Борисова Алина
Вампиры девичьих грез.
Книга 1. Маленькая страна.
- И, пожалуйста, не опаздывайте, - светлейшая Александра сияла, как Невечерняя Звезда. – Автобус на Гору Вампиров отходит ровно в два, ждать никого не будем! Кто опоздает – пропустит самое значительное событие всей своей жизни!
-Угу, она, видать, в свое время пропустила, - хмыкнул за спиной Петерс, - вон как нынче-то туда рвется!
Мальчишки неподобающе хрюкнули. На них вроде бы даже шикнули, но как-то не всерьез, вполсилы. Неудержимая радость вилась над строем выпускников, ширясь с каждым выданным аттестатом, с каждым сказанным словом. Свобода лилась на них лепестками отцветающей вишни, врывалась в легкие ветром с далеких лугов, пьяня ароматами диких трав и вольных цветов. Они теперь тоже, как эта трава, как эти цветы – свободные, вольные, потому что завтра их ждет не просто лето, не просто каникулы, их ждет настоящая, безграничная Свобода Взрослого Человека. Они выросли, они перешагнули рубеж, они окончили школу, и теперь ни одна светлейшая учительница на свете не вправе указывать им что, когда и в каком порядке делать, что думать и о чем и с кем говорить.
Да, и, конечно же, – Гора Вампиров. Древнейшая традиция, ритуал, священная обязанность. И, вместе с тем, - самая заветная мечта любого мальчишки или девчонки. И самое светлое воспоминание любого взрослого. На Гору Вампиров можно подняться лишь раз, в День Перехода – так торжественно именовали здесь окончание школы. Взглянуть на сказочный город за Бездонной Бездной и, присев на мягкое кресло в уютном кабинете, отдать свою кровь – немного, всего на флакон – о, нет, не вампирам, обычным врачам в строгих белых халатах. В память об обретенной свободе. В подтверждение верности заветам предков. В благодарность Великим и Мудрым вампирам, даровавшим некогда людям саму возможность Просто Жить.
Тут я поморщилась. Слишком много больших букв, слишком много патетики. Но по-другому о Великих и Мудрых говорить было категорически не принято, и не единожды слышанные фразы намертво впечатались в мозг, став базовыми шаблонами для любой мыслительной конструкции.
- Лара, ну давай, ну давай же скорее, - Лиза вилась у меня на руке нетерпеливым котенком, - будешь стоять и мечтать, мы не успеем как следует пообедать, а вампиры любят полнокровных девочек.
- А просто полные им не подойдут?
- Лара, ну как ты можешь? Сегодня такой день! Такой шанс!
- Шанс на что, Лиза? Сдать кровь в пробирку?
- Ты невозможна, Лариса. Ну как можно, как можно быть такой неромантичной? Ты же знаешь, что иногда, да-да, я знаю, нечасто, не каждый раз, но иногда… они все-таки приходят…
Ну все, завела свою песенку! Лиза была моей подругой, самой близкой, самой лучшей, самой-самой. Мы делили с ней все секреты, все мечты и проказы. Но от одной из самых светлых ее мечт меня попросту мутило. Лиза по-глупому, по-идиотски, по-детски мечтала о вампирах!
И стоя в очереди с подносом, и протискиваясь с едой к свободному столику, и поглощая свой последний школьный обед я обреченно выслушивала ее романтические бредни о том, что однажды…быть может вот прям сегодня…она непременно встретит Его.
- Лиза, ну перестань, - вяло отмахивалась я, - ну подумай ты головой хоть секунду: ну зачем тебе вампир? Ну что за страсть к самоуничтожению? Вампиры, конечно, любят людей, но в одном единственном смысле: они любят их есть!
Лиза расхохоталась. Атмосфера наступающей свободы, почти свершившейся взрослости пьянила ее, заставляя верить еще сильней, мечтать еще неистовей.
- Вампиры…людей…не едят, - проговорила сквозь смех, вытирая салфеткой разбрызгавшийся соус, - они же не волки! Они умнейшие, интеллигентнейшие, воспитаннейшие люди!
- Лиза, они не люди!
- Ой, ну хорошо, хорошо, не люди…Они прекраснее, возвышеннее, неистовее любого из людей!
