Синий феникс
Я всего-то проиграла матч, и то не по своей вине! Но папа и полиция решили, что это было покушение, и теперь мне придется сидеть взаперти на бабулиной ферме, пока они не разберутся с этим глупым делом. Еще и охранника прислали! Хотя охранник оказался неплохим парнем, а на чердаке у бабушки можно найти такое…
Что делать, когда найденное наследие зовет тебя в путь? Конечно, оседлать верную метлу и отправляться на поиски! Вот только если бы я могла предположить, куда меня занесет…
В нашей семье к предсказаниям относятся скептически. «Что в них толку!» — самое мягкое, что я слышала от родителей о гаданиях, прорицаниях и прочем ясновидении. Бабуля обычно высказывается гораздо резче, в приличном обществе не повторить. Но, вот странность, когда я при бабуле обозвала шарлатанкой нашу преподшу по предсказаниям, мисс Вайлд, в ответ услышала:
— Учил цыпленок курицу яйца нести!
То есть, конкретно мисс Вайлд ба считала вполне себе состоявшейся «курицей» — не в смысле «клушей», а компетентной в своем деле ведьмой, просто само дело было бабуле не по душе.
Я закрыла книгу, в которую бестолково пялилась уже почти час, и спросила:
— Хочешь сказать, к ее гаданиям стоит прислушиваться?
— Прислушивайся, коли охота мозги ломать, ждать подвоха на каждом шагу и все равно понять все задним числом, — проворчала моя старая мудрая бабушка, а на самом деле пра-прабабка. — Самый дурной дар из всех.
Не то чтобы мне так уж хотелось обсуждать прорицания в общем и мисс Вайлд в частности, но я торчала на бабулиной ферме уже неделю, до конца каникул оставалось еще три дня, за окном мела метель и выл ветер, высовывать нос на улицу решительно не хотелось, а заняться было нечем. На самом деле я всю неделю, кроме обязательной помощи по ферме и варки нужных в хозяйстве зелий, провалялась на толстом ковре перед печкой, то глядя в огонь, то листая откопанный на чердаке справочник волшебных растений. Справочник был древним, времен бабулиной молодости, то есть пылился на чердаке почти три века, и различий с нашим школьным учебником в нем обнаружилось гораздо больше, чем совпадений.
Если бы я увлекалась зельями или магической ботаникой, эта толстенная потрепанная книженция стала бы лучшим подарком на новый год, но увы. То и другое для меня — просто обязательные к изучению предметы, рада бы на них забить, но никто не даст. И новую спортивную метлу тоже никто не подарит — родители не одобряют профессиональный спорт, даже на школьном уровне. Вот и приходится убивать время тем, что под руку попало.
На самом деле мне бы и в голову не пришло вспоминать мисс Вайлд, тем более в свободное от учебы время, если бы не тот единственный день каникул, который я провела в городе и после которого меня сослали сюда, не слушая возражений. С другой стороны, я бы на месте родителей тоже отправила единственную дочурку подальше, если бы она вдруг оказалась в кафе как раз во время налета на это самое кафе целой стаи оборотней. Хотя лично я видела своими глазами только трех вполне человеческого вида мужиков, а весь «налет» состоял из вышибленной двери, пары устрашающих фраз и оглушенной Эйли — а вот зачем было стульями швыряться вместо того, чтобы сидеть тихо и не отсвечивать? Мик Андерсен, который привел нас туда угоститься пуншем и поездить по ушам, и вовсе под стол залез — что, конечно, ничуть его не красит, зато многое говорит о силе инстинкта самосохранения.
Но кто ж станет слушать очевидца, когда весь город с ума сходит от слухов? Грабеж, разгром, похищение, боевые заклятья — маленький локальный армагеддон. И ничего, что уже через полчаса после «грабежа и разгрома» злосчастная кафешка ломилась от любопытных посетителей и гребла выручку лопатой, «боевые заклятья» не оставили ни одного следа на стенах, потолке и в целом в интерьере, а «злодейски похищенная» дочка хозяина ближе к ночи наконец-то отозвалась на вызов и поболтала со мной по связному зеркалу. Выглядела целой, невредимой, довольной и слегка мечтательной. Жаль, что зеркала работают только на совсем небольшие расстояния, до бабулиной фермы из города уже не дотягиваются. Так что мы с Джессикой уверили друг дружку, что со всеми все хорошо, и распрощались до конца каникул.
