Та-ак, и когда вся эта ерунда началось? Случайно не после того, как он проехался насчет моей «ты-как-в-первом-классе» косы, а я в ответ высмеяла его новую прическу в стиле «взрыв испорченного зелья»? Ту самую, которая сейчас кажется мне очень даже стильной! Я бы заметила, конечно, если бы мое отношение к Андерсену поменялось резко, но, похоже, он использовал что-то мягкое, постепенного действия.
Да почему «похоже»? Стоило задуматься и проанализировать, как все стало вполне очевидным!
Ух, какая злость меня взяла! Я не разбила тарелку с бутербродами о лицо этого пакостника только из-за мысли, что эффектней будет надеть ему на голову кастрюлю с пуншем. Тем более что пунш, кажется, как раз несут…
— Нильсен, эй, Нильсен! Ты вообще слушаешь? — пробился сквозь пелену ярости голос Андерсена.
— Нет. Я жду пунш, — ответила, между прочим, чистую правду.
Треск слетевшей с петель двери заглушил явно возмущенную реплику нашего балабола. Дверь описала красивую дугу, краем задев разносчицу с пуншем, и с грохотом упала в проход между столами. Разносчица завизжала, а в полет отправился теперь уже пунш. И, честное слово, мне потребовалось совсем крошечное усилие, чтобы немного скорректировать траекторию! Оно почти само получилось! Но чаша с пуншем красиво, набекрень, наделась Андерсену на голову. А по плечам, по воротнику и рукавам расстегнутой модной куртки, по пушистому дорогому свитеру так же красиво рассыпались мокрые кусочки фруктов.
Я встала.
— Обтекай, Андерсен. А я пошла. Твоего угощения мне не надо, жри его сам.
— Всем сидеть! — гаркнул забежавший в «Саламандру» мужик, высокий, плечистый, он что, дверь выбил, потому что боялся не вписаться в проем?
Тут до меня дошло, что выбитая дверь — совсем не то, на что можно не обращать внимания. По «Саламандре» разбегались какие-то люди, кто-то визжал на улице — там, судя по совсем не праздничному шуму, тоже что-то происходило. И я уже почти села обратно, как на лицо этого, гаркнувшего, упал свет.
Дыхание перехватило, и в следующий миг мой стул отправился в полет к его голове. Тяжелый, основательный стул, ну так и я не слабачка, посильней многих парней. И — что там того стула! — уже собралась пульнуть следом файербол, но тут что-то мягко бухнуло в голове, и мир исчез.
Мне казалось, что я отключилась на пару секунд, не больше. Но, когда открыла глаза, обнаружила себя вовсе не в «Саламандре». И даже не в полицейском участке, куда вполне могла бы попасть за облитого пуншем Андерсена (поди докажи, что это не я! ну ладно, почти не я… а даже если и я, он сам напросился!) и швыряние мебелью в посетителей. Пусть даже посетители тоже не дураки повыбивать двери. Сидели бы в соседних камерах, но нет, полиция, похоже, не спешила наводить порядок, спасать пострадавших, хватать причастных и непричастных и отделять виновных от мимопроходивших.
Или те, кто утащил меня из «Саламандры», просто оказались малость пошустрее нашей доблестной полиции. Вопрос, кто утащил, а главное — куда?
Под спиной было жесткое и холодное, перед глазами — низкий, сырой по углам потолок. Общее впечатление — сумеречно, затхло, прохладно и тихо, совсем тихо. Только чье-то еще дыхание, кроме моего, быстрое и неровное. Я рывком села, голову повело, перед глазами поплыли желто-фиолетовые пятна. Так бывает после оглушалки, но как я умудрилась схватить оглушалку? Где, от кого? Не в «Саламандре» же? Хотя чему удивляться? Вряд ли тот, кто заходит, выбивая двери, постесняется вместо «привет, всех с праздничком» начать швыряться заклятиями.
— Эйли! Наконец-то ты очнулась!
Ледяные ладони сжали мои руки. Я поморгала.
— Джесси? Ты в порядке? Я еще не очень ясно вижу. Что это было, оглушалка? Где мы?
