Глава 1 - Ветер.
Два месяца назад.
Савелий.
Изрядно подустав, веду малярным валиком вдоль стены, окрашивая ту в противный грязно-зелёный цвет.
— Ветров, не спи! — Голос Демьяныча, местного завхоза, гулким эхом разносится между этажами и волной протеста разливается по венам. Эта дурацкая отработка кажется вечной.
— Я не сплю, — огрызаюсь в ответ, перехватывая валик в левую руку. Я просто устал! Пока Демьяныч прохлаждается, создавая иллюзию своей причастности к ремонту, я заканчиваю окрашивание последнего лестничного пролёта. Только завхоза это ничуть не беспокоит. Моё перевоспитание у него в приоритете! Ещё бы! Непокорный, своевольный, взбалмошный. Грубый, неотёсанный, жестокий. Именно таким меня привыкли воспринимать окружающие. Именно таким я хочу, чтобы они меня видели!
— Я всё! — сиплю равнодушно и небрежно бросаю валик в ведро с краской. От удара вонючая болотно-зелёная жижа мелкими брызгами разлетается в стороны и оседает на сером полу и потёртых ботинках завхоза. Реакция Демьяныча не заставляет себя долго ждать. Опалив озверевшим взглядом, мужик отпускает в мой адрес пару нелестных выражений и с остервенением хватает за ворот футболки.
— Поганый щенок! — цедит он сквозь зубы, до треска стягивая ткань в кулаке. Да только не ему диктовать, каким мне быть и что чувствовать! Моя нахальная ухмылка в ответ — лишнее тому подтверждение. Глаза напротив наливаются кровью, багровые пятна расползаются по морщинистому лицу, ещё немного и чеку сорвёт, а я получу очередную порцию наказания. Демьяныч пыхтит, раздувая ноздри на корявом носу, и вижу по недоброму взгляду, придумал, как поставить меня на место, но стук каблуков директрисы нашего детского дома бесцеремонно его прерывает.
— Савелий! Ветров! Бросай тут всё и ко мне в кабинет! — взволнованно щебечет Ольга Владимировна. Обычно статная и неприступная, сегодня она выглядит окрылённой и даже счастливой. Что ж, её компания мне определённо нравится больше. Подмигиваю Демьянычу и, стянув рабочие перчатки, спешу туда, где не воняет краской.
Уже позже, ближе к ночи, втайне ото всех забираюсь на чердак. Поджав колени к груди, сижу на дощатом полу и смотрю на звёзды сквозь маленькое овальное окошко под самой крышей.
В голове кавардак из мыслей и страхов, а к небесам только один вопрос: за что? На прошлой неделе мне исполнилось семнадцать, а сегодня ровно пять лет, как я оказался здесь. Идеальная семья, любящие родители, шикарный дом, больше похожий на дворец, престижная школа и самые современные гаджеты в кармане — всё это с боем курантов превратилось в пыль. Я остался один! Всеми позабытый и никому не нужный. Сам за себя! Против всех! Тогда, в свои двенадцать, я никак не мог поверить, что такое вообще возможно! Мне казалось, это просто сон! Жуткий, нереальный! Я был уверен, что вот-вот проснусь! Только мой кошмар затянулся! А сегодня и вовсе свернул не туда.
— Ветер, вот ты где! — криво скалится Федька, с любопытством просовывая голову в люк. — Зачем директриса вызывала?
Парень ловко карабкается выше и уже через несколько секунд плюхается рядом, отряхивая потрёпанные джинсы.
— Опять что ль из ментовки приходили? — следом слышится осипший бас Рыжего. С трудом взобравшись, Костик наваливается животом на металлическую перекладину и, с интересом вылупив на меня глаза, тяжело дышит. Как ни крути, но с его весом чердак — закрытая территория.
— Я те говорил, Федь, что Ветер опять кому-то кости переломал, — пыхтит он, морща рябой нос. — Поди-ка, Демьянычу, да? Старый хрыч совсем озверел! Поделом ему!
— Не гони, Рыжий! — осекает толстяка Федя. — Ветер не идиот, чтобы так подставляться! Завхоз неделю на больничном отдыхать будет, а Савку старая грымза в колонию упечёт, как и мечтала. Нечего ей козыри в руки совать! — Нормально всё, — прекращаю бессмысленный спор и снова задираю нос к звёздам: от этой парочки хулиганов скрыться в стенах детдома нереально, даже когда очень хочется. — Директриса нашла более веский повод от меня избавиться.