Вот только кое-чего я не рассказала ни Джессике, ни родителям, ни бабуле.
Когда я возвращалась домой, на площади у мэрии меня остановила гадалка. Пестро-яркая, назойливая, в точности такая, какой должна выглядеть ярмарочная шарлатанка. Сказала, сверкнув белозубой улыбкой:
— Позолоти ручку, красивая, всю правду расскажу, — и только по голосу я узнала нашу преподавательницу. Так удивилась, что абсолютно бездумно выгребла из кармана остатки мелочи и ссыпала ей в ладонь. Монетки тут же исчезли, а мисс Вайлд вцепилась в мою руку, провела кончиками пальцев по линиям жизни и судьбы, словно ощупывала мое будущее — аж мурашки по спине пробежали! А от глухого, словно потустороннего голоса «гадалки» и вовсе жутью пробрало. — Чужой дорогой идешь, — медленно, не отрывая пальцев от моей ладони, говорила та. — Чужой путь не принесет ни добра, ни славы, ни счастья, только боль. Чужая судьба, как болото, засосет и погубит. Ищи себя настоящую.
Пока я пыталась понять, что все это значит, мисс Вайлд исчезла в толпе. И понимай как хочешь! То ли правда, то ли шутка, то ли внеплановое практическое занятие — с нее станется!
Но глухие, замогильные «чужая дорога», «чужая судьба», «засосет и погубит» — вертелись в голове с назойливостью бьющейся в окно мухи. И что делать, непонятно, и забыть не получается.
Мы остались вдвоем в командной раздевалке на стадионе, пустой — все уже разошлись, и сумрачной — верхний свет не горел, освещались только два открытых шкафчика, мой и Синтии Гаррисон, нашего вратаря. Но мне до сих пор казалось, что солнце слепит глаза, ветер треплет волосы, а свист мяча теряется в воплях болельщиков. И до сих пор вело голову, трудно было мыслить связно. Странное состояние, накрывшее в пиковый момент игры и все нам испортившее. Когда надо видеть поле и показывать чудеса пилотажа, а у тебя вата вместо мозгов и звездочки в глазах — ясен пень, продуешь!
Синтия, яркая даже в полумраке со своей рыже-золотой шевелюрой, в бело-алой форме и высоких белых сапогах на шпильке, выше меня на полголовы, и так стояла слишком близко, а когда подошла совсем вплотную, у меня укололо болью виски и снова поплыло в глазах.
— Из тебя капитан, как из хромой клуши, — рубанула Синтия. — Пять — два! С «Блэквудскими Коршунами», которые сами как клуши и всегда нам проигрывали! Позор на весь Витчтаун! Имей в виду, Кирч, или на следующей игре тебя сменит кто-нибудь не такой тормознутый, или всех нас заменит кто-нибудь, кто согласен на такого капитана. Если найдешь, — закончила издевательски, вскинула на плечо сумку, хлопнула дверцей своего шкафчика и вышла. Дверь раздевалки закрыла тихо и аккуратно. А я села на лавку, сжала голову ладонями и вяло подумала, что остальные девчонки наверняка потому и ушли так быстро, не стали нас ждать. Наверное, они все обсудили, пока меня осматривала медичка. Обо всем договорились. И даже не спросили, что это со мной такое было. Показательно. Никто не спорит, проигрывать обидно, тем более — вот так! Но, если бы такое случилось с кем-то из команды, я бы для начала выяснила, почему, а не кинулась пинать!
Вот такое командное единство. Лопнуло, как мыльный пузырь, едва на горизонте замаячил призрак отбора во взрослые команды. Обидно.
А ведь у меня был шанс попасть в профессиональный клуб. До сегодняшней игры — был!
В кармане лежал флакончик с зельем, который дала с собой медичка. «Выпьешь, если станет хуже». Я наощупь выдернула пробку, глотнула мерзкую на вкус жижу. И кто им зелья варит? Даже я могу сделать восстанавливающее, от которого не выворачивает наизнанку! Выплюнуть, правда, все равно хочется, но есть же разница.