— Сколько вопросов сразу, — судя по голосу, Джессика улыбнулась, значит, ничего с ней особенно страшного, просто перенервничала.
— Отвечай на все по очереди.
— Да, я в порядке, — фыркнула подружка. — И да, оглушалка. Зачем ты вообще полезла в драку?!
— А была драка?
— Только не говори, что ты начала кидаться стульями для развлечения! Даже для тебя это чересчур!
— Стул был один, — уточнила я. — Кстати, он долетел?
— Нет. Тот мужчина сбил его на подлете.
— Жаль.
— В щепки, — уточнила Джесс. — В очень мелкие щепки! Лучше стул, чем тебя, знаешь ли. Не стоит давать тому, кто настолько силен, поводов для мести.
— Ладно, что было дальше? — развивать тему мести, а главное, поводов к ней, я не стала.
— Дальше тот тип, который кинул в тебя оглушалкой, как-то оказался возле нашего столика. Я даже не поняла, как, — Джесс поежилась. — Микропортал? Но в «Саламандре» антипортальный купол. Остается боевое ускорение, но тогда он очень сильный боевик. Хотя, — вздохнула она, — и так ясно, что очень сильный. Почти два часа оглушалка продержалась! А я ведь пыталась привести тебя в чувство.
Перед глазами наконец-то прояснилось. Джессика выглядела нормально — как обычно, на самом деле, как будто уже то, что я очухалась после оглушалки, ее успокоило. Хотя, скорее всего, помогли мои расспросы. Мама всегда говорит, что нельзя молча переживать, так только накручиваешь себя. Правда, болтовня с подружкой — не единственная альтернатива. Мне, например, очень помогает выйти на задний двор и как следует попинать ногами забор. У мистера Скримджи отличный крепкий забор, зачарован на совесть, не сосчитать, сколько он уже пережил моих приступов отвратительного настроения.
— Что им вообще там нужно было? Вряд ли тоже заглянули пунша попить. Или это такой способ как следует отпраздновать? Но при чем тут тогда мы с тобой? И что это за… притон?!
Я огляделась: тесная полуподвальная комнатка, жесткий топчан, окно плотно закрыто ставней снаружи. Свет магический. Единственная дверь, которую тут же захотелось от души попинать. А что, почему бы не проверить, выдержит ли она сравнение с моим любимым забором.
— И вообще, я не поняла! — возмутилась я. — А если мы здесь пить хотим или, э-э, наоборот?
— Так мы не заперты, — тихо сказала Джесс. — Просто… ну, там они. Эти. Но тот, которого ты стулом пришибить хотела, он сказал: если что надо — не стесняйтесь, всем, что есть, можно пользоваться.
— Зачем нас вообще сюда притащили? Ладно, ты рассказывай. Остановились на каком-то сильном типе возле нашего столика.
— Он тебя просто под мышку взял, — страшным шепотом сообщила Джессика. — А другой рукой схватил меня за руку. Аннабель завизжала, а Андерсен, — ее губы дернулись, то ли засмеяться хотела, то ли фыркнуть, — под стол залез. Та-ак, знаешь… быстро! Только что сидел весь в пунше, раз, и уже нету его. А этот вытащил нас на улицу. Я упиралась, да разве с таким упрешься, — все-таки фыркнула. — А с улицы портанулся сюда. Уложил тебя, а мне сказал: не психуй, никто вас не тронет, ничего страшного не случится, просто надо кое-с-кем поговорить.
Я задумчиво посмотрела на окно. Интересно, стекло зачаровано на неразбиваемость? Да хоть бы и нет! Если обмотать руки курткой, порезов можно не бояться, а со ставнем я справлюсь. Если там, конечно, нет каких-нибудь укрепляющих чар. Но попробовать-то можно.
— Не надо, Эйли, — Джесс сжала мои ладони.
— Что «не надо»?
— Окно выбивать не надо. Ты вообще знаешь, какой у тебя взгляд выразительный?
— Ты ждешь чего-то хорошего от похитителей и шантажистов? А если они нас убьют в итоге?
Джесс покачала головой.
— Нет. Если не станем сами нарываться, не убьют.
