Я хотела отойти, но ничего не получалось. Пальцы намертво прилипнув к замку, медленно поворачивали рычаг...
За четыре месяца до...
С Лёшкой мы встречались уже больше года, но долго не решались съехаться и жить вместе. Снимать квартиру выходило дорого, а на новую даже не облизывались.
Нашу проблему решила смерть моей дальней родственницы. Мама долго объясняла кем она нам приходилась, но я так и не поняла. Помню, как видела её пару раз в детстве. Уже тогда она была дряхлой и больной. От неё исходил горький запах лекарств и резкая вонь разогревающих мазей. Летом старушка зябко куталась в пуховой платок, и улыбалась почти целым рядом желтых зубов.
— Вот, Асенька, помру, квартира станет твоей, — говорила родственница хриплым голосом, семилетней мне. Я, естественно, не понимала, что за богатство мне достанется, и почему прочие родственники вдруг стали ненавидеть мою маму. После этого случая, к нам редко кто приходил в гости.
Ещё вспомнила как мы навещали бабу Зою, когда ту парализовало. Мне тогда минуло десять лет, и я понимала чуть больше, поэтому запомнила тот момент ярче.
Пришли мы с мамой к ней, в трёхкомнатную квартиру, где та жила одна. Открыв входную дверь, я сразу почувствовала безнадёжный запах пыли, старых вещей и мочи. Поморщившись, зашла внутри вслед за мамой. Та решительно прошла в комнату к родственнице, и открыла окна на распашку.
Мама усадила меня на обшарпанную деревянную табуретку рядом с бабой Зоей, а сама принялась наводить порядок. Сидя смирно, как самое послушное на свете дитя, смотрела как бабушка спит. Редкие седые волосы разметались по пожелтевшей подушке. Её сморщенное, как чернослив, тело покрывало теплое стеганое одеяло.
Потеряв к ней интерес, перевела взгляд на стену. Там весел красный пыльный ковер с ромбовидным узором. Кажется, когда-то такие ковры имелись в доме у каждого. У бабы Зои, он задержался надолго.
Запястье резко схватила холодная рука, и я вскрикнула так сильно, что думала душа вылетит мгновенно через горло.
На шум прибежала мама с мокрой тряпкой, и я получила увесистый шлепок по спине.
— Что орешь? — прошипела она. — Баба Зоя просто хочет твоего внимания, а ты кричишь. Ася, Ася.
Я опустила взгляд и наткнулась на лицо бабки. Совершенно безэмоциональное, с водянистыми широко распахнутыми глазами.
Чуть успокоившись, притихла и преодолевая тошноту, дотронулась до ледяной руки. Попыталась улыбнуться.
— Посиди здесь еще немного, — вздохнула мама, погладив меня по голове. — Сейчас постираю и пойдём.
Я кивнула не отрывая взгляда от бабы Зои. От её жуткого вида, все мои мышцы сковала болезненная судорога, и я не могла пошевелить даже пальцем.
— Ася, — прохрипела она едва слышно. — Найди себе хорошего мальчика и живите дружно.
В силу юного возраста, я не понимала, что она имела в виду, а потом и вовсе забыла. Вспомнила только после ее смерти.
— Вот тут подпишите, пожалуйста, — суетился нотариус. Он нервно тряс ногой, словно поскорее хотел избавиться от нас.
Вышли от него в странных чувствах. Мама светилась от счастья, а у меня в горле стоял тошнотворный ком, потому как остались не самые приятные воспоминания о том жилище.
— Может продадим ее? — спросила останавливаясь, и беря маму за руку.
— Ты что, доченька, — ахнула она, будто я сказала что-то крайне ужасное. — Баба Зоя завещала квартиру тебе, значит и жить в ней ты должна, а не чужие.
Я нахмурилась, странная реакция мамы обескуражила. Но долго мы не спорили. Не понимаю как ей удалось, но очень скоро поддавшись на уговоры, мы с Лёшей переехали в квартиру родственницы.
За три месяца до...
Первым делом, мы затеяли ремонт. Денег не хватало, но вынести старый хлам и поклеить новые обои в прихожей, кухне и в одной комнате, смогли.
