Доктор вернулся с коробкой и принялся выставлять на кухонный стол лекарства и жестяные банки.
- Сейчас я вам обезболю горло, и вы сможете поесть. Пару дней придётся питаться жидкой смесью, - он показал мне большую жестяную банку. – Здесь все необходимые белки, витамины и микроэлементы, разводить в тёплой воде, но для вас лучше в молоке.
Он согрел в микроволновке молоко, всыпал туда две мерных ложки смеси, размешал и бросил сверху небольшой кусочек сливочного масла. Меня передёрнуло, как только представил, что мне придётся это выпить.
Пол брызнул мне в горло аэрозолем, снял воротник, посмотрел шею и вернул воротник обратно.
- Глотать больно? – спросил он. Я глотнул и отрицательно покачал головой. – Тогда пейте, - он сунул мне в руки тёплую кружку. – На вкус это не так противно, как выглядит, - улыбнулся он.
Я сделал небольшой глоток. Вкус был, конечно, специфический, но терпимый, к тому же, после всех волнений есть хотелось неимоверно.
- Теперь попробуем вернуть ваш голос, - он заставил меня сидеть с открытым ртом, заливая горло различными препаратами. – Говорить будете шёпотом, - предупредил он, закончив процедуры.
- Хорошо, - прошептал я, и с удивлением обнаружил, что в комнате мы не одни.
Операторы устанавливали камеры, причём камеры уже работали. Двое телеведущих согласовывали вопросы с начальником департамента. Как только Пол отошёл, открывая меня камерам, ведущие ободряюще улыбнулись мне и заняли свои места.
Мне сразу же начали задавать вопросы, и я понял, что мы уже несколько минут в прямом эфире. Вопросы были вполне обычными, видимо, составлены полицейскими на основании моих показаний. Я отвечал коротко, стараясь беречь голос.
Но вскоре начались вопросы о моём отношении к тому, что случилось и не считаю ли я, что городу пора избавиться от анклава и построить на его месте респектабельный благоустроенный район.
Мой гнев, как обывателя, требовал мести немедленной и жёсткой, но опыт репортёра и журналиста советовал отказаться от немедленных оценок, потому что они могут быть ошибочны.
Я объяснил, что подобные вещи происходят и в других вполне благополучных районах, о чём мне было хорошо известно. Я просил не искать в уголовном преступлении социально-политический подтекст до тех пор, пока не закончится следствие.
Ведущие продолжали гнуть свою линию на избавление города от такого опасного района, я выразил своё несогласие с их точкой зрения и закончил пресс-конференцию, сославшись на плохое самочувствие.
- Вам лучше некоторое время пожить здесь, - сказал начальник департамента. – Это здание специальной службы. Территория под охраной, здесь постоянно находятся сотрудники, организуем круглосуточный пост возле вашей двери. И спасибо за предупреждение. Такие нападения случались и ранее, но виновникам удавалось скрыться, сегодня мы поймали пятерых.
- Но в главном управлении мне не поверили, - прошептал я.
- Мы действуем по инструкции, ваше предупреждение из главного управления передали нам, - пожал плечами начальник и вышел, а я наконец-то забрался в душ, а потом завалился спать.
Ночью мне снились кошмары с безумной старухой и убитыми молодыми людьми. Их было много, они наперебой пытались мне что-то объяснить, умоляли, требовали…
Проснулся в странном состоянии, будто не могу вспомнить что-то важное. Пол уже кашеварил на кухне. Мне опять достался стакан «пойла» с маслом и чашечка кофе с молоком.
- Док, а что вы думаете по поводу анклава? – просипел я.
- Думаю, что кому-то очень не терпится получить лакомый кусок под застройку, - усмехнулся он.
- Значит, я не одинок в своих суждениях. Нас с детства приучили, что седьмой район страшное и ужасное место, а что там на самом деле, знают только те, кто живут там, но они почему-то не бегут оттуда, не устраивают пикеты, не рассказывают на телевидении о своей ужасной жизни.
