Алина Борисова
Тайна Хозяина Болот
Когда назад дороги нет, остается только идти вперед. Вот только бесполезно пытаться построить новую жизнь, не разобравшись с тем, кто уничтожил старую. А нити всех преступлений тянутся в болотные земли. Как найти там того, кто за все в ответе?
Болота огромны. Укрытые от солнца сенью древесных крон, они ревниво оберегают свои секреты.
Болота молчаливы. Здесь многое знают, но едва ли скажут.
Болота ядовиты. Ядовитые испарения стоят в воздухе, ядом будет сдобрен укус любого хищника, и еда из рук того, кого ты считаешь другом, тоже может оказаться отравленной.
Болота лживы. Здесь может оказаться ложью любой участок тверди под ногами, любое сказанное слово, любое пришедшее видение. Вы хотели здесь что-то найти? Наивные. Постарайтесь хотя бы не потерять здесь самих себя.
В воздухе плыл аромат аорильи. Неудивительно – огромные цветы с алыми, как кровь, лепестками украшали сегодня всех: и гостей, и хозяев, и даже слуг, заполнивших в этот вечер всю огромную площадь Цитадели. Эру-Да, первый из городов нового мира, торжественно отмечал прибытие высоких гостей.
– О, Господин, спустившийся с неба, мы рады тебе! – пели слуги, важно обмахивая прибывших веерами из пальмовых листьев. – О, Госпожа, сошедшая с неба, позволь нам тебе служить!
Госпожа усмехнулась:
– Да ты стал заправским льстецом, Эаристаз. Льстишь чужими устами, а благоволение комиссии ожидаешь лично к себе?
– Не стоит подозревать меня в коварстве, прекрасная ана, – с поклоном отвечает ей черноволосый человек в военном мундире. – Их поклонение вам абсолютно искренне – так поклоняются чуду. Прибытие вашей славной четы из бескрайних глубин космоса настолько поразило их неразвитое воображение, что они с радостью носили бы вас на руках вместе с помостом, позволь вы им это.
– Боюсь, они несколько мелковаты для подобных подвигов, – бросив взгляд на слуг, в буквальном смысле дышащих ей в пупок, возразила женщина.
– Ты рассказывал этим созданиям про глубины космоса? – мимолетно удивился ее спутник. – Разве они способны осознать столь сложные вещи?
– Они способны на многое, ану архонт. Прошу вас, присядьте, – тот, кого назвали Эаристазом, широким жестом указывает на места для почетных гостей, установленные в центре помоста. – И позвольте моим слугам показать вам, как они поняли то, что я им поведал. Нет, это не лесть, прекрасная ана, – вновь повернулся он к супруге архонта, предупреждая ее новую реплику. – И даже не хвастовство. Это демонстрация того, что наши слуги станут отныне передавать из поколения в поколение о начале своей – и нашей – истории.
– О, Ану, спустившийся с неба, услышь же песнь нашу! – вторили своему создателю черноволосые слуги. – О, Ана, сошедшая с неба, обрати на нас взор свой!
А дальше началось само действо. В центр площади вышли слуги с шарами в руках, самый большой шар был солнцем, остальные – планеты. И планеты кружили вокруг солнца по своим невидимым орбитам – это слуги водили хороводы вокруг того, что держал самый крупный шар. А еще слуги пели, рассказывая о том, что происходит, и в своих песнях смешно называли орбиты небесами, а про планеты говорили так, словно те были людьми:
– А на первом небе живет Иктур, молодой да горячий, а на втором танцует Шагонара с серебром в волосах. Третье небо приглянулось Зигорате, задумчивой да тихой, на четвертом…
Маленькая девочка осторожно огляделась, все ли вокруг увлечены представлением, и сделала маленький шажок назад. Потом еще один, и еще. Никто не заметил. Все смотрели глупую сказку про небеса.
Странные взрослые. Можно подумать, хоть кто-то из них не помнит, как называются планеты их родной солнечной системы. Или что всего их одиннадцать, и Тиама – седьмая от солнца.
