Лейтенант Первого еврейского драгунского полка Юрий Гоев отдыхал в караулке. Глухая ночь, часы показывают четверть третьего, можно считать, что так и есть, хоть обычно они спешат минимум на пять минут. В такое время для охраны пункта постоянной дислокации достаточно держать в небе одного драгуна. Остальные девять драгун его взвода вместе со своими драконами тоже отдыхали. Но их отдых грубо прервали.
- Командир, к нам идут в боевом порядке пять огромных драконов, все похожи на гвардейских, размером с моего Поца, - доложил капрал Рабинович, часовой. – На радиозапросы не отвечают. Мы с Поцем сами не справимся.
- Боевая тревога! – тут же по команде Гоева заорала его драконица Нимфоманка.
Десять драгун, включая самого лейтенанта, бежали к своим драконам, застёгиваясь на бегу. Некоторые выглядели заспанными, некоторые – злыми, но взлетели все одновременно, как это и отрабатывалось на многих тренировках. Сержант Борис Ронин на драконе Лоте сразу же отвернул в сторону. Именно он должен был сменить на часах Рабиновича, и по уставу теперь, когда тот ввязался в непонятную стычку, именно он будет охранять периметр лагеря. Если враг пытался провести отвлекающий манёвр, ничего он этим не добился.
- Нимфоманка вызывает Полковника, - произнёс лейтенант в микрофон своей рации.
Позывными драгунам служили имена драконов. Полковник, командир полка, летал на драконе по имени Полковник.
- Полковник спит, - откликнулся ординарец командира.
- Буди. Тревога. Нас атакуют.
- Принял.
Полковник проснётся и примет командование на себя. А пока за всё отвечает командир караульного взвода. Хотя ему вовсе этого не хотелось. Поц был раза в полтора крупнее лейтенантовой Нимфоманки. Таких обычно брали на службу в Гвардию, охраняющую королевскую династию, а не в драгунские полки. Поц утверждал, что сам отказался там служить, но никто не знал, как там всё было на самом деле. Это гвардейцы? Тогда почему они не отвечают по радио?
Полковник всё не давал о себе знать, выходит, решение принимать лейтенанту. По уставу варианта у него два – или принять бой, или поднять полк по общей тревоге. Вообще-то драгуны воюют на земле, они – пехота, а драконы – только транспорт, ну, и кое-какая поддержка в битве. Драгунские драконы мелкие, Поц – исключение. И они почти не обучены воздушным боям.
- Нимфоманочка, что там у противника с резервами? – спросил лейтенант.
- Не вижу никого, всадник, - откликнулась драконица. – Эти пятеро, похоже, весь отряд, а не авангард.
Их пять, нас девять, лихорадочно размышлял лейтенант. Размер в воздушном бою особо не важен, а вот владение приёмами – другое дело. Но даже если эта пятёрка отлично обучена, наши тоже не беспомощны, кое-чему учат и драгунских драконов. К тому же Поц прошёл полную боевую подготовку. На нём, правда, всадник-идиот, но тут уж ничего не поделать.
- Прочь, мелюзга! – рявкнул один из чужих драконов, выдвинувшись чуть вперёд.
- Хрен тебе! – взревел в ответ Поц, не считавший себя мелюзгой, и бросился в драку.
Без приказа! Из-за несдержанности дракона начаты неподготовленные боевые действия! Ладно, с Поцем и Рабиновичем можно будет разобраться и позже, а пока – драка.
- В бой! – заорала Нимфоманка по команде своего всадника, и взвод пошёл в атаку.
Поц, похоже, в подкреплении и не нуждался. Уклонившись от вражеских зубов и ударов хвостом с двух сторон, он своим хвостом сбил всадника-противника со спины дракона, и тут же обрушился на второго. Тем временем Красавица сержанта Лисицына подкралась к врагу с фланга и незаметно для остальных утащила зубами ещё одного вражеского всадника. Оставшийся в одиночестве дракон заголосил «Где мой всадник? Куда пропал мой всадник?», и заметался в небе, будто всадник, исчезнув с его спины, болтается где-то в воздухе.
