Мои безрезультатные попытки убедить её в беспричинности подозрений в адрес Андрея разбивались словно волны о неприступный гранитный утёс. Да и как выяснилось в процессе разговора, увещевания эти не имели уже никакого смысла, потому что обманутая жена напором и ухищрениями добилась признаний от бывшей любовницы своего мужа ещё до того, как я, осознав масштаб произошедшего, впопыхах примчался к ней.
Невозможно передать словами, какая буря разразилась по моей вине! Света, не оставив Андрею ни единой возможности для оправдания, забрала сына и ушла. Вскоре она подала на развод. С горя, мой лучший друг, считавший меня теперь злейшим врагом, за?пил.
Дав душевной ране Светы затянуться, я, спустя некоторое время, попытался с ней связаться. Но во время нашего последнего телефонного разговора она недвусмысленно дала понять, что не желает больше меня ни видеть, ни слышать. Как и Андрей. В обоих случаях причиной стала правда! Ослепляющая жажда успеха и справедливости сделала меня недальновидным, разрушив судьбы близких мне людей.
Александра переполняли эмоции. В груди не хватало воздуха, сердце безудержно колотилось, по телу пошла ощутимая дрожь. Отец Иоанн, обеспокоенный состоянием собеседника, заботливо взял его руку в свою и предложил ему сделать небольшой перерыв.
- Знаете, Александр, ваше желание вполне понятно и даже логично. Ложь – это страшная, беспощадная, губительная вещь! Но важно понимать, что и справедливость справедливости рознь. Порой она тоже может стать весьма разрушительным оружием. Её колюще-режущей частью служит правда. А правда обоюдостра?! При неосторожном или неумелом применении она способна ранить как обличаемого, так и самого обличителя. Правдой ни в коем случае нельзя бросаться, её требуется аккуратно передавать из рук в руки.
- Вы абсолютно правы, отец Иоанн! Жаль, что осознание приходит к нам так поздно. Именно поэтому закономерным итогом погони за призраками стало то, что в какой-то момент мне пришлось вернуться из придуманного воображением мира в далёкую от совершенства реальность. В ней моя жизнь являла собой огромный ворох пожелтевших от бесполезности листов бумаги, испещрённых выцветшими чернильными строчками.
Вместо того, чтобы воспользоваться безграничными возможностями пера и сделать Вселенную хоть на чуточку светлее, я умудрился собственноручно погрузить себя и близких мне людей в такой беспросветный мрак, где мы уже никогда не сумеем найти друг друга! Я возненавидел себя. Несмотря на неоспоримый успех, мне опротивел тот роман. С тех пор книг я больше не пишу! Мечта так и осталась всего лишь мечтой, которой уже никогда не суждено осуществиться. Теперь моя работа - печатать аналитические статьи для одного известного периодического издания, не сильно тяготеющего к правде.
- Ваша мечта так и осталась мечтой, потому как истинную ценность для человеческой души имеют покаяние и искупление, а не осуждение. Осуждающий других запускает круговорот взаимных упрёков, обид, гнева и тщеславия, среди которых становится почти невозможно определить, где правда, а где ложь. Зла от этого на Земле меньше не становится. Лишь осуждающий себя не позволяет греху множиться.
Александр завершил своё краткое жизнеописание. Но даже после этого, мысленно, он по-прежнему находился там – в недавнем и, одновременно, таком далёком прошлом. Прошлом, в котором он оставил друзей, мечту и покой.
- С момента, как была написана та книга, вы проделали большой путь: от плутавшего в толпе писателя, ослеплённого жаждой популярности, до человека, нашедшего безлюдную дорогу сюда. Испытываемые вами терзания - боль души, жаждущей искупить свою вину. И мы с вами обязательно должны ей помочь! Для этого потребуется время, но с Божьей помощью всё сладится. Скажите, Александр, будет ли у вас возможность приехать сюда вновь?
- Да, батюшка. В любое время!
- Тогда у меня к вам есть одна просьба. К следующей нашей встрече постарайтесь подробно описать суть того поступка, за который вам столь нестерпимо совестно. На листе бумаги, своей рукой. Сумеете?
- Конечно, батюшка.
- Как только будете готовы, приезжайте.
- Буду. Обязательно буду!