– А на седьмом небе живет красавица Тиама – синеокая дева, – пели слуги, вторя мыслям девочки. – И нет среди небес жениха по ней. Вот отправила Тиама двух соколов – крылья их в огне, оперенье железное. Отправила двух соколов – жениха искать в чужедальнем краю.
«Что за глупости, – мысленно фыркнула девочка. – Планеты – не женятся». Но все вокруг продолжали с серьезным видом смотреть и слушать. А ей стало совсем неинтересно. В Эру-Да вообще было скучно.
Сначала она, конечно же, хотела поехать сюда. Все вокруг говорили, что Первый Город красивый и величественный, он утопает в цветах, а вокруг – бесконечные леса. И что там будет праздник, и будет ужасно весело. И бабушка с дедушкой, и папа с мамой непременно туда поедут, и все знакомые поедут – и тетя Лэи, и дядя Итки, и Дорг, и Сато…
Ну и поехали. Ну и праздник. Вот только не весело. Дедушка с бабушкой очень заняты – восседают на помосте и выслушивают бесконечные похвалы в их честь. Папа с мамой тоже заняты – разговаривают «с нужными людьми», «потому что праздник – праздником, но ты же понимаешь, мы все здесь собрались, чтобы решить очень важные вопросы». Да и все остальные – кто представление занудное смотрит, кто пьет всякое да смеется глупо, а кто и вовсе уже втихаря сбежал – куда-то прочь из освещенного яркими огнями места.
Вот и Тарта тоже собиралась тихонько сбежать. Серой мышкой юркнув за спинами людей, девочка шмыгнула на лестницу и побежала вниз по каменным ступеням. Теперь главное – не выказывать нерешительности. Если ребенок уверенно куда-то спешит – значит, его туда по делу послали. А если оглядывается потерянно – непременно кто-нибудь «помочь» захочет. И отвязаться потом от того «помощника» никаких сил не хватит.
Ей везло – внимания она не привлекала. Сбежала по лесенке на какую-то темную улочку, двинулась по ней. Улица с каждым шагом становилась все более безлюдной – людей, словно мотыльков, манили яркие огни большого праздника. А вот Тарте хотелось иного: тишины и уединения. Ночь ее не пугала – небо было густо усеяно огромными звездами, ослепительно ярко сияла луна. И чем дальше от искусственных огней, тем свет небесный казался насыщенней и чище.
Девочка и не заметила, как городские строения остались позади. Перед ней расстилался широкий луг, в середине которого виднелся чей-то маленький домик. Тарте стало любопытно, кто еще в этом городе так же любит уединение, как и она. И она направилась к домику, благо тропинку было видно неплохо.
Вначале. А потом тропинка исчезла, и ноги промокли – земля оказалась подтопленной, и жутко чавкала под ногами. Тарта даже вспомнила разговоры о том, что Эру-Да построен в краю болот. Их, конечно, вроде бы осушили, но… На очередном шаге она ушла в воду уже по колено. Запаниковала, с трудом вытянула ногу из вязкой жижи и поспешила обратно. Чтобы уже через пару шагов провалиться по пояс.
Она дернулась, пытаясь выбраться, но трясина держала крепко, и чем больше она рвалась, тем сильнее погружалась в болото.
– Мама! – отчаянно закричала девочка. – Мама, мамочка, помоги!
Но лишь музыка, доносящаяся с площади, была ей ответом.
– Папа! Динирэн! Спаси меня!
Музыка пела, музыка смеялась: «Зачем ты ушла, глупая девочка? Все на празднике, все здесь. Все думают, что и ты здесь…»
– Дедушка! Бабушка!.. Кто-нибудь! Помогите! Пожалуйста! Я тону!..
– Держи, – когда она уже не кричала, а лишь хрипела, да и то – больше из упрямства, чем надеясь на чудо – перед ней упала толстая палка. – Крепко держись, – проинструктировал спокойный голос, – а то не вытащу.
Она вцепилась в палку крепко, очень крепко – слишком уж страшно было остаться в болоте навсегда. И он ее вытянул.
– И что ж ты забыла ночью в болоте? – поинтересовался незнакомец, поставив ее перед собой на сухую и твердую кочку.