- Лови падающего, - скомандовал своей драконице Гоев.
- Ловлю, всадник, - ответила она, входя в крутое пике.
Нимфоманка поймала противника зубами и подбросила его так, чтобы он упал ей на спину. Вражеский всадник, почти мальчишка, ошарашено смотрел по сторонам и тихонько звал маму. Лейтенант, не долго думая, двинул ему в челюсть. Парень закатил глаза и отключился, и Гоев потерял к нему интерес. Удержится на спине чужого дракона – везунчик, нет – значит, такова его судьба.
- Всадник, два вражеских дракона ранены, вижу кровь, - доложила Нимфоманка. – Ты дал кому-то по морде, а мне можно подраться, пока ещё есть с кем?
- Нет, Нимфоманочка, не лезь в схватку. Привыкай, я теперь офицер, а ты – офицерский дракон. Мы командуем, а бьёмся только в крайнем случае.
- Поняла, всадник, - разочарованно вздохнула драконица.
- Бой прекратить, гвардейцев – ко мне, - заговорила рация голосом полковника. – Караул сдать взводу Содома, и Нимфоманке тоже немедленно ко мне.
- Понял, Полковник, - подтвердил лейтенант.
- Нет возражений, всадник? – поинтересовалась Нимфоманка.
- Нет. Исполняй.
По уставу все драконы обязаны беспрекословно подчиняться командиру полка. Но драконы плюют на устав ещё чаще, чем люди. Насколько Гоев знал, все они запрашивают подтверждение у своих всадников. Тем более, полковник стал драгуном меньше года назад, раньше он командовал гусарским полком и летал на пегасах, которых драконы презирали за что-то давнее, уже забытое людьми. Впрочем, командир полка с обязанностями справляется, это признавали все офицеры.
- Отбой! – проревела тем временем Нимфоманка. – Караулу выйти из схватки и приземлиться, конвоируя «гостей». Кроме Лота. Лоту ждать дальнейших распоряжений.
- Молодец, ничего не забыла, - похвалил её всадник, и на всякий случай продублировал команды по рации, хотя рёв драконицы невозможно было не услышать.
- Мы сдаёмся! Мы сдаёмся! – печально бормотали огромные гвардейские драконы, идя на посадку под конвоем караульных.
- Доложить о потерях и повреждениях! – потребовала Нимфоманка.
Все молчали. Если ранения и были, всадники не считали нужным сообщать о них офицеру.
- У меня всадник кретин, - высказался Поц. – Это считается повреждением, Нимфоманка?
Да, дракон с чувством юмора – это катастрофа. Но они обычно гибнут в первом же бою, самое большее – в третьем, очень редко успевая дать потомство. Как правило, гибнут они от атак собственных товарищей, обиженных их юмором. Тем не менее, юмористы до сих пор не вымерли, а Поц, несмотря на своеобразие капрала Рабиновича, без единой царапины прошёл семь боёв, не считая сегодняшнего, а уж кладок наплодил – мама не горюй!
- Отставить неуставные разговоры, - скомандовал лейтенант.
- Принято, Нимфоманка. Слушаю и повинуюсь.
Очень редко драконы разговаривали с не своими всадниками, даже с собственными командирами. В этом полку такое себе позволял только Поц. Да и неудивительно. Никто не станет отрицать, что капрал Рабинович кретин. А тупость всадника должна компенсироваться сообразительностью и инициативой дракона, иначе эта пара в схватке будет мишенью, а не боевой единицей. Увы, чем сообразительнее дракон, тем вероятнее, что он погрязнет в юморе. Нимфоманка тоже иногда шутит, но пока только со своим всадником.
Лейтенант, войдя в комнату, которую драгуны с чьей-то лёгкой руки называли кают-компанией, где за столиками, потягивая из рюмок самогон, удобно разместились старшие офицеры полка и ещё какие-то незнакомые люди, первым делом окинул взглядом пятерых, с позволения сказать, гостей – тех, с кем его взвод сражался совсем недавно. Двое в лазарете, значит, было их семеро на пяти драконах, двое летели пассажирами. Скорее всего, тип в чёрной одежде со шляпой, выглядящий карикатурой на еврея, и тип, похожий на королевского сборщика податей. Остальные – в форме гвардейцев, офицеры, старший – майор. Но первым делом – доклад командиру.