- А те, кто распускает слухи, никакого отношения к этому району не имеют, - продолжил Пол. – Вот и напиши статью об этом! – предложил он.
- Мне интересна история этого района. Что там было раньше? Почему он превратился в трущобы?
- Я попрошу начальника департамента дать тебе доступ к архивам, - улыбнулся Пол.
Отыскав смартфон, я обнаружил кучу сообщений и с ужасом подумал, что же делается в электронной почте, ведь в отличие от неё личный номер знают немногие.
Я быстро отправил сообщение родителям, что чувствую себя нормально и своему начальнику, что статью пришлю в течение дня. Он посоветовал мне заглянуть в почту.
Кроме вороха писем от знакомых и незнакомых мне людей, я с удивлением обнаружил договоры от телеканалов на вчерашнюю пресс-конференцию с достаточно солидными гонорарами, и договоры на полноценные интервью.
Исполненные договоры я подписал, а вот от интервью пока отказался. Ещё было много предложений от разных изданий. Все хотели заработать на горячей новости, пока волна не сошла. Я подумал, что разрешу им перепечатать мою статью, которую должен сегодня написать.
Полистав каналы, несколько раз наткнулся на свою пресс-конференцию, и везде ведущие с негодованием обвиняли власти в бездействии в отношении седьмого района. Статью нужно писать срочно!
Писалось легко, к вечеру я размял уставшие плечи и, стукнув ещё несколько раз по клавишам, отправил своё творение начальнику департамента полиции на согласование.
Ответ пришёл быстро, из текста вымарали всего несколько строк о задержании таксиста, видимо, в интересах следствия. Я послал статью в своё новостное агентство и лично начальнику с уведомлением, что позволяю перепечатку статьи другим изданиям.
С чувством выполненного долга я растянулся на кровати и только сейчас заметил лукавый взгляд Пола, о существовании которого забыл напрочь. Тут я вспомнил, как мне несколько раз подсовывали кружку с чем-то тёплым, а я проглатывал это, не отрываясь от работы.
- Спасибо, Пол, что не дал умереть с голоду, - просипел я, глядя в смеющиеся карие глаза немолодого человека.
- Ну, наконец-то очнулся! - расхохотался он. - А то я уж боялся, что придётся принудительно отрывать тебя от работы. Иди ужинать, сегодня у тебя каша и твой любимый белковый коктейль, - ухмыльнулся он, глядя на мою скривившуюся физиономию. – Днём глотал за милую душу и не жаловался! – веселился он.
К коктейлю я видимо привык, он мне уже не казался противным. Пока я ел, док с интересом читал статью.
- Мне нравится твой подход, не стоит давать повод для политических распрей, как это делают на многих каналах. Нам ещё только гражданского противостояния не хватало!
Док попрощался и сказал, что будет по соседству, я всегда могу вызвать его по внутренней связи. В сон провалился моментально. Опять меня мучили жуткие убийства молодых людей.
Утром, едва я продрал глаза, сообщили, что меня хочет видеть девушка из седьмого района. Это было весьма неожиданно. Я быстро привёл себя в порядок, проглотил коктейль и разрешил пригласить гостью.
Хрупкая девушка Хельга обладала копной кудрявых рыжих волос и пронзительным взглядом. Серые глаза смотрели на меня остро, с вызовом. Эти глаза отчего-то были мне знакомы.
- Я оценила твою статью, но поняла, что ты совершенно ничего не знаешь о нас! – начала она холодно.
- Мне лишь вчера дали доступ к архивам, а статью нужно было сдать срочно, - постарался объяснить я. – Теперь я хочу поработать с архивами и написать цикл статей о седьмом районе. Был бы рад вашей помощи, я впервые вижу представителя седьмого района, который сам идёт на контакт.
- Я могу быть более полезной, чем все ваши архивы! - усмехнулась она.
- С чего начнём? – я приготовился слушать и включил запись.
Хельга разложила передо мной кучу фотографий столетней давности, сопровождая рассказами о зданиях, событиях и людях, изображённых на них.
