Ты за тысячи парсеков от меня,
но я чувствую твое дыханье на своей щеке.
?
- Абсолютно исключено. - Твердо сообщил он. Отлично сложенный гуманоид развалился на кубическом троне, стоящем в огромной круглой зале. Потолки улетали ввысь. Стены и декор были теплых медных, латунных и золотых цветов, испещрённых геометрическими хай-тек орнаментами. Трон был повёрнут лицом к огромному иллюминатору, за которым открывалась бездна космоса.
Гигант был в мягких доспехах, отливающих латунным блеском, как и вся обстановка вокруг. Даже его не длинные волосы, цвета тёмного меда, то и дело вспыхивали золотыми искрами. Горящие белым светом глаза, как два прожектора освещали бесконечный мрак за окном.
- Это - политический контракт. Сганнар назначил меня козлом отпущения, будто в Аттракторе нет других плотных рас, подходящих для миссии. И я пошёл на это, руководствуясь интересами общей безопасности. Но теперь вы пытаетесь подсунуть мне это недоразвитое существо?
Он замолчал, словно прислушиваясь к чему-то.
- Мой духовный рост вас не касается. А моё уважение - имеет пределы. Я нахожу ваши пожелания - иррациональными. Это больше похоже на капризы.
Его перебили.
- Ваш тон отбивает всякую охоту потакать вашим играм в богов.
Гигант находился в зале один и разговаривал с кем-то, находящимся очень далеко от него. Его лицо было напряжено. Он с напряжением вслушивался в далёкие ответы своих невидимых собеседников.
- Я думал… - Но его невидимый собеседник прервал его, на что гуманоид лишь криво и снисходительно ухмыльнулся. Наконец, он смог говорить.
- Так я продолжу? Я гарантирую официальное дипломатическое и военное присутствие для защиты границ от вторжений Серой Вселенной, вывоз спящих старейшин из пещер южного полюса. Но о существе я больше ничего не буду слушать. Оставьте свои примитивные легенды для кретских крестьян.
Его глаза перестали светиться, белки вернулись в обычное состояние, а радужки окрасились в цвет сочной, изумрудной травы, сияющей на солнце. Гигант моргнул, сжал зубы и раскрошил руками подлокотники изящного кресла.
- Курс на Гайю. Контракт заключён. - Глухо бросил он.
?ГЛАВА 1
2045 год.
Их прибытие было очень многообещающим. Состоялось множество официальных встреч по всему миру с главами всех мировых держав. Всё было достаточно радостно: в первую очередь от того, что пришельцы прибыли с миром и жаждали безвозмездно поделиться своими высокими технологиями.
После пары месяцев разговоров, в Америке, Китае, России, Европейском союзе и на Африканском континенте были учреждены посольства Мира айнов. Причем в Европе обещал некоторое время заседать сам Верховный посол айнов: Саарит Баал Терон. Было открыто множество совместных научных институтов, в которых айны делились бесценной для людей информацией, технологиями, познаниями о Вселенной.
Судя по немногочисленной инсайдерской информации, самые мощные орудия айнов были способны выжечь половину Земли за одно мгновение. Или даже взорвать планету изнутри.
Все эти страшилки вселяли панику и заставляли не только радоваться текущему миролюбию айнов, но и вести себя с ними заискивающе. Многих рядовых жителей это доводило до бешенства. В том числе и меня. Да и сами айны временами вели себя высокомерно. Но лишь временами. В основном они уверенно играли роль просветленных, миролюбивых, наделённых непоколебимым спокойствием и нечеловеческой доброжелательностью старших братьев.
В целом они были очень похожи на земных гуманоидов. За исключением того, что над рождением каждой особи, очевидно, хорошо потрудились генные инженеры. На Земле вы бы никогда не встретили людей с такими симметричными и отточенными чертами лица, развитой от рождения мускулатурой, совершенными пропорциями тела и гладкой кожей. Она была достаточно светлой, но не слишком отличалась цветом от кожи обычных северных народов. Как и их глаза. Они были лишь немного более яркими и пронзительными, чем у нас. Являясь продуктами генетической селекции, все они были приблизительно одного роста от 180 до 190 сантиметров. Даже айны женского пола были чрезмерно, на наш земной взгляд, высокими и мускулистыми.
