Сейчас она бы была рада и черствому кусочку хлеба. Завтра она ни куда не поедет. У нее просто не было на это сил. Надо раздобыть где-нибудь еду. Денег понятное дело нет, и ничего не купишь. Милостыню никто не подаст. Значит надо, что-то продать. Она перевернула и без того скудный гардероб семейства Волковых в поисках вещей подходящих для продажи. Отложив парочку из них, умылась и легла спать. Ночью опять стреляли. Утренний визит трудовой бригады переждала, спрятавшись в огороде. Здесь к своей радости обнаружила небольшую плантацию огурцов. Это весомое подспорье к ее рациону. Прихватив намеченные вещички, отправилась на рынок. Как ни странно, но он работал. Возможно, продавцов значительно поубавилось, но они все равно были. Катя никогда не торговала и даже не представляла, как это делать. Она всегда относилась к бабулькам, предлагающим свою продукцию, с некоторым пренебрежением. В 90-е в стране было нелегко, но родители занимали достаточно высокое положение, чтобы не бедствовать. А здесь надо торговать самой и чем? Поношенными вещами! Как унизительно и стыдно. Она робко предлагала прохожим, бывшую в употреблении одежду, а те смотрели на нее так - же, как и она в свое время на бабушек. Катя не знала в этой жизни ничего, ни сколько стоили продукты, ни какую цену просить за свой товар. Она просто банально хотела кушать. К ней прицепилась какая-то крестьянка, которая внимательно рассматривала вещи, проверяя их на прочность и целостность и постоянно, что-то скороговоркой рассказывая на белорусском языке. Катюша не понимала тетку. За этим торгом со стороны наблюдала дамочка в модно пошитом платьице, шляпке и с сумочкой в руках. Наверное, интеллигентка какая-то, подумала про себя Еремина. Женщине в шляпке надоело слушать щебетание колхозницы, и она потянула к себе москвичку. Случилась небольшая перепалка между женщинами за право общения с клиентом. По тем выражениям, которые использовала дамочка в этой словестной битве, Еремина поняла, что сильно поспешила отнести ее к разряду интеллигенции. Обменявшись в сторону, друг друга яркими эпитетами, женщина полностью завладела инициативой, заставив противника отступить на прежние позиции.
-Вы хотите это купить? – обрадовалась Екатерина. В ответ она удосужилась пренебрежительной улыбочки.
-Оставь это для себя, милочка. Я вижу, тебе нужны деньги?
-Очень! – прижала Катя к своей груди товар.
-А у тебя красивые сережки, - заинтересованно произнесла модница. Еремина поняла, куда клонит незнакомка. Это был подарок матери на ее совершеннолетие. Дорогая вещица в плане воспоминаний. Но есть так хотелось! Ведь еще неизвестно чем ее история закончится? Возможно, она больше никогда не увидит свою мать. Руки сами потянулись к мочкам ушей. Дамочка взяла в свои руки украшение, внимательно рассматривая его.
-Они золотые, с драгоценным камешком, - попыталась Катюша набить цену побольше.
-Хм. Интересная вещица. Беру.
Покупательница даже не спрашивала их стоимость. Может и правильно делала, потому-что Еремина ее и не смогла бы назвать. Дамочка открыла сумочку и отсчитала девушке некоторое количество слегка помятых банкнот. В руках москвички оказались большие купюры, так не похожие на те, которыми они пользовались, а подарок матери перекочевал к моднице. Катя стояла в задумчивости, рассматривая денежные единицы.
