Тута уж как вам повезёт. Ладно, некогда мне с вами попусту лясы точить, прибрать-то надо, а то я с тобой болтаю, и Кика, глядючи на меня, тоже не работает. Так что пока-пока, дальнобойщик!
Приземляться вслепую мне ничуть не улыбалось, так можно и мимо космодрома промахнуться, если посадочное поле невелико по размерам, а корабль обязательно должен садиться на поверхность не мягче бетона, да ещё и ровную. Иначе запросто можно его опрокинуть, а опрокинувшийся корабль порой взрывается, не всегда, но часто. Зачем мне такой риск? Перепуганная, я рассказала Чарли о варианте с дозаправкой на орбитальной станции. Он долго думал, но так ничего и не решил, только обратился к Виктору. Без Боба он не мог использовать их шифр, Джоконда его не знала, так что пришлось ему связываться по радио и говорить открытым текстом. На самом деле, не совсем открытым, они пытались как можно сильнее запутать того, кто мог бы их подслушать, и даже имена чужие использовали.
- Билл вызывает Стива, - несколько раз повторил Чарли.
- Здесь Стив, - наконец, откликнулся кто-то, скорее всего, Виктор. – Что стряслось, Билли?
- Стрёмно делать, как ты мне сказал. Там нет радиомаяка. Можно заправиться на орбите и оттуда попасть в любое из Райских мест.
- Идиот. Станция – территория Мордора. Они сразу же сообщат тем, кого ты не хочешь видеть. Помни о большом точиле. Действуй по прежнему плану. Конец связи.
Итак, Чарли предложил, чтобы мы не приземлялись на этой планете, а заправились в космосе и повезли героин туда, куда поначалу Виктор и приказал его доставить. Виктор же, или Стив, если это кто-то другой, запретил так делать, потому что орбитальная станция оповестит Патруль, и нами займётся большое точило, то есть, крейсер. Что ж, выбора нам не дали, буду приземляться без курсового указателя, по одному только оптическому датчику. Велико ли посадочное поле на Пентаграмме? Я спросила Джоконду, но даже она этого не знала. Мне только и оставалось выкинуть это из головы и приземляться на такой космодром, какой он есть, и надеяться, что раз ближайший корабль прилетит туда только послезавтра, то космодром сейчас пустой.
Я немного волновалась перед непростой посадкой, даже руки слегка дрожали, но едва Джоконда объявила, что мы входим в атмосферу, волнение куда-то ушло. Так часто бывает – ожидание тяжёлого испытания тревожит гораздо больше, чем само испытание. Поначалу от меня почти ничего и не требовалось, я просто удерживала направление, которое давала Джоконда. По её словам, на большой высоте она может наводить меня по координатам космодрома, а вот пониже без радиомаяка уже никак.
Но оказалось, что беспокоилась я зря. Если бы хорошо подумала, запросто бы догадалась, что раз Пентаграмма способна не допускать Патруль внутрь своих границ, у неё наверняка есть силы противокосмической обороны, и эти силы так просто не пропустят на свою территорию неизвестно какой корабль. Мужской голос, раздавшийся в динамиках, чем-то напоминал голос бабы Яги и говорил на земном с тем же неуловимым акцентом, что и она, но гораздо лучше.
- Вызываю безымянный корабль Большого Кольца, - произнёс он.
- Мы вас слышим, - ответил Чарли. – Кто вы?
- Я командир звена истребителей ПВО страны, которую в Кольце называют Пентаграммой. Моё имя вам знать незачем, а позывной у меня Назгул-Четырнадцать. Я буду задавать вопросы, в основном стандартные. Если за минуту я не получу ответ на любой из них, ваш корабль будет сбит. Вопрос первый. Почему вы приняли решение приземляться на космодроме Пентаграмма?
- У нас почти кончилось горючее. Последний отрезок пути мы летели без ускорения, но до космодрома Мордор всё равно не дотянем.
- Почему вовремя не запаслись топливом?
