Проблема, решения которой я не знала.
Почти пятьсот лет Кирчи — артефакторы. Хорошее, востребованное дело, которое требует многих талантов, а большая семейная мастерская позволяет каждому заняться именно тем, к чему лежит душа и на что заточены руки и магический дар. Найдется работа и зельевару, и вышивальщице, и резчику по дереву или камню, и ритуалисту. Даже бабулина ферма — туда же, где-то ведь нужно брать ингредиенты.
Потому и на мои оценки в школе мама с папой всегда смотрели сквозь пальцы. Для семейного дела нужны реальные умения, а не красивый аттестат. Хуже того, красивый аттестат может побудить «уйти налево» в поисках карьеры, а семье это невыгодно. Тому, что нужно, меня учили дома, и я, пожалуй, смогла бы работать почти на любом месте в мастерских. Вот только беда — я почти все умела, но мне ничего не нравилось! «Чужая судьба, как болото», — в который раз вспомнился низкий, потусторонний голос мисс Вайлд, так непохожий на ее обычные интонации и манеру говорить. Чужой путь, чужая судьба. Понять бы еще, где искать свою! Или… как она сказала, «себя настоящую»?
Джессика молча пила кофе, поглядывая то на меня, то за мою спину. В конце концов я не выдержала:
— Что там?
— Психуют, — коротко ответила Джессика. Добавила, помолчав: — Кажется, мы им мешаем уже тем, что сидим здесь. Так близко, — и спросила с улыбкой: — Еще печенья, или попробуешь фирменный чизкейк?
— Чизкейк и еще кофе здесь, и печенья с собой. Продолжаем мешать, да?
— А ты не хочешь?
— Хочу, — мстительно признала я. — Мы ведьмы, а не пушистые котята. Никто ей не обещал, что будет легко.
— Может, кто-нибудь и обещал, но не мы, верно?
Джессика сладко улыбнулась и отпила кофе, а я вдруг по какому-то наитию спросила:
— Ты ее не любишь? Синтию?
— А ты любишь? — искренне удивилась она.
— Ну-у, — я пожала плечами, — все-таки мы в одной команде… были. Я нормально к ней относилась. Близко не дружили, но нормально.
— И теперь ты видишь, много ли стоит для нее это «нормально», — Джессика снова посмотрела за мою спину, в ее лице на мгновение проступило непривычное, жесткое. — Терпеть ее не могу, — сказала так просто и откровенно, что я оторопела. А она продолжала: — Потому и ушла из команды. Без Эйли… Прости, Аннабель, но ты против Гаррисон с ее подпевалами — не тянула.
— Почему?
— Почему не тянула?
— Нет, почему терпеть не можешь? Она же обычная, как все. Просто девчонка.
Джессика закатила глаза:
— «Как все»! Ты совсем не разбираешься в людях. Нет никаких «как-всех», все разные! И идеальных нет. Вот Эйли, к примеру, сначала в драку лезет, а потом думает. Я — скрытная, умею откровенничать только с самыми близкими. А ты не видишь очевидного у себя под носом, хотя совсем не глупая. Твоя «обычная» Синтия, если чего-то очень сильно хочет, просто возьмет. Неважно, если придется у кого-то отобрать или кого-то пнуть. Или даже убить.
— Ну ты скажешь! — я чуть не поперхнулась, а Джессика пожала плечами:
— Может, до такого не дойдет. Но если вдруг — она сможет, даже не сомневайся. Ты, вообще, понимаешь, что сегодняшний сглаз на игре мог закончиться чем угодно? Хоть травмой, хоть свернутой шеей, если бы ты навернулась с метлы?
— Я бы не навернулась.
— А вдруг? Не спорь, просто подумай об этом позже.
Меня вдруг потянуло обернуться. Просто посмотреть на Синтию. Хотя что нового я смогла бы увидеть?
— Знаешь, я пойду, наверное. Хорошо, что завтра не надо в школу.
— Проводить? — спросила Джессика.
— Нет, все нормально. Спасибо, — я улыбнулась, — любимые печеньки помогли. Теперь надо подумать, что дальше.
