— Проблема, — протянула Рита. — Я поняла, о чем ты. Фразочки… Нужно кино смотреть, вот что. Телевизор, я видела, у вас есть. Книг читать побольше. Ну и болтать, как вот мы болтаем. У нас это называют «погружение в языковую среду». Чтобы наши фразочки и словечки вашими заменить. Ничего, мне ваш сосед-учитель обещал учебники занести, начну образовываться. О! Слушай! А детские книги у вас дома есть? Наверняка же остались. Найдешь мне? Вот прям от тех, что для самых маленьких, и дальше.
Звучало разумно. Действительно, ведь сейчас она говорит, по сути, на своем языке, вернее, думает на своем, а звучит на дагарском. Как Рей сказал, «перезапись под новый мир»? В общем, феномен. А на одних феноменах далеко не уедешь.
— Пойдем поищем? — предложил он. — Что-то мама соседям отдавала, а какие-то могли и остаться. А еще мороженого купим, ты любишь мороженое?
— Шоколадное!
— Как Айза, — обрадовался Пит. Казалось бы, какая разница, но такие вот мелкие совпадения почему-то радовали. Она любит такое же мороженое, как Айза. Ей нравятся цветущие липы, как маме. Она сказала про их гараж, что у ее отца такой же.
— Если хочешь, — предложил он, — расскажу тебе по пути одну нашу городскую легенду. Сразу предупреждаю, всерьез ее принимать не надо! История из тех, что рассказывают друг другу подростки по вечерам, чтобы пощекотать нервы.
— В черной-черной комнате? — непонятно спросила Рита и рассмеялась. — Конечно, рассказывай, детские страшилки — это весело!
Страшилки — весело? Пит сам чуть не рассмеялся: теперь у нее нашлось совпадение с Реем!
— Ладно, слушай… Давным-давно, так давно, что никто не назовет точно, когда именно это было, жил в Тавоге злобный некромант.
— Пит, прости, что перебиваю, но я сразу спрошу. А вообще некроманты — злобные? Темная магия, всё такое? В смысле, вот Рей, он вроде нормальный парень же?
— Вообще некроманты — как все маги, а маги — как все люди. То есть всякие. Совершенно нет никакой связи. Ну то есть это как сказать «все повара — обжоры» или «все старые дамы любят кошек». Хотя некоторые любят собак, а у некоторых аллергия на шерсть.
Рита рассмеялась.
— Поняла, извини. Рассказывай дальше.
— Ну вот, значит, жил в Тавоге некромант. Жил-жил и помер. А у него при жизни был такой пакостный характер, что просто держись. Не то что души мертвые, а даже твари за Гранью от него шарахались, боялись на глаза попадаться! И вот, значит, помер он, похоронили его, все обряды нужные провели, чтобы, не приведите боги, умертвием не встал, и идет он за Грань уже не по работе, а как любой покойник… а его не пускает! Заперто. Он: «Как так, что за дела?! Я же мертвый, мне должен путь открыться, тянуть за Грань должно». А ему сама Смерть отвечает: «Не желаю тебя видеть, ты мне, скотина наглая, при жизни надоел! Не уважаешь меня, то споришь, то души у меня украдешь, то умертвия уведешь, никакого почтения! Болтайся теперь неприкаянным, ни живой, ни мертвый, до скончания веков».
Покосился на Риту: та тихо фыркала от смеха.
— А некромант подумал и ответил: «Ты, Смерть, глупа. Нельзя быть ни живым, ни мертвым. Если нет мне хода в мир мертвых, если я остаюсь с живыми, значит, и я — жив. Если я могу видеть, как растут мои внуки и правнуки, и правнуки моих правнуков, если я могу говорить с ними и учить их, значит, я — жив. Если я нужен людям по-прежнему, значит, я не умер и не умру, пока буду нужен». Он, наверное, многое еще мог бы сказать: язык у него и при жизни был подвешен, и Смерть имела несчастье в этом не раз убедиться. А потому только плюнула, развернулась и исчезла в своем мире. А неупокоенный дух некроманта вернулся обратно в Тавог, — Пит подбавил в голос замогильных подвываний, совсем как Рей, когда рассказывал эту историю в первый раз. Сколько ему тогда было, девять? Да, девять. Перед самыми летними каникулами, в Сигидале, на краевых школьных соревнованиях по математике. Сидели в темном гостиничном номере и рассказывали по очереди страшные истории, пока не пришел директор, страшно сердитый, и не разогнал всех спать. А ведь никто тогда не знал, что Рей — маг, да еще и из семьи некромантов.
