Варвара шла и тряслась. Нет, не от холода, мороз был не заметен. Девушку пугал тёмный ночной лес, таивший в себе неизвестные опасности. Проселочную дорогу за вечер замело так, что и не скажешь, что днём по ней ездили сани. Сугробы были выше колена, шагать сложно, из-за усердных движений Варвара разгорелась, зарумянилась.
Снег валил всё сильнее. Белые хлопья залепляли глаза, рот, Варвара все выше поднимала ворот шубки, которая от тающего снега стала неподъемно тяжела для хрупкой девушки.
"А может вернуться домой?" - подумала девушка, посмотрев в обратную сторону, где вдали ещё виднелись редкие огни родной деревни. "Нет, пойду!" - твёрдо решила она, и стряхнув рукавицей снег с платка, отправилась дальше. Вот и развилка с указателем, как в сказке - прямо, направо, налево. Варвара огляделась. Сворачивать с тропы было страшно, и она ещё раз посмотрела назад, но там уже ничего не было видно. Девушка посмотрела на небо, откуда завораживающе спускались снежинки. Луны видно не было из-за снегопада, но если бы ночь была ясная, то было б понятно, что сегодня полнолуние, выпавшее на зимнее солнцестояние. Именно это подвигло Варвару Демьянову пойти тайно в лес, чтобы найти ведьму, которая её сердечные дела поможет разрешить. Девушка и дары приготовила - в шелковом платке спрятала она жемчуга свои, ожерелье, серьги и колечко, чтобы отблагодарить старуху лесную.
Шла Варвара с мыслью приворожить суженного, кузнеца местного, Егора Задорина. Только о нём дума не давала свернуть с пути намеченного, храбрости придавала и сил. Ох и хорош же Егорушка! Кудри так и вьются кольцами, да такими тугими, что и силой, кажется, не разогнешь. А глаза... чёрные и горячие, как угли в кузнецкой печи, глянет, будто сердце жаром обожжёт. И высок, и статен, и силён! О лучшем муже Варвара мечтать не могла с весны, даже сватам одним отказала, а Егор и не посмотрит на неё...
И вот, представив своего возлюбленного, Варвара шагнула в глубь леса. Прямо посередине левой и центральной дороги, мимо указателя. А там ноги должны сами повести к дому колдуньи в бесовской час. Ведьмовские приметы не заставили себя ждать. До этого в лесу было тихо, но вдруг где-то заухал филин, будто засмеялся над деревенской девкой, которая чуть ли не на четвереньках лезла через сугробы. Звуки эхом разнеслись по всей округе, но Варвара сдержалась, не подала виду, что испугалась.
Дорога дальше становилась всё сложнее, но стало совсем невмоготу, когда с большой ели на девушку обрушилась лавина снега. Тут она не сдержалась, и завизжала , закрывая лицо руками. Кое-как она выбралась из снега, рыдая от отчаяния. Она плюхнулась под эту самую ель, без сил совсем, подумывая вернуться домой. Занятая своими мыслями, Варвара не сразу и заметила, что невдалеке кто-то рычит. Будто зверь свою добычу делит, и тихохонько так радуется. Сердце у бедняги остановилось от страха. От испуга девушка никак не могла разобрать откуда идёт звук, он будто доносился всё время с разных сторон, даже сверху. Варвара уже подумала, что ей это чудится, когда совсем близко раздался грозный рык. Она взвизгнула, и что есть мочи побежала, падая, спотыкаясь, будто безумная, несясь сама не зная куда.
