Спать я планировала мало, мысли о расставании еще не покидали меня. И я разработала на десять дней себе конкретный такой маршрут, поверьте, он был очень активный и энергозатратный, местами и опасный. По незнанию особенностей местной флоры и фауны, два раза наткнулась на змей. Но поняла, когда встретила егеря у подножия горы, спускаясь. Он долго крутил у виска пальцем. В целом, отдых удался, побывала в Судаке, Ялте, посетила Евпаторию и несколько монастырей со святыми источниками.
Место на пляже я застолбила. Личное. Один милый, престарелый, с кожей цвета медной сковородки нудист, каждое утро услужливо стелил для меня свое полотенце. Любители загорать голышом заняли лучшее место у моря, песчаную широкую косу у подножья горы. И их совершенно не смущала я в купальнике, а меня не раздражали они, сквозь чёрные очки я, порой, наслаждалась потрясающими видами. Десять дней пролетели как косяк уток, зрелищно и быстро. В день отъезда утрамбовала еле – еле свои вещи и сувениры в чемодан. В наружный карман дорожной сумки положила паспорт, деньги, билеты на самолет и проездной до Симферополя на автобус. И по традиции, задолго до отъезда, рано утречком отправилась на море, окунуться перед дорожкой да монетку кинуть. Сижу, тащусь от морского воздуха, но состояние какое-то тревожное, да и дождь начал накрапывать, небо мгновенно затянулось тучками. Над морем поднялся серый туман. Я помчалась в свой сарайчик. Надо ехать, лучше заранее, в дороге же всякое бывает. Согласитесь?
Проверяю снова привычным движением карман сумки, а там …пусто. Ни паспорта, ни денег, ни билетов. Соответственно, не уехать, ни улететь. При любом раскладе – баста! Яростно начинаю разгребать чемодан, сумку, протрясла даже завёрнутые в упаковку сувениры. Или я долбанутый или лыжи не едут. Но паспорт же был здесь! Я в слезах на трясущихся ногах выбегаю в хозяйский сад, стучусь к деду с бабкой в дом, ору во весь свой не тихий голос. Тишина. Отдыхающая Леночка, соседка, говорит, мол, только-только на рынок уехали на своих жигулях. Паника парализовала дыхание. До вылета самолёта еще семь часов, но до аэропорта полтора часа езды, и толку то, как туда добраться? А как вылетать без паспорта, даже если я доберусь. Я даже не заметила, как оказалась со своими пожитками на трассе. Таксисты участливо интересовались, чем помочь? Мозг лихорадочно работал…
Я стою у ресторана – замуж поздно, сдохнуть рано… Помните, как там у Радзинского? Вереница мыслей пролетела за секунду. Я стояла у ресторана толи «Плакучая ива», то ли «Улыбка Коктебеля», оттуда доносился курортный гимн всех времен «У ресторана», все в тему, а я промокшая до нитки, в шлепках и с глазами побитой собаки. Вариант просить милостыню был как нельзя кстати, но я его решительно исключила. Таксисты, проезжающие мимо, заходящие в питейное заведение, приморские «холостяки», подкатывали свои шарики, конечно, но, когда узнавали причину моего столбового стояния, отчаливали со скоростью военного крейсера.
Попыталась залезть зайцем в автобус, на входе запросили билет, рокировка не удалась. Выставили снова на трассу. Состояние реветь как белуга, но я верю в свою счастливую звезду. Паники не было. В вразвалочку подошёл мужчина, армянской наружности курортный мачо. Он был уверен в своей неотразимости. Я уже скороговоркой повторила историю моего фиаско. Он, оригинально прицокивая языком, сказал: – Эээ, Джан, ты встрЭтил того, кто решит любой твой проблем. И Сурен потащил меня к своему, ну очень близкому знакомому, местечковому держателю власти, участковому Арсену. До сих пор помню их имена.