— И с тех пор бродит, печально завывая, — подхватила Рита. — Кстати, а где бродит? По законам жанра должно быть место, где можно его встретить. В какие-нибудь особенно лунные или особенно темные ночи.
— Да в подвале, наверное, у дяди Яслава, — рассеянно ответил Пит, занятый вопросом, почему призрак обязательно должен печально завывать, да еще и строго в какие-то особенные ночи. Сам он фамильных призраков Корчевых не видел, но Айза ничего такого не рассказывала. Наоборот, если судить по ее словам, компания там подобралась очень даже общительная, любители поболтать, порассуждать о том, что молодежь пошла не та, нагрузить непрошенными советами… в общем, может, и правда — лучше бы завывали?
— Не поняла! — Рита сбилась с шага, повернулась к нему. — Что значит — в подвале у дяди Яслава? Ты ж сказал всерьез не принимать!
— Я проговорился?! — в деланном испуге воскликнул Пит. — Нет, забудь! Пойдем лучше за мороженым, — и решительно свернул к магазину.
Но, похоже, перегнул с шуткой: Рита замолчала, казалась растерянной и, наверное, не знала, что думать и как реагировать. Пит вручил ей стаканчик с шоколадным пломбиром и сказал:
— На самом деле Рей придумал эту историю, когда мы мелкими однажды устроили ночь страшных историй. Придумал или рассказал правду… не знаю. У них в родовом особняке правда живут семейные призраки, Айза говорила, четверо. Вернее, теперь уже трое: один перебрался в столицу и стал ректором школы.
— Призрак?
— Дедуля Деметрио. Я не помню, сколько раз он «пра», просто «дедуля».
— Ректором? Призрак, серьезно?
— Там долгая история, лучше пусть Айза тебе расскажет.
— Стой, то есть ты сейчас уже точно не шутишь?
— Абсолютно.
Хотел еще сказать, что Айза, наверное, может ее даже познакомить, но тут с диким котячьим воплем на руках у Риты возник ее кот.
Просто возник. Из ниоткуда.
Мороженое полетело на асфальт, выбитое из рук девушки увесистой рыжей тушкой. Кот вцепился в нее всеми лапами, вздыбил шерсть и, кажется, зарычал.
— Барс?! Что за…
Пит не мог сказать, чего было больше в ее возгласе, изумления или испуга. Она быстро и как-то очень ловко ощупала своего зверя, быстро выдохнула:
— Целый. Испугался чего-то, что ли? Но как он вот так… Ты откуда так возник, а, Барсик?
— Я понял! — пряча потрясение за шуткой, сказал Пит. — Просто в вашем мире потенциальные маги не люди, а коты, и он дорвался до магии.
— Я бы не удивилась, — с убийственной серьезностью ответила Рита.
Первая ночь на новом месте прошла ужасно. Днем вариться в собственных мыслях было некогда, и даже поздно вечером, оставшись в одиночестве в отведенной ей комнате, Рита долго перебирала в голове все то, что ей успели объяснить и рассказать, думала о том, что нужно сделать в первую очередь, во вторую и в третью, и так и заснула с этими мыслями, прижав к себе уютно мурчащего Барса. Лучше бы и не засыпала! Потому что снился дом и родители, и пустое место за столом там, где всегда сидела она, и серая пустая улица без единой живой души, зато с далеким воем тварей, и во сне почему-то казалось, что это не Грань, откуда вывел ее некромант из чужого мира, а ее родная улица, на которой и в самом деле не осталось живых. И этот сон был даже страшнее, намного страшнее, чем те минуты, когда она и в самом деле была на Грани!
