти Уиллекроми. Девушка исчезла, но появилась в другом месте, в его личных покоях. И я даже теперь не могу сказать, где именно она находилось. Она и вправду попала в самое настоящие небытие. Место, которое существовало в одном лишь сознании целого мира, и которого не было в мире материальном. Это были самые настоящие чертоги разума.
Состояние Лилики почти не изменилось, когда она снова открыла глаза в этот раз. Она стояла на ногах, вокруг было довольно темно, в ушах звенела мертвая тишина, а тело было таким же легким, но в то же время и таким же тяжелым, как и всегда. Все те умиротворяющие ощущения, вызванные контактом ее тела с Алой Жизнью, бесследно пропали, и она едва ли могла воспроизвести их телесной памятью. Довольно быстро она поняла, что оказалась в уже совершенно новом месте, но даже пока она об этом думала, само это место немного изменилось. Когда она открывала глаза, ее встретила беспросветная тьма. Теперь же, когда она решила немного осмотреться, вокруг с каждой секундой становилось все светлее, и вокруг нее будто из воздуха материализовались тихо чиркающие крылышками, летающие вокруг нее светлячки. Помимо них, на потолке не так уже высоко, зажигались светящиеся кристаллы, своим неприятным белым светом одаряя все окружение.
Представляло из себя помещение довольно скромный зал с высоким потолком, продолговатый, и все еще очень слабо освещенный. Чуть выше места, где остановилась уже прошедшая чуть вперед Лилика, вверх по пятиступенчатой лестнице, на уже более продолговатой площадке стоял длинный каменный стол, накрытый алой скатертью, с нескольких сторон окруженный четырьмя необычными тронами. Украшенные удивительными письменами, покрытые драгоценными камнями, и сами будто из них состоя, они напоминали определенные виды Первородного Пламени, будто для Надзирателей которых и были созданы. Стол тянулся почти от места, где вошла Лилика, до самой дальней стены, и по бокам его стояли три трона – аметистовый с гравировкой «Пурпурный Крэнсинг», рубиновый с гравировкой «Красный Римро», и из белого мрамора с гравировкой «Белый Россе». Рубиновый трон был справа, пурпурный слева, а мраморный стоял прямо перед Лиликой. Впереди, по ту сторону стола, стоял золотой трон, но Лилике вовсе не нужно было знать, что там написано, ведь это было более чем очевидно. Она знала это еще с очень давних времен, почти со времени собственного рождения, когда впервые попала в это, все еще не узнаваемое ей, место.
Как и ожидалось, дальний трон не был пуст, и Лилика, сглотнув, едва разглядев впереди силуэт того существа, стала всматриваться в его черты. Медленно и осторожно проходя вперед, уже дойдя до мраморного трона, она подумала, что существо это ее не видит, и именно для поддержания его сна окружающая обстановка была так спокойна. Вдруг светлячки, там впереди, закружились в медленном, но ярком танце, все больше открывая для ее взора дальний конец стола, золотую посуду и искрящиеся золотым блеском кольца на руках худощавого мужчины, теперь все лучше освящаемого будто заблестевшими по его воле кристаллами позади него и на потолке. Золотые глаза, частично закрытые золотыми волосами, золотой кубок в правой руке, наполовину наполненный Алой Жизнью, внешне это был высокий мужчина средних лет, одетый в золотые одеяния, величественный и невероятно красивый. Он не спал, и уж точно за все время существования мира не было мгновения, когда бы он чего-то не видел, постоянно и не смыкая глаз за ним наблюдая. Он смотрел на Лилику чуть подняв голову, пронзающим взглядом золотых глаз, что блестели, будто залитые расплавленным золотом. Он, «Золотой Уиллекроми», надзиратель Последнего из Первых Миров, старший среди Клинков Власти, и правая рука его Создателя, Лорда Винториса. Лишь от одного осознания его величия, Лилика была готова пасть ниц, просить его извинения за вторжение, но никак не могла даже заставить себя признать величину пропасти, что отделяла ее от него. Она понимала, что он не хочет этого, и сам навевает ей мысленное спокойствие, внушая его ей одной лишь своей мыслью. Не было в мире ничего, на что он не был бы способен. – это и было то, что она знала еще с самого вступления в Информаторы. И все же, помимо этого, он же был тем, кто когда-то «подарил» ее и ее мать Мерсеру, вызволив их из ловушки Совенрара. Пусть ее все еще мучал вопрос, не дававшей ей чувствовать себя рядом с ним хоть немного как с союзником – ведь именно Уиллекроми помог Совенрару сокрыть их в гробу Синего Пламени, и она совершенно не понимала, зачем он это сделал. Но его взгляд только подтверждал мнение, вызванное ее вдруг распластавшейся по земле самооценки при осознании его величия – он был настолько мудр, и знал такие тонкие материи мира, которые Лилика не могла себе даже представить. И то, как он следил за Гармонией мира по приказу его Создателя, было слишком далеко за пределами понимания ее скудного разума.