-Дорогуша, я бы на твоем месте спрятала деньги, тут много желающих присвоить их себе, - дала совет покупательница. Ее слова вывели Катю из оцепенения. Она окинула взглядом разношерстную толпу, снующую по базару, и заметила Павла Круглова, который с товарищем стоял у прилавка и плюхал семечки. Причем этот Паша смотрел именно в ее сторону. Серые штаны заправлены в голенища сапог. Сам в косоворотке и мышиного цвета пиджаке. На голове кепка. Чтобы охарактеризовать такой типаж человека было достаточно одного слова, урка. Катя вспомнила, что Дарья Петровна говорила, что он недавно освободился из мест заключения, поэтому первое впечатление соответствовало действительности. Еремина опустила глаза и направилась к продавцам. Она сумела купить буханку хлеба и кусок сала и заметила, как деньги почти закончились, толи ее обманула дамочка, заплатив слишком мало, толи цены на продукты были слишком высоки, а может, сработали сразу два фактора. Получив заветный провиант, она быстрым шагом поспешила домой. В избе она нарезала сало тоненькими ломтиками и положила его на кусочек черного хлеба. А тут еще пару огурцов на грядке нашлось. Вкуснотища! Ни какие московские деликатесы не шли в сравнение. У нее осталось немного денег, и в голове девушки родилась шальная идея попытаться уехать из Полоцка. По всей вероятности через пару дней здесь будут уже немцы, и тогда будет поздно. Она не сумела добраться до вокзала. Картина, которая предстала перед ее глазами, как только она покинула трудовые окраины районного центра, повергла ее в шок. По главным улицам города минуя мосты через Западную Двину, тянулась нескончаемая колонна беженцев. Телеги, велосипеды, тачки, просто идущие пешком изнеможенные усталостью люди. Женщины, дети, старики. Стар и млад, с запыленными лицами и страхом неизвестности в глазах, двигался подальше от границы. Периодически колонну людей обгоняли грузовики с солдатами в кузове. Кто-то был раздет, кто в шинели. Одни с оружием, другие без него. Многие военные передвигались с окровавленными бинтами на теле. Это понятное по книгам слово, отступление, в жизни имела куда более удручающий вид. Смысла идти к вокзалу, не было ни какого. Там царила подобная картина. Сегодня Катерине стало по- настоящему страшно. Неужели этому хаосу не будет конца?
Ночка выдалась не лучше. Она сквозь занавеску на окне заметила фигуры мужчин, которые стояли возле ее избы. Один даже попытался заглянуть в окно. Катя села на кровати и укуталась одеялом по самое горло. Ей было очень страшно. Чуткий слух уловил стук калитки и шаги во дворе. Потом был приглушенный разговор и непонятный шорох у двери. Ереминой стоило огромного усилия воли подняться с кровати и пройти босыми ногами к выходу. Снаружи в щель между дверной створкой и лудой просунулось лезвие ножа, которое медленно поднималось к защелке. Явно кто-то желал проникнуть в дом, и явно не с благими намерениями. Катя живо представила рожу уркагана Паши, который, так пристально за ней наблюдал на базаре. Не надо было, и догадываться, чем бы этот ночной визит закончился для девушки. Когда нож достиг дверной защелки, Катя, что есть силы, прижала ее, не давая ночным гостям открыть дверь. С той стороны кто-то нервно сопел прикладывая большие усилия, но Катерина так вцепилась в этот кусок железа, что все попытки незваных гостей оказались тщетными. Спас ее звук милицейского свистка. В городе несмотря ни на что оставалась Советская власть и ее правоохранительные органы продолжали работать. Нож убрали, и послышался топот быстро удаляющихся ног. До рассвета она просидела в полудреме, просыпаясь от каждого шороха. Оставаться самой в этом доме становилось опасным. На этот раз грузовик с рабочими промчался мимо. Никто не стал терять времени разыскивая беженку для привлечение на работы. Люди из соседних районов стали расползаться по городку в поисках воды, еды и временного крова. Подобные люди уже толпились и у колодца, из которого Катя брала воду. Завидев девушку, молодая парочка спросила о крове, хотя бы на пару дней, чтобы собраться с силами перед дальней дорогой. Катя пустила беженцев в дом, а сама пошла, искать способ покинуть этот город. Снова эти люди, телеги и мычащие коровы, которых вели на поводке хозяева. Этот вид и звуки создавал впечатление безысходности. Однако в центре города чувствовалась какая-то организованность. Вот прошел отряд красноармейцев, прошагали мобилизованные на работы жители Полоцка, протарахтел допотопный гусеничный трактор, тянущий за собой полевое орудие. Полоцк продолжал жить! Внимание Кати привлекло к себе трехэтажное здание из красного кирпича, наверное, еще дореволюционной постройки. Возле него суетились люди в белых халатах и постоянно подъезжали фургоны с раненными бойцами. Ноги сами принесли Катюшу к этому дому. Как раз подъехал очередной грузовик. Санитары стали помогать выгружать раненных солдат. Возле полуторки стоял высокий статный мужчина в военной форме с петлицами медицинской службы. Он осматривал всех прибывших, распределяя их по корпусам.
