И так пару раз в неделю так точно.
Бывает месяц спокойствия. Чаще, конечно — когда дома отец. И его тренировок и «пыток» демонстрацией силы оружия я боюсь больше, чем смертоносного стихийного огня…
Но все же меня не ебет, что по меркам современного общества я — сраная омега в этом животном мире подростков.
Слыхали такое, что волк слабее львов, но в цирке не выступает? Вот это про меня. Хотя представитель дикой собаки из меня самый что ни на есть слабый. Облезлая, тощая белая волчица, но зато почему-то дочь вожака. И в цирке своей стаи я, определенно, молодая звезда.
В зеркале я обычно вижу бледное худое плоское тело с парочкой где-то как обычно заработанных синяков, почти сливающиеся с кожей длинные сухие светлые волосы, которые мама не даёт мне выжечь перекисью окончательно. Но я все равно добьюсь этого, когда младшая сестра пойдет в 1 класс. У мамы тогда будут другие заботы.
Сейчас я все ещё регулярно посещаю уроки и даже иногда позволяю уговорить себя на тупую школьную форму, которой мама так умиляется. Не хочу ее обидеть, все такое…
Мне не нравятся ни белая рубашка, которая складками топорщится на мне и колится, ни тяжёлый жакет с пуговицами, будто я вышла прямиком из «Элиты», ни дурацкая юбка.
Прямая и сковывает движения.
И слишком не короткая. Не скажу, что длинная, просто я больше люблю действительно короткие юбки.
Теннисные типа или «солнце».
Ноги я никогда не скрываю. Пожалуй, это лучшая часть меня. Они выглядят неплохо, если верить версии «что такое красота» на картинках в Пинтерест. Даже сексуально. Наверное.
И, может, даже у Адама Ламберта на меня бы встал.
Хотя ничего такого уж «сексуального» или «горячего» в моем теле нет.
Я хоть и выросла по паспорту, но порой мне кажется, что я выгляжу как ребенок.
Как Лолита. Мне нравится такой стиль.
Комфорт. Свобода. Нет предрассудкам.
Хотя в нашем поехавшем мире люди умудряются сексуализировать даже детскую атрибутику. Мерзко. Оставьте детей в покое.
Всегда было интересно, как девочки, с которыми я дружила в песочнице, все как под копирку в розовых костюмчиках и с одинаковыми куклами, вырастают в элегантных молодых сучек с сумками за 10 штук, особым чувством стиля, любовью к папикам, креветкам и белому вину и готовыми планами на свою дальнейшую карьеру? В какое лето каникул это происходит, какой этап я пролежала в коме и как вернуться на этот уровень без перезапуска игры?
Но, что ж, если мы затронули мою внешность — рассправимся с этим поскорее. В ней ничего интересного нет, все как у всех: сутулые плечи, грудь первого размера, тонкие губы, зелёные глаза, хорошо только, что кожа очистилась от прыщей год назад. Мама шарит в подходящих таблетках.
Я ни чем таким не выделяюсь, уж поверьте.
Может, немного похожу на анимешную героиню, хочется верить. Или на наркоманку-фрика.
Брею ноги, крашу ногти в черный или бордовый цвет, черный наношу и на глаза, люблю рисовать слезки единорога. Но… Не умею особо. Да и тушь с подводкой частенько просто растекаются по моим щекам вскоре после нанесения…
Когда мне исполнилось 15, местный хулиган Мэтью Тревис из 9-го сказал, что не против трахнуть меня за школой, если я отсосу ему в раздевалке.
Я послала его на хуй. Но вечером все же нашла порнушку с похожим сюжетом…
Несмотря на то, что я ношу много черных и серых цветов, у меня очень часто меняется настроение. У меня все то пиздец, как плохо, то я злюсь, то ору на весь школьный двор, когда ставлю какую-нибудь девку или пацана на место перед тем как вздернуть на шкафчике за трусы.
Говорят, что я агрессивная и вспыльчивая. Сумасшедшая.