Родители помогли купить скромную мебель и газовую плиту. Так мы и прожили в заботах целый месяц.
Лёшка старался изо всех сил, и начал брать ночную подработку. Мне же приходилось спать одной в огромной старой квартире с одной жилой комнатой. Две другие мы только вымыли. Обои, и деньги на них, закончились.
Одной такой жутко одинокой ночью, меня мучила жажда, и неудивительно, на дворе стоял нестерпимо жаркий июль.
Налив из кувшина с фильтром стакан воды, успела сделать только пару глотков, а затем услышала противный скрежет. Кто-то явно скребся в дверь.
На цыпочках прокралась к входной двери. Тишина. Прикусив губу, решила проверить глазок. Кажется я столь медленно приближалась к нему, что успело пройти с десяток минут. Пусто. На лестничной клетке никого не было. Отойдя на шаг, опять услышала тот же скрежет. Он явно доносился из квартиры. В одной из комнат явно кто-то обосновался. Подходя поочередно к каждой из дверей, я замирала прислушиваясь.
В ту ночь я так никого и не нашла. Утром, встретив с работы Лёшку, рассказала о происходившей чертовщине.
— Тебе померещилось, — зевая отмахнулся он. — Я в душ и спать. Ты сегодня на работе?
— Да, — поджав губы, кивнула. — Приду в шесть.
— Я сегодня выходной, сладко потянулся он. — Так что спать буду весь день и всю ночь.
Вот так ненавязчиво он перевел тему.
Я больше не докучала со своими капризами, и отправилась на работу, в небольшое кафе, где занимала должность официантки. Друзей у меня там не было, поэтому рассказала про ночные приключения бывшей однокласснице в личной переписке. Мы с ней неплохо ладили, но и она не спешила поддержать меня.
Вечером, устав так, что не чувствовала ног, я вернулась домой. Лёшки и след простыл. На холодильнике висела записка на желтом клочке бумаги: «Прости Асёк, друзья позвали потусить. Ты ведь знаешь как редко мы встречаемся все вместе? Не обижайся.»
Я не обижалась. Я злилась. Мало того, что он сунул мне под нос бумажку, так еще и чаще стал сбегать к друзьям. Жить то мы стали вместе, но вот видеться — реже. У него вечно находились дела и подработка ночью, деньги от которой я не видела.
Поужинав в одиночестве, убедила себя, что это всё мои гормоны и усталость. Лёшенька ведь такой хороший, заботится обо мне, деньги зарабатывает, так что пусть отдохнет немного.
В час ночи он так и не пришёл. Отправив кучу сообщений с просьбами скорее вернуться домой, уснула с телефоном в руке. Я уже видела десятый сон, когда меня разбудил сигнал нового сообщения. От Лёши пришла пустая СМСка. Убрав телефон под подушку и зевая изо всех сил, отправилась в туалет.
Сделав свое грязное дело, я мыла руки, как вдруг услышала уже знакомый скрежет. По спине скользнул холодок. Закрыв кран, прислушалась. Скрежет возобновился с новой силой. Крадясь на звук, оказалась у двери комнаты, где провела свои последнии дни баба Зоя. Вздрогнув, я попятилась. Воображение рисовало не упокоенный дух или что-то в этом роде.
Я никогда не была сильно верующим человеком, но на всякий случай перекрестила дверь, и себя заодно.
На доли секунд все звуки стихли, но не успела я издать облегченный вздох, как в ту самую дверь забарабанили кулаками. Кто-то мычал и стонал. По мне прошлись мурашки, и я поежилась запахивая халат.
— Твою мать! Исчезни! — закричала на дверь, закрывая уши ладонями.
Чем бы тот кто-то не был, мне стало не просто жутко, а невыносимо больно находиться в квартире. Я прошмыгнула в свою комнату и начала набирать номер Лёши. В трубке слышались только холодные гудки и голос автоответчика. Не оставляя попыток дозвониться до любимого, я вновь и вновь нажимала кнопку вызова.
В перерывах между звонками, закрыла окно, включила свет и телевизор, обняла подушку и сидела покачиваясь взад-вперед. Гудки. Кажется в ту ночь, они застряли в моей голове.