– Я н-незнала… – Тарта почувствовала, что дрожит: в мокрой одежде на ветру оказалось зябко. – Не знала, что это болото. Думала, просто луг… Красивый. Хотела до домика дойти…
– Как можно не знать очевидных вещей? – судя по голосу, он ей не поверил. – Давай-ка лучше про домик. Кто тебя надоумил идти туда ночью? Это на спор было? Или просто сокровищами соблазнили?
– К-какие сокровища? Я не знаю… Я вообще ничего здесь не знаю, я только днем к вам приехала… Приплыла. А на празднике скучно. И я пошла, – попыталась объяснить девочка. – А тут луг. И домик. Он такой красивый был в лунном свете, вот я и… – собственное поведение казалось теперь ужасно глупым, и было стыдно признаваться в собственной глупости, но ведь он ее спас… – Ой! Спасибо вам! – сообразила, наконец. – Спасибо, что спасли, а то бы я…
– А то бы ты утонула, – спокойно кивнул мужчина. – Тебе повезло, что я услышал. Здесь и днем мало кто ходит. Ладно, давай отнесу на твердую почву, – он легко закинул ее на плечо. – А то оступишься опять.
Болтаться на его плече было не слишком удобно, поэтому разговора не получилось. Он просто ловко и довольно быстро добрался обратно до городских строений, и аккуратно сгрузил свою ношу.
– Все, беги домой, переодевайся, а то простудишься. Зовут тебя как? – спросил уже в последний момент, подумав, что неплохо было бы родителей пнуть, что у них ребенок ночами по болотам бродит.
– Тарта, – ответила девочка, безуспешно пытаясь оттереть грязь со своего комбинезона. – Астариана. А вас?
– А я Эаристаз, – задумчиво ответил он через небольшую паузу. – Что ж, будем считать, что познакомились.
– Ой! – девочка испуганно поднесла ладошки ко рту. – А я же… А вы же… Не надо мне было вам имя свое говорить, да? Вы меня теперь убьете…
Мужчина закашлялся.
– Да, несомненно, за этим я и спасал тебя из болота, – проговорил, наконец, не скрывая сарказма. – И почему же, по-твоему, я должен так поступить? Если не секрет, конечно.
– Ну-у… – немного растерялась девочка. – Вы наш враг. И воюете против нашей семьи. И нам всегда все плохое делаете.
– Правда? И что, например? – заинтересовался мужчина.
– Папе неприятности доставляете. И распоряжения его не выполняете. И людей подговариваете, чтоб они слушались вас, а не его… Вас даже дедушка мирить прилетел. Улаживать… возникшие противоречия, вот.
– Ну, допустим, – позволил себе согласиться мужчина. – Так это у нас с… папой твоим противоречия. А так же неприятности и разногласия. Так при чем же здесь члены его семьи? Зачем мне желать смерти такой симпатичной маленькой девочке?
– Я не знаю, – снова растерялась Тарта. – Просто дедушка говорит, что… Ну, что вы можете такое захотеть. Потому что я на Тиаму лечу, на биолога учиться. А у вас есть сын, и он, наверное, тоже хочет на Тиаму. Но дедушка только одного ребенка может взять, потому что мест… и вообще…
– Значит, дедушка, – мрачно повторил Эаристаз. – Добрый-добрый дедушка… Мирить он нас приехал… И что же, дедушка это все лично тебе сказал? – решил уточнить для ясности. – Или ты подслушивала?
– Я не подслушивала, я так… слышала просто. И не специально даже совсем, – насупилась Тарта.
– Разумеется, не специально. Да только это не важно: когда подслушиваешь, всегда что-нибудь неправильно услышишь. Ведь переспросить-то нельзя, – спокойно пояснил Эаристаз. – А сыновей у меня двое. И биологами они стать совсем не рвутся. Да и на Тиаму не хотят, им и здесь все нравится. Ты забегай к нам как-нибудь, я вас познакомлю. Только маме не говори, хорошо? А то ведь придется и про наше знакомство рассказывать, а ты ведь не хочешь, чтоб она узнала, как ты ночью едва в болоте не погибла? Вряд ли она обрадуется.