Сердце бедной рвалось из груди от страха, а голос охрип окончательно от крика, когда она упала без чувств. Неизвестно, сколько времени прошло, но когда Варвара раскрыла глаза, над ней было ясное безоблачное небо. Луна светила ярко, от чего снег переливался чудным серебром, искрясь и играя блеском. Девушка поднялась на колени и сняла сбившийся платок, чтобы отряхнуть его. В рукавицах это делать было неудобно, пришлось их тоже снять. Варвара вытерла ладонями мокрое лицо, пригладила волосы и спрятала под шубу выбившиеся русые косы. Завязывая углы платка Варвара вдруг замерла. Вдалеке она увидела какой-то огонёк. Присмотревшись, она поняла, что там избушка. Варвара вскочила на ноги, и, наспех надевая рукавицы, бросилась туда, молясь, чтобы она не оказалась миражом.
На небольшой полянке стояло хилое, наполовину занесенное снегом строение. Стены из сруба уже давным-давно потемнели и покрылись бурым мхом, а пакля, которая забивала щели, истлела от времени. Соломенную крышу покрывал толстый слой снега, в нем был виден конец печной трубы, из которой тонко струился дым.
Около двери снег был ниже, наверно, кто-то её недавно открывал. Справа оказалось небольшое окошко, густо замазанное глиной, в котором мелькал огонь с печи. Варвара окоченевшими пальцами уцепилась за деревянную дверную ручку и дёрнула на себя. Дверь отворилась сразу, хоть и туго из-за мешавшего снега.
- Есть тут кто живой? - войдя, спросила охрипшим голосом Варвара, изо рта её клубом повалил пар. Она осмотрелась, пытаясь привыкнуть к темноте после ослепительного белоснежного покрова, освещенного полной луной. Четверть комнаты занимала печка. От нее до стены шла занавеска, которая на данный момент была закрыта. Около печи стояла широкая лавка, рядом у стены другая. Большую часть комнаты загромождал стол на косых ножках.
На стенах висели пучки с травой, шкуры, какие-то тряпицы. Всё было старое, покрытое слоем пыли и копоти, с запахом затхлости и плесени. Из источников света и тепла были только тлеющие угли, виднеющиеся из приоткрытой дверки печи. Грели они мало, и в избе было не намного теплее, чем на улице.
Варвара брезгливо морщилась, оглядывая небогатое убранство, когда за занавеской кто-то закашлял.
- Кто здесь? - испуганно пискнула девушка, когда перед ней появилась хозяйка жилища.
- Это я здесь должна спрашивать, кто здесь, - прохрипела показавшаяся старуха. На голове у нее красовалась замотанная тюрбаном трухлявая шаль, на плечи был наброшен овечий тулуп, побитый молью и свалявшийся от времени, на ногах сквозь грязную юбку были видны шерстяные мотанки, надетые под унты. Лицо Варвара не рискнула рассматривать, боясь напугаться, ей хватало и запаха, который исходил от хозяйки.
- Не гневайся, бабушка, - попросила она, собираясь с мыслями, - пришла просить твоей милости.
Девушка достала из-за пазухи платок со своими украшениями, и положила на угол стола, непослушными пальцами развязав так, чтобы было видно содержимое.
Ведьма посмотрела издалека, подняв лохматую бровь, и громко и смачно шмыгнув носом, спросила:
- Ну и чего ты хочешь за свое подношение?
- Мне бы... бабушка... Егора... эх, - залепетала Варвара.
- Какого такого Ягора? - не поняла старуха.
- Егора, моего Егора... кузнеца, приворожить бы, вот, - набравшись смелости призналась Варвара.
Старуха щёлкнула языком.
- Ага, приворожить стало бы? А зачем?
- Так я это... люблю его!
- А он тебя?
- И он меня! Но не знает ещё об этом...
- Как это?
Варвара потупила взор.
- Он на другой жениться хочет... В аккурат после поста! А я не могу допустить этого!
- Почему же не можешь? Женится на другой, значит, любит, - рассудила ведьма.
- Нет, не любит он её! - вскрикнула пискливо Варвара, и даже ножкой притопнула, - Меня он должен любить, мой он только!
- А ну прикрыла рот, здесь тебе не кричать! - осадила её старуха, садясь на скамейку возле печки, - Ты вроде девка видная, неужели без ворожбы нельзя обойтись? Ведь цена-то не в этом, - ведьма кивнула на стол и потрясла пальцем с грязным ногтем, а затем приложила руку к груди, - А в этом...