— Откуда такая уверенность? — если уж начистоту, мне было страшно. Даже, пожалуй, очень страшно. И очень хотелось, чтобы Джессика меня успокоила. Она все-таки во многом разбирается лучше, особенно в неписаных правилах и традициях: сказывается, что моя мама здесь пришлая, а у нее вся семья — потомственные маги со связями, богатством и весом в обществе.
Она села со мной рядом и заговорила совсем тихо, на ухо.
— Между нами, Эйли. Очень-очень строго между нами! Мне рассказал папа и велел никому не выбалтывать, но сейчас особый случай. Мы обе не должны делать глупостей.
— Хорошо, — я кивнула. — Объясняй, я никому.
То, что я услышала… Отец Джессики — член городского совета, понятно, что родной дочери он не станет врать об истинном положении дел. Но получается так, что и в школе, и в вообще везде, где идет информация для простых горожан, нам не рассказывают и половины правды! А то, что рассказывают, так перекручивают и перевирают, что правда становится ничем не лучше лжи.
Витчтаун, Городок Ведьм, управляется выборным городским советом. Это кажется таким естественным и привычным, особенно для тех, кто приходит из-за Барьера, вроде моей мамы. Все знают, что в нашем городе безопасно, что здесь — все условия для адаптации таких вот пришлых. И что путь за городские стены, в большой и опасный магический мир, открыт только сильным, тем, кто не погибнет сразу же, кто сумеет за себя постоять.
И никто не задумывается, кто же управляет всеми этими сильными и умелыми, променявшими безопасность Городка Ведьм на огромные неизведанные просторы. Если бы у меня спросили, я бы ответила: конечно, совет Витчтауна! Ведь именно там дают разрешение на выход за стены, и выделяют участки под фермы, и оформляют лицензии на торговлю. Все кажется очевидным, правда?
И все совсем не так на самом деле!
Оказывается, мир за стенами Витчтауна, то есть, его обжитая часть, давным-давно поделен между кланами сильных, по-настоящему сильных магов. И в нашем городке сходятся границы территорий трех кланов. А кланы, не только эти три, вообще все, заинтересованы в новых людях. Даже слабую ведьму возьмут к себе с охотой, ведь она может родить сильных детей. Но если все начнут разбегаться из города, кто останется здесь? Витчтауну тоже нужны люди. И уже много поколений идет тихая война не за сам город, кому он нужен сам по себе, а за контроль над проходом в обычный мир, за возможность восполнять магическую кровь за счет пришлых. Бывали времена, когда Витчтаун объявлял себя вольным городом, были периоды, когда город был под одним из кланов, когда два или три имели здесь свою долю влияния. А сейчас…
— Сейчас все очень сложно, — шептала Джесси. — Там, у кланов, какие-то свои проблемы, и между собой, и с неосвоенным землями. И им очень нужен Витчтаун. А наш совет не хочет лезть в их дела. Папа говорит, что городу от такого вмешательства не будет никакой пользы, а только одни сплошные убытки. Но он меня предупреждал, что, если вдруг что-нибудь случится, ну, вот как раз вроде этого, главное — не делать глупостей. Он… знаешь, я только сейчас подумала! Он как будто ждал чего-то такого. Он как-то сказал: «Отсидеться в стороне — слишком большая роскошь». А когда мама переспросила, к чему это, сказал: «Забудь!»
— А тебе не сказал?
— Я вообще случайно услышала, — Джессика порозовела и моргнула. Подслушивала, что ли?
— Все равно не понимаю, — сказала я. — Если им нужны люди, зачем хватать первых попавшихся школьниц? Да еще с таким шумом! Было бы умнее по-тихому найти желающих.
— Значит, основная цель была другой, — пожала плечами Джесс. — Может, на самом деле они постоянно ищут желающих, как ты говоришь, по-тихому, и никто об этом не знает. А в «Саламандре», если бы мы сидели тихо, нас бы и не заметили.
— Я оценила твое «мы», — теперь настала моя очередь краснеть и отводить взгляд. — Но сделанного не вернешь, и мы здесь. И я не понимаю, почему попытаться сбежать — глупость?
