Корчев подал мне руку, и я попыталась схватиться за протянутую ладонь, не сообразив сразу — ладонь-то призрачная! Как ни странно, в миг, когда наши пальцы должны были бы соприкоснуться, меня легко и плавно подняло на ноги. Хотя пожатия или хотя бы прикосновения я не ощутила. Как он это сделал?!
— В книгу, говорите? — задумчиво повторил призрак. — Это довольно… лестно.
— Лестно?! — переспросила я. Судя по заминке, хотел он сказать какое-то другое слово, не удивлюсь, если нецензурное. Согласитесь, не каждый день узнаешь, что ты всего лишь книжный персонаж, и лично я не назвала бы такую новость воодушевляющей.
И снова мой язык успел раньше мозга.
— Вы ведь не это хотели сказать.
Глаза призрака опасно сверкнули, но ответил он с добродушной усмешкой:
— Представьтесь уже наконец, проницательная вы моя. И пойдемте, провожу вас к медичке. Обсудить сомнительные аспекты вашего переноса мы всегда успеем, а чем быстрее после травмы начать лечение, тем проще.
— Да, знаю, — я потерла лоб. Ах да, представиться. — Светлана Котик. Это фамилия, — уточнила мрачно. — Можно просто Света.
Если начнет оттачивать остроумие о мою фамилию, найму некроманта, чтобы развеял к чертям. Ой, он же сам некромант. Тогда… тогда, когда вернусь, предложу Алене…
Что предложить автору для «курощения» персонажа, придумать я не успела. Да и не понадобилось: Корчев, хоть и был, насколько я помнила, ехидной язвой, на мое представление только кивнул и вежливо ответил, что ему весьма приятно. И, указав рукой направление, стремительно полетел вперед.
А я заторопилась следом. Или «захромала» будет точнее?
Стоило бы по пути осмотреться, но мой взгляд как уцепился за Корчева, так и не отрывался. Казалось бы, какой смысл разглядывать человека со спины? На что смотреть? На летящую походку? А можно ли назвать это походкой, если он на самом деле летит? Были, конечно, еще и отдельные встречные студенты, которые откровенно побаивались своего ректора, и я в очередной раз задумалась: зачем Алене понадобился такой персонаж? Ладно бы просто пугающий — с суровыми мужчинами, которых все вокруг боятся, получаются очень даже горячие любовные линии. А ректор-некромант в этом плане и вовсе — дополнительный бонус. Два бонуса. Но он призрак! Покажите мне хоть одну нормальную девушку, которая в него влюбится! Да и смысл влюбляться? Несчастная по определению любовь без перспектив — не то, ради чего мы открываем романы с парочками на обложке.
Или я чего-то не понимаю — а не понимать что-то, относящееся к любимой работе, я категорически не согласна! Или все дело в том, что роман не дописан, и Алена что-то задумала. Она этому персонажу явно симпатизирует. И теперь мне очень интересно, почему!
— Вам сюда, — Корчев завис перед крепкой и тяжелой даже на вид дверью с совсем не волшебной табличкой «медпункт». — Когда закончите, попросите любого встречного оболтуса проводить вас в кабинет ректора, я буду там. Полагаю, нам есть о чем поговорить.
Только я собралась спросить, а что же сказать медичке, как выяснилось, что бросать меня на произвол местных эскулапов Корчев не намерен. Он влетел в дверь — в закрытую, на минуточку! — а пока я открыла ее и вошла, уже успел дать габаритной тетке в белом халате и строгом чепце какие-то объяснения, а может, и указания. И как успел?! Несколько секунд всего прошло! А медичка, увидев меня, только кивнула и сказала:
— Ясно. Разберемся, господин ректор. Случай, конечно, неоднозначный, но — разберемся.
И, честное слово, прозвучало это так, что я ощутила себя дичью перед охотником! Но убегать было некуда, оставалось только смело шагнуть вперед. В конце концов, вокруг меня всего лишь книжные персонажи! Вот приду в себя окончательно и окажусь в родном издательстве… И сама же первая посмеюсь над всеми сразу глупыми страхами.