- Горючего в кассете хватало, но пара ошибок пилота – и оно кончилось.
- Ясно. Посадку разрешаю. Ваш бот видит точку приземления?
- Вижу, - подтвердила Джоконда. – Но это не радиомаяк. Радиолуч падает на космодром сверху и отражается во все стороны.
- Наш бот видит, - повторил Чарли для Назгула.
- Сколько вас в экипаже? – продолжил допрос тот.
- Четверо.
- Сразу после приземления вы должны покинуть корабль и сдаться спецназу пограничной службы. Иначе будет применено оружие. Вам понятно?
- Да.
- В таком случае – конец связи. До встречи на космодроме.
Приземлилась я отвратительно, но так и задумывалось. Власти Пентаграммы должны были увидеть хреновое пилотирование и пустую топливную кассету после посадки, это они и увидели. Если, конечно, проверили запасы топлива. Памятуя об угрозе Назгула, мы мгновенно выскочили из корабля, немного задержался только Леон, но планетники и не умеют прыгать с такой высоты, как мы. Вокруг нас стояли люди в мощных доспехах и полностью закрывающих лицо шлемах с бластерами в руках, а в воздухе зависли пять летающих тарелок, тоже явно не безоружных.
Я думала, устаревших ещё век назад тарелок больше уже нигде не осталось. Я их видела только в исторических фильмах, они так часто появлялись в галлюцинациях обитателей древней Земли, что едва только очередные новые технологии подарили людям возможность придать летательным аппаратам такую форму, это тут же было опробовано. Но их двигатели работают только в мощном гравитационном поле вблизи планеты, далеко в космос на них не забраться, а в атмосфере тарелки из-за плохой обтекаемости получают сильное сопротивление воздуха и жрут топливо в три горла.
Пограничники в своих защитных костюмах не отличались от людей, но когда к нам подошли четверо, представившиеся полицейскими, я сразу поняла, почему этот народ называют орками. Из одежды на них были только кожаные пояса с оружием и чем-то вроде сумок, а на металлических пряжках горел знак пентаграммы – пятиконечной звезды с направленными вверх двумя лучами. Все они обросли шерстью от затылка до пальцев ног, включая ладони, лбов в привычном виде у них не было – брови составляли с волосами на голове единое целое, но на острых сверху ушах волосы росли не так густо, а лица вообще сверкали голой кожей. Двое мужчин были чисто выбриты, а у женщин бороды с усами и не росли, торчащие тёмные соски тоже оставались свободными от растительности, а ногти на руках и ногах сверкали красным лаком, похожим на кровь.
Нас рассадили в роскошные автомобили вполне современного вида, каждого по отдельности. Меня сопровождал полицейский и два пограничника, в доспехах здорово напоминающих роботов. Один из них сел за руль, второй устроился рядом с полицейским лицом ко мне, в полной готовности открыть огонь. Смотреть на них было скучно, так что я смотрела в окно. Но картина и там показалась мне скучной – сперва мы мчались по лесной дороге, и кроме деревьев по её краям и мчащихся мимо встречных автомобилей ничего рассмотреть не удавалось, а потом стали петлять по улочкам обычного городка, не неотличимо похожего на те десятки других, которые я видела раньше.
- Меня зовут позывной Огион, - неожиданно заговорил полицейский. – Без номера, просто Огион.
- Юлия, - в ответ представилась я.
На земном он говорил всё с тем же лёгким акцентом, наверно, из-за огромных зубов, которые мешали языку. Но понимала я его без труда.
- Юлия, вы знаете кого-нибудь на Пентаграмме или Мордоре?
- Нет. Я космичка и здесь впервые.
- И некое лицо с позывным Клптис тоже вам незнакомо?
- На этой планете у меня знакомых нет. Разве что среди космиков, да и то вряд ли. А в чём дело?
- Понимаете, Клптис – это адвокат, вызвавшийся представлять ваши интересы. Не лично ваши, Юлия, а всех вас, четверых.
- В этом есть что-то плохое? – не поняла я.