Мне показалось, Джессика хотела что-то на это сказать, но в последний момент решила промолчать. Только кивнула. Вышла из «Саламандры» вместе со мной, и мы разошлись в разные стороны: она жила здесь же, на Вишневой, в пяти минутах неторопливым шагом, а мне нужно было вернуться к центральной площади, оттуда свернуть на Ремесленную и топать почти до самой окраины. С другой стороны, наведенная дезориентация уже прошла, метла со мной — хоть один плюс от ухода из команды, теперь я не обязана держать игровой инвентарь на стадионе под замком! И зачем топать, если можно долететь?
Я люблю летать. Нет, «люблю» — слишком слабо. Не мыслю жизни без полетов. На самом деле и ведьмобол для меня — только повод выжать из метлы все и еще немного, показать «чудеса на виражах» и высший ведьмовской пилотаж. Хотя сопутствующая популярность тоже, конечно, приятна, но что мне в ней, по большому счету? Одно расстройство, на самом деле.
Ну вот, снова вспомнила, и настроение, и так едва вышедшее из пике, снова устремилось таранить землю. Слишком мало времени прошло с бесславного завершения моего первого и единственного романа с мальчиком. Ну, как романа? Просто на школьном «весеннем балу» красавчик Адриан пригласил меня на один танец, второй, третий… Он шутил, я смеялась, на меня в тот вечер вообще напало какое-то легкомысленное, искрящееся настроение, казалось — вот-вот без метлы взлечу! И я даже не удивилась и не задумалась, как так вышло, что под конец вечера мы увлеченно целовались, скрывшись ото всех в сомнительном с точки зрения уединенности коридоре третьего этажа. Правда, когда Адриан попытался завлечь меня в пустой класс, что-то щелкнуло в голове, я сказала, что меня уже ждут дома и будут ругаться, и сбежала.
А на следующий день можно было подумать, что все это мне приснилось! Если бы не завистливые взгляды кое-кого из девчонок. Но сам Адриан усиленно делал вид, что ничего не было…
Ну а несколько прогулок с Миком Андерсеном мог принять за роман только тот, кто не слышал, о чем там шла речь. Исключительно тактика и стратегия! Причем говорил больше Мик, он из тех людей, которым нужны свободные уши, чтобы довести мысль до приличного вида. А мне было интересно все это слушать и прикладывать к нашей команде. Хотя самого Мика я не очень-то люблю: слишком он зациклен на себе, любимом и неповторимом. Раздражает.
В общем, на самом деле мне с мальчиками не очень-то везет. Ну да ладно. В момент, когда я взмыла над крышей «Горящей саламандры» и подставила лицо холодному ветру, все стало мелким и неважным. Команда, которая больше не моя, Синтия с ее амбициями, слова Джессики, и даже «целоваться с Кирч все равно, что с рыбой», случайно услышанное в прошлый понедельник от Адриана. И нет, он меня не видел тогда, зато видел его дружок Берт Штроссель, которому Адриан изливал свое разочарование. Трепло!
Я закрутила мертвую петлю, еще одну, а потом поднялась выше и разогналась до максимальной скорости. Бешено хлопал на ветру расстегнутый школьный пиджак, я почему-то подумала — будто крылья. Следующая мысль была странной, будто не моей, не той Аннабель Кирч, которая ко всем относится или хорошо, или хотя бы нормально, а к придуркам вроде Адриана с Бертом — по правилу «на убогих не обижаются». Что за чушь вообще, спускать обиды? За обиды надо мстить! Ведьма я или кто?!
«Или кто», — подсказал непонятно откуда вдруг прорезавшийся ехидный внутренний голос, в котором удивительно сплелись интонации Джессики, бабули и мои собственные, когда я в плохом настроении.
— Почему это?! — возмутилась я.
«Потому что ты ни разу никому не дала сдачи так, чтобы стало больно, даже не попыталась отомстить. Тот, кто раззявит грязную пасть на настоящую ведьму, а уж тем более причинит ей вред, очень об этом пожалеет. Адриан с Бертом пожалели? Нет. Синтия? Тоже нет. И кто ты?»
И вот что тут было сказать? Разве что «кыш» подвернувшейся вороне…
«Ты даже не пушистый миленький котенок, потому что у котенка есть когти и зубы. Амеба беспозвоночная!» — нанесло последний удар чертово подсознание, или что это такое было.