Корчев просочился обратно сквозь дверь, оставив меня наедине с медичкой, а та довольно потерла ладони и повторила с предвкушением:
— Разберемся. Иди за мной, девочка.
На «девочку» решила не обижаться, тетка и впрямь выглядела сильно старше меня. Лет, пожалуй, за сорок, а то и под пятьдесят. Я прошла вслед за ней в соседнюю комнату и остановилась на пороге, изумленно осматриваясь: приемная медпункта меня не удивила, а вот это помещение — очень даже. Лаборатория? Ритуальный зал? Учебный класс для узкого круга избранных? Несколько больших рабочих столов, куча аппаратуры, часть из которой будто из химического кабинета в школе, а часть напоминает логово зельевара из фэнтези. И весь пол разрисован большими и маленькими фигурами-схемами, сложенными из множества то ли рун, то ли иероглифов.
В одну из этих схем, в самый центр фигуры, напоминающей то ли солнышко, то ли подсолнух, медичка меня и поставила. Велела стоять смирно, не бояться и не дергаться и принялась строчить в тетрадке, поглядывая на эту самую схему. Что она там видела, чего я должна была бояться, а вернее, не бояться, осталось для меня загадкой. Но торчать неподвижно, словно Дюймовочка в центре гигантского цветка, в конце концов даже устала. Наверное, около часа прошло, когда мне, ура-ура, позволили выйти. Медичка ловко выставила на стол несколько небольших, на один-два глотка, склянок.
— Эти сейчас, эту с собой. Перед сном выпьешь.
— Это что? — я взяла первую из трех склянок, которые «сейчас», повертела в руках, посмотрела на свет. Жидкость в ней переливалась опалово-зеленым с салатовыми оттенками и золотистыми проблесками. Красиво. И ни на что не похоже. На лекарство уж точно! О зельях и зельеварах интересно читать, но тянуть подозрительно-магическое нечто в рот? Страшновато как-то.
— Это — назначения врача, — весомо ответила медичка. — Глотай, не болтай.
Я и глотнула. Залпом.
Не знаю, каким чудом не выкашляла эту мерзость обратно. Наверное, медичка успела поколдовать. Я хватала ртом воздух, а эта безжалостная ведьма в белом халате усмехнулась и сунула мне в руки еще флакон:
— Запей. Станет легче.
И тут я поняла, что мне уже стало легче! Не болит ушибленный копчик, голова абсолютно ясная, а бодрости откуда-то взялось столько, будто я только что отлично выспалась, неспешно позавтракала и выпила две кружки кофе. Ничего себе, вот так магия! Ради такого эффекта можно и потерпеть пару секунд гадостного вкуса. Я крепко зажмурилась, сама не знаю, зачем, и выхлебала второй флакон. Абсолютно безвкусный, как будто теплой водичкой запила. А за ним и третий, терпко-сладковатый, легко пошел.
Я едва успела поблагодарить и пристроить в карман флакон на «перед сном», как медичка вручила мне тетрадку, в которой записывала результаты осмотра, и приказала:
— Это — Корчеву.
— История болезни? Ему-то зачем? — удивилась я.
— Девочка, хочешь совет? Хороший, добрый, очень полезный совет, — медичка заглянула мне в глаза, и я замерла: ее взгляд пугал, казалось, лишняя секунда — и утонешь в нем, как в бездонном черном озере. И нет, совсем не в том смысле, как говорят о взгляде любимых или просто о привлекательных людях! А в самом прямом: утонешь. Насмерть.
Я неловко шагнула назад, уперлась спиной в дверь, а эта хтоническая жуть… или жуткая хтонь… улыбнулась и выдала свой совет:
— Не спорь. Не задавай глупых вопросов. Ты все равно не поймешь ответ, так оставь решать тем, кто понимает.