Опорный пункт оказался всего в двухстах метрах от места моей временной дислокации. На кабинете табличка «Майор милиции Арсен Погасян», конечно, а какое еще звание может быть у выездного начальника единственного отдела милиции в Коктебеле. За столом, добротным таким, с резными ножками, под красное дерево, я не столяр, возможно из него, сидел Он. Вершитель судеб Арсен, наиприятнейшей наружности, но со всеми атрибутами уверенного в себе начальника на шее, на руке, на запястье. Килограмма полтора золота на нем говорило о его возможностях. Ботинки, задранных на стол ног, подтверждали статус владельца. Майор был искренне взволнован историей. Деловито схватил телефон и вкрадчивым голосом заговорил со знакомой из аэропорта, мол, не может ли она помочь одной знакомой его родственника. Девушка на том конце связи заявила, что без паспорта не реально. Только консульство. Консульство работало по определённым дням, два раза в неделю, люди стоят ночами в очереди на прием. Жизнь – это или дерзкое приключение, либо ничто, как говорила Хеллен Келлер. Значит, пусть будет дерзкое приключение.
Майор Арсен театрально стукнул кулаком по столу. Станиславский бы поверил. Прикурил сигарету и жадно втянулся. Думал. Я не мешала, проворачивая разные варианты исхода событий. Уже готовилась за оказанную помощь совершить «натуральный обмен». Арсен неожиданно промямлил, что не вязалось с его образом: «Ну, что, машина моя в ремонте, пусть вам подружки денег вышлют. Ну, мне могут выслать. У вас же паспорта нет». Майор прищурился сквозь дым.
Хм, я пожелала доброго дня и вышла. Дождь кончился, пар поднимался над дорогой. Выброс адреналина в кровь уже произошёл, меня начало трясти. Нагнал Сурен: «Ну че ты обиделся, полтора часа туда, столько же назад, порожняком. За красивый глаза, кто поедет?» Я говорю, хороший человек поехал бы. Отвали. Участливый поклонник наклонился к моему уху и в пол голоса затараторил, мол менты когда не помогают, иди к бандитам.
Меня разобрал истеричный смех, я плюхнулась на высохшую после дождя скамейку, и хохотала на весь Коктебель. По-моему, ведь это одно и то же. Нет?
– Ну что ты, джан, нервний такой? Вверх иди через дорогу, только не говоры, кто сказал. Замок будет с Башнями, спроси Колю. Здээсь все его. Думаю, догаваритэсь, – Мачо хотел меня приобнять, но я успела выставить перед ним чемодан. – Ну как знаешь, пошел я, – повернувшись ко мне спиной, он поднял руку вверх, как балерун, и уплыл, напевая армянский мотив.
Восхождение в горку далось не просто с поклажей, когда полуденное солнце июльское не щадит совсем. Минут пятнадцать стояла, пытаясь продышаться, у ворот Замка Коли. Неожиданно открылась резная железная калитка и нарисовался, хрен сотрешь…тот, который держит тут ВСЕ. Красивый, голубоглазый, импозантный мужчина, лет сорока пяти с душевнеийшей белозубой улыбкой. Голый торс, смуглое рельефное тело. Шорты в цветочек вызывали доверие. Коля протянул широченную ладонь, приветствовал меня по-мужски: «Чем обязан? Милое создание заблудилось?» И тут прорвались океаны слез…силы покинули меня.
Бывают такие мужчины, которым хочется отдаться. Ой, нет, это не то, о чем вы подумали, имела ввиду довериться, с первого взгляда. Мужчины, которые решат твои проблемы одним взмахом руки, кивком головы.
Николай, хитро прищурившись, пропустил меня вперед, широко распахнув калитку в свои чертоги. Перед глазами открылись райские сады и волшебные фонтанчики, не хватало павлинов и единорогов. Даже июльская жара трусливо отступила перед его самоуверенностью. Прекраснейший из мужчин увлек меня в тенистую беседку. По мановению волшебной палочки на столике появились искристые пузырящиеся прохладительные напитки.
Я, утирая нос, захлебываясь солёными слезами, поведала печальную историю. Николай неожиданно, заливисто так, рассмеялся. Застал врасплох.
– Ну и жук, Тимофеич, на твои кровные на рынке пару часов назад закупался!