Когда трубку наконец сняли, я не поверила своему счастью и закричала:
— Лёша, Лёшенька, приезжай скорее. Мне очень страшно.
— А вы, собственно, кто? — ответил женский пьяный голос и многоголосый хохот на заднем плане.
— Его девушка, — озадаченно ответила я. — Где Лёша? Что случилось?
— Да уж, случилось, — хохотала она. — Перепил твой Лёша и под Катькой уснул. Мы такого конфуза еще ни разу не видели.
Она смеялась звонко и вульгарно, наверное даже голову запрокидывала.
Всю мою усталость как рукой сняло.
Вызов сбросили.
Выронив из ослабевших пальцев телефон, я тоже начала истерично смеяться. Закрыв лицо руками, обессиленно повалилась на бок. Так продолжалось до тех пор, пока наконец не почувствовала себя куклой, из которой выкачали все эмоции.
Лёша пришёл днём.
Взяв выходной, я осталась в ненавистном доме и думала что мне делать дальше.
Он явился чуть помятый, но довольно бодрый.
— Эх, Асёк, я так устал, — сказал он, зайдя на кухню и обняв меня.
Я сразу почувствовала стойкий запах женских духов, исходящий от него.
— А что за Катя? — спросила совершенно спокойно.
— А, это, — отмахнулся он. — Разве ты не поняла? Это была глупая шутка моих друзей. Они над всеми так издеваются, кто первый засыпает.
— Точно? — в груди вдруг несмело шевельнулась надежда. Протянув руки, я обняла его, уже не обращая внимания на запах.
— Ты такая дурёха, — Лёша погладил меня по спине. — Конечно! Это просто шутка.
— Тогда, может, больше не общаться с ними? — предложила, носом уткнувшись в его плечо.
— А вот это я сам решу, — сказал он холодным голосом, и отстранил меня. — Я спать. Завтра ночью опять на работу.
Я вновь потухла. Сердце терзала тревога. Червячок подозрений жрал меня изнутри. Нервы не выдержали.
Дождавшись, когда Лёша покрепче уснет, взяла его телефон, чтобы проверить контакты и социальные сети. Правда, открывшаяся мне, никак не хотела помещаться в голове. Он не только флиртовал с девушками, но и часто встречался с ними.
Шмыгнув носом, положила телефон на место.
Ночь прошла тихо, но я всё равно не смогла сомкнуть глаз. Эмоции вновь наполнили меня, мешая трезво мыслить.
Утром у нас состоялся разговор.
— Я всё знаю, Лёш. Я прочитала переписки в твоем телефоне, — заявила, как только он вышел из ванной, вытирая мокрые волосы.
— Ах, вот как? — скривился он. — Не доверяешь мне настолько, что залезла в телефон? Да о каких отношениях после этого может идти речь? Ты ревнивая тварь!
Я ожидала, что он начнет оправдываться. Скажет, что это неправда или пообещает больше так не делать.
В тот же день, он собрал вещи и ушел. Оставив меня одну.
За месяц до...
После ухода Лёши, я не находила себе места. Названивала ему каждый день, и оставляла голосовые сообщения с мольбой вернуться домой.
По ночам меня доставал призрак бешеной бабки. Она стучала теперь по стенам, окнам, пугая до боли в сердце. Вскоре, левая рука начала болезненно неметь.
Отчаявшись, я поделилась с мамой наболевшим.
— Забудь ты этого шалопая, и жизнь наладится, — посоветовала она. — А к бабе Зое не заглядывай еще год, а потом уж делай что хочешь.
— В смысле к бабе Зое? — не поняла я. — Она же умерла.
— Ой, дурёха, — рассмеялась мама. — Комнату её не открывай. Я же говорили тебе.
В голове тут же начался мыслительный процесс. Я напрочь не помнила, чтобы она мне это говорила. Комнату мы ту открывали, когда ремонт делали. Я там окно открывала и полы мыла. Выкидывать мы ничего не стали.
— Аська, — позвал меня встревоженный мамин голос. — Ты что это там притихла?
— Ничего, — ответила непослушными губами. — Я тебе потом перезвоню.