- Да. До сегодняшнего дня адвокат Клптис всегда работал на мафию и только на мафию. Это заставляет вас подозревать.
- В чём?
- Пока не знаю. Но Клптис за всю свою карьеру ни разу не защищал невиновных, хотя у судей порой возникало иное мнение – всем хочется хорошо кушать, и судьи – не исключение. Юлия, в чём виновны вы? Не запирайтесь, это бесполезно, тем более, чистосердечное признание облегчает душу. Вы верите в существование души?
Я заявила, что без адвоката, даже если он из мафии, ни на какие вопросы полиции отвечать не буду. Огион продолжал о чём-то спрашивать, и злился, не получая моих ответов. Время от времени из динамика на передней панели слышался раздражённый голос, я не знала, был это искин или человек, говорил он на местном языке, и я ни слова не понимала. Наверно, всё-таки человек, потому что Огион после каждой реплики нервничал всё сильнее.
Чтобы ненароком не ляпнуть лишнего, я стала в уме прокладывать курс обхода чёрной дыры. Ничего проложить мне даже примерно не удалось, но своей цели достигла – перестала слышать надоедливые вопросы полицейского. И тут внезапно заметила, что его тон резко изменился – теперь он говорил со мной очень доброжелательно и соглашался отложить допрос до появления адвоката Клптиса. Правда, назвав его имя, Огион скривился от отвращения. А тут и наше путешествие закончилось, и он отвёл меня в кабинет для допросов.
Этот кабинет совершенно не походил на те, что я видела в фильмах про полицию, и ещё меньше на загаженные камеры, где меня допрашивали патрульные после драк в портах, если, конечно, мне удавалось удрать или откупиться на месте. Здешние стол и стулья гораздо естественнее смотрелись бы в дорогом ресторане, чем в полицейском участке, а роскошный двуспальный диван был очень похож на мебель из люкса для новобрачных, который снял Гюнтер в портовой гостинице не то на Атлантиде, не то на Антарктиде, уже точно не помню названия того порта. И освещалось тут всё не простой лампочкой, а хрустальной люстрой. По крайней мере, если уж не хрусталь, так хорошая имитация хрусталя, космикам вовек не различить.
- Юлия, вы слишком напряжены, - произнёс Огион. – Вас смущает отсутствие на мне одежды? Но такова здешняя полицейская форма, я не ничего не могу изменить, устав строг и отклонений не допускает.
- Нагота меня не смущает, это привычное зрелище, - возразила я. – Космики с раннего детства видят обнажённые тела, причём частенько занимающиеся сексом. В кабине корабля негде уединиться, да и незачем – никто не обращает на это внимания. К тому же шерсть на вашем теле, Огион, самая густая именно в том месте, которое могло бы смутить других планетников. Но ни в коем случае не космиков.
- Очень хорошо. Тогда, Юлия, для создания более непринуждённой атмосферы позвольте вручить вам букет белых роз, - он протянул мне цветы, причём гораздо красивее, чем пытался мне подарить Леон в начале нашего путешествия. – Эти цветы вовсе не помешают нам дождаться появления этого мерзавца Клптиса.
- Зачем космичке цветы? – фыркнула я. – Это планетники на них помешаны.
- Нет? Ну, и ладно, - он бросил букет вверх, и тот куда-то пропал, по крайней мере, назад не падал.
Я посмотрела вверх, но увидела там самый обычный потолок, разве что разрисованный разноцветными геометрическими фигурами. Если даже предположить, что букет появился из тайника в спинке стула, то куда он делся на потолке, я понять совершенно не могла. Но тут вспомнила, что на этой планете вовсю колдуют, да и сама пентаграмма – магический символ.
- Это колдовство? – спросила я.
- Магия, - поправил он. – Или иллюзия. А может, наука с техникой. Практической разницы между ними нет. Имеет значение только результат, а не методы, которыми он достигается. Ладно, цветы вас не интересуют, а что вы скажете насчёт лёгкого ужина?