И проснуться никак не получалось — ни проснуться, ни хотя бы на другой бок перевернуться, чтобы прогнать жуткий сон! Серая муть словно бетонной плитой придавила, не вздохнуть.
А потом Барс укусил ее за ухо. Больно! И сразу же получилось и проснуться, и даже подскочить на кровати. Рита хватала ртом спертый воздух и никак не могла отдышаться. Когда сердце перестало колотиться как бешеное, встала, подошла к окну и распахнула настежь обе створки.
Ночной ветер взъерошил волосы. Сладко пахло цветами, терпко — морем, а еще нагретым за день асфальтом и, едва заметно, чем-то, похожим на дым или прогоревшие дрова. Вместе с ветром прилетели и звуки — вот азартно залаял где-то вдалеке пес, проехала машина, кто-то засмеялся в темноте… Не было никакой Грани, ночь жила, мир жил, и сама Рита — тоже. Шелестела листва, звенели цикады, подмигивали с бархатно-черного неба звезды, и Рита пожалела, что совсем не разбирается в астрономии: на первый взгляд небо выглядело незнакомым, чужим, но не стоило забывать, что это взгляд дилетанта, который даже звезду от спутника и то не всегда отличает.
Глаза защипало от слез.
— Ну и ладно, — шмыгнув носом, прошептала Рита. — Можно один раз прореветься. Выплакаться и успокоиться.
Вот только полночи прореветь в подушку — хоть и полезно для снятия стресса, но не способствует бодрости поутру. Даже хорошо, что мама Пита оказалась из тех женщин, что не терпят рядом помощниц, и вполне категорично отправила ее прогуляться. Еще и добавила:
— Не так много у меня в кухне работы, чтобы самой не управиться. Уж не обижайся.
Конечно, обижаться Рита и не подумала. Даже обрадовалась: не очень-то она любила возню по дому. Конечно, гораздо полезнее посмотреть, где она оказалась, на что этот город похож и как тут живут люди.
Гулять с Питом оказалось не только полезно, но и по-настоящему приятно. Часа не прошло, а Рите уже чудилось, будто они знакомы давным-давно. А под конец прогулки он даже умудрился ее развеселить, и это было здорово, потому что грустить, рыдать и депрессировать — путь легкий, но тупиковый. Слезами горю не поможешь, Москва слезам не верит, что там еще подсказывает вековая народная мудрость? Путь в тысячу ли начинается с одного шага? Вот, можно считать, она этот шаг и сделала, а теперь пойдет дальше. Тем более что в разговоре с Питом родилось несколько очень даже дельных мыслей.
Но, конечно, финал прогулки затмил всё! Барсик, внезапно освоивший телепортацию — это было за гранью даже для мира магии!
— Как тебя угораздило? — Рита подхватила кота под передние лапы, подняла к лицу. Тяжелый сибирский котяра висел в ее руках ленивой тушкой, свесив лапы и распушив хвост. — Только не говори, что ты и в самом деле великий волшебник! Хотя можешь и сказать, я уже ничему не удивлюсь.
— Мря! — ответил Барс, вывернулся из ее рук и принялся лизать упавшее на тротуар мороженое.
Рита посмотрела на него, на Пита, снова на него… и безудержно расхохоталась.
— Ты видел, Пит? Нет, ты это видел?! Ему мороженого, что ли, захотелось?! Проглот!
— Не проблема, сейчас еще куплю, — непробиваемо серьезно ответил Пит; вот только глаза его смеялись и уголки губ предательски подрагивали.
Домой кот возвращался, улегшись пушистым воротником на плечах Пита. Наверное, это был его способ сказать парню «спасибо» за мороженое. Рита проворчала, конечно, просившееся на язык «предатель», но откровенно в шутку, и еще — чтобы хоть как-то справиться с потрясением. В самом деле, подумаешь, кот телепортировался! В мире магии мы или где? Здесь, может, и не такое случается.
Ну а дома Пит пошептался с матерью, сбегал к соседке, слазил на чердак, и меньше чем через час на столе в комнате Риты громоздились неровные стопки ярких детских книжек.
