Аннотация к эпизоду
Утро первого дня конкурса. Последний институт, последний шанс, ноль мыслей в голове.Лёша разлепил глаза и сел на узкой кровати, приткнувшейся между окном и шифоньером. Сосед справа уже разыгрывался на гитаре, а за окном, сквозь лёгкую тюль пробиралось хмурое питерское солнце, хотя возможно оно и не было хмурым, но поволока серых туч не давала в этом убедиться.
Лёша зевну, так что запротестовали щёки, и встал с постели. С кухни через фанерную дверь прорывался визгливый голос Ольги, подпевавшей песне про камикадзе в такой тональности, что, пожалуй, многие действительно были бы готовы шагнуть из окна.
Лёша снова зевнул. В комнате было холодно, так что пришлось тут же натягивать носки и искать тапки. Сыскные мероприятия были проведены успешно: один тапок смирно стоял перед кроватью, а второй обнаружился далеко под. И как только умудряется.
Надев тапки, Лёша потопал к холодильнику, а затем на кухню, прекратив своим появлением самопальный концерт. У них с Ольгой, соседкой по коммуналке, был негласный договор: она не поёт в его присутствии, он не претендует на кухонный телевизор, позволяя круглосуточно смотреть ДОМ-2 и сериалы на ТНТ.
Лёша привычно плюхнулся на табурет и принялся ждать, когда Ольга доделает яичницу, позволяя ему сворить кашу, сегодня геркулес. «Диета дедушка», — прокомментировала Ольга, впервые увидев это. Что ж, в этом с ней сложно было не согласиться. Лёша ещё раз обвёл взглядом кухню, которая, уже стала чем-то привычным, но пока не родным.
Алексей Геннадьевич Носов, двадцати трёх лет от роду, до недавнего времени жил в Вырице, в дачном доме родителей, который уже давно стал постоянным. Это было уютное место с небольшим, утопающим всё лето в зелени участком и почти звенящей тишиной. Но недавно Лёша перебрался в комнату в коммуналке, оставшейся ему от бабушки. Мать, Ирина Юрьевна, несколько раз напомнила, что его всегда ждут, и чтобы не забывал звонить, а отец, Геннадий Сергеевич похлопал по плечу и сказал, не гулять слишком много. Всё-таки Лёша едет учиться. И это была правда. Он решил поступать в театральный институт. Поступление было самым важным делом в этом году, поэтому он подал во все вузы в Питере и ещё несколько в Москве. И почти везде провалился. Остался только один институт, и конкурс должен был состояться сегодня в одиннадцать. То есть у него два часа до провала.
- Плохо спал? – спросила Ольга, вырывая его из размышлений. Это была фигуристая девушка с копной рыжих кудряшек, напомнивших медную проволоку.
- Угу, — ответил Лёша, зевая. – Всё время казалось, что с меня сдирают одежду и натягивают форму.
- Ну, если не сдашь, то точно окажешься в школе милиции, — сказала Ольга, пожимая плечами.
И это была правда. На самом деле Лёша не очень хотел быть актёром, но у него не было выхода: мама – поклонница театра, отец - милиционер в отставке, а сам Лёша так и не определился чего хочет в жизни, поэтому проболтавшись три года после армии, как говно в проруби, он был поставлен перед фактом: либо в театральный, либо в школу милиции. Из двух зол он выбрал то, что вызывало у него меньшее головной боли.
- Может снова кассиром пойти? – спросил Лёша, понимая, что это не поможет.
Родители хотели не просто чтобы он нашёл работу, а выбился в люди, имел перспективы и «служил обществу». Конечно, всегда можно просто послать, как Юрик, но Лёша слишком любил свою семью, чтобы так поступить.
- Для начала перестань говорить, что хочешь поступить в театральный, чтобы не стать следователем. Поверь, это сразу добавит тебе очком, — сказала Ольга, уступая ему место у плиты и устраиваясь на подоконнике, рядом с микроволновкой.
