ГЛАВА 1. Друзья должны помогать друг другу, правда?
— Встань с моего свитера, поганец! — Хейзел дернула свитер за рукав, Магистр выпустил когти и недовольно зашипел. Отдавать пушистый, мягкий и теплый коврик он не собирался. Что значит — свитер? Если на чем-то лежит кот, значит, это — коврик. Без вариантов.
В этой войне Хейзел давным-давно проиграла, и редкие попытки реванша — вроде предпринятой сейчас — неизменно заканчивались бесславным поражением.
В отместку она скомкала хрустящую упаковочную бумагу от подарка Руди и швырнула Магистру. Тот лениво прижал лапой, посмотрел презрительно. Ее дурное настроение чувствовал преотлично, и всем своим видом выражал крайнее неодобрение.
Ладно. Свитер можно взять другой. Но что делать с настроением, которое и в самом деле совсем не праздничное? Не ехать домой? Соврать родителям о внеочередном дежурстве? Не вариант — чего доброго, они сорвутся к ней в гости. Начнут наводить идеальный порядок в ее квартире и жизни. Идеальный, конечно, с их точки зрения. Что думает по этому поводу сама Хейзел, их не волнует. Никогда не волновало.
Вздохнув, она оглядела спальню. Раскрытый чемодан посередине, небрежно сваленную гору одежды на кровати, подарки на столе, красиво упакованные, разложенные по стопкам: семье, друзьям, коллегам. Отдельно — тот, что приготовила для Руди. Его она дарить не станет. Смешные теплые тапки с медвежьими ушами и глазами из пуговиц не соответствуют понятиям Рудольфа Оукбрейна о респектабельности. Вместо них отправятся запонки и булавка для галстука, комплект со встроенными защитными чарами, часами и таймером. В самый раз для преуспевающего бизнесмена, который планирует стать столь же преуспевающим политиком. Прощальный подарок.
Он свой вручил заранее. Наверняка подводил итоги года, и незавершенные отношения портили баланс. Не мелочился — роскошный органайзер стоил втрое больше ее месячной зарплаты. Хейзел отнесла его на работу. Там нужнее, к тому же она совсем не хотела, чтобы дома оставались напоминания о бывшем женихе.
Они встречались почти десять месяцев — достаточно для того, чтобы огонь первой страсти схлынул и дал посмотреть друг на друга трезво. Они любили одни и те же фильмы, их одинаково раздражали вещи не на своих местах, и им было хорошо в постели. Чем это могло закончиться, как не свадьбой?!
Хейзел не понимала, что произошло. Хуже того — не могла понять, почему в ее чувствах гораздо больше облегчения, чем боли, разочарования, обиды? Как будто в один прекрасный день у обоих открылись глаза — одновременно, что ничуть их не удивило. Кто первый сказал: «Нам будет лучше расстаться сейчас, пока ничего не зашло слишком далеко»? Она не помнила.
Расставание без драм и скандалов, такое же спокойное, как их встречи в последние месяцы. Сакраментальное: «Останемся друзьями». Подарки на Рождество.
И все-таки — обида или облегчение? Или еще хуже — досада от того, что отношения с Руди закончились так не вовремя? Наверное, это ужасно — больше переживать не из-за самого разрыва, а из-за того, что придется объясняться с мамой.
А тапки она подарит папе. Ему точно понравятся. Да.
Кивнув сама себе, Хейзел взмахом руки отправила подарки для родных в чемодан. Свертки и коробочки пролетели сверкающей вереницей и аккуратно сложились на дно. Сверху небрежным ворохом посыпалась одежда — разбирать ее и складывать не было настроения. Все равно мама потащит покупать что-нибудь новое. Почему-то она до сих пор уверена, что ее дочь обожает ходить по магазинам, а все «не хочу» и «мне ничего не нужно» — только от нежелания доставлять лишние хлопоты.
Над обувью она задумалась. Кроссовки и зимние сапожки — это ясно, но брать ли нарядные туфли? Хейзел не собиралась никуда, где они понадобятся, но разве можно быть уверенной? Если ее затащат на вечеринку, это и само по себе будет испытанием, но если придется еще и покупать новые туфли… о, нет!