Из её пояснений я понял, что центром района было здание старого университета, которое потом переоборудовали в больницу. Она рассказала, что жителей этой местности поразила душевная болезнь, вызывающая страшные галлюцинации, поэтому район изолировали от остального города.
Лекарства от этой болезни так и не нашли, а вернее давно перестали искать, потому что люди седьмого района привыкли жить взаперти и не стремились к общению с остальным городом. А городу не было до них дела.
Сто лет назад обезумившие люди убивали друг друга, и рассказами об этих событиях пугают до сих пор. Оставшиеся в живых больше не подвержены болезни, живут дружной семьёй и сторонятся общения с чужаками.
Мы просидели до вечера, а когда Хельга собралась уходить, я предложил вызвать такси и проводить её до дома.
- Мне опасаться нечего! – усмехнулась она. – Я хочу, чтобы ты знал, никто из наших никогда не нападал на пришлых. Ищи тех, кто хочет захватить наши земли! Если они попробуют сделать это, безумие накроет весь город!
Она ушла, а мне стало жутко, вдруг всё, что она рассказала – правда? В центре мегаполиса захоронение неизвестной болезни, чуть тронь и она распространится, захватив весь город, а то и весь мир, учитывая интенсивность перемещений современных людей.
Я вызвал Пола. Когда я пересказал ему эту историю, он нахмурился:
- Знаешь, мой отец тоже был врачом, когда он обучался в университете, они изучали эту болезнь, как неизлечимую, а вот в годы моей учёбы о ней уже даже не упоминали. Судя по тем снимкам, что ты мне показал, я склонен верить Хельге. Я считаю, что лучше дать им жить, как они привыкли, и даже увеличить расходы на содержание района, чтобы эта зараза не дай бог не вырвалась за пределы.
Ночью мне снова снился седьмой район, его дома и люди, какими я их увидел на старых фотографиях. Кошмары меня больше не мучили.
Утром явился смурной Пол, и мы сели штудировать архивы. Фотографий там было гораздо меньше, они соответствовали тем, что показала Хельга, но вот никаких упоминаний о болезни не было и в помине. Не было даже намёка, по какой причине изолировали целый район.
Проковырявшись, весь день, я решил, что нужно срочно написать статью на основе рассказа Хельги, чтобы седьмой район оставили в покое. Я уже мысленно набросал план статьи, с тем и заснул.
А утром пришёл отец. Так вот запросто вошёл в моё убежище, а я был бесконечно озадачен. Мы не виделись больше десяти лет. Мой отец весьма успешный и очень влиятельный человек, а я недостойный своенравный отпрыск, решивший пойти своей дорогой, взяв фамилию матери, чтобы никто не ассоциировал меня с известным семейством.
Когда отец обнял меня, я решил, что небо на землю рухнуло. Такого я не припомню с далёкого детства. Я смотрел в его серые глаза.
- Твои глаза мне напоминают Хельгу, - рассмеялся я.
- Откуда ты знаешь? – непередаваемая смесь чувств отразилась на его, всегда непроницаемом лице.
- Она вчера заходила рассказать мне о седьмом районе.
- Вот как? – он озадаченно потёр подбородок. - Хельга уже давно мертва.
- Ты что-то путаешь, или это другая Хельга, - отмахнулся я.
- Пойдём, сын, я тебе кое-что покажу, - отец направился к двери.
Я ещё ни разу не выходил из своего убежища после покушения, и мне было страшно, но показывать свой страх отцу я не хотел.
- Пойдём! – согласился я.
Отец никогда не баловал меня своим вниманием и даже став взрослым, я по-прежнему ждал и надеялся, что он, наконец, заметит своего хоть и непутёвого, по его меркам, но всё же сына.
И вот сейчас, когда мой отец ведёт себя так, будто и не было этих десяти лет отчуждения, я готов бежать за ним куда угодно. Если бы ещё три дня назад кто-нибудь мне сказал, что я буду так рад этой встрече, я бы задохнулся от гнева.