После концентратов поесть что-нибудь из натуральных продуктов было заманчиво, но я знала, что большинство блюд любой планетарной кухни космикам не подходят. Хорошо, если всё ограничится расстройством желудка, а если я заполучу всякие сыпи и отёки? Но Огион заверил меня, что знает об этой проблеме, и намеревается угостить меня тем, что подают в ресторанах порта Мордор. Он буквально на мгновение опустил руку ниже уровня стола, а когда вернул её обратно, уже держал в ней меню мордорского ресторана «Люкс».
- Заказывайте, - предложил он. – На цены не обращайте внимания, всё будет оплачено из специального фонда полиции. Алкоголь и наркотики, увы, предлагать не имею права, это запрещено дурацкими инструкциями финансового отдела, но прохладительные напитки можете выбирать любые.
Он пристально на меня смотрел, явно ожидая просьбы нарушить дурацкие инструкции. Но я просить не стала. Космикам наркотики куда опасней, чем планетникам. На всех планетах наркотики разные, даже если называются одинаково, и очередная местная разновидность какого-нибудь кокаина может вызвать сумасшедшую аллергию, которая запросто отправит незадачливого космика-наркомана к Матери космоса. С алкоголем всё иначе – спирт, разбавленный полуторным количеством воды, всюду остаётся тем же самым разбавленным спиртом, хоть и меняет своё название от порта к порту. Но и алкоголь мне сейчас тоже ни к чему, я ведь на допросе в полиции, причём не в порту Большого Кольца, где я хоть что-то знаю о местных законах и обычаях. Полной дурой надо быть, чтобы здесь ещё и чем-то затуманивать себе голову. Даже если допрос выглядит совсем не так, как показывают в фильмах.
- Какую музыку вы предпочитаете? – улыбаясь, спросил Огион. – Любую выбирайте, с любой планеты. Для магии нет ни расстояний, ни времени.
- На ваш выбор, Огион, - ответила я.
В музыке я не очень разбиралась, даже названий жанров не знала, но иногда с удовольствием слушала негромкие спокойные мелодии, вроде тех, что звучат в портовых ресторанах, когда в танцах перерыв. Танцевальная музыка мне тоже нравилась, хотя танцевать я совсем не умела. Всего раз попробовала, с Гюнтером, и это отбило желание пробовать второй раз – он тоже не умел, но ни одного моего пальчика не пропустил, все до единого оттоптал.
Орк громко хлопнул в ладоши, и из невидимых динамиков полилась тихая спокойная мелодия. Мы принялись за ужин, он болтал, а я больше ела, не особо не замечая вкуса. Может, эти блюда и были вершиной кулинарного искусства, но для меня вся еда делится на концентраты и остальное, которое лучше концентратов. Говорили, что в некоторых ресторанах подают еду хуже концентратов, но мне она не попадалась, да я и представить себе не могла, как что-то может быть хуже концентратов.
- Это жареная картошка, неотличимая от той, что растёт на Земле, - показывал мне Огион. – А это – мясо местного страуса, космикам оно не вредит, в Мордоре вас бы кормили точно такими же страусами. А это сыр из тюленьего молока, коровы у нас, к сожалению, мутировали, и я не уверен, что ваш организм нормально примет их молоко. А это варёные кукурузные зёрна, ешьте смело, они без мутаций.
Я попробовала всё, что нашлось на столе, но особенно налегала на мармелад, такого, как здесь, я никогда раньше не пробовала, и он быстро кончился. Мой сотрапезник откуда-то вытащил ещё одно блюдечко с мармеладом и заверил, что если понадобится, он легко раздобудет добавку. Запивала я всё это яблочным компотом, по словам Огиона, яблоки тоже ничем не отличались от своих предков с далёкой Земли.
- Не хотите потанцевать, Юлия? – неожиданно предложил он.
- Хочу, - выдохнула я.
- Тогда нужно или мне где-то раздобыть одежду, или вам – снять свою. Танцоры должны быть одеты или раздеты в едином стиле, иначе зрелище получится неэстетичным.