Не помня себя от нахлынувшего ужаса, я выскочила за дверь. Пронеслась по коридору, не понимая, куда бегу, до первого поворота, и только там, свернув за угол, прислонилась к стене. Ноги дрожали. Тетрадка в руках пугала. Если поначалу я не удержалась бы заглянуть в нее, то сейчас и мысли такой не возникало. Господи, бедные студенты, ректор — призрак, медичка вообще не пойми кто, но, по-моему, она даже страшнее ректора… Вроде Алена не жутики пишет?!
Затрезвонил звонок, и коридор мгновенно заполнился гвалтом, смехом и топотом. Студенты выглядели ничуть не «бедными», а вполне довольными жизнью. По мне скользили безразличные взгляды, останавливались — полные любопытства, кое-кто, кажется, даже начал пересказывать шепотом историю «вызова суккубы». Может, конечно, это последнее мне просто почудилось, поди разбери шепот в таком шуме, но здоровая злость тут же придала сил. Я схватила за руку первую попавшуюся студентку и выпалила:
— Мне нужно к ректору. Срочно! Проводишь?
Та окинула меня откровенно презрительным взглядом и спросила:
— И что мне за это будет?
Ого! Вот это наглость! Я ответила на презрительный взгляд изучающим. Высокая черноволосая красотка с ногами от ушей и фигуркой уровня «все мужики слюной захлебнутся» явно знала себе цену. Но я себя тоже не на помойке нашла, чтобы такое терпеть!
— Ничего не будет. Потому что я, так и быть, не скажу ректору, что ты отказывалась выполнить его распоряжение.
— Не слышала никаких распоряжений, — нахально усмехнулась брюнетка.
— Слышала. Только что. От меня.
— Мало ли, — та пожала плечами, — кто здесь ходит и что болтает.
Вокруг уже собралась толпа — и, похоже, все они болели за свою и против меня.
— Господин Деметрио Корчев, — процедила я, — когда мы договаривались о встрече, сказал поймать любого встречного оболтуса и попросить проводить к нему. Что ж, я вижу, даже «оболтусы» — слишком лестное определение для того стада баранов, которое по странному недоразумению называется учениками первой имперской школы магии. Так ему и сообщу. Можете быть свободны.
Вот так. Не можешь переспорить — согласись с противником и доведи до абсурда его точку зрения.
— Лана, лучше отведи ее, — услышала я тревожный шепот. Лана? Вот как, эта самоуверенная красотка — главная героиня книги? Ну ничего, дорогуша, надеюсь, перышки тебе по ходу дела пообщипают и спорить только ради демонстрации, кто здесь королева, а кто жалкий земляной червяк, отучат. Согласно законам жанра и правилу «главный герой должен осознавать, преодолевать и развиваться». И мне тебя ничуть не жаль, и даже не из-за того, как ты сейчас со мной здесь выделываешься.
Я очень ярко вспомнила свои чувства в те минуты, когда читала первую главу книги. Как я ненавидела эту королеву непризнанную и как мне было жаль ее парня! Пришел с белыми розами, хотел красиво предложение сделать, а она… Тьфу!
— Пойдемте, — из толпы вывернулась невысокая хрупкая девушка с собранной в пышный хвост копной золотистых кудряшек. Она смотрела без явной неприязни, с каким-то чистым, детским любопытством. И все-таки чудилось во взгляде что-то такое… эдакое. Странное. Хотя они ведь все здесь маги, мало ли какие у кого странности, лишь бы не хтонь вроде медички.
Лана только фыркнула вслед, а вот кто-то из парней увязался провожать. «Ненавязчивая» свита за спиной бесила: я хотела поспрашивать кудрявую девчушку о Корчеве, медичке и школе в целом, но какие могут быть разговоры, когда каждое твое слово ловят слишком любопытные чужие уши?
Так и дошли до кабинета ректора — молча и со свитой. И только войдя в кабинет, я подумала, что надо было у девушки хотя бы имя спросить!
Кабинет ректора был… обыкновенным. Даже слишком обыкновенным для магической академии — или школы, неважно! Никаких вам загадочных артефактов, движущихся картин и фениксов на жердочке. Большой письменный стол, за которым сидел в кресле Корчев — как живой, разве что немного просвечивает! Несколько удобных на вид кресел для посетителей. Высокий книжный шкаф, резной, с застекленными дверцами, но что там за книги — не разглядеть, стекло словно отражает любопытные взгляды. За спиной Корчева — широкое окно, в котором видны зеленые кроны деревьев и лоскуты голубого летнего неба.