Он восседал на золотом троне, со всех сторон теперь освещенный белоснежным светом, и все же будто переливаясь золотом. Он улыбался.
-Путь твой был непрост, дитя. И все же, я впечатлен твоим рвением и мужеством, что до сих пор помогали тебе двигаться дальше, к своей великой цели, даже осознавая всю опасность. Я рад, что в них ты не потеряла себя, и добралась сюда целой и невредимой. – улыбался он, от чего Лилика подсознательно перевела свой взгляд на правое плечо, на котором след боя с Самумом вдруг пропал, будто его никогда и не было. – Пожалуй, нам стоит представиться друг другу. Мое имя Уиллекроми, или же Бог Судьбы Россе. Конечно, я не могу более носить его имени, ведь он уже покинул этот зал, покинув и свой пост. И именно его поиски стали причиной твоего появления здесь, как ни прискорбно.
-Его поиски? – кое-как выдавила из себя вопрос Лилика, как и прежде отталкиваясь лишь от силы воли и желания, при этом даже не пытаясь сдерживать волнение.
-Актонис Геллар желает получить Душу Россе, Клинка Власти, запертого теперь в душе твоего брата, Соккона Кацеры. О последнем, кажется, ты и сама уже знаешь от него.
-Зачем ему это?
-Возможно, он все еще ищет силы, с помощью которой сумеет отомстить моему старому другу, Чеисому Мерсеру, за давние обиды.
-Но…разве Мерсер навредил Геллару? Ведь это Геллар убил жену и сына Мерсера. – удивилась она.
-И то была месть. Чтобы сделать это, ему и пришлось стать Актонисом – впитать Черное Пламя самой Бездны, и поглотить своим телом собственную душу, выловленную из Алого Озера. Объединив тело и душу, он стал Актонисом, или же – Окто Нисом, Повелителем Окто. Одним из трех на данный момент. И одним из тех, кто, поэтому, находится вне моей власти.
-Почему он сделал это? Что такого сделал ему Мерсер?
-Прошу, присядь. – вдруг рукой с кубком медленно указал на белоснежный трон «Белого Россе» Уиллекроми. – Эта история может затянуться. Негоже, когда один собеседник сидит, а второй вынужден слушать его стоя.
Лилика на секунду задумалась, но не могла перечить блеску его глаз, мягкости и доброте в его голосе, свойственной будто не правителю, не другу, а скорее отцу, даже если отцу всего сущего. Она тихо обошла трон, рядом с которым и так стояла, и аккуратно заняла его, сразу немного испуганно поймав себя на мысли, вызванной взглядом Уиллекроми, что она теперь находится совсем близко к нему – к тому, кто, фактически, правит всем ее миром, и почему-то будто нарочно создает видимость, что они с ней равны. Так же он и смотрел на нее, теперь лишь спокойно, продолжая улыбаться, водя указательным пальцем правой руки по краям удерживаемого ей же золотого кубка.
-Любовь – невероятная сила в нашем мире. Она может развеять даже беспросветную тьму, но она же может ее и породить. И эта история о том, как свет любви, однажды потухнув, зажег в сердце одного героя абсолютную тьму, в который неизвестно, есть ли еще свет. – начал он, слегка прикрыв глаза и отпив Алой Жизни из золотого кубка, пусть вовсе и не казалось, что жидкости от этого в нем становится меньше.