- Бабушка, наколдуй! - взмолилась Варвара, которой уже порядком надоели расспросы, - На всё готова, на всё согласна! Лишь бы моим был Егор...
- Ладно, садись на скамейку, - будто нехотя согласилась ведьма, а сама встала и ушла за занавеску. Там минут пять раздавался какой-то грохот, и когда хозяйка вернулась, девушка ждала её на указанном месте, уложив рукавицы на колени, а руки поверх них.
- На! - ведьма сунула ей осколок зеркала, с одной стороны овальный, а с другой с отколотым краем, - смотри внимательно.
Варвара без лишних слов приняла аккуратно обеими руками грязноватый мутный кусок, сдерживаясь, чтобы не протереть рукавом поверхность.
- Смотри! - приказала шепотом старуха.
В зеркале показалась белая сияющая точка, Варвара смотрела сначала с удивлением, а потом уже не могла отвести глаз. Точка росла, превращаясь в серебристый круг, пока не заполонила собой все пространство. Тогда Варвара закатила глаза, и едва ведьма успела забрать зеркало и уложить девушку на скамейку, чтоб не упала.
- Ой, дура, дура! Ну и дура, тьфу! Слов других нету! - возмущалась ведьма.
За неплотно прикрытой дверью раздалось тихое раскатистое рычание. Этот звук заставил старуху обернуться лицом к выходу. Так стоя руки в боки и застыла, выжидая.
Раздался звук когтей, корябающих дерево. Следом за этим дверь отворилась, и грязный пол избушки залил лунный свет. Вошла огромная рысь. Пушистая густая шерсть животного искрилась от налипших снежинок и какого-то волшебного сияния. Животное с шумом вдохнуло воздух и недовольно зарычало.
- Я думала ты и не придёшь уже на ужин, - чуть обидчиво, с кокетливыми нотками произнесла ведьма. Затем она щёлкнула пальцами и всё обрело истинный облик. Огонь в печи радостно заворчал, запылал жарко и бойко, на столе загорелись свечи из медового воска, обдавая помещение сладким пряным ароматом. Мусор, пыль, паутина, всё куда-то исчезло - занавеска из грязной тряпки стала нарядной шторкой из плотной белой ткани в синий цветочек, на столе стояли накрытые крышками чугунки с угощениями, на лавках оказались шерстяные подстилки. Пол был чисто выметен, выстелен в несколько слоев циновками. Чисто и приятно стало всё кругом, и хозяйка тоже - вместо старухи-замарашки показалась смуглая женщина, лет тридцати, высокая, статная, с горделивой осанкой, чёрные волосы были заплетены в мелкие косы, которые затем соединялись в одну толстую, до пояса. На голове, прямо посреди лба красовалась синяя лента с голубыми камнями, из такого же камня был сделан и перстень колдуньи. Вместо грязных лохмотьев на ней было серое шерстяное платье, на плечах красовалась песцовая шкура. Женщина подняла чёрную изогнутую бровь, выжидающе глядя на гостя.
Рысь склонила голову в поклоне, и тонкая серебристая материя вдруг отлетела от зверя, и будто сквозняком вышла в щель под дверью. Перед ведьмой оказался мужчина. Головой чуть ли не в потолок избы упирался, плечи широкие, а волосы на голове длинные, белые, ниже плеч волнами лежали. На лице такого же цвета густая борода. Стоял богатырь, и наготы своей совсем не стеснялся. Из вещей только ожерелье из звериных клыков на нём и было. Из клыков, и одного голубого камня.
- Когда же я тебя к одежде приучу, - задумчиво произнесла ведьма, потирая длинным пальцем с чёрным ногтем свой острый подбородок, а глаза тем временем синим светом сверкали, так и сдерживалась женщина, чтобы не захохотать.