- Лиз-за!
- Нет, ты послушай, послушай! Я точно знаю: вампиры любят людей! Ну, вернее, могут любить! Иногда они приходят. И влюбляются. В юных дев, глядящих сквозь Бездну... Ну или наоборот, в мальчиков, если сами девочки.
- Лиза, какие мальчики, какие девочки?! Им всем по тыще лет, они ж бессмертные, да и с рождаемостью у них фигово.
- Ах, ну какая разница, сколько лет! Ты подумай, еще пара часов, и мы поднимемся туда, и Он увидит меня, и перелетит через Бездну, и скажет «Светлейшая дева, свет твоих глаз опалил мое сердце!» И за эти слова я отдам ему все – все, понимаешь, стану просто светом, растворившись в неземном блаженстве.
Уууу, ну что за сказки для детей и юношества!
- Лиза, все, относи поднос, вернись на землю! – я встала из-за стола, загрохотав стулом по кафелю. Она поднялась следом, как всегда изящно, невесомо. Бесшумно. Без лишних звуков приставила свой стул вплотную к столу. Поплыла относить поднос с грязной посудой. Я пнула свой стул в спинку (он тут же вновь порадовал меня «скрежетом зубовным») и двинулась за ней.
- Лизка, ну пойми ты: вампиры иногда приходят на Гору. Да. Не спорю. Факты известны. Но приходят они туда не за любовью. Кровь они туда приходят пить. Молодую. Свежую. Прямо из вены.
- Ну разумеется! Они же вампиры! А вампиры пьют кровь! – Подруга, похоже, начинала сердиться. – Вот только зачем им за этим на Гору переть? У них огромные стада человекообразных животных. Биологически идентичных людям. Значит и кровь у них – такая же. Пей себе, хоть из вены, хоть из пятки! А они приходят. И я скажу тебе, зачем! За любовью! Да, да, да, и не криви ты личико! Их животные могут дать им море крови, ты права, хоть залейся! Но любить они никого не могут – они не люди, они животные! А сами вампиры уже стары, в них охладели чувства, пыл юности угас, это ж естественно. Но глядя на наши юные лица там, на Горе, они вспоминают свою молодость, свои мечты, саму любовь, и спешат к нам через Бездну, чтобы слиться в экстазе, пьянея от нашей горячей любящей крови! – щеки ее раскраснелись, глаза горели.
- Ты мне сейчас какую книжку-то пересказываешь? – скепсисом в моем голосе можно было смело тараканов травить, - «любящая кровь» – это круто! Или это изначально стихи были, а ты мне их так, по памяти, в прозе пересказала?
Лизка взглянула на меня практически с ненавистью, резко отвернулась, ускорила шаг и, догнав Регинку, цапнула под локоток и скрылась с ней в автобусе. Ну и ладно, не больно-то хотелось. Это ж надо быть такой непробиваемой романтической дурой!
В автобусе уселась на самый последний ряд, там, где пять кресел вместе. Галерка – она и в автобусе галерка. Для тех, кто против!
Автобус тронулся. Скрипя и дымя на всю дорогу, неторопливо запетлял по улочкам города, выбираясь на шоссе. Ну что за колымага! Того и гляди сейчас встанет намертво где-нибудь посередь степи глухой. Угу, и накроется кому-нибудь его романтическоЁ свиданиЁ…Нет, ну вот вампиры-то на таких развалюхах по своему чудо-городу точно не ездят. Они ж там все гениальные, они ж там все летают. На крыльях любви, не иначе! Не удержалась, фыркнула.
- Да что ж это ты, Ларочка, все в одиночку смеешься? – сидящий рядом Петерс лицо состроил заботливо-встревоженное. Ну а уж голос точно мог соперничать в серьезности с учебником вампирологии за третий класс, - ты поделись с друзьями. И нам приятно, и тебя до доктора не поведут.
- Да что тут скажешь, Петька. Чудо-город. Чудо-вампиры. Могли б и за нами какую чудо-колесничку прислать крылатую, чтоб бодрее мы спешили им свой чудо-долг отдавать. Из чудо-пальца. Или из чудо-вены? Что-то я за всем этим весельем прослушала: откуда кровь-то брать будут?