Вдруг где-то рядом надрывно заплакал ребенок, и возле беседки возник облик Мадонны с младенцем. Дама имела бледно – сердитый вид, вдруг святой образ растекся, я догадалась, райские кущи сейчас превратятся в бушующий ураган.
– Олюшка, детка, проснулись мои хорошие?
– Ты опять? -женщина всей своей позой давала понять, здесь мне не рады.
– Родная, ну что ты, у девочки беда, нужно помочь! – Николай попытался реабилитироваться, забирая орущего ребенка к себе на грудь. Малыш заугукал, начал сучить ножками, очевидно, придя в восторг от крепких мужских объятий. Замолчал, теребя соску и пристально, с детской непосредственностью, рассматривая меня.
– Алинда, знакомься, моя сестра! Бывает в плохом настроении, не пугайся, ох уж эти кормящие мамаши.
Оля потрепала ласково брата по щеке.
– Ох, балабол, когда уж ты угомонишься? – семейная идиллия, у меня на сердце отлегло, нарисовался уже приблизительный маршрут домой. На общем совете мы пришли к согласию и решено было: меня необходимо – таки вернуть домой! Но… оказалось это сделать совсем не просто. Выяснилось, что для возврата гражданина России домой из-за бугра необходимы свидетели, две боевые единицы, смешно? Чтоб выдали временное удостоверение в консульстве для выезда домой нужны люди, которые докажут, что я не шпион и не контрразведчик, а отдыхающий турыст.
Представьте морское побережье в курортном городке в разгар обеденного застолья. Туристы под оранжевыми зонтиками – трансформерами в кафешках, с плавящиеся от загара лицами и умиротворенными улыбками. Утомлённые отдыхом, вяло поднимают бокалы вина из крымских погребов: «Ну, за отдых»!
Найдите в этот момент парочку россиян, желающих прокатиться по степным дорогам с ветерком по просьбе незнакомцев, рассказывающих небылицы. Провал миссии, даже выплыви щас Нептун из пучины морской с трезубцем, и он не уговорил бы никого тащиться в Симферополь. Думаю, дуло автомата в спину подействовало бы. На крайние меры, предложенные находчивым Николаем, я не согласилась. Все наши версии были раздавлены прессом действительности. Я находилась перед бездонной чёрной бездной отчаяния, трясло как в горячечном ознобе. Оля была согласна тащиться со мной, но малыш не унимался. Его непрекращающееся ерзание и пронзительный плач, словно пожарная сирена, исключал этот вариант как появление российского айфона.
Коля запустил пятерню в волосы, густые с проседью, напомнившей мне блики на воде от блесны. Напряженно думал, выкуривая уже третью сигарету подряд.
– Эй, молодежь, че скучаем? – у беседки нарисовался парень с обложки журнала про отдых на Лас Паломас для заядлых сёрферов. Мокрые волнистые волосы цвета спелой пшеницы он эротично забросил назад уверенным движением головы. Юнец подмигнул мне, я покрылась мурашками с ног до головы. Боясь выдать себя, закашлялась. Серфер – Аполлон вел себя так, будто мы с ним накануне просыпались в объятиях поутру. Несмотря на свой юный возраст, на вид лет двадцать, он был весьма раскован. Подсел рядом со мной за столик в беседке, Оля ушла укладывать малыша.
– О, черт, как до меня сразу то не дошло, – Коля шандарахнул кулаком по столу, столик крякнул, пошатнулся, но выдержал неуважительное отношение. – Мишка то у нас Россиянин, – и мужчина схватил в охапку молодого человека, будто сноп сена. Мишка не растерялся, пошутил:
– Дядя Коля, знал я, давно мечтаешь, да, завидуешь, – и пнул дядю в живот легонько. Весело им, прикалываются, как напыжившийся воробей на проводах, сидела я, не разделяя веселья мужиков.