- Мне снять, конечно, - я ни на секундочку не усомнилась в выборе.
Приземляться вслепую мне ничуть не улыбалось, так можно и мимо космодрома промахнуться, если посадочное поле невелико по размерам, а корабль обязательно должен садиться на поверхность не мягче бетона, да ещё и ровную. Иначе запросто можно его опрокинуть, а опрокинувшийся корабль порой взрывается, не всегда, но часто. Зачем мне такой риск? Перепуганная, я рассказала Чарли о варианте с дозаправкой на орбитальной станции. Он долго думал, но так ничего и не решил, только обратился к Виктору. Без Боба он не мог использовать их шифр, Джоконда его не знала, так что пришлось ему связываться по радио и говорить открытым текстом. На самом деле, не совсем открытым, они пытались как можно сильнее запутать того, кто мог бы их подслушать, и даже имена чужие использовали.
- Билл вызывает Стива, - несколько раз повторил Чарли.
- Здесь Стив, - наконец, откликнулся кто-то, скорее всего, Виктор. – Что стряслось, Билли?
- Стрёмно делать, как ты мне сказал. Там нет радиомаяка. Можно заправиться на орбите и оттуда попасть в любое из Райских мест.
- Идиот. Станция – территория Мордора. Они сразу же сообщат тем, кого ты не хочешь видеть. Помни о большом точиле. Действуй по прежнему плану. Конец связи.
Итак, Чарли предложил, чтобы мы не приземлялись на этой планете, а заправились в космосе и повезли героин туда, куда поначалу Виктор и приказал его доставить. Виктор же, или Стив, если это кто-то другой, запретил так делать, потому что орбитальная станция оповестит Патруль, и нами займётся большое точило, то есть, крейсер. Что ж, выбора нам не дали, буду приземляться без курсового указателя, по одному только оптическому датчику. Велико ли посадочное поле на Пентаграмме? Я спросила Джоконду, но даже она этого не знала. Мне только и оставалось выкинуть это из головы и приземляться на такой космодром, какой он есть, и надеяться, что раз ближайший корабль прилетит туда только послезавтра, то космодром сейчас пустой.
Я немного волновалась перед непростой посадкой, даже руки слегка дрожали, но едва Джоконда объявила, что мы входим в атмосферу, волнение куда-то ушло. Так часто бывает – ожидание тяжёлого испытания тревожит гораздо больше, чем само испытание. Поначалу от меня почти ничего и не требовалось, я просто удерживала направление, которое давала Джоконда. По её словам, на большой высоте она может наводить меня по координатам космодрома, а вот пониже без радиомаяка уже никак.
Но оказалось, что беспокоилась я зря. Если бы хорошо подумала, запросто бы догадалась, что раз Пентаграмма способна не допускать Патруль внутрь своих границ, у неё наверняка есть силы противокосмической обороны, и эти силы так просто не пропустят на свою территорию неизвестно какой корабль. Мужской голос, раздавшийся в динамиках, чем-то напоминал голос бабы Яги и говорил на земном с тем же неуловимым акцентом, что и она, но гораздо лучше.
- Вызываю безымянный корабль Большого Кольца, - произнёс он.
- Мы вас слышим, - ответил Чарли. – Кто вы?
- Я командир звена истребителей ПВО страны, которую в Кольце называют Пентаграммой. Моё имя вам знать незачем, а позывной у меня Назгул-Четырнадцать. Я буду задавать вопросы, в основном стандартные. Если за минуту я не получу ответ на любой из них, ваш корабль будет сбит. Вопрос первый. Почему вы приняли решение приземляться на космодроме Пентаграмма?
- У нас почти кончилось горючее. Последний отрезок пути мы летели без ускорения, но до космодрома Мордор всё равно не дотянем.
- Почему вовремя не запаслись топливом?
- Горючего в кассете хватало, но пара ошибок пилота – и оно кончилось.
- Ясно. Посадку разрешаю. Ваш бот видит точку приземления?