Все эти годы я старался не иметь ничего общего со своей семьёй, лелея свою злость на отца за то, что он успешен во всём, за то, что не помогал, и мне приходилось добиваться всего самостоятельно на выбранном мной пути.
Но стоило ему появиться, обнять, и моя злость улетучилась, словно и не было её никогда, словно не было этих десяти лет. Я ощутил такое тепло, защиту и принадлежность к семье, которая всегда была рядом, просто я сам не хотел замечать этого.
Мы вышли из здания, прошли через прилегающий парк, миновали пункт охраны, спустились вниз по улице. Я даже не успел спросить, где охранники отца, с которыми он никогда не расставался, как мы оказались совершенно в другом месте.
Невысокие красивые светлые здания в окружении парков, чистый прозрачный воздух, напоённый весенней свежестью, пение птиц, никаких небоскрёбов на фоне мутного неба, нет ревущей кучи машин и галдящей толпы.
По парку гуляют люди, одетые в ретро стиле, бегают дети, играя со струями фонтанов и первыми бабочками. Солнце пригревает, хочется скинуть куртку, такую неуместную здесь.
- Где мы? – спросил я. – Я раньше никогда не видел этого парка.
- Мы в центре седьмого района, - улыбнулся отец. – Я тут родился и вырос.
- Что?! – эта новость поразила меня сильнее, чем два неудавшихся покушения в один день. – Ты родился в анклаве и ничего мне не говорил?!!
- Да, сын. Теперь пришло время узнать правду! Пойдём, я тебя кое с кем познакомлю.
Мы прошли через парк к небольшому особняку. К нам на встречу уже спешила худенькая рыжая женщина с глазами, как у отца.
- Томас! Ты решил привести сына? – она с интересом разглядывала меня.
- Знакомься, Дэвид, это Хельга Мирта, моя двоюродная сестра и твоя тётя.
- Очень приятно, - кивнул я. - Это не та Хельга, - я повернулся к отцу. - Ко мне приходила молодая девушка, глаза очень похожи, но её взгляд более острый и жёсткий.
- Что?! – лицо тёти исказилось гневом. – Я посвятила ей всю жизнь, а она выбрала тебя?! – женщина замахнулась, и с её пальцев сорвалось белое пламя.
Отец повернул меня, принимая основной удар, но моё тело пронзило болью и выгнуло.
- Терпи сын, скоро пройдёт. Слияние с родом происходит болезненно, - отец прижал меня к себе. - Дух Хельги сам сделал выбор и не тебе его менять! - зло бросил он, взглянув на кузину.
- Прости, Томас, и ты, Дэвид, прости, - потерянно пробормотала она, и поплелась по дорожке, с трудом переставляя ноги.
- Я не понял, чем обидел вас, и что такого сделала Хельга? – мне очень хотелось прояснить ситуацию. Всё, что происходило, было крайне странно и непонятно.
- Идёмте в дом, не на пороге же разговаривать! – тётушка проводила нас в небольшую гостиную и опустилась в кресло. Мы с отцом устроились на диване.
- Хельга была нашей праматерью жестокой и злобной. Меня назвали в её честь, хотя вряд ли стоит гордиться родством с этой тварью, - холодно говорила женщина.
- Она помогла выжить всем, - возразил отец.
- Она жестоко убивала молодых, принося в жертву, чтобы не потерять силу! – злилась тётя.
- Ты несправедлива! Она делала это, чтобы пополнить нашу общую силу, - парировал отец. – Этот древний ритуал спасал нас до тех пор, пока мы не нашли решение. Уход от источника – мука сродни смерти. Мы уходили, чтобы вы могли жить!
- Но вы остались живы! – возмущалась тётя.
- Далеко не все, если ты помнишь! А ты сама попробуй уйти из колыбели на несколько лет, да хоть на несколько месяцев! – шипел отец.
- Прости, Томас, я не так сильна, как ты.
- Тогда, как смеешь ты осуждать Хельгу? Ты не сделала и сотой доли того, что сделала она для нашего рода! Ты не делаешь того, что делаем мы! Не тебе судить, кто чего заслуживает, легко быть доброй за чужой счёт! – продолжал возмущаться отец.