История моя уже превратилась в притчу воязыцах. Вкусная, приправленная остротами Коли и сдобренная слезами неудержимого смеха и поданная как авантюрный роман. Миша, серфер моей души, позабыл даже о встрече с приятелями на каком-то дальнем мысе. Спохватившись, мечтательно закрыл глаза: – Там ожидание эллипса волн самое завораживающее, нет супа из людей.
Надо ж, какой интересный парень, с таким не пропадешь! Сейчас выдаст нам креативное решение, размышляла я, успокаиваясь. От жары растеклась по скамейке как студень. Николай прервал мою негу, громогласно:
– Граждане тунеядцы, обед! И в дорогу! Припоминаю я, что Консульство работает до 16.00, а сейчас почти 13:30.
– Дядь Коль, я придумал, берём меня, паспорт твоей сестры, типа мы вместе приехали отдыхать, Москва – Питер, для них одно болото. Не будут же они тащить на прием женщину с грудным ребёнком? Скажем, внизу сидит, пожалейте! – Мишкин вариант нам казался самым удобоваримым.
Смолотив холодную окрошку, мы уже рассекали трассу Коктебель – Симферополь в большом черном джипе. Горячий ветер через окно трепал волосы, Коля подмигивал в зеркало заднего вида. Мишка рассказывал душещипательные байки школьной поры, оказывается, он только в июне закончил школу, впереди взрослая жизнь, полная приключений, взлётов, возможностей. Летели 200- 240 км/ч, вдруг Коля начал кивать носом, бессонная ночка в объятиях красотки дала знать о себе. Настала моя очередь развлекать водителя, чтоб не поздороваться с деревом. Поведала коронную свою криминальную историю о дедушке маньяке. Морфей сбежал от слушателей, повисла пугающая тишина, слышно было даже учащённое сердцебиение водителя. Мне было смешно наблюдать, КАК они с Мишей переглянулись, будто замедленный кадр в фильме ужасов.
Домчались к назначенному месту в 14.20, как сейчас помню. И видим картину: корзины, картонки и маленькие собачонки, дети, коляски, матрасы. Я сейчас не шучу. Очередь из желающих пробиться на прием в Консульство такая, что Ленин бы в Мавзолее позавидовал. Страждущие поделились, мол, с ночи уже сидим, пострадавшие от гостеприимства Крымского, обворованные в основном. А Консульство работает до 16.00.
Миша решительно двинулся ко входу, тащил меня за руку через толпу людей, будто это строй со шпицрутенами. Я почувствовала, как чья -то цепкая костлявая рука схватила меня за бок и щипнула. Ловкая бабушка подставила подножку. Мужик с животом арбузом преградил дорогу, нависая надо мной. Визгливая девушка пыталась стащить с меня шорты, останавливая мое восхождение по лестнице ко входу. Миша умело работал локтями, как спецназовский боец, первым дотянулся до заветного звонка на входе в спасительное Консульство. Я, отбиваясь, возмущалась и чертыхалась, пришлось применять навыки по самообороне. Кому-то, мне жаль, от меня досталось. Тернистый путь домой.
Дверь неохотно приоткрылась, и человек-жердь в форме, снятой с какого-то коротышки, отрапортовал: «Сейчас идет 113 номер, следующего еще не вызывали. Обед. И хлопнул дверью перед носом». Я прокричала сквозь железное полотно преграды, что хочу домой, а самолет улетает через 45 минут. «Жердь» пожелал счастливого пути! Пот стекал ручьями по лицу, мешал думать. Очередь злорадствовала, торжествовала, так мне и надо, хамке и выскочке. А дальше случилось нечто удивительное. Миша подмигнул мне, перегнулся через перила и крикнул Николаю, чтоб тот был на чеку. Коля сориентировался, нацепил со скоростью 45, армейских, секунд на голый торс футболку и сел за руль, с видом угонщика автомобилей. Я ничего не понимала. Мой юный помощник громыхнул увесистым кулаком по двери, потом раз десять проколоколил в звонок. Дверь открылась мгновенно.
– Значит так, утырок, слушай сюда! Если тебе не надоела твоя халдейская служба на воротах, возьми телефон, – Михаил в айфон проревел, – Самуил Яковлевич, не пускает, как его фамилия? Фамилия как твоя?