Я молча положила тетрадку от медички на стол перед Корчевым. Интересно, как он ее читать будет?
На самом деле меня все еще немного потряхивало. Сначала медичка, потом нахалка Лана, потом эскорт из парней, чьи слишком горячие взгляды я, кажется, до сих пор ощущала…
— Присаживайтесь, — Корчев указал на кресло перед своим столом. Просветил меня рентгеновским взглядом — серьезно, мне в самом деле показалось, что его взгляд пронизывает насквозь и изучает изнутри! — и спросил: — Мне кажется, или наша медичка сэкономила на успокоительном? Понятно, случай далеко не тривиальный, но зачем так нервничать?
— Да меня ваша медичка и довела! — рубанула я. — Она жуткая!
— Жуткая? — с веселым изумлением переспросил призрак. — Страшнее меня, вы хотите сказать? Впрочем, меня вы, похоже, абсолютно не боитесь.
— А надо?
— Если решу, что надо, приму меры, — сверкнув потусторонней зеленью глаз, пообещал Корчев. Вот, спрашивается, это что? Шутка такая? Или всерьез? Ой, Светлана, пора вспомнить, что молчание — золото!
Тем временем Корчев провел ладонью над тетрадкой от медички, и та сама собой зашелестела страницами. Я обалдело смотрела, как он не читает даже, а словно фотографирует взглядом каждую страницу, мгновенно схватывая написанное. З — зависть! Тоже так хочу. Нет, я быстро читаю, на моей работе как иначе? Но это… Это даже не скорочтение, а… реактивное осмысление какое-то!
Перелистнулась последняя страница, Корчев поднял на меня задумчивый взгляд.
— Что? — нервно спросила я. Нет, в самом деле! Медичка меня полечить полечила, но по существу ничего ведь не сказала. А раз велела передать информацию ректору, значит, там что-то важное? Логично же?
— Значит, книга? — спросил он в ответ. С неприятной и, пожалуй, пугающей интонацией. Прокурорской или даже инквизиторской.
— Вам… неприятно? — осторожно спросила я.
— Мне любопытно, — ответил он, кажется, абсолютно искренне. — А поскольку время у меня есть… Будьте любезны, Света, расскажите.
Когда «будьте любезны» звучит как приказ, остается только послушаться. Я пересказала книгу — ту ее часть, которую успела прочесть, потом ответила на несколько довольно странных вопросов об авторе — странных, потому что они никак не относились к творчеству. Осталось впечатление, что Корчев спрашивал бы еще и еще, но я не настолько близко знаю Алену, чтобы нарисовать ее родословную, о странных случаях в детстве и непонятных снах она тоже ничего не рассказывала, в общем, на какой-то стадии допрос зашел в тупик. И я не выдержала:
— Может, теперь ваша очередь что-нибудь мне поведать, уважаемый ректор?
— Жаль, что вы ничего не знаете о магии. Вам придется верить мне на слово, потому что доказательства моих слов лежат вне вашего понимания.
— Так объясните, — перебила я. — Не совсем же я тупая.
— Можно объяснить слепому, как выглядит солнце, но то, что он представит, вряд ли совпадет с реальностью. И, в любом случае, он никак не сможет проверить, верно ли ему описали. Здесь, — он постучал призрачными пальцами по тетрадке, — все, что на современном уровне наших знаний можно выяснить о вашем физическом, психическом, эмоциональном и энергетическом состоянии. Энергетическом, — предупредил он мой вопрос, — то есть вызванном магическими воздействиями. Поскольку вы — человек, не наделенный магическим даром даже в зачаточном состоянии, внешние воздействия считываются легко и очень точно. Их ничто не искажает, понимаете?
Я кивнула. То, что он говорил, было удивительно, невероятно, сказочно, но интуитивно вполне понятно. Если не задумываться над сутью процесса, а принимать его как данность.