Глубоко, медленно вздохнула. В голове прояснилось, из висков будто убрали тупые толстые иглы. И тут же захотелось уйти отсюда скорее, выйти на воздух. Да и правда, что толку вот так сидеть? Ничего хорошего уже не высидишь.
Я утрамбовала в сумку запасную форму из шкафчика и сняла с дверцы табличку с именем. На самом деле хотелось ее сжечь к чертям, испепелить, но на территории стадиона огненные чары запрещены. Займусь этим дома. Огненное погребение несостоявшейся карьеры. Заодно и мама с папой порадуются, они кое-как мирились со школьной командой, но профессиональный спорт? Что вы! Это даже хуже предсказаний. Да еще и ведьмобол, на котором половина болельщиков не за игрой следит, а пялится на стройные ножки летающих ведьмочек. Есть семейное дело, какой тебе спорт, Аннабель? Хватит уже дурью маяться!
Перехватила поудобней метлу, закрыла шкафчик, и раздевалка погрузилась во тьму.
Кого, интересно, девчонки хотят вместо меня? Синтию? Не зря же именно она окончательно втоптала меня в грязь. Хотя я и сама прекрасно бы справилась. Не очень-то у меня получалось капитанить, особенно после Эйли, вот уж кто держал команду в руках. А я совсем не умею командовать и доказывать. Но чтобы вот так, продержаться ровно одну игру… Молодец, Аннабель Кирч, запиши в личные достижения!
На выходе из служебного корпуса ждала Джессика. Я подумала вдруг — с кем была бы она, если бы тоже, вслед за Эйли, не ушла из команды? Со мной… или с остальными?
— Аннабель! Что за ерунда?! Ты будто выключалась из игры, нет, тебя будто выключили! Что случилось?!
— Хоть кто-то задумался, — буркнула я. Жадно вдохнула слишком холодный для середины апреля воздух. Зелье подействовало, но голову все еще слегка вело, а ветер здорово бодрил.
— Что значит «хоть кто-то»? Постой, ты хочешь сказать… — Джессика уставилась на меня, будто ждала, что я продолжу. Но я совсем не хотела жаловаться, да и вообще говорить. Кому станет легче от разговоров? Мне — нет.
— Я домой, — сказала вместо объяснений, которых Джессика ждала. — Обрадую родителей.
— Им же не нравится, что ты играешь?
— Ну да.
Джессика не стала расспрашивать дальше, она всегда чувствует, когда лучше помолчать. Но шла рядом. И, пожалуй, мне было легче так. Даже не потянуло оглянуться на стадион. А зачем оглядываться? Успеет еще глаза намозолить, Витчтаун — город небольшой, все важное — кучно, в двух шагах.
Мы прошли мимо мэрии, и я резко остановилась, когда поняла, куда по привычке свернули. На Вишневую, к «Горящей саламандре». Всегда ходили туда после игры.
Всей командой.
— Пойдем, — мягко сказала Джессика и взяла меня за руку.
— Не хочу никого видеть, — резко сказала я. Добавила, поколебавшись: — И они меня тоже. Наверняка.
— Если они там, сядешь к ним спиной и будешь смотреть на меня. А вид твоей спины будет их проблемой, а не твоей.
И я согласилась. Потом что Джессика права, не бегать же мне теперь ото всех. Так и так в школе столкнемся. А в «Саламандре» изумительный кофе с корицей и мои любимые песочные печеньки с посыпкой из разных семечек. Заодно и домой возьму. Нужно же чем-то поднимать настроение.
Девчонки и правда были здесь, вся команда. Сидели за тем же столиком, где обычно. И, похоже, бурно о чем-то спорили, а, увидев нас, резко замолчали. Через несколько секунд звенящей тишины Синтия громко сказала:
— Тебя не звали, Кирч. Проваливай.