– Леванюк, а хто это? – промямлил служака.
– Возьми телефон или пропусти по-хорошему пока прошу, – взорвался Мишка, демонстрируя свирепое выражение лица с раздувающимися ноздрями.
Место на пляже я застолбила. Личное. Один милый, престарелый, с кожей цвета медной сковородки нудист, каждое утро услужливо стелил для меня свое полотенце. Любители загорать голышом заняли лучшее место у моря, песчаную широкую косу у подножья горы. И их совершенно не смущала я в купальнике, а меня не раздражали они, сквозь чёрные очки я, порой, наслаждалась потрясающими видами. Десять дней пролетели как косяк уток, зрелищно и быстро. В день отъезда утрамбовала еле – еле свои вещи и сувениры в чемодан. В наружный карман дорожной сумки положила паспорт, деньги, билеты на самолет и проездной до Симферополя на автобус. И по традиции, задолго до отъезда, рано утречком отправилась на море, окунуться перед дорожкой да монетку кинуть. Сижу, тащусь от морского воздуха, но состояние какое-то тревожное, да и дождь начал накрапывать, небо мгновенно затянулось тучками. Над морем поднялся серый туман. Я помчалась в свой сарайчик. Надо ехать, лучше заранее, в дороге же всякое бывает. Согласитесь?
Проверяю снова привычным движением карман сумки, а там …пусто. Ни паспорта, ни денег, ни билетов. Соответственно, не уехать, ни улететь. При любом раскладе – баста! Яростно начинаю разгребать чемодан, сумку, протрясла даже завёрнутые в упаковку сувениры. Или я долбанутый или лыжи не едут. Но паспорт же был здесь! Я в слезах на трясущихся ногах выбегаю в хозяйский сад, стучусь к деду с бабкой в дом, ору во весь свой не тихий голос. Тишина. Отдыхающая Леночка, соседка, говорит, мол, только-только на рынок уехали на своих жигулях. Паника парализовала дыхание. До вылета самолёта еще семь часов, но до аэропорта полтора часа езды, и толку то, как туда добраться? А как вылетать без паспорта, даже если я доберусь. Я даже не заметила, как оказалась со своими пожитками на трассе. Таксисты участливо интересовались, чем помочь? Мозг лихорадочно работал…
Я стою у ресторана – замуж поздно, сдохнуть рано… Помните, как там у Радзинского? Вереница мыслей пролетела за секунду. Я стояла у ресторана толи «Плакучая ива», то ли «Улыбка Коктебеля», оттуда доносился курортный гимн всех времен «У ресторана», все в тему, а я промокшая до нитки, в шлепках и с глазами побитой собаки. Вариант просить милостыню был как нельзя кстати, но я его решительно исключила. Таксисты, проезжающие мимо, заходящие в питейное заведение, приморские «холостяки», подкатывали свои шарики, конечно, но, когда узнавали причину моего столбового стояния, отчаливали со скоростью военного крейсера.
Попыталась залезть зайцем в автобус, на входе запросили билет, рокировка не удалась. Выставили снова на трассу. Состояние реветь как белуга, но я верю в свою счастливую звезду. Паники не было. В вразвалочку подошёл мужчина, армянской наружности курортный мачо. Он был уверен в своей неотразимости. Я уже скороговоркой повторила историю моего фиаско. Он, оригинально прицокивая языком, сказал: – Эээ, Джан, ты встрЭтил того, кто решит любой твой проблем. И Сурен потащил меня к своему, ну очень близкому знакомому, местечковому держателю власти, участковому Арсену. До сих пор помню их имена.