-Соня, этого готовьте к операции, - отдавал распоряжения мужчина.
-Товарищ военврач третьего ранга, тут еще одна машина. У нас людей не хватает, - пожаловался санитар.
Офицер медик удрученно покрутил головой и заметил стоящую девушку.
-Вы от районного комитета комсомола? Они обещали помочь госпиталю с добровольцами, - обратился военврач к Ереминой. Та в ответ кивнула головой.
-Соня, выделите девушке халат и расскажите, что делать, - распорядился офицер. Сама того не ожидая Катя оказалась в 431 военном госпитале. Работа нашлась мгновенно. К вечеру, когда суета утихла, и жизнь госпиталя вошла в нормальное русло, уставший после нескольких проведенных операций, молодой военврач подозвал к себе Екатерину.
-Вы вовремя появились. Сегодня такой наплыв, сами не справляемся. Спасибо комсомолу Полоцка. Могли бы конечно и побольше добровольцев прислать. Надо соблюсти некоторые формальности. Ваше направление? В комитете комсомола бумагу давали?
-Нет. Я сама пришла, - призналась Катя.
-Так вы не от райкома? – удивился военврач третьего ранга.
-Вы не подумайте, я учусь в Москве в медицинском и кое-что умею, - как-бы попыталась оправдаться девушка.
-А здесь как очутились?
-Была в Бресте у тетки в гостях. Когда возвращалась домой, поезд под бомбежку попал. Документы в вагоне сгорели, а сама чудом спаслась. Вот и застряла в Полоцке. Ни денег, ни документов.
-Получатся вам, и жить негде? – задавал вопросы доктор.
-Ну, да, - соврала Катя. В дом Волковых по известным причинам она возвращаться боялась.
-Хотите у нас остаться? – неожиданно спросил мужчина.
-Нам сейчас санитарки очень нужны. Тем более что медицинские азы имеете.
-А разве так можно? – приободрилась Еремина.
-Я поговорю с главным врачом. Думаю, что получится решить этот вопрос.
Мужчина махнул рукой своей хирургической сестре.
-Софья Егоровна, можно вас попросить отвести…, - он повернулся к Ереминой, не зная как ее назвать.
-Катя, - представилась москвичка.
-Катю, на кухню. Пусть ее покормят. И если не сложно определите девушку на ночлег.
-Мне-то Григорий Семенович не трудно, но вот старшая медсестра будет недовольна. Она у нас временно или как? Кто ее на довольствие поставит? Я скажу, что это от вас, но сами знаете, что побежит жаловаться.
-Софья Егоровна, я завтра с военврачом первого ранга Павловым поговорю. Если мне не изменяет память, у нас есть вакансии санитарок. Катя учится в медицинском институте и подходит нам.
-На втором курсе, - внесла ясность Екатерина.
-На втором? Значит, перевязки делать сможет, - заочно оценила ее профессиональные навыки сестричка. Григорий Семенович ушел, передав новенькую в руки Сони. Девушка оказалась добродушной и общительной, в отличие от старшей медсестры. Маргарита Львовна, которую за глаза называли «мегерой», инициативы военврача Коваля не приветствовала. Все должно быть согласно инструкции. Он, видите ли, собрался брать на службу человека без документов и медицинского образования. Что говориться, поверил на слово. В такое время подобное недопустимо. Белый халатик она списала на новенькую, так для порядка, а вдруг спросят? Тарелку каши на кухне выпросили у поварихи. Койку на ночь Катя заняла дежурной медсестры. С утра начала свою новую трудовую деятельность, не зная, как в дальнейшем решится ее судьба. «Мегера» не отказала себе в удовольствии уколоть Григория Семеновича по поводу новой санитарочки. Мол, доктор холостой и положил глаз на какую-то московскую пигалицу, у которой ни рожи и ни кожи, да еще и документиков нет ни каких. Как тут не станет обидно? Катя никогда не ходила в разряде «гадких утят». За ней ухаживали многие, и право выбора всегда было у нее, а здесь какая-то Маргарита Львовна определяет критерии красоты! Военврач Коваль, как и обещал, поговорил с начальником госпиталя и тот дал свое согласие зачислить Еремину в штат медицинского