Только представив эту картину — бесконечные примерки под мамины комментарии, предложения «посмотри еще и эту пару» и сетования о неудавшейся личной жизни, Хейзел передернулась и в раздражении призвала туфли. Кажется, они так и стоят в прихожей — в последний раз надевала, когда Руди водил ее на благотворительный прием, приторный и скучный, как предвыборная политическая программа. Самый бездарно потраченный вечер за последний год; нет, за последние пять лет!
— Ай! Хейзи, за что?!
Она обернулась. В дверях спальни стоял Грег с ее туфлями в руках. Объяснил:
— Мне прилетело прямо по затылку. Спасибо, что не каблуками.
— Прости, — Хейзел невольно улыбнулась: способность Грега Николсона притягивать мелкие неприятности давно стала в их управлении то ли притчей во языцех, то ли попросту анекдотом. — Швыряй их в чемодан и пошли пить кофе. Надеюсь, ты пришел просто в гости, а не с крутой идеей, как с пользой провести праздники.
— Да-да, потому что мои крутые идеи вечно оборачиваются для тебя синяками в самых неудобных местах и служебными взысканиями, — припомнил Грег ее пламенную речь после их последнего приключения. Не то чтобы тогда она и вправду злилась. В конце концов, они ведь друзья. Но, как не раз говорил сам Грег, «если Хейзи не выскажется от души после очередного дела, значит, дело еще не закрыто».
Туфли отправились в чемодан, а Грег, на правах старого друга — в кухню, варить кофе: у него это получалось лучше, чем у Хейзел. Крикнул:
— Коробка с эклерами на столе в гостиной.
— Ты принес эклеры! — почти взвизгнула Хейзел. Единственный способ с гарантией поднять ей настроение — даже несмотря на то, что Грег слишком часто им пользовался, чтобы склонить ее к авантюрам. — Уже бегу!
Кроссовки отправились следом за туфлями; Хейзел только собралась закрыть чемодан, как Магистр лениво прыгнул туда, потоптался на горе одежды и свернулся клубком.
— Да уж не бойся, тебя не забуду! — Хейзел кинула сверху свитер, весь в кошачьей шерсти, и отправилась в кухню. Чемодан подождет, а кофе с эклерами — нет.
***
— Итак? — кофе был выпит, эклеры съедены, и, судя по тому, что за едой Грег предпочел молчать, пришел он не просто в гости. — Какова твоя очередная сногсшибательная идея и чем она нам грозит? Рассказывай уже!
— Ты удивишься, на этот раз идея не моя. Или не совсем моя.
Ему хватило совести покраснеть. Скорей всего, это означало, что идея как раз его, и наверняка абсолютно сумасбродная, но рождена не просто так, а в ответ на официальное задание. Ничего хорошего. Хейзел сплела пальцы в замок и уставилась выжидающе.
— Ручей Санты, — выпалил Грег. — Рождество.
— И? Что, по-твоему, я должна сделать, услышав от тебя название своего родного города? Подпрыгнуть с воплем: «Знаю!»?
— Пригласить меня в гости? — Грег сделал «щенячьи глаза». — Чисто по-дружески?
— Внезапно.
«А ведь отличная идея!» — подумалось вдруг. Явиться домой с парнем…
— Это шеф, а если совсем точно, то и не шеф, а какой-то тип из политиканов с жалобой, — кинулся объяснять Грег. — У него предвыборное турне. Ну, ты знаешь — строгий костюм, белая рубашка, неброские платиновые запонки, очки для солидности и два телохранителя, которые должны оставаться невидимыми, не нарушая иллюзию близости к народу.
Хейзел фыркнула: нарисованная Грегом картинка идеально подошла бы Руди, каким тот стал в последние месяцы.
— И вот в вашем Ручье Санты весь имидж этого хмыря рухнул. Стоило ему войти в местный развлекательный центр, как его костюм превратился в карнавальный наряд баклажана в балетной пачке, а оба телохранителя стали утятами и начали крякать.
— Утята? Баклажан в балетной пачке?! Боже, я хочу это видеть!
