Его сердце, на мгновение, остановилось, но сам он не успел издать и звука, как опора под ним снова вернулась на место, а его еще мокрые слипшиеся от пота волосы колыхнулись едва разогнавшимся от падения ветром. Сложно сказать, сколько это продлилось, но для Кирка моменты исчезновения пола под собой и его появления точно стали смежными мгновениями. С грохотом кольчуги и звуком рвущейся ткани, оборвав об часть арматуры выше кусок зацепившегося за нее плаща со спины формы, он упал животом на что-то достаточно мягкое, и потому, в этот раз, даже ничего себе не повредил. Боль в ноге от этого, тем не менее, снова на секунду заставила Кирка вскрикнуть, и мгновенно вскочить на ноги, резко оттолкнувшись от пола руками.
Делая небольшое отступление – надеюсь, вы, уважаемый читатель, не из числа тех, кому становится дурно при виде крови? Часто вид крови, в человеческом сознании, ассоциируется с опасностью, ведь ее потеря в повседневной жизни значит, что человек получил достаточно серьезные повреждения. Часто, также, потеря столь важного для тела ресурса у людей мирных ассоциируется с насилием, и потому пугает. Да, как вы уже наверняка поняли, в нашей истории слишком многое связано с насилием. И его последствий, временами, становится слишком много. Я хочу, чтобы вы были готовы к этому, или же, как можно быстрее, оставили эту книгу, если вы достаточно впечатлительны, чтобы травмировать свое сознание столь нестандартными даже для нас, жителей Последнего из Первых Миров, вещами.
Вы все еще здесь? Надеюсь, вам не придется к этому привыкать. Как и к тому, что автор сия произведения – страшный балабол.
Хромая и сгибаясь от боли, чуть отойдя назад, едва не поскользнувшись на луже крови, в которой он еще лежа испачкал подбородок, Кирк сразу обратил внимание на лежащее перед собой тело, на которое, по-видимому, и упал ранее. Это было тело стража, в характерном для них гамбезоне с кольчугой, но без шлема на голове. Страж лежал лицом к потолку, прямо на большом куске бетона, вместе с которым, видимо, и сам провалился вниз с верхнего этажа. Увидев его лицо, окровавленное, с подтеками от рта и застывшим в глазах выражением боли, Кирк сглотнул вдруг подошедший к горлу ком. С одного взгляда он вспомнил, кем был тот страж, хотя пока и не мог понять, что их ранее связывало. Детали все больше смешивались в его голове, но он еще не мог представить общую картину всего с ним произошедшего. Окружающая его комната была освещена уже не огнем, а совсем уже тусклыми кристаллами Зоота на стенах, и являлась, уже точно, кухней. Дыр в полу вокруг себя Кирк уже не видел, и без того надеясь, что ниже ему здесь падать будет просто некуда. На самой кухне, стоит сказать, мяса в тот момент было куда больше, чем когда-либо. Лишь с ракурса, который занял тогда Кирк, можно было разглядеть тела девятерых стражей. Здесь без затруднений улавливался самый настоящий, едкий запах смерти, и такой же, пробирающий до костей, мертвый холод. Ощущение всего этого только усиливалось окружающей влажностью воздуха, вызванной испарениями воды из нескольких ведер у левой стены, наверняка перевернутых в ходе боев. Но пол в помещении был залит далеко не только той водой.
Уже привыкший к тусклому свету, и пристально рассматривая округу, Кирк отчетливо заметил на полу, в руке у мертвого стража позади себя, пустую склянку с надписью "Зелье Клариссы". Поврежденная нога все еще ужасно болела, и ей было почти невозможно двигать. Правая рука и вовсе отказывалась шевелиться. Даже от пола Кирку, ранее, пришлось отталкиваться в полную силу только левой руки. Ему необходимо было как можно быстрее решить эту проблему, заодно восстановив в организме прежний запас крови, от потери которой он уже изрядно ослаб, и немного шатался. Вытерев кровь с подбородка рукавом формы, передвигаясь медленно, но осторожно, он подошел к присевшему в последний раз у стены стражу со склянкой в руке, и осмотрел шкаф рядом с ним. Все полки были порушены явно ударом о них одного из стражей, и среди образовавшейся кучи вещей на полу под ними было почти невозможно разобрать склянку, которая была бы не разбита. Тем более, лежавшие там осколки стекла вперемешку с пищей уже успели привлечь к себе внимание мелких черных муравьев, теперь точечно покрыв собой всю кучу как крошки мака в маковой булке. Воистину, эти насекомые обживаются в любом месте, куда бы люди их случайно не занесли. Тараканов в Шеагральминни за время ее существования еще не появилось, но муравьев, в некоторых частях тюрьмы, было уже предостаточно, и выводить их никто даже не пытался.