Джессика крепче сжала мою руку, как-то очень демонстративно обвела девчонок взглядом, одну за другой, словно перечисляя в уме имена и запоминая. И сказала:
— Вас тоже не звали. Никого. Но, знаешь, мы в кафе, если ты вдруг не заметила. Сюда любой может зайти без приглашения. Даже ты, Гаррисон. Кошмар, — закончила выразительно-ядовито. И повела меня в дальнюю половину зала, где были столики на двоих, прикрытые куполами заглушающих чар. Кстати, не так уж далеко от девчонок. Но, Джессика права, достаточно всего лишь сесть спиной.
— Значит, они даже не захотели разобраться, что произошло, — сказала Джессика, когда нам принесли заказ. — Наводит на нехорошие мысли.
— Какие? — я сердито откусила печеньку. — Из меня не получилось капитана, вот и все. Гаррисон амбициозная, ей не нравится проигрывать, а еще она сама метила в капитаны после Эйли. Все сложилось одно к одному.
— Все сложилось, — медленно повторила Джессика. Отпила кофе, посмотрела долгим взглядом за мое плечо, на девчонок. И спросила: — Ты правда не понимаешь, что в этом «всем», которое «сложилось», главное — то, что с тобой случилось на игре?
— Медичка сказала, банальный сглаз, — раскололась я. — Достаточно сильный, чтобы пробить амулеты, но — банальный. Кто-то чему-то позавидовал. Обычное же дело.
— И мы даже знаем теперь, кто и чему, правда? И как вовремя! А ты помнишь, кто у нас лучший по проклятиям? Синтия Гаррисон.
Я не помнила — пока Джессика не сказала. Никогда не запоминала, кто в чем лучший и кого в чем ставят в пример. Мне все эти школьные рейтинги — до свечки, как бабуля выражается. Они важны тем, кто в первых строчках, кому греет душу оказаться первым, а не третьим или восьмым. А я — устойчивый середнячок, из тех, кто учебники открывает строго перед экзаменами, и на кого давно махнули рукой, отчаявшись заинтересовать учебой.
И все-таки… Ну ладно, пусть она смогла бы так меня приложить, но…
— Нет, подожди! Но ведь мы проиграли! Она же не…
— Всего один проигрыш. Досадно, и только. В конце концов, ни одна команда не может все время побеждать. Зато теперь никто ей не помешает воплощать свои амбиции. А тебе имеет смысл поработать над щитами, раз твои пробиваются на раз. Ведьма, которую сглазили!
Ну да, позорище, мысленно согласилась я. Вот только, как ни старайся, свои щиты я не улучшу. Наследственность. Почему вот уже четыре с лишним века защитные амулеты с клеймом мастерской Кирч — лучшие? Да потому что предки вынуждены были совершенствовать артефактную защиту! За неимением природной… Только это — самый секретный семейный секрет, никаким подружкам, медичкам и даже полицейским разбалтывать нельзя. И, кстати, вот теперь понятно, почему Синтия так взбесилась! Не ожидала настолько сильного эффекта. То есть, скорее всего, я должна была выглядеть не мешком по голове пришибленной, а всего лишь по-глупому растерявшейся. Пропустила бы пару-тройку подач, только и всего. Может, кто-нибудь и подхватить готовился? Игру бы вытянули — не на победу, так вничью, а я выглядела бы слабым звеном на общем прекрасном фоне.
Я хрустела печеньками и напряженно думала.
Слишком сильное воздействие можно списать на то, что амулет частично разрядился другими сглазами — мало ли как могло совпасть. Путающие чары разрешены правилами ведьмобола и входят во все основные игровые стратегии — в конце концов, ведьмы мы или кто? Уж точно не пушистые котятки.
Значит, еще и с этой стороны я получаюсь слабачкой, годной только на вылет. А ведь ходили слухи, что на последних играх видели менеджеров почти всех серьезных команд! Ищут «новую кровь», а наши девчонки все поголовно мечтают о большом спорте. Только Джессика всегда говорила, что играет, пока в школе — и пока нет других кандидатов на ее место в команде.
Ладно, что случилось, то случилось, хватит пережевывать одно и то же. С этой изумительно свежей мыслью я сжевала последнюю печеньку. Надо подумать о будущем. Меня ждет проблема гораздо серьезней перечеркнутого навсегда ведьмобола.