— Так вот, вы, Света, уникальный случай.
— В книгу, говорите? — задумчиво повторил призрак. — Это довольно… лестно.
— Лестно?! — переспросила я. Судя по заминке, хотел он сказать какое-то другое слово, не удивлюсь, если нецензурное. Согласитесь, не каждый день узнаешь, что ты всего лишь книжный персонаж, и лично я не назвала бы такую новость воодушевляющей.
И снова мой язык успел раньше мозга.
— Вы ведь не это хотели сказать.
Глаза призрака опасно сверкнули, но ответил он с добродушной усмешкой:
— Представьтесь уже наконец, проницательная вы моя. И пойдемте, провожу вас к медичке. Обсудить сомнительные аспекты вашего переноса мы всегда успеем, а чем быстрее после травмы начать лечение, тем проще.
— Да, знаю, — я потерла лоб. Ах да, представиться. — Светлана Котик. Это фамилия, — уточнила мрачно. — Можно просто Света.
Если начнет оттачивать остроумие о мою фамилию, найму некроманта, чтобы развеял к чертям. Ой, он же сам некромант. Тогда… тогда, когда вернусь, предложу Алене…
Что предложить автору для «курощения» персонажа, придумать я не успела. Да и не понадобилось: Корчев, хоть и был, насколько я помнила, ехидной язвой, на мое представление только кивнул и вежливо ответил, что ему весьма приятно. И, указав рукой направление, стремительно полетел вперед.
А я заторопилась следом. Или «захромала» будет точнее?
Стоило бы по пути осмотреться, но мой взгляд как уцепился за Корчева, так и не отрывался. Казалось бы, какой смысл разглядывать человека со спины? На что смотреть? На летящую походку? А можно ли назвать это походкой, если он на самом деле летит? Были, конечно, еще и отдельные встречные студенты, которые откровенно побаивались своего ректора, и я в очередной раз задумалась: зачем Алене понадобился такой персонаж? Ладно бы просто пугающий — с суровыми мужчинами, которых все вокруг боятся, получаются очень даже горячие любовные линии. А ректор-некромант в этом плане и вовсе — дополнительный бонус. Два бонуса. Но он призрак! Покажите мне хоть одну нормальную девушку, которая в него влюбится! Да и смысл влюбляться? Несчастная по определению любовь без перспектив — не то, ради чего мы открываем романы с парочками на обложке.
Или я чего-то не понимаю — а не понимать что-то, относящееся к любимой работе, я категорически не согласна! Или все дело в том, что роман не дописан, и Алена что-то задумала. Она этому персонажу явно симпатизирует. И теперь мне очень интересно, почему!
— Вам сюда, — Корчев завис перед крепкой и тяжелой даже на вид дверью с совсем не волшебной табличкой «медпункт». — Когда закончите, попросите любого встречного оболтуса проводить вас в кабинет ректора, я буду там. Полагаю, нам есть о чем поговорить.
Только я собралась спросить, а что же сказать медичке, как выяснилось, что бросать меня на произвол местных эскулапов Корчев не намерен. Он влетел в дверь — в закрытую, на минуточку! — а пока я открыла ее и вошла, уже успел дать габаритной тетке в белом халате и строгом чепце какие-то объяснения, а может, и указания. И как успел?! Несколько секунд всего прошло! А медичка, увидев меня, только кивнула и сказала:
— Ясно. Разберемся, господин ректор. Случай, конечно, неоднозначный, но — разберемся.
И, честное слово, прозвучало это так, что я ощутила себя дичью перед охотником! Но убегать было некуда, оставалось только смело шагнуть вперед. В конце концов, вокруг меня всего лишь книжные персонажи! Вот приду в себя окончательно и окажусь в родном издательстве… И сама же первая посмеюсь над всеми сразу глупыми страхами.
ГЛАВА 3. Волшебная медицина и волшебная наглость студентов
Корчев просочился обратно сквозь дверь, оставив меня наедине с медичкой, а та довольно потерла ладони и повторила с предвкушением:
— Разберемся. Иди за мной, девочка.