Мама говорит, что я очень легко увлекаюсь чем-то новым, что в детстве я была очень любопытная. И это не всегда благополучно заканчивалось для меня и окружающих. Наверное, поэтому у меня все коленки в шрамах, а все соседи меня презирают.
Но я умею вовремя остановиться.
Поэтому я ещё не алкашка и не торчок. И не залетела.
Вопрос сексуального поведения и вообще моя позиция по этому поводу такая же странная, как и я сама. Порой мне хочется каждого проходящего мимо парня, не важно — зашуганый ботан или качок-задира. Вести себя, как одержимая маньячка-насильник, приглядевшая новую жертву, словно они — целочки тихони, а я — жестокий извращенец.
И, почуяв малейшую неуверенность и смущенность, мне неимоверно хочется доминировать и просто не давать им проходу…
Порой я понимаю тех спермотоксикозников, которые суют свой член всем в лицо. В мужском обличае я была бы королем среди таких. Приставала бы ко всему, что движется.
Но это желание настигает меня только в момент каких-то апатий, когда я «выпадаю», туплю в пустоту, которую вдруг заполняет мужской силуэт в моем поле зрения. Словно мой организм пытается закричать мне «Эй, вот он, способ от всего отвлечься и выпустить пар! Трахни их всех, как последняя сучка!»
Наверное, это какое-то сексуальное биполярное расстройство. Или просто половой бунт в моем организме.
Интересно, меня посадят за совращение малолетнего, или же мою жертву, потому что он парень? Или до 18 лет нам ничего не будет?
Однажды, года три назад, к моему отцу в гости приезжал его партнёр, как он нам сказал, дядя Родриго, из Мексики. С ним был его сын Майкл, 15 летний засранец и задира. Тоже немного странный парнишка, но он мне понравился, судя по тому, что ему меньше всех от меня прилетало — мы поладили.
Ночевать его без раздумий оставили у меня в комнате. В карты на раздевание я ему, конечно же, проиграла.
Мы тогда повздорили с отцом, и моя истерическая натура захотела сделать что-то ему на зло. Что-то новенькое. Почему бы не дать Майку потрогать себя за грудь?
Но на самом деле мне было просто интересно, что будет делать 15-тилетний пацан со мной, такой мелкой и не зрелой.
Его висящий сосиской член и неумелые ощупывания моего лифчика не забуду никогда. Надеюсь, у него забыть этот опыт благополучно получилось. Он тогда тоже здорово струхнул.
Жаль, а мне столько всего хотелось с ним попробовать…
Но мысль о самом сексе, настоящем, с кем-либо, любого пола, меня не особенно привлекала. Я никому не доверяю помочь снять мое напряжение. Только самой себе, разумеется.
Ну а «отношения» мне не грозят, просто нет дела до этой слюнявой чепухи. Сама кого угодно словлю и вытрахаю всю дурь, если кто доебется, без походов в кафешки и милых букетиков.
Секс это ведь процесс двух или более. А я не допущу, чтобы со мной что-то происходило типа без моего полного в этом деле контроля. Хватает панических, которые ебут меня похлеще Hardcore.
Мама говорит, что у меня ещё не проснулась эта потребность, что я просто необщительная. И однажды доверюсь тому человеку, который уверенно точно не посягнет на мою часть контроля в этом процессе. Кому я не буду бояться позволить взять себя в свои руки.
Сказочница, блять.
Но потребность у меня проснулась уже давно, только маме подробности знать не обязательно, психика у нее слабая.
Что на самом деле я агрессивный пасс-доминант в женском обличае, и мечтаю когда-нибудь быть как следует наказанной где-нибудь на заброшке.
Но в кого я могла бы влюбиться, так это Кеша. С каждой ее новой песней — все сильнее.
Она точно не стереотипная, она личность. И стиль у нее клевый, и темы хитов.
У меня над кроватью целая коллекция плакатов с ней.
— Я люблю тебя, Кеша! — каждое утро, если я проснулась не от выстрелов или маминого ора на младшую сестру, я целyю картинку с ней в том образе из клипа про «Диснеевскую принцессу». И бегу вместо завтрака выводить такие же стрелки как у нее.