АННОТАЦИЯ
Я всего-то проиграла матч, и то не по своей вине! Но папа и полиция решили, что это было покушение, и теперь мне придется сидеть взаперти на бабулиной ферме, пока они не разберутся с этим глупым делом. Еще и охранника прислали! Хотя охранник оказался неплохим парнем, а на чердаке у бабушки можно найти такое…
Что делать, когда найденное наследие зовет тебя в путь? Конечно, оседлать верную метлу и отправляться на поиски! Вот только если бы я могла предположить, куда меня занесет…
ПРОЛОГ
В нашей семье к предсказаниям относятся скептически. «Что в них толку!» — самое мягкое, что я слышала от родителей о гаданиях, прорицаниях и прочем ясновидении. Бабуля обычно высказывается гораздо резче, в приличном обществе не повторить. Но, вот странность, когда я при бабуле обозвала шарлатанкой нашу преподшу по предсказаниям, мисс Вайлд, в ответ услышала:
— Учил цыпленок курицу яйца нести!
То есть, конкретно мисс Вайлд ба считала вполне себе состоявшейся «курицей» — не в смысле «клушей», а компетентной в своем деле ведьмой, просто само дело было бабуле не по душе.
Я закрыла книгу, в которую бестолково пялилась уже почти час, и спросила:
— Хочешь сказать, к ее гаданиям стоит прислушиваться?
— Прислушивайся, коли охота мозги ломать, ждать подвоха на каждом шагу и все равно понять все задним числом, — проворчала моя старая мудрая бабушка, а на самом деле пра-прабабка. — Самый дурной дар из всех.
Не то чтобы мне так уж хотелось обсуждать прорицания в общем и мисс Вайлд в частности, но я торчала на бабулиной ферме уже неделю, до конца каникул оставалось еще три дня, за окном мела метель и выл ветер, высовывать нос на улицу решительно не хотелось, а заняться было нечем. На самом деле я всю неделю, кроме обязательной помощи по ферме и варки нужных в хозяйстве зелий, провалялась на толстом ковре перед печкой, то глядя в огонь, то листая откопанный на чердаке справочник волшебных растений. Справочник был древним, времен бабулиной молодости, то есть пылился на чердаке почти три века, и различий с нашим школьным учебником в нем обнаружилось гораздо больше, чем совпадений.
Если бы я увлекалась зельями или магической ботаникой, эта толстенная потрепанная книженция стала бы лучшим подарком на новый год, но увы. То и другое для меня — просто обязательные к изучению предметы, рада бы на них забить, но никто не даст. И новую спортивную метлу тоже никто не подарит — родители не одобряют профессиональный спорт, даже на школьном уровне. Вот и приходится убивать время тем, что под руку попало.
На самом деле мне бы и в голову не пришло вспоминать мисс Вайлд, тем более в свободное от учебы время, если бы не тот единственный день каникул, который я провела в городе и после которого меня сослали сюда, не слушая возражений. С другой стороны, я бы на месте родителей тоже отправила единственную дочурку подальше, если бы она вдруг оказалась в кафе как раз во время налета на это самое кафе целой стаи оборотней. Хотя лично я видела своими глазами только трех вполне человеческого вида мужиков, а весь «налет» состоял из вышибленной двери, пары устрашающих фраз и оглушенной Эйли — а вот зачем было стульями швыряться вместо того, чтобы сидеть тихо и не отсвечивать? Мик Андерсен, который привел нас туда угоститься пуншем и поездить по ушам, и вовсе под стол залез — что, конечно, ничуть его не красит, зато многое говорит о силе инстинкта самосохранения.
Но кто ж станет слушать очевидца, когда весь город с ума сходит от слухов? Грабеж, разгром, похищение, боевые заклятья — маленький локальный армагеддон. И ничего, что уже через полчаса после «грабежа и разгрома» злосчастная кафешка ломилась от любопытных посетителей и гребла выручку лопатой, «боевые заклятья» не оставили ни одного следа на стенах, потолке и в целом в интерьере, а «злодейски похищенная» дочка хозяина ближе к ночи наконец-то отозвалась на вызов и поболтала со мной по связному зеркалу. Выглядела целой, невредимой, довольной и слегка мечтательной. Жаль, что зеркала работают только на совсем небольшие расстояния, до бабулиной фермы из города уже не дотягиваются. Так что мы с Джессикой уверили друг дружку, что со всеми все хорошо, и распрощались до конца каникул.