Тарта лишь кивнула смущенно: не обрадуется, это точно. И ругать будет – и что с праздника сбежала втихаря, и из города одна ушла, да еще и ночью. А Эаристаз – он, пожалуй, хороший. И спас, и не ругался особо. И маме обещает не выдавать. Может быть, и можно с ним подружиться.
Но об этом она потом подумает, завтра. Пока же, кивнув ему на прощанье, она убегает по улице, освещенной гирляндами огней, а он долго смотрит ей вслед, прежде чем вновь вспомнить о своих делах.
Громада древней цитадели неумолимо приближалась по мере того, как сокращалась полоска воды между берегом и спешащим к нему кораблем. Путешествие было удачным и на редкость спокойным. Даже в Море Сильных Штормов штормило не сильно, пиратские корабли из тумана не возникали и мифические рыбы Аппи не всплывали из океанских глубин, дабы попытаться проглотить пару кораблей, идущих в болотные земли.
Корабль с алыми парусами шел вторым. Сэйна, признавая старшинство и опыт тетки, отдала ей лидерство сразу, предпочтя двигаться вслед, наблюдая, перенимая, приноравливаясь.
Все же работать с командой не-только-своих мужей, не слишком хорошо ей знакомых и совершенно неопытных в дальних странствиях, оказалось делом не простым, да и не слишком приятным. Мало того, что командовать чужими мужьями на островах было, мягко говоря, не принято, и необходимость отдавать им команды и требовать их неукоснительного исполнения, вызывала неосознанный внутренний протест. Так еще и подпитка энергией, необходимая в долгом пути, была делом слишком интимным, затрагивающим глубинное, личностное. Отголоски эмоций, настроений, впечатлений, чувств текли в общем потоке энергии, неотделимые от чистой силы, обнажая и сближая души. Это не осознавалось толком, когда контур замыкали свои, родные. Но стоило впустить в эту цепь чужих… Неприятно. Но – приходилось привыкать, решение уже принято, корабль в пути и вариантов не осталось.
А еще был Далиль. Гордый огненный демон, обретший на Островах силу моря. Свой, родной, близкий. Более свой, чем знакомые с детства и давно ставшие мужьями Сет и Рид. И он мог бы встать в цепь. Мог бы давать свою силу уставшей роане наравне с прочими. Вот только он не желал – наравне. Он желал исключительно вместо прочих. Вместо всех прочих. Или не желал вообще.
Конечно, будь ветра сильнее, а волны выше, угрожай безопасности их похода природа или враги – он бы отринул свои заморочки и помогал. Так и в том качестве, в каком бы потребовалось. Но – не потребовалось. И пока Сэйна училась управляться на равных со своими и чужими мужьями, Далиль ненавязчиво «присваивал» чужих жен.
Нет, разумеется, он не делал громких и неприемлемых для роан заявлений, и уж тем более он не искал их прикосновений и не стремился прикоснуться к ним сам. Он просто вел себя с ними так, словно они уже были его женами – младшими, разумеется, после Сэйны. Сколь бы много ни помнил он о той, другой жизни, он все равно был, прежде всего, Далилем – эррином с огненных гор. И три жены были меньшим из того, на что он с рождения рассчитывал.
Разумеется, Бэйа его покровительственного отношения не выносила. Она шипела, и осаживала, и «ставила несносного мальчишку на место». Он лишь посмеивался, мысленно разрешая «самой сварливой и вздорной из своих жен» подобную вольность. Ему было так проще. А Бэйке просто надоело к концу плавания заниматься его воспитанием. Она, разумеется, все еще огрызалась. Но без всякой надежды на результат.
С Айерой было проще. Она задачи воспитания чужих мужей изначально себе не ставила. Скорее, изучала эррина как некую диковинку, отмечая «любопытные особенности его поведения». И реагировала на его «попытки умничать» примерно так же, как он сам на попытки Бэйи ставить его на место – снисходительной улыбкой.
Но, в общем и целом, все это было неважно. Можно придумать себе несуществующих жен, вообразить себя, исходя из этого, хозяином огромного корабля. Но как забыть о мужьях своей настоящей жены, той единственной жены, что не просто любима – необходима, как воздух? Той, что любила его, он знал, любила, но не видела ни повода, ни возможности их оставить?