- Вижу, - подтвердила Джоконда. – Но это не радиомаяк. Радиолуч падает на космодром сверху и отражается во все стороны.
- Наш бот видит, - повторил Чарли для Назгула.
- Сколько вас в экипаже? – продолжил допрос тот.
- Четверо.
- Сразу после приземления вы должны покинуть корабль и сдаться спецназу пограничной службы. Иначе будет применено оружие. Вам понятно?
- Да.
- В таком случае – конец связи. До встречи на космодроме.
Приземлилась я отвратительно, но так и задумывалось. Власти Пентаграммы должны были увидеть хреновое пилотирование и пустую топливную кассету после посадки, это они и увидели. Если, конечно, проверили запасы топлива. Памятуя об угрозе Назгула, мы мгновенно выскочили из корабля, немного задержался только Леон, но планетники и не умеют прыгать с такой высоты, как мы. Вокруг нас стояли люди в мощных доспехах и полностью закрывающих лицо шлемах с бластерами в руках, а в воздухе зависли пять летающих тарелок, тоже явно не безоружных.
Я думала, устаревших ещё век назад тарелок больше уже нигде не осталось. Я их видела только в исторических фильмах, они так часто появлялись в галлюцинациях обитателей древней Земли, что едва только очередные новые технологии подарили людям возможность придать летательным аппаратам такую форму, это тут же было опробовано. Но их двигатели работают только в мощном гравитационном поле вблизи планеты, далеко в космос на них не забраться, а в атмосфере тарелки из-за плохой обтекаемости получают сильное сопротивление воздуха и жрут топливо в три горла.
Пограничники в своих защитных костюмах не отличались от людей, но когда к нам подошли четверо, представившиеся полицейскими, я сразу поняла, почему этот народ называют орками. Из одежды на них были только кожаные пояса с оружием и чем-то вроде сумок, а на металлических пряжках горел знак пентаграммы – пятиконечной звезды с направленными вверх двумя лучами. Все они обросли шерстью от затылка до пальцев ног, включая ладони, лбов в привычном виде у них не было – брови составляли с волосами на голове единое целое, но на острых сверху ушах волосы росли не так густо, а лица вообще сверкали голой кожей. Двое мужчин были чисто выбриты, а у женщин бороды с усами и не росли, торчащие тёмные соски тоже оставались свободными от растительности, а ногти на руках и ногах сверкали красным лаком, похожим на кровь.
Нас рассадили в роскошные автомобили вполне современного вида, каждого по отдельности. Меня сопровождал полицейский и два пограничника, в доспехах здорово напоминающих роботов. Один из них сел за руль, второй устроился рядом с полицейским лицом ко мне, в полной готовности открыть огонь. Смотреть на них было скучно, так что я смотрела в окно. Но картина и там показалась мне скучной – сперва мы мчались по лесной дороге, и кроме деревьев по её краям и мчащихся мимо встречных автомобилей ничего рассмотреть не удавалось, а потом стали петлять по улочкам обычного городка, не неотличимо похожего на те десятки других, которые я видела раньше.
- Меня зовут позывной Огион, - неожиданно заговорил полицейский. – Без номера, просто Огион.
- Юлия, - в ответ представилась я.
На земном он говорил всё с тем же лёгким акцентом, наверно, из-за огромных зубов, которые мешали языку. Но понимала я его без труда.
- Юлия, вы знаете кого-нибудь на Пентаграмме или Мордоре?
- Нет. Я космичка и здесь впервые.
- И некое лицо с позывным Клптис тоже вам незнакомо?
- На этой планете у меня знакомых нет. Разве что среди космиков, да и то вряд ли. А в чём дело?
- Понимаете, Клптис – это адвокат, вызвавшийся представлять ваши интересы. Не лично ваши, Юлия, а всех вас, четверых.
- В этом есть что-то плохое? – не поняла я.
- Да. До сегодняшнего дня адвокат Клптис всегда работал на мафию и только на мафию. Это заставляет вас подозревать.