- Полковник, караул сдан взводу Содома, - молодцевато откозыряв, начал он. –Безвозвратных и санитарных потерь нет. Двое чужих всадников легко ранены и помещены в лазарет, один из них предположительно контужен, также чужим драконам оказывают помощь полковые ветеринары. Ранения драконов лёгкие, исключительно укусы. Нимфоманка рапорт окончил.
- Вольно, лейтенант, - скомандовал полковник. – Присаживайся, можешь перекусить, но крепкие напитки я тебе пока запрещаю. Да, кстати, довожу до твоего сведения: ты бился с гвардейцами охраны кронпринца под командованием майора Джека Стоуна, всадника дракона Бесстрашного.
- Гвардии майора! – нервно поправил майор. – И я протестую против того, как обошлись с кронпринцем! По словам Его Высочества, кто-то ударил его кулаком по лицу. Теперь Его Высочество контуженный.
- Неправда, - негромко возразил лейтенант Гоев. – Он от рождения контуженный.
- Я всё слышал! И я обо всём доложу Его Высочеству! Вы знаете, какой человек у нас кронпринц?
- Знаю только то, майор, что пишут о нём в газетах и передают по радио.
- Гвардии майор, а не просто майор! Так что о нём пишут?
- Разное, но все газеты и радиостанции согласны в том, что кронпринц пассивный педераст.
- Мы тут не слушаем заграничные радиостанции и не читаем иностранную прессу, - счёл нужным дополнить полковник. – Но я слышал и читал о нём ровно то же самое, что и мои офицеры. И вынужден задать вам, майор, вот какой вопрос: с какой целью вы привезли кронпринца, при всех его общеизвестных душевных качествах, в мой полк?
- Не майор, а гвардии майор! И какое вам дело до сексуальных предпочтений Его Высочества? Где ваша толерантность?
- Что означает слово «толерантность»? – не понял полковник.
- В данном контексте оно означает, что майор тоже педераст, но активный, - донеслось из открытого окна, за которым появилась голова дракона.
- Не майор, а гвардии майор!
- Мне-то какая разница? – удивился дракон. – Что мне за польза от того, что в гвардии кронпринца все педерасты?
- Накажите этого дракона! Я требую!
- По уставу драконы подлежат наказанию только рукой своего всадника, - с полным безразличием сообщил дракон. – Разве в Гвардии не так?
- Не знаю, - растерялся майор. – У нас вообще драконы разговаривают только со своими всадниками или с командирами. И уставы они уж точно не читают.
- Наши тоже, - кивнул драгунский полковник. – Кроме этого Поца.
- Поц! Поц! – внезапно обрадовался еврей и страстно заговорил, энергично при этом жестикулируя.
Речь его оказалась длинной. Обращался он к полковнику, часто повторяя слово «алам», а о чём шла речь, никто так и не понял. Кое-какие объяснения дал предполагаемый сборщик податей, оказавшийся, ни много ни мало, королевским казначеем.
- Этот тип – представитель крупнейшего кредитора королевской казны, консорциума еврейских банков, - сообщил он. – И сам он тоже, естественно, еврей.
- Ура, еврей! – обрадовался Поц. – Я уже давно служу в еврейском полку, и вот, наконец, увидел живого еврея! Это просто фантастика! Точнее, фэнтези!
- Что он говорит? – поинтересовался полковник.
- Ваш дракон говорит удивительные вещи…
- Меня интересует не мой дракон, а ваш еврей. С Поцем я побеседую, если мне станет совсем уж одиноко. Пока пусть себе болтает, не так уж он и мешает. А вот кредитор – это серьёзно. Что он говорит?