Нельзя было утверждать, что каждый из них был непременно красив. Скорее, они были ужасно далеки от неидеальности настоящих земных людей, и зачастую нельзя было отделаться от мысли, что они сошли со страниц комиксов про эльфов. Что, конечно, всколыхнуло волну множества фанатических сект: эльфопоклонников, аниме-поклонников и прочих поклонников, рвущих на себе волосы в надежде быть замеченными своими кумирами. Масла в огонь добавляла физическая совместимость двух наших видов.
Спустя год своего посольства на Земле, некоторые айны стали объявлять о создании межрасовых союзов. Генетики воодушевленно подтверждали, что от таких союзов будут рождаться дети. И спустя всего каких-то пару лет их прогнозы подтвердились. Рожденные были преимущественно айнами, поскольку их генотип был более древним и оказался доминирующим.
Лично меня от всего этого тошнило. Конечно же, не из расистских убеждений, противницей которых я сама была с самого детства. Просто всё это было очень похоже на мирный захват нашей планеты. Через некоторое время после прибытия изначально дружелюбный и открытый энтузиазм пришельцев слегка поубавился. Они по-прежнему воплощали свои миролюбивые намерения в жизнь. Однако на лицах появлялось всё больше высокомерия и сдержанности, их речи становились все более снисходительными и поучающими нас, нерадивых землян, о том, как лучше жить.
Множество людей понимали, что это лишь начало диктата превосходящей расы. Но и сделать что-то мало кто пытался. Все помнили как на спасательную операцию после цунами в Японии явился сам лично Саарит Баал Терон, и своим непостижимыми телепатическими силами в мгновение ока разобрал завалы школы, под которыми ещё оставался целый класс детей. Всех вытащили целыми и невредимыми, что транслировали в прямом эфире. В том же месте от повреждения коммуникаций загорелось следующее здание, на крыше которого, в кольце огня метался рыжий кот. Этот инопланетный пижон, не моргнув ни одним глазом, используя лишь собственную телепатию отделил идеально круглый кусок бетона, и вместе с жалобно мяукающим животным перенес по воздуху на землю, аккуратно поставив под ноги недоумевающих репортёров. Мог бы перенести одного лишь кота и не выпендриваться.
Конечно, всё это было чистой акцией устрашения, предназначенной для поднимающего голову движения «нетолерантных». Такие способности лишь только одного айна ввергли в ступор всю общественность. До того дня человечество не вполне осознавало их потенциальную опасность. А вдруг однажды они сменят милость на недовольство? Так что на данный момент в оппозиционном эфире царила подозрительная тишина.
К слову о после Тероне.
Внешне Баал Терон неуловимо отличался от своей свиты, был немного шире и в чем-то даже больше походил на землянина, чем на светлокожих и эльфоподобных айнов. Кожа была тронута средиземноморским загаром, какой обычно бывает у итальянских фермеров, целый день работающих на винограднике. И пожалуй, это был самый удивительный созданный природой или лабораторией образец гуманоида. Восхищалась я сугубо с точки зрения ценителя искусства - как восхищаются безупречной греческой скульптурой. А восхищение прятала за кривой ухмылкой каждый раз, когда видела его по интервидению. Кто знает, может, под кожей он скрывал чешую?
Однажды я даже видела его вблизи. Вскоре после своего прибытия айны устроили приём для нескольких команд учёных, работавших над совместными проектами. Куда попал и мой муж. Тогда нас пригласили на флагман айнов, круживший на орбите Земли. Это была поистине гигантская вытянутая капсула бело-золотистого цвета, в которой поместилось бы десять пирамид Хеопса, не меньше. Знакомство проходило в большой круглой зале с окном в полстены. Она была отделана металлами всех оттенков золотого, медного, медового, бежевого, песочного. Причем, страсть к таким цветам наблюдалась только у посла Терона, кожа и волосы которого очень гармонично вписывались в дизайн корабля. Сами белобрысые айны предпочитали пастельные оттенки.
Помню, тогда я была одета в андрогинный брючный мешковатый костюм из неопрена, делавшей меня похожей на ребёнка, который решил поиграть в космонавта. Рыжие короткие вихры кудрявых волос солнечными протуберанцами торчали в разные стороны. А светло-карие глаза ярко выделялись на фоне бледных, едва обозначенных бровей и ресниц. Хотя я даже не думала маскировать этот цветовой диссонанс косметикой. Мама всегда говорила, что черты моего лица очень симметричны, а полные губы делают его очень женственным. На этом комплименте я закончила подростковые разборки со своей внешностью. И почти всю жизнь не обращала внимания на свой внешний вид или одежду.