— Вот, смотри, — Пит шустро раскладывал, попутно объясняя, — эти для самых маленьких, тебе они, наверное, и ни к чему, разве что читать потренируешься, чтобы голова не болела. Эти для дошкольников, сказки и интересные истории, здесь для младших классов — познавательные, это приключенческие для подростков, а эти — обязательная школьная программа для чтения. Здесь тебе надолго хватит, особенно если еще и с учебниками, а как прочитаешь, я еще принесу. Выбирал самое-самое, то, что все знают.
— Отлично! То, что надо, спасибо, Пит!
— Ну, читай тогда. Я в гараже буду, если что. Хочешь, приходи.
— А не помешаю? — Рита предложение оценила, не всё же время только читать, но… вот папа, к примеру, очень не любит, когда в гараже «над душой стоят».
— Посмотрим, — рассудительно ответил Пит. — Как заранее узнаешь?
И ушел. А Рита закопалась в книги.
Стопку для самых маленьких она осилила быстро: что сложного в сказках уровня «Колобка» или «Курочки Рябы» и в коротких двустишиях об окружающем мире? Рассмотрела нарисованные очень просто, но яркие и забавные картинки, отметила, что какого-то впечатления чуждости у нее не возникло. Подумала: интересно, а мультики по этим сказкам здесь снимают?
И пошла к Питу — спросить о мультфильмах, а заодно и о кино, и поделиться первыми впечатлениями.
Ворота гаража были распахнуты настежь, Пит сидел уже не внутри, а практически на улице, на свету, и шуршал наждачкой по какой-то деревяшке. Рядом важно возлежал Барс, пристально следил за движениями его руки и подергивал хвостом. Рита аж засмотрелась. Очень уж они забавно смотрелись рядом: пушистый, мордастый рыжий кот и крепкий широколицый парень с очень светлыми волосами и добродушной улыбкой. Пит совсем не был пухлячком, первое впечатление оказалось обманчивым: сейчас, когда он остался в одной майке-безрукавке и шортах, стало видно, что жирком там и не пахнет. У него просто крепкое телосложение, то, что называют «широкая кость», и не слишком рельефная, но все же заметная мускулатура. Сразу видно, что парень руками работает, а не мышкой по коврику елозит. А при росте немного ниже среднего, да если еще и в свободной одежде, как вчера или даже сегодня на прогулке, как раз и получается эдакий уютный котик.
Совсем как Барсик, умилительно-пушистый, ласково мурчащий, а на самом деле знатный потомственный крысолов.
Пит поднял голову, как будто ощутил ее взгляд. Улыбнулся:
— Пришла поболтать? Погоди, вытащу тебе кресло.
Отряхнул руки, нырнул в полумрак гаража и почти сразу показался с тем самым креслом, в котором сидела Рита вчера. На солнечном свету оно казалось еще обшарпанней, гобеленовая обивка выцвела, но все же была целой, а сидеть в этой древности, Рита помнила, вполне удобно.
— На солнце или в тенек?
— На ветерок, — шутливо ответила Рита. А Пит и в самом деле выбрал место, где приятно обдувал едва заметный сквознячок, в ажурной тени винограда, шагах в трех от входа в гараж. Не нос к носу, но говорить удобно.
И вернулся к своей работе, монотонной, наверняка скучной и очень даже располагающей к разговорам.
— Ты что делаешь? — спросила Рита.
— Детский стульчик для качелей. Соседке обещал.
— Я думала, ты по машинам только?
— Хороший механик всё умеет. А тут и делать, в общем-то, нечего.
Хотела Рита спросить, почему соседка не купит эти самые качельки — дорого, дефицит, или в этом мире больше ценится штучная работа? Но не стала. Все-таки такие вопросы не очень красиво выглядят, а ей совсем не нужно с самого начала казаться бесцеремонной хамкой.
Вместо этого спросила, о чем собиралась с самого начала:
— У вас есть мультики?
— Что, прости? — Пит оторвался от своей работы, посмотрел удивленно.
— Мультфильмы. Рисованное кино для детей.
— А-а, понял. Конечно. Сейчас каникулы, каждое утро по телевизору. Надо будет поймать тебе что-нибудь хорошее.