- Ну-у, - судя по тому, как хмыкнул Петерс, а так же сидящие рядом с ним Витька с Мариком, что-то не то я спросила, - а это, любовь моя, откуда дашь. Можно, конечно и из пальца. И из вены. Но самая сладкая кровь, она, как известно, по бедрам течет. По женским. Нечасто так, недельку в месяц. У тебя, кстати, щас как, не? – под неудержимый гогот приятелей голова его стала склоняться в сторону предполагаемого «объекта исследования». И получила сумкой по рогам. Известие о том, что он придурок, его нисколько не огорчило, а мои не к месту покрасневшие щечки весьма порадовали.
- Ну, нет так нет, я ж что, я ж только спросить, - Петерс был прирожденным паяцем, и удар сумкой по голове полет его разошедшейся фантазии в жизни еще не останавливал, - они ж ежели что, так и проткнуть могут, ты, главное, только попроси. Сделают. Своим чудо-пальцем. Или не пальцем. Но, главное – чудо! И потекшую кровь аж языками вылижут. Аки псы. Вон хоть светлейшую Александру спроси.
- О чем? – я аж поперхнулась. Светлейшую Александру о чудо-пальце? Да ее ж кондратий схватит от такой непристойности. И вряд ли уже отпустит.
- А что? – встрял в разговор Марик, - ты на нее взгляни: нарядилась, как для журнала сниматься, и сияет, как таз начищенный. Про чудо-пальцы явно в курсе, с собственного Перехода небось всё в подробностях… Потому и учителем стала, и классной заделалась, десять лет Перехода ждала, что б хоть с нами вновь на Гору. А там уже Он «Я ждал тебя, моя Александра, десять лет, не сходя с этого места!»
- А она ему: «ах, палец, палец! Ты его не отморозил? Он все еще действует? Десять лет ждала, никому не давалась!», - в тон ему продолжил Петерс, и вся галерка каталась, захлебываясь, и я смеялась со всеми, сознавая, как это гадко и пошло – говорить такое про пусть уже бывшую, но все же нашу классную руководительницу, которая десять лет нас учила, растила и пестовала.
Все это нервы. Что бы мы ни говорили, как бы ни бравировали. Нервное напряжение выходило из нас пошлым смехом и несмешными шутками. Все же мы ехали на Гору. Раз в жизни можно сюда подняться. Пока ты не видел Город – ты ребенок. Увидел, осознал, но не сломался, а, преисполнившись благодарности, и отдав ритуальный Долг Крови, вернулся к людям, чтобы не покладая рук трудится на благо свободных людей, в светлой надежде, что когда-нибудь, пусть не мы, но наши далекие потомки построят цивилизацию, хоть немного приблизившуюся величием к цивилизации вампиров. И если ты сумел осознать это там, на перевале, над Бездонной Бездной, разделяющей мир людей и мир вампиров, ты совершил Переход. Ты стал взрослым. По крайней мере, так нас учили. И, наверное, в этом была правда. Люди должны помнить свою прародину. И своих создателей. И, глядя на потерянный рай, иметь мужество признать, что он более нам не нужен. Мы свободные люди, и мы в силах построить свой.
А вампиры? Ну, что лукавить? Я хотела взглянуть на вампиров. Хотя некоторые из них жили среди людей, помогая двигать цивилизацию к прогрессу, детям видеть их не полагалось. И дети их не видели. Был у них какой-то морок, и рядом пройдет – не заметишь. Считалось, что на неокрепший детский мозг встреча с живыми богами может подействовать разрушительно. Да вон хоть на Лизку мою глянуть: и не видала ни разу, а мозг разрушен. Да только на Горе такая встреча нам вряд ли светит, больше шансов встретить вампира в университете, или в каком НИИ, где они передовые проекты курируют. А на Гору разве что бездельники залетают, хлебнуть, так сказать, свежей и неразбавленной у романтических дурочек. Что ж не взять, когда дают?