учреждения и выдать ей временную справку, подтверждающую личность. Какой ни какой, а документ. На таких людей, как Григорий Семенович, молиться надо. Все его величали по имени отчеству, а на самом деле мужчине было около тридцати лет. Негласно Катьку стали считать протеже Коваля. В этом плане были свои плюсы и минусы. Кто хорошо относился к Григорию Семеновичу, тот старался помочь Ереминой, кто недолюбливал врача, тот естественно старался отыграться на девушке. Работать в госпитале в 41-м, это не протирать юбку в аудитории института. Хорошо, что в своем времени она не просто посещала занятия, а действительно училась. Знания, ой, как пригодились. Тяжело было физически и морально, ведь обезболивающее лекарство смогли порой заменить лишь слова «потерпи, миленький!» То, чего не знала, обучалась на ходу, благо «сестрички» попались отзывчивые и готовые прийти на помощь. Работа в госпитале отнюдь оказалась не легче, чем рыть противотанковые рвы. Физически уставала не меньше. Если бы еще Львовна и медсестра Наденька не доставали своими придирками. С Маргаритой Львовной все понятно. Тут она как говорится, не пришлась ко двору, а вот почему красавица Надя на нее взъелась непонятно. Не успела Катя проработать в госпитале и пару дней, как к ней подкатил хирург Зураб, так он представился. Если официально, то военврач 3 ранга Беридзе Зураб Аронович или что-то вроде этого. Мужчина в полном расцвете сил, кавказской национальности. Обходительный, вежливый. Узнал, что она из Москвы и прилип словно пиявка. Где училась, кто преподаватели, где в Москве была и что видела? Приходилось тщательно подбирать слова и думать, что говоришь, чтобы не выдать себя. По его мимике поняла, что насчет мединститута ему что-то не понравилось. От таких невинных разговорчиков у нее ладошки начинали потеть. Угостил шоколадкой и приглашал к себе в отделение на ночное дежурство, чтобы скрасить одиночество. Хорошо хоть Соня предупредила, что прием с шоколадкой излюбленный трюк Беридзе. Через такие шоколадки прошла не одна медсестра. Зураб Аронович коллекционер женских сердец и с ним нужно держать ухо в остро. Закончится все постелью и женскими слезами. В постель к Ароновичу она прыгать не собиралась и слезы лить по грузину тоже. Видели они таких, обходительных. Спасибо, что Софья Егоровна предупредила. С Надькой тоже конфуз получился. Женский медицинский персонал не отказал себе в удовольствии и посетил баньку. Благо при госпитале имелось подобное помещение. Отказаться от такой возможности помыться Катя не могла, но ее белье и красивая татуировка произвели впечатление на девушек. Такие татуировки в 41-м еще не научились делать. В 1995 и в Москве тату салонов тоже немного было. Голубок получился великолепный, но только не для госпитальных девок. Она не бросала ни кому вызов и вовсе не кичилась, что жила в Москве, но ее принадлежность к столице, была воспринята в штыки. Никогда не понимала, почему на периферии не любят столичных? Хотя ответ лежал на поверхности, за гордыню и высокомерие. Наверное так думал и Зураб, лишившись шоколадки и ничего не получив взамен.
-Вы хотите это купить? – обрадовалась Екатерина. В ответ она удосужилась пренебрежительной улыбочки.
-Оставь это для себя, милочка. Я вижу, тебе нужны деньги?
-Очень! – прижала Катя к своей груди товар.
-А у тебя красивые сережки, - заинтересованно произнесла модница. Еремина поняла, куда клонит незнакомка. Это был подарок матери на ее совершеннолетие. Дорогая вещица в плане воспоминаний. Но есть так хотелось! Ведь еще неизвестно чем ее история закончится? Возможно, она больше никогда не увидит свою мать. Руки сами потянулись к мочкам ушей. Дамочка взяла в свои руки украшение, внимательно рассматривая его.
-Они золотые, с драгоценным камешком, - попыталась Катюша набить цену побольше.
-Хм. Интересная вещица. Беру.