- Луна моя, к чему мне тряпки, - произнес мужчина-рысь, подходя к ведьме. Он взял колдунью за лицо и притянул к себе для жаркого поцелуя.
- Рысс, оденься, - попросила настойчиво ведьма, отрываясь от возлюбленного, - у нас же сегодня гостья.
Женщина достала с печи простыню и протянула мужчине. Он недовольно хмыкнул, но обернул её вокруг бедер.
- И зачем она пожаловала? - поинтересовался густым басом, рассматривая мирно спящую девицу.
- Ворожба ей моя потребовалась, - усмехнулась ведьма, беря со стола платок с подношением, и показывая содержимое Рыссу.
- Красиво, - оценил он, - оставишь себе?
- Ты же знаешь, мне жемчуга без надобности, - ведьма пошевелила пальцами, и перстень её засверкал серебристыми переливами. - Да и чужого мне не надо!
Она брезгливо, двумя пальцами свернула платок потуже, и подошла к Варваре. Затем засунула украшения той в рукавицу, а рукавицу надела на белую ручку. Делала всё это, не касаясь её кожи.
- Ну, а насчет ворожбы что? Не захотела помочь? - спросил мужчина, который стоял прямо за спиной ведьмы, наблюдал за её действиями.
Женщина фыркнула.
- Чему помогать-то? - вспылила она, разворачиваясь к Рыссу. - Знаешь, чего дура эта хочет? Парня от возлюбленной отвернуть, себе подчинить! А тот жениться собирается, третий год деньги копит, чтобы тятька у Матрёны лишь согласие дал! Матрёнка эта тоже любит кузнеца, каково бы ей было, если бы тот вдруг на эту дуру внимание переключил?
- Тише, тише, Лунна (лУнна - прим. автора), - зашипел мужчина, обнимая ведьму со спины. Та закрыла глаза, и через секунду перекошенное от злобы лицо отразило блаженство.
- Только три года тут живу, а уже приметили меня... Может зря я тогда выдала себя, влезла не в свое дело? - уже тихо и спокойно спросила у партнёра Лунна.
- Тогда дитё бы не сдюжило без твоей помощи, - рассудил Рысс.
- Точно. Тяжело жить, благословенной ночным светилом, и не иметь возможности помогать людям. А если с вилами за мной придут? Обвинят в каком непотребстве?
- Не переживай, - поцеловал мужчина ведьму в лоб, - с одним злодеем справились, - и тут он дернул указательным и средним пальцами песцовую накидку ведьмы за хвост, напоминая об обстоятельствах, при которых была добыта эта шкура, - и других одолеем, если надо будет.
Лунна положила Рыссу голову на грудь и вздохнула.
- Что теперь с этой делать будешь? - спросил через некоторое время мужчина, кивнув пренебрежительно в сторону спящей Варвары.
- А что? Проспится тут до петухов, вся дурь из неё повыйдет, баклуша изнеженная, тьфу! - ведьма опять плюнула, Рысс засмеялся.
- А сколько там времени уже?! - спохватилась Лунна, и метнулась к окну, но это скорее инстинктивно, потому что ответ она и так знала, и без того, чтобы видеть небо.
- Скорее, мы опоздаем! - засуетилась ведьма. Она закрыла глаза, и прошептала заветные слова, поочередно касаясь лица пальцем, на котором был перстень с лунным камнем. Щеки, глаза и подбородок. После этого синие очи засветились серебром, и одежда тоже.
- Красота! - прошептал Рысс своим бархатистым раскатистым голосом, напоминающим рычание его зверя.
Ведьма счастливо засмеялась и крепко запечатлела поцелуй на губах своего возлюбленного.
- Давай поспешим, скоро ночное светило будет созывать своих детей! - поторопила она его.
Кожа мужчины засветилась голубым светом, тот мелко задрожал, зарычал и начал уменьшать в размерах, покрываясь густой шерстью, пока не превратился в рысь.