— Обязательно! — обрадовалась Рита. — Хочу сравнить. Все-таки здорово, что наши миры так во многом похожи. Что бы я делала, если бы попала в какое-нибудь средневековье? Спятила бы, точно.
Звучало разумно. Действительно, ведь сейчас она говорит, по сути, на своем языке, вернее, думает на своем, а звучит на дагарском. Как Рей сказал, «перезапись под новый мир»? В общем, феномен. А на одних феноменах далеко не уедешь.
— Пойдем поищем? — предложил он. — Что-то мама соседям отдавала, а какие-то могли и остаться. А еще мороженого купим, ты любишь мороженое?
— Шоколадное!
— Как Айза, — обрадовался Пит. Казалось бы, какая разница, но такие вот мелкие совпадения почему-то радовали. Она любит такое же мороженое, как Айза. Ей нравятся цветущие липы, как маме. Она сказала про их гараж, что у ее отца такой же.
— Если хочешь, — предложил он, — расскажу тебе по пути одну нашу городскую легенду. Сразу предупреждаю, всерьез ее принимать не надо! История из тех, что рассказывают друг другу подростки по вечерам, чтобы пощекотать нервы.
— В черной-черной комнате? — непонятно спросила Рита и рассмеялась. — Конечно, рассказывай, детские страшилки — это весело!
Страшилки — весело? Пит сам чуть не рассмеялся: теперь у нее нашлось совпадение с Реем!
— Ладно, слушай… Давным-давно, так давно, что никто не назовет точно, когда именно это было, жил в Тавоге злобный некромант.
— Пит, прости, что перебиваю, но я сразу спрошу. А вообще некроманты — злобные? Темная магия, всё такое? В смысле, вот Рей, он вроде нормальный парень же?
— Вообще некроманты — как все маги, а маги — как все люди. То есть всякие. Совершенно нет никакой связи. Ну то есть это как сказать «все повара — обжоры» или «все старые дамы любят кошек». Хотя некоторые любят собак, а у некоторых аллергия на шерсть.
Рита рассмеялась.
— Поняла, извини. Рассказывай дальше.
— Ну вот, значит, жил в Тавоге некромант. Жил-жил и помер. А у него при жизни был такой пакостный характер, что просто держись. Не то что души мертвые, а даже твари за Гранью от него шарахались, боялись на глаза попадаться! И вот, значит, помер он, похоронили его, все обряды нужные провели, чтобы, не приведите боги, умертвием не встал, и идет он за Грань уже не по работе, а как любой покойник… а его не пускает! Заперто. Он: «Как так, что за дела?! Я же мертвый, мне должен путь открыться, тянуть за Грань должно». А ему сама Смерть отвечает: «Не желаю тебя видеть, ты мне, скотина наглая, при жизни надоел! Не уважаешь меня, то споришь, то души у меня украдешь, то умертвия уведешь, никакого почтения! Болтайся теперь неприкаянным, ни живой, ни мертвый, до скончания веков».
Покосился на Риту: та тихо фыркала от смеха.
— А некромант подумал и ответил: «Ты, Смерть, глупа. Нельзя быть ни живым, ни мертвым. Если нет мне хода в мир мертвых, если я остаюсь с живыми, значит, и я — жив. Если я могу видеть, как растут мои внуки и правнуки, и правнуки моих правнуков, если я могу говорить с ними и учить их, значит, я — жив. Если я нужен людям по-прежнему, значит, я не умер и не умру, пока буду нужен». Он, наверное, многое еще мог бы сказать: язык у него и при жизни был подвешен, и Смерть имела несчастье в этом не раз убедиться. А потому только плюнула, развернулась и исчезла в своем мире. А неупокоенный дух некроманта вернулся обратно в Тавог, — Пит подбавил в голос замогильных подвываний, совсем как Рей, когда рассказывал эту историю в первый раз. Сколько ему тогда было, девять? Да, девять. Перед самыми летними каникулами, в Сигидале, на краевых школьных соревнованиях по математике. Сидели в темном гостиничном номере и рассказывали по очереди страшные истории, пока не пришел директор, страшно сердитый, и не разогнал всех спать. А ведь никто тогда не знал, что Рей — маг, да еще и из семьи некромантов.