Все же, перебрав кучу хлама под шкафом руками, не боясь порезаться благодаря кольчужным перчаткам, Кирк нащупал там одно последнее, не разбитое, Зелье, и уже с ним в левой руке облокотился на правый бок, прижавшись к стене. Также, на всякий случай пододвинув к себе поближе полуторный меч стража у стены, Кирк зубами вынул пробку из склянки с Зельем, выплюнул ее подальше, и, глубоко вздохнув, целиком ее опустошил.
Зажмурившись и прикрыв рот рукавом гамбезона от прямо-таки невыносимой приторной сладости зелья, Кирк чуть отошел в угол, за которым его, как он подумал, будет теперь меньше всего видно. Пока Зелье не начало работать в полную силу, он имел все шансы спрятаться за плохо освещенным шкафом в углу без вреда для работы целебного снадобья. Зелье Клариссы, как и многие прочие октовые снадобья, было очень требовательно к соблюдению покоя телом человека. Впитываясь в кровь, расходясь по телу, оно начинало обжигать, вырабатывая огромную энергию, сосредотачивая наибольший свой жар в местах, которым больше всего требовалось исцеление. Долгое изучение людьми ардов дало начало многим открытиям, включая и это. Гений Совета Октолимов Ирмии, известный как Подчинитель, всю жизнь изучал уникальные свойства организмов ардов, и вполне заслужил свое звание гения, использовав их составляющие в своих изобретениях, включая и Зелье, названное в честь вполне безобидного, известного своим метаболизмом, арда - Клариссы. Арда, которого, благодаря свойствам своей крови, полностью истребили, а останки переработали все эти гадкие людишки. Что, впрочем, никому из них не казалось плохим, ибо арды, называемые то монстрами, то чудовищами, никогда не воспринимались людьми как существа дружелюбные, а во времена Первой Войны и вовсе помогали имтердам, то есть злейшему врагу человеческой расы.
Не мешая действию Зелья, Кирк как следует осмотрел кухню, пытаясь восстановить для себя в ее виде порядок произошедших вокруг событий. Почти все стены и большая часть пола были заляпаны и залиты кровью, а мертвые тела стражей были разбросаны тут и там в совсем хаотичном порядке, часто отдельно от некоторых своих частей вроде рук и ног. Некоторые из них, судя по позам и кровавым разводам, еще совсем недавно были живы. Это относилось, в большей степени, к тому стражу, меч которого Кирк забрал у шкафа с Зельем Клариссы, и за которым по полу от самой двери тянулась весьма заметная полоска растертой о одежду, скорее всего о колени, крови. «Истек кровью. Ему перерубили кость на левой ноге. Похоже, пытался добраться до полки с «Зельем Клариссы», но помешала прорубленная нога. После этого его никто не трогал. Раз так, он был последним, кто оставался живым на этой кухне. Был бы здесь кто еще, его бы наверняка добили…». Очевидно, что тот самый страж потерял сознание от кровопотери, и опустошить склянку с Зельем не успел. Все оно, из уже открытого сосуда, разлилось по полу, а сам страж, так им и не воспользовавшийся, совсем скоро тихо умер.
Как заметил сам Кирк, кухня тогда больше была похожа на оборонительный пункт. «Возможно, что струсившие в последний момент участники Великого Обогащения пытались укрыться здесь от других стражей?» - думал Кирк. И действительно, на этой самой кухне ровной стопкой у стены лежали никем не тронутые мечи, а кое-где, кучками, были сложены друг на друга различные припасы. Некоторые стражи умерли здесь без шлемов. Сложно совместно действовать, когда те, кто защищается, и те, кто атакует, выглядят одинаково. Возможно, поэтому в этой бойне не выжил никто. Защищавшиеся стражи могли действовать сообща, однако отсутствие шлема сыграло и на их защите, тем более если их застали врасплох. Это подтверждало местоположение одного из тех стражей, лежавшего в луже крови на пробитом по середине столе. Вполне можно было предположить, что он стоял на том столе, и объяснял что-то другим стражам, когда к ним ворвались враги, тут же выбив с петель дверь, и принявшись убивать всех на своем пути. Неизвестно, что произошло с тем стражем дальше, но, судя по луже крови, вытекшей из его головы, и отсутствию прочих повреждений, отсутствие шлема сработало против него уже в падении головой на каменный пол, и это же стало причиной его смерти.