Которые у меня, конечно же, не получаются и я, стерев до красноты черные тени с глаз и оставив вокруг серые разводы, спускаюсь вниз выслушивать очередной рассказ отца об ограблении магазина, за которое ему ничего не будет.
Эмили, моя младшая сестра, выслушивает все это вместе со мной, и я искренне не понимаю, почему не увести ее в другую комнату: слушать рассказы о перестрелках и разборках, кто из новых в банде крыса или кидок — моя прерогатива и долг. Судьба сделала меня любимый родным ребенком Терри и будущей «королевой Блэр», как говорит батя.
Он, разумеется, слишком помешан на передаче мне своего опыта и подстраивании меня под себя, но добивается от людей всего, чего хочет, в деньгах никогда не нуждается, живёт сегодняшним днём. Его уважают и боятся. Чего ещё можно желать в этом мире?
Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на мелочи вроде завтрака с семьёй, провожания заката после выпускного или чтения классной книги на лежаке в Майами.
«В любой момент мы все можем просто сдохнуть и поэтому нам не до кого нет дела, как и всем — до нас», с этим кредо отец живёт по жизни. И исправно придерживается его.
Эми вырастит нормальным ребенком, поскольку много времени проводит с мамой. Если бы эта мелочь ещё не палила ей, что я курю и частенько себе запястья расписываю после неудачных уроков стрельбы — была бы мне совсем не помехой. Если не перестанет пацанов в парке палками пиздить и отбирать у подружек их куклы Монстр Хай — вырастит копией меня.
Чувствую, до своих 18-ти я накоплю столько проблем с законом, что обгоню отца ещё до того, как заступлю на «должность» зама внутри семьи Блэр.
При встречах его «орлы» частенько подступаются ко мне, интересуясь личной жизнью и успехами в изучении мастерства профессии уличных «мафиози».
Наверное, чтобы в будущем не сильно от меня огребать, если когда-нибудь я все же встану на его место, а семья не развалится на киллеров и картели. Такая реакция придает мне уверенности в себе. Уже со школьных лет. Я могу в любой момент позвать их отпиздить кого-нибудь. Но пока как-то не решаюсь, справляюсь сама.
В последнее время мне кроме как историй из школы пока нечего им рассказать. А они их всегда смешат, как детские фотки Эмили на горшке.
Поэтому, чтобы впечатлить отца и оправдать ожидания, как бы по-омежьи слабо и паршиво это не звучало и не характеризовало мою личность, я решила что-нибудь в очередной раз натворить.
Например, украсть.
Не у соседей или школы, но… Да из первого попавшегося двора, там, где это легко.
В этом дворе, за двухметровой железной сеткой, и началась наша с ним история…
»…»
Я помнила это место и знала, как туда залезть, у меня не возникло ассоциаций, что там живет какой-нибудь отморозок, который ебнет меня из ружья, или злая собака. Или наш учитель по геометрии.
Тачка на заднем дворе неприметного дома была без сигналки и я легко смогла ее вскрыть, как учил батя.
Только вот действовать тихо у меня никогда не получалось, можете считать меня неуклюжей пыхтелкой.
— Куда-то собралась, Симонс?
Блять.
Постойте, голос знакомый. Кто-то из школы.
Я обернулась.
Уайтекер, слава богу. Гей меня точно не тронет. Если только он не актив в «брачном периоде». А он выглядел, как вполне себе активный доминант. Типа держит всегда все под контролем, а все ему отсасывают.
Но все же геи мягкотелые к девчонкам — я легко смогу уйти. Кишка тонка иметь дело с нами.
— Что под юбкой?
Ты, блять, серьезно что ли?
Вряд ли он хотел спросить про трусики Виктории Сикрет последней модели, не они ли на мне и как удобно сидят.
Но почему-то его слова и весь такой вид альфача меня не напугали. А перенесли в детство. Будто этот мальчишка сейчас маму позовет, чтобы вернуть свою игрушку.
Эта мысль разожгла во мне желание ему врезать. Завела.