— И с тех пор бродит, печально завывая, — подхватила Рита. — Кстати, а где бродит? По законам жанра должно быть место, где можно его встретить. В какие-нибудь особенно лунные или особенно темные ночи.
— Да в подвале, наверное, у дяди Яслава, — рассеянно ответил Пит, занятый вопросом, почему призрак обязательно должен печально завывать, да еще и строго в какие-то особенные ночи. Сам он фамильных призраков Корчевых не видел, но Айза ничего такого не рассказывала. Наоборот, если судить по ее словам, компания там подобралась очень даже общительная, любители поболтать, порассуждать о том, что молодежь пошла не та, нагрузить непрошенными советами… в общем, может, и правда — лучше бы завывали?
— Не поняла! — Рита сбилась с шага, повернулась к нему. — Что значит — в подвале у дяди Яслава? Ты ж сказал всерьез не принимать!
— Я проговорился?! — в деланном испуге воскликнул Пит. — Нет, забудь! Пойдем лучше за мороженым, — и решительно свернул к магазину.
Но, похоже, перегнул с шуткой: Рита замолчала, казалась растерянной и, наверное, не знала, что думать и как реагировать. Пит вручил ей стаканчик с шоколадным пломбиром и сказал:
— На самом деле Рей придумал эту историю, когда мы мелкими однажды устроили ночь страшных историй. Придумал или рассказал правду… не знаю. У них в родовом особняке правда живут семейные призраки, Айза говорила, четверо. Вернее, теперь уже трое: один перебрался в столицу и стал ректором школы.
— Призрак?
— Дедуля Деметрио. Я не помню, сколько раз он «пра», просто «дедуля».
— Ректором? Призрак, серьезно?
— Там долгая история, лучше пусть Айза тебе расскажет.
— Стой, то есть ты сейчас уже точно не шутишь?
— Абсолютно.
Хотел еще сказать, что Айза, наверное, может ее даже познакомить, но тут с диким котячьим воплем на руках у Риты возник ее кот.
Просто возник. Из ниоткуда.
Мороженое полетело на асфальт, выбитое из рук девушки увесистой рыжей тушкой. Кот вцепился в нее всеми лапами, вздыбил шерсть и, кажется, зарычал.
— Барс?! Что за…
Пит не мог сказать, чего было больше в ее возгласе, изумления или испуга. Она быстро и как-то очень ловко ощупала своего зверя, быстро выдохнула:
— Целый. Испугался чего-то, что ли? Но как он вот так… Ты откуда так возник, а, Барсик?
— Я понял! — пряча потрясение за шуткой, сказал Пит. — Просто в вашем мире потенциальные маги не люди, а коты, и он дорвался до магии.
— Я бы не удивилась, — с убийственной серьезностью ответила Рита.
ГЛАВА 4. Первые шаги
Первая ночь на новом месте прошла ужасно. Днем вариться в собственных мыслях было некогда, и даже поздно вечером, оставшись в одиночестве в отведенной ей комнате, Рита долго перебирала в голове все то, что ей успели объяснить и рассказать, думала о том, что нужно сделать в первую очередь, во вторую и в третью, и так и заснула с этими мыслями, прижав к себе уютно мурчащего Барса. Лучше бы и не засыпала! Потому что снился дом и родители, и пустое место за столом там, где всегда сидела она, и серая пустая улица без единой живой души, зато с далеким воем тварей, и во сне почему-то казалось, что это не Грань, откуда вывел ее некромант из чужого мира, а ее родная улица, на которой и в самом деле не осталось живых. И этот сон был даже страшнее, намного страшнее, чем те минуты, когда она и в самом деле была на Грани!
И проснуться никак не получалось — ни проснуться, ни хотя бы на другой бок перевернуться, чтобы прогнать жуткий сон! Серая муть словно бетонной плитой придавила, не вздохнуть.