Светлячки быстро сели на стены и стол, будто тоже готовые слушать историю Уиллекроми, не отвлекаясь при этом даже на полет. Лилика сосредоточилась и прислушалась, и все звуки вокруг, помимо ее собственного дыхания, на секунду исчезли. Эта секунда длилась еще секунду, и еще, и, казалось, еще долго не закончится. По крайней мере, до тех самых пор, пока Уиллекроми не закончит свой рассказ.
-С самого своего сотворения Геллар ненавидел людей. Он считал их дерзкими насекомыми, посмевшими равнять себя с великими существами, которыми он считал подобных себе имтердов. Он держался в стороне от конфликтов до тех пор, пока существо, созданное мной однажды для поддержания мира среди всех рас, Вильфеоренама, не был использован людьми против самого их Создателя. Едва пересилив себя, согласившись с планом Верховного Властителя имтердов Совенрара, он предал любимую сестру, Шираву, тем самым способствуя ее свержению и началу Первой Войны. Он, также, бросился уничтожить Вильфеоренаму, но не сумел его одолеть. Он всегда был слаб, не способный удержать собственных мечей, с такой заботой врученных ему Создателем, содержащих его волю, которую он до сих пор никак не может понять. Приняв сторону Совенрара, как одного из его самых близких Военачальников, он бесконечно сражался с людьми, становился сильнее, и даже сам придумал, как ему одним разом избавиться от всех людей, и окончательно положить конец Первой Войне, выйдя с поля брани победителем. Но его сил не хватило, чтобы пережить эту войну. За час до Великого Спуска, под собственным Храмом, он пал от руки Археев людей и ардов, Кортя и Джефф, и остался умирать у самых его дверей.
-Пал?.. – удивилась Лилика.
-Сие правда. Корть пробил его грудь рукой, и несчастный имтерд потерял жизнь.
-Он не умер.
Лилика с немалым испугом повернулась в сторону того голоса, лишь теперь заметив, что было в «зале» и другое существо помимо Лилики и Уиллекроми, ранее безжизненно наблюдавшее за их беседой. Вполне возможно, что золотой взор скрыл его от ее глаз, и она с самого начала не могла его видеть. Она также легко его узнала – его яркие, пламенные черты. Красные волосы, красные глаза, множество украшений с рубинами, костюм с высоким воротником, весь покрытый узорами в виде языков пламени. Тот, кто еще давно назывался ее дядей, когда она была еще ребенком, он Клинок Власти, надзирающий за Красным Пламенем. Смотрел он, восседающий на рубиновом троне Красный Римро, лишь на стол перед собой, будто полностью поглощенный собственными мыслями, но все еще вникающий в суть беседы Лилики слева и Уиллекроми справа.
-Римро? – чуть прищурил глаза Уиллекроми, одарив товарища уже более серьезным взглядом.
-Расскажи ей, что я сделал… - вздохнул он.
-Верно, ведь мне все равно придется об этом рассказать. Перед смертью, именами всех Клинков Власти, всех Правителей и самого Создателя, Геллар заклинал, умолял дать ему сил, помочь ему в неравном бою с изменниками Кортем и Джефф, к слову некогда помогавшим имтердам. Подняв руку к небу, он просил сил, и совсем скоро получил ответ на свои мольбы. Его руку сжала рука Римро. Красное Пламя разошлось по его телу и душе, передав ему над собой власть, и мгновенно погрузив его в долгий сон. Он не дал никаких обещаний, не ставил никаких целей. Все, что произошло тогда…
-Ты скажешь, что я ошибся? – поднял голову Римро, махнув пламенными волосами, и серьезными, горящими глазами вцепившись в золотые глаза Уиллекроми.
-Что же ты увидел? Что стало причиной для твоего решения? – блестя теми же глазами, не меняя лица спрашивал Уиллекроми.
Римро молчал, так и не спуская глаз с Надзирателя.