Но впереди уже виднелся флюгер на крыше мастерской — раскинувшая крылья птица, то ли петух, то ли феникс, а скорее всего — плод прадедовской фантазии. А наш дом — сразу за мастерской, через улицу. Так что споры с внутренними голосами пора отложить, дома ждет разговор посерьезнее.
Даже интересно, что скажут родители?
Первым, с кем я столкнулась дома — нос к носу, прямо на крыльце! — оказался полицейский. Здоровенный плечистый амбал, где-то на голову выше папы и раза в полтора его массивнее, а папа у меня далеко не хлюпик! И этот устрашающий тип тут же сделал на меня стойку, не хуже охотничьей собаки!
— Аннабель Кирч?
— Ну а кто еще? — вышедший навстречу папа измерил и прощупал меня взглядом и только потом спросил: — Инспектор Хэрриот, какими судьбами? Зачем вам вдруг понадобилась моя дочь?
— На сегодняшней игре с ней случилась неприятность. К счастью, — теперь уже полицейский словно ощупал меня взглядом, и мне резко захотелось спрятаться за папину спину, — обошлось без фатальных последствий, но они могли быть.
— Вы расследуете девчачьи разборки?! — не выдержала я.
— На данном этапе нет уверенности, что это были «девчачьи разборки», — возразил тот. — Вы могли оказаться средством, а не целью.
— Заходите, — отец посторонился, пропуская нас в дом. — Пройдемте в гостиную. Аннабель, с тобой точно все в порядке?
— В порядке, только расстроена, — честно ответила я. — Но вы с мамой обрадуетесь. Я больше не в команде.
Папа неопределенно хмыкнул, словно говоря: «подожду радоваться, пока не узнаю все в подробностях и деталях». И, в самом деле, они с инспектором вдвоем устроили мне самый настоящий допрос! Мало того, что пришлось чуть ли не посекундно вспоминать игру и дословно — разговоры с медичкой и с Синтией, а после и с Джессикой! У меня выспросили и то, что никак не касалось ни игры, ни команды! Дела в школе, отношения с девчонками и с мальчиками, где бываю в свободное время, что люблю, и даже какой дорогой хожу в школу! А на все мои «зачем это надо?!» папа хмурился и говорил:
— Рассказывай, дочка. Дело серьезное.
— Да что за дела?! — не выдержала я в конце концов. — По-моему, Джессика правильно все поняла, Синтия захотела стать капитаном, только и всего. Если судить по вашим вопросам, можно решить, что на меня сезон охоты открыли!
— Ты — Кирч, — весомо сказал папа.
— И что? Почти восемнадцать лет, как Кирч. Тоже мне, великая новость.
— У нас есть конкуренты, это тоже не должно стать для тебя новостью. Нападение на одну из наследниц семьи — не шутка.
— Папа! Ну какая из меня наследница, ты же сам знаешь!
— Я — знаю. Мама знает. Бабушка. И, как думаешь, кто еще?
— Кто? — я подождала, но папа тоже ждал, и я спросила, пожав плечами: — Дядя Виктор?
Дядя Виктор, папин двоюродный брат, сейчас управляет семейными мастерскими, логично же, да?
— Нет. Виктор знает, что ты пока не выбрала, чем конкретно хочешь заниматься, и ничего больше. На самом деле он надеется заполучить тебя в тестировщики, пока не определишься.
Тестировщик? Это даже интересно. По крайней мере, не так скучно, как остальное.
— Можешь ему сказать, что я не против. Кстати, — я покосилась на инспектора. — В кругу знающих прибавился еще один?
— Магическая клятва о неразглашении личной информации, полученной в ходе следствия, — спокойно сообщил тот. А мне почему-то послышалось: «Стыдно не знать». Да и папа посмотрел так, что немедленно захотелось отмотать время назад и промолчать.
— Простите, — пробормотала я, — тяжелый день. Я еще нужна?
— Возможно, у меня появятся новые вопросы в ближайшие дни, — инспектор встал. — Ник, я пришлю охрану для твоей дочери.
«Ник», да еще и на «ты»? С чего это полицейский инспектор так по-свойски обращается к папе?