Порубленные мечами каменные стены, проломленные телами стражей полки и целые шкафы, разломанные стулья, которые наверняка защищавшиеся стражи, в ходе боя, кидали в нападавших. Подобные картины могут довести до безумия впечатлительных людей, к которым, тем не менее, Кирк совсем не относился. Он уже вспомнил, казалось, все, что мог, и что его разум, будто нарочно, не блокировал. Вспомнил, как на него, и еще двух стражей, в комнате выше кухни, напал закованный в черные доспехи монстр, и вспомнил, что он сам делал во время разразившегося, всего за десятки минут перед этим, бунта. Временами, перед его глазами вставал образ некоего огня, алого пламени, но он совсем не придавал этому значения в подобной ситуации, то есть в самом бунте, где то и дело, благодаря октолимам, в пламени сгорали люди. Пускай даже Кирк тогда не мог вспомнить, встречал ли он октолимов в бою лично.
Почесав голову левой рукой, страж вдруг заметил, что и сам уже не носил шлема. На секунду он удивился этому факту, а затем удивился и собственному удивлению, ведь он уже знал, что сбросил шлем еще до получения раны на правой руке, но даже про это вспомнил только теперь, хотя и сам недавно, машинально, вытирал кровь с открытого подбородка. С осознанием этой мысли, помещение вокруг него снова пошатнулось от очередного подземного толчка, вернув стража в мир текущий, в котором он, сам того не понимая, едва не пропустил нечто крайне важное. Он не знал, сколько времени он стоял в том углу, и насколько продвинулось восстановление его тела Зельем Клариссы, но в момент, когда произошла тряска, на той кухне он был уже не один. И заметил он это только благодаря тряске чужой кольчуги совсем неподалеку.
Кристаллы Зоота от той тряски почти совсем потухли, но еще немного освещенная светом пожара из дыр в потолке, кухня была теперь темна лишь в определенных местах, и особенно в том месте, где за шкафом у стены скрывался Кирк. Некто, вошедший в помещение через дальнюю дверь, был одет в форму стража, однако наверняка самим стражем не являлся. Как заметил Кирк, осматривая слабо освещенную в темноте кухни фигуру, "Половина кольчуги висит, и шлем подобран явно не по размеру. Всех стражей одевали строго по их физическим данным, так что это точно не страж, а переодетый заключенный".
Не спуская глаз с нового, как думал Кирк, "конкурента на место последнего стража с кухни", сам Кирк довольно крепко сжал рукоять своего нового меча в правой руке. Теперь ему было совсем не больно, и рука уже хорошо реагировала на его действия. Переодетый заключенный же, легко, обходя трупы, едва звеня кольчугой, подошел к тем самым шкафам, с которых недавно забрал «Зелье Клариссы» теперь стоящий за ними же настоящий страж. Не трудно было догадаться что он там искал. Раз он был не стражем, церемониться с ним Кирк не собирался. По мере приближения противника, его сердце стучало все быстрее, а дыхание становилось все более горячим. Такое оживление тела ему нравилось. До начала бунта, он сам был стражем, и не простым, а одним из их капитанов. Задача о сдерживании заключенных была актуальна и для него, и теперь, даже спустя неопределенное время, он был готов исполнить свой долг так же, как наверняка делал это раньше. Меч в его руке уже жаждал крови.
Он молниеносно подскочил к спине стража, однако едва успел довести меч в своей рабочей правой руке до шеи заключенного, прижав при этом его мечом как можно сильнее, как совсем потерялся в действиях. Он должен был проткнуть врага мечом в спину, но на эффективности его мышления сказалось еще не до конца сошедшее влияние Зелья, и он выбрал альтернативный вариант. Вариант, который, тем не менее, с самого начала был обречен на провал, поскольку перерезать горло заключенному Кирк не смог бы из-за кольчуги под шлемом, которую так просто не разрежешь. Сжав зубы от злости на собственный провал, он, все же, не растерялся, и попытался левой рукой снять шлем с головы заключенного.