— Погоди, — Отдышавшись, Рыжий подходит ближе. Тыльной стороной ладони трёт лоб, призывая шестерёнки в мозгах соображать быстрее. — Тебя что, того? Забирают?
— Да быть такого не может! — Федя запускает пятерню в свою густую шевелюру и вышагивает из угла в угол. — Кому мы нафиг нужны, лбы здоровые?
— Ты, Федюня, с собой не сравнивай! — Рыжий падает рядом и внаглую закидывает увесистую руку на моё плечо. — Это мы без роду, без племени, а Ветер наш не из простых.
— Ага, — киваю. — Из сложных. Костик, не неси чушь.
— Ну а чё, я неправ? — закипает парень. — Федьку в роддоме забыли, меня едва откачали, когда мать перепутала детскую бутылочку со своим пойлом, а ты домашний.
— Рыжий, какой я тебе домашний? — Скидываю ладонь друга и вскакиваю как ужаленный. Это вечное напоминание, что нюхал нормальную жизнь, бесит до чёртиков. — Как и вы, я никому не нужен! Или думаешь, этой лощёной роже, что директрисе лыбилась сегодня во все свои тридцать два, нужен? Ага, очнись, Костян! Таких, как мы, берут для своей выгоды. А иначе зачем? Да и мне на кой чёрт папочка и мамочка, когда до свободы рукой подать?
— Так и скажи директрисе! Немаленький! Право голоса имеешь! — Федька смотрит на меня с жалостью. Это ещё в десять он мечтал, что на пороге детдома объявится заблудшая мать и заберёт его в любящую семью, да только сегодня вера в чудо, да и вообще в людей, напрочь отбита у каждого из нас.
— Право? — угрюмо уточняю, упираясь лбом в холодную стену.
— Да не спеши, Ветер! — Рыжий грузно поднимается и, потирая затылок, топчется на месте. — Если это тот самый мужик, что в обед приезжал, так нормальный он!
— Все они нормальные, пока нас к себе не забрали, — сплёвывает Федя. — А как дверь закроется, так и узнаешь, что никто за человека тебя не считал и считать не собирается.
— Я этого мужика по телевизору видел, — пытается объяснить Рыжий. — Ну помнишь, про завод сюжет показывали, куда на практику ходили.
— И чё? — ухмыляется парень. — Думаешь, раз по тв засветился…
— Может, и нормальный, — обрываю Федю на полуслове. — Не спорьте. Он отца моего знал.
— Я же говорил! — На веснушчатом лице Костика расползается довольная улыбка.
— Ветер, ты чё согласился? — Федя морщится, как от гнилой картошки.
— Согласился! — выдыхаю свой приговор. — Ольга права, мне в универ поступать. Вот пусть новенький папочка и позаботится об этом!
Глава 2 - Интересный экземпляр.
Наши дни.
— Пап, высади на перекрёстке! — Отстёгиваю ремень безопасности и в предвкушении скорой встречи с подругой придвигаюсь ближе к двери.
— Марьяна, до лицея почти два квартала! Пристегнись обратно! — не отвлекаясь от дороги, поучительным тоном произносит отец. — Да и погода нелётная! Опоздаешь!
— Не переживай, папуль, — Ёрзаю на месте, сгорая от нетерпения. — Мы со Златой дворами быстрее добежим, чем ты по пробкам проедешь. Ну, пожалуйста!
— Ладно, — Решает уступить и даже улыбается мне в зеркале заднего вида. Что и будет? Вечно занятой, строгий, холодный, отец всё чаще напоминает мне робота, запрограммированного управлять заводом и командовать дочерью. — После уроков сразу домой, поняла?
— Семейный ужин в обновлённом составе, — чеканю, как молодой солдат на плацу. — Я помню, пап!
Стоит дверце отцовского авто звонко хлопнуть за спиной, как по телу разливается непередаваемое ощущение свободы! Нет, я люблю и мать, и отца! Но их стремление решать за меня, как жить, и уверенность, что они знают обо всём на свете лучше меня, катастрофически раздражают. На зелёный перебегаю по зебре и тут же упираюсь в спину Смирновой. Подруга стоит чуть поодаль и считает ворон, ожидая меня с другой стороны перекрёстка.