Батюшка ещё какое-то время после ухода мужчины оставался неподвижно сидеть на скамье. Он словно чувствовал предопределённость их встречи, явственно ощущал духовную связь. Это никак не могло быть случайностью! Любая случайность - маленький винтик в огромном механизме закономерности. Но тот винтик, без которого этот механизм никогда не сможет нормально функционировать.
Александр возвращался домой. Окрылённый, он будто обрёл второе дыхание. В свете автомобильных фар ему, как когда-то прежде, вновь открывалась удивительная красота зимнего леса, обступившего с обеих сторон узкую полоску петлявшей дороги. Великаны-деревья приветственно склонялись перед ним в своих белых одеяниях, молча одобряя его нежданное появление в их заповедных краях. Он никогда не верил в закономерность событий, но сегодняшнее знакомство с отцом Иоанном упорно не желало вписываться в его понимание случайности!
Описание совершенной им злополучной ошибки далось Александру совсем не так легко, как изначально представлялось. Он множество раз исправлял, дополнял и заново переписывал текст. Нередко, вскакивая ночью с постели, мужчина вносил очередную важную правку в историю, уже считавшуюся им оконченной. Водоворот вины затягивал его всё глубже и глубже. И если первоначальный вариант включал в себя около трёх десятков строк, то в завершённом виде уже имел пять покрытых мелким, аккуратным почерком альбомных листов, на написание которых ушла почти неделя.
Вскоре Александр вновь был в храме. После завершения службы они с батюшкой присели на знакомую лавочку, и мужчина представил ему в подробностях монолог грешника. Тот с любопытством, слово за словом, строчка за строчкой, стал изучать его исповедь.
- Вы совершили настоящий подвиг! Копнули так глубоко, куда не каждый отважился бы заглянуть. На то, чтобы бросить вызов самому себе, требуется недюжинное мужество.
- Это крик моей души.
Старенький священник понимающе кивнул головой и бережно коснулся плеча мужчины. Безмолвное касание батюшки было громче любых речей.
- Александр, если позволите, я осмелился бы попросить дополнить ваше откровение ещё некоторыми деталями. Желательно, чтобы вы указали, какие именно события сопутствовали описываемому вами эпизоду. Предшествовали ему, происходили после. Другими словами, каковы были причины и следствия вашего поступка? Не станет ли для вас чрезмерно тягостным моё пожелание?
- Ничуть, батюшка.
В следующий раз Александр и отец Иоанн встретились лишь два с лишним месяца спустя. Всё, что память позволяла извлечь из своих глубин, мужчина скрупулёзно фиксировал. Облачение разрозненных, бесформенных мыслей в ёмкую словесную оболочку занимало почти всё его свободное время. Он вновь и вновь проживал своё прошлое, будто получил волшебный дар оборачивать время вспять.
Отправившись к батюшке сразу после завершения своего труда, Александр не застал того в храме. За несколько дней до этого отец Иоанн попал в больницу, где врачи в очередной раз боролись за его жизнь. Перенёсшее немало тяжёлых ударов сердце священнослужителя всё чаще давало сбои.
Только-только придя в себя и считая непозволительной роскошью разлёживаться в постели, батюшка добился досрочной выписки, спешно покинул палату и прямиком примчался в свой родной приход. Даже несмотря на то, что выглядел он утомлённо, почти не мог стоять и едва слышно говорил, отец Иоанн продолжал дарить прихожанам заботу и удивительную, наполненную любовью и состраданием, улыбку. А его глаза, казалось, стали лишь добрее и прозорливее.
На их встрече в тот день настоял сам батюшка. Мужчина, сильно обеспокоенный его самочувствием, долго не осмеливался передать кипу исписанных листов, существенно располневшую с прошлого раза. Объём текста был настолько велик, что для ознакомления с ним отцу Иоанну потребовалось больше двух часов. Но даже будучи ослабевшим, он детально изучил каждую сноску, сделанную автором.
Закрыв ненадолго уставшие глаза, батюшка произнёс:
- Ваше неутомимое усердие говорит о многом. Из-под толстых наносных слоёв, в редких проталинах уже показалась цветущая оболочка истинной природы, заложенной в нас Богом. Осталось совсем немного. К тому огромному труду, что уже был вами проделан, требуется добавить последние пояснения. Нужно рассказать о своём отношении к поступку на момент его совершения и на момент описания. Вы готовы, Александр?
- Готов, батюшка! Безусловно готов!