- Ну, вперёд! - взметнула Лунна подолом воздух, и вместе со зверем вышла в лунную ночь, на праздник зимнего солнцестояния.
(Самая длинная зимняя ночь - прим. автора)
Снег валил всё сильнее. Белые хлопья залепляли глаза, рот, Варвара все выше поднимала ворот шубки, которая от тающего снега стала неподъемно тяжела для хрупкой девушки.
"А может вернуться домой?" - подумала девушка, посмотрев в обратную сторону, где вдали ещё виднелись редкие огни родной деревни. "Нет, пойду!" - твёрдо решила она, и стряхнув рукавицей снег с платка, отправилась дальше. Вот и развилка с указателем, как в сказке - прямо, направо, налево. Варвара огляделась. Сворачивать с тропы было страшно, и она ещё раз посмотрела назад, но там уже ничего не было видно. Девушка посмотрела на небо, откуда завораживающе спускались снежинки. Луны видно не было из-за снегопада, но если бы ночь была ясная, то было б понятно, что сегодня полнолуние, выпавшее на зимнее солнцестояние. Именно это подвигло Варвару Демьянову пойти тайно в лес, чтобы найти ведьму, которая её сердечные дела поможет разрешить. Девушка и дары приготовила - в шелковом платке спрятала она жемчуга свои, ожерелье, серьги и колечко, чтобы отблагодарить старуху лесную.
Шла Варвара с мыслью приворожить суженного, кузнеца местного, Егора Задорина. Только о нём дума не давала свернуть с пути намеченного, храбрости придавала и сил. Ох и хорош же Егорушка! Кудри так и вьются кольцами, да такими тугими, что и силой, кажется, не разогнешь. А глаза... чёрные и горячие, как угли в кузнецкой печи, глянет, будто сердце жаром обожжёт. И высок, и статен, и силён! О лучшем муже Варвара мечтать не могла с весны, даже сватам одним отказала, а Егор и не посмотрит на неё...
И вот, представив своего возлюбленного, Варвара шагнула в глубь леса. Прямо посередине левой и центральной дороги, мимо указателя. А там ноги должны сами повести к дому колдуньи в бесовской час. Ведьмовские приметы не заставили себя ждать. До этого в лесу было тихо, но вдруг где-то заухал филин, будто засмеялся над деревенской девкой, которая чуть ли не на четвереньках лезла через сугробы. Звуки эхом разнеслись по всей округе, но Варвара сдержалась, не подала виду, что испугалась.
Дорога дальше становилась всё сложнее, но стало совсем невмоготу, когда с большой ели на девушку обрушилась лавина снега. Тут она не сдержалась, и завизжала , закрывая лицо руками. Кое-как она выбралась из снега, рыдая от отчаяния. Она плюхнулась под эту самую ель, без сил совсем, подумывая вернуться домой. Занятая своими мыслями, Варвара не сразу и заметила, что невдалеке кто-то рычит. Будто зверь свою добычу делит, и тихохонько так радуется. Сердце у бедняги остановилось от страха. От испуга девушка никак не могла разобрать откуда идёт звук, он будто доносился всё время с разных сторон, даже сверху. Варвара уже подумала, что ей это чудится, когда совсем близко раздался грозный рык. Она взвизгнула, и что есть мочи побежала, падая, спотыкаясь, будто безумная, несясь сама не зная куда.
Сердце бедной рвалось из груди от страха, а голос охрип окончательно от крика, когда она упала без чувств. Неизвестно, сколько времени прошло, но когда Варвара раскрыла глаза, над ней было ясное безоблачное небо. Луна светила ярко, от чего снег переливался чудным серебром, искрясь и играя блеском. Девушка поднялась на колени и сняла сбившийся платок, чтобы отряхнуть его. В рукавицах это делать было неудобно, пришлось их тоже снять. Варвара вытерла ладонями мокрое лицо, пригладила волосы и спрятала под шубу выбившиеся русые косы. Завязывая углы платка Варвара вдруг замерла. Вдалеке она увидела какой-то огонёк. Присмотревшись, она поняла, что там избушка. Варвара вскочила на ноги, и, наспех надевая рукавицы, бросилась туда, молясь, чтобы она не оказалась миражом.