— Потому что это шум! Если они здесь скрываются, а мы привлечем внимание, это может закончиться чем угодно.
— А чем может закончиться, если сидеть на попе ровно и ждать, что с нами сделают?!
Джессика крепче сжала мои ладони.
— Не бойся, Эйли. Волшебная кровь ценна. Самое плохое, что могут с нами сделать — увезут с собой. Но папа говорит, что это не страшно. Никто не станет брать ведьму силой, хоть замуж, хоть так. А если вдруг понравится… ну, кто-то, или просто понравится там больше, чем здесь, то почему нет? Он сказал, что не будет против, если я окажусь в каком-нибудь клане и решу там остаться, главное, чтобы я сама этого хотела.
Я смотрела на подругу, с которой десять лет сидела за одной партой, а казалось — вижу незнакомого человека. Нет, я и раньше не раз и не два замечала, что Джессика думает совсем не так, как я, но чтобы настолько! Меня возмущала даже мысль о том, что меня вот так оглушили, притащили непонятно куда, держат здесь, а если еще и могут куда-то «увезти с собой»! А мое мнение спросить — нет, никак? А Джессике достаточно, что ее не потащат силой в постель, а в остальном она ищет хорошие стороны. Не убьют — хорошо. Вдруг понравится — еще лучше.
— Эйли, — Джесс подавила смешок. — Не возмущайся так молча и выразительно. Ты ведь загадывала путешествие? А кто бы выпустил тебя из города, сама подумай? И меня не выпустили бы. Разве тебе не интересно?
— Хочешь сказать, ты так заскучала на одном месте, что тебя не возмущает похищение?!
— Ищи возможности. Всегда, в любой ситуации, первым делом ищи возможности. Так папа говорит, и я думаю, что он прав.
Я снова покосилась на окно.
— А возможность уйти — считается за возможность?
— Нет, — серьезно ответила Джесс. — Потому что ты уйдешь в ту же точку, в которой была до этого. А надо идти вперед. Подумай сама. Или тебе так нравится в Витчтауне, что ты и мысли не допускаешь отсюда уехать?
Я покачала головой. Я не хотела всю жизнь просидеть за стенами Городка Ведьм, и Джессика отлично это знала.
— И помнить, что однажды ты могла это изменить, — добила она, — но предпочла уступить своему праведному гневу. Или несдержанному характеру, с какой стороны посмотреть.
— Тоже папа так говорит?
— Нет, это мама.
«Поторопись, если не хочешь, чтобы судьба прошла мимо», — вспомнила я. Торопились мы в «Саламандру», и моя судьба явно не Андерсен. И уж точно сейчас как раз та ситуация, в которой очень кстати совет не бояться.
— Ладно, считай, что ты меня убедила. Пока что. А там посмотрим. Джесси, а ты совсем не выходила? — я кивнула на дверь. — Ну там… мало ли зачем.
— Тебя ждала, — призналась она. — Я все-таки побаиваюсь немного.
— Учитывая мой несдержанный характер, ждать меня было не самой лучшей идеей. Вдруг там тоже есть очень удобно стоящие под рукой стулья? — попыталась я пошутить. Получилось, правда, не очень смешно.
— Зато ты не очнулась в одиночестве и не бросилась сразу выбивать окно. Так что, выглянем?
Я встала, прошлась туда-сюда по комнате.
— Ноги держат. Пойдем, посмотрим, чем нам здесь можно воспользоваться и куда сунуть нос.
«И кому в глаза его бесстыжие посмотреть», — добавила мысленно.
И в этот самый момент в дверь постучали.
Джессика взяла меня за руку и спокойно сказала:
— Войдите.
О шагнувшем на порог парне я никогда бы не подумала, что он может громить кафе, похищать девушек и вообще заниматься хоть чем-нибудь опаснее дворового футбола. И даже не в том дело, что он не казался сильным! Удивительней, что опасным — тоже не казался. Скорее напоминал ленивого сытого кота: весь такой спокойный, неторопливый, добродушный, вот-вот замурлыкает. «Или выпустит когти», — подумала, поймав острый взгляд янтарных глаз из-под длинной рыжевато-каштановой челки. Да еще Джессика с силой сжала мою ладонь.