- В таких случаях торопить человека категорически недопустимо, но в силу ряда причин, я всё же вынужден спросить. Как много времени это может у вас занять?
- Сделаю всё возможное и невозможное, чтобы скорее вернуться сюда!
- Да поможет вам Господь. Я буду в храме ещё месяц. Потом, из-за сердечной хвори, мне, вероятнее всего, потребуется покинуть приход. На время. Но до моего отъезда нам необходимо обязательно с вами увидеться.
Уйдя с головой в работу, ставшую в одночасье самым важным делом жизни, Александр осознал её неоценимую значимость для собственной души. Беспристрастно анализируя совершённое им ранее, мужчина явственно, на физическом уровне, чувствовал причинённую людям боль, источником которой стал он сам. Александр видел себя со стороны: прежнего – не познавшего в должной мере мудрости и милосердия, и нынешнего – готового заплатить любую цену за то, чтобы вернуться назад и не позволить своему разрушительному произведению обрести жизнь. Вынося на суд широкого читателя историю чужой вины, мужчина не мог и предположить, что совсем скоро сам займёт место обвиняемого. Но на этом суде не будет зрителей, а роль инквизитора он добровольно возьмёт на себя.
Уложившись в три недели, Александр, помня слова батюшки, спешил в храм. Мужчина вёз с собой внушительную рукопись. Но за рулём его автомобиля был другой человек - не похожий на того, что около четырёх месяцев назад мчался по этому же шоссе в неизвестность. Этот точно знал, куда и зачем держит свой путь!
Отец Иоанн будто ждал его появления. Когда мужчина отворил двери храма, батюшка с улыбкой встретил его своим кротким взглядом. Они вновь уселись на уже ставшую милой сердцу Александра скамеечку и возобновили прерванный три недели назад разговор.
Старенький священник в тот вечер выглядел и держался как-то иначе. Александр пытался уловить эти изменения, но так до конца и не утвердился ни в одном из своих предположений. Батюшка словно помолодел, был значительно бодрее, чем прежде. В какой-то момент мужчине даже показалось, что от того исходило едва заметное сияние. Но он убедил себя, что это всего лишь блики от свечей, отражавшихся в золочёном убранстве храма.
Отец Иоанн сосредоточенно изучил повествование от начала до конца. Какие-то эпизоды он просматривал бегло, так как ранее с ними уже был знаком, на каких-то особо фокусировал внимание, перечитывая дважды и даже трижды. Когда последний лист оказался на его коленях, батюшка с видом абсолютно счастливого человека произнёс:
- Вот теперь - всё. Вы - молодец!
Александр почувствовал себя ребёнком, смущённым похвалой. От стеснения он даже опустил глаза, но каждой клеткой тела чувствовал ликующий взгляд своего духовного покровителя, искренне радовавшегося за него.
- Зачастую, люди, каясь в содеянном, произносят слова бездумно. Их сожаление не всегда идёт из глубин души. Но тут случай иной! Путь, пройденный вами за эти месяцы - ни что иное, как путь покаяния. Через исповедь, через самоотверженное желание повиниться в грехе. Провидение отнюдь не случайно даровало нам ту встречу! Благодаря ей, мы оба получили возможность искупить свою вину. Вам дарован шанс начать жизнь заново! Я исполнил последнее из назначенных Господом послушаний. Ваша душа - ещё одна душа - вновь повернулась лицом к Богу, а это значит, что и моя жизнь, наверное, не была прожита напрасно!
- Батюшка, а как же быть со Светой и Андреем? Тревога за их сyдьбы терзает меня яростнее самого лютого зверя.
Отец Иоанн задумчиво повернул голову в сторону узкого решётчатого окна. В него, тайком наблюдая за их беседой, краешком своего светящегося диска заглядывала любопытная Луна. В глазах священника, наполненных слезами, читалась благодарность.
- Иного продолжения нашего разговора я и не ожидал. Вы - удивительный человек. Божий человек! Получив от Него возможность переписать свою историю с самого начала, вы обрели право сделать это не только на бумаге, но и в жизни! А значит скоро, очень скоро, вам обязательно представится случай исправить и самую главную ошибку. Иначе и быть не может! Я верю! Верьте и вы.