Вот только кое-чего я не рассказала ни Джессике, ни родителям, ни бабуле.
Когда я возвращалась домой, на площади у мэрии меня остановила гадалка. Пестро-яркая, назойливая, в точности такая, какой должна выглядеть ярмарочная шарлатанка. Сказала, сверкнув белозубой улыбкой:
— Позолоти ручку, красивая, всю правду расскажу, — и только по голосу я узнала нашу преподавательницу. Так удивилась, что абсолютно бездумно выгребла из кармана остатки мелочи и ссыпала ей в ладонь. Монетки тут же исчезли, а мисс Вайлд вцепилась в мою руку, провела кончиками пальцев по линиям жизни и судьбы, словно ощупывала мое будущее — аж мурашки по спине пробежали! А от глухого, словно потустороннего голоса «гадалки» и вовсе жутью пробрало. — Чужой дорогой идешь, — медленно, не отрывая пальцев от моей ладони, говорила та. — Чужой путь не принесет ни добра, ни славы, ни счастья, только боль. Чужая судьба, как болото, засосет и погубит. Ищи себя настоящую.
Пока я пыталась понять, что все это значит, мисс Вайлд исчезла в толпе. И понимай как хочешь! То ли правда, то ли шутка, то ли внеплановое практическое занятие — с нее станется!
Но глухие, замогильные «чужая дорога», «чужая судьба», «засосет и погубит» — вертелись в голове с назойливостью бьющейся в окно мухи. И что делать, непонятно, и забыть не получается.
ГЛАВА 1. Недолгая карьера капитана
Мы остались вдвоем в командной раздевалке на стадионе, пустой — все уже разошлись, и сумрачной — верхний свет не горел, освещались только два открытых шкафчика, мой и Синтии Гаррисон, нашего вратаря. Но мне до сих пор казалось, что солнце слепит глаза, ветер треплет волосы, а свист мяча теряется в воплях болельщиков. И до сих пор вело голову, трудно было мыслить связно. Странное состояние, накрывшее в пиковый момент игры и все нам испортившее. Когда надо видеть поле и показывать чудеса пилотажа, а у тебя вата вместо мозгов и звездочки в глазах — ясен пень, продуешь!
Синтия, яркая даже в полумраке со своей рыже-золотой шевелюрой, в бело-алой форме и высоких белых сапогах на шпильке, выше меня на полголовы, и так стояла слишком близко, а когда подошла совсем вплотную, у меня укололо болью виски и снова поплыло в глазах.
— Из тебя капитан, как из хромой клуши, — рубанула Синтия. — Пять — два! С «Блэквудскими Коршунами», которые сами как клуши и всегда нам проигрывали! Позор на весь Витчтаун! Имей в виду, Кирч, или на следующей игре тебя сменит кто-нибудь не такой тормознутый, или всех нас заменит кто-нибудь, кто согласен на такого капитана. Если найдешь, — закончила издевательски, вскинула на плечо сумку, хлопнула дверцей своего шкафчика и вышла. Дверь раздевалки закрыла тихо и аккуратно. А я села на лавку, сжала голову ладонями и вяло подумала, что остальные девчонки наверняка потому и ушли так быстро, не стали нас ждать. Наверное, они все обсудили, пока меня осматривала медичка. Обо всем договорились. И даже не спросили, что это со мной такое было. Показательно. Никто не спорит, проигрывать обидно, тем более — вот так! Но, если бы такое случилось с кем-то из команды, я бы для начала выяснила, почему, а не кинулась пинать!
Вот такое командное единство. Лопнуло, как мыльный пузырь, едва на горизонте замаячил призрак отбора во взрослые команды. Обидно.
А ведь у меня был шанс попасть в профессиональный клуб. До сегодняшней игры — был!
