ГЛАВА 1.
Гнетущие мысли бесконечной чередой мелькали в голове Аннушки, терзая её встревоженное сознание. «Разве такое может быть? Это просто какое-то наваждение. Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную! Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную…»
Она вновь и вновь, в коротких перерывах между словами молитвы, прокручивала все события текущего дня в обратном порядке, чтобы понять, где свернула не туда, в какой именно момент заплутала. Но память девушки, сохранившая каждую, даже самую малозначительную деталь, отказывалась признавать тот факт, что где-то Аннушка могла допустить роковой просчёт.
«Утро. Родные Соколы?. Крайний дом, и машущая рукой ей вслед бабушка Ахима. Наполненный утренним светом перелесок, и скрипучая телега дяди Егора, запряженная его бессменным Буркой. Шумящий на ветру бор, и та, самая высокая, сосна с обильно сочащейся из глубокой раны смолой. Река, немыслимыми зигзагами извивающаяся вдали. Лесная дорога, наполненная неповторяющимися голосами множества птиц. Лог с ещё не высохшей росой, непривычно туманный в этот день. Малина крупная, спелая и ароматная. Как можно было сбиться с пути там, где знакомо всё: каждое деревце, неровность и тропинка? Что же со мной могло произойти?!»
Теперь перед её взором представал пейзаж, ранее абсолютно неизвестный: глубокие овраги сменялись высокими холмами, покрытыми пёстрым и благоухающим ковром из полевых цветов самой разнообразной расцветки. То тут, то там возвышались одиноко стоящие, исполинского вида деревья с раскидистыми кронами и неохватными стволами. А тёплый и ласковый летний ветерок приводил эту картину, словно сошедшую с холста величайшего художника, в плавное движение, напоминающее размеренное дыхание бескрайнего водоёма.
Вот только тревожное чувство напрочь лишило в этот момент Аннушку возможности замечать прелесть окружающего её великолепия. Оно отнимало у неё всё больше и больше сил. В какой-то момент девушка даже приняла решение остановить своё стремительное движение, напоминающее скорее бег. Ей требовалась возможность не только перевести дух, но и понять, как поступать далее: идти вперёд - в неизвестность – с надеждой скорее встретить людей, или вновь попытаться отыскать обратный путь, ранее ею столь неожиданно утерянный.
К чему или к кому взывает человек, оказавшийся в подобной ситуации? Какие мысли доминируют в его сознании в момент присутствия беспокойства или угрозы? Все реагируют на стресс по-разному, Аннушка же обладала удивительной для своего возраста способностью бороться с чувством страха. Бороться самоотверженно и безропотно.
К своим пятнадцати годам она повидала разное, заглянув в глаза многим опасностям с расстояния в десяток шагов. Были встречи и с дикими зверями, и с непредсказуемыми людьми, и с необъяснимыми явлениями – во всём этом в их деревне, как, впрочем, и в любой другой в то время, не было недостатка. Медведи водились в изобилии и частенько сталкивались с людьми, в стремлении отстоять своё безоговорочное право на владение территорией. Волки решались на ещё большее – запросто забирались в ограду или хлев в надежде поживиться обречённой на верную погибель добычей. Бывали случаи, когда сбежавшие из-под стражи во время конвоирования заключенные прятались в глубине граничащего с Аннушкиной деревней леса. И если повадки хищников были всем известны, а значит, и вполне предсказуемы, то в случае с людьми всё было гораздо сложнее. За каким из инстинктов последует человек, загнанный в угол и осознающий неминуемую угрозу для своей свободы и даже жизни, заранее знать не мог никто.
Тело девушки было закалено невзгодами и испытаниями ничуть не меньше, чем дух. С самого раннего детства она, как старшая из шести детей, несла за своих братьев и сестёр полную ответственность. За любые их проделки, неудачи и непослушание родители спрашивали в первую очередь с неё. Аннушке доставались и все самые сложные поручения по дому, в изобилии раздаваемые занятыми с раннего утра до позднего вечера на работах в поле, в лесу, в огороде или на пашне родителями. Пойти в ещё не проснувшийся лес за земляникой, чтобы мама успела до выхода на покос напечь блинов, или в сгущающейся тьме отправиться на поиски потерявшейся коровы, вовсе не являлось для неё чем-то, из ряда вон выходящим. Все соседние леса, по своей густоте и площади больше напоминавшие тайгу, были ею в одиночку исхожены и изучены в поисках ягод, грибов, сосновых и берёзовых почек, а также целебных трав, в которых девушка уже совсем недурно разбиралась.
Вот и сегодня она выполняла поручение мамы, отправившись в расположенную приблизительно в трёх километрах небольшую деревеньку Пашково, чтобы забрать на пасеке у деда Матвея к завершению Петрова поста, что приходился в тот год на 11 июля, кадку свежесобранного золотистого, ароматного и тягучего кипрейного мёда.
Теперь становится не сложно представить неординарность ситуации, когда стойкая во всех отношениях девушка пребывала сейчас в смятении, ставшим следствием произошедших с ней загадочных событий.