Дорога была неблизкой. Пока мы, каждый по своему, предвкушали самое волнительное приключение юности, автобус натужно тащился мимо полей и поселков, временами пугая грозными гудками забредших на дорогу овец или коз. Машин встречалось не много. У нас вообще было не слишком-то много машин. Да и те, в отличие от вампирской чудо техники, были весьма далеки от совершенства. Даже поговорка была: «нет машины, которая не ломается, есть водитель, который не умеет ее чинить». Потому и водители были исключительно профессиональные и транспорт исключительно общественный. Ну или – для сельхоз работ и грузовых перевозок. Частные машины на улицах города можно было встретить едва ли не реже, чем настоящего вампира. Ну, в смысле, можно, конечно, но если постараться и поискать. Это те, которые на ходу. Стоящих мертвым грузом было значительно больше. Вот даже у нашего подъезда, сколько себя помню, стоял «Славич» соседа дяди Кости. А сам светлейший Константин все больше лежал под этим «Славичем», разложив вокруг себя все имеющиеся в наличии инструменты.
Зато на дорогах был простор и лениво паслись чьи-то гуси. До Горы Вампиров от родного Светлогорска тащиться было часа три, и мы успели и в окно до одури наглядеться, и в карты сыграть десяток партий и обсудить все, что только можно, в неподобающе интимных подробностях. Нас сжирало нетерпение. Чем дальше, тем больше, и все сложнее было выдумать тему для разговора или повод для шутки. И даже неистощимый юморист и затейник Петерс с каждой минутой становился все серьезнее, бросая в окно долгие взгляды и не замечая затянувшихся пауз.
Наконец мы все-таки дорулили. Долго и хлопотно припарковывались, не одна, чай, школа в мире. Кто-то уже уезжал, кто-то еще был на Горе, а мы только выгружались. И пытались понять по лицам тех, кто уже садится в свои автобусы, как оно там? Осознали? Прониклись? Разные были лица. Сложно было понять. Я - так не поняла, честно могу признаться.
Светлейшая Александра торжественно построила нас и повела к воротам. Там нас строго проверяли по каким-то спискам, и на какой-то миг стало по-глупому страшно, что меня в нем нет, и все пройдут, а я отправлюсь домой. Я в нем была. Мы все в нем были.
И начался подъем. Древняя Лестница Завета, с ее вытертыми тысячами ног каменными ступенями, уходила в самое небо. Так нам всем казалось, пока мы бодро шли по ней, поднимались, ползли, тащились… и, наконец, взгромоздились на последнюю, тысяча невесть какую, ступеньку, чтобы замереть… А что, собственно, замирать? Каменные скамьи по кругу, в центре – фонтан красы неброской, явно не вампирами деланный. За кустами белеют аккуратные одноэтажные домики, весьма земной конструкции, к ним ведет широкая ровная дорожка.
- Присаживайтесь, отдыхайте, можно умыться и попить, - соткался сей старец из воздуха, или просто терпеливо ждал за кустиками, покуда мы глазки в кучку соберем и языки во рты затащим, было глубоко не важно. Важно было, что можно умыться, попить, отдохнуть перед неизбежной встречей с прекрасным. И то, что старикан не вампир. Обычный старикан, человеческий. Хоть и вида весьма благообразного, и одет очень строго и как-то подобающе. К месту и к случаю, так сказать. А вампиры – они стариканами не бывают. Они ж бессмертные. Ну, или почти бессмертные. Но по любому – вечно молодые.
- Зовут меня Симеон Агофитов, и буду я вашим проводником на пути трудном и прекрасном, до самой границы вечности, - заявил между тем старец возвышенно и серьезно.
Мда-а, да вы поэт, дедушка. Этак мы и до вечера не управимся. Хотя – кому как. Говорят, на закате самая большая вероятность встретить вампира. Хотя с чего, если разобраться? Это только в сказках про Вампиров Адской Бездны они по ночам шныряют, да солнца с петухами боятся. Наши создатели ничего не боятся: ни петухов, ни солнца со всеми звездами. Хотя, кто ж их знает, чего они там боятся, может, как та колдунья, что водой из ведра окатят. Кто ж в таком признается? А ну как взбунтуются неблагодарные создания, водометы на Гору заволокут, и давай полоскать их Город Солнца заоблачный: «вы перепачкались кровью?- тогда мы идем к вам!»