В кармане лежал флакончик с зельем, который дала с собой медичка. «Выпьешь, если станет хуже». Я наощупь выдернула пробку, глотнула мерзкую на вкус жижу. И кто им зелья варит? Даже я могу сделать восстанавливающее, от которого не выворачивает наизнанку! Выплюнуть, правда, все равно хочется, но есть же разница.
Глубоко, медленно вздохнула. В голове прояснилось, из висков будто убрали тупые толстые иглы. И тут же захотелось уйти отсюда скорее, выйти на воздух. Да и правда, что толку вот так сидеть? Ничего хорошего уже не высидишь.
Я утрамбовала в сумку запасную форму из шкафчика и сняла с дверцы табличку с именем. На самом деле хотелось ее сжечь к чертям, испепелить, но на территории стадиона огненные чары запрещены. Займусь этим дома. Огненное погребение несостоявшейся карьеры. Заодно и мама с папой порадуются, они кое-как мирились со школьной командой, но профессиональный спорт? Что вы! Это даже хуже предсказаний. Да еще и ведьмобол, на котором половина болельщиков не за игрой следит, а пялится на стройные ножки летающих ведьмочек. Есть семейное дело, какой тебе спорт, Аннабель? Хватит уже дурью маяться!
Перехватила поудобней метлу, закрыла шкафчик, и раздевалка погрузилась во тьму.
Кого, интересно, девчонки хотят вместо меня? Синтию? Не зря же именно она окончательно втоптала меня в грязь. Хотя я и сама прекрасно бы справилась. Не очень-то у меня получалось капитанить, особенно после Эйли, вот уж кто держал команду в руках. А я совсем не умею командовать и доказывать. Но чтобы вот так, продержаться ровно одну игру… Молодец, Аннабель Кирч, запиши в личные достижения!
На выходе из служебного корпуса ждала Джессика. Я подумала вдруг — с кем была бы она, если бы тоже, вслед за Эйли, не ушла из команды? Со мной… или с остальными?
— Аннабель! Что за ерунда?! Ты будто выключалась из игры, нет, тебя будто выключили! Что случилось?!
— Хоть кто-то задумался, — буркнула я. Жадно вдохнула слишком холодный для середины апреля воздух. Зелье подействовало, но голову все еще слегка вело, а ветер здорово бодрил.
— Что значит «хоть кто-то»? Постой, ты хочешь сказать… — Джессика уставилась на меня, будто ждала, что я продолжу. Но я совсем не хотела жаловаться, да и вообще говорить. Кому станет легче от разговоров? Мне — нет.
— Я домой, — сказала вместо объяснений, которых Джессика ждала. — Обрадую родителей.
— Им же не нравится, что ты играешь?
— Ну да.
Джессика не стала расспрашивать дальше, она всегда чувствует, когда лучше помолчать. Но шла рядом. И, пожалуй, мне было легче так. Даже не потянуло оглянуться на стадион. А зачем оглядываться? Успеет еще глаза намозолить, Витчтаун — город небольшой, все важное — кучно, в двух шагах.
Мы прошли мимо мэрии, и я резко остановилась, когда поняла, куда по привычке свернули. На Вишневую, к «Горящей саламандре». Всегда ходили туда после игры.
Всей командой.
— Пойдем, — мягко сказала Джессика и взяла меня за руку.
— Не хочу никого видеть, — резко сказала я. Добавила, поколебавшись: — И они меня тоже. Наверняка.
— Если они там, сядешь к ним спиной и будешь смотреть на меня. А вид твоей спины будет их проблемой, а не твоей.
И я согласилась. Потом что Джессика права, не бегать же мне теперь ото всех. Так и так в школе столкнемся. А в «Саламандре» изумительный кофе с корицей и мои любимые песочные печеньки с посыпкой из разных семечек. Заодно и домой возьму. Нужно же чем-то поднимать настроение.
Девчонки и правда были здесь, вся команда. Сидели за тем же столиком, где обычно. И, похоже, бурно о чем-то спорили, а, увидев нас, резко замолчали. Через несколько секунд звенящей тишины Синтия громко сказала:
— Тебя не звали, Кирч. Проваливай.