Этот июльский день выдался по-летнему сухим и жарким. Вокруг Аннушки, словно в соревновательном азарте, без устали мелькали стайки проворных птиц, мелодично щебечущих на самый разнообразный манер. Цветочное изобилие давало жизнь великому множеству насекомых, чьё присутствие, если и могло оставаться незамеченным, то не имело ни единого шанса оставаться неуслышанным. А шелест травы и тихое пение крон деревьев вносили последние штрихи в эту неподражаемую симфонию жизни.
Аннушка, присела на краю еле различимой дорожной колеи, уже практически поглощённой ядовито-зелёной растительностью. Именно эта старая полевая дорога, которая уже давно не видела колёс, помогала ей сохранять уверенность в том, что скорая встреча с людьми неизбежна. Ведь если есть дорога, то она обязательно куда-то ведёт. Где-то впереди, во что бы то ни стало, будет селение, а там ей обязательно помогут вернуться домой. Она даже не замечала, что рассуждала вслух, и эти размышления окончательно рассеяли все сомнения относительно выбора ею направления дальнейшего пути. Уверенность вдохнула в неё сил и на время притупила одолевавшие прежде жажду и чувство голода. По той причине, что данное ей поручение не предполагало длительного отсутствия, Аннушка не взяла с собой воду и пищу, о чём теперь сильно жалела. И если найти съедобное растение среди такого разнообразия представленных вокруг видов большого труда бы не составило, то с водой дело обстояло куда сложнее.
Собрав большую горсть земляники, она решила более не медлить и отправилась в дальнейший путь, с надеждой вглядываясь вдаль и выискивая пытливым взглядом любое тёмное пятнышко, выделяющееся на фоне цветущей палитры окружающего ландшафта. Но оно никак не желало себя проявлять, а день начинал предательски клониться к своему завершению. Сколько километров уже было пройдено, Аннушку не заботило, как и не заботило её то, сколько ещё может предстоять пройти в поисках долгожданной помощи. Она шла и шла вперёд, не обращая внимания на зной, жажду и утомление, чётко осознавая, что неминуемо надвигающаяся ночь может затруднить задачу. И это осознание подгоняло её. Временами могло показаться, что она летит над землёй, не касаясь ступнями поверхности.
К многоголосому хору уже заявивших о своём присутствии «артистов» начали всё более и более явственно добавляться партии солирующих сверчков. Совсем скоро их многочисленный спевшийся коллектив и вовсе затмил других участников концерта. Всё вокруг будто слилось в этом бесконечном протяжном стрекочущем звуке – настолько же примитивном, насколько недоступном человеческому пониманию. Солнце, словно повинуясь этому сигналу, стало клониться к горизонту, а дневной жар начал медленно сменяться вечерней прохладой, приносимой слабым ветерком. Аннушка, вспотевшая от быстрой ходьбы и одетая лишь в лёгкий ситцевый сарафан, чувствовала каждой клеточкой своего тела свежеющее дыхание надвигающейся тьмы.
Сумерки всё явственнее давали о себе знать, даже неугомонные доселе птицы и те, как будто почуяв, что время для игр подошло к концу, стали подыскивать себе удобные места, дабы с высоких веток с самым лучшим видом проводить до утра заходящее Солнце и погрузиться в короткий и чуткий сон. Небо на время вспыхнуло, окрасившись во все оттенки красного, словно исполняя последний аккорд уходящего дня, и стало быстро терять яркость. По прошествии всего лишь нескольких минут о солнечном свете напоминала только узкая полоска зарева на самой кромке стремительно темнеющего горизонта. Ночь уверенно и безотлагательно вступала в свои права.
Наконец, наступило то самое, знакомое каждому, время, когда дневное светило уже скрылось, а ночное ещё не показалось. Земля без лунного света, словно заплутавший у прибрежных скал в отсутствие маяка корабль, погружалась в кромешную тьму, полную громких звуков и еле ощутимых движений. Очертания и рельеф старой дороги стали почти неразличимы, а потому и походка Аннушки растеряла былую уверенность — она то оступалась, то запиналась о неровности колеи, то, запутавшись ногами в высокой и колючей траве, осознавала, что вообще сошла с заданного курса.
Ноги переставали слушаться, временами даже казалось, что они и вовсе ей не принадлежат, так как девушка вдруг переставала их чувствовать. Вызванное многочасовым непрерывной ходьбой утомление, подначиваемое быстро нарастающей тревогой и активно о себе заявляющей сонливостью, заметно сказалось на боевом настрое Аннушки. Часто называемая окружающими людьми за свою работоспособность и силу воли «железной», она вдруг поняла, что даже у металла бывает усталость. Силы заметно покидали её.
Спустя какое-то время, чуть различимый серебряный свет начал, словно фигуры на фотобумаге под действием проявителя, прорисовывать очертания окружавшей её обстановки. Ничего не поменялось: то же бескрайнее поле, те же редкие, одиноко стоящие деревья-исполины, та же чуть различимая старая дорога, ведущая в неизвестность. На девушку вдруг нахлынули эмоции, знакомые любому, оказавшемуся в стрессовой ситуации и начинающему терять надежду на счастливый исход. Её переполняли воспоминания: последний напутственный разговор с мамой, уют домашней обстановки со всем многообразием запахов, свойственных деревенской избе, их увлекательные игры с младшими братьями и сёстрами. Сколько бы она сейчас отдала за то, чтобы просто оказаться рядом с ними...