— Вот, любуйся, — на столе перед Хейзел развернулся номер «Вестника Санты», официальной городской газеты. Толстый фиолетовый баклажан в ядовито-розовой, стоящей торчком балетной юбочке и два гигантских желтых утенка по бокам от него занимали половину разворота. Отличное, качественное фото, на котором прекрасно узнавалось возмущенное, побагровевшее лицо Руди, «молодого перспективного политика, посетившего наш город и высоко оценившего гостеприимство Ручья Санты». Насколько высоко — не уточнялось. Видимо, гораздо выше позволенного для прессы рейтинга «12+».
Как во сне, Хейзел свернула газету. Нашла дату. До разрыва или после?
После.
Хорошо. Хоть что-то хорошее. Хотя…
— Какая разница…
— Ты о чем? Хейзи?
— Я пытаюсь вспомнить, говорила ему или нет. Что я из Ручья Санты. Что мои родители и бабушка там живут. Мы с ним… не дошли до знакомства с семьей. Совсем немного.
— Стой-стой. Ты его… постой, это что, тот самый хмырь, с которым ты?..
— С которым я рассталась неделю назад и не хочу это обсуждать, — отчеканила Хейзел. — Рудольф Оукбрейн.
— Говорящая фамилия, — Грег развернул газету и, кажется, пристально изучал лицо «мистера Баклажана». — Туп, как дуб? Судя по жалобе на трех страницах и в двух экземплярах, шуток точно не понимает. — Он поднял голову и принялся рассматривать Хейзел.
— Ты чего? — не выдержала она через пару минут.
— Ты слишком умна для такой фамилии. «Миссис Дубовые Мозги»? Ни разу не смешно. А я еще гадал, почему не приволокла своего парня к нам в контору знакомиться. Он бы не пришелся ко двору.
На самом деле Руди сам отказался, хотя Хейзел предлагала несколько раз. Как же он сказал тогда? «Не хочу, чтобы меня видели рядом с полицейским управлением, могут пойти неправильные слухи»? Да, кажется, так. А от объяснений, что отдел магических злоупотреблений, строго говоря, не совсем полиция, просто отмахнулся. Интересно, его не смущало, что его девушка там работает? Или… как раз смущало?
— Давай вернемся немного назад. Как перспективный политик без чувства юмора связан с тем, что ты хочешь провести Рождество в гостях у моей семьи?
— Так я же сказал — он накатал жалобу. На трех страницах, с объяснением причиненного морального ущерба и урона для репутации. Утверждает, что это происки конкурентов и политических соперников, требует найти и наказать. Шеф посмеялся бы, отписался, что меры приняты, и забыл, но копия ушла губернатору. Сорванное предвыборное выступление — не то, на что он закроет глаза.
— «Сорванное»! — Хейзел презрительно фыркнула. — Боже нас упаси от таких политиков. Ему стоило бы просто посмеяться вместе с людьми. Или хотя бы выбирать для выступлений другие места.
И тут же прикусила язык — если Грег поедет с ней, совсем ни к чему заранее выбалтывать все секреты и традиции Ручья Санты.
Но, конечно же, не заметить ее оговорки тот не мог.
— А что не так с местом?
— Развлекательный центр, — веско напомнила Хейзел. — Развлекательный, Грег. Не мэрия, не школа и не похоронное бюро. Но мы снова отвлеклись от главной темы. Продолжай. Ты едешь расследовать жалобу и искать шутников? И при чем тут я?
— Эм-м… При том, что я не хочу казаться таким же идиотом, как мистер Дубовые Мозги? И шеф не хочет. Как ты себе это представляешь — отдел пресечения магических злоупотреблений официально расследует превращение костюма мистера Оукбрейна в баклажан? Мы станем посмешищем! Над нами будут потешаться даже младенцы!
Хейзел улыбнулась: взъерошенный, размахивающий руками Грег умилял. К тому же она прекрасно знала, что дело не в тех гипотетических младенцах, которые поднимут на смех расследование глупой жалобы. Грег первый посмеялся бы над таким расследованием. Наверняка. Если бы его поручили кому-нибудь другому.