Опорный пункт оказался всего в двухстах метрах от места моей временной дислокации. На кабинете табличка «Майор милиции Арсен Погасян», конечно, а какое еще звание может быть у выездного начальника единственного отдела милиции в Коктебеле. За столом, добротным таким, с резными ножками, под красное дерево, я не столяр, возможно из него, сидел Он. Вершитель судеб Арсен, наиприятнейшей наружности, но со всеми атрибутами уверенного в себе начальника на шее, на руке, на запястье. Килограмма полтора золота на нем говорило о его возможностях. Ботинки, задранных на стол ног, подтверждали статус владельца. Майор был искренне взволнован историей. Деловито схватил телефон и вкрадчивым голосом заговорил со знакомой из аэропорта, мол, не может ли она помочь одной знакомой его родственника. Девушка на том конце связи заявила, что без паспорта не реально. Только консульство. Консульство работало по определённым дням, два раза в неделю, люди стоят ночами в очереди на прием. Жизнь – это или дерзкое приключение, либо ничто, как говорила Хеллен Келлер. Значит, пусть будет дерзкое приключение.
Майор Арсен театрально стукнул кулаком по столу. Станиславский бы поверил. Прикурил сигарету и жадно втянулся. Думал. Я не мешала, проворачивая разные варианты исхода событий. Уже готовилась за оказанную помощь совершить «натуральный обмен». Арсен неожиданно промямлил, что не вязалось с его образом: «Ну, что, машина моя в ремонте, пусть вам подружки денег вышлют. Ну, мне могут выслать. У вас же паспорта нет». Майор прищурился сквозь дым.
Хм, я пожелала доброго дня и вышла. Дождь кончился, пар поднимался над дорогой. Выброс адреналина в кровь уже произошёл, меня начало трясти. Нагнал Сурен: «Ну че ты обиделся, полтора часа туда, столько же назад, порожняком. За красивый глаза, кто поедет?» Я говорю, хороший человек поехал бы. Отвали. Участливый поклонник наклонился к моему уху и в пол голоса затараторил, мол менты когда не помогают, иди к бандитам.
Меня разобрал истеричный смех, я плюхнулась на высохшую после дождя скамейку, и хохотала на весь Коктебель. По-моему, ведь это одно и то же. Нет?
– Ну что ты, джан, нервний такой? Вверх иди через дорогу, только не говоры, кто сказал. Замок будет с Башнями, спроси Колю. Здээсь все его. Думаю, догаваритэсь, – Мачо хотел меня приобнять, но я успела выставить перед ним чемодан. – Ну как знаешь, пошел я, – повернувшись ко мне спиной, он поднял руку вверх, как балерун, и уплыл, напевая армянский мотив.
Восхождение в горку далось не просто с поклажей, когда полуденное солнце июльское не щадит совсем. Минут пятнадцать стояла, пытаясь продышаться, у ворот Замка Коли. Неожиданно открылась резная железная калитка и нарисовался, хрен сотрешь…тот, который держит тут ВСЕ. Красивый, голубоглазый, импозантный мужчина, лет сорока пяти с душевнеийшей белозубой улыбкой. Голый торс, смуглое рельефное тело. Шорты в цветочек вызывали доверие. Коля протянул широченную ладонь, приветствовал меня по-мужски: «Чем обязан? Милое создание заблудилось?» И тут прорвались океаны слез…силы покинули меня.
Бывают такие мужчины, которым хочется отдаться. Ой, нет, это не то, о чем вы подумали, имела ввиду довериться, с первого взгляда. Мужчины, которые решат твои проблемы одним взмахом руки, кивком головы.
Николай, хитро прищурившись, пропустил меня вперед, широко распахнув калитку в свои чертоги. Перед глазами открылись райские сады и волшебные фонтанчики, не хватало павлинов и единорогов. Даже июльская жара трусливо отступила перед его самоуверенностью. Прекраснейший из мужчин увлек меня в тенистую беседку. По мановению волшебной палочки на столике появились искристые пузырящиеся прохладительные напитки.
Я, утирая нос, захлебываясь солёными слезами, поведала печальную историю. Николай неожиданно, заливисто так, рассмеялся. Застал врасплох.
– Ну и жук, Тимофеич, на твои кровные на рынке пару часов назад закупался!
Вдруг где-то рядом надрывно заплакал ребенок, и возле беседки возник облик Мадонны с младенцем. Дама имела бледно – сердитый вид, вдруг святой образ растекся, я догадалась, райские кущи сейчас превратятся в бушующий ураган.