Вампиры девичьих грез.
Книга 1. Маленькая страна.
Глава 1. Лиза
- И, пожалуйста, не опаздывайте, - светлейшая Александра сияла, как Невечерняя Звезда. – Автобус на Гору Вампиров отходит ровно в два, ждать никого не будем! Кто опоздает – пропустит самое значительное событие всей своей жизни!
-Угу, она, видать, в свое время пропустила, - хмыкнул за спиной Петерс, - вон как нынче-то туда рвется!
Мальчишки неподобающе хрюкнули. На них вроде бы даже шикнули, но как-то не всерьез, вполсилы. Неудержимая радость вилась над строем выпускников, ширясь с каждым выданным аттестатом, с каждым сказанным словом. Свобода лилась на них лепестками отцветающей вишни, врывалась в легкие ветром с далеких лугов, пьяня ароматами диких трав и вольных цветов. Они теперь тоже, как эта трава, как эти цветы – свободные, вольные, потому что завтра их ждет не просто лето, не просто каникулы, их ждет настоящая, безграничная Свобода Взрослого Человека. Они выросли, они перешагнули рубеж, они окончили школу, и теперь ни одна светлейшая учительница на свете не вправе указывать им что, когда и в каком порядке делать, что думать и о чем и с кем говорить.
Да, и, конечно же, – Гора Вампиров. Древнейшая традиция, ритуал, священная обязанность. И, вместе с тем, - самая заветная мечта любого мальчишки или девчонки. И самое светлое воспоминание любого взрослого. На Гору Вампиров можно подняться лишь раз, в День Перехода – так торжественно именовали здесь окончание школы. Взглянуть на сказочный город за Бездонной Бездной и, присев на мягкое кресло в уютном кабинете, отдать свою кровь – немного, всего на флакон – о, нет, не вампирам, обычным врачам в строгих белых халатах. В память об обретенной свободе. В подтверждение верности заветам предков. В благодарность Великим и Мудрым вампирам, даровавшим некогда людям саму возможность Просто Жить.
Тут я поморщилась. Слишком много больших букв, слишком много патетики. Но по-другому о Великих и Мудрых говорить было категорически не принято, и не единожды слышанные фразы намертво впечатались в мозг, став базовыми шаблонами для любой мыслительной конструкции.
- Лара, ну давай, ну давай же скорее, - Лиза вилась у меня на руке нетерпеливым котенком, - будешь стоять и мечтать, мы не успеем как следует пообедать, а вампиры любят полнокровных девочек.
- А просто полные им не подойдут?
- Лара, ну как ты можешь? Сегодня такой день! Такой шанс!
- Шанс на что, Лиза? Сдать кровь в пробирку?
- Ты невозможна, Лариса. Ну как можно, как можно быть такой неромантичной? Ты же знаешь, что иногда, да-да, я знаю, нечасто, не каждый раз, но иногда… они все-таки приходят…
Ну все, завела свою песенку! Лиза была моей подругой, самой близкой, самой лучшей, самой-самой. Мы делили с ней все секреты, все мечты и проказы. Но от одной из самых светлых ее мечт меня попросту мутило. Лиза по-глупому, по-идиотски, по-детски мечтала о вампирах!
И стоя в очереди с подносом, и протискиваясь с едой к свободному столику, и поглощая свой последний школьный обед я обреченно выслушивала ее романтические бредни о том, что однажды…быть может вот прям сегодня…она непременно встретит Его.
- Лиза, ну перестань, - вяло отмахивалась я, - ну подумай ты головой хоть секунду: ну зачем тебе вампир? Ну что за страсть к самоуничтожению? Вампиры, конечно, любят людей, но в одном единственном смысле: они любят их есть!
Лиза расхохоталась. Атмосфера наступающей свободы, почти свершившейся взрослости пьянила ее, заставляя верить еще сильней, мечтать еще неистовей.
- Вампиры…людей…не едят, - проговорила сквозь смех, вытирая салфеткой разбрызгавшийся соус, - они же не волки! Они умнейшие, интеллигентнейшие, воспитаннейшие люди!
- Лиза, они не люди!
- Ой, ну хорошо, хорошо, не люди…Они прекраснее, возвышеннее, неистовее любого из людей!