- Так он на еврейском языке говорит. Наверно, рассказывает, зачем мы сюда прибыли, ведь кроме него, этого никто не знает. Представляете, полковник, размер долга казны, если по первому слову кредитора на самый край света отправляются кронпринц и казначей, не имея ни малейшего понятия о цели поездки? Он это скрывал! А теперь рассказывает вам. Не сомневайтесь, именно вам, потому что «алам» по-еврейски и есть полковник.
- Хорошо, но раз эта длиннющая тирада для меня, пусть кто-нибудь её переведёт, потому что я слышу только сотрясение воздуха.
- Мы бы рады перевести, но…
- Вы не затруднили себя прихватить толмача? – изумился полковник. – И как мы узнаем, зачем вы сюда, простите за выражение, припёрлись? Чтобы кронпринц и его гвардейцы научили моих драгун плохому?
- Толмач у нас был, - сказал гвардейский майор. – То есть, была. Монашка из ордена святой Урсулы. Нормально переводила. Но она очень боялась драконов, так что полетела на крылатом единороге.
- Драконы очень не любят единорогов.
- Любим, - возразил Поц. – Они вкусные.
- Потом мы приземлились на ночёвку, а утром единорог её не принял.
- Да кто ж из вас на неё польстился? – не поверил полковник. – Ей же наверняка лет шестьдесят, не меньше, девственница помоложе не рискнула бы лететь с такими развратниками.
- Эти развратники ей не опасны, - возразил командиру Поц. – А вот банкир и казначейский еврей… то есть, еврей и банкирский казначей… то есть…
- Заткнись, Поц, - приказал полковник. – Надоел. Значит, монашку лишили девственности, единорог стал недоступен, а драконов она боится. Вы лишились толмача. И что нам теперь с этим делать?
- Но вы же еврейский полк! – напомнил казначей. – Пусть переводит кто-нибудь из драгун. Пусть не все знают еврейский язык, но кто-нибудь же знает?
- Три года назад я служил в Третьем марсианском гусарском полку. Кто-нибудь полагает, что полк был укомплектован марсианами полностью или частично?
- Ничего не могу сказать насчёт марсиан, но в Первый драгунский два года назад были направлены еврейские девушки, количеством полсотни. Я хорошо об этом знаю, потому что наши еврейские партнёры заплатили нам за каждую… сколько же это было-то, а? – казначей призадумался. – В общем, много. Так где эти девушки?
- Не могу знать. Когда я принял командование, никаких девушек тут не было. Лейтенант, вы тут служите дольше меня. Вам что-то о них известно?
- Так точно, полковник, - откликнулся Гоев. – Очень быстро все они были комиссованы по медицинским показаниям.
- Это чем же таким они заболели? – удивился казначей. – Что за массовая эпидемия?
- Болезнь называется «беременность», - подсказал Поц. – Её типичная причина – обильный секс при ненадлежащем предохранении. Или у людей не так?
- Заткните его кто-нибудь, - мрачно попросил неизвестно кого полковник. – Поц, где твой всадник? Позови его сюда!
- Капрала Рабиновича, позывной Поц, вызывает командир полка, - проревел дракон.
- Рабинович поц! – снова обрадовался еврей и разразился длинной тирадой, из которой никто, кроме него, не понял ни единого слова, кроме этих двух.
- Вот не поверю, что человек по фамилии Рабинович не говорит по-еврейски, - заявил казначей.
- На самом деле он не только не еврей, но и не совсем Рабинович, - пояснил полковник. – Он Деян Раби?нович, с ударением на «и». Его родители – иммигранты с Балкан. Но армейские вербовщики прочитали неправильно, подумали о нём то же, что и вы, решили, что ему самое место в еврейском полку, и вот он служит здесь. А по национальности он, кажется, хорват.
- Не знает он еврейского, - подтвердил Поц. – Да и кретин он, а не хорват. Я бы даже сказал, не просто кретин, а гвардии кретин.
- Ладно, пусть так, - казначей из последних сил сохранял спокойствие. – Но у вас должен быть раввин, а уж он-то…
- Кто такой раввин? – не понял полковник.
- Полковой капеллан!