На «девочку» решила не обижаться, тетка и впрямь выглядела сильно старше меня. Лет, пожалуй, за сорок, а то и под пятьдесят. Я прошла вслед за ней в соседнюю комнату и остановилась на пороге, изумленно осматриваясь: приемная медпункта меня не удивила, а вот это помещение — очень даже. Лаборатория? Ритуальный зал? Учебный класс для узкого круга избранных? Несколько больших рабочих столов, куча аппаратуры, часть из которой будто из химического кабинета в школе, а часть напоминает логово зельевара из фэнтези. И весь пол разрисован большими и маленькими фигурами-схемами, сложенными из множества то ли рун, то ли иероглифов.
В одну из этих схем, в самый центр фигуры, напоминающей то ли солнышко, то ли подсолнух, медичка меня и поставила. Велела стоять смирно, не бояться и не дергаться и принялась строчить в тетрадке, поглядывая на эту самую схему. Что она там видела, чего я должна была бояться, а вернее, не бояться, осталось для меня загадкой. Но торчать неподвижно, словно Дюймовочка в центре гигантского цветка, в конце концов даже устала. Наверное, около часа прошло, когда мне, ура-ура, позволили выйти. Медичка ловко выставила на стол несколько небольших, на один-два глотка, склянок.
— Эти сейчас, эту с собой. Перед сном выпьешь.
— Это что? — я взяла первую из трех склянок, которые «сейчас», повертела в руках, посмотрела на свет. Жидкость в ней переливалась опалово-зеленым с салатовыми оттенками и золотистыми проблесками. Красиво. И ни на что не похоже. На лекарство уж точно! О зельях и зельеварах интересно читать, но тянуть подозрительно-магическое нечто в рот? Страшновато как-то.
— Это — назначения врача, — весомо ответила медичка. — Глотай, не болтай.
Я и глотнула. Залпом.
Не знаю, каким чудом не выкашляла эту мерзость обратно. Наверное, медичка успела поколдовать. Я хватала ртом воздух, а эта безжалостная ведьма в белом халате усмехнулась и сунула мне в руки еще флакон:
— Запей. Станет легче.
И тут я поняла, что мне уже стало легче! Не болит ушибленный копчик, голова абсолютно ясная, а бодрости откуда-то взялось столько, будто я только что отлично выспалась, неспешно позавтракала и выпила две кружки кофе. Ничего себе, вот так магия! Ради такого эффекта можно и потерпеть пару секунд гадостного вкуса. Я крепко зажмурилась, сама не знаю, зачем, и выхлебала второй флакон. Абсолютно безвкусный, как будто теплой водичкой запила. А за ним и третий, терпко-сладковатый, легко пошел.
Я едва успела поблагодарить и пристроить в карман флакон на «перед сном», как медичка вручила мне тетрадку, в которой записывала результаты осмотра, и приказала:
— Это — Корчеву.
— История болезни? Ему-то зачем? — удивилась я.
— Девочка, хочешь совет? Хороший, добрый, очень полезный совет, — медичка заглянула мне в глаза, и я замерла: ее взгляд пугал, казалось, лишняя секунда — и утонешь в нем, как в бездонном черном озере. И нет, совсем не в том смысле, как говорят о взгляде любимых или просто о привлекательных людях! А в самом прямом: утонешь. Насмерть.
Я неловко шагнула назад, уперлась спиной в дверь, а эта хтоническая жуть… или жуткая хтонь… улыбнулась и выдала свой совет:
— Не спорь. Не задавай глупых вопросов. Ты все равно не поймешь ответ, так оставь решать тем, кто понимает.
Не помня себя от нахлынувшего ужаса, я выскочила за дверь. Пронеслась по коридору, не понимая, куда бегу, до первого поворота, и только там, свернув за угол, прислонилась к стене. Ноги дрожали. Тетрадка в руках пугала. Если поначалу я не удержалась бы заглянуть в нее, то сейчас и мысли такой не возникало. Господи, бедные студенты, ректор — призрак, медичка вообще не пойми кто, но, по-моему, она даже страшнее ректора… Вроде Алена не жутики пишет?!