Сбросив вызов, осела на пол и закрыла голову руками.
— Что же мы наделали?
За неделю до...
Страх и отчаяние давно стали моими приятелями. Днём, отчаянно пыталась вернуть Лёшу, а ночью, боялась до боли в груди. Я понимала, что так долго не протяну, и решила переехать к родителям.
— Конечно, — обрадовалась мама, услышав новость. — Давай на следующей неделе и помогу с вещами.
Я согласилась и начала собираться.
Ночью меня ждал неприятный сюрприз. Я дремала, когда что-то стукнуло в окно, и оно треснуло. Приглядевшись, увидела на подоконнике, со стороны улицы, мертвого с распоротым брюхом, голубя. Прижав ладонь ко рту, я боролась с нервной дрожью.
Трясущейся рукой, задернула шторку и вернулась в кровать. Накрывшись одеялом с головой, молилась, чтобы скорее наступило утро.
В дверь поскребли, затем постучали, а потом я услышала леденящий душу, скрипучий голос:
— Открой, внученька. Открой, бабушке.
За день до...
Бессонные ночи сводили меня с ума.
Собрав все вещи, я поставила три увесистые сумки в прихожей. Вычистила холодильник, вынесла мусор и прибралась.
С утра обещала приехать мама и забрать меня.
На этот раз уже с вечера слышался скрежет. Пара тарелок разбились в шкафу. Я закрылась в комнате с телефоном. Милые и смешные видео котиков не спасали.
Набрав Лёшу, я слушала гудки, так становилось немного спокойней.
Совершенной неожиданность стало то, что на звонок ответили.
— Лёша, Лёшка, приезжай! — закричала в трубку, и запертая на замок дверь комнаты с протяжным скрипом открылась. — Лёш, я чувствую, что тут кто-то есть.
— Не звони сюда больше, — ответил уставший женский голос. Вызов сбросили.
Не поворачиваясь к двери, я набрала мамин номер.
— Да? Ась, завтра. Я помню, — сонно ответила она.
— Мам, а что будет, если я открою баб Зоину комнату? — спросила шепотом.
— А что будет? — промямлила она. — Пахнуть плохо будет.
— Что? — пробормотала озадачено.
— Ты открыла? — потеряв веселость строго поинтересовалась она.
— Д-да, — ответила заикаясь.
— Как давно?
— Как въехали, сразу. Мам, мы там убирались, и я совершенно не помню, чтобы… — во входную дверь постучали, и я забыв обо всём, обернулась.
Никого. Только лампочка начала моргать.
— Слушай меня внимательно! — закричала она. — Ни в коем случае не открывай входную дверь до рассвета. Я выезжаю.
За два часа до...
Дрожа от страха, я спряталась под одеяло. Так прошла вся ночь с криками впустить и скрежетом.
В какой-то момент всё стихло. Я выглянула наружу.
Комнату заполнил солнечный свет, поглощая страхи.
Переодевшись, села ждать маму в прихожей. В дверь постучали. Подскочив, уже приготовилась открыть дверь, но в последний момент выглянула в глазок. Я увидела раскрытую пасть и язык, прошедший словно по моему глазу. Дрожь вновь завладела телом. Я хотела отойти, но ничего не получилось. Пальцы намертво прилипнув к замку, медленно поворачивали рычаг.
Услышав щелчок, подавилась собственным дыханием и упала на колени. Резкая боль в левой руке и сердце, отрезали меня от реального мира.
После
— Всё будет хорошо, — поправляя подушку, улыбнулась мама.
Я не понимала где нахожусь. Тело не слушалось меня. Изо рта выходили только сиплые звуки. Голова кружилась.
Чудилось, что рядом, на стене, висит красный ковер с ромбовидным узором.
Слева на табуретке, сидела белокурая девочка со смешными косичками. Кого-то она мне отдаленно напоминала. Поняв кого именно, я попыталась закричать, но не смогла. Лишь чудом, выудив сухую руку из-под одеяла, схватила ее за запястье.
— Ася, — прохрипел себе в попытке предупредить о грядущей опасности, но губы складывались в совершенно другие слова. — Найди себе хорошего мальчика и живите дружно.