А потом Барс укусил ее за ухо. Больно! И сразу же получилось и проснуться, и даже подскочить на кровати. Рита хватала ртом спертый воздух и никак не могла отдышаться. Когда сердце перестало колотиться как бешеное, встала, подошла к окну и распахнула настежь обе створки.
Ночной ветер взъерошил волосы. Сладко пахло цветами, терпко — морем, а еще нагретым за день асфальтом и, едва заметно, чем-то, похожим на дым или прогоревшие дрова. Вместе с ветром прилетели и звуки — вот азартно залаял где-то вдалеке пес, проехала машина, кто-то засмеялся в темноте… Не было никакой Грани, ночь жила, мир жил, и сама Рита — тоже. Шелестела листва, звенели цикады, подмигивали с бархатно-черного неба звезды, и Рита пожалела, что совсем не разбирается в астрономии: на первый взгляд небо выглядело незнакомым, чужим, но не стоило забывать, что это взгляд дилетанта, который даже звезду от спутника и то не всегда отличает.
Глаза защипало от слез.
— Ну и ладно, — шмыгнув носом, прошептала Рита. — Можно один раз прореветься. Выплакаться и успокоиться.
Вот только полночи прореветь в подушку — хоть и полезно для снятия стресса, но не способствует бодрости поутру. Даже хорошо, что мама Пита оказалась из тех женщин, что не терпят рядом помощниц, и вполне категорично отправила ее прогуляться. Еще и добавила:
— Не так много у меня в кухне работы, чтобы самой не управиться. Уж не обижайся.
Конечно, обижаться Рита и не подумала. Даже обрадовалась: не очень-то она любила возню по дому. Конечно, гораздо полезнее посмотреть, где она оказалась, на что этот город похож и как тут живут люди.
Гулять с Питом оказалось не только полезно, но и по-настоящему приятно. Часа не прошло, а Рите уже чудилось, будто они знакомы давным-давно. А под конец прогулки он даже умудрился ее развеселить, и это было здорово, потому что грустить, рыдать и депрессировать — путь легкий, но тупиковый. Слезами горю не поможешь, Москва слезам не верит, что там еще подсказывает вековая народная мудрость? Путь в тысячу ли начинается с одного шага? Вот, можно считать, она этот шаг и сделала, а теперь пойдет дальше. Тем более что в разговоре с Питом родилось несколько очень даже дельных мыслей.
Но, конечно, финал прогулки затмил всё! Барсик, внезапно освоивший телепортацию — это было за гранью даже для мира магии!
— Как тебя угораздило? — Рита подхватила кота под передние лапы, подняла к лицу. Тяжелый сибирский котяра висел в ее руках ленивой тушкой, свесив лапы и распушив хвост. — Только не говори, что ты и в самом деле великий волшебник! Хотя можешь и сказать, я уже ничему не удивлюсь.
— Мря! — ответил Барс, вывернулся из ее рук и принялся лизать упавшее на тротуар мороженое.
Рита посмотрела на него, на Пита, снова на него… и безудержно расхохоталась.
— Ты видел, Пит? Нет, ты это видел?! Ему мороженого, что ли, захотелось?! Проглот!
— Не проблема, сейчас еще куплю, — непробиваемо серьезно ответил Пит; вот только глаза его смеялись и уголки губ предательски подрагивали.
Домой кот возвращался, улегшись пушистым воротником на плечах Пита. Наверное, это был его способ сказать парню «спасибо» за мороженое. Рита проворчала, конечно, просившееся на язык «предатель», но откровенно в шутку, и еще — чтобы хоть как-то справиться с потрясением. В самом деле, подумаешь, кот телепортировался! В мире магии мы или где? Здесь, может, и не такое случается.
Ну а дома Пит пошептался с матерью, сбегал к соседке, слазил на чердак, и меньше чем через час на столе в комнате Риты громоздились неровные стопки ярких детских книжек.
— Вот, смотри, — Пит шустро раскладывал, попутно объясняя, — эти для самых маленьких, тебе они, наверное, и ни к чему, разве что читать потренируешься, чтобы голова не болела. Эти для дошкольников, сказки и интересные истории, здесь для младших классов — познавательные, это приключенческие для подростков, а эти — обязательная школьная программа для чтения. Здесь тебе надолго хватит, особенно если еще и с учебниками, а как прочитаешь, я еще принесу. Выбирал самое-самое, то, что все знают.