- Сейчас я вам обезболю горло, и вы сможете поесть. Пару дней придётся питаться жидкой смесью, - он показал мне большую жестяную банку. – Здесь все необходимые белки, витамины и микроэлементы, разводить в тёплой воде, но для вас лучше в молоке.
Он согрел в микроволновке молоко, всыпал туда две мерных ложки смеси, размешал и бросил сверху небольшой кусочек сливочного масла. Меня передёрнуло, как только представил, что мне придётся это выпить.
Пол брызнул мне в горло аэрозолем, снял воротник, посмотрел шею и вернул воротник обратно.
- Глотать больно? – спросил он. Я глотнул и отрицательно покачал головой. – Тогда пейте, - он сунул мне в руки тёплую кружку. – На вкус это не так противно, как выглядит, - улыбнулся он.
Я сделал небольшой глоток. Вкус был, конечно, специфический, но терпимый, к тому же, после всех волнений есть хотелось неимоверно.
- Теперь попробуем вернуть ваш голос, - он заставил меня сидеть с открытым ртом, заливая горло различными препаратами. – Говорить будете шёпотом, - предупредил он, закончив процедуры.
- Хорошо, - прошептал я, и с удивлением обнаружил, что в комнате мы не одни.
Операторы устанавливали камеры, причём камеры уже работали. Двое телеведущих согласовывали вопросы с начальником департамента. Как только Пол отошёл, открывая меня камерам, ведущие ободряюще улыбнулись мне и заняли свои места.
Мне сразу же начали задавать вопросы, и я понял, что мы уже несколько минут в прямом эфире. Вопросы были вполне обычными, видимо, составлены полицейскими на основании моих показаний. Я отвечал коротко, стараясь беречь голос.
Но вскоре начались вопросы о моём отношении к тому, что случилось и не считаю ли я, что городу пора избавиться от анклава и построить на его месте респектабельный благоустроенный район.
Мой гнев, как обывателя, требовал мести немедленной и жёсткой, но опыт репортёра и журналиста советовал отказаться от немедленных оценок, потому что они могут быть ошибочны.
Я объяснил, что подобные вещи происходят и в других вполне благополучных районах, о чём мне было хорошо известно. Я просил не искать в уголовном преступлении социально-политический подтекст до тех пор, пока не закончится следствие.
Ведущие продолжали гнуть свою линию на избавление города от такого опасного района, я выразил своё несогласие с их точкой зрения и закончил пресс-конференцию, сославшись на плохое самочувствие.
- Вам лучше некоторое время пожить здесь, - сказал начальник департамента. – Это здание специальной службы. Территория под охраной, здесь постоянно находятся сотрудники, организуем круглосуточный пост возле вашей двери. И спасибо за предупреждение. Такие нападения случались и ранее, но виновникам удавалось скрыться, сегодня мы поймали пятерых.
- Но в главном управлении мне не поверили, - прошептал я.
- Мы действуем по инструкции, ваше предупреждение из главного управления передали нам, - пожал плечами начальник и вышел, а я наконец-то забрался в душ, а потом завалился спать.
Ночью мне снились кошмары с безумной старухой и убитыми молодыми людьми. Их было много, они наперебой пытались мне что-то объяснить, умоляли, требовали…
Проснулся в странном состоянии, будто не могу вспомнить что-то важное. Пол уже кашеварил на кухне. Мне опять достался стакан «пойла» с маслом и чашечка кофе с молоком.
- Док, а что вы думаете по поводу анклава? – просипел я.
- Думаю, что кому-то очень не терпится получить лакомый кусок под застройку, - усмехнулся он.
- Значит, я не одинок в своих суждениях. Нас с детства приучили, что седьмой район страшное и ужасное место, а что там на самом деле, знают только те, кто живут там, но они почему-то не бегут оттуда, не устраивают пикеты, не рассказывают на телевидении о своей ужасной жизни.
- А те, кто распускает слухи, никакого отношения к этому району не имеют, - продолжил Пол. – Вот и напиши статью об этом! – предложил он.