Вглядываясь в холодный лунный свет, батюшка загадочно улыбался. Он словно видел будущее. И оно зачаровывало его…
- Александр, судьба может распорядиться так, что мы больше не встретимся. Но мне хочется верить, что вы и дальше будете придерживаться обретённого пути, не позволяя обстоятельствам заставить вас заплутать вновь.
Отец Иоанн с почтением протянул Александру стопку его листов.
- Вы ещё не догадались? Эта рукопись и есть ненаписанное вами когда-то произведение - по-настоящему значимое, способное затрагивать человеческие души, заставлять людей переосмысливать собственные поступки. Оно завершено! Осталось лишь дать ему название.
Александр стоял на крыльце храма и жадно вдыхал морозный зимний воздух, смешавшийся с благоуханием восковых свечей, ароматом печного дыма и свежестью чистого деревенского снега.
Поражённый произошедшим, мужчина снова и снова видел перед собой всепрощающее лицо батюшки, слышал его мягкий голос. Этот скромный маленький человек с огромной душой своим невероятным умением подбирать ключик к человеческим сердцам ежедневно совершал чудо! Он нёс миру спасительный свет. И как символ спасения, из узких окошек храма тот свет подавал призывный сигнал надежды проходящим и проезжающим мимо людям, терпящим бедствие.
- Саша?! Это ты?
От неожиданности Александр вздрогнул. Он пытался понять, не являлось ли происходящее плодом его воспалённого воображения. Ведь этот голос он никогда не смог бы спутать ни с чьим другим...
- Света? Откуда ты здесь?
- Я здесь живу, это моё родное село! А как тут очутился ты?
Сердце Александра, неожиданно ставшего за один вечер очевидцем и непосредственным участником целой череды чудес, готово было выпрыгнуть и танцевать. Он не знал, что делать, что говорить. Мысли перемешались в его голове. Тело стало неуправляемым.
- Как ты? Как сын?
- У нас всё хорошо. Работаем, учимся.
- Вдвоём?
- Почему вдвоём? Вчетвером! Я, сын, дочь и Андрей.
- Андрей? Вы помирились?!
- Да! Приблизительно через полгода после тех событий он приехал сюда и больше не уезжал. Я простила его. Простила тебя. И он тоже давно не держит обиды. Видимо судьбе было нужно, чтобы все мы прошли эти испытания. И мы их прошли! Все ошибаются. Но осознать и попытаться как можно скорее исправить собственные ошибки гораздо важнее, чем всю жизнь копить злобу на чужие!
Невозможно передать словами, какая буря разразилась по моей вине! Света, не оставив Андрею ни единой возможности для оправдания, забрала сына и ушла. Вскоре она подала на развод. С горя, мой лучший друг, считавший меня теперь злейшим врагом, за?пил.
Дав душевной ране Светы затянуться, я, спустя некоторое время, попытался с ней связаться. Но во время нашего последнего телефонного разговора она недвусмысленно дала понять, что не желает больше меня ни видеть, ни слышать. Как и Андрей. В обоих случаях причиной стала правда! Ослепляющая жажда успеха и справедливости сделала меня недальновидным, разрушив судьбы близких мне людей.
***
Александра переполняли эмоции. В груди не хватало воздуха, сердце безудержно колотилось, по телу пошла ощутимая дрожь. Отец Иоанн, обеспокоенный состоянием собеседника, заботливо взял его руку в свою и предложил ему сделать небольшой перерыв.
- Знаете, Александр, ваше желание вполне понятно и даже логично. Ложь – это страшная, беспощадная, губительная вещь! Но важно понимать, что и справедливость справедливости рознь. Порой она тоже может стать весьма разрушительным оружием. Её колюще-режущей частью служит правда. А правда обоюдостра?! При неосторожном или неумелом применении она способна ранить как обличаемого, так и самого обличителя. Правдой ни в коем случае нельзя бросаться, её требуется аккуратно передавать из рук в руки.
- Вы абсолютно правы, отец Иоанн! Жаль, что осознание приходит к нам так поздно. Именно поэтому закономерным итогом погони за призраками стало то, что в какой-то момент мне пришлось вернуться из придуманного воображением мира в далёкую от совершенства реальность. В ней моя жизнь являла собой огромный ворох пожелтевших от бесполезности листов бумаги, испещрённых выцветшими чернильными строчками.