— Отлично! То, что надо, спасибо, Пит!
— Ну, читай тогда. Я в гараже буду, если что. Хочешь, приходи.
— А не помешаю? — Рита предложение оценила, не всё же время только читать, но… вот папа, к примеру, очень не любит, когда в гараже «над душой стоят».
— Посмотрим, — рассудительно ответил Пит. — Как заранее узнаешь?
И ушел. А Рита закопалась в книги.
Стопку для самых маленьких она осилила быстро: что сложного в сказках уровня «Колобка» или «Курочки Рябы» и в коротких двустишиях об окружающем мире? Рассмотрела нарисованные очень просто, но яркие и забавные картинки, отметила, что какого-то впечатления чуждости у нее не возникло. Подумала: интересно, а мультики по этим сказкам здесь снимают?
И пошла к Питу — спросить о мультфильмах, а заодно и о кино, и поделиться первыми впечатлениями.
Ворота гаража были распахнуты настежь, Пит сидел уже не внутри, а практически на улице, на свету, и шуршал наждачкой по какой-то деревяшке. Рядом важно возлежал Барс, пристально следил за движениями его руки и подергивал хвостом. Рита аж засмотрелась. Очень уж они забавно смотрелись рядом: пушистый, мордастый рыжий кот и крепкий широколицый парень с очень светлыми волосами и добродушной улыбкой. Пит совсем не был пухлячком, первое впечатление оказалось обманчивым: сейчас, когда он остался в одной майке-безрукавке и шортах, стало видно, что жирком там и не пахнет. У него просто крепкое телосложение, то, что называют «широкая кость», и не слишком рельефная, но все же заметная мускулатура. Сразу видно, что парень руками работает, а не мышкой по коврику елозит. А при росте немного ниже среднего, да если еще и в свободной одежде, как вчера или даже сегодня на прогулке, как раз и получается эдакий уютный котик.
Совсем как Барсик, умилительно-пушистый, ласково мурчащий, а на самом деле знатный потомственный крысолов.
Пит поднял голову, как будто ощутил ее взгляд. Улыбнулся:
— Пришла поболтать? Погоди, вытащу тебе кресло.
Отряхнул руки, нырнул в полумрак гаража и почти сразу показался с тем самым креслом, в котором сидела Рита вчера. На солнечном свету оно казалось еще обшарпанней, гобеленовая обивка выцвела, но все же была целой, а сидеть в этой древности, Рита помнила, вполне удобно.
— На солнце или в тенек?
— На ветерок, — шутливо ответила Рита. А Пит и в самом деле выбрал место, где приятно обдувал едва заметный сквознячок, в ажурной тени винограда, шагах в трех от входа в гараж. Не нос к носу, но говорить удобно.
И вернулся к своей работе, монотонной, наверняка скучной и очень даже располагающей к разговорам.
— Ты что делаешь? — спросила Рита.
— Детский стульчик для качелей. Соседке обещал.
— Я думала, ты по машинам только?
— Хороший механик всё умеет. А тут и делать, в общем-то, нечего.
Хотела Рита спросить, почему соседка не купит эти самые качельки — дорого, дефицит, или в этом мире больше ценится штучная работа? Но не стала. Все-таки такие вопросы не очень красиво выглядят, а ей совсем не нужно с самого начала казаться бесцеремонной хамкой.
Вместо этого спросила, о чем собиралась с самого начала:
— У вас есть мультики?
— Что, прости? — Пит оторвался от своей работы, посмотрел удивленно.
— Мультфильмы. Рисованное кино для детей.
— А-а, понял. Конечно. Сейчас каникулы, каждое утро по телевизору. Надо будет поймать тебе что-нибудь хорошее.
— Обязательно! — обрадовалась Рита. — Хочу сравнить. Все-таки здорово, что наши миры так во многом похожи. Что бы я делала, если бы попала в какое-нибудь средневековье? Спятила бы, точно.