— Ни к чему, — отозвался папа. И не успела я радостно согласиться, как добавил: — Отправлю ее к бабке, пока все не прояснится.
— Как к бабушке?! — взметнулась я. — А школа?
— Без тебя не рухнет, — отрезал папа. — И не делай вид, что не мыслишь жизни без учебы. Могу поспорить, внеплановые каникулы тебе только в радость.
Были бы в радость, но снова сидеть на ферме за забором и маяться от безделья?!
— Я возьму метлу! Может, займусь сбором ингредиентов.
Папа явственно сомневался, разрешать или запрещать: метла и сбор ингредиентов предполагают вылазки в лес. Ха! Главное, чтобы бабуля разрешила.
Идея забить на школу заиграла новыми красками.
— Аурную метку, и пусть летает, — внезапно поддержал меня инспектор. — А у меня есть стажер, который давно напрашивается на практику за стенами. Ваша бабка примет квартиранта?
— Примет, — усмехнулся папа. — Присылай.
Нет, ну вот что это такое?! А меня спросить?
Размечталась! Единственное, о чем меня спросили — уже после того, как инспектор ушел, и, конечно, после того, как мама убедилась, что со мной действительно все в порядке, — не хочу ли я получить аттестат по текущим оценкам и покончить наконец со школой, которая, если смотреть на вещи трезво и честно, не нужна ни мне, ни семье. Да и аттестат тоже не нужен, но лучше, чтобы был. Хоть какой-нибудь. Мало ли, вдруг лет через сто мне взбредет в голову устроиться работать в какую-нибудь городскую службу или, хуже того, пойти в политику? И вот тут-то выяснится страшное: Аннабель Кирч даже школу не закончила!
Я представила себе эту эпичную картину и вдруг поняла, что и в самом деле не хочу возвращаться в школу. И аттестат не хочу. Обойдусь уж как-нибудь без официальной службы, хоть сейчас, хоть через сто лет! Единственное, без чего я решительно не согласна обходиться, это лицензия на выход за стены, а нужный для нее тест на уровень магической силы хоть сейчас сдам. Хотя, учитывая бабулину ферму, мне и разрешение не нужно. Ха! Посмотреть бы на того самоубийцу, который рискнет запретить любимой внучке навещать бабушку!
— Подумать надо, — обтекаемо ответила я. — Взвесить. Серьезный вопрос.
— Верно, — кивнул папа. Кажется, ему понравилось, что я не заорала радостно «да!» — ну а зачем орать, если можно спокойно согласиться? И если, что ни ответь, все равно сначала — к бабуле? «На передержку», — мысленно посмеялась я. Давняя шуточка только для себя: родители и обидеться могут. Ну а что? Каждые каникулы одно и то же. Они работают, им некогда, а оставлять дочку одну дома совесть не позволяет. «Да и бабушке скучно одной, ты уж развлеки ее там, Аннабель».
Знаю я, как ей скучно!
«Настоящая ведьма скучать не умеет!» — бабулины слова, между прочим. Зато она все эти годы честно пыталась сделать из меня ту самую «настоящую ведьму». Не сказать, чтоб совсем уж безуспешно, вот только с неумением скучать не задалось. С другой стороны, запихнуть бы бабулю в нашу школу… хотя, пожалуй, жалеть пришлось бы школу, а не ее.
Бабулина ферма связана с мастерской прямым двусторонним порталом; оттуда мы и отправились. Не знаю, почему папа так спешил, но времени на сборы он мне дал — только и успела переодеться, сунуть в сумку печеньки из «Саламандры» и схватить метлу. И в мастерской сразу свернул в портальный зал. Еще и поторопил меня, когда притормозила послушать, как дядя Виктор втолковывает своему наследничку, моему троюродному братцу, из какого места должны расти руки у нормального артефактора. Обломал все удовольствие! Потому что, во-первых, дорогой кузен давно напрашивался на хорошую выволочку, а во-вторых, у дяди Виктора есть чему поучиться в этом плане. Вроде и ничего такого, чего нельзя повторить в приличном обществе, но эффект!.. Главное, чтобы не тебе все это высказывалось, а то до-олго обтекать придется.