Вместо того, чтобы воспользоваться безграничными возможностями пера и сделать Вселенную хоть на чуточку светлее, я умудрился собственноручно погрузить себя и близких мне людей в такой беспросветный мрак, где мы уже никогда не сумеем найти друг друга! Я возненавидел себя. Несмотря на неоспоримый успех, мне опротивел тот роман. С тех пор книг я больше не пишу! Мечта так и осталась всего лишь мечтой, которой уже никогда не суждено осуществиться. Теперь моя работа - печатать аналитические статьи для одного известного периодического издания, не сильно тяготеющего к правде.
- Ваша мечта так и осталась мечтой, потому как истинную ценность для человеческой души имеют покаяние и искупление, а не осуждение. Осуждающий других запускает круговорот взаимных упрёков, обид, гнева и тщеславия, среди которых становится почти невозможно определить, где правда, а где ложь. Зла от этого на Земле меньше не становится. Лишь осуждающий себя не позволяет греху множиться.
***
Александр завершил своё краткое жизнеописание. Но даже после этого, мысленно, он по-прежнему находился там – в недавнем и, одновременно, таком далёком прошлом. Прошлом, в котором он оставил друзей, мечту и покой.
- С момента, как была написана та книга, вы проделали большой путь: от плутавшего в толпе писателя, ослеплённого жаждой популярности, до человека, нашедшего безлюдную дорогу сюда. Испытываемые вами терзания - боль души, жаждущей искупить свою вину. И мы с вами обязательно должны ей помочь! Для этого потребуется время, но с Божьей помощью всё сладится. Скажите, Александр, будет ли у вас возможность приехать сюда вновь?
- Да, батюшка. В любое время!
- Тогда у меня к вам есть одна просьба. К следующей нашей встрече постарайтесь подробно описать суть того поступка, за который вам столь нестерпимо совестно. На листе бумаги, своей рукой. Сумеете?
- Конечно, батюшка.
- Как только будете готовы, приезжайте.
- Буду. Обязательно буду!
***
Батюшка ещё какое-то время после ухода мужчины оставался неподвижно сидеть на скамье. Он словно чувствовал предопределённость их встречи, явственно ощущал духовную связь. Это никак не могло быть случайностью! Любая случайность - маленький винтик в огромном механизме закономерности. Но тот винтик, без которого этот механизм никогда не сможет нормально функционировать.
Александр возвращался домой. Окрылённый, он будто обрёл второе дыхание. В свете автомобильных фар ему, как когда-то прежде, вновь открывалась удивительная красота зимнего леса, обступившего с обеих сторон узкую полоску петлявшей дороги. Великаны-деревья приветственно склонялись перед ним в своих белых одеяниях, молча одобряя его нежданное появление в их заповедных краях. Он никогда не верил в закономерность событий, но сегодняшнее знакомство с отцом Иоанном упорно не желало вписываться в его понимание случайности!
***
Описание совершенной им злополучной ошибки далось Александру совсем не так легко, как изначально представлялось. Он множество раз исправлял, дополнял и заново переписывал текст. Нередко, вскакивая ночью с постели, мужчина вносил очередную важную правку в историю, уже считавшуюся им оконченной. Водоворот вины затягивал его всё глубже и глубже. И если первоначальный вариант включал в себя около трёх десятков строк, то в завершённом виде уже имел пять покрытых мелким, аккуратным почерком альбомных листов, на написание которых ушла почти неделя.
Вскоре Александр вновь был в храме. После завершения службы они с батюшкой присели на знакомую лавочку, и мужчина представил ему в подробностях монолог грешника. Тот с любопытством, слово за словом, строчка за строчкой, стал изучать его исповедь.
- Вы совершили настоящий подвиг! Копнули так глубоко, куда не каждый отважился бы заглянуть. На то, чтобы бросить вызов самому себе, требуется недюжинное мужество.
- Это крик моей души.
Старенький священник понимающе кивнул головой и бережно коснулся плеча мужчины. Безмолвное касание батюшки было громче любых речей.
- Александр, если позволите, я осмелился бы попросить дополнить ваше откровение ещё некоторыми деталями. Желательно, чтобы вы указали, какие именно события сопутствовали описываемому вами эпизоду. Предшествовали ему, происходили после. Другими словами, каковы были причины и следствия вашего поступка? Не станет ли для вас чрезмерно тягостным моё пожелание?
- Ничуть, батюшка.