- Мне интересна история этого района. Что там было раньше? Почему он превратился в трущобы?
- Я попрошу начальника департамента дать тебе доступ к архивам, - улыбнулся Пол.
Отыскав смартфон, я обнаружил кучу сообщений и с ужасом подумал, что же делается в электронной почте, ведь в отличие от неё личный номер знают немногие.
Я быстро отправил сообщение родителям, что чувствую себя нормально и своему начальнику, что статью пришлю в течение дня. Он посоветовал мне заглянуть в почту.
Кроме вороха писем от знакомых и незнакомых мне людей, я с удивлением обнаружил договоры от телеканалов на вчерашнюю пресс-конференцию с достаточно солидными гонорарами, и договоры на полноценные интервью.
Исполненные договоры я подписал, а вот от интервью пока отказался. Ещё было много предложений от разных изданий. Все хотели заработать на горячей новости, пока волна не сошла. Я подумал, что разрешу им перепечатать мою статью, которую должен сегодня написать.
Полистав каналы, несколько раз наткнулся на свою пресс-конференцию, и везде ведущие с негодованием обвиняли власти в бездействии в отношении седьмого района. Статью нужно писать срочно!
Писалось легко, к вечеру я размял уставшие плечи и, стукнув ещё несколько раз по клавишам, отправил своё творение начальнику департамента полиции на согласование.
Ответ пришёл быстро, из текста вымарали всего несколько строк о задержании таксиста, видимо, в интересах следствия. Я послал статью в своё новостное агентство и лично начальнику с уведомлением, что позволяю перепечатку статьи другим изданиям.
С чувством выполненного долга я растянулся на кровати и только сейчас заметил лукавый взгляд Пола, о существовании которого забыл напрочь. Тут я вспомнил, как мне несколько раз подсовывали кружку с чем-то тёплым, а я проглатывал это, не отрываясь от работы.
- Спасибо, Пол, что не дал умереть с голоду, - просипел я, глядя в смеющиеся карие глаза немолодого человека.
- Ну, наконец-то очнулся! - расхохотался он. - А то я уж боялся, что придётся принудительно отрывать тебя от работы. Иди ужинать, сегодня у тебя каша и твой любимый белковый коктейль, - ухмыльнулся он, глядя на мою скривившуюся физиономию. – Днём глотал за милую душу и не жаловался! – веселился он.
К коктейлю я видимо привык, он мне уже не казался противным. Пока я ел, док с интересом читал статью.
- Мне нравится твой подход, не стоит давать повод для политических распрей, как это делают на многих каналах. Нам ещё только гражданского противостояния не хватало!
Док попрощался и сказал, что будет по соседству, я всегда могу вызвать его по внутренней связи. В сон провалился моментально. Опять меня мучили жуткие убийства молодых людей.
Утром, едва я продрал глаза, сообщили, что меня хочет видеть девушка из седьмого района. Это было весьма неожиданно. Я быстро привёл себя в порядок, проглотил коктейль и разрешил пригласить гостью.
Хрупкая девушка Хельга обладала копной кудрявых рыжих волос и пронзительным взглядом. Серые глаза смотрели на меня остро, с вызовом. Эти глаза отчего-то были мне знакомы.
- Я оценила твою статью, но поняла, что ты совершенно ничего не знаешь о нас! – начала она холодно.
- Мне лишь вчера дали доступ к архивам, а статью нужно было сдать срочно, - постарался объяснить я. – Теперь я хочу поработать с архивами и написать цикл статей о седьмом районе. Был бы рад вашей помощи, я впервые вижу представителя седьмого района, который сам идёт на контакт.
- Я могу быть более полезной, чем все ваши архивы! - усмехнулась она.
- С чего начнём? – я приготовился слушать и включил запись.
Хельга разложила передо мной кучу фотографий столетней давности, сопровождая рассказами о зданиях, событиях и людях, изображённых на них.