Когда он пожал мне руку, то задержал её намного дольше положенного. В это время я чувствовала странное покалывание в ладони, а он долго смотрел на меня сверху вниз: сначала с интересом, а потом - с ужасным разочарованием. Ничего более невежливого он себе не позволил. Он вообще старался быть душкой со всей делегацией. Но я на это не купилась. Несмотря на маску вежливости и радушия, он мне не понравился. Я вдруг отчётливо поняла, что все мы для него - не более, чем пыль под ногами. Хотя другие дамы чуть не рвались из платьев, чтобы добиться от него заинтересованного взгляда. Меня же он не привлекал. Как и никто другой из известных мне мужчин, включая теперь уже моего собственного мужа.
Женаты мы были лет восемнадцать, с самого моего… восемнадцатилетия. Дочери было тоже… восемнадцать. Вот такая нумерология. Я вышла замуж ровно через восемь месяцев после установления факта беременности от Алекса - моего самого первого молодого человека. Мы учились на разных факультетах одного университета. Я хотела стать вирусологом. Он был на пять лет старше, подтянут, надменен и умопомрачительно умён. Конечно, он оказался человеком серьезным, уже тогда пророча самому себе славу известного ученого. Посему, узнав о моей беременности и взяв для размышления ни много, ни мало следующие восемь месяцев, он тщательно обдумал, распланировал бюджет и принял благодушное и взвешенное решение осчастливить меня возможностью родить ребенка в браке. Вообще-то я сразу приняла решение дать жизнь этому новому человечку, с Алексом или без него. Однако, по настоянию всех своих родственников и приняв во внимание свою по-прежнему увлеченность и восхищение его персоной, повела себя «благоразумно» и вышла замуж.
Вопреки моим ожиданиям скорый развод так и не состоялся. Несмотря на отсутствие главных, на мой взгляд, составляющих счастливого брака: страсти и любви, - мы отлично поладили. Первая увлеченность, конечно, же прошла. Но осталось взаимное уважение. А раннее рождение ребенка позволило нам обоим, параллельно с учёбой с головой окунуться в совместную научную деятельность и дальнейшую карьеру, а также радоваться, что уже не нужно тратить время на построение семьи, как многие наши однокурсники. Я очень и очень ждала, что настоящая любовь может придти со временем. Такая тихая, спокойная и уважительная, как в старинных английских любовных романах. И хотя он ни разу за всё время не признался мне в любви, сама для себя я знала, что на вопрос, люблю ли я его, всегда отвечу - да. Как отца своего ребёнка, родственника, домочадца, друга и соратника. Тогда я убедила себя, что другого мне не нужно.
Влекомые общими целями, мы худо-бедно, без страсти и пылких чувств, незаметно отмотали восемнадцатилетний срок нашего совместного жития-бытия. А семейная жизнь складывалась по принципу, не мешай другому заниматься своими делами и будешь счастлив. И, конечно, нас объединяли взаимное уважение и искренние чувства нежности и безграничной любви к нашей дочери Алисии. Все шестнадцать лет своего детства она отвечала нам взаимностью, пока в один прекрасный день не заявила, что отныне все её мечты исполнены: её приняли на обучение и дальнейшую службу в научный корпус Союзной военно-космической академии, и через неделю она покидает нас, отправляясь на лунную базу айнов.
Для меня это было страшным ударом, супруг же, кажется, был счастлив. Ведь её любовь к космосу, фанатизм в науке и устремление к максимуму своих возможностей были результатами именно его воспитания. Раз в полгода её отпускали на месяц домой, и это становилось для меня самым счастливым временем. Пока через пару лет она не объявила, что теперь её избрали в группу для разработки и реализации терраформирования на Марсе. Настоящего терраформирования, а не тех жалких потуг, что земляне предпринимали до прибытия айнов.
Это стало очередным ударом, перемежающимся с невообразимой гордостью за успехи своего ребёнка. С тех пор я укрепилась в своей неприязни к пришельцам ещё больше. Мне казалось, что именно они разлучили меня с моей малышкой.
