Моя жена всегда отличалась умением спокойно и взвешенно подходить к решению любой проблемы. В нашей семье именно она была путеводной звездой, флюгером, безошибочно указывающим направление попутного ветра. Теперь эта звезда освещает путь кому-то гораздо более достойному. Это и есть высшая справедливость! Сделавший однажды несчастным другого, не заслуживает быть счастлив сам!
Мои дети были бессменным примером для своих сверстников. Лиза мечтала стать учителем, как мама. Серёжа планировал выучиться на пилота и летать в самые отдалённые уголки земного шара. И они бесспорно достигли задуманного – я в этом ничуть не сомневаюсь! Как и в том, что они стали хорошими людьми. Даже несмотря на отвратительный пример родного человека. Может быть они и сами уже подают пример. Своим чудесным детям! Пример всё той же стойкой беззаветной любви и непоколебимого доверия.
Жаль, что меня всё это время не было с ними рядом. Не проходит и мгновения, чтобы я не вспоминал о них. Погнавшись за яркой жизнью, я упустил жизнь счастливую! И лишил счастья тех, кто его заслуживал больше всего на свете! Надеюсь, они когда-нибудь смогут простить меня за горе, которое я принёс в наш маленький, хрупкий мир.
Вероятно, среди пролетающих над облаками самолётов есть тот, за штурвалом которого сидит мой сын. И может быть, он хотя бы изредка смотрит сверху в надежде увидеть внизу своего никчёмного отца.
Горячие слёзы одна за другой скатывались на снег, превращаясь в льдинки. Пёс своим шершавым языком лизал руку плачущего человека. Животное видело, чувствовало, что с каждой их каплей нестерпимый, всепоглощающий жар начинает всё сильнее одолевать единственного друга. Он боялся лишиться его, так до конца и не обретя.
Утром следующего дня случайный прохожий обнаружил на одинокой, мёрзлой скамейке в глухом закоулке парка человека, устремившего свой безжизненный взгляд куда-то ввысь. Рядом с ним лежал чуть живой пёс. Он по-прежнему пытался обогреть своего спасителя.
В воздухе, пропитанном утренней свежестью, казалось, ещё разносился приглушённый и слегка хрипловатый голос: «Я когда-то слышал, что для Бога нет большего праведника, чем кающийся грешник, упавший и вновь поднявшийся. И пока он гложет себя за содеянное когда-то, внутри него, словно исповедальная свеча, горит огонёк, способный отогреть прозябшее тело в любую стужу. Но как только Господь примет покаяние этого грешника, затухнет и свеча, чтобы прекратить терзания, искупленные муками совести».
Господь принял его покаяние.
Мои дети были бессменным примером для своих сверстников. Лиза мечтала стать учителем, как мама. Серёжа планировал выучиться на пилота и летать в самые отдалённые уголки земного шара. И они бесспорно достигли задуманного – я в этом ничуть не сомневаюсь! Как и в том, что они стали хорошими людьми. Даже несмотря на отвратительный пример родного человека. Может быть они и сами уже подают пример. Своим чудесным детям! Пример всё той же стойкой беззаветной любви и непоколебимого доверия.
Жаль, что меня всё это время не было с ними рядом. Не проходит и мгновения, чтобы я не вспоминал о них. Погнавшись за яркой жизнью, я упустил жизнь счастливую! И лишил счастья тех, кто его заслуживал больше всего на свете! Надеюсь, они когда-нибудь смогут простить меня за горе, которое я принёс в наш маленький, хрупкий мир.
Вероятно, среди пролетающих над облаками самолётов есть тот, за штурвалом которого сидит мой сын. И может быть, он хотя бы изредка смотрит сверху в надежде увидеть внизу своего никчёмного отца.
***
Горячие слёзы одна за другой скатывались на снег, превращаясь в льдинки. Пёс своим шершавым языком лизал руку плачущего человека. Животное видело, чувствовало, что с каждой их каплей нестерпимый, всепоглощающий жар начинает всё сильнее одолевать единственного друга. Он боялся лишиться его, так до конца и не обретя.
***
Утром следующего дня случайный прохожий обнаружил на одинокой, мёрзлой скамейке в глухом закоулке парка человека, устремившего свой безжизненный взгляд куда-то ввысь. Рядом с ним лежал чуть живой пёс. Он по-прежнему пытался обогреть своего спасителя.
В воздухе, пропитанном утренней свежестью, казалось, ещё разносился приглушённый и слегка хрипловатый голос: «Я когда-то слышал, что для Бога нет большего праведника, чем кающийся грешник, упавший и вновь поднявшийся. И пока он гложет себя за содеянное когда-то, внутри него, словно исповедальная свеча, горит огонёк, способный отогреть прозябшее тело в любую стужу. Но как только Господь примет покаяние этого грешника, затухнет и свеча, чтобы прекратить терзания, искупленные муками совести».
***
Господь принял его покаяние.