На небольшой полянке стояло хилое, наполовину занесенное снегом строение. Стены из сруба уже давным-давно потемнели и покрылись бурым мхом, а пакля, которая забивала щели, истлела от времени. Соломенную крышу покрывал толстый слой снега, в нем был виден конец печной трубы, из которой тонко струился дым.
Около двери снег был ниже, наверно, кто-то её недавно открывал. Справа оказалось небольшое окошко, густо замазанное глиной, в котором мелькал огонь с печи. Варвара окоченевшими пальцами уцепилась за деревянную дверную ручку и дёрнула на себя. Дверь отворилась сразу, хоть и туго из-за мешавшего снега.
- Есть тут кто живой? - войдя, спросила охрипшим голосом Варвара, изо рта её клубом повалил пар. Она осмотрелась, пытаясь привыкнуть к темноте после ослепительного белоснежного покрова, освещенного полной луной. Четверть комнаты занимала печка. От нее до стены шла занавеска, которая на данный момент была закрыта. Около печи стояла широкая лавка, рядом у стены другая. Большую часть комнаты загромождал стол на косых ножках.
На стенах висели пучки с травой, шкуры, какие-то тряпицы. Всё было старое, покрытое слоем пыли и копоти, с запахом затхлости и плесени. Из источников света и тепла были только тлеющие угли, виднеющиеся из приоткрытой дверки печи. Грели они мало, и в избе было не намного теплее, чем на улице.
Варвара брезгливо морщилась, оглядывая небогатое убранство, когда за занавеской кто-то закашлял.
- Кто здесь? - испуганно пискнула девушка, когда перед ней появилась хозяйка жилища.
- Это я здесь должна спрашивать, кто здесь, - прохрипела показавшаяся старуха. На голове у нее красовалась замотанная тюрбаном трухлявая шаль, на плечи был наброшен овечий тулуп, побитый молью и свалявшийся от времени, на ногах сквозь грязную юбку были видны шерстяные мотанки, надетые под унты. Лицо Варвара не рискнула рассматривать, боясь напугаться, ей хватало и запаха, который исходил от хозяйки.
- Не гневайся, бабушка, - попросила она, собираясь с мыслями, - пришла просить твоей милости.
Девушка достала из-за пазухи платок со своими украшениями, и положила на угол стола, непослушными пальцами развязав так, чтобы было видно содержимое.
Ведьма посмотрела издалека, подняв лохматую бровь, и громко и смачно шмыгнув носом, спросила:
- Ну и чего ты хочешь за свое подношение?
- Мне бы... бабушка... Егора... эх, - залепетала Варвара.
- Какого такого Ягора? - не поняла старуха.
- Егора, моего Егора... кузнеца, приворожить бы, вот, - набравшись смелости призналась Варвара.
Старуха щёлкнула языком.
- Ага, приворожить стало бы? А зачем?
- Так я это... люблю его!
- А он тебя?
- И он меня! Но не знает ещё об этом...
- Как это?
Варвара потупила взор.
- Он на другой жениться хочет... В аккурат после поста! А я не могу допустить этого!
- Почему же не можешь? Женится на другой, значит, любит, - рассудила ведьма.
- Нет, не любит он её! - вскрикнула пискливо Варвара, и даже ножкой притопнула, - Меня он должен любить, мой он только!
- А ну прикрыла рот, здесь тебе не кричать! - осадила её старуха, садясь на скамейку возле печки, - Ты вроде девка видная, неужели без ворожбы нельзя обойтись? Ведь цена-то не в этом, - ведьма кивнула на стол и потрясла пальцем с грязным ногтем, а затем приложила руку к груди, - А в этом...