- Предлагаешь сказать, что я мечтаю стать известным и уехать в Голливуд? – хмыкнул Лёша, ставя воду и доставая из шкафчика початую пачку геркулеса.
- В это никто не поверит, — хмыкнула Ольга. – Скажи, что это мечта твоего детства.
- Мечта моего детства, стать следователем, — Лёша набрал вводы в чайник и поставил на вторую конфорку.
- Да кого это волнует. Соври и всё или гладь форму, — Ольга потянулась за солонкой. – Я же сказала и теперь играю в оркестре.
Лёша ничего не ответил, хоть мысленно и согласился с ней. В кармане запиликал сотовый, и Лёша не глядя достал трубку. Тёплый голос матери напомнил о гренках с сыром, каше с орехами и горячем, чёрном кофе без сахара. В животе заурчало.
- Как дела, дорогой? – спросила Ирина Юрьевна. На фоне что-то шипело, наверняка, те самые гренки.
- Всё нормально, — ответил Лёша, зная, к чему всё идёт.
- Уже собрался? – продолжила мама.
Лёша вздохнул, но постарался сделать это не очень громко.
- Уже выхожу. Пожелай мне удачи, — сказал он.
- Удачи, — мать улыбнулась. – Я в тебя верю. Ты самый талантливый, и у тебя обязательно всё получится. Передай привет Оленьке.
Короткий разговор предшествовал каждому вступительному экзамену, но пока он его самое большое достижение – попасть на коллоквиум, где уставший и злой Алексей ляпнул, что пришёл в театральный, так как не хочет идти в школу милиции. Ответа комиссия не оценила. Это читалось даже по их лицам.
- Меньше накручивай себя, — сказала Ольга. – В конце концов, можно в студию податься. Таких куча по всему городу.
- Ага, — ответил Лёша, сняв кашу с конфорки и, вылив в чашку, добавил масла. Настроение стало таким же радужным, как погода за окном. Он ведь и правда хотел стать следаком: в пятом классе радовался, когда ввели химию, хотел ставить опыты и изобрести новый метод для сбора доказательств, как Шерлок Холмс, но мечты тоже умирают, а вместо них остаётся на вахте растерянность.
Лёша зевну, так что запротестовали щёки, и встал с постели. С кухни через фанерную дверь прорывался визгливый голос Ольги, подпевавшей песне про камикадзе в такой тональности, что, пожалуй, многие действительно были бы готовы шагнуть из окна.
Лёша снова зевнул. В комнате было холодно, так что пришлось тут же натягивать носки и искать тапки. Сыскные мероприятия были проведены успешно: один тапок смирно стоял перед кроватью, а второй обнаружился далеко под. И как только умудряется.
Надев тапки, Лёша потопал к холодильнику, а затем на кухню, прекратив своим появлением самопальный концерт. У них с Ольгой, соседкой по коммуналке, был негласный договор: она не поёт в его присутствии, он не претендует на кухонный телевизор, позволяя круглосуточно смотреть ДОМ-2 и сериалы на ТНТ.
Лёша привычно плюхнулся на табурет и принялся ждать, когда Ольга доделает яичницу, позволяя ему сворить кашу, сегодня геркулес. «Диета дедушка», — прокомментировала Ольга, впервые увидев это. Что ж, в этом с ней сложно было не согласиться. Лёша ещё раз обвёл взглядом кухню, которая, уже стала чем-то привычным, но пока не родным.
Алексей Геннадьевич Носов, двадцати трёх лет от роду, до недавнего времени жил в Вырице, в дачном доме родителей, который уже давно стал постоянным. Это было уютное место с небольшим, утопающим всё лето в зелени участком и почти звенящей тишиной. Но недавно Лёша перебрался в комнату в коммуналке, оставшейся ему от бабушки. Мать, Ирина Юрьевна, несколько раз напомнила, что его всегда ждут, и чтобы не забывал звонить, а отец, Геннадий Сергеевич похлопал по плечу и сказал, не гулять слишком много. Всё-таки Лёша едет учиться. И это была правда. Он решил поступать в театральный институт. Поступление было самым важным делом в этом году, поэтому он подал во все вузы в Питере и ещё несколько в Москве. И почти везде провалился. Остался только один институт, и конкурс должен был состояться сегодня в одиннадцать. То есть у него два часа до провала.