Джессика крепче сжала мою руку, как-то очень демонстративно обвела девчонок взглядом, одну за другой, словно перечисляя в уме имена и запоминая. И сказала:
— Вас тоже не звали. Никого. Но, знаешь, мы в кафе, если ты вдруг не заметила. Сюда любой может зайти без приглашения. Даже ты, Гаррисон. Кошмар, — закончила выразительно-ядовито. И повела меня в дальнюю половину зала, где были столики на двоих, прикрытые куполами заглушающих чар. Кстати, не так уж далеко от девчонок. Но, Джессика права, достаточно всего лишь сесть спиной.
— Значит, они даже не захотели разобраться, что произошло, — сказала Джессика, когда нам принесли заказ. — Наводит на нехорошие мысли.
— Какие? — я сердито откусила печеньку. — Из меня не получилось капитана, вот и все. Гаррисон амбициозная, ей не нравится проигрывать, а еще она сама метила в капитаны после Эйли. Все сложилось одно к одному.
— Все сложилось, — медленно повторила Джессика. Отпила кофе, посмотрела долгим взглядом за мое плечо, на девчонок. И спросила: — Ты правда не понимаешь, что в этом «всем», которое «сложилось», главное — то, что с тобой случилось на игре?
— Медичка сказала, банальный сглаз, — раскололась я. — Достаточно сильный, чтобы пробить амулеты, но — банальный. Кто-то чему-то позавидовал. Обычное же дело.
— И мы даже знаем теперь, кто и чему, правда? И как вовремя! А ты помнишь, кто у нас лучший по проклятиям? Синтия Гаррисон.
Я не помнила — пока Джессика не сказала. Никогда не запоминала, кто в чем лучший и кого в чем ставят в пример. Мне все эти школьные рейтинги — до свечки, как бабуля выражается. Они важны тем, кто в первых строчках, кому греет душу оказаться первым, а не третьим или восьмым. А я — устойчивый середнячок, из тех, кто учебники открывает строго перед экзаменами, и на кого давно махнули рукой, отчаявшись заинтересовать учебой.
И все-таки… Ну ладно, пусть она смогла бы так меня приложить, но…
— Нет, подожди! Но ведь мы проиграли! Она же не…
— Всего один проигрыш. Досадно, и только. В конце концов, ни одна команда не может все время побеждать. Зато теперь никто ей не помешает воплощать свои амбиции. А тебе имеет смысл поработать над щитами, раз твои пробиваются на раз. Ведьма, которую сглазили!
Ну да, позорище, мысленно согласилась я. Вот только, как ни старайся, свои щиты я не улучшу. Наследственность. Почему вот уже четыре с лишним века защитные амулеты с клеймом мастерской Кирч — лучшие? Да потому что предки вынуждены были совершенствовать артефактную защиту! За неимением природной… Только это — самый секретный семейный секрет, никаким подружкам, медичкам и даже полицейским разбалтывать нельзя. И, кстати, вот теперь понятно, почему Синтия так взбесилась! Не ожидала настолько сильного эффекта. То есть, скорее всего, я должна была выглядеть не мешком по голове пришибленной, а всего лишь по-глупому растерявшейся. Пропустила бы пару-тройку подач, только и всего. Может, кто-нибудь и подхватить готовился? Игру бы вытянули — не на победу, так вничью, а я выглядела бы слабым звеном на общем прекрасном фоне.
Я хрустела печеньками и напряженно думала.
Слишком сильное воздействие можно списать на то, что амулет частично разрядился другими сглазами — мало ли как могло совпасть. Путающие чары разрешены правилами ведьмобола и входят во все основные игровые стратегии — в конце концов, ведьмы мы или кто? Уж точно не пушистые котятки.
Значит, еще и с этой стороны я получаюсь слабачкой, годной только на вылет. А ведь ходили слухи, что на последних играх видели менеджеров почти всех серьезных команд! Ищут «новую кровь», а наши девчонки все поголовно мечтают о большом спорте. Только Джессика всегда говорила, что играет, пока в школе — и пока нет других кандидатов на ее место в команде.
Ладно, что случилось, то случилось, хватит пережевывать одно и то же. С этой изумительно свежей мыслью я сжевала последнюю печеньку. Надо подумать о будущем. Меня ждет проблема гораздо серьезней перечеркнутого навсегда ведьмобола.