Затрезвонил звонок, и коридор мгновенно заполнился гвалтом, смехом и топотом. Студенты выглядели ничуть не «бедными», а вполне довольными жизнью. По мне скользили безразличные взгляды, останавливались — полные любопытства, кое-кто, кажется, даже начал пересказывать шепотом историю «вызова суккубы». Может, конечно, это последнее мне просто почудилось, поди разбери шепот в таком шуме, но здоровая злость тут же придала сил. Я схватила за руку первую попавшуюся студентку и выпалила:
— Мне нужно к ректору. Срочно! Проводишь?
Та окинула меня откровенно презрительным взглядом и спросила:
— И что мне за это будет?
Ого! Вот это наглость! Я ответила на презрительный взгляд изучающим. Высокая черноволосая красотка с ногами от ушей и фигуркой уровня «все мужики слюной захлебнутся» явно знала себе цену. Но я себя тоже не на помойке нашла, чтобы такое терпеть!
— Ничего не будет. Потому что я, так и быть, не скажу ректору, что ты отказывалась выполнить его распоряжение.
— Не слышала никаких распоряжений, — нахально усмехнулась брюнетка.
— Слышала. Только что. От меня.
— Мало ли, — та пожала плечами, — кто здесь ходит и что болтает.
Вокруг уже собралась толпа — и, похоже, все они болели за свою и против меня.
— Господин Деметрио Корчев, — процедила я, — когда мы договаривались о встрече, сказал поймать любого встречного оболтуса и попросить проводить к нему. Что ж, я вижу, даже «оболтусы» — слишком лестное определение для того стада баранов, которое по странному недоразумению называется учениками первой имперской школы магии. Так ему и сообщу. Можете быть свободны.
Вот так. Не можешь переспорить — согласись с противником и доведи до абсурда его точку зрения.
— Лана, лучше отведи ее, — услышала я тревожный шепот. Лана? Вот как, эта самоуверенная красотка — главная героиня книги? Ну ничего, дорогуша, надеюсь, перышки тебе по ходу дела пообщипают и спорить только ради демонстрации, кто здесь королева, а кто жалкий земляной червяк, отучат. Согласно законам жанра и правилу «главный герой должен осознавать, преодолевать и развиваться». И мне тебя ничуть не жаль, и даже не из-за того, как ты сейчас со мной здесь выделываешься.
Я очень ярко вспомнила свои чувства в те минуты, когда читала первую главу книги. Как я ненавидела эту королеву непризнанную и как мне было жаль ее парня! Пришел с белыми розами, хотел красиво предложение сделать, а она… Тьфу!
— Пойдемте, — из толпы вывернулась невысокая хрупкая девушка с собранной в пышный хвост копной золотистых кудряшек. Она смотрела без явной неприязни, с каким-то чистым, детским любопытством. И все-таки чудилось во взгляде что-то такое… эдакое. Странное. Хотя они ведь все здесь маги, мало ли какие у кого странности, лишь бы не хтонь вроде медички.
Лана только фыркнула вслед, а вот кто-то из парней увязался провожать. «Ненавязчивая» свита за спиной бесила: я хотела поспрашивать кудрявую девчушку о Корчеве, медичке и школе в целом, но какие могут быть разговоры, когда каждое твое слово ловят слишком любопытные чужие уши?
Так и дошли до кабинета ректора — молча и со свитой. И только войдя в кабинет, я подумала, что надо было у девушки хотя бы имя спросить!
ГЛАВА 4. Диагнозы и совпадения
Кабинет ректора был… обыкновенным. Даже слишком обыкновенным для магической академии — или школы, неважно! Никаких вам загадочных артефактов, движущихся картин и фениксов на жердочке. Большой письменный стол, за которым сидел в кресле Корчев — как живой, разве что немного просвечивает! Несколько удобных на вид кресел для посетителей. Высокий книжный шкаф, резной, с застекленными дверцами, но что там за книги — не разглядеть, стекло словно отражает любопытные взгляды. За спиной Корчева — широкое окно, в котором видны зеленые кроны деревьев и лоскуты голубого летнего неба.