- Плохо спал? – спросила Ольга, вырывая его из размышлений. Это была фигуристая девушка с копной рыжих кудряшек, напомнивших медную проволоку.
- Угу, — ответил Лёша, зевая. – Всё время казалось, что с меня сдирают одежду и натягивают форму.
- Ну, если не сдашь, то точно окажешься в школе милиции, — сказала Ольга, пожимая плечами.
И это была правда. На самом деле Лёша не очень хотел быть актёром, но у него не было выхода: мама – поклонница театра, отец - милиционер в отставке, а сам Лёша так и не определился чего хочет в жизни, поэтому проболтавшись три года после армии, как говно в проруби, он был поставлен перед фактом: либо в театральный, либо в школу милиции. Из двух зол он выбрал то, что вызывало у него меньшее головной боли.
- Может снова кассиром пойти? – спросил Лёша, понимая, что это не поможет.
Родители хотели не просто чтобы он нашёл работу, а выбился в люди, имел перспективы и «служил обществу». Конечно, всегда можно просто послать, как Юрик, но Лёша слишком любил свою семью, чтобы так поступить.
- Для начала перестань говорить, что хочешь поступить в театральный, чтобы не стать следователем. Поверь, это сразу добавит тебе очком, — сказала Ольга, уступая ему место у плиты и устраиваясь на подоконнике, рядом с микроволновкой.
- Предлагаешь сказать, что я мечтаю стать известным и уехать в Голливуд? – хмыкнул Лёша, ставя воду и доставая из шкафчика початую пачку геркулеса.
- В это никто не поверит, — хмыкнула Ольга. – Скажи, что это мечта твоего детства.
- Мечта моего детства, стать следователем, — Лёша набрал вводы в чайник и поставил на вторую конфорку.
- Да кого это волнует. Соври и всё или гладь форму, — Ольга потянулась за солонкой. – Я же сказала и теперь играю в оркестре.
Лёша ничего не ответил, хоть мысленно и согласился с ней. В кармане запиликал сотовый, и Лёша не глядя достал трубку. Тёплый голос матери напомнил о гренках с сыром, каше с орехами и горячем, чёрном кофе без сахара. В животе заурчало.
- Как дела, дорогой? – спросила Ирина Юрьевна. На фоне что-то шипело, наверняка, те самые гренки.
- Всё нормально, — ответил Лёша, зная, к чему всё идёт.
- Уже собрался? – продолжила мама.
Лёша вздохнул, но постарался сделать это не очень громко.
- Уже выхожу. Пожелай мне удачи, — сказал он.
- Удачи, — мать улыбнулась. – Я в тебя верю. Ты самый талантливый, и у тебя обязательно всё получится. Передай привет Оленьке.
Короткий разговор предшествовал каждому вступительному экзамену, но пока он его самое большое достижение – попасть на коллоквиум, где уставший и злой Алексей ляпнул, что пришёл в театральный, так как не хочет идти в школу милиции. Ответа комиссия не оценила. Это читалось даже по их лицам.
- Меньше накручивай себя, — сказала Ольга. – В конце концов, можно в студию податься. Таких куча по всему городу.
- Ага, — ответил Лёша, сняв кашу с конфорки и, вылив в чашку, добавил масла. Настроение стало таким же радужным, как погода за окном. Он ведь и правда хотел стать следаком: в пятом классе радовался, когда ввели химию, хотел ставить опыты и изобрести новый метод для сбора доказательств, как Шерлок Холмс, но мечты тоже умирают, а вместо них остаётся на вахте растерянность.