И это тоже было неверное решение. Ранее оцепеневший заключенный быстро пришел в себя, и сорвал левую руку Кирка со своей шеи. Затем, резко повернувшись направо, его меч, который сам Кирк тоже заметил только теперь, со свистом и звоном пролетел в сторону его груди, что тот легко отбил своим мечом. Отскочив назад, в такой темноте он снова замешкался, потеряв часть мыслей в тот момент на "не лежит ли рядом чего-нибудь, обо что я мог бы споткнуться". В результате этого, Кирк и вправду споткнулся, но уже от резкого удара ноги заключенного в живот, сбившего своей немалой мощью его с ног. Явно так до конца и не восстановившаяся его левая нога снова заболела, и Кирк не смог сразу встать и ответить неприятелю. Недостаточная освещенность, помимо всего прочему, помешала и заключенному нанести Кирку последний удар. Поскользнувшись на крови, и упав на пол, заключенный ударился головой, а шлем с кольчугой немало съехал с его головы. Кирк, уже поднявшийся на ноги, был готов к сдерживанию, как казалось, вполне сильного противника, но не смог обнаружить его перед собой. Заключенный же, потерявшись в пространстве из-за съехавшего шлема с прорезями для глаз, попытался встать и атаковать на звук, но вовремя заметивший это Кирк решил закончить ранее начатое дело, и зарубить его, сняв с него шлем. Обстановка для него была самая подходящая. Он стоял выше, а над ним была дыра, из которой вниз светил огонь. Все это лишь помогло бы Кирку нанести удар. Одним мощным движением левой руки шлем был сброшен с головы жертвы, и смертоносный пронзающий удар меча Кирка...затерялся только в его мыслях.
Увиденное им начало немую паузу, в которой ни Кирк, ни заключенный, не шевелились. С одной стороны, заключенный должен был быть ошеломлен, и потому бы не успел нанести удар. С другой стороны, Кирк имел все шансы мгновенно убить жертву. И все же - им обоим что-то помешало.
- Девушка? – чуть отодвинулся назад Кирк.
Девушка - черноволосая, совсем молодая, с лицом, полным удивления, покрытым грязью и кровью, сверкая пурпурными кошачьими глазами, медленно поднялась на ноги, сопровождаемая не менее удивленным взглядом Кирка. Он смотрел в ее глаза, и никак не мог понять, что в них увидел мгновение назад, когда не стал ее убивать. Не менее задумчиво смотрела на него и она, будто с кем-то его спутала, но не могла понять, с кем именно.
- Ты не атакуешь? - стараясь не думать о пустяках, спросил Кирк.
- А ты? Почему ты не ударил? - кажется, чуть пришла в себя она.
Делая небольшое отступление – надеюсь, вы, уважаемый читатель, не из числа тех, кому становится дурно при виде крови? Часто вид крови, в человеческом сознании, ассоциируется с опасностью, ведь ее потеря в повседневной жизни значит, что человек получил достаточно серьезные повреждения. Часто, также, потеря столь важного для тела ресурса у людей мирных ассоциируется с насилием, и потому пугает. Да, как вы уже наверняка поняли, в нашей истории слишком многое связано с насилием. И его последствий, временами, становится слишком много. Я хочу, чтобы вы были готовы к этому, или же, как можно быстрее, оставили эту книгу, если вы достаточно впечатлительны, чтобы травмировать свое сознание столь нестандартными даже для нас, жителей Последнего из Первых Миров, вещами.
Вы все еще здесь? Надеюсь, вам не придется к этому привыкать. Как и к тому, что автор сия произведения – страшный балабол.
Хромая и сгибаясь от боли, чуть отойдя назад, едва не поскользнувшись на луже крови, в которой он еще лежа испачкал подбородок, Кирк сразу обратил внимание на лежащее перед собой тело, на которое, по-видимому, и упал ранее. Это было тело стража, в характерном для них гамбезоне с кольчугой, но без шлема на голове. Страж лежал лицом к потолку, прямо на большом куске бетона, вместе с которым, видимо, и сам провалился вниз с верхнего этажа. Увидев его лицо, окровавленное, с подтеками от рта и застывшим в глазах выражением боли, Кирк сглотнул вдруг подошедший к горлу ком. С одного взгляда он вспомнил, кем был тот страж, хотя пока и не мог понять, что их ранее связывало. Детали все больше смешивались в его голове, но он еще не мог представить общую картину всего с ним произошедшего. Окружающая его комната была освещена уже не огнем, а совсем уже тусклыми кристаллами Зоота на стенах, и являлась, уже точно, кухней. Дыр в полу вокруг себя Кирк уже не видел, и без того надеясь, что ниже ему здесь падать будет просто некуда. На самой кухне, стоит сказать, мяса в тот момент было куда больше, чем когда-либо. Лишь с ракурса, который занял тогда Кирк, можно было разглядеть тела девятерых стражей. Здесь без затруднений улавливался самый настоящий, едкий запах смерти, и такой же, пробирающий до костей, мертвый холод. Ощущение всего этого только усиливалось окружающей влажностью воздуха, вызванной испарениями воды из нескольких ведер у левой стены, наверняка перевернутых в ходе боев. Но пол в помещении был залит далеко не только той водой.