-Так опрометчиво для Клинка Власти думать, что создание Гармонии, впервые представ перед Первородным Пламенем, сумеет побороть его Проклятье. Именно благодаря осознанию Проклятья собственного Пламени, Клинки Власти способны им повелевать, и лишь они…
-Я сделал то, что подсказывало мне сердце. Я не пытаюсь защищать свой поступок. Я не пытаюсь защитить Геллара. Но мы оба знаем, что я помог тому, кому хотел, и кому это было нужно. – снова вернул взгляд к столу Римро. – Вы в праве судить меня за мое решение, ведь оно нарушило Гармонию. И вы сами знаете – я всегда готов принять за это свое наказание.
Она чувствовала все уже иначе, и едва ли понимала почему, открыв глаза теперь. Ей было на удивление легко дышать, ее тело будто находилось в вакууме, хоть и окруженное каким-то особенным теплом. Едва открытыми в полном расслаблении глазами она видела окружающий мир, и всем телом чувствовала его колебания. Она была объята Алой Жизнью, гармонийной формой Красного Пламени, такого же как в Мире Гармонии. Она чувствовала, как Мир Душ повторяет Мир Гармонии, что окружающие ее тут и там белые сгустки Белого Пламени, искрящиеся Зеленым Пламенем, названные Белыми Душами, повторяют действия живых существ в Мире Гармонии, находясь на том же расстоянии, на тех же местах, будто сам Мир Душ был лишь отражением Мира Гармонии в том виде, в котором его и создал создатель миров. Способность мыслить вернулась к Лилики, но мысли ее были очень просты, и ей было на удивление легко думать, находясь там. Она поняла, почему Правитель Бездны вечно наводит смуту в Мире Гармонии. Она будто чувствовала суть Проклятий Забвения, которыми мир наградил Черное и Синие Пламя. Черное Пламя – Единство. Синее Пламя – Одиночество. Лилика не понимала, почему чувствует в себе их проявления, ведь она никогда не владела ни одним из этих двух видов Первородного Пламени. Она забыла очень важную деталь собственной истории из прошлого, которое точно принадлежало не ей, но которое она случайно унаследовала. С самого начала она шла к Уиллекроми не только для того, чтобы найти брата, но и чтобы узнать эту часть истории, давно ее преследующую. Мир Бездны, что был ниже Мира Душ, был очень одинок, все его обитатели были одинаковы, и несли одну волю. Именно поэтому Правитель Бездны завидовал Мирам, подконтрольным другим Правителям, в которых он и видел настоящую жизнь. Теперь Лилика все понимала, сама чувствуя этот мир всем своим телом. Она могла чувствовать все его колебания, и была почти уверена, что чувствовала где-то вдалеке огромную, белоснежную душу любимого брата. Но она никак не могла до нее дотянуться, и даже понять, где в Мире Гармонии находился он сам.
Она окончательно потонула в той тишине и покое, и совсем растворилась в их великом спокойствии. Все ее чувства пропали, и вместе с тем пропало и ее тело. Ей было не место там, куда она попала, и даже я тогда почувствовал ее присутствие в потоке Алой Жизни, все так же тогда оставаясь у Алого Озера в Землях Марконнор. Едва я почувствовал ее появление, как она исчезла, оставив лишь слабый, но очень характерный след. Крошечный слой Золотого Пламени, которое было подвластно лишь ему, своему Клинку Власти Уиллекроми. Девушка исчезла, но появилась в другом месте, в его личных покоях. И я даже теперь не могу сказать, где именно она находилось. Она и вправду попала в самое настоящие небытие. Место, которое существовало в одном лишь сознании целого мира, и которого не было в мире материальном. Это были самые настоящие чертоги разума.
Глава 7: Надзиратель, кому все ведомо.