Когда Алисия вырвалась из отчего дома, а интимная сторона нашей семейной жизни почти полностью отмерла, и я решила, что уже пришла старость. В тридцать шесть лет. Тогда же, у меня нежданно-негаданно начался кризис середины жизни. В какой-то момент, не выдержав психологического напряжения, я бросила работу. Ведь вирусологом я так и не стала, а всего лишь заменяла Алексу лаборанта, секретаря, пресс-атташе и менеджера в одном лице, всегда оставаясь в тени его одержимости наукой.
Однажды я поняла, что справиться со своим кризисом самоидентификации, я смогу только абсолютно и кардинально всё изменив. Я окончательно и бесповоротно ушла из института, переметнувшись в лагерь обычных инструкторов по йоге. Супруг тогда устроил мне первый и единственный скандал за всю жизнь. Зато он был грандиозным! После этого он нарочито не разговаривал со мной около месяца. Вплотную занявшись спортом, после долгих лет тотального равнодушия к своему здоровью и внешности, я внезапно почувствовала, как во мне поднимает голову годами дремавшая женственность.
Однажды я посмотрела на себя в зеркало, тряхнула торчащими во все стороны волосами, и на следующий же день отправилась на консультацию к имиджмейкеру. Имиджмейкер неопределённого пола и возраста встретил меня хамоватыми фразами типа: «Дорогая, если ты считаешь, что погрызанные ногти - это такой стиль а’ля натурель, то спешу тебя огорчить. Это всего лишь альпийский колхоз. И с бодипозитивчиком - это тоже не ко мне».
Поэтому в следующие месяцы моя отнюдь не добрая фея вцепилась в меня как умирающая от голода блоха в собаку. Каждый участок моего тела был взят им под строгий контроль, выхолощен и улучшен до возможного максимума. Сжав зубы и запасшись таблетками от головной боли, под натиском небодипозитивного стилиста, я села на диету, похудела на десять килограмм и отрастила торчащую во все сторону копну волос до середины спины. Избавилась от целлюлита, образовавшегося от долгих лет сидения за столом; сменила мешковатую одежду унисекс на обтягивающие джинсы, встала на каблуки и сделала перманентный макияж. Лицо пришло в гармонию, и с каждым днём происходящих со мной улучшений постепенно уходил стресс от последних лет рабочего давления и неудовлетворенности. Я все свободнее и увереннее дышала, всё твёрже стояла на ногах и всё больше любила себя. Это было прекрасно.
но я чувствую твое дыханье на своей щеке.
?
- Абсолютно исключено. - Твердо сообщил он. Отлично сложенный гуманоид развалился на кубическом троне, стоящем в огромной круглой зале. Потолки улетали ввысь. Стены и декор были теплых медных, латунных и золотых цветов, испещрённых геометрическими хай-тек орнаментами. Трон был повёрнут лицом к огромному иллюминатору, за которым открывалась бездна космоса.
Гигант был в мягких доспехах, отливающих латунным блеском, как и вся обстановка вокруг. Даже его не длинные волосы, цвета тёмного меда, то и дело вспыхивали золотыми искрами. Горящие белым светом глаза, как два прожектора освещали бесконечный мрак за окном.
- Это - политический контракт. Сганнар назначил меня козлом отпущения, будто в Аттракторе нет других плотных рас, подходящих для миссии. И я пошёл на это, руководствуясь интересами общей безопасности. Но теперь вы пытаетесь подсунуть мне это недоразвитое существо?
Он замолчал, словно прислушиваясь к чему-то.
- Мой духовный рост вас не касается. А моё уважение - имеет пределы. Я нахожу ваши пожелания - иррациональными. Это больше похоже на капризы.
Его перебили.
- Ваш тон отбивает всякую охоту потакать вашим играм в богов.
Гигант находился в зале один и разговаривал с кем-то, находящимся очень далеко от него. Его лицо было напряжено. Он с напряжением вслушивался в далёкие ответы своих невидимых собеседников.
- Я думал… - Но его невидимый собеседник прервал его, на что гуманоид лишь криво и снисходительно ухмыльнулся. Наконец, он смог говорить.
- Так я продолжу? Я гарантирую официальное дипломатическое и военное присутствие для защиты границ от вторжений Серой Вселенной, вывоз спящих старейшин из пещер южного полюса. Но о существе я больше ничего не буду слушать. Оставьте свои примитивные легенды для кретских крестьян.
Его глаза перестали светиться, белки вернулись в обычное состояние, а радужки окрасились в цвет сочной, изумрудной травы, сияющей на солнце. Гигант моргнул, сжал зубы и раскрошил руками подлокотники изящного кресла.