Она широко улыбнулась. Только после этого до меня дошло, что это не я. Зоя.
За четыре месяца до...
С Лёшкой мы встречались уже больше года, но долго не решались съехаться и жить вместе. Снимать квартиру выходило дорого, а на новую даже не облизывались.
Нашу проблему решила смерть моей дальней родственницы. Мама долго объясняла кем она нам приходилась, но я так и не поняла. Помню, как видела её пару раз в детстве. Уже тогда она была дряхлой и больной. От неё исходил горький запах лекарств и резкая вонь разогревающих мазей. Летом старушка зябко куталась в пуховой платок, и улыбалась почти целым рядом желтых зубов.
— Вот, Асенька, помру, квартира станет твоей, — говорила родственница хриплым голосом, семилетней мне. Я, естественно, не понимала, что за богатство мне достанется, и почему прочие родственники вдруг стали ненавидеть мою маму. После этого случая, к нам редко кто приходил в гости.
Ещё вспомнила как мы навещали бабу Зою, когда ту парализовало. Мне тогда минуло десять лет, и я понимала чуть больше, поэтому запомнила тот момент ярче.
Пришли мы с мамой к ней, в трёхкомнатную квартиру, где та жила одна. Открыв входную дверь, я сразу почувствовала безнадёжный запах пыли, старых вещей и мочи. Поморщившись, зашла внутри вслед за мамой. Та решительно прошла в комнату к родственнице, и открыла окна на распашку.
Мама усадила меня на обшарпанную деревянную табуретку рядом с бабой Зоей, а сама принялась наводить порядок. Сидя смирно, как самое послушное на свете дитя, смотрела как бабушка спит. Редкие седые волосы разметались по пожелтевшей подушке. Её сморщенное, как чернослив, тело покрывало теплое стеганое одеяло.
Потеряв к ней интерес, перевела взгляд на стену. Там весел красный пыльный ковер с ромбовидным узором. Кажется, когда-то такие ковры имелись в доме у каждого. У бабы Зои, он задержался надолго.
Запястье резко схватила холодная рука, и я вскрикнула так сильно, что думала душа вылетит мгновенно через горло.
На шум прибежала мама с мокрой тряпкой, и я получила увесистый шлепок по спине.
— Что орешь? — прошипела она. — Баба Зоя просто хочет твоего внимания, а ты кричишь. Ася, Ася.
Я опустила взгляд и наткнулась на лицо бабки. Совершенно безэмоциональное, с водянистыми широко распахнутыми глазами.
Чуть успокоившись, притихла и преодолевая тошноту, дотронулась до ледяной руки. Попыталась улыбнуться.
— Посиди здесь еще немного, — вздохнула мама, погладив меня по голове. — Сейчас постираю и пойдём.
Я кивнула не отрывая взгляда от бабы Зои. От её жуткого вида, все мои мышцы сковала болезненная судорога, и я не могла пошевелить даже пальцем.
— Ася, — прохрипела она едва слышно. — Найди себе хорошего мальчика и живите дружно.
В силу юного возраста, я не понимала, что она имела в виду, а потом и вовсе забыла. Вспомнила только после ее смерти.
— Вот тут подпишите, пожалуйста, — суетился нотариус. Он нервно тряс ногой, словно поскорее хотел избавиться от нас.
Вышли от него в странных чувствах. Мама светилась от счастья, а у меня в горле стоял тошнотворный ком, потому как остались не самые приятные воспоминания о том жилище.
— Может продадим ее? — спросила останавливаясь, и беря маму за руку.
— Ты что, доченька, — ахнула она, будто я сказала что-то крайне ужасное. — Баба Зоя завещала квартиру тебе, значит и жить в ней ты должна, а не чужие.
Я нахмурилась, странная реакция мамы обескуражила. Но долго мы не спорили. Не понимаю как ей удалось, но очень скоро поддавшись на уговоры, мы с Лёшей переехали в квартиру родственницы.
За три месяца до...
Первым делом, мы затеяли ремонт. Денег не хватало, но вынести старый хлам и поклеить новые обои в прихожей, кухне и в одной комнате, смогли.
Родители помогли купить скромную мебель и газовую плиту. Так мы и прожили в заботах целый месяц.