— Есть будете? — приветливо спросил парень.
Да почему «похоже»? Стоило задуматься и проанализировать, как все стало вполне очевидным!
Ух, какая злость меня взяла! Я не разбила тарелку с бутербродами о лицо этого пакостника только из-за мысли, что эффектней будет надеть ему на голову кастрюлю с пуншем. Тем более что пунш, кажется, как раз несут…
— Нильсен, эй, Нильсен! Ты вообще слушаешь? — пробился сквозь пелену ярости голос Андерсена.
— Нет. Я жду пунш, — ответила, между прочим, чистую правду.
Треск слетевшей с петель двери заглушил явно возмущенную реплику нашего балабола. Дверь описала красивую дугу, краем задев разносчицу с пуншем, и с грохотом упала в проход между столами. Разносчица завизжала, а в полет отправился теперь уже пунш. И, честное слово, мне потребовалось совсем крошечное усилие, чтобы немного скорректировать траекторию! Оно почти само получилось! Но чаша с пуншем красиво, набекрень, наделась Андерсену на голову. А по плечам, по воротнику и рукавам расстегнутой модной куртки, по пушистому дорогому свитеру так же красиво рассыпались мокрые кусочки фруктов.
Я встала.
— Обтекай, Андерсен. А я пошла. Твоего угощения мне не надо, жри его сам.
— Всем сидеть! — гаркнул забежавший в «Саламандру» мужик, высокий, плечистый, он что, дверь выбил, потому что боялся не вписаться в проем?
Тут до меня дошло, что выбитая дверь — совсем не то, на что можно не обращать внимания. По «Саламандре» разбегались какие-то люди, кто-то визжал на улице — там, судя по совсем не праздничному шуму, тоже что-то происходило. И я уже почти села обратно, как на лицо этого, гаркнувшего, упал свет.
Дыхание перехватило, и в следующий миг мой стул отправился в полет к его голове. Тяжелый, основательный стул, ну так и я не слабачка, посильней многих парней. И — что там того стула! — уже собралась пульнуть следом файербол, но тут что-то мягко бухнуло в голове, и мир исчез.
ГЛАВА 2. О чем не говорили в школе
Мне казалось, что я отключилась на пару секунд, не больше. Но, когда открыла глаза, обнаружила себя вовсе не в «Саламандре». И даже не в полицейском участке, куда вполне могла бы попасть за облитого пуншем Андерсена (поди докажи, что это не я! ну ладно, почти не я… а даже если и я, он сам напросился!) и швыряние мебелью в посетителей. Пусть даже посетители тоже не дураки повыбивать двери. Сидели бы в соседних камерах, но нет, полиция, похоже, не спешила наводить порядок, спасать пострадавших, хватать причастных и непричастных и отделять виновных от мимопроходивших.
Или те, кто утащил меня из «Саламандры», просто оказались малость пошустрее нашей доблестной полиции. Вопрос, кто утащил, а главное — куда?
Под спиной было жесткое и холодное, перед глазами — низкий, сырой по углам потолок. Общее впечатление — сумеречно, затхло, прохладно и тихо, совсем тихо. Только чье-то еще дыхание, кроме моего, быстрое и неровное. Я рывком села, голову повело, перед глазами поплыли желто-фиолетовые пятна. Так бывает после оглушалки, но как я умудрилась схватить оглушалку? Где, от кого? Не в «Саламандре» же? Хотя чему удивляться? Вряд ли тот, кто заходит, выбивая двери, постесняется вместо «привет, всех с праздничком» начать швыряться заклятиями.
— Эйли! Наконец-то ты очнулась!
Ледяные ладони сжали мои руки. Я поморгала.
— Джесси? Ты в порядке? Я еще не очень ясно вижу. Что это было, оглушалка? Где мы?
— Сколько вопросов сразу, — судя по голосу, Джессика улыбнулась, значит, ничего с ней особенно страшного, просто перенервничала.
— Отвечай на все по очереди.