***
В следующий раз Александр и отец Иоанн встретились лишь два с лишним месяца спустя. Всё, что память позволяла извлечь из своих глубин, мужчина скрупулёзно фиксировал. Облачение разрозненных, бесформенных мыслей в ёмкую словесную оболочку занимало почти всё его свободное время. Он вновь и вновь проживал своё прошлое, будто получил волшебный дар оборачивать время вспять.
Отправившись к батюшке сразу после завершения своего труда, Александр не застал того в храме. За несколько дней до этого отец Иоанн попал в больницу, где врачи в очередной раз боролись за его жизнь. Перенёсшее немало тяжёлых ударов сердце священнослужителя всё чаще давало сбои.
Только-только придя в себя и считая непозволительной роскошью разлёживаться в постели, батюшка добился досрочной выписки, спешно покинул палату и прямиком примчался в свой родной приход. Даже несмотря на то, что выглядел он утомлённо, почти не мог стоять и едва слышно говорил, отец Иоанн продолжал дарить прихожанам заботу и удивительную, наполненную любовью и состраданием, улыбку. А его глаза, казалось, стали лишь добрее и прозорливее.
На их встрече в тот день настоял сам батюшка. Мужчина, сильно обеспокоенный его самочувствием, долго не осмеливался передать кипу исписанных листов, существенно располневшую с прошлого раза. Объём текста был настолько велик, что для ознакомления с ним отцу Иоанну потребовалось больше двух часов. Но даже будучи ослабевшим, он детально изучил каждую сноску, сделанную автором.
Закрыв ненадолго уставшие глаза, батюшка произнёс:
- Ваше неутомимое усердие говорит о многом. Из-под толстых наносных слоёв, в редких проталинах уже показалась цветущая оболочка истинной природы, заложенной в нас Богом. Осталось совсем немного. К тому огромному труду, что уже был вами проделан, требуется добавить последние пояснения. Нужно рассказать о своём отношении к поступку на момент его совершения и на момент описания. Вы готовы, Александр?
- Готов, батюшка! Безусловно готов!
- В таких случаях торопить человека категорически недопустимо, но в силу ряда причин, я всё же вынужден спросить. Как много времени это может у вас занять?
- Сделаю всё возможное и невозможное, чтобы скорее вернуться сюда!
- Да поможет вам Господь. Я буду в храме ещё месяц. Потом, из-за сердечной хвори, мне, вероятнее всего, потребуется покинуть приход. На время. Но до моего отъезда нам необходимо обязательно с вами увидеться.
***
Уйдя с головой в работу, ставшую в одночасье самым важным делом жизни, Александр осознал её неоценимую значимость для собственной души. Беспристрастно анализируя совершённое им ранее, мужчина явственно, на физическом уровне, чувствовал причинённую людям боль, источником которой стал он сам. Александр видел себя со стороны: прежнего – не познавшего в должной мере мудрости и милосердия, и нынешнего – готового заплатить любую цену за то, чтобы вернуться назад и не позволить своему разрушительному произведению обрести жизнь. Вынося на суд широкого читателя историю чужой вины, мужчина не мог и предположить, что совсем скоро сам займёт место обвиняемого. Но на этом суде не будет зрителей, а роль инквизитора он добровольно возьмёт на себя.
Уложившись в три недели, Александр, помня слова батюшки, спешил в храм. Мужчина вёз с собой внушительную рукопись. Но за рулём его автомобиля был другой человек - не похожий на того, что около четырёх месяцев назад мчался по этому же шоссе в неизвестность. Этот точно знал, куда и зачем держит свой путь!
***
Отец Иоанн будто ждал его появления. Когда мужчина отворил двери храма, батюшка с улыбкой встретил его своим кротким взглядом. Они вновь уселись на уже ставшую милой сердцу Александра скамеечку и возобновили прерванный три недели назад разговор.
Старенький священник в тот вечер выглядел и держался как-то иначе. Александр пытался уловить эти изменения, но так до конца и не утвердился ни в одном из своих предположений. Батюшка словно помолодел, был значительно бодрее, чем прежде. В какой-то момент мужчине даже показалось, что от того исходило едва заметное сияние. Но он убедил себя, что это всего лишь блики от свечей, отражавшихся в золочёном убранстве храма.