- Курс на Гайю. Контракт заключён. - Глухо бросил он.
?ГЛАВА 1
2045 год.
Их прибытие было очень многообещающим. Состоялось множество официальных встреч по всему миру с главами всех мировых держав. Всё было достаточно радостно: в первую очередь от того, что пришельцы прибыли с миром и жаждали безвозмездно поделиться своими высокими технологиями.
После пары месяцев разговоров, в Америке, Китае, России, Европейском союзе и на Африканском континенте были учреждены посольства Мира айнов. Причем в Европе обещал некоторое время заседать сам Верховный посол айнов: Саарит Баал Терон. Было открыто множество совместных научных институтов, в которых айны делились бесценной для людей информацией, технологиями, познаниями о Вселенной.
Судя по немногочисленной инсайдерской информации, самые мощные орудия айнов были способны выжечь половину Земли за одно мгновение. Или даже взорвать планету изнутри.
Все эти страшилки вселяли панику и заставляли не только радоваться текущему миролюбию айнов, но и вести себя с ними заискивающе. Многих рядовых жителей это доводило до бешенства. В том числе и меня. Да и сами айны временами вели себя высокомерно. Но лишь временами. В основном они уверенно играли роль просветленных, миролюбивых, наделённых непоколебимым спокойствием и нечеловеческой доброжелательностью старших братьев.
В целом они были очень похожи на земных гуманоидов. За исключением того, что над рождением каждой особи, очевидно, хорошо потрудились генные инженеры. На Земле вы бы никогда не встретили людей с такими симметричными и отточенными чертами лица, развитой от рождения мускулатурой, совершенными пропорциями тела и гладкой кожей. Она была достаточно светлой, но не слишком отличалась цветом от кожи обычных северных народов. Как и их глаза. Они были лишь немного более яркими и пронзительными, чем у нас. Являясь продуктами генетической селекции, все они были приблизительно одного роста от 180 до 190 сантиметров. Даже айны женского пола были чрезмерно, на наш земной взгляд, высокими и мускулистыми.
Нельзя было утверждать, что каждый из них был непременно красив. Скорее, они были ужасно далеки от неидеальности настоящих земных людей, и зачастую нельзя было отделаться от мысли, что они сошли со страниц комиксов про эльфов. Что, конечно, всколыхнуло волну множества фанатических сект: эльфопоклонников, аниме-поклонников и прочих поклонников, рвущих на себе волосы в надежде быть замеченными своими кумирами. Масла в огонь добавляла физическая совместимость двух наших видов.
Спустя год своего посольства на Земле, некоторые айны стали объявлять о создании межрасовых союзов. Генетики воодушевленно подтверждали, что от таких союзов будут рождаться дети. И спустя всего каких-то пару лет их прогнозы подтвердились. Рожденные были преимущественно айнами, поскольку их генотип был более древним и оказался доминирующим.
Лично меня от всего этого тошнило. Конечно же, не из расистских убеждений, противницей которых я сама была с самого детства. Просто всё это было очень похоже на мирный захват нашей планеты. Через некоторое время после прибытия изначально дружелюбный и открытый энтузиазм пришельцев слегка поубавился. Они по-прежнему воплощали свои миролюбивые намерения в жизнь. Однако на лицах появлялось всё больше высокомерия и сдержанности, их речи становились все более снисходительными и поучающими нас, нерадивых землян, о том, как лучше жить.
Множество людей понимали, что это лишь начало диктата превосходящей расы. Но и сделать что-то мало кто пытался. Все помнили как на спасательную операцию после цунами в Японии явился сам лично Саарит Баал Терон, и своим непостижимыми телепатическими силами в мгновение ока разобрал завалы школы, под которыми ещё оставался целый класс детей. Всех вытащили целыми и невредимыми, что транслировали в прямом эфире. В том же месте от повреждения коммуникаций загорелось следующее здание, на крыше которого, в кольце огня метался рыжий кот. Этот инопланетный пижон, не моргнув ни одним глазом, используя лишь собственную телепатию отделил идеально круглый кусок бетона, и вместе с жалобно мяукающим животным перенес по воздуху на землю, аккуратно поставив под ноги недоумевающих репортёров. Мог бы перенести одного лишь кота и не выпендриваться.