Тайна Хозяина Болот
Когда назад дороги нет, остается только идти вперед. Вот только бесполезно пытаться построить новую жизнь, не разобравшись с тем, кто уничтожил старую. А нити всех преступлений тянутся в болотные земли. Как найти там того, кто за все в ответе?
Болота огромны. Укрытые от солнца сенью древесных крон, они ревниво оберегают свои секреты.
Болота молчаливы. Здесь многое знают, но едва ли скажут.
Болота ядовиты. Ядовитые испарения стоят в воздухе, ядом будет сдобрен укус любого хищника, и еда из рук того, кого ты считаешь другом, тоже может оказаться отравленной.
Болота лживы. Здесь может оказаться ложью любой участок тверди под ногами, любое сказанное слово, любое пришедшее видение. Вы хотели здесь что-то найти? Наивные. Постарайтесь хотя бы не потерять здесь самих себя.
ПРОЛОГ.
В воздухе плыл аромат аорильи. Неудивительно – огромные цветы с алыми, как кровь, лепестками украшали сегодня всех: и гостей, и хозяев, и даже слуг, заполнивших в этот вечер всю огромную площадь Цитадели. Эру-Да, первый из городов нового мира, торжественно отмечал прибытие высоких гостей.
– О, Господин, спустившийся с неба, мы рады тебе! – пели слуги, важно обмахивая прибывших веерами из пальмовых листьев. – О, Госпожа, сошедшая с неба, позволь нам тебе служить!
Госпожа усмехнулась:
– Да ты стал заправским льстецом, Эаристаз. Льстишь чужими устами, а благоволение комиссии ожидаешь лично к себе?
– Не стоит подозревать меня в коварстве, прекрасная ана, – с поклоном отвечает ей черноволосый человек в военном мундире. – Их поклонение вам абсолютно искренне – так поклоняются чуду. Прибытие вашей славной четы из бескрайних глубин космоса настолько поразило их неразвитое воображение, что они с радостью носили бы вас на руках вместе с помостом, позволь вы им это.
– Боюсь, они несколько мелковаты для подобных подвигов, – бросив взгляд на слуг, в буквальном смысле дышащих ей в пупок, возразила женщина.
– Ты рассказывал этим созданиям про глубины космоса? – мимолетно удивился ее спутник. – Разве они способны осознать столь сложные вещи?
– Они способны на многое, ану архонт. Прошу вас, присядьте, – тот, кого назвали Эаристазом, широким жестом указывает на места для почетных гостей, установленные в центре помоста. – И позвольте моим слугам показать вам, как они поняли то, что я им поведал. Нет, это не лесть, прекрасная ана, – вновь повернулся он к супруге архонта, предупреждая ее новую реплику. – И даже не хвастовство. Это демонстрация того, что наши слуги станут отныне передавать из поколения в поколение о начале своей – и нашей – истории.
– О, Ану, спустившийся с неба, услышь же песнь нашу! – вторили своему создателю черноволосые слуги. – О, Ана, сошедшая с неба, обрати на нас взор свой!
А дальше началось само действо. В центр площади вышли слуги с шарами в руках, самый большой шар был солнцем, остальные – планеты. И планеты кружили вокруг солнца по своим невидимым орбитам – это слуги водили хороводы вокруг того, что держал самый крупный шар. А еще слуги пели, рассказывая о том, что происходит, и в своих песнях смешно называли орбиты небесами, а про планеты говорили так, словно те были людьми:
– А на первом небе живет Иктур, молодой да горячий, а на втором танцует Шагонара с серебром в волосах. Третье небо приглянулось Зигорате, задумчивой да тихой, на четвертом…
Маленькая девочка осторожно огляделась, все ли вокруг увлечены представлением, и сделала маленький шажок назад. Потом еще один, и еще. Никто не заметил. Все смотрели глупую сказку про небеса.
Странные взрослые. Можно подумать, хоть кто-то из них не помнит, как называются планеты их родной солнечной системы. Или что всего их одиннадцать, и Тиама – седьмая от солнца.
– А на седьмом небе живет красавица Тиама – синеокая дева, – пели слуги, вторя мыслям девочки. – И нет среди небес жениха по ней. Вот отправила Тиама двух соколов – крылья их в огне, оперенье железное. Отправила двух соколов – жениха искать в чужедальнем краю.