Из её пояснений я понял, что центром района было здание старого университета, которое потом переоборудовали в больницу. Она рассказала, что жителей этой местности поразила душевная болезнь, вызывающая страшные галлюцинации, поэтому район изолировали от остального города.
Лекарства от этой болезни так и не нашли, а вернее давно перестали искать, потому что люди седьмого района привыкли жить взаперти и не стремились к общению с остальным городом. А городу не было до них дела.
Сто лет назад обезумившие люди убивали друг друга, и рассказами об этих событиях пугают до сих пор. Оставшиеся в живых больше не подвержены болезни, живут дружной семьёй и сторонятся общения с чужаками.
Мы просидели до вечера, а когда Хельга собралась уходить, я предложил вызвать такси и проводить её до дома.
- Мне опасаться нечего! – усмехнулась она. – Я хочу, чтобы ты знал, никто из наших никогда не нападал на пришлых. Ищи тех, кто хочет захватить наши земли! Если они попробуют сделать это, безумие накроет весь город!
Она ушла, а мне стало жутко, вдруг всё, что она рассказала – правда? В центре мегаполиса захоронение неизвестной болезни, чуть тронь и она распространится, захватив весь город, а то и весь мир, учитывая интенсивность перемещений современных людей.
Я вызвал Пола. Когда я пересказал ему эту историю, он нахмурился:
- Знаешь, мой отец тоже был врачом, когда он обучался в университете, они изучали эту болезнь, как неизлечимую, а вот в годы моей учёбы о ней уже даже не упоминали. Судя по тем снимкам, что ты мне показал, я склонен верить Хельге. Я считаю, что лучше дать им жить, как они привыкли, и даже увеличить расходы на содержание района, чтобы эта зараза не дай бог не вырвалась за пределы.
Ночью мне снова снился седьмой район, его дома и люди, какими я их увидел на старых фотографиях. Кошмары меня больше не мучили.
Утром явился смурной Пол, и мы сели штудировать архивы. Фотографий там было гораздо меньше, они соответствовали тем, что показала Хельга, но вот никаких упоминаний о болезни не было и в помине. Не было даже намёка, по какой причине изолировали целый район.
Проковырявшись, весь день, я решил, что нужно срочно написать статью на основе рассказа Хельги, чтобы седьмой район оставили в покое. Я уже мысленно набросал план статьи, с тем и заснул.
Глава 2
А утром пришёл отец. Так вот запросто вошёл в моё убежище, а я был бесконечно озадачен. Мы не виделись больше десяти лет. Мой отец весьма успешный и очень влиятельный человек, а я недостойный своенравный отпрыск, решивший пойти своей дорогой, взяв фамилию матери, чтобы никто не ассоциировал меня с известным семейством.
Когда отец обнял меня, я решил, что небо на землю рухнуло. Такого я не припомню с далёкого детства. Я смотрел в его серые глаза.
- Твои глаза мне напоминают Хельгу, - рассмеялся я.
- Откуда ты знаешь? – непередаваемая смесь чувств отразилась на его, всегда непроницаемом лице.
- Она вчера заходила рассказать мне о седьмом районе.
- Вот как? – он озадаченно потёр подбородок. - Хельга уже давно мертва.
- Ты что-то путаешь, или это другая Хельга, - отмахнулся я.
- Пойдём, сын, я тебе кое-что покажу, - отец направился к двери.
Я ещё ни разу не выходил из своего убежища после покушения, и мне было страшно, но показывать свой страх отцу я не хотел.
- Пойдём! – согласился я.
Отец никогда не баловал меня своим вниманием и даже став взрослым, я по-прежнему ждал и надеялся, что он, наконец, заметит своего хоть и непутёвого, по его меркам, но всё же сына.
И вот сейчас, когда мой отец ведёт себя так, будто и не было этих десяти лет отчуждения, я готов бежать за ним куда угодно. Если бы ещё три дня назад кто-нибудь мне сказал, что я буду так рад этой встрече, я бы задохнулся от гнева.
Все эти годы я старался не иметь ничего общего со своей семьёй, лелея свою злость на отца за то, что он успешен во всём, за то, что не помогал, и мне приходилось добиваться всего самостоятельно на выбранном мной пути.