- В чём?
- Пока не знаю. Но Клптис за всю свою карьеру ни разу не защищал невиновных, хотя у судей порой возникало иное мнение – всем хочется хорошо кушать, и судьи – не исключение. Юлия, в чём виновны вы? Не запирайтесь, это бесполезно, тем более, чистосердечное признание облегчает душу. Вы верите в существование души?
Я заявила, что без адвоката, даже если он из мафии, ни на какие вопросы полиции отвечать не буду. Огион продолжал о чём-то спрашивать, и злился, не получая моих ответов. Время от времени из динамика на передней панели слышался раздражённый голос, я не знала, был это искин или человек, говорил он на местном языке, и я ни слова не понимала. Наверно, всё-таки человек, потому что Огион после каждой реплики нервничал всё сильнее.
Чтобы ненароком не ляпнуть лишнего, я стала в уме прокладывать курс обхода чёрной дыры. Ничего проложить мне даже примерно не удалось, но своей цели достигла – перестала слышать надоедливые вопросы полицейского. И тут внезапно заметила, что его тон резко изменился – теперь он говорил со мной очень доброжелательно и соглашался отложить допрос до появления адвоката Клптиса. Правда, назвав его имя, Огион скривился от отвращения. А тут и наше путешествие закончилось, и он отвёл меня в кабинет для допросов.
Этот кабинет совершенно не походил на те, что я видела в фильмах про полицию, и ещё меньше на загаженные камеры, где меня допрашивали патрульные после драк в портах, если, конечно, мне удавалось удрать или откупиться на месте. Здешние стол и стулья гораздо естественнее смотрелись бы в дорогом ресторане, чем в полицейском участке, а роскошный двуспальный диван был очень похож на мебель из люкса для новобрачных, который снял Гюнтер в портовой гостинице не то на Атлантиде, не то на Антарктиде, уже точно не помню названия того порта. И освещалось тут всё не простой лампочкой, а хрустальной люстрой. По крайней мере, если уж не хрусталь, так хорошая имитация хрусталя, космикам вовек не различить.
- Юлия, вы слишком напряжены, - произнёс Огион. – Вас смущает отсутствие на мне одежды? Но такова здешняя полицейская форма, я не ничего не могу изменить, устав строг и отклонений не допускает.
- Нагота меня не смущает, это привычное зрелище, - возразила я. – Космики с раннего детства видят обнажённые тела, причём частенько занимающиеся сексом. В кабине корабля негде уединиться, да и незачем – никто не обращает на это внимания. К тому же шерсть на вашем теле, Огион, самая густая именно в том месте, которое могло бы смутить других планетников. Но ни в коем случае не космиков.
- Очень хорошо. Тогда, Юлия, для создания более непринуждённой атмосферы позвольте вручить вам букет белых роз, - он протянул мне цветы, причём гораздо красивее, чем пытался мне подарить Леон в начале нашего путешествия. – Эти цветы вовсе не помешают нам дождаться появления этого мерзавца Клптиса.
- Зачем космичке цветы? – фыркнула я. – Это планетники на них помешаны.
- Нет? Ну, и ладно, - он бросил букет вверх, и тот куда-то пропал, по крайней мере, назад не падал.
Я посмотрела вверх, но увидела там самый обычный потолок, разве что разрисованный разноцветными геометрическими фигурами. Если даже предположить, что букет появился из тайника в спинке стула, то куда он делся на потолке, я понять совершенно не могла. Но тут вспомнила, что на этой планете вовсю колдуют, да и сама пентаграмма – магический символ.
- Это колдовство? – спросила я.
- Магия, - поправил он. – Или иллюзия. А может, наука с техникой. Практической разницы между ними нет. Имеет значение только результат, а не методы, которыми он достигается. Ладно, цветы вас не интересуют, а что вы скажете насчёт лёгкого ужина?