Конечно, всё это было чистой акцией устрашения, предназначенной для поднимающего голову движения «нетолерантных». Такие способности лишь только одного айна ввергли в ступор всю общественность. До того дня человечество не вполне осознавало их потенциальную опасность. А вдруг однажды они сменят милость на недовольство? Так что на данный момент в оппозиционном эфире царила подозрительная тишина.
К слову о после Тероне.
Внешне Баал Терон неуловимо отличался от своей свиты, был немного шире и в чем-то даже больше походил на землянина, чем на светлокожих и эльфоподобных айнов. Кожа была тронута средиземноморским загаром, какой обычно бывает у итальянских фермеров, целый день работающих на винограднике. И пожалуй, это был самый удивительный созданный природой или лабораторией образец гуманоида. Восхищалась я сугубо с точки зрения ценителя искусства - как восхищаются безупречной греческой скульптурой. А восхищение прятала за кривой ухмылкой каждый раз, когда видела его по интервидению. Кто знает, может, под кожей он скрывал чешую?
Однажды я даже видела его вблизи. Вскоре после своего прибытия айны устроили приём для нескольких команд учёных, работавших над совместными проектами. Куда попал и мой муж. Тогда нас пригласили на флагман айнов, круживший на орбите Земли. Это была поистине гигантская вытянутая капсула бело-золотистого цвета, в которой поместилось бы десять пирамид Хеопса, не меньше. Знакомство проходило в большой круглой зале с окном в полстены. Она была отделана металлами всех оттенков золотого, медного, медового, бежевого, песочного. Причем, страсть к таким цветам наблюдалась только у посла Терона, кожа и волосы которого очень гармонично вписывались в дизайн корабля. Сами белобрысые айны предпочитали пастельные оттенки.
Помню, тогда я была одета в андрогинный брючный мешковатый костюм из неопрена, делавшей меня похожей на ребёнка, который решил поиграть в космонавта. Рыжие короткие вихры кудрявых волос солнечными протуберанцами торчали в разные стороны. А светло-карие глаза ярко выделялись на фоне бледных, едва обозначенных бровей и ресниц. Хотя я даже не думала маскировать этот цветовой диссонанс косметикой. Мама всегда говорила, что черты моего лица очень симметричны, а полные губы делают его очень женственным. На этом комплименте я закончила подростковые разборки со своей внешностью. И почти всю жизнь не обращала внимания на свой внешний вид или одежду.
Когда он пожал мне руку, то задержал её намного дольше положенного. В это время я чувствовала странное покалывание в ладони, а он долго смотрел на меня сверху вниз: сначала с интересом, а потом - с ужасным разочарованием. Ничего более невежливого он себе не позволил. Он вообще старался быть душкой со всей делегацией. Но я на это не купилась. Несмотря на маску вежливости и радушия, он мне не понравился. Я вдруг отчётливо поняла, что все мы для него - не более, чем пыль под ногами. Хотя другие дамы чуть не рвались из платьев, чтобы добиться от него заинтересованного взгляда. Меня же он не привлекал. Как и никто другой из известных мне мужчин, включая теперь уже моего собственного мужа.
Женаты мы были лет восемнадцать, с самого моего… восемнадцатилетия. Дочери было тоже… восемнадцать. Вот такая нумерология. Я вышла замуж ровно через восемь месяцев после установления факта беременности от Алекса - моего самого первого молодого человека. Мы учились на разных факультетах одного университета. Я хотела стать вирусологом. Он был на пять лет старше, подтянут, надменен и умопомрачительно умён. Конечно, он оказался человеком серьезным, уже тогда пророча самому себе славу известного ученого. Посему, узнав о моей беременности и взяв для размышления ни много, ни мало следующие восемь месяцев, он тщательно обдумал, распланировал бюджет и принял благодушное и взвешенное решение осчастливить меня возможностью родить ребенка в браке. Вообще-то я сразу приняла решение дать жизнь этому новому человечку, с Алексом или без него. Однако, по настоянию всех своих родственников и приняв во внимание свою по-прежнему увлеченность и восхищение его персоной, повела себя «благоразумно» и вышла замуж.