Отец Иоанн сосредоточенно изучил повествование от начала до конца. Какие-то эпизоды он просматривал бегло, так как ранее с ними уже был знаком, на каких-то особо фокусировал внимание, перечитывая дважды и даже трижды. Когда последний лист оказался на его коленях, батюшка с видом абсолютно счастливого человека произнёс:
- Вот теперь - всё. Вы - молодец!
Александр почувствовал себя ребёнком, смущённым похвалой. От стеснения он даже опустил глаза, но каждой клеткой тела чувствовал ликующий взгляд своего духовного покровителя, искренне радовавшегося за него.
- Зачастую, люди, каясь в содеянном, произносят слова бездумно. Их сожаление не всегда идёт из глубин души. Но тут случай иной! Путь, пройденный вами за эти месяцы - ни что иное, как путь покаяния. Через исповедь, через самоотверженное желание повиниться в грехе. Провидение отнюдь не случайно даровало нам ту встречу! Благодаря ей, мы оба получили возможность искупить свою вину. Вам дарован шанс начать жизнь заново! Я исполнил последнее из назначенных Господом послушаний. Ваша душа - ещё одна душа - вновь повернулась лицом к Богу, а это значит, что и моя жизнь, наверное, не была прожита напрасно!
- Батюшка, а как же быть со Светой и Андреем? Тревога за их сyдьбы терзает меня яростнее самого лютого зверя.
Отец Иоанн задумчиво повернул голову в сторону узкого решётчатого окна. В него, тайком наблюдая за их беседой, краешком своего светящегося диска заглядывала любопытная Луна. В глазах священника, наполненных слезами, читалась благодарность.
- Иного продолжения нашего разговора я и не ожидал. Вы - удивительный человек. Божий человек! Получив от Него возможность переписать свою историю с самого начала, вы обрели право сделать это не только на бумаге, но и в жизни! А значит скоро, очень скоро, вам обязательно представится случай исправить и самую главную ошибку. Иначе и быть не может! Я верю! Верьте и вы.
Вглядываясь в холодный лунный свет, батюшка загадочно улыбался. Он словно видел будущее. И оно зачаровывало его…
- Александр, судьба может распорядиться так, что мы больше не встретимся. Но мне хочется верить, что вы и дальше будете придерживаться обретённого пути, не позволяя обстоятельствам заставить вас заплутать вновь.
Отец Иоанн с почтением протянул Александру стопку его листов.
- Вы ещё не догадались? Эта рукопись и есть ненаписанное вами когда-то произведение - по-настоящему значимое, способное затрагивать человеческие души, заставлять людей переосмысливать собственные поступки. Оно завершено! Осталось лишь дать ему название.
***
Александр стоял на крыльце храма и жадно вдыхал морозный зимний воздух, смешавшийся с благоуханием восковых свечей, ароматом печного дыма и свежестью чистого деревенского снега.
Поражённый произошедшим, мужчина снова и снова видел перед собой всепрощающее лицо батюшки, слышал его мягкий голос. Этот скромный маленький человек с огромной душой своим невероятным умением подбирать ключик к человеческим сердцам ежедневно совершал чудо! Он нёс миру спасительный свет. И как символ спасения, из узких окошек храма тот свет подавал призывный сигнал надежды проходящим и проезжающим мимо людям, терпящим бедствие.
- Саша?! Это ты?
От неожиданности Александр вздрогнул. Он пытался понять, не являлось ли происходящее плодом его воспалённого воображения. Ведь этот голос он никогда не смог бы спутать ни с чьим другим...
- Света? Откуда ты здесь?
- Я здесь живу, это моё родное село! А как тут очутился ты?
Сердце Александра, неожиданно ставшего за один вечер очевидцем и непосредственным участником целой череды чудес, готово было выпрыгнуть и танцевать. Он не знал, что делать, что говорить. Мысли перемешались в его голове. Тело стало неуправляемым.
- Как ты? Как сын?
- У нас всё хорошо. Работаем, учимся.
- Вдвоём?
- Почему вдвоём? Вчетвером! Я, сын, дочь и Андрей.
- Андрей? Вы помирились?!
- Да! Приблизительно через полгода после тех событий он приехал сюда и больше не уезжал. Я простила его. Простила тебя. И он тоже давно не держит обиды. Видимо судьбе было нужно, чтобы все мы прошли эти испытания. И мы их прошли! Все ошибаются. Но осознать и попытаться как можно скорее исправить собственные ошибки гораздо важнее, чем всю жизнь копить злобу на чужие!