После концентратов поесть что-нибудь из натуральных продуктов было заманчиво, но я знала, что большинство блюд любой планетарной кухни космикам не подходят. Хорошо, если всё ограничится расстройством желудка, а если я заполучу всякие сыпи и отёки? Но Огион заверил меня, что знает об этой проблеме, и намеревается угостить меня тем, что подают в ресторанах порта Мордор. Он буквально на мгновение опустил руку ниже уровня стола, а когда вернул её обратно, уже держал в ней меню мордорского ресторана «Люкс».
- Заказывайте, - предложил он. – На цены не обращайте внимания, всё будет оплачено из специального фонда полиции. Алкоголь и наркотики, увы, предлагать не имею права, это запрещено дурацкими инструкциями финансового отдела, но прохладительные напитки можете выбирать любые.
Он пристально на меня смотрел, явно ожидая просьбы нарушить дурацкие инструкции. Но я просить не стала. Космикам наркотики куда опасней, чем планетникам. На всех планетах наркотики разные, даже если называются одинаково, и очередная местная разновидность какого-нибудь кокаина может вызвать сумасшедшую аллергию, которая запросто отправит незадачливого космика-наркомана к Матери космоса. С алкоголем всё иначе – спирт, разбавленный полуторным количеством воды, всюду остаётся тем же самым разбавленным спиртом, хоть и меняет своё название от порта к порту. Но и алкоголь мне сейчас тоже ни к чему, я ведь на допросе в полиции, причём не в порту Большого Кольца, где я хоть что-то знаю о местных законах и обычаях. Полной дурой надо быть, чтобы здесь ещё и чем-то затуманивать себе голову. Даже если допрос выглядит совсем не так, как показывают в фильмах.
- Какую музыку вы предпочитаете? – улыбаясь, спросил Огион. – Любую выбирайте, с любой планеты. Для магии нет ни расстояний, ни времени.
- На ваш выбор, Огион, - ответила я.
В музыке я не очень разбиралась, даже названий жанров не знала, но иногда с удовольствием слушала негромкие спокойные мелодии, вроде тех, что звучат в портовых ресторанах, когда в танцах перерыв. Танцевальная музыка мне тоже нравилась, хотя танцевать я совсем не умела. Всего раз попробовала, с Гюнтером, и это отбило желание пробовать второй раз – он тоже не умел, но ни одного моего пальчика не пропустил, все до единого оттоптал.
Орк громко хлопнул в ладоши, и из невидимых динамиков полилась тихая спокойная мелодия. Мы принялись за ужин, он болтал, а я больше ела, не особо не замечая вкуса. Может, эти блюда и были вершиной кулинарного искусства, но для меня вся еда делится на концентраты и остальное, которое лучше концентратов. Говорили, что в некоторых ресторанах подают еду хуже концентратов, но мне она не попадалась, да я и представить себе не могла, как что-то может быть хуже концентратов.
- Это жареная картошка, неотличимая от той, что растёт на Земле, - показывал мне Огион. – А это – мясо местного страуса, космикам оно не вредит, в Мордоре вас бы кормили точно такими же страусами. А это сыр из тюленьего молока, коровы у нас, к сожалению, мутировали, и я не уверен, что ваш организм нормально примет их молоко. А это варёные кукурузные зёрна, ешьте смело, они без мутаций.
Я попробовала всё, что нашлось на столе, но особенно налегала на мармелад, такого, как здесь, я никогда раньше не пробовала, и он быстро кончился. Мой сотрапезник откуда-то вытащил ещё одно блюдечко с мармеладом и заверил, что если понадобится, он легко раздобудет добавку. Запивала я всё это яблочным компотом, по словам Огиона, яблоки тоже ничем не отличались от своих предков с далёкой Земли.
- Не хотите потанцевать, Юлия? – неожиданно предложил он.
- Хочу, - выдохнула я.
- Тогда нужно или мне где-то раздобыть одежду, или вам – снять свою. Танцоры должны быть одеты или раздеты в едином стиле, иначе зрелище получится неэстетичным.
- Мне снять, конечно, - я ни на секундочку не усомнилась в выборе.