Лёшка старался изо всех сил, и начал брать ночную подработку. Мне же приходилось спать одной в огромной старой квартире с одной жилой комнатой. Две другие мы только вымыли. Обои, и деньги на них, закончились.
Одной такой жутко одинокой ночью, меня мучила жажда, и неудивительно, на дворе стоял нестерпимо жаркий июль.
Налив из кувшина с фильтром стакан воды, успела сделать только пару глотков, а затем услышала противный скрежет. Кто-то явно скребся в дверь.
На цыпочках прокралась к входной двери. Тишина. Прикусив губу, решила проверить глазок. Кажется я столь медленно приближалась к нему, что успело пройти с десяток минут. Пусто. На лестничной клетке никого не было. Отойдя на шаг, опять услышала тот же скрежет. Он явно доносился из квартиры. В одной из комнат явно кто-то обосновался. Подходя поочередно к каждой из дверей, я замирала прислушиваясь.
В ту ночь я так никого и не нашла. Утром, встретив с работы Лёшку, рассказала о происходившей чертовщине.
— Тебе померещилось, — зевая отмахнулся он. — Я в душ и спать. Ты сегодня на работе?
— Да, — поджав губы, кивнула. — Приду в шесть.
— Я сегодня выходной, сладко потянулся он. — Так что спать буду весь день и всю ночь.
Вот так ненавязчиво он перевел тему.
Я больше не докучала со своими капризами, и отправилась на работу, в небольшое кафе, где занимала должность официантки. Друзей у меня там не было, поэтому рассказала про ночные приключения бывшей однокласснице в личной переписке. Мы с ней неплохо ладили, но и она не спешила поддержать меня.
Вечером, устав так, что не чувствовала ног, я вернулась домой. Лёшки и след простыл. На холодильнике висела записка на желтом клочке бумаги: «Прости Асёк, друзья позвали потусить. Ты ведь знаешь как редко мы встречаемся все вместе? Не обижайся.»
Я не обижалась. Я злилась. Мало того, что он сунул мне под нос бумажку, так еще и чаще стал сбегать к друзьям. Жить то мы стали вместе, но вот видеться — реже. У него вечно находились дела и подработка ночью, деньги от которой я не видела.
Поужинав в одиночестве, убедила себя, что это всё мои гормоны и усталость. Лёшенька ведь такой хороший, заботится обо мне, деньги зарабатывает, так что пусть отдохнет немного.
В час ночи он так и не пришёл. Отправив кучу сообщений с просьбами скорее вернуться домой, уснула с телефоном в руке. Я уже видела десятый сон, когда меня разбудил сигнал нового сообщения. От Лёши пришла пустая СМСка. Убрав телефон под подушку и зевая изо всех сил, отправилась в туалет.
Сделав свое грязное дело, я мыла руки, как вдруг услышала уже знакомый скрежет. По спине скользнул холодок. Закрыв кран, прислушалась. Скрежет возобновился с новой силой. Крадясь на звук, оказалась у двери комнаты, где провела свои последнии дни баба Зоя. Вздрогнув, я попятилась. Воображение рисовало не упокоенный дух или что-то в этом роде.
Я никогда не была сильно верующим человеком, но на всякий случай перекрестила дверь, и себя заодно.
На доли секунд все звуки стихли, но не успела я издать облегченный вздох, как в ту самую дверь забарабанили кулаками. Кто-то мычал и стонал. По мне прошлись мурашки, и я поежилась запахивая халат.
— Твою мать! Исчезни! — закричала на дверь, закрывая уши ладонями.
Чем бы тот кто-то не был, мне стало не просто жутко, а невыносимо больно находиться в квартире. Я прошмыгнула в свою комнату и начала набирать номер Лёши. В трубке слышались только холодные гудки и голос автоответчика. Не оставляя попыток дозвониться до любимого, я вновь и вновь нажимала кнопку вызова.
В перерывах между звонками, закрыла окно, включила свет и телевизор, обняла подушку и сидела покачиваясь взад-вперед. Гудки. Кажется в ту ночь, они застряли в моей голове.