«Что за глупости, – мысленно фыркнула девочка. – Планеты – не женятся». Но все вокруг продолжали с серьезным видом смотреть и слушать. А ей стало совсем неинтересно. В Эру-Да вообще было скучно.
Сначала она, конечно же, хотела поехать сюда. Все вокруг говорили, что Первый Город красивый и величественный, он утопает в цветах, а вокруг – бесконечные леса. И что там будет праздник, и будет ужасно весело. И бабушка с дедушкой, и папа с мамой непременно туда поедут, и все знакомые поедут – и тетя Лэи, и дядя Итки, и Дорг, и Сато…
Ну и поехали. Ну и праздник. Вот только не весело. Дедушка с бабушкой очень заняты – восседают на помосте и выслушивают бесконечные похвалы в их честь. Папа с мамой тоже заняты – разговаривают «с нужными людьми», «потому что праздник – праздником, но ты же понимаешь, мы все здесь собрались, чтобы решить очень важные вопросы». Да и все остальные – кто представление занудное смотрит, кто пьет всякое да смеется глупо, а кто и вовсе уже втихаря сбежал – куда-то прочь из освещенного яркими огнями места.
Вот и Тарта тоже собиралась тихонько сбежать. Серой мышкой юркнув за спинами людей, девочка шмыгнула на лестницу и побежала вниз по каменным ступеням. Теперь главное – не выказывать нерешительности. Если ребенок уверенно куда-то спешит – значит, его туда по делу послали. А если оглядывается потерянно – непременно кто-нибудь «помочь» захочет. И отвязаться потом от того «помощника» никаких сил не хватит.
Ей везло – внимания она не привлекала. Сбежала по лесенке на какую-то темную улочку, двинулась по ней. Улица с каждым шагом становилась все более безлюдной – людей, словно мотыльков, манили яркие огни большого праздника. А вот Тарте хотелось иного: тишины и уединения. Ночь ее не пугала – небо было густо усеяно огромными звездами, ослепительно ярко сияла луна. И чем дальше от искусственных огней, тем свет небесный казался насыщенней и чище.
Девочка и не заметила, как городские строения остались позади. Перед ней расстилался широкий луг, в середине которого виднелся чей-то маленький домик. Тарте стало любопытно, кто еще в этом городе так же любит уединение, как и она. И она направилась к домику, благо тропинку было видно неплохо.
Вначале. А потом тропинка исчезла, и ноги промокли – земля оказалась подтопленной, и жутко чавкала под ногами. Тарта даже вспомнила разговоры о том, что Эру-Да построен в краю болот. Их, конечно, вроде бы осушили, но… На очередном шаге она ушла в воду уже по колено. Запаниковала, с трудом вытянула ногу из вязкой жижи и поспешила обратно. Чтобы уже через пару шагов провалиться по пояс.
Она дернулась, пытаясь выбраться, но трясина держала крепко, и чем больше она рвалась, тем сильнее погружалась в болото.
– Мама! – отчаянно закричала девочка. – Мама, мамочка, помоги!
Но лишь музыка, доносящаяся с площади, была ей ответом.
– Папа! Динирэн! Спаси меня!
Музыка пела, музыка смеялась: «Зачем ты ушла, глупая девочка? Все на празднике, все здесь. Все думают, что и ты здесь…»
– Дедушка! Бабушка!.. Кто-нибудь! Помогите! Пожалуйста! Я тону!..
– Держи, – когда она уже не кричала, а лишь хрипела, да и то – больше из упрямства, чем надеясь на чудо – перед ней упала толстая палка. – Крепко держись, – проинструктировал спокойный голос, – а то не вытащу.
Она вцепилась в палку крепко, очень крепко – слишком уж страшно было остаться в болоте навсегда. И он ее вытянул.
– И что ж ты забыла ночью в болоте? – поинтересовался незнакомец, поставив ее перед собой на сухую и твердую кочку.