— Вот, ты уже и сама смеешься! Послушай, Хейзи, я просто хочу провести праздники с тобой, как друг. Как частное лицо. Поброжу по городу, пообщаюсь с владельцем этого развлекательного центра — неофициально. Он, в конце концов, тоже вряд ли хочет платить штрафы и приносить извинения идиоту. И мы там на месте придумаем что-нибудь. Какую-нибудь отписку, чтобы заткнуть мистера Баклажана и не ославиться на весь мир как команда тупых копов, готовых хватать и сажать за невинные шутки. Ты же сама прекрасно знаешь, как в маленьких городках присматриваются к каждому новому человеку. Если прибуду один и поселюсь в гостинице — часа не пройдет, как всему городу станет известно, кто я и зачем явился.
— Ладно, ты со мной, но! — Хейзел демонстративно ухмыльнулась и наставила на Грега ложечку, будто прицеливаясь. — Встречное условие.
— Любое!
— Не как мой друг. — Она вдруг смутилась. Как Грег поймет ее, если сказать просто: «Я тебя приглашаю в качестве своего парня»? Звучит… двусмысленно? Нет, скорее вполне однозначно! И странно — после стольких лет «френдзоны»…
— Договаривай, — он смотрел с веселым интересом. — Кое-кто здесь критиковал мои идеи — не терпится услышать твою.
— Это не идея! Ты… ладно, скажем прямо, сделаешь мне одолжение. Очень сильно выручишь.
— Я всегда рад тебя выручить, — неожиданно мягко сказал Грег. — В чем проблема? Просто скажи.
— В родителях! — выпалила Хейзел. — Когда они узнают, что я рассталась с перспективным парнем — мозги проедят. Ты мог бы…
— Что? Объяснить им, что он был не таким уж перспективным?
— Сделать вид, что мы вместе. Я скажу, что порвала с Руди, потому что появился ты. И… вот, как-то так, — она беспомощно развела руками.
— Не годится! — он мотнул головой, и у Хейзел вдруг задрожали губы.
— Нет? — спросила она.
— Конечно, нет! — Грег вскочил и хлопнул ладонью по столу. — Совсем не то! Ты никогда не бросила бы одного парня ради другого, это не в твоем характере. Или твои родители совсем тебя не знают?
Хейзел смотрела на него, не понимая. Наверное, ей просто нужно выспаться. Мозги отказывают. Последняя неделя была слишком тяжелой, а сегодняшние новости… их надо переварить.
— Ты порвала с этим твоим… оленем Рудольфом, потому что его дубовые мозги не смогли оценить такую замечательную девушку. А я не захотел оставить тебя одну в трудное время. Тем более что давно был бы рад стать твоим парнем, да вот только место было занято. Так будет лучше.
— То есть ты согласен?
— Если ты согласна — на тот вариант, который предлагаю я.
Хейзел глубоко вдохнула, медленно выдохнула и коротко сказала:
— Собирайся. Отправляемся завтра утром — или как только будешь готов.
— Как только буду готов? — с ухмылкой повторил Грег. — Значит, через полчаса. Когда это я долго собирался?
— Отлично. — Сказать по правде, никакого «отлично» Хейзел не чувствовала. Она-то думала, что есть время хотя бы до завтрашнего утра. Но их с Грегом вечные взаимные подколки и проверки не оставили места для маневра. Он ее подловил, но черта с два она признается! — Мне надо закончить с чемоданом, это быстро.
Грег уже стоял на пороге гостиной — хотя для него защита квартиры была открыта полностью, никогда этим не злоупотреблял. А может, просто любил слегка растягивать моменты приветствия и прощания? Сказал небрежно, прежде чем открыть портал:
— Заодно можешь придумать историю, почему вдруг влюбилась в меня. Думаю, нам стоит ее согласовать до встречи с твоими родителями.
Конечно, он это не всерьез! Но Хейзел поймала себя на том, что ее смех звучит как-то не слишком уверенно.
***
На чемодан хватило десяти минут — пять из них ушло на то, чтобы убедить разомлевшего Магистра переместиться на кровать. Хейзел закинула к одежде тот минимум косметики, которым пользовалась, добавила пачку кошачьего корма, хотя распечатывать ее наверняка не придется — мама, бабушка и обе тетки обожали Магистра и наперегонки закармливали вкусненьким. Закрыла чемодан, пока кот не залег обратно. Переоделась. Теперь оставалось ждать Грега. Наверняка недолго.