Когда трубку наконец сняли, я не поверила своему счастью и закричала:
— Лёша, Лёшенька, приезжай скорее. Мне очень страшно.
— А вы, собственно, кто? — ответил женский пьяный голос и многоголосый хохот на заднем плане.
— Его девушка, — озадаченно ответила я. — Где Лёша? Что случилось?
— Да уж, случилось, — хохотала она. — Перепил твой Лёша и под Катькой уснул. Мы такого конфуза еще ни разу не видели.
Она смеялась звонко и вульгарно, наверное даже голову запрокидывала.
Всю мою усталость как рукой сняло.
Вызов сбросили.
Выронив из ослабевших пальцев телефон, я тоже начала истерично смеяться. Закрыв лицо руками, обессиленно повалилась на бок. Так продолжалось до тех пор, пока наконец не почувствовала себя куклой, из которой выкачали все эмоции.
Лёша пришёл днём.
Взяв выходной, я осталась в ненавистном доме и думала что мне делать дальше.
Он явился чуть помятый, но довольно бодрый.
— Эх, Асёк, я так устал, — сказал он, зайдя на кухню и обняв меня.
Я сразу почувствовала стойкий запах женских духов, исходящий от него.
— А что за Катя? — спросила совершенно спокойно.
— А, это, — отмахнулся он. — Разве ты не поняла? Это была глупая шутка моих друзей. Они над всеми так издеваются, кто первый засыпает.
— Точно? — в груди вдруг несмело шевельнулась надежда. Протянув руки, я обняла его, уже не обращая внимания на запах.
— Ты такая дурёха, — Лёша погладил меня по спине. — Конечно! Это просто шутка.
— Тогда, может, больше не общаться с ними? — предложила, носом уткнувшись в его плечо.
— А вот это я сам решу, — сказал он холодным голосом, и отстранил меня. — Я спать. Завтра ночью опять на работу.
Я вновь потухла. Сердце терзала тревога. Червячок подозрений жрал меня изнутри. Нервы не выдержали.
Дождавшись, когда Лёша покрепче уснет, взяла его телефон, чтобы проверить контакты и социальные сети. Правда, открывшаяся мне, никак не хотела помещаться в голове. Он не только флиртовал с девушками, но и часто встречался с ними.
Шмыгнув носом, положила телефон на место.
Ночь прошла тихо, но я всё равно не смогла сомкнуть глаз. Эмоции вновь наполнили меня, мешая трезво мыслить.
Утром у нас состоялся разговор.
— Я всё знаю, Лёш. Я прочитала переписки в твоем телефоне, — заявила, как только он вышел из ванной, вытирая мокрые волосы.
— Ах, вот как? — скривился он. — Не доверяешь мне настолько, что залезла в телефон? Да о каких отношениях после этого может идти речь? Ты ревнивая тварь!
Я ожидала, что он начнет оправдываться. Скажет, что это неправда или пообещает больше так не делать.
В тот же день, он собрал вещи и ушел. Оставив меня одну.
За месяц до...
После ухода Лёши, я не находила себе места. Названивала ему каждый день, и оставляла голосовые сообщения с мольбой вернуться домой.
По ночам меня доставал призрак бешеной бабки. Она стучала теперь по стенам, окнам, пугая до боли в сердце. Вскоре, левая рука начала болезненно неметь.
Отчаявшись, я поделилась с мамой наболевшим.
— Забудь ты этого шалопая, и жизнь наладится, — посоветовала она. — А к бабе Зое не заглядывай еще год, а потом уж делай что хочешь.
— В смысле к бабе Зое? — не поняла я. — Она же умерла.
— Ой, дурёха, — рассмеялась мама. — Комнату её не открывай. Я же говорили тебе.
В голове тут же начался мыслительный процесс. Я напрочь не помнила, чтобы она мне это говорила. Комнату мы ту открывали, когда ремонт делали. Я там окно открывала и полы мыла. Выкидывать мы ничего не стали.
— Аська, — позвал меня встревоженный мамин голос. — Ты что это там притихла?
— Ничего, — ответила непослушными губами. — Я тебе потом перезвоню.
Сбросив вызов, осела на пол и закрыла голову руками.
— Что же мы наделали?