— Бу! — Ладони опускаются на тонкие плечи девчонки, а уши моментально скручиваются в трубочку от её дикого визга. Тут и испуг, и сумасшедшая радость встречи. Ещё бы! Мы не виделись слишком долго!
— Марьянка! — верещит брюнетка на голову выше меня и с ходу стискивает в жадных объятиях. — Ты вернулась! Почему не позвонила раньше? А? Я была убеждена, что ты ещё на солнышке загораешь!
Рюкзак валится из рук, а идеально уложенные волосы, того и гляди, примут ужасающий вид. Годы идут, а Смирнова никак не научится контролировать свои эмоции.
— Задушишь, Злат! — Аккуратно ослабляю хватку девушки, скользя по ее щекам невесомыми касаниями губ. — Прости, замоталась.
— Ты когда прилетела? — Подруга по привычке переплетает наши ладони и с заразительной улыбкой от уха до уха тащит к зданию лицея.
— Сегодня утром, — устало вздыхаю.
Последние два месяца я провела в гостях у маминой подруги на побережье Испании. Пока родители решали вопрос с опекой над каким-то несчастным мальчуганом, я наслаждалась лазурным морем, солёным бризом и абсолютной свободой! И если бы не начало учебного года, до сих пор ни за что бы не вернулась в серые будни.
— Мне так хотелось сегодня хотя бы выспаться с дороги, – канючу, сжимая ладонь Златы, чтобы Смирнова поняла причины моего сварливого настроения. — Но отец словно белены объелся! Столько времени меня не видел, а злой как собака! Пришлось наспех собираться на учёбу.
— Да ладно тебе, — щебечет девчонка. — Ты и так на неделю себе каникулы продлила. Мальчишку видела уже?
— Нет, — пренебрежительно фыркаю, отмечая, как настроение на бешеной скорости начинает нестись вниз.
Идею родителей на старости лет взять в дом беспризорника я с первого дня считала провальной. Наверно поэтому никогда не проявляла интереса к этой теме. И вообще, была уверена, что предки за два месяца моего отсутствия наиграются и поймут, что несчастному ребёнку не место в нашей семье.
— Мама увезла парнишку к психологу, поэтому знакомство с малышом запланировано на вечер!
— Малышом? — умиляется Злата. — Сколько ему?
— Пять? Десять? Не знаю, Смирнова! — отмахиваюсь от подруги. — Но раз посещает психолога, период ношения подгузников точно остался позади!
Весело смеясь, мы незаметно для себя минуем один квартал за другим и подходим к воротам лицея.
— Тебе совсем неинтересно, Марьян, да? Мальчуган же теперь... Ну, как бы сказать… Он тебе почти брат.
— Ещё чего! — вспыхиваю спичкой. — Этот несчастный ребенок — просто очередная игрушка родителей! Я выросла — им стало скучно, только и всего. Ясно? Никогда он не станет моим братом! Да и речи об усыновлении, вроде не шло!
Настроение забирается под плинтус!
— Лучше расскажи, что новенького? – Стремительно перевожу тему с неугодной мне. Я не готова ни с кем обсуждать происходящее в семье, да и давать лишний повод для сплетен любопытным ушам не хочу. — Тоха уже нашёл мне замену? А Лизка всё также дуется? Погоди, самое-то главное!
Хватаю Смирнову за локоть и вынуждаю остановиться в двух шагах от массивной двери.
— Мне тут Синичка на хвосте принесла, что у нас в классе новенький появился? Симпатичный? Или так себе?
Синичка, а точнее, Синичкина Алевтина Ивановна, наш классный руководитель и по совместительству учитель русского и литературы. Каждый день на протяжении последней недели она упорно доставала меня звонками, поторапливая вернуться к занятиям. Мотивация, что на носу одиннадцатый класс и серьёзные экзамены, в моём случае совершенно не работала! Как бы я ни окончила школу, в какой бы ВУЗ ни мечтала поступить, родители давно все решили за меня! А возвращаться в дом, где за лето всё кардинально изменилось и, увы, не в мою пользу, совершенно не хотелось. Наверно поэтому Синичка и обмолвилась о новеньком.