Но стоило ему появиться, обнять, и моя злость улетучилась, словно и не было её никогда, словно не было этих десяти лет. Я ощутил такое тепло, защиту и принадлежность к семье, которая всегда была рядом, просто я сам не хотел замечать этого.
Мы вышли из здания, прошли через прилегающий парк, миновали пункт охраны, спустились вниз по улице. Я даже не успел спросить, где охранники отца, с которыми он никогда не расставался, как мы оказались совершенно в другом месте.
Невысокие красивые светлые здания в окружении парков, чистый прозрачный воздух, напоённый весенней свежестью, пение птиц, никаких небоскрёбов на фоне мутного неба, нет ревущей кучи машин и галдящей толпы.
По парку гуляют люди, одетые в ретро стиле, бегают дети, играя со струями фонтанов и первыми бабочками. Солнце пригревает, хочется скинуть куртку, такую неуместную здесь.
- Где мы? – спросил я. – Я раньше никогда не видел этого парка.
- Мы в центре седьмого района, - улыбнулся отец. – Я тут родился и вырос.
- Что?! – эта новость поразила меня сильнее, чем два неудавшихся покушения в один день. – Ты родился в анклаве и ничего мне не говорил?!!
- Да, сын. Теперь пришло время узнать правду! Пойдём, я тебя кое с кем познакомлю.
Мы прошли через парк к небольшому особняку. К нам на встречу уже спешила худенькая рыжая женщина с глазами, как у отца.
- Томас! Ты решил привести сына? – она с интересом разглядывала меня.
- Знакомься, Дэвид, это Хельга Мирта, моя двоюродная сестра и твоя тётя.
- Очень приятно, - кивнул я. - Это не та Хельга, - я повернулся к отцу. - Ко мне приходила молодая девушка, глаза очень похожи, но её взгляд более острый и жёсткий.
- Что?! – лицо тёти исказилось гневом. – Я посвятила ей всю жизнь, а она выбрала тебя?! – женщина замахнулась, и с её пальцев сорвалось белое пламя.
Отец повернул меня, принимая основной удар, но моё тело пронзило болью и выгнуло.
- Терпи сын, скоро пройдёт. Слияние с родом происходит болезненно, - отец прижал меня к себе. - Дух Хельги сам сделал выбор и не тебе его менять! - зло бросил он, взглянув на кузину.
- Прости, Томас, и ты, Дэвид, прости, - потерянно пробормотала она, и поплелась по дорожке, с трудом переставляя ноги.
- Я не понял, чем обидел вас, и что такого сделала Хельга? – мне очень хотелось прояснить ситуацию. Всё, что происходило, было крайне странно и непонятно.
- Идёмте в дом, не на пороге же разговаривать! – тётушка проводила нас в небольшую гостиную и опустилась в кресло. Мы с отцом устроились на диване.
- Хельга была нашей праматерью жестокой и злобной. Меня назвали в её честь, хотя вряд ли стоит гордиться родством с этой тварью, - холодно говорила женщина.
- Она помогла выжить всем, - возразил отец.
- Она жестоко убивала молодых, принося в жертву, чтобы не потерять силу! – злилась тётя.
- Ты несправедлива! Она делала это, чтобы пополнить нашу общую силу, - парировал отец. – Этот древний ритуал спасал нас до тех пор, пока мы не нашли решение. Уход от источника – мука сродни смерти. Мы уходили, чтобы вы могли жить!
- Но вы остались живы! – возмущалась тётя.
- Далеко не все, если ты помнишь! А ты сама попробуй уйти из колыбели на несколько лет, да хоть на несколько месяцев! – шипел отец.
- Прости, Томас, я не так сильна, как ты.
- Тогда, как смеешь ты осуждать Хельгу? Ты не сделала и сотой доли того, что сделала она для нашего рода! Ты не делаешь того, что делаем мы! Не тебе судить, кто чего заслуживает, легко быть доброй за чужой счёт! – продолжал возмущаться отец.