За неделю до...
Страх и отчаяние давно стали моими приятелями. Днём, отчаянно пыталась вернуть Лёшу, а ночью, боялась до боли в груди. Я понимала, что так долго не протяну, и решила переехать к родителям.
— Конечно, — обрадовалась мама, услышав новость. — Давай на следующей неделе и помогу с вещами.
Я согласилась и начала собираться.
Ночью меня ждал неприятный сюрприз. Я дремала, когда что-то стукнуло в окно, и оно треснуло. Приглядевшись, увидела на подоконнике, со стороны улицы, мертвого с распоротым брюхом, голубя. Прижав ладонь ко рту, я боролась с нервной дрожью.
Трясущейся рукой, задернула шторку и вернулась в кровать. Накрывшись одеялом с головой, молилась, чтобы скорее наступило утро.
В дверь поскребли, затем постучали, а потом я услышала леденящий душу, скрипучий голос:
— Открой, внученька. Открой, бабушке.
За день до...
Бессонные ночи сводили меня с ума.
Собрав все вещи, я поставила три увесистые сумки в прихожей. Вычистила холодильник, вынесла мусор и прибралась.
С утра обещала приехать мама и забрать меня.
На этот раз уже с вечера слышался скрежет. Пара тарелок разбились в шкафу. Я закрылась в комнате с телефоном. Милые и смешные видео котиков не спасали.
Набрав Лёшу, я слушала гудки, так становилось немного спокойней.
Совершенной неожиданность стало то, что на звонок ответили.
— Лёша, Лёшка, приезжай! — закричала в трубку, и запертая на замок дверь комнаты с протяжным скрипом открылась. — Лёш, я чувствую, что тут кто-то есть.
— Не звони сюда больше, — ответил уставший женский голос. Вызов сбросили.
Не поворачиваясь к двери, я набрала мамин номер.
— Да? Ась, завтра. Я помню, — сонно ответила она.
— Мам, а что будет, если я открою баб Зоину комнату? — спросила шепотом.
— А что будет? — промямлила она. — Пахнуть плохо будет.
— Что? — пробормотала озадачено.
— Ты открыла? — потеряв веселость строго поинтересовалась она.
— Д-да, — ответила заикаясь.
— Как давно?
— Как въехали, сразу. Мам, мы там убирались, и я совершенно не помню, чтобы… — во входную дверь постучали, и я забыв обо всём, обернулась.
Никого. Только лампочка начала моргать.
— Слушай меня внимательно! — закричала она. — Ни в коем случае не открывай входную дверь до рассвета. Я выезжаю.
За два часа до...
Дрожа от страха, я спряталась под одеяло. Так прошла вся ночь с криками впустить и скрежетом.
В какой-то момент всё стихло. Я выглянула наружу.
Комнату заполнил солнечный свет, поглощая страхи.
Переодевшись, села ждать маму в прихожей. В дверь постучали. Подскочив, уже приготовилась открыть дверь, но в последний момент выглянула в глазок. Я увидела раскрытую пасть и язык, прошедший словно по моему глазу. Дрожь вновь завладела телом. Я хотела отойти, но ничего не получилось. Пальцы намертво прилипнув к замку, медленно поворачивали рычаг.
Услышав щелчок, подавилась собственным дыханием и упала на колени. Резкая боль в левой руке и сердце, отрезали меня от реального мира.
После
— Всё будет хорошо, — поправляя подушку, улыбнулась мама.
Я не понимала где нахожусь. Тело не слушалось меня. Изо рта выходили только сиплые звуки. Голова кружилась.
Чудилось, что рядом, на стене, висит красный ковер с ромбовидным узором.
Слева на табуретке, сидела белокурая девочка со смешными косичками. Кого-то она мне отдаленно напоминала. Поняв кого именно, я попыталась закричать, но не смогла. Лишь чудом, выудив сухую руку из-под одеяла, схватила ее за запястье.
— Ася, — прохрипел себе в попытке предупредить о грядущей опасности, но губы складывались в совершенно другие слова. — Найди себе хорошего мальчика и живите дружно.
Она широко улыбнулась. Только после этого до меня дошло, что это не я. Зоя.