Для верности напомнив ему, что он гей, (я сама хотела в этом ещё раз убедиться) я собралась уже улизнуть, но будущий «хороший полицейский» нашего района оказался далеко не таким простым, как я думала.
У него был шокер. Вот это меня напугало. Заканчиваем с первым лицом — сами смотрите, что было дальше.
У парня был такой уверенный и серьезный вид, что Марии пришлось сдаться.
Жаль, что он оказался все же сильнее и таки поставил местную бандитку на верный путь. Агрессии у нее к нему не возникло, что-то будто подавляло в ней желание его побить. Слишком тошнотно добрый и хороший вайб от него истончался.
Первый, кто позволил ей просто уйти без ругани, матов, угроз, обещаний трахнуть, драк или вызова копов.
Это пробудило какое-то гнилое чувство внутри девушки и отбило желание делать то, что раньше считалось привычным и могло сделать ее крутой. Поддержать статус задиры.
Он будто унизил этим ее, показав, какая она слабая и плохая. Жалкая.
Но этим одновременно он показался ей каким-то особенным. Странным, учитывая, что привыкла она к совершенно иному обращению и манере поведения.
Возможно, у нее в восприятии тоже сформировались некоторые ярлыки для таких парней.
А те, кто из них резко выделялся, да ещё и в позитивном ключе — подолгу не выходили у Марии из головы.
«Моральный нравоучитель», — девушка как всегда шла домой одна.
Но через пару сотен метров на перекрестке она вдруг заметила старый домик недалеко от конца улицы. И вспомнила, что лет в 11 вся местная ребятня играла там, оборудуя общий «шалаш».
«Интересно, что там сейчас? Наверное, бомжи уже залезли или собаки все обоссали? Но 2 этаж же был логовом мальчишек с Бейкер стрит, почти что жилая детская комната, осталось ли там чего поживиться, приходят ли до сих пор туда?»
Марию привлекали такие места.
Одинокие, опасные, жуткие, серые, брошенные и загадочные. Как она.
Что-то ей подсказывало, что она на полном праве может туда зайти. И будет в безопасности. Наедине с собой.
Опоздав до поздней ночи домой, чего так не любит ее отец, и за что обязательно устроит нехилую психологическую взбучку.
И чем больше она там находилась, сидя на старых разноцветных одеялах у стенки раздолбанного каркаса кровати, докуривая пачку, сигарета за сигаретой, тем страшнее ей становилось думать о наказании, которое с каждой минутой, она уверена, становилось суровее, как и заканчивалось слабое терпение ее тоталитарного отца…
«Томас Текьеро»
Pov: Томас
«Современный краш — какой он? Статья на тему отношений молодёжи 21 века».
Окей. Ради интереса…
Двойной клик. Загрузка.
«...Высокий, красавчик, обаяшка, кудрявый скейтер, милое лицо, парень лет 17, худой, добрый, интересный, милый.
Мечтает встретить свою анимешницу на школьном балу…»
М-да, надо же. Я по всем параметрам подхожу.
Кроме одного, блять, самого главного…
Привет. Меня зовут Томас Текьеро. Я обычный, тихий и чутка странный парень из Эшли.
Какая меня волнует проблема?
Эм-м… Помните первую часть? Я бы вернулся к той же теме, что и у Рика, мы часто с ним становимся братьями по несчастью.
Так что вы знаете о френдзоне? Ну, например, когда девчонка, которая тебе нравится, считает тебя только другом и не хочет отношений. Зная, что ты её любишь. При этом она все ещё с тобой: гуляет, фоткается, ест мороженое, носит твои очки. И в каждом таком действии будто всякий раз звучит оглушительное «Ты для меня только друг». Будто подчеркивает это тебе на зло. Мол, ты с одного отказа не понимаешь.
А ты и рад — ходить за ней как унылое чмо. Как Пьеро за Мальвиной.
Знаете, вы когда-нибудь покупали торт на день рождения своего друга? Вы приходите в магазин, а кондитер говорит, что целых тортов у них нет, остался только порционный один кусок.