- Бабушка, наколдуй! - взмолилась Варвара, которой уже порядком надоели расспросы, - На всё готова, на всё согласна! Лишь бы моим был Егор...
- Ладно, садись на скамейку, - будто нехотя согласилась ведьма, а сама встала и ушла за занавеску. Там минут пять раздавался какой-то грохот, и когда хозяйка вернулась, девушка ждала её на указанном месте, уложив рукавицы на колени, а руки поверх них.
- На! - ведьма сунула ей осколок зеркала, с одной стороны овальный, а с другой с отколотым краем, - смотри внимательно.
Варвара без лишних слов приняла аккуратно обеими руками грязноватый мутный кусок, сдерживаясь, чтобы не протереть рукавом поверхность.
- Смотри! - приказала шепотом старуха.
В зеркале показалась белая сияющая точка, Варвара смотрела сначала с удивлением, а потом уже не могла отвести глаз. Точка росла, превращаясь в серебристый круг, пока не заполонила собой все пространство. Тогда Варвара закатила глаза, и едва ведьма успела забрать зеркало и уложить девушку на скамейку, чтоб не упала.
- Ой, дура, дура! Ну и дура, тьфу! Слов других нету! - возмущалась ведьма.
За неплотно прикрытой дверью раздалось тихое раскатистое рычание. Этот звук заставил старуху обернуться лицом к выходу. Так стоя руки в боки и застыла, выжидая.
Раздался звук когтей, корябающих дерево. Следом за этим дверь отворилась, и грязный пол избушки залил лунный свет. Вошла огромная рысь. Пушистая густая шерсть животного искрилась от налипших снежинок и какого-то волшебного сияния. Животное с шумом вдохнуло воздух и недовольно зарычало.
- Я думала ты и не придёшь уже на ужин, - чуть обидчиво, с кокетливыми нотками произнесла ведьма. Затем она щёлкнула пальцами и всё обрело истинный облик. Огонь в печи радостно заворчал, запылал жарко и бойко, на столе загорелись свечи из медового воска, обдавая помещение сладким пряным ароматом. Мусор, пыль, паутина, всё куда-то исчезло - занавеска из грязной тряпки стала нарядной шторкой из плотной белой ткани в синий цветочек, на столе стояли накрытые крышками чугунки с угощениями, на лавках оказались шерстяные подстилки. Пол был чисто выметен, выстелен в несколько слоев циновками. Чисто и приятно стало всё кругом, и хозяйка тоже - вместо старухи-замарашки показалась смуглая женщина, лет тридцати, высокая, статная, с горделивой осанкой, чёрные волосы были заплетены в мелкие косы, которые затем соединялись в одну толстую, до пояса. На голове, прямо посреди лба красовалась синяя лента с голубыми камнями, из такого же камня был сделан и перстень колдуньи. Вместо грязных лохмотьев на ней было серое шерстяное платье, на плечах красовалась песцовая шкура. Женщина подняла чёрную изогнутую бровь, выжидающе глядя на гостя.
Рысь склонила голову в поклоне, и тонкая серебристая материя вдруг отлетела от зверя, и будто сквозняком вышла в щель под дверью. Перед ведьмой оказался мужчина. Головой чуть ли не в потолок избы упирался, плечи широкие, а волосы на голове длинные, белые, ниже плеч волнами лежали. На лице такого же цвета густая борода. Стоял богатырь, и наготы своей совсем не стеснялся. Из вещей только ожерелье из звериных клыков на нём и было. Из клыков, и одного голубого камня.
- Когда же я тебя к одежде приучу, - задумчиво произнесла ведьма, потирая длинным пальцем с чёрным ногтем свой острый подбородок, а глаза тем временем синим светом сверкали, так и сдерживалась женщина, чтобы не захохотать.
- Луна моя, к чему мне тряпки, - произнес мужчина-рысь, подходя к ведьме. Он взял колдунью за лицо и притянул к себе для жаркого поцелуя.