- Лиз-за!
- Нет, ты послушай, послушай! Я точно знаю: вампиры любят людей! Ну, вернее, могут любить! Иногда они приходят. И влюбляются. В юных дев, глядящих сквозь Бездну... Ну или наоборот, в мальчиков, если сами девочки.
- Лиза, какие мальчики, какие девочки?! Им всем по тыще лет, они ж бессмертные, да и с рождаемостью у них фигово.
- Ах, ну какая разница, сколько лет! Ты подумай, еще пара часов, и мы поднимемся туда, и Он увидит меня, и перелетит через Бездну, и скажет «Светлейшая дева, свет твоих глаз опалил мое сердце!» И за эти слова я отдам ему все – все, понимаешь, стану просто светом, растворившись в неземном блаженстве.
Уууу, ну что за сказки для детей и юношества!
- Лиза, все, относи поднос, вернись на землю! – я встала из-за стола, загрохотав стулом по кафелю. Она поднялась следом, как всегда изящно, невесомо. Бесшумно. Без лишних звуков приставила свой стул вплотную к столу. Поплыла относить поднос с грязной посудой. Я пнула свой стул в спинку (он тут же вновь порадовал меня «скрежетом зубовным») и двинулась за ней.
- Лизка, ну пойми ты: вампиры иногда приходят на Гору. Да. Не спорю. Факты известны. Но приходят они туда не за любовью. Кровь они туда приходят пить. Молодую. Свежую. Прямо из вены.
- Ну разумеется! Они же вампиры! А вампиры пьют кровь! – Подруга, похоже, начинала сердиться. – Вот только зачем им за этим на Гору переть? У них огромные стада человекообразных животных. Биологически идентичных людям. Значит и кровь у них – такая же. Пей себе, хоть из вены, хоть из пятки! А они приходят. И я скажу тебе, зачем! За любовью! Да, да, да, и не криви ты личико! Их животные могут дать им море крови, ты права, хоть залейся! Но любить они никого не могут – они не люди, они животные! А сами вампиры уже стары, в них охладели чувства, пыл юности угас, это ж естественно. Но глядя на наши юные лица там, на Горе, они вспоминают свою молодость, свои мечты, саму любовь, и спешат к нам через Бездну, чтобы слиться в экстазе, пьянея от нашей горячей любящей крови! – щеки ее раскраснелись, глаза горели.
- Ты мне сейчас какую книжку-то пересказываешь? – скепсисом в моем голосе можно было смело тараканов травить, - «любящая кровь» – это круто! Или это изначально стихи были, а ты мне их так, по памяти, в прозе пересказала?
Лизка взглянула на меня практически с ненавистью, резко отвернулась, ускорила шаг и, догнав Регинку, цапнула под локоток и скрылась с ней в автобусе. Ну и ладно, не больно-то хотелось. Это ж надо быть такой непробиваемой романтической дурой!
В автобусе уселась на самый последний ряд, там, где пять кресел вместе. Галерка – она и в автобусе галерка. Для тех, кто против!
Автобус тронулся. Скрипя и дымя на всю дорогу, неторопливо запетлял по улочкам города, выбираясь на шоссе. Ну что за колымага! Того и гляди сейчас встанет намертво где-нибудь посередь степи глухой. Угу, и накроется кому-нибудь его романтическоЁ свиданиЁ…Нет, ну вот вампиры-то на таких развалюхах по своему чудо-городу точно не ездят. Они ж там все гениальные, они ж там все летают. На крыльях любви, не иначе! Не удержалась, фыркнула.
- Да что ж это ты, Ларочка, все в одиночку смеешься? – сидящий рядом Петерс лицо состроил заботливо-встревоженное. Ну а уж голос точно мог соперничать в серьезности с учебником вампирологии за третий класс, - ты поделись с друзьями. И нам приятно, и тебя до доктора не поведут.
- Да что тут скажешь, Петька. Чудо-город. Чудо-вампиры. Могли б и за нами какую чудо-колесничку прислать крылатую, чтоб бодрее мы спешили им свой чудо-долг отдавать. Из чудо-пальца. Или из чудо-вены? Что-то я за всем этим весельем прослушала: откуда кровь-то брать будут?