Уже привыкший к тусклому свету, и пристально рассматривая округу, Кирк отчетливо заметил на полу, в руке у мертвого стража позади себя, пустую склянку с надписью "Зелье Клариссы". Поврежденная нога все еще ужасно болела, и ей было почти невозможно двигать. Правая рука и вовсе отказывалась шевелиться. Даже от пола Кирку, ранее, пришлось отталкиваться в полную силу только левой руки. Ему необходимо было как можно быстрее решить эту проблему, заодно восстановив в организме прежний запас крови, от потери которой он уже изрядно ослаб, и немного шатался. Вытерев кровь с подбородка рукавом формы, передвигаясь медленно, но осторожно, он подошел к присевшему в последний раз у стены стражу со склянкой в руке, и осмотрел шкаф рядом с ним. Все полки были порушены явно ударом о них одного из стражей, и среди образовавшейся кучи вещей на полу под ними было почти невозможно разобрать склянку, которая была бы не разбита. Тем более, лежавшие там осколки стекла вперемешку с пищей уже успели привлечь к себе внимание мелких черных муравьев, теперь точечно покрыв собой всю кучу как крошки мака в маковой булке. Воистину, эти насекомые обживаются в любом месте, куда бы люди их случайно не занесли. Тараканов в Шеагральминни за время ее существования еще не появилось, но муравьев, в некоторых частях тюрьмы, было уже предостаточно, и выводить их никто даже не пытался.
Все же, перебрав кучу хлама под шкафом руками, не боясь порезаться благодаря кольчужным перчаткам, Кирк нащупал там одно последнее, не разбитое, Зелье, и уже с ним в левой руке облокотился на правый бок, прижавшись к стене. Также, на всякий случай пододвинув к себе поближе полуторный меч стража у стены, Кирк зубами вынул пробку из склянки с Зельем, выплюнул ее подальше, и, глубоко вздохнув, целиком ее опустошил.
Зажмурившись и прикрыв рот рукавом гамбезона от прямо-таки невыносимой приторной сладости зелья, Кирк чуть отошел в угол, за которым его, как он подумал, будет теперь меньше всего видно. Пока Зелье не начало работать в полную силу, он имел все шансы спрятаться за плохо освещенным шкафом в углу без вреда для работы целебного снадобья. Зелье Клариссы, как и многие прочие октовые снадобья, было очень требовательно к соблюдению покоя телом человека. Впитываясь в кровь, расходясь по телу, оно начинало обжигать, вырабатывая огромную энергию, сосредотачивая наибольший свой жар в местах, которым больше всего требовалось исцеление. Долгое изучение людьми ардов дало начало многим открытиям, включая и это. Гений Совета Октолимов Ирмии, известный как Подчинитель, всю жизнь изучал уникальные свойства организмов ардов, и вполне заслужил свое звание гения, использовав их составляющие в своих изобретениях, включая и Зелье, названное в честь вполне безобидного, известного своим метаболизмом, арда - Клариссы. Арда, которого, благодаря свойствам своей крови, полностью истребили, а останки переработали все эти гадкие людишки. Что, впрочем, никому из них не казалось плохим, ибо арды, называемые то монстрами, то чудовищами, никогда не воспринимались людьми как существа дружелюбные, а во времена Первой Войны и вовсе помогали имтердам, то есть злейшему врагу человеческой расы.