Почти пятьсот лет Кирчи — артефакторы. Хорошее, востребованное дело, которое требует многих талантов, а большая семейная мастерская позволяет каждому заняться именно тем, к чему лежит душа и на что заточены руки и магический дар. Найдется работа и зельевару, и вышивальщице, и резчику по дереву или камню, и ритуалисту. Даже бабулина ферма — туда же, где-то ведь нужно брать ингредиенты.
Потому и на мои оценки в школе мама с папой всегда смотрели сквозь пальцы. Для семейного дела нужны реальные умения, а не красивый аттестат. Хуже того, красивый аттестат может побудить «уйти налево» в поисках карьеры, а семье это невыгодно. Тому, что нужно, меня учили дома, и я, пожалуй, смогла бы работать почти на любом месте в мастерских. Вот только беда — я почти все умела, но мне ничего не нравилось! «Чужая судьба, как болото», — в который раз вспомнился низкий, потусторонний голос мисс Вайлд, так непохожий на ее обычные интонации и манеру говорить. Чужой путь, чужая судьба. Понять бы еще, где искать свою! Или… как она сказала, «себя настоящую»?
Джессика молча пила кофе, поглядывая то на меня, то за мою спину. В конце концов я не выдержала:
— Что там?
— Психуют, — коротко ответила Джессика. Добавила, помолчав: — Кажется, мы им мешаем уже тем, что сидим здесь. Так близко, — и спросила с улыбкой: — Еще печенья, или попробуешь фирменный чизкейк?
— Чизкейк и еще кофе здесь, и печенья с собой. Продолжаем мешать, да?
— А ты не хочешь?
— Хочу, — мстительно признала я. — Мы ведьмы, а не пушистые котята. Никто ей не обещал, что будет легко.
— Может, кто-нибудь и обещал, но не мы, верно?
Джессика сладко улыбнулась и отпила кофе, а я вдруг по какому-то наитию спросила:
— Ты ее не любишь? Синтию?
— А ты любишь? — искренне удивилась она.
— Ну-у, — я пожала плечами, — все-таки мы в одной команде… были. Я нормально к ней относилась. Близко не дружили, но нормально.
— И теперь ты видишь, много ли стоит для нее это «нормально», — Джессика снова посмотрела за мою спину, в ее лице на мгновение проступило непривычное, жесткое. — Терпеть ее не могу, — сказала так просто и откровенно, что я оторопела. А она продолжала: — Потому и ушла из команды. Без Эйли… Прости, Аннабель, но ты против Гаррисон с ее подпевалами — не тянула.
— Почему?
— Почему не тянула?
— Нет, почему терпеть не можешь? Она же обычная, как все. Просто девчонка.
Джессика закатила глаза:
— «Как все»! Ты совсем не разбираешься в людях. Нет никаких «как-всех», все разные! И идеальных нет. Вот Эйли, к примеру, сначала в драку лезет, а потом думает. Я — скрытная, умею откровенничать только с самыми близкими. А ты не видишь очевидного у себя под носом, хотя совсем не глупая. Твоя «обычная» Синтия, если чего-то очень сильно хочет, просто возьмет. Неважно, если придется у кого-то отобрать или кого-то пнуть. Или даже убить.
— Ну ты скажешь! — я чуть не поперхнулась, а Джессика пожала плечами:
— Может, до такого не дойдет. Но если вдруг — она сможет, даже не сомневайся. Ты, вообще, понимаешь, что сегодняшний сглаз на игре мог закончиться чем угодно? Хоть травмой, хоть свернутой шеей, если бы ты навернулась с метлы?
— Я бы не навернулась.
— А вдруг? Не спорь, просто подумай об этом позже.
Меня вдруг потянуло обернуться. Просто посмотреть на Синтию. Хотя что нового я смогла бы увидеть?
— Знаешь, я пойду, наверное. Хорошо, что завтра не надо в школу.
— Проводить? — спросила Джессика.
— Нет, все нормально. Спасибо, — я улыбнулась, — любимые печеньки помогли. Теперь надо подумать, что дальше.