- Ну-у, - судя по тому, как хмыкнул Петерс, а так же сидящие рядом с ним Витька с Мариком, что-то не то я спросила, - а это, любовь моя, откуда дашь. Можно, конечно и из пальца. И из вены. Но самая сладкая кровь, она, как известно, по бедрам течет. По женским. Нечасто так, недельку в месяц. У тебя, кстати, щас как, не? – под неудержимый гогот приятелей голова его стала склоняться в сторону предполагаемого «объекта исследования». И получила сумкой по рогам. Известие о том, что он придурок, его нисколько не огорчило, а мои не к месту покрасневшие щечки весьма порадовали.
- Ну, нет так нет, я ж что, я ж только спросить, - Петерс был прирожденным паяцем, и удар сумкой по голове полет его разошедшейся фантазии в жизни еще не останавливал, - они ж ежели что, так и проткнуть могут, ты, главное, только попроси. Сделают. Своим чудо-пальцем. Или не пальцем. Но, главное – чудо! И потекшую кровь аж языками вылижут. Аки псы. Вон хоть светлейшую Александру спроси.
- О чем? – я аж поперхнулась. Светлейшую Александру о чудо-пальце? Да ее ж кондратий схватит от такой непристойности. И вряд ли уже отпустит.
- А что? – встрял в разговор Марик, - ты на нее взгляни: нарядилась, как для журнала сниматься, и сияет, как таз начищенный. Про чудо-пальцы явно в курсе, с собственного Перехода небось всё в подробностях… Потому и учителем стала, и классной заделалась, десять лет Перехода ждала, что б хоть с нами вновь на Гору. А там уже Он «Я ждал тебя, моя Александра, десять лет, не сходя с этого места!»
- А она ему: «ах, палец, палец! Ты его не отморозил? Он все еще действует? Десять лет ждала, никому не давалась!», - в тон ему продолжил Петерс, и вся галерка каталась, захлебываясь, и я смеялась со всеми, сознавая, как это гадко и пошло – говорить такое про пусть уже бывшую, но все же нашу классную руководительницу, которая десять лет нас учила, растила и пестовала.
Все это нервы. Что бы мы ни говорили, как бы ни бравировали. Нервное напряжение выходило из нас пошлым смехом и несмешными шутками. Все же мы ехали на Гору. Раз в жизни можно сюда подняться. Пока ты не видел Город – ты ребенок. Увидел, осознал, но не сломался, а, преисполнившись благодарности, и отдав ритуальный Долг Крови, вернулся к людям, чтобы не покладая рук трудится на благо свободных людей, в светлой надежде, что когда-нибудь, пусть не мы, но наши далекие потомки построят цивилизацию, хоть немного приблизившуюся величием к цивилизации вампиров. И если ты сумел осознать это там, на перевале, над Бездонной Бездной, разделяющей мир людей и мир вампиров, ты совершил Переход. Ты стал взрослым. По крайней мере, так нас учили. И, наверное, в этом была правда. Люди должны помнить свою прародину. И своих создателей. И, глядя на потерянный рай, иметь мужество признать, что он более нам не нужен. Мы свободные люди, и мы в силах построить свой.
А вампиры? Ну, что лукавить? Я хотела взглянуть на вампиров. Хотя некоторые из них жили среди людей, помогая двигать цивилизацию к прогрессу, детям видеть их не полагалось. И дети их не видели. Был у них какой-то морок, и рядом пройдет – не заметишь. Считалось, что на неокрепший детский мозг встреча с живыми богами может подействовать разрушительно. Да вон хоть на Лизку мою глянуть: и не видала ни разу, а мозг разрушен. Да только на Горе такая встреча нам вряд ли светит, больше шансов встретить вампира в университете, или в каком НИИ, где они передовые проекты курируют. А на Гору разве что бездельники залетают, хлебнуть, так сказать, свежей и неразбавленной у романтических дурочек. Что ж не взять, когда дают?