- А, падре! Есть такой, конечно же. Очень образованный человек, очень много знает. Но не могу гарантировать, что в круг его познаний входит и еврейский язык. И даже если знает, с тех пор, как полк покинула последняя беременная еврейка, у него не могло быть разговорной практики.
- Полковник, а вы проводили расследование, кто обрюхатил девушек?
- Командир, к нам идут в боевом порядке пять огромных драконов, все похожи на гвардейских, размером с моего Поца, - доложил капрал Рабинович, часовой. – На радиозапросы не отвечают. Мы с Поцем сами не справимся.
- Боевая тревога! – тут же по команде Гоева заорала его драконица Нимфоманка.
Десять драгун, включая самого лейтенанта, бежали к своим драконам, застёгиваясь на бегу. Некоторые выглядели заспанными, некоторые – злыми, но взлетели все одновременно, как это и отрабатывалось на многих тренировках. Сержант Борис Ронин на драконе Лоте сразу же отвернул в сторону. Именно он должен был сменить на часах Рабиновича, и по уставу теперь, когда тот ввязался в непонятную стычку, именно он будет охранять периметр лагеря. Если враг пытался провести отвлекающий манёвр, ничего он этим не добился.
- Нимфоманка вызывает Полковника, - произнёс лейтенант в микрофон своей рации.
Позывными драгунам служили имена драконов. Полковник, командир полка, летал на драконе по имени Полковник.
- Полковник спит, - откликнулся ординарец командира.
- Буди. Тревога. Нас атакуют.
- Принял.
Полковник проснётся и примет командование на себя. А пока за всё отвечает командир караульного взвода. Хотя ему вовсе этого не хотелось. Поц был раза в полтора крупнее лейтенантовой Нимфоманки. Таких обычно брали на службу в Гвардию, охраняющую королевскую династию, а не в драгунские полки. Поц утверждал, что сам отказался там служить, но никто не знал, как там всё было на самом деле. Это гвардейцы? Тогда почему они не отвечают по радио?
Полковник всё не давал о себе знать, выходит, решение принимать лейтенанту. По уставу варианта у него два – или принять бой, или поднять полк по общей тревоге. Вообще-то драгуны воюют на земле, они – пехота, а драконы – только транспорт, ну, и кое-какая поддержка в битве. Драгунские драконы мелкие, Поц – исключение. И они почти не обучены воздушным боям.
- Нимфоманочка, что там у противника с резервами? – спросил лейтенант.
- Не вижу никого, всадник, - откликнулась драконица. – Эти пятеро, похоже, весь отряд, а не авангард.
Их пять, нас девять, лихорадочно размышлял лейтенант. Размер в воздушном бою особо не важен, а вот владение приёмами – другое дело. Но даже если эта пятёрка отлично обучена, наши тоже не беспомощны, кое-чему учат и драгунских драконов. К тому же Поц прошёл полную боевую подготовку. На нём, правда, всадник-идиот, но тут уж ничего не поделать.
- Прочь, мелюзга! – рявкнул один из чужих драконов, выдвинувшись чуть вперёд.
- Хрен тебе! – взревел в ответ Поц, не считавший себя мелюзгой, и бросился в драку.
Без приказа! Из-за несдержанности дракона начаты неподготовленные боевые действия! Ладно, с Поцем и Рабиновичем можно будет разобраться и позже, а пока – драка.
- В бой! – заорала Нимфоманка по команде своего всадника, и взвод пошёл в атаку.
Поц, похоже, в подкреплении и не нуждался. Уклонившись от вражеских зубов и ударов хвостом с двух сторон, он своим хвостом сбил всадника-противника со спины дракона, и тут же обрушился на второго. Тем временем Красавица сержанта Лисицына подкралась к врагу с фланга и незаметно для остальных утащила зубами ещё одного вражеского всадника. Оставшийся в одиночестве дракон заголосил «Где мой всадник? Куда пропал мой всадник?», и заметался в небе, будто всадник, исчезнув с его спины, болтается где-то в воздухе.
- Лови падающего, - скомандовал своей драконице Гоев.
- Ловлю, всадник, - ответила она, входя в крутое пике.