Мне показалось, Джессика хотела что-то на это сказать, но в последний момент решила промолчать. Только кивнула. Вышла из «Саламандры» вместе со мной, и мы разошлись в разные стороны: она жила здесь же, на Вишневой, в пяти минутах неторопливым шагом, а мне нужно было вернуться к центральной площади, оттуда свернуть на Ремесленную и топать почти до самой окраины. С другой стороны, наведенная дезориентация уже прошла, метла со мной — хоть один плюс от ухода из команды, теперь я не обязана держать игровой инвентарь на стадионе под замком! И зачем топать, если можно долететь?
Я люблю летать. Нет, «люблю» — слишком слабо. Не мыслю жизни без полетов. На самом деле и ведьмобол для меня — только повод выжать из метлы все и еще немного, показать «чудеса на виражах» и высший ведьмовской пилотаж. Хотя сопутствующая популярность тоже, конечно, приятна, но что мне в ней, по большому счету? Одно расстройство, на самом деле.
Ну вот, снова вспомнила, и настроение, и так едва вышедшее из пике, снова устремилось таранить землю. Слишком мало времени прошло с бесславного завершения моего первого и единственного романа с мальчиком. Ну, как романа? Просто на школьном «весеннем балу» красавчик Адриан пригласил меня на один танец, второй, третий… Он шутил, я смеялась, на меня в тот вечер вообще напало какое-то легкомысленное, искрящееся настроение, казалось — вот-вот без метлы взлечу! И я даже не удивилась и не задумалась, как так вышло, что под конец вечера мы увлеченно целовались, скрывшись ото всех в сомнительном с точки зрения уединенности коридоре третьего этажа. Правда, когда Адриан попытался завлечь меня в пустой класс, что-то щелкнуло в голове, я сказала, что меня уже ждут дома и будут ругаться, и сбежала.
А на следующий день можно было подумать, что все это мне приснилось! Если бы не завистливые взгляды кое-кого из девчонок. Но сам Адриан усиленно делал вид, что ничего не было…
Ну а несколько прогулок с Миком Андерсеном мог принять за роман только тот, кто не слышал, о чем там шла речь. Исключительно тактика и стратегия! Причем говорил больше Мик, он из тех людей, которым нужны свободные уши, чтобы довести мысль до приличного вида. А мне было интересно все это слушать и прикладывать к нашей команде. Хотя самого Мика я не очень-то люблю: слишком он зациклен на себе, любимом и неповторимом. Раздражает.
В общем, на самом деле мне с мальчиками не очень-то везет. Ну да ладно. В момент, когда я взмыла над крышей «Горящей саламандры» и подставила лицо холодному ветру, все стало мелким и неважным. Команда, которая больше не моя, Синтия с ее амбициями, слова Джессики, и даже «целоваться с Кирч все равно, что с рыбой», случайно услышанное в прошлый понедельник от Адриана. И нет, он меня не видел тогда, зато видел его дружок Берт Штроссель, которому Адриан изливал свое разочарование. Трепло!
Я закрутила мертвую петлю, еще одну, а потом поднялась выше и разогналась до максимальной скорости. Бешено хлопал на ветру расстегнутый школьный пиджак, я почему-то подумала — будто крылья. Следующая мысль была странной, будто не моей, не той Аннабель Кирч, которая ко всем относится или хорошо, или хотя бы нормально, а к придуркам вроде Адриана с Бертом — по правилу «на убогих не обижаются». Что за чушь вообще, спускать обиды? За обиды надо мстить! Ведьма я или кто?!
«Или кто», — подсказал непонятно откуда вдруг прорезавшийся ехидный внутренний голос, в котором удивительно сплелись интонации Джессики, бабули и мои собственные, когда я в плохом настроении.
— Почему это?! — возмутилась я.
«Потому что ты ни разу никому не дала сдачи так, чтобы стало больно, даже не попыталась отомстить. Тот, кто раззявит грязную пасть на настоящую ведьму, а уж тем более причинит ей вред, очень об этом пожалеет. Адриан с Бертом пожалели? Нет. Синтия? Тоже нет. И кто ты?»
И вот что тут было сказать? Разве что «кыш» подвернувшейся вороне…
«Ты даже не пушистый миленький котенок, потому что у котенка есть когти и зубы. Амеба беспозвоночная!» — нанесло последний удар чертово подсознание, или что это такое было.