Я молча положила тетрадку от медички на стол перед Корчевым. Интересно, как он ее читать будет?
На самом деле меня все еще немного потряхивало. Сначала медичка, потом нахалка Лана, потом эскорт из парней, чьи слишком горячие взгляды я, кажется, до сих пор ощущала…
— Присаживайтесь, — Корчев указал на кресло перед своим столом. Просветил меня рентгеновским взглядом — серьезно, мне в самом деле показалось, что его взгляд пронизывает насквозь и изучает изнутри! — и спросил: — Мне кажется, или наша медичка сэкономила на успокоительном? Понятно, случай далеко не тривиальный, но зачем так нервничать?
— Да меня ваша медичка и довела! — рубанула я. — Она жуткая!
— Жуткая? — с веселым изумлением переспросил призрак. — Страшнее меня, вы хотите сказать? Впрочем, меня вы, похоже, абсолютно не боитесь.
— А надо?
— Если решу, что надо, приму меры, — сверкнув потусторонней зеленью глаз, пообещал Корчев. Вот, спрашивается, это что? Шутка такая? Или всерьез? Ой, Светлана, пора вспомнить, что молчание — золото!
Тем временем Корчев провел ладонью над тетрадкой от медички, и та сама собой зашелестела страницами. Я обалдело смотрела, как он не читает даже, а словно фотографирует взглядом каждую страницу, мгновенно схватывая написанное. З — зависть! Тоже так хочу. Нет, я быстро читаю, на моей работе как иначе? Но это… Это даже не скорочтение, а… реактивное осмысление какое-то!
Перелистнулась последняя страница, Корчев поднял на меня задумчивый взгляд.
— Что? — нервно спросила я. Нет, в самом деле! Медичка меня полечить полечила, но по существу ничего ведь не сказала. А раз велела передать информацию ректору, значит, там что-то важное? Логично же?
— Значит, книга? — спросил он в ответ. С неприятной и, пожалуй, пугающей интонацией. Прокурорской или даже инквизиторской.
— Вам… неприятно? — осторожно спросила я.
— Мне любопытно, — ответил он, кажется, абсолютно искренне. — А поскольку время у меня есть… Будьте любезны, Света, расскажите.
Когда «будьте любезны» звучит как приказ, остается только послушаться. Я пересказала книгу — ту ее часть, которую успела прочесть, потом ответила на несколько довольно странных вопросов об авторе — странных, потому что они никак не относились к творчеству. Осталось впечатление, что Корчев спрашивал бы еще и еще, но я не настолько близко знаю Алену, чтобы нарисовать ее родословную, о странных случаях в детстве и непонятных снах она тоже ничего не рассказывала, в общем, на какой-то стадии допрос зашел в тупик. И я не выдержала:
— Может, теперь ваша очередь что-нибудь мне поведать, уважаемый ректор?
— Жаль, что вы ничего не знаете о магии. Вам придется верить мне на слово, потому что доказательства моих слов лежат вне вашего понимания.
— Так объясните, — перебила я. — Не совсем же я тупая.
— Можно объяснить слепому, как выглядит солнце, но то, что он представит, вряд ли совпадет с реальностью. И, в любом случае, он никак не сможет проверить, верно ли ему описали. Здесь, — он постучал призрачными пальцами по тетрадке, — все, что на современном уровне наших знаний можно выяснить о вашем физическом, психическом, эмоциональном и энергетическом состоянии. Энергетическом, — предупредил он мой вопрос, — то есть вызванном магическими воздействиями. Поскольку вы — человек, не наделенный магическим даром даже в зачаточном состоянии, внешние воздействия считываются легко и очень точно. Их ничто не искажает, понимаете?
Я кивнула. То, что он говорил, было удивительно, невероятно, сказочно, но интуитивно вполне понятно. Если не задумываться над сутью процесса, а принимать его как данность.
— Так вот, вы, Света, уникальный случай.