Нимфоманка поймала противника зубами и подбросила его так, чтобы он упал ей на спину. Вражеский всадник, почти мальчишка, ошарашено смотрел по сторонам и тихонько звал маму. Лейтенант, не долго думая, двинул ему в челюсть. Парень закатил глаза и отключился, и Гоев потерял к нему интерес. Удержится на спине чужого дракона – везунчик, нет – значит, такова его судьба.
- Всадник, два вражеских дракона ранены, вижу кровь, - доложила Нимфоманка. – Ты дал кому-то по морде, а мне можно подраться, пока ещё есть с кем?
- Нет, Нимфоманочка, не лезь в схватку. Привыкай, я теперь офицер, а ты – офицерский дракон. Мы командуем, а бьёмся только в крайнем случае.
- Поняла, всадник, - разочарованно вздохнула драконица.
- Бой прекратить, гвардейцев – ко мне, - заговорила рация голосом полковника. – Караул сдать взводу Содома, и Нимфоманке тоже немедленно ко мне.
- Понял, Полковник, - подтвердил лейтенант.
- Нет возражений, всадник? – поинтересовалась Нимфоманка.
- Нет. Исполняй.
По уставу все драконы обязаны беспрекословно подчиняться командиру полка. Но драконы плюют на устав ещё чаще, чем люди. Насколько Гоев знал, все они запрашивают подтверждение у своих всадников. Тем более, полковник стал драгуном меньше года назад, раньше он командовал гусарским полком и летал на пегасах, которых драконы презирали за что-то давнее, уже забытое людьми. Впрочем, командир полка с обязанностями справляется, это признавали все офицеры.
- Отбой! – проревела тем временем Нимфоманка. – Караулу выйти из схватки и приземлиться, конвоируя «гостей». Кроме Лота. Лоту ждать дальнейших распоряжений.
- Молодец, ничего не забыла, - похвалил её всадник, и на всякий случай продублировал команды по рации, хотя рёв драконицы невозможно было не услышать.
- Мы сдаёмся! Мы сдаёмся! – печально бормотали огромные гвардейские драконы, идя на посадку под конвоем караульных.
- Доложить о потерях и повреждениях! – потребовала Нимфоманка.
Все молчали. Если ранения и были, всадники не считали нужным сообщать о них офицеру.
- У меня всадник кретин, - высказался Поц. – Это считается повреждением, Нимфоманка?
Да, дракон с чувством юмора – это катастрофа. Но они обычно гибнут в первом же бою, самое большее – в третьем, очень редко успевая дать потомство. Как правило, гибнут они от атак собственных товарищей, обиженных их юмором. Тем не менее, юмористы до сих пор не вымерли, а Поц, несмотря на своеобразие капрала Рабиновича, без единой царапины прошёл семь боёв, не считая сегодняшнего, а уж кладок наплодил – мама не горюй!
- Отставить неуставные разговоры, - скомандовал лейтенант.
- Принято, Нимфоманка. Слушаю и повинуюсь.
Очень редко драконы разговаривали с не своими всадниками, даже с собственными командирами. В этом полку такое себе позволял только Поц. Да и неудивительно. Никто не станет отрицать, что капрал Рабинович кретин. А тупость всадника должна компенсироваться сообразительностью и инициативой дракона, иначе эта пара в схватке будет мишенью, а не боевой единицей. Увы, чем сообразительнее дракон, тем вероятнее, что он погрязнет в юморе. Нимфоманка тоже иногда шутит, но пока только со своим всадником.
***
Лейтенант, войдя в комнату, которую драгуны с чьей-то лёгкой руки называли кают-компанией, где за столиками, потягивая из рюмок самогон, удобно разместились старшие офицеры полка и ещё какие-то незнакомые люди, первым делом окинул взглядом пятерых, с позволения сказать, гостей – тех, с кем его взвод сражался совсем недавно. Двое в лазарете, значит, было их семеро на пяти драконах, двое летели пассажирами. Скорее всего, тип в чёрной одежде со шляпой, выглядящий карикатурой на еврея, и тип, похожий на королевского сборщика податей. Остальные – в форме гвардейцев, офицеры, старший – майор. Но первым делом – доклад командиру.