— Да, я в порядке, — фыркнула подружка. — И да, оглушалка. Зачем ты вообще полезла в драку?!
— А была драка?
— Только не говори, что ты начала кидаться стульями для развлечения! Даже для тебя это чересчур!
— Стул был один, — уточнила я. — Кстати, он долетел?
— Нет. Тот мужчина сбил его на подлете.
— Жаль.
— В щепки, — уточнила Джесс. — В очень мелкие щепки! Лучше стул, чем тебя, знаешь ли. Не стоит давать тому, кто настолько силен, поводов для мести.
— Ладно, что было дальше? — развивать тему мести, а главное, поводов к ней, я не стала.
— Дальше тот тип, который кинул в тебя оглушалкой, как-то оказался возле нашего столика. Я даже не поняла, как, — Джесс поежилась. — Микропортал? Но в «Саламандре» антипортальный купол. Остается боевое ускорение, но тогда он очень сильный боевик. Хотя, — вздохнула она, — и так ясно, что очень сильный. Почти два часа оглушалка продержалась! А я ведь пыталась привести тебя в чувство.
Перед глазами наконец-то прояснилось. Джессика выглядела нормально — как обычно, на самом деле, как будто уже то, что я очухалась после оглушалки, ее успокоило. Хотя, скорее всего, помогли мои расспросы. Мама всегда говорит, что нельзя молча переживать, так только накручиваешь себя. Правда, болтовня с подружкой — не единственная альтернатива. Мне, например, очень помогает выйти на задний двор и как следует попинать ногами забор. У мистера Скримджи отличный крепкий забор, зачарован на совесть, не сосчитать, сколько он уже пережил моих приступов отвратительного настроения.
— Что им вообще там нужно было? Вряд ли тоже заглянули пунша попить. Или это такой способ как следует отпраздновать? Но при чем тут тогда мы с тобой? И что это за… притон?!
Я огляделась: тесная полуподвальная комнатка, жесткий топчан, окно плотно закрыто ставней снаружи. Свет магический. Единственная дверь, которую тут же захотелось от души попинать. А что, почему бы не проверить, выдержит ли она сравнение с моим любимым забором.
— И вообще, я не поняла! — возмутилась я. — А если мы здесь пить хотим или, э-э, наоборот?
— Так мы не заперты, — тихо сказала Джесс. — Просто… ну, там они. Эти. Но тот, которого ты стулом пришибить хотела, он сказал: если что надо — не стесняйтесь, всем, что есть, можно пользоваться.
— Зачем нас вообще сюда притащили? Ладно, ты рассказывай. Остановились на каком-то сильном типе возле нашего столика.
— Он тебя просто под мышку взял, — страшным шепотом сообщила Джессика. — А другой рукой схватил меня за руку. Аннабель завизжала, а Андерсен, — ее губы дернулись, то ли засмеяться хотела, то ли фыркнуть, — под стол залез. Та-ак, знаешь… быстро! Только что сидел весь в пунше, раз, и уже нету его. А этот вытащил нас на улицу. Я упиралась, да разве с таким упрешься, — все-таки фыркнула. — А с улицы портанулся сюда. Уложил тебя, а мне сказал: не психуй, никто вас не тронет, ничего страшного не случится, просто надо кое-с-кем поговорить.
Я задумчиво посмотрела на окно. Интересно, стекло зачаровано на неразбиваемость? Да хоть бы и нет! Если обмотать руки курткой, порезов можно не бояться, а со ставнем я справлюсь. Если там, конечно, нет каких-нибудь укрепляющих чар. Но попробовать-то можно.
— Не надо, Эйли, — Джесс сжала мои ладони.
— Что «не надо»?
— Окно выбивать не надо. Ты вообще знаешь, какой у тебя взгляд выразительный?
— Ты ждешь чего-то хорошего от похитителей и шантажистов? А если они нас убьют в итоге?
Джесс покачала головой.
— Нет. Если не станем сами нарываться, не убьют.
— Откуда такая уверенность? — если уж начистоту, мне было страшно. Даже, пожалуй, очень страшно. И очень хотелось, чтобы Джессика меня успокоила. Она все-таки во многом разбирается лучше, особенно в неписаных правилах и традициях: сказывается, что моя мама здесь пришлая, а у нее вся семья — потомственные маги со связями, богатством и весом в обществе.