Состояние Лилики почти не изменилось, когда она снова открыла глаза в этот раз. Она стояла на ногах, вокруг было довольно темно, в ушах звенела мертвая тишина, а тело было таким же легким, но в то же время и таким же тяжелым, как и всегда. Все те умиротворяющие ощущения, вызванные контактом ее тела с Алой Жизнью, бесследно пропали, и она едва ли могла воспроизвести их телесной памятью. Довольно быстро она поняла, что оказалась в уже совершенно новом месте, но даже пока она об этом думала, само это место немного изменилось. Когда она открывала глаза, ее встретила беспросветная тьма. Теперь же, когда она решила немного осмотреться, вокруг с каждой секундой становилось все светлее, и вокруг нее будто из воздуха материализовались тихо чиркающие крылышками, летающие вокруг нее светлячки. Помимо них, на потолке не так уже высоко, зажигались светящиеся кристаллы, своим неприятным белым светом одаряя все окружение.
Представляло из себя помещение довольно скромный зал с высоким потолком, продолговатый, и все еще очень слабо освещенный. Чуть выше места, где остановилась уже прошедшая чуть вперед Лилика, вверх по пятиступенчатой лестнице, на уже более продолговатой площадке стоял длинный каменный стол, накрытый алой скатертью, с нескольких сторон окруженный четырьмя необычными тронами. Украшенные удивительными письменами, покрытые драгоценными камнями, и сами будто из них состоя, они напоминали определенные виды Первородного Пламени, будто для Надзирателей которых и были созданы. Стол тянулся почти от места, где вошла Лилика, до самой дальней стены, и по бокам его стояли три трона – аметистовый с гравировкой «Пурпурный Крэнсинг», рубиновый с гравировкой «Красный Римро», и из белого мрамора с гравировкой «Белый Россе». Рубиновый трон был справа, пурпурный слева, а мраморный стоял прямо перед Лиликой. Впереди, по ту сторону стола, стоял золотой трон, но Лилике вовсе не нужно было знать, что там написано, ведь это было более чем очевидно. Она знала это еще с очень давних времен, почти со времени собственного рождения, когда впервые попала в это, все еще не узнаваемое ей, место.
Как и ожидалось, дальний трон не был пуст, и Лилика, сглотнув, едва разглядев впереди силуэт того существа, стала всматриваться в его черты. Медленно и осторожно проходя вперед, уже дойдя до мраморного трона, она подумала, что существо это ее не видит, и именно для поддержания его сна окружающая обстановка была так спокойна. Вдруг светлячки, там впереди, закружились в медленном, но ярком танце, все больше открывая для ее взора дальний конец стола, золотую посуду и искрящиеся золотым блеском кольца на руках худощавого мужчины, теперь все лучше освящаемого будто заблестевшими по его воле кристаллами позади него и на потолке. Золотые глаза, частично закрытые золотыми волосами, золотой кубок в правой руке, наполовину наполненный Алой Жизнью, внешне это был высокий мужчина средних лет, одетый в золотые одеяния, величественный и невероятно красивый. Он не спал, и уж точно за все время существования мира не было мгновения, когда бы он чего-то не видел, постоянно и не смыкая глаз за ним наблюдая. Он смотрел на Лилику чуть подняв голову, пронзающим взглядом золотых глаз, что блестели, будто залитые расплавленным золотом. Он, «Золотой Уиллекроми», надзиратель Последнего из Первых Миров, старший среди Клинков Власти, и правая рука его Создателя, Лорда Винториса. Лишь от одного осознания его величия, Лилика была готова пасть ниц, просить его извинения за вторжение, но никак не могла даже заставить себя признать величину пропасти, что отделяла ее от него. Она понимала, что он не хочет этого, и сам навевает ей мысленное спокойствие, внушая его ей одной лишь своей мыслью. Не было в мире ничего, на что он не был бы способен. – это и было то, что она знала еще с самого вступления в Информаторы. И все же, помимо этого, он же был тем, кто когда-то «подарил» ее и ее мать Мерсеру, вызволив их из ловушки Совенрара. Пусть ее все еще мучал вопрос, не дававшей ей чувствовать себя рядом с ним хоть немного как с союзником – ведь именно Уиллекроми помог Совенрару сокрыть их в гробу Синего Пламени, и она совершенно не понимала, зачем он это сделал. Но его взгляд только подтверждал мнение, вызванное ее вдруг распластавшейся по земле самооценки при осознании его величия – он был настолько мудр, и знал такие тонкие материи мира, которые Лилика не могла себе даже представить. И то, как он следил за Гармонией мира по приказу его Создателя, было слишком далеко за пределами понимания ее скудного разума.