- Полковник, караул сдан взводу Содома, - молодцевато откозыряв, начал он. –Безвозвратных и санитарных потерь нет. Двое чужих всадников легко ранены и помещены в лазарет, один из них предположительно контужен, также чужим драконам оказывают помощь полковые ветеринары. Ранения драконов лёгкие, исключительно укусы. Нимфоманка рапорт окончил.
- Вольно, лейтенант, - скомандовал полковник. – Присаживайся, можешь перекусить, но крепкие напитки я тебе пока запрещаю. Да, кстати, довожу до твоего сведения: ты бился с гвардейцами охраны кронпринца под командованием майора Джека Стоуна, всадника дракона Бесстрашного.
- Гвардии майора! – нервно поправил майор. – И я протестую против того, как обошлись с кронпринцем! По словам Его Высочества, кто-то ударил его кулаком по лицу. Теперь Его Высочество контуженный.
- Неправда, - негромко возразил лейтенант Гоев. – Он от рождения контуженный.
- Я всё слышал! И я обо всём доложу Его Высочеству! Вы знаете, какой человек у нас кронпринц?
- Знаю только то, майор, что пишут о нём в газетах и передают по радио.
- Гвардии майор, а не просто майор! Так что о нём пишут?
- Разное, но все газеты и радиостанции согласны в том, что кронпринц пассивный педераст.
- Мы тут не слушаем заграничные радиостанции и не читаем иностранную прессу, - счёл нужным дополнить полковник. – Но я слышал и читал о нём ровно то же самое, что и мои офицеры. И вынужден задать вам, майор, вот какой вопрос: с какой целью вы привезли кронпринца, при всех его общеизвестных душевных качествах, в мой полк?
- Не майор, а гвардии майор! И какое вам дело до сексуальных предпочтений Его Высочества? Где ваша толерантность?
- Что означает слово «толерантность»? – не понял полковник.
- В данном контексте оно означает, что майор тоже педераст, но активный, - донеслось из открытого окна, за которым появилась голова дракона.
- Не майор, а гвардии майор!
- Мне-то какая разница? – удивился дракон. – Что мне за польза от того, что в гвардии кронпринца все педерасты?
- Накажите этого дракона! Я требую!
- По уставу драконы подлежат наказанию только рукой своего всадника, - с полным безразличием сообщил дракон. – Разве в Гвардии не так?
- Не знаю, - растерялся майор. – У нас вообще драконы разговаривают только со своими всадниками или с командирами. И уставы они уж точно не читают.
- Наши тоже, - кивнул драгунский полковник. – Кроме этого Поца.
- Поц! Поц! – внезапно обрадовался еврей и страстно заговорил, энергично при этом жестикулируя.
Речь его оказалась длинной. Обращался он к полковнику, часто повторяя слово «алам», а о чём шла речь, никто так и не понял. Кое-какие объяснения дал предполагаемый сборщик податей, оказавшийся, ни много ни мало, королевским казначеем.
- Этот тип – представитель крупнейшего кредитора королевской казны, консорциума еврейских банков, - сообщил он. – И сам он тоже, естественно, еврей.
- Ура, еврей! – обрадовался Поц. – Я уже давно служу в еврейском полку, и вот, наконец, увидел живого еврея! Это просто фантастика! Точнее, фэнтези!
- Что он говорит? – поинтересовался полковник.
- Ваш дракон говорит удивительные вещи…
- Меня интересует не мой дракон, а ваш еврей. С Поцем я побеседую, если мне станет совсем уж одиноко. Пока пусть себе болтает, не так уж он и мешает. А вот кредитор – это серьёзно. Что он говорит?
- Так он на еврейском языке говорит. Наверно, рассказывает, зачем мы сюда прибыли, ведь кроме него, этого никто не знает. Представляете, полковник, размер долга казны, если по первому слову кредитора на самый край света отправляются кронпринц и казначей, не имея ни малейшего понятия о цели поездки? Он это скрывал! А теперь рассказывает вам. Не сомневайтесь, именно вам, потому что «алам» по-еврейски и есть полковник.