Не мешая действию Зелья, Кирк как следует осмотрел кухню, пытаясь восстановить для себя в ее виде порядок произошедших вокруг событий. Почти все стены и большая часть пола были заляпаны и залиты кровью, а мертвые тела стражей были разбросаны тут и там в совсем хаотичном порядке, часто отдельно от некоторых своих частей вроде рук и ног. Некоторые из них, судя по позам и кровавым разводам, еще совсем недавно были живы. Это относилось, в большей степени, к тому стражу, меч которого Кирк забрал у шкафа с Зельем Клариссы, и за которым по полу от самой двери тянулась весьма заметная полоска растертой о одежду, скорее всего о колени, крови. «Истек кровью. Ему перерубили кость на левой ноге. Похоже, пытался добраться до полки с «Зельем Клариссы», но помешала прорубленная нога. После этого его никто не трогал. Раз так, он был последним, кто оставался живым на этой кухне. Был бы здесь кто еще, его бы наверняка добили…». Очевидно, что тот самый страж потерял сознание от кровопотери, и опустошить склянку с Зельем не успел. Все оно, из уже открытого сосуда, разлилось по полу, а сам страж, так им и не воспользовавшийся, совсем скоро тихо умер.
Как заметил сам Кирк, кухня тогда больше была похожа на оборонительный пункт. «Возможно, что струсившие в последний момент участники Великого Обогащения пытались укрыться здесь от других стражей?» - думал Кирк. И действительно, на этой самой кухне ровной стопкой у стены лежали никем не тронутые мечи, а кое-где, кучками, были сложены друг на друга различные припасы. Некоторые стражи умерли здесь без шлемов. Сложно совместно действовать, когда те, кто защищается, и те, кто атакует, выглядят одинаково. Возможно, поэтому в этой бойне не выжил никто. Защищавшиеся стражи могли действовать сообща, однако отсутствие шлема сыграло и на их защите, тем более если их застали врасплох. Это подтверждало местоположение одного из тех стражей, лежавшего в луже крови на пробитом по середине столе. Вполне можно было предположить, что он стоял на том столе, и объяснял что-то другим стражам, когда к ним ворвались враги, тут же выбив с петель дверь, и принявшись убивать всех на своем пути. Неизвестно, что произошло с тем стражем дальше, но, судя по луже крови, вытекшей из его головы, и отсутствию прочих повреждений, отсутствие шлема сработало против него уже в падении головой на каменный пол, и это же стало причиной его смерти.
Порубленные мечами каменные стены, проломленные телами стражей полки и целые шкафы, разломанные стулья, которые наверняка защищавшиеся стражи, в ходе боя, кидали в нападавших. Подобные картины могут довести до безумия впечатлительных людей, к которым, тем не менее, Кирк совсем не относился. Он уже вспомнил, казалось, все, что мог, и что его разум, будто нарочно, не блокировал. Вспомнил, как на него, и еще двух стражей, в комнате выше кухни, напал закованный в черные доспехи монстр, и вспомнил, что он сам делал во время разразившегося, всего за десятки минут перед этим, бунта. Временами, перед его глазами вставал образ некоего огня, алого пламени, но он совсем не придавал этому значения в подобной ситуации, то есть в самом бунте, где то и дело, благодаря октолимам, в пламени сгорали люди. Пускай даже Кирк тогда не мог вспомнить, встречал ли он октолимов в бою лично.
Почесав голову левой рукой, страж вдруг заметил, что и сам уже не носил шлема. На секунду он удивился этому факту, а затем удивился и собственному удивлению, ведь он уже знал, что сбросил шлем еще до получения раны на правой руке, но даже про это вспомнил только теперь, хотя и сам недавно, машинально, вытирал кровь с открытого подбородка. С осознанием этой мысли, помещение вокруг него снова пошатнулось от очередного подземного толчка, вернув стража в мир текущий, в котором он, сам того не понимая, едва не пропустил нечто крайне важное. Он не знал, сколько времени он стоял в том углу, и насколько продвинулось восстановление его тела Зельем Клариссы, но в момент, когда произошла тряска, на той кухне он был уже не один. И заметил он это только благодаря тряске чужой кольчуги совсем неподалеку.
Кристаллы Зоота от той тряски почти совсем потухли, но еще немного освещенная светом пожара из дыр в потолке, кухня была теперь темна лишь в определенных местах, и особенно в том месте, где за шкафом у стены скрывался Кирк. Некто, вошедший в помещение через дальнюю дверь, был одет в форму стража, однако наверняка самим стражем не являлся. Как заметил Кирк, осматривая слабо освещенную в темноте кухни фигуру, "Половина кольчуги висит, и шлем подобран явно не по размеру. Всех стражей одевали строго по их физическим данным, так что это точно не страж, а переодетый заключенный".