Но впереди уже виднелся флюгер на крыше мастерской — раскинувшая крылья птица, то ли петух, то ли феникс, а скорее всего — плод прадедовской фантазии. А наш дом — сразу за мастерской, через улицу. Так что споры с внутренними голосами пора отложить, дома ждет разговор посерьезнее.
Даже интересно, что скажут родители?
ГЛАВА 2. Варианты будущего — и никаких предсказаний!
Первым, с кем я столкнулась дома — нос к носу, прямо на крыльце! — оказался полицейский. Здоровенный плечистый амбал, где-то на голову выше папы и раза в полтора его массивнее, а папа у меня далеко не хлюпик! И этот устрашающий тип тут же сделал на меня стойку, не хуже охотничьей собаки!
— Аннабель Кирч?
— Ну а кто еще? — вышедший навстречу папа измерил и прощупал меня взглядом и только потом спросил: — Инспектор Хэрриот, какими судьбами? Зачем вам вдруг понадобилась моя дочь?
— На сегодняшней игре с ней случилась неприятность. К счастью, — теперь уже полицейский словно ощупал меня взглядом, и мне резко захотелось спрятаться за папину спину, — обошлось без фатальных последствий, но они могли быть.
— Вы расследуете девчачьи разборки?! — не выдержала я.
— На данном этапе нет уверенности, что это были «девчачьи разборки», — возразил тот. — Вы могли оказаться средством, а не целью.
— Заходите, — отец посторонился, пропуская нас в дом. — Пройдемте в гостиную. Аннабель, с тобой точно все в порядке?
— В порядке, только расстроена, — честно ответила я. — Но вы с мамой обрадуетесь. Я больше не в команде.
Папа неопределенно хмыкнул, словно говоря: «подожду радоваться, пока не узнаю все в подробностях и деталях». И, в самом деле, они с инспектором вдвоем устроили мне самый настоящий допрос! Мало того, что пришлось чуть ли не посекундно вспоминать игру и дословно — разговоры с медичкой и с Синтией, а после и с Джессикой! У меня выспросили и то, что никак не касалось ни игры, ни команды! Дела в школе, отношения с девчонками и с мальчиками, где бываю в свободное время, что люблю, и даже какой дорогой хожу в школу! А на все мои «зачем это надо?!» папа хмурился и говорил:
— Рассказывай, дочка. Дело серьезное.
— Да что за дела?! — не выдержала я в конце концов. — По-моему, Джессика правильно все поняла, Синтия захотела стать капитаном, только и всего. Если судить по вашим вопросам, можно решить, что на меня сезон охоты открыли!
— Ты — Кирч, — весомо сказал папа.
— И что? Почти восемнадцать лет, как Кирч. Тоже мне, великая новость.
— У нас есть конкуренты, это тоже не должно стать для тебя новостью. Нападение на одну из наследниц семьи — не шутка.
— Папа! Ну какая из меня наследница, ты же сам знаешь!
— Я — знаю. Мама знает. Бабушка. И, как думаешь, кто еще?
— Кто? — я подождала, но папа тоже ждал, и я спросила, пожав плечами: — Дядя Виктор?
Дядя Виктор, папин двоюродный брат, сейчас управляет семейными мастерскими, логично же, да?
— Нет. Виктор знает, что ты пока не выбрала, чем конкретно хочешь заниматься, и ничего больше. На самом деле он надеется заполучить тебя в тестировщики, пока не определишься.
Тестировщик? Это даже интересно. По крайней мере, не так скучно, как остальное.
— Можешь ему сказать, что я не против. Кстати, — я покосилась на инспектора. — В кругу знающих прибавился еще один?
— Магическая клятва о неразглашении личной информации, полученной в ходе следствия, — спокойно сообщил тот. А мне почему-то послышалось: «Стыдно не знать». Да и папа посмотрел так, что немедленно захотелось отмотать время назад и промолчать.
— Простите, — пробормотала я, — тяжелый день. Я еще нужна?
— Возможно, у меня появятся новые вопросы в ближайшие дни, — инспектор встал. — Ник, я пришлю охрану для твоей дочери.
«Ник», да еще и на «ты»? С чего это полицейский инспектор так по-свойски обращается к папе?