– Я н-незнала… – Тарта почувствовала, что дрожит: в мокрой одежде на ветру оказалось зябко. – Не знала, что это болото. Думала, просто луг… Красивый. Хотела до домика дойти…
– Как можно не знать очевидных вещей? – судя по голосу, он ей не поверил. – Давай-ка лучше про домик. Кто тебя надоумил идти туда ночью? Это на спор было? Или просто сокровищами соблазнили?
– К-какие сокровища? Я не знаю… Я вообще ничего здесь не знаю, я только днем к вам приехала… Приплыла. А на празднике скучно. И я пошла, – попыталась объяснить девочка. – А тут луг. И домик. Он такой красивый был в лунном свете, вот я и… – собственное поведение казалось теперь ужасно глупым, и было стыдно признаваться в собственной глупости, но ведь он ее спас… – Ой! Спасибо вам! – сообразила, наконец. – Спасибо, что спасли, а то бы я…
– А то бы ты утонула, – спокойно кивнул мужчина. – Тебе повезло, что я услышал. Здесь и днем мало кто ходит. Ладно, давай отнесу на твердую почву, – он легко закинул ее на плечо. – А то оступишься опять.
Болтаться на его плече было не слишком удобно, поэтому разговора не получилось. Он просто ловко и довольно быстро добрался обратно до городских строений, и аккуратно сгрузил свою ношу.
– Все, беги домой, переодевайся, а то простудишься. Зовут тебя как? – спросил уже в последний момент, подумав, что неплохо было бы родителей пнуть, что у них ребенок ночами по болотам бродит.
– Тарта, – ответила девочка, безуспешно пытаясь оттереть грязь со своего комбинезона. – Астариана. А вас?
– А я Эаристаз, – задумчиво ответил он через небольшую паузу. – Что ж, будем считать, что познакомились.
– Ой! – девочка испуганно поднесла ладошки ко рту. – А я же… А вы же… Не надо мне было вам имя свое говорить, да? Вы меня теперь убьете…
Мужчина закашлялся.
– Да, несомненно, за этим я и спасал тебя из болота, – проговорил, наконец, не скрывая сарказма. – И почему же, по-твоему, я должен так поступить? Если не секрет, конечно.
– Ну-у… – немного растерялась девочка. – Вы наш враг. И воюете против нашей семьи. И нам всегда все плохое делаете.
– Правда? И что, например? – заинтересовался мужчина.
– Папе неприятности доставляете. И распоряжения его не выполняете. И людей подговариваете, чтоб они слушались вас, а не его… Вас даже дедушка мирить прилетел. Улаживать… возникшие противоречия, вот.
– Ну, допустим, – позволил себе согласиться мужчина. – Так это у нас с… папой твоим противоречия. А так же неприятности и разногласия. Так при чем же здесь члены его семьи? Зачем мне желать смерти такой симпатичной маленькой девочке?
– Я не знаю, – снова растерялась Тарта. – Просто дедушка говорит, что… Ну, что вы можете такое захотеть. Потому что я на Тиаму лечу, на биолога учиться. А у вас есть сын, и он, наверное, тоже хочет на Тиаму. Но дедушка только одного ребенка может взять, потому что мест… и вообще…
– Значит, дедушка, – мрачно повторил Эаристаз. – Добрый-добрый дедушка… Мирить он нас приехал… И что же, дедушка это все лично тебе сказал? – решил уточнить для ясности. – Или ты подслушивала?
– Я не подслушивала, я так… слышала просто. И не специально даже совсем, – насупилась Тарта.
– Разумеется, не специально. Да только это не важно: когда подслушиваешь, всегда что-нибудь неправильно услышишь. Ведь переспросить-то нельзя, – спокойно пояснил Эаристаз. – А сыновей у меня двое. И биологами они стать совсем не рвутся. Да и на Тиаму не хотят, им и здесь все нравится. Ты забегай к нам как-нибудь, я вас познакомлю. Только маме не говори, хорошо? А то ведь придется и про наше знакомство рассказывать, а ты ведь не хочешь, чтоб она узнала, как ты ночью едва в болоте не погибла? Вряд ли она обрадуется.