Не спуская глаз с нового, как думал Кирк, "конкурента на место последнего стража с кухни", сам Кирк довольно крепко сжал рукоять своего нового меча в правой руке. Теперь ему было совсем не больно, и рука уже хорошо реагировала на его действия. Переодетый заключенный же, легко, обходя трупы, едва звеня кольчугой, подошел к тем самым шкафам, с которых недавно забрал «Зелье Клариссы» теперь стоящий за ними же настоящий страж. Не трудно было догадаться что он там искал. Раз он был не стражем, церемониться с ним Кирк не собирался. По мере приближения противника, его сердце стучало все быстрее, а дыхание становилось все более горячим. Такое оживление тела ему нравилось. До начала бунта, он сам был стражем, и не простым, а одним из их капитанов. Задача о сдерживании заключенных была актуальна и для него, и теперь, даже спустя неопределенное время, он был готов исполнить свой долг так же, как наверняка делал это раньше. Меч в его руке уже жаждал крови.
Он молниеносно подскочил к спине стража, однако едва успел довести меч в своей рабочей правой руке до шеи заключенного, прижав при этом его мечом как можно сильнее, как совсем потерялся в действиях. Он должен был проткнуть врага мечом в спину, но на эффективности его мышления сказалось еще не до конца сошедшее влияние Зелья, и он выбрал альтернативный вариант. Вариант, который, тем не менее, с самого начала был обречен на провал, поскольку перерезать горло заключенному Кирк не смог бы из-за кольчуги под шлемом, которую так просто не разрежешь. Сжав зубы от злости на собственный провал, он, все же, не растерялся, и попытался левой рукой снять шлем с головы заключенного.
И это тоже было неверное решение. Ранее оцепеневший заключенный быстро пришел в себя, и сорвал левую руку Кирка со своей шеи. Затем, резко повернувшись направо, его меч, который сам Кирк тоже заметил только теперь, со свистом и звоном пролетел в сторону его груди, что тот легко отбил своим мечом. Отскочив назад, в такой темноте он снова замешкался, потеряв часть мыслей в тот момент на "не лежит ли рядом чего-нибудь, обо что я мог бы споткнуться". В результате этого, Кирк и вправду споткнулся, но уже от резкого удара ноги заключенного в живот, сбившего своей немалой мощью его с ног. Явно так до конца и не восстановившаяся его левая нога снова заболела, и Кирк не смог сразу встать и ответить неприятелю. Недостаточная освещенность, помимо всего прочему, помешала и заключенному нанести Кирку последний удар. Поскользнувшись на крови, и упав на пол, заключенный ударился головой, а шлем с кольчугой немало съехал с его головы. Кирк, уже поднявшийся на ноги, был готов к сдерживанию, как казалось, вполне сильного противника, но не смог обнаружить его перед собой. Заключенный же, потерявшись в пространстве из-за съехавшего шлема с прорезями для глаз, попытался встать и атаковать на звук, но вовремя заметивший это Кирк решил закончить ранее начатое дело, и зарубить его, сняв с него шлем. Обстановка для него была самая подходящая. Он стоял выше, а над ним была дыра, из которой вниз светил огонь. Все это лишь помогло бы Кирку нанести удар. Одним мощным движением левой руки шлем был сброшен с головы жертвы, и смертоносный пронзающий удар меча Кирка...затерялся только в его мыслях.
Увиденное им начало немую паузу, в которой ни Кирк, ни заключенный, не шевелились. С одной стороны, заключенный должен был быть ошеломлен, и потому бы не успел нанести удар. С другой стороны, Кирк имел все шансы мгновенно убить жертву. И все же - им обоим что-то помешало.
- Девушка? – чуть отодвинулся назад Кирк.
Девушка - черноволосая, совсем молодая, с лицом, полным удивления, покрытым грязью и кровью, сверкая пурпурными кошачьими глазами, медленно поднялась на ноги, сопровождаемая не менее удивленным взглядом Кирка. Он смотрел в ее глаза, и никак не мог понять, что в них увидел мгновение назад, когда не стал ее убивать. Не менее задумчиво смотрела на него и она, будто с кем-то его спутала, но не могла понять, с кем именно.
- Ты не атакуешь? - стараясь не думать о пустяках, спросил Кирк.
- А ты? Почему ты не ударил? - кажется, чуть пришла в себя она.