– Олюшка, детка, проснулись мои хорошие?
– Ты опять? -женщина всей своей позой давала понять, здесь мне не рады.
– Родная, ну что ты, у девочки беда, нужно помочь! – Николай попытался реабилитироваться, забирая орущего ребенка к себе на грудь. Малыш заугукал, начал сучить ножками, очевидно, придя в восторг от крепких мужских объятий. Замолчал, теребя соску и пристально, с детской непосредственностью, рассматривая меня.
– Алинда, знакомься, моя сестра! Бывает в плохом настроении, не пугайся, ох уж эти кормящие мамаши.
Оля потрепала ласково брата по щеке.
– Ох, балабол, когда уж ты угомонишься? – семейная идиллия, у меня на сердце отлегло, нарисовался уже приблизительный маршрут домой. На общем совете мы пришли к согласию и решено было: меня необходимо – таки вернуть домой! Но… оказалось это сделать совсем не просто. Выяснилось, что для возврата гражданина России домой из-за бугра необходимы свидетели, две боевые единицы, смешно? Чтоб выдали временное удостоверение в консульстве для выезда домой нужны люди, которые докажут, что я не шпион и не контрразведчик, а отдыхающий турыст.
Представьте морское побережье в курортном городке в разгар обеденного застолья. Туристы под оранжевыми зонтиками – трансформерами в кафешках, с плавящиеся от загара лицами и умиротворенными улыбками. Утомлённые отдыхом, вяло поднимают бокалы вина из крымских погребов: «Ну, за отдых»!
Найдите в этот момент парочку россиян, желающих прокатиться по степным дорогам с ветерком по просьбе незнакомцев, рассказывающих небылицы. Провал миссии, даже выплыви щас Нептун из пучины морской с трезубцем, и он не уговорил бы никого тащиться в Симферополь. Думаю, дуло автомата в спину подействовало бы. На крайние меры, предложенные находчивым Николаем, я не согласилась. Все наши версии были раздавлены прессом действительности. Я находилась перед бездонной чёрной бездной отчаяния, трясло как в горячечном ознобе. Оля была согласна тащиться со мной, но малыш не унимался. Его непрекращающееся ерзание и пронзительный плач, словно пожарная сирена, исключал этот вариант как появление российского айфона.
Коля запустил пятерню в волосы, густые с проседью, напомнившей мне блики на воде от блесны. Напряженно думал, выкуривая уже третью сигарету подряд.
– Эй, молодежь, че скучаем? – у беседки нарисовался парень с обложки журнала про отдых на Лас Паломас для заядлых сёрферов. Мокрые волнистые волосы цвета спелой пшеницы он эротично забросил назад уверенным движением головы. Юнец подмигнул мне, я покрылась мурашками с ног до головы. Боясь выдать себя, закашлялась. Серфер – Аполлон вел себя так, будто мы с ним накануне просыпались в объятиях поутру. Несмотря на свой юный возраст, на вид лет двадцать, он был весьма раскован. Подсел рядом со мной за столик в беседке, Оля ушла укладывать малыша.
– О, черт, как до меня сразу то не дошло, – Коля шандарахнул кулаком по столу, столик крякнул, пошатнулся, но выдержал неуважительное отношение. – Мишка то у нас Россиянин, – и мужчина схватил в охапку молодого человека, будто сноп сена. Мишка не растерялся, пошутил:
– Дядя Коля, знал я, давно мечтаешь, да, завидуешь, – и пнул дядю в живот легонько. Весело им, прикалываются, как напыжившийся воробей на проводах, сидела я, не разделяя веселья мужиков.
История моя уже превратилась в притчу воязыцах. Вкусная, приправленная остротами Коли и сдобренная слезами неудержимого смеха и поданная как авантюрный роман. Миша, серфер моей души, позабыл даже о встрече с приятелями на каком-то дальнем мысе. Спохватившись, мечтательно закрыл глаза: – Там ожидание эллипса волн самое завораживающее, нет супа из людей.