Она села со мной рядом и заговорила совсем тихо, на ухо.
— Между нами, Эйли. Очень-очень строго между нами! Мне рассказал папа и велел никому не выбалтывать, но сейчас особый случай. Мы обе не должны делать глупостей.
— Хорошо, — я кивнула. — Объясняй, я никому.
То, что я услышала… Отец Джессики — член городского совета, понятно, что родной дочери он не станет врать об истинном положении дел. Но получается так, что и в школе, и в вообще везде, где идет информация для простых горожан, нам не рассказывают и половины правды! А то, что рассказывают, так перекручивают и перевирают, что правда становится ничем не лучше лжи.
Витчтаун, Городок Ведьм, управляется выборным городским советом. Это кажется таким естественным и привычным, особенно для тех, кто приходит из-за Барьера, вроде моей мамы. Все знают, что в нашем городе безопасно, что здесь — все условия для адаптации таких вот пришлых. И что путь за городские стены, в большой и опасный магический мир, открыт только сильным, тем, кто не погибнет сразу же, кто сумеет за себя постоять.
И никто не задумывается, кто же управляет всеми этими сильными и умелыми, променявшими безопасность Городка Ведьм на огромные неизведанные просторы. Если бы у меня спросили, я бы ответила: конечно, совет Витчтауна! Ведь именно там дают разрешение на выход за стены, и выделяют участки под фермы, и оформляют лицензии на торговлю. Все кажется очевидным, правда?
И все совсем не так на самом деле!
Оказывается, мир за стенами Витчтауна, то есть, его обжитая часть, давным-давно поделен между кланами сильных, по-настоящему сильных магов. И в нашем городке сходятся границы территорий трех кланов. А кланы, не только эти три, вообще все, заинтересованы в новых людях. Даже слабую ведьму возьмут к себе с охотой, ведь она может родить сильных детей. Но если все начнут разбегаться из города, кто останется здесь? Витчтауну тоже нужны люди. И уже много поколений идет тихая война не за сам город, кому он нужен сам по себе, а за контроль над проходом в обычный мир, за возможность восполнять магическую кровь за счет пришлых. Бывали времена, когда Витчтаун объявлял себя вольным городом, были периоды, когда город был под одним из кланов, когда два или три имели здесь свою долю влияния. А сейчас…
— Сейчас все очень сложно, — шептала Джесси. — Там, у кланов, какие-то свои проблемы, и между собой, и с неосвоенным землями. И им очень нужен Витчтаун. А наш совет не хочет лезть в их дела. Папа говорит, что городу от такого вмешательства не будет никакой пользы, а только одни сплошные убытки. Но он меня предупреждал, что, если вдруг что-нибудь случится, ну, вот как раз вроде этого, главное — не делать глупостей. Он… знаешь, я только сейчас подумала! Он как будто ждал чего-то такого. Он как-то сказал: «Отсидеться в стороне — слишком большая роскошь». А когда мама переспросила, к чему это, сказал: «Забудь!»
— А тебе не сказал?
— Я вообще случайно услышала, — Джессика порозовела и моргнула. Подслушивала, что ли?
— Все равно не понимаю, — сказала я. — Если им нужны люди, зачем хватать первых попавшихся школьниц? Да еще с таким шумом! Было бы умнее по-тихому найти желающих.
— Значит, основная цель была другой, — пожала плечами Джесс. — Может, на самом деле они постоянно ищут желающих, как ты говоришь, по-тихому, и никто об этом не знает. А в «Саламандре», если бы мы сидели тихо, нас бы и не заметили.
— Я оценила твое «мы», — теперь настала моя очередь краснеть и отводить взгляд. — Но сделанного не вернешь, и мы здесь. И я не понимаю, почему попытаться сбежать — глупость?
— Потому что это шум! Если они здесь скрываются, а мы привлечем внимание, это может закончиться чем угодно.
— А чем может закончиться, если сидеть на попе ровно и ждать, что с нами сделают?!