Покупательница даже не спрашивала их стоимость. Может и правильно делала, потому-что Еремина ее и не смогла бы назвать. Дамочка открыла сумочку и отсчитала девушке некоторое количество слегка помятых банкнот. В руках москвички оказались большие купюры, так не похожие на те, которыми они пользовались, а подарок матери перекочевал к моднице. Катя стояла в задумчивости, рассматривая денежные единицы.
-Дорогуша, я бы на твоем месте спрятала деньги, тут много желающих присвоить их себе, - дала совет покупательница. Ее слова вывели Катю из оцепенения. Она окинула взглядом разношерстную толпу, снующую по базару, и заметила Павла Круглова, который с товарищем стоял у прилавка и плюхал семечки. Причем этот Паша смотрел именно в ее сторону. Серые штаны заправлены в голенища сапог. Сам в косоворотке и мышиного цвета пиджаке. На голове кепка. Чтобы охарактеризовать такой типаж человека было достаточно одного слова, урка. Катя вспомнила, что Дарья Петровна говорила, что он недавно освободился из мест заключения, поэтому первое впечатление соответствовало действительности. Еремина опустила глаза и направилась к продавцам. Она сумела купить буханку хлеба и кусок сала и заметила, как деньги почти закончились, толи ее обманула дамочка, заплатив слишком мало, толи цены на продукты были слишком высоки, а может, сработали сразу два фактора. Получив заветный провиант, она быстрым шагом поспешила домой. В избе она нарезала сало тоненькими ломтиками и положила его на кусочек черного хлеба. А тут еще пару огурцов на грядке нашлось. Вкуснотища! Ни какие московские деликатесы не шли в сравнение. У нее осталось немного денег, и в голове девушки родилась шальная идея попытаться уехать из Полоцка. По всей вероятности через пару дней здесь будут уже немцы, и тогда будет поздно. Она не сумела добраться до вокзала. Картина, которая предстала перед ее глазами, как только она покинула трудовые окраины районного центра, повергла ее в шок. По главным улицам города минуя мосты через Западную Двину, тянулась нескончаемая колонна беженцев. Телеги, велосипеды, тачки, просто идущие пешком изнеможенные усталостью люди. Женщины, дети, старики. Стар и млад, с запыленными лицами и страхом неизвестности в глазах, двигался подальше от границы. Периодически колонну людей обгоняли грузовики с солдатами в кузове. Кто-то был раздет, кто в шинели. Одни с оружием, другие без него. Многие военные передвигались с окровавленными бинтами на теле. Это понятное по книгам слово, отступление, в жизни имела куда более удручающий вид. Смысла идти к вокзалу, не было ни какого. Там царила подобная картина. Сегодня Катерине стало по- настоящему страшно. Неужели этому хаосу не будет конца?
Ночка выдалась не лучше. Она сквозь занавеску на окне заметила фигуры мужчин, которые стояли возле ее избы. Один даже попытался заглянуть в окно. Катя села на кровати и укуталась одеялом по самое горло. Ей было очень страшно. Чуткий слух уловил стук калитки и шаги во дворе. Потом был приглушенный разговор и непонятный шорох у двери. Ереминой стоило огромного усилия воли подняться с кровати и пройти босыми ногами к выходу. Снаружи в щель между дверной створкой и лудой просунулось лезвие ножа, которое медленно поднималось к защелке. Явно кто-то желал проникнуть в дом, и явно не с благими намерениями. Катя живо представила рожу уркагана Паши, который, так пристально за ней наблюдал на базаре. Не надо было, и догадываться, чем бы этот ночной визит закончился для девушки. Когда нож достиг дверной защелки, Катя, что есть силы, прижала ее, не давая ночным гостям открыть дверь. С той стороны кто-то нервно сопел прикладывая большие усилия, но Катерина так вцепилась в этот кусок железа, что все попытки незваных гостей оказались тщетными. Спас ее звук милицейского свистка. В городе несмотря ни на что оставалась Советская власть и ее правоохранительные органы продолжали работать. Нож убрали, и послышался топот быстро удаляющихся ног. До рассвета она просидела в полудреме, просыпаясь от каждого шороха. Оставаться самой в этом доме становилось опасным. На этот раз грузовик с рабочими промчался мимо. Никто не стал терять времени разыскивая беженку для привлечение на работы. Люди из соседних районов стали расползаться по городку в поисках воды, еды и временного крова. Подобные люди уже толпились и у колодца, из которого Катя брала воду. Завидев девушку, молодая парочка спросила о крове, хотя бы на пару дней, чтобы собраться с силами перед дальней дорогой. Катя пустила беженцев в дом, а сама пошла, искать способ покинуть этот город. Снова эти люди, телеги и мычащие коровы, которых вели на поводке хозяева. Этот вид и звуки создавал впечатление безысходности. Однако в центре города чувствовалась какая-то организованность. Вот прошел отряд красноармейцев, прошагали мобилизованные на работы жители Полоцка, протарахтел допотопный гусеничный трактор, тянущий за собой полевое орудие. Полоцк продолжал жить! Внимание Кати привлекло к себе трехэтажное здание из красного кирпича, наверное, еще дореволюционной постройки. Возле него суетились люди в белых халатах и постоянно подъезжали фургоны с раненными бойцами. Ноги сами принесли Катюшу к этому дому. Как раз подъехал очередной грузовик. Санитары стали помогать выгружать раненных солдат. Возле полуторки стоял высокий статный мужчина в военной форме с петлицами медицинской службы. Он осматривал всех прибывших, распределяя их по корпусам.