Он восседал на золотом троне, со всех сторон теперь освещенный белоснежным светом, и все же будто переливаясь золотом. Он улыбался.
-Путь твой был непрост, дитя. И все же, я впечатлен твоим рвением и мужеством, что до сих пор помогали тебе двигаться дальше, к своей великой цели, даже осознавая всю опасность. Я рад, что в них ты не потеряла себя, и добралась сюда целой и невредимой. – улыбался он, от чего Лилика подсознательно перевела свой взгляд на правое плечо, на котором след боя с Самумом вдруг пропал, будто его никогда и не было. – Пожалуй, нам стоит представиться друг другу. Мое имя Уиллекроми, или же Бог Судьбы Россе. Конечно, я не могу более носить его имени, ведь он уже покинул этот зал, покинув и свой пост. И именно его поиски стали причиной твоего появления здесь, как ни прискорбно.
-Его поиски? – кое-как выдавила из себя вопрос Лилика, как и прежде отталкиваясь лишь от силы воли и желания, при этом даже не пытаясь сдерживать волнение.
-Актонис Геллар желает получить Душу Россе, Клинка Власти, запертого теперь в душе твоего брата, Соккона Кацеры. О последнем, кажется, ты и сама уже знаешь от него.
-Зачем ему это?
-Возможно, он все еще ищет силы, с помощью которой сумеет отомстить моему старому другу, Чеисому Мерсеру, за давние обиды.
-Но…разве Мерсер навредил Геллару? Ведь это Геллар убил жену и сына Мерсера. – удивилась она.
-И то была месть. Чтобы сделать это, ему и пришлось стать Актонисом – впитать Черное Пламя самой Бездны, и поглотить своим телом собственную душу, выловленную из Алого Озера. Объединив тело и душу, он стал Актонисом, или же – Окто Нисом, Повелителем Окто. Одним из трех на данный момент. И одним из тех, кто, поэтому, находится вне моей власти.
-Почему он сделал это? Что такого сделал ему Мерсер?
-Прошу, присядь. – вдруг рукой с кубком медленно указал на белоснежный трон «Белого Россе» Уиллекроми. – Эта история может затянуться. Негоже, когда один собеседник сидит, а второй вынужден слушать его стоя.
Лилика на секунду задумалась, но не могла перечить блеску его глаз, мягкости и доброте в его голосе, свойственной будто не правителю, не другу, а скорее отцу, даже если отцу всего сущего. Она тихо обошла трон, рядом с которым и так стояла, и аккуратно заняла его, сразу немного испуганно поймав себя на мысли, вызванной взглядом Уиллекроми, что она теперь находится совсем близко к нему – к тому, кто, фактически, правит всем ее миром, и почему-то будто нарочно создает видимость, что они с ней равны. Так же он и смотрел на нее, теперь лишь спокойно, продолжая улыбаться, водя указательным пальцем правой руки по краям удерживаемого ей же золотого кубка.
-Любовь – невероятная сила в нашем мире. Она может развеять даже беспросветную тьму, но она же может ее и породить. И эта история о том, как свет любви, однажды потухнув, зажег в сердце одного героя абсолютную тьму, в который неизвестно, есть ли еще свет. – начал он, слегка прикрыв глаза и отпив Алой Жизни из золотого кубка, пусть вовсе и не казалось, что жидкости от этого в нем становится меньше.
Светлячки быстро сели на стены и стол, будто тоже готовые слушать историю Уиллекроми, не отвлекаясь при этом даже на полет. Лилика сосредоточилась и прислушалась, и все звуки вокруг, помимо ее собственного дыхания, на секунду исчезли. Эта секунда длилась еще секунду, и еще, и, казалось, еще долго не закончится. По крайней мере, до тех самых пор, пока Уиллекроми не закончит свой рассказ.