— А что Алевтина Ивановна не рассказала, какой он из себя? — Злата хихикает и тянет за собой. До звонка минут пять, а нам еще менять обувь.
— Злат, не смеши! Ты портреты в ее кабинете на стенах видела? Толстой, Пушкин, Некрасов... Думаешь, наша классная реально в парнях понимает? Как его зовут? Ну, новенького...
— Сава Ветров, — Имя с необычайной легкостью слетает с губ подруги, напоминая дуновение слабого морского бриза.
— Сава – это Савелий? — уточняю на всякий, замечая, как щёки Златки начинают наливаться краской. Она может уже ничего не говорить! Я и так теперь знаю, новенький — весьма хорош собой!
— Да, Савелий, — смущённо кивает Смирнова, а я сгораю от желания поскорее увидеть Ветрова своими глазами.
— И как он тебе? — притворяюсь, что не замечаю Златкиной симпатии.
— Странный, — Подруга пожимает плечами и прячет одну и ту же прядь длинных каштановых волос за ухо.
— Очередной заучка?
— Нет, — спешит заступиться за новенького Смирнова. — Он просто странный. Ни с кем не разговаривает почти, взгляд такой тяжёлый и колючий, а ещё у него на шее татуировка.
— Ого! — вскрикиваю чуть громче дозволенного в стенах лицея и тут же ладонью прикрываю рот. — В полку плохишей прибыло?
— Не думаю, что Сава плохой, — мечтательно тянет Злата, остановившись у кабинета физики. Мы совсем чуточку не рассчитали время и пропустили звонок. — Но, знаешь, он кажется очень опасным!
— Всё, как я люблю, — Подмигиваю девчонке и смело стучу в дверь.
— Здравствуйте, Дмитрий Венедиктович, извините за опоздание! Можно нам войти? — нос кверху, в глазах – уверенность. И пока Златка стыдливо топчется рядом, я, не дожидаясь ответа учителя, делаю шаг вперёд. Это пусть Смирнова краснеет за минутную задержку. Ей положено! Как-никак дочка директора лицея.
— Свиридова! — расплывается в улыбке пожилой мужчина в клетчатом пиджаке. — Неужели вспомнила об учёбе?
— Поняла, что жуть как соскучилась по физике, — по классу тут же проносятся смешки и перешёптывания. Ну, конечно, перемыть мне косточки – великое дело!
— Ты не представляешь, как греет душу твоё признание, — ехидно замечает физик и ладонью указывает, чтобы мы поскорее заняли свои места.
Красная, как помидор, Смирнова тут же шмыгает за первую парту, а я, на мгновение замерев, осматриваю класс. Как и следовало ожидать, Синичка всех пересадила, и где сейчас моё место — непонятно.
— А ты теперь со мной сидишь, — вальяжно развалившись на стуле, гогочет Тоха. На лице наглая улыбка, а в глазах нехороший такой огонёк.
Звезда сборной лицея по баскетболу, отличник, сын губернатора области, да плюс ко всему сногсшибательный красавчик, — любая прыгала бы от счастья и светилась, как начищенный самовар, от такого стечения обстоятельств, да только не я.
В десятом классе мне хватило глупости в него влюбиться, а этому негодяю — растрезвонить на весь лицей, что я совершенно не умею целоваться. Наши несчастные два свидания обернулись для меня кромешным позором и несносным унижением. И только Синичке могло прийти в голову посадить нас за одну парту.
— Свиридова! — окрик учителя напоминает о моей нерешительности. Но даже под конвоем, рядом с Булатовым я не сяду ни за что!
Поправляю рюкзак на плече и, сжав губы в равнодушную ухмылку, иду к единственной свободной парте на последнем ряду.
— О! Тоха, тебя походу кинули! Плакать не будешь? — заливается Димка Симонов, лучший друг Булатова, и тыкает парня в спину кончиком авторучки.
— Отвали, придурок! — выплёвывает мой несостоявшийся бойфренд.
— Любовь прошла, завяли помидоры? — продолжает подтрунивать Митя, а класс тем временем заходится в гулком смехе.
Подобное внимание одноклассников раздражает, но понимаю, что этим шутникам только дай повод – сожрут! Потому пропускаю мимо ушей колкие замечания и поскорее занимаю место на галёрке.