-Соня, этого готовьте к операции, - отдавал распоряжения мужчина.
-Товарищ военврач третьего ранга, тут еще одна машина. У нас людей не хватает, - пожаловался санитар.
Офицер медик удрученно покрутил головой и заметил стоящую девушку.
-Вы от районного комитета комсомола? Они обещали помочь госпиталю с добровольцами, - обратился военврач к Ереминой. Та в ответ кивнула головой.
-Соня, выделите девушке халат и расскажите, что делать, - распорядился офицер. Сама того не ожидая Катя оказалась в 431 военном госпитале. Работа нашлась мгновенно. К вечеру, когда суета утихла, и жизнь госпиталя вошла в нормальное русло, уставший после нескольких проведенных операций, молодой военврач подозвал к себе Екатерину.
-Вы вовремя появились. Сегодня такой наплыв, сами не справляемся. Спасибо комсомолу Полоцка. Могли бы конечно и побольше добровольцев прислать. Надо соблюсти некоторые формальности. Ваше направление? В комитете комсомола бумагу давали?
-Нет. Я сама пришла, - призналась Катя.
-Так вы не от райкома? – удивился военврач третьего ранга.
-Вы не подумайте, я учусь в Москве в медицинском и кое-что умею, - как-бы попыталась оправдаться девушка.
-А здесь как очутились?
-Была в Бресте у тетки в гостях. Когда возвращалась домой, поезд под бомбежку попал. Документы в вагоне сгорели, а сама чудом спаслась. Вот и застряла в Полоцке. Ни денег, ни документов.
-Получатся вам, и жить негде? – задавал вопросы доктор.
-Ну, да, - соврала Катя. В дом Волковых по известным причинам она возвращаться боялась.
-Хотите у нас остаться? – неожиданно спросил мужчина.
-Нам сейчас санитарки очень нужны. Тем более что медицинские азы имеете.
-А разве так можно? – приободрилась Еремина.
-Я поговорю с главным врачом. Думаю, что получится решить этот вопрос.
Мужчина махнул рукой своей хирургической сестре.
-Софья Егоровна, можно вас попросить отвести…, - он повернулся к Ереминой, не зная как ее назвать.
-Катя, - представилась москвичка.
-Катю, на кухню. Пусть ее покормят. И если не сложно определите девушку на ночлег.
-Мне-то Григорий Семенович не трудно, но вот старшая медсестра будет недовольна. Она у нас временно или как? Кто ее на довольствие поставит? Я скажу, что это от вас, но сами знаете, что побежит жаловаться.
-Софья Егоровна, я завтра с военврачом первого ранга Павловым поговорю. Если мне не изменяет память, у нас есть вакансии санитарок. Катя учится в медицинском институте и подходит нам.
-На втором курсе, - внесла ясность Екатерина.