Тарта лишь кивнула смущенно: не обрадуется, это точно. И ругать будет – и что с праздника сбежала втихаря, и из города одна ушла, да еще и ночью. А Эаристаз – он, пожалуй, хороший. И спас, и не ругался особо. И маме обещает не выдавать. Может быть, и можно с ним подружиться.
Но об этом она потом подумает, завтра. Пока же, кивнув ему на прощанье, она убегает по улице, освещенной гирляндами огней, а он долго смотрит ей вслед, прежде чем вновь вспомнить о своих делах.
ГЛАВА 1. Не место и не время.
Громада древней цитадели неумолимо приближалась по мере того, как сокращалась полоска воды между берегом и спешащим к нему кораблем. Путешествие было удачным и на редкость спокойным. Даже в Море Сильных Штормов штормило не сильно, пиратские корабли из тумана не возникали и мифические рыбы Аппи не всплывали из океанских глубин, дабы попытаться проглотить пару кораблей, идущих в болотные земли.
Корабль с алыми парусами шел вторым. Сэйна, признавая старшинство и опыт тетки, отдала ей лидерство сразу, предпочтя двигаться вслед, наблюдая, перенимая, приноравливаясь.
Все же работать с командой не-только-своих мужей, не слишком хорошо ей знакомых и совершенно неопытных в дальних странствиях, оказалось делом не простым, да и не слишком приятным. Мало того, что командовать чужими мужьями на островах было, мягко говоря, не принято, и необходимость отдавать им команды и требовать их неукоснительного исполнения, вызывала неосознанный внутренний протест. Так еще и подпитка энергией, необходимая в долгом пути, была делом слишком интимным, затрагивающим глубинное, личностное. Отголоски эмоций, настроений, впечатлений, чувств текли в общем потоке энергии, неотделимые от чистой силы, обнажая и сближая души. Это не осознавалось толком, когда контур замыкали свои, родные. Но стоило впустить в эту цепь чужих… Неприятно. Но – приходилось привыкать, решение уже принято, корабль в пути и вариантов не осталось.
А еще был Далиль. Гордый огненный демон, обретший на Островах силу моря. Свой, родной, близкий. Более свой, чем знакомые с детства и давно ставшие мужьями Сет и Рид. И он мог бы встать в цепь. Мог бы давать свою силу уставшей роане наравне с прочими. Вот только он не желал – наравне. Он желал исключительно вместо прочих. Вместо всех прочих. Или не желал вообще.
Конечно, будь ветра сильнее, а волны выше, угрожай безопасности их похода природа или враги – он бы отринул свои заморочки и помогал. Так и в том качестве, в каком бы потребовалось. Но – не потребовалось. И пока Сэйна училась управляться на равных со своими и чужими мужьями, Далиль ненавязчиво «присваивал» чужих жен.
Нет, разумеется, он не делал громких и неприемлемых для роан заявлений, и уж тем более он не искал их прикосновений и не стремился прикоснуться к ним сам. Он просто вел себя с ними так, словно они уже были его женами – младшими, разумеется, после Сэйны. Сколь бы много ни помнил он о той, другой жизни, он все равно был, прежде всего, Далилем – эррином с огненных гор. И три жены были меньшим из того, на что он с рождения рассчитывал.
Разумеется, Бэйа его покровительственного отношения не выносила. Она шипела, и осаживала, и «ставила несносного мальчишку на место». Он лишь посмеивался, мысленно разрешая «самой сварливой и вздорной из своих жен» подобную вольность. Ему было так проще. А Бэйке просто надоело к концу плавания заниматься его воспитанием. Она, разумеется, все еще огрызалась. Но без всякой надежды на результат.
С Айерой было проще. Она задачи воспитания чужих мужей изначально себе не ставила. Скорее, изучала эррина как некую диковинку, отмечая «любопытные особенности его поведения». И реагировала на его «попытки умничать» примерно так же, как он сам на попытки Бэйи ставить его на место – снисходительной улыбкой.
Но, в общем и целом, все это было неважно. Можно придумать себе несуществующих жен, вообразить себя, исходя из этого, хозяином огромного корабля. Но как забыть о мужьях своей настоящей жены, той единственной жены, что не просто любима – необходима, как воздух? Той, что любила его, он знал, любила, но не видела ни повода, ни возможности их оставить?