— Ни к чему, — отозвался папа. И не успела я радостно согласиться, как добавил: — Отправлю ее к бабке, пока все не прояснится.
— Как к бабушке?! — взметнулась я. — А школа?
— Без тебя не рухнет, — отрезал папа. — И не делай вид, что не мыслишь жизни без учебы. Могу поспорить, внеплановые каникулы тебе только в радость.
Были бы в радость, но снова сидеть на ферме за забором и маяться от безделья?!
— Я возьму метлу! Может, займусь сбором ингредиентов.
Папа явственно сомневался, разрешать или запрещать: метла и сбор ингредиентов предполагают вылазки в лес. Ха! Главное, чтобы бабуля разрешила.
Идея забить на школу заиграла новыми красками.
— Аурную метку, и пусть летает, — внезапно поддержал меня инспектор. — А у меня есть стажер, который давно напрашивается на практику за стенами. Ваша бабка примет квартиранта?
— Примет, — усмехнулся папа. — Присылай.
Нет, ну вот что это такое?! А меня спросить?
Размечталась! Единственное, о чем меня спросили — уже после того, как инспектор ушел, и, конечно, после того, как мама убедилась, что со мной действительно все в порядке, — не хочу ли я получить аттестат по текущим оценкам и покончить наконец со школой, которая, если смотреть на вещи трезво и честно, не нужна ни мне, ни семье. Да и аттестат тоже не нужен, но лучше, чтобы был. Хоть какой-нибудь. Мало ли, вдруг лет через сто мне взбредет в голову устроиться работать в какую-нибудь городскую службу или, хуже того, пойти в политику? И вот тут-то выяснится страшное: Аннабель Кирч даже школу не закончила!
Я представила себе эту эпичную картину и вдруг поняла, что и в самом деле не хочу возвращаться в школу. И аттестат не хочу. Обойдусь уж как-нибудь без официальной службы, хоть сейчас, хоть через сто лет! Единственное, без чего я решительно не согласна обходиться, это лицензия на выход за стены, а нужный для нее тест на уровень магической силы хоть сейчас сдам. Хотя, учитывая бабулину ферму, мне и разрешение не нужно. Ха! Посмотреть бы на того самоубийцу, который рискнет запретить любимой внучке навещать бабушку!
— Подумать надо, — обтекаемо ответила я. — Взвесить. Серьезный вопрос.
— Верно, — кивнул папа. Кажется, ему понравилось, что я не заорала радостно «да!» — ну а зачем орать, если можно спокойно согласиться? И если, что ни ответь, все равно сначала — к бабуле? «На передержку», — мысленно посмеялась я. Давняя шуточка только для себя: родители и обидеться могут. Ну а что? Каждые каникулы одно и то же. Они работают, им некогда, а оставлять дочку одну дома совесть не позволяет. «Да и бабушке скучно одной, ты уж развлеки ее там, Аннабель».
Знаю я, как ей скучно!
«Настоящая ведьма скучать не умеет!» — бабулины слова, между прочим. Зато она все эти годы честно пыталась сделать из меня ту самую «настоящую ведьму». Не сказать, чтоб совсем уж безуспешно, вот только с неумением скучать не задалось. С другой стороны, запихнуть бы бабулю в нашу школу… хотя, пожалуй, жалеть пришлось бы школу, а не ее.
Бабулина ферма связана с мастерской прямым двусторонним порталом; оттуда мы и отправились. Не знаю, почему папа так спешил, но времени на сборы он мне дал — только и успела переодеться, сунуть в сумку печеньки из «Саламандры» и схватить метлу. И в мастерской сразу свернул в портальный зал. Еще и поторопил меня, когда притормозила послушать, как дядя Виктор втолковывает своему наследничку, моему троюродному братцу, из какого места должны расти руки у нормального артефактора. Обломал все удовольствие! Потому что, во-первых, дорогой кузен давно напрашивался на хорошую выволочку, а во-вторых, у дяди Виктора есть чему поучиться в этом плане. Вроде и ничего такого, чего нельзя повторить в приличном обществе, но эффект!.. Главное, чтобы не тебе все это высказывалось, а то до-олго обтекать придется.