- Рысс, оденься, - попросила настойчиво ведьма, отрываясь от возлюбленного, - у нас же сегодня гостья.
Женщина достала с печи простыню и протянула мужчине. Он недовольно хмыкнул, но обернул её вокруг бедер.
- И зачем она пожаловала? - поинтересовался густым басом, рассматривая мирно спящую девицу.
- Ворожба ей моя потребовалась, - усмехнулась ведьма, беря со стола платок с подношением, и показывая содержимое Рыссу.
- Красиво, - оценил он, - оставишь себе?
- Ты же знаешь, мне жемчуга без надобности, - ведьма пошевелила пальцами, и перстень её засверкал серебристыми переливами. - Да и чужого мне не надо!
Она брезгливо, двумя пальцами свернула платок потуже, и подошла к Варваре. Затем засунула украшения той в рукавицу, а рукавицу надела на белую ручку. Делала всё это, не касаясь её кожи.
- Ну, а насчет ворожбы что? Не захотела помочь? - спросил мужчина, который стоял прямо за спиной ведьмы, наблюдал за её действиями.
Женщина фыркнула.
- Чему помогать-то? - вспылила она, разворачиваясь к Рыссу. - Знаешь, чего дура эта хочет? Парня от возлюбленной отвернуть, себе подчинить! А тот жениться собирается, третий год деньги копит, чтобы тятька у Матрёны лишь согласие дал! Матрёнка эта тоже любит кузнеца, каково бы ей было, если бы тот вдруг на эту дуру внимание переключил?
- Тише, тише, Лунна (лУнна - прим. автора), - зашипел мужчина, обнимая ведьму со спины. Та закрыла глаза, и через секунду перекошенное от злобы лицо отразило блаженство.
- Только три года тут живу, а уже приметили меня... Может зря я тогда выдала себя, влезла не в свое дело? - уже тихо и спокойно спросила у партнёра Лунна.
- Тогда дитё бы не сдюжило без твоей помощи, - рассудил Рысс.
- Точно. Тяжело жить, благословенной ночным светилом, и не иметь возможности помогать людям. А если с вилами за мной придут? Обвинят в каком непотребстве?
- Не переживай, - поцеловал мужчина ведьму в лоб, - с одним злодеем справились, - и тут он дернул указательным и средним пальцами песцовую накидку ведьмы за хвост, напоминая об обстоятельствах, при которых была добыта эта шкура, - и других одолеем, если надо будет.
Лунна положила Рыссу голову на грудь и вздохнула.
- Что теперь с этой делать будешь? - спросил через некоторое время мужчина, кивнув пренебрежительно в сторону спящей Варвары.
- А что? Проспится тут до петухов, вся дурь из неё повыйдет, баклуша изнеженная, тьфу! - ведьма опять плюнула, Рысс засмеялся.
- А сколько там времени уже?! - спохватилась Лунна, и метнулась к окну, но это скорее инстинктивно, потому что ответ она и так знала, и без того, чтобы видеть небо.
- Скорее, мы опоздаем! - засуетилась ведьма. Она закрыла глаза, и прошептала заветные слова, поочередно касаясь лица пальцем, на котором был перстень с лунным камнем. Щеки, глаза и подбородок. После этого синие очи засветились серебром, и одежда тоже.
- Красота! - прошептал Рысс своим бархатистым раскатистым голосом, напоминающим рычание его зверя.
Ведьма счастливо засмеялась и крепко запечатлела поцелуй на губах своего возлюбленного.
- Давай поспешим, скоро ночное светило будет созывать своих детей! - поторопила она его.
Кожа мужчины засветилась голубым светом, тот мелко задрожал, зарычал и начал уменьшать в размерах, покрываясь густой шерстью, пока не превратился в рысь.
- Ну, вперёд! - взметнула Лунна подолом воздух, и вместе со зверем вышла в лунную ночь, на праздник зимнего солнцестояния.
(Самая длинная зимняя ночь - прим. автора)