Вскоре её сознание начало компенсировать притупившиеся чувства переизбытком более доступных к применению – Аннушка, будучи из-за ночной тьмы частично лишённой возможности обозревать пространство вокруг себя, вдруг стала гораздо отчётливее ощущать те запахи, что ранее, казалось, не воспринимались её обонянием так ярко. От наполняющего дыхание аромата клевера, зверобоя, васильков и таволги начинала кружится голова.
Всполохи света где-то за горизонтом неожиданно заставили девушку отвлечься. Эти вспышки могли означать лишь одно – приближалась гроза. Настоящая июльская гроза с белой паутиной стремительно разбегающихся по чёрному небу молний и громовыми раскатами, от которых сотрясается уставшая от дневного зноя земля. На фоне этого надвигающегося буйства стихии Аннушка, медленно бредущая в одиночку посреди бескрайнего поля, почувствовала вдруг себя беззащитной и беспомощной букашкой. Она с самого детства знала, что в такую непогоду ни в коем случае нельзя искать укрытия под кронами деревьев, как и нежелательно находиться под открытым небом в полный рост. Девушка начала пристально вглядываться во тьму, чтобы найти место, где она могла бы расположиться на время прохождения грозового фронта. И в эту самую секунду, когда даже жилка на её шее своей учащённой пульсацией вовсю сигнализировала о напряжённости момента, она вдруг поймала себя на мысли, что сквозь шлейф цветочных благовоний, промелькнул какой-то новый, еле различимый, но до боли знакомый аромат. Аннушка даже остановилась, чтобы не потерять его. На мгновение она застыла в изумлении и не могла поверить происходящему. Это был запах дыма от горящей берёзы, который невозможно спутать ни с чем другим.
«Костёр? Печь? Где-то совсем рядом могут быть люди!» Её внезапно возникшему счастью поистине не было границ. Надежда уже рисовала в голове картину долгожданного возвращения домой. Она даже поймала себя на мысли, что вдруг ощутила себя на месте Робинзона Крузо – одного из своих любимых книжных персонажей – чья история спасения с необитаемого острова после длительных испытаний, посланных Провидением, всегда вызывала у неё особо эмоциональную реакцию.
«Сейчас или никогда!» - произнесла громко и безапеляционно Аннушка и стремительно направилась во тьму в том самом направлении, где, как ей казалось, находился источник спасительного дыма. Вновь трава хлестала по ногам, впиваясь своими колючками и раня острой кромкой, будто всеми силами пытаясь остановить её неосмотрительный и напористый порыв. Но теперь девушка не обращала на боль никакого внимания, словно не желала растрачивать ни одной его капли по пустякам.
Каждый шаг отдавался гулким эхом в голове, сердце билось всё быстрее и сильнее, словно изо всех сил пыталось вырваться из груди, как дикий зверь из ловушки. Её устремлённый вдаль взор никак не мог уловить во тьме хоть какой-то намёк на присутствие человека, но зато обоняние всё явственнее давало понять, что искомый объект становится ближе и ближе.
Аннушка приближалась к вершине пологого холма. Затяжной и столь скорый подъём окончательно сбил её дыхание, а в боку предательски напомнили о своём существовании колики. Тяжело выдохнув, девушка сделала последний шаг, и перед ней предстала удивительная картина: совсем рядом небольшая речушка, отражая лунный свет, несла свои серебряные воды, а прямо на её берегу около дюжины тёмных строений. В одной из избушек топилась печь, и стелившийся по округе светлый дым был хорошо заметен на фоне ночного неба. Два её небольших окошка, словно два глаза, всматривающихся в ночь в поисках добычи, испускали чуть заметный бледно-жёлтый свет.
Девушка неслась к этому дому на одном вдохе, будто Фидиппид, финиширующий в своём смертельном марафонском забеге. Как выяснилось, дорога, по которой шла девушка, заворачивала к этой небольшой деревушке всего в паре сотен метров от того места, где Аннушка устремилась, ведомая обонянием, напрямик через поле. Приблизившись к строению, она через невысокий забор стала вглядываться сквозь окошки в освещенное помещение в надежде увидеть долгожданный силуэт человека, но кроме скудного убранства избы и высушенного букета из трудноразличимых трав и цветов, стоящего на одном из подоконников, ничего не удавалось рассмотреть. Найдя калитку и убедившись, что рядом нет стерегущей вход собаки, уставшая и озябшая, она тихонько вошла. Озираясь и стараясь ступать как можно аккуратнее, Аннушка подошла к ближайшему окошку и несколько раз несильно постучала. Никакого ответа не последовало. Подождав недолго, она вновь постучала, но уже приложив больше усилий, отчего стекло звонко задребезжало. И вновь в ответ лишь тишина. Девушка повторила ту же процедуру со всеми доступными ей окошками. Но хозяева никак не желали замечать присутствия постороннего рядом с домом.