Вопреки моим ожиданиям скорый развод так и не состоялся. Несмотря на отсутствие главных, на мой взгляд, составляющих счастливого брака: страсти и любви, - мы отлично поладили. Первая увлеченность, конечно, же прошла. Но осталось взаимное уважение. А раннее рождение ребенка позволило нам обоим, параллельно с учёбой с головой окунуться в совместную научную деятельность и дальнейшую карьеру, а также радоваться, что уже не нужно тратить время на построение семьи, как многие наши однокурсники. Я очень и очень ждала, что настоящая любовь может придти со временем. Такая тихая, спокойная и уважительная, как в старинных английских любовных романах. И хотя он ни разу за всё время не признался мне в любви, сама для себя я знала, что на вопрос, люблю ли я его, всегда отвечу - да. Как отца своего ребёнка, родственника, домочадца, друга и соратника. Тогда я убедила себя, что другого мне не нужно.
Влекомые общими целями, мы худо-бедно, без страсти и пылких чувств, незаметно отмотали восемнадцатилетний срок нашего совместного жития-бытия. А семейная жизнь складывалась по принципу, не мешай другому заниматься своими делами и будешь счастлив. И, конечно, нас объединяли взаимное уважение и искренние чувства нежности и безграничной любви к нашей дочери Алисии. Все шестнадцать лет своего детства она отвечала нам взаимностью, пока в один прекрасный день не заявила, что отныне все её мечты исполнены: её приняли на обучение и дальнейшую службу в научный корпус Союзной военно-космической академии, и через неделю она покидает нас, отправляясь на лунную базу айнов.
Для меня это было страшным ударом, супруг же, кажется, был счастлив. Ведь её любовь к космосу, фанатизм в науке и устремление к максимуму своих возможностей были результатами именно его воспитания. Раз в полгода её отпускали на месяц домой, и это становилось для меня самым счастливым временем. Пока через пару лет она не объявила, что теперь её избрали в группу для разработки и реализации терраформирования на Марсе. Настоящего терраформирования, а не тех жалких потуг, что земляне предпринимали до прибытия айнов.
Это стало очередным ударом, перемежающимся с невообразимой гордостью за успехи своего ребёнка. С тех пор я укрепилась в своей неприязни к пришельцам ещё больше. Мне казалось, что именно они разлучили меня с моей малышкой.
Когда Алисия вырвалась из отчего дома, а интимная сторона нашей семейной жизни почти полностью отмерла, и я решила, что уже пришла старость. В тридцать шесть лет. Тогда же, у меня нежданно-негаданно начался кризис середины жизни. В какой-то момент, не выдержав психологического напряжения, я бросила работу. Ведь вирусологом я так и не стала, а всего лишь заменяла Алексу лаборанта, секретаря, пресс-атташе и менеджера в одном лице, всегда оставаясь в тени его одержимости наукой.
Однажды я поняла, что справиться со своим кризисом самоидентификации, я смогу только абсолютно и кардинально всё изменив. Я окончательно и бесповоротно ушла из института, переметнувшись в лагерь обычных инструкторов по йоге. Супруг тогда устроил мне первый и единственный скандал за всю жизнь. Зато он был грандиозным! После этого он нарочито не разговаривал со мной около месяца. Вплотную занявшись спортом, после долгих лет тотального равнодушия к своему здоровью и внешности, я внезапно почувствовала, как во мне поднимает голову годами дремавшая женственность.
Однажды я посмотрела на себя в зеркало, тряхнула торчащими во все стороны волосами, и на следующий же день отправилась на консультацию к имиджмейкеру. Имиджмейкер неопределённого пола и возраста встретил меня хамоватыми фразами типа: «Дорогая, если ты считаешь, что погрызанные ногти - это такой стиль а’ля натурель, то спешу тебя огорчить. Это всего лишь альпийский колхоз. И с бодипозитивчиком - это тоже не ко мне».
Поэтому в следующие месяцы моя отнюдь не добрая фея вцепилась в меня как умирающая от голода блоха в собаку. Каждый участок моего тела был взят им под строгий контроль, выхолощен и улучшен до возможного максимума. Сжав зубы и запасшись таблетками от головной боли, под натиском небодипозитивного стилиста, я села на диету, похудела на десять килограмм и отрастила торчащую во все сторону копну волос до середины спины. Избавилась от целлюлита, образовавшегося от долгих лет сидения за столом; сменила мешковатую одежду унисекс на обтягивающие джинсы, встала на каблуки и сделала перманентный макияж. Лицо пришло в гармонию, и с каждым днём происходящих со мной улучшений постепенно уходил стресс от последних лет рабочего давления и неудовлетворенности. Я все свободнее и увереннее дышала, всё твёрже стояла на ногах и всё больше любила себя. Это было прекрасно.