Дорога была неблизкой. Пока мы, каждый по своему, предвкушали самое волнительное приключение юности, автобус натужно тащился мимо полей и поселков, временами пугая грозными гудками забредших на дорогу овец или коз. Машин встречалось не много. У нас вообще было не слишком-то много машин. Да и те, в отличие от вампирской чудо техники, были весьма далеки от совершенства. Даже поговорка была: «нет машины, которая не ломается, есть водитель, который не умеет ее чинить». Потому и водители были исключительно профессиональные и транспорт исключительно общественный. Ну или – для сельхоз работ и грузовых перевозок. Частные машины на улицах города можно было встретить едва ли не реже, чем настоящего вампира. Ну, в смысле, можно, конечно, но если постараться и поискать. Это те, которые на ходу. Стоящих мертвым грузом было значительно больше. Вот даже у нашего подъезда, сколько себя помню, стоял «Славич» соседа дяди Кости. А сам светлейший Константин все больше лежал под этим «Славичем», разложив вокруг себя все имеющиеся в наличии инструменты.
Зато на дорогах был простор и лениво паслись чьи-то гуси. До Горы Вампиров от родного Светлогорска тащиться было часа три, и мы успели и в окно до одури наглядеться, и в карты сыграть десяток партий и обсудить все, что только можно, в неподобающе интимных подробностях. Нас сжирало нетерпение. Чем дальше, тем больше, и все сложнее было выдумать тему для разговора или повод для шутки. И даже неистощимый юморист и затейник Петерс с каждой минутой становился все серьезнее, бросая в окно долгие взгляды и не замечая затянувшихся пауз.
Наконец мы все-таки дорулили. Долго и хлопотно припарковывались, не одна, чай, школа в мире. Кто-то уже уезжал, кто-то еще был на Горе, а мы только выгружались. И пытались понять по лицам тех, кто уже садится в свои автобусы, как оно там? Осознали? Прониклись? Разные были лица. Сложно было понять. Я - так не поняла, честно могу признаться.
Светлейшая Александра торжественно построила нас и повела к воротам. Там нас строго проверяли по каким-то спискам, и на какой-то миг стало по-глупому страшно, что меня в нем нет, и все пройдут, а я отправлюсь домой. Я в нем была. Мы все в нем были.
И начался подъем. Древняя Лестница Завета, с ее вытертыми тысячами ног каменными ступенями, уходила в самое небо. Так нам всем казалось, пока мы бодро шли по ней, поднимались, ползли, тащились… и, наконец, взгромоздились на последнюю, тысяча невесть какую, ступеньку, чтобы замереть… А что, собственно, замирать? Каменные скамьи по кругу, в центре – фонтан красы неброской, явно не вампирами деланный. За кустами белеют аккуратные одноэтажные домики, весьма земной конструкции, к ним ведет широкая ровная дорожка.
- Присаживайтесь, отдыхайте, можно умыться и попить, - соткался сей старец из воздуха, или просто терпеливо ждал за кустиками, покуда мы глазки в кучку соберем и языки во рты затащим, было глубоко не важно. Важно было, что можно умыться, попить, отдохнуть перед неизбежной встречей с прекрасным. И то, что старикан не вампир. Обычный старикан, человеческий. Хоть и вида весьма благообразного, и одет очень строго и как-то подобающе. К месту и к случаю, так сказать. А вампиры – они стариканами не бывают. Они ж бессмертные. Ну, или почти бессмертные. Но по любому – вечно молодые.
- Зовут меня Симеон Агофитов, и буду я вашим проводником на пути трудном и прекрасном, до самой границы вечности, - заявил между тем старец возвышенно и серьезно.
Мда-а, да вы поэт, дедушка. Этак мы и до вечера не управимся. Хотя – кому как. Говорят, на закате самая большая вероятность встретить вампира. Хотя с чего, если разобраться? Это только в сказках про Вампиров Адской Бездны они по ночам шныряют, да солнца с петухами боятся. Наши создатели ничего не боятся: ни петухов, ни солнца со всеми звездами. Хотя, кто ж их знает, чего они там боятся, может, как та колдунья, что водой из ведра окатят. Кто ж в таком признается? А ну как взбунтуются неблагодарные создания, водометы на Гору заволокут, и давай полоскать их Город Солнца заоблачный: «вы перепачкались кровью?- тогда мы идем к вам!»