Джессика крепче сжала мои ладони.
— Не бойся, Эйли. Волшебная кровь ценна. Самое плохое, что могут с нами сделать — увезут с собой. Но папа говорит, что это не страшно. Никто не станет брать ведьму силой, хоть замуж, хоть так. А если вдруг понравится… ну, кто-то, или просто понравится там больше, чем здесь, то почему нет? Он сказал, что не будет против, если я окажусь в каком-нибудь клане и решу там остаться, главное, чтобы я сама этого хотела.
Я смотрела на подругу, с которой десять лет сидела за одной партой, а казалось — вижу незнакомого человека. Нет, я и раньше не раз и не два замечала, что Джессика думает совсем не так, как я, но чтобы настолько! Меня возмущала даже мысль о том, что меня вот так оглушили, притащили непонятно куда, держат здесь, а если еще и могут куда-то «увезти с собой»! А мое мнение спросить — нет, никак? А Джессике достаточно, что ее не потащат силой в постель, а в остальном она ищет хорошие стороны. Не убьют — хорошо. Вдруг понравится — еще лучше.
— Эйли, — Джесс подавила смешок. — Не возмущайся так молча и выразительно. Ты ведь загадывала путешествие? А кто бы выпустил тебя из города, сама подумай? И меня не выпустили бы. Разве тебе не интересно?
— Хочешь сказать, ты так заскучала на одном месте, что тебя не возмущает похищение?!
— Ищи возможности. Всегда, в любой ситуации, первым делом ищи возможности. Так папа говорит, и я думаю, что он прав.
Я снова покосилась на окно.
— А возможность уйти — считается за возможность?
— Нет, — серьезно ответила Джесс. — Потому что ты уйдешь в ту же точку, в которой была до этого. А надо идти вперед. Подумай сама. Или тебе так нравится в Витчтауне, что ты и мысли не допускаешь отсюда уехать?
Я покачала головой. Я не хотела всю жизнь просидеть за стенами Городка Ведьм, и Джессика отлично это знала.
— И помнить, что однажды ты могла это изменить, — добила она, — но предпочла уступить своему праведному гневу. Или несдержанному характеру, с какой стороны посмотреть.
— Тоже папа так говорит?
— Нет, это мама.
«Поторопись, если не хочешь, чтобы судьба прошла мимо», — вспомнила я. Торопились мы в «Саламандру», и моя судьба явно не Андерсен. И уж точно сейчас как раз та ситуация, в которой очень кстати совет не бояться.
— Ладно, считай, что ты меня убедила. Пока что. А там посмотрим. Джесси, а ты совсем не выходила? — я кивнула на дверь. — Ну там… мало ли зачем.
— Тебя ждала, — призналась она. — Я все-таки побаиваюсь немного.
— Учитывая мой несдержанный характер, ждать меня было не самой лучшей идеей. Вдруг там тоже есть очень удобно стоящие под рукой стулья? — попыталась я пошутить. Получилось, правда, не очень смешно.
— Зато ты не очнулась в одиночестве и не бросилась сразу выбивать окно. Так что, выглянем?
Я встала, прошлась туда-сюда по комнате.
— Ноги держат. Пойдем, посмотрим, чем нам здесь можно воспользоваться и куда сунуть нос.
«И кому в глаза его бесстыжие посмотреть», — добавила мысленно.
И в этот самый момент в дверь постучали.
ГЛАВА 3. Неожиданные знакомства
Джессика взяла меня за руку и спокойно сказала:
— Войдите.
О шагнувшем на порог парне я никогда бы не подумала, что он может громить кафе, похищать девушек и вообще заниматься хоть чем-нибудь опаснее дворового футбола. И даже не в том дело, что он не казался сильным! Удивительней, что опасным — тоже не казался. Скорее напоминал ленивого сытого кота: весь такой спокойный, неторопливый, добродушный, вот-вот замурлыкает. «Или выпустит когти», — подумала, поймав острый взгляд янтарных глаз из-под длинной рыжевато-каштановой челки. Да еще Джессика с силой сжала мою ладонь.
— Есть будете? — приветливо спросил парень.