Надо ж, какой интересный парень, с таким не пропадешь! Сейчас выдаст нам креативное решение, размышляла я, успокаиваясь. От жары растеклась по скамейке как студень. Николай прервал мою негу, громогласно:
– Граждане тунеядцы, обед! И в дорогу! Припоминаю я, что Консульство работает до 16.00, а сейчас почти 13:30.
– Дядь Коль, я придумал, берём меня, паспорт твоей сестры, типа мы вместе приехали отдыхать, Москва – Питер, для них одно болото. Не будут же они тащить на прием женщину с грудным ребёнком? Скажем, внизу сидит, пожалейте! – Мишкин вариант нам казался самым удобоваримым.
Смолотив холодную окрошку, мы уже рассекали трассу Коктебель – Симферополь в большом черном джипе. Горячий ветер через окно трепал волосы, Коля подмигивал в зеркало заднего вида. Мишка рассказывал душещипательные байки школьной поры, оказывается, он только в июне закончил школу, впереди взрослая жизнь, полная приключений, взлётов, возможностей. Летели 200- 240 км/ч, вдруг Коля начал кивать носом, бессонная ночка в объятиях красотки дала знать о себе. Настала моя очередь развлекать водителя, чтоб не поздороваться с деревом. Поведала коронную свою криминальную историю о дедушке маньяке. Морфей сбежал от слушателей, повисла пугающая тишина, слышно было даже учащённое сердцебиение водителя. Мне было смешно наблюдать, КАК они с Мишей переглянулись, будто замедленный кадр в фильме ужасов.
Домчались к назначенному месту в 14.20, как сейчас помню. И видим картину: корзины, картонки и маленькие собачонки, дети, коляски, матрасы. Я сейчас не шучу. Очередь из желающих пробиться на прием в Консульство такая, что Ленин бы в Мавзолее позавидовал. Страждущие поделились, мол, с ночи уже сидим, пострадавшие от гостеприимства Крымского, обворованные в основном. А Консульство работает до 16.00.
Миша решительно двинулся ко входу, тащил меня за руку через толпу людей, будто это строй со шпицрутенами. Я почувствовала, как чья -то цепкая костлявая рука схватила меня за бок и щипнула. Ловкая бабушка подставила подножку. Мужик с животом арбузом преградил дорогу, нависая надо мной. Визгливая девушка пыталась стащить с меня шорты, останавливая мое восхождение по лестнице ко входу. Миша умело работал локтями, как спецназовский боец, первым дотянулся до заветного звонка на входе в спасительное Консульство. Я, отбиваясь, возмущалась и чертыхалась, пришлось применять навыки по самообороне. Кому-то, мне жаль, от меня досталось. Тернистый путь домой.
Дверь неохотно приоткрылась, и человек-жердь в форме, снятой с какого-то коротышки, отрапортовал: «Сейчас идет 113 номер, следующего еще не вызывали. Обед. И хлопнул дверью перед носом». Я прокричала сквозь железное полотно преграды, что хочу домой, а самолет улетает через 45 минут. «Жердь» пожелал счастливого пути! Пот стекал ручьями по лицу, мешал думать. Очередь злорадствовала, торжествовала, так мне и надо, хамке и выскочке. А дальше случилось нечто удивительное. Миша подмигнул мне, перегнулся через перила и крикнул Николаю, чтоб тот был на чеку. Коля сориентировался, нацепил со скоростью 45, армейских, секунд на голый торс футболку и сел за руль, с видом угонщика автомобилей. Я ничего не понимала. Мой юный помощник громыхнул увесистым кулаком по двери, потом раз десять проколоколил в звонок. Дверь открылась мгновенно.
– Значит так, утырок, слушай сюда! Если тебе не надоела твоя халдейская служба на воротах, возьми телефон, – Михаил в айфон проревел, – Самуил Яковлевич, не пускает, как его фамилия? Фамилия как твоя?
– Леванюк, а хто это? – промямлил служака.
– Возьми телефон или пропусти по-хорошему пока прошу, – взорвался Мишка, демонстрируя свирепое выражение лица с раздувающимися ноздрями.