-С самого своего сотворения Геллар ненавидел людей. Он считал их дерзкими насекомыми, посмевшими равнять себя с великими существами, которыми он считал подобных себе имтердов. Он держался в стороне от конфликтов до тех пор, пока существо, созданное мной однажды для поддержания мира среди всех рас, Вильфеоренама, не был использован людьми против самого их Создателя. Едва пересилив себя, согласившись с планом Верховного Властителя имтердов Совенрара, он предал любимую сестру, Шираву, тем самым способствуя ее свержению и началу Первой Войны. Он, также, бросился уничтожить Вильфеоренаму, но не сумел его одолеть. Он всегда был слаб, не способный удержать собственных мечей, с такой заботой врученных ему Создателем, содержащих его волю, которую он до сих пор никак не может понять. Приняв сторону Совенрара, как одного из его самых близких Военачальников, он бесконечно сражался с людьми, становился сильнее, и даже сам придумал, как ему одним разом избавиться от всех людей, и окончательно положить конец Первой Войне, выйдя с поля брани победителем. Но его сил не хватило, чтобы пережить эту войну. За час до Великого Спуска, под собственным Храмом, он пал от руки Археев людей и ардов, Кортя и Джефф, и остался умирать у самых его дверей.
-Пал?.. – удивилась Лилика.
-Сие правда. Корть пробил его грудь рукой, и несчастный имтерд потерял жизнь.
-Он не умер.
Лилика с немалым испугом повернулась в сторону того голоса, лишь теперь заметив, что было в «зале» и другое существо помимо Лилики и Уиллекроми, ранее безжизненно наблюдавшее за их беседой. Вполне возможно, что золотой взор скрыл его от ее глаз, и она с самого начала не могла его видеть. Она также легко его узнала – его яркие, пламенные черты. Красные волосы, красные глаза, множество украшений с рубинами, костюм с высоким воротником, весь покрытый узорами в виде языков пламени. Тот, кто еще давно назывался ее дядей, когда она была еще ребенком, он Клинок Власти, надзирающий за Красным Пламенем. Смотрел он, восседающий на рубиновом троне Красный Римро, лишь на стол перед собой, будто полностью поглощенный собственными мыслями, но все еще вникающий в суть беседы Лилики слева и Уиллекроми справа.
-Римро? – чуть прищурил глаза Уиллекроми, одарив товарища уже более серьезным взглядом.
-Расскажи ей, что я сделал… - вздохнул он.
-Верно, ведь мне все равно придется об этом рассказать. Перед смертью, именами всех Клинков Власти, всех Правителей и самого Создателя, Геллар заклинал, умолял дать ему сил, помочь ему в неравном бою с изменниками Кортем и Джефф, к слову некогда помогавшим имтердам. Подняв руку к небу, он просил сил, и совсем скоро получил ответ на свои мольбы. Его руку сжала рука Римро. Красное Пламя разошлось по его телу и душе, передав ему над собой власть, и мгновенно погрузив его в долгий сон. Он не дал никаких обещаний, не ставил никаких целей. Все, что произошло тогда…
-Ты скажешь, что я ошибся? – поднял голову Римро, махнув пламенными волосами, и серьезными, горящими глазами вцепившись в золотые глаза Уиллекроми.
-Что же ты увидел? Что стало причиной для твоего решения? – блестя теми же глазами, не меняя лица спрашивал Уиллекроми.
Римро молчал, так и не спуская глаз с Надзирателя.
-Так опрометчиво для Клинка Власти думать, что создание Гармонии, впервые представ перед Первородным Пламенем, сумеет побороть его Проклятье. Именно благодаря осознанию Проклятья собственного Пламени, Клинки Власти способны им повелевать, и лишь они…
-Я сделал то, что подсказывало мне сердце. Я не пытаюсь защищать свой поступок. Я не пытаюсь защитить Геллара. Но мы оба знаем, что я помог тому, кому хотел, и кому это было нужно. – снова вернул взгляд к столу Римро. – Вы в праве судить меня за мое решение, ведь оно нарушило Гармонию. И вы сами знаете – я всегда готов принять за это свое наказание.