- Хорошо, но раз эта длиннющая тирада для меня, пусть кто-нибудь её переведёт, потому что я слышу только сотрясение воздуха.
- Мы бы рады перевести, но…
- Вы не затруднили себя прихватить толмача? – изумился полковник. – И как мы узнаем, зачем вы сюда, простите за выражение, припёрлись? Чтобы кронпринц и его гвардейцы научили моих драгун плохому?
- Толмач у нас был, - сказал гвардейский майор. – То есть, была. Монашка из ордена святой Урсулы. Нормально переводила. Но она очень боялась драконов, так что полетела на крылатом единороге.
- Драконы очень не любят единорогов.
- Любим, - возразил Поц. – Они вкусные.
- Потом мы приземлились на ночёвку, а утром единорог её не принял.
- Да кто ж из вас на неё польстился? – не поверил полковник. – Ей же наверняка лет шестьдесят, не меньше, девственница помоложе не рискнула бы лететь с такими развратниками.
- Эти развратники ей не опасны, - возразил командиру Поц. – А вот банкир и казначейский еврей… то есть, еврей и банкирский казначей… то есть…
- Заткнись, Поц, - приказал полковник. – Надоел. Значит, монашку лишили девственности, единорог стал недоступен, а драконов она боится. Вы лишились толмача. И что нам теперь с этим делать?
- Но вы же еврейский полк! – напомнил казначей. – Пусть переводит кто-нибудь из драгун. Пусть не все знают еврейский язык, но кто-нибудь же знает?
- Три года назад я служил в Третьем марсианском гусарском полку. Кто-нибудь полагает, что полк был укомплектован марсианами полностью или частично?
- Ничего не могу сказать насчёт марсиан, но в Первый драгунский два года назад были направлены еврейские девушки, количеством полсотни. Я хорошо об этом знаю, потому что наши еврейские партнёры заплатили нам за каждую… сколько же это было-то, а? – казначей призадумался. – В общем, много. Так где эти девушки?
- Не могу знать. Когда я принял командование, никаких девушек тут не было. Лейтенант, вы тут служите дольше меня. Вам что-то о них известно?
- Так точно, полковник, - откликнулся Гоев. – Очень быстро все они были комиссованы по медицинским показаниям.
- Это чем же таким они заболели? – удивился казначей. – Что за массовая эпидемия?
- Болезнь называется «беременность», - подсказал Поц. – Её типичная причина – обильный секс при ненадлежащем предохранении. Или у людей не так?
- Заткните его кто-нибудь, - мрачно попросил неизвестно кого полковник. – Поц, где твой всадник? Позови его сюда!
- Капрала Рабиновича, позывной Поц, вызывает командир полка, - проревел дракон.
- Рабинович поц! – снова обрадовался еврей и разразился длинной тирадой, из которой никто, кроме него, не понял ни единого слова, кроме этих двух.
- Вот не поверю, что человек по фамилии Рабинович не говорит по-еврейски, - заявил казначей.
- На самом деле он не только не еврей, но и не совсем Рабинович, - пояснил полковник. – Он Деян Раби?нович, с ударением на «и». Его родители – иммигранты с Балкан. Но армейские вербовщики прочитали неправильно, подумали о нём то же, что и вы, решили, что ему самое место в еврейском полку, и вот он служит здесь. А по национальности он, кажется, хорват.
- Не знает он еврейского, - подтвердил Поц. – Да и кретин он, а не хорват. Я бы даже сказал, не просто кретин, а гвардии кретин.
- Ладно, пусть так, - казначей из последних сил сохранял спокойствие. – Но у вас должен быть раввин, а уж он-то…
- Кто такой раввин? – не понял полковник.
- Полковой капеллан!
- А, падре! Есть такой, конечно же. Очень образованный человек, очень много знает. Но не могу гарантировать, что в круг его познаний входит и еврейский язык. И даже если знает, с тех пор, как полк покинула последняя беременная еврейка, у него не могло быть разговорной практики.
- Полковник, а вы проводили расследование, кто обрюхатил девушек?