-На втором? Значит, перевязки делать сможет, - заочно оценила ее профессиональные навыки сестричка. Григорий Семенович ушел, передав новенькую в руки Сони. Девушка оказалась добродушной и общительной, в отличие от старшей медсестры. Маргарита Львовна, которую за глаза называли «мегерой», инициативы военврача Коваля не приветствовала. Все должно быть согласно инструкции. Он, видите ли, собрался брать на службу человека без документов и медицинского образования. Что говориться, поверил на слово. В такое время подобное недопустимо. Белый халатик она списала на новенькую, так для порядка, а вдруг спросят? Тарелку каши на кухне выпросили у поварихи. Койку на ночь Катя заняла дежурной медсестры. С утра начала свою новую трудовую деятельность, не зная, как в дальнейшем решится ее судьба. «Мегера» не отказала себе в удовольствии уколоть Григория Семеновича по поводу новой санитарочки. Мол, доктор холостой и положил глаз на какую-то московскую пигалицу, у которой ни рожи и ни кожи, да еще и документиков нет ни каких. Как тут не станет обидно? Катя никогда не ходила в разряде «гадких утят». За ней ухаживали многие, и право выбора всегда было у нее, а здесь какая-то Маргарита Львовна определяет критерии красоты! Военврач Коваль, как и обещал, поговорил с начальником госпиталя и тот дал свое согласие зачислить Еремину в штат медицинского учреждения и выдать ей временную справку, подтверждающую личность. Какой ни какой, а документ. На таких людей, как Григорий Семенович, молиться надо. Все его величали по имени отчеству, а на самом деле мужчине было около тридцати лет. Негласно Катьку стали считать протеже Коваля. В этом плане были свои плюсы и минусы. Кто хорошо относился к Григорию Семеновичу, тот старался помочь Ереминой, кто недолюбливал врача, тот естественно старался отыграться на девушке. Работать в госпитале в 41-м, это не протирать юбку в аудитории института. Хорошо, что в своем времени она не просто посещала занятия, а действительно училась. Знания, ой, как пригодились. Тяжело было физически и морально, ведь обезболивающее лекарство смогли порой заменить лишь слова «потерпи, миленький!» То, чего не знала, обучалась на ходу, благо «сестрички» попались отзывчивые и готовые прийти на помощь. Работа в госпитале отнюдь оказалась не легче, чем рыть противотанковые рвы. Физически уставала не меньше. Если бы еще Львовна и медсестра Наденька не доставали своими придирками. С Маргаритой Львовной все понятно. Тут она как говорится, не пришлась ко двору, а вот почему красавица Надя на нее взъелась непонятно. Не успела Катя проработать в госпитале и пару дней, как к ней подкатил хирург Зураб, так он представился. Если официально, то военврач 3 ранга Беридзе Зураб Аронович или что-то вроде этого. Мужчина в полном расцвете сил, кавказской национальности. Обходительный, вежливый. Узнал, что она из Москвы и прилип словно пиявка. Где училась, кто преподаватели, где в Москве была и что видела? Приходилось тщательно подбирать слова и думать, что говоришь, чтобы не выдать себя. По его мимике поняла, что насчет мединститута ему что-то не понравилось. От таких невинных разговорчиков у нее ладошки начинали потеть. Угостил шоколадкой и приглашал к себе в отделение на ночное дежурство, чтобы скрасить одиночество. Хорошо хоть Соня предупредила, что прием с шоколадкой излюбленный трюк Беридзе. Через такие шоколадки прошла не одна медсестра. Зураб Аронович коллекционер женских сердец и с ним нужно держать ухо в остро. Закончится все постелью и женскими слезами. В постель к Ароновичу она прыгать не собиралась и слезы лить по грузину тоже. Видели они таких, обходительных. Спасибо, что Софья Егоровна предупредила. С Надькой тоже конфуз получился. Женский медицинский персонал не отказал себе в удовольствии и посетил баньку. Благо при госпитале имелось подобное помещение. Отказаться от такой возможности помыться Катя не могла, но ее белье и красивая татуировка произвели впечатление на девушек. Такие татуировки в 41-м еще не научились делать. В 1995 и в Москве тату салонов тоже немного было. Голубок получился великолепный, но только не для госпитальных девок. Она не бросала ни кому вызов и вовсе не кичилась, что жила в Москве, но ее принадлежность к столице, была воспринята в штыки. Никогда не понимала, почему на периферии не любят столичных? Хотя ответ лежал на поверхности, за гордыню и высокомерие. Наверное так думал и Зураб, лишившись шоколадки и ничего не получив взамен.
