«Мам, прости, наверное, я забыла принести ее резюме, когда я привела ее на ужин».
«Знаешь, Алекс, детектив Сойер смог предложить некоторые тактические усовершенствования для наших поисково-спасательных учений: весьма впечатляюще для местного полицейского, должен сказать».
«Спасибо, Дж'онн, я передам твои восторженные слова похвалы».
«Пожалуйста, поблагодари Мэгги еще раз за то, что она приняла на себя ту пулю, когда вы все спасли меня от Кадмуса, Алекс: я очень рад, что с ней все в порядке. Она кажется замечательной, если судить по ее реакции и тому, как она на тебя смотрит».
«Я дам ей знать, папа, но она просила меня передать тебе, что в следующий раз, когда ты будешь благодарить ее, я должен напомнить тебе, что на самом деле ты должен благодарить кевлар».
"Алекс, посмотри на фото, которое мне только что прислала Мэгги! Ты не сказал мне, что она любит фотографию!"
«Да, ты бы видел, как она фотографирует меня в постели».
«О, чувак , Алекс, тебе нужно убедиться, что Мэгги придет на игровой вечер на этой неделе. Я только что получил последнюю версию Warcraft, и она обещала показать мне несколько трюков».
«Да, Уинн, я скажу своей девушке-ботанке, что мой лучший друг-ботаник хочет сыграть с ней в свою игру-ботаника».
«Называешь кого-то задротом, Дэнверс? Надо знать наверняка».
«Ты знаешь, вся моя семья любит тебя».
«Вот так?»
«Мммм. Что для меня очень удобно».
«Да? Почему, Дэнверс?»
«Потому что я тоже люблю тебя, Мэгги Сойер».
Сначала она не осознает закономерности.
Не осознаёт, что каждый раз, когда она чувствует себя неуверенно, каждый раз, когда она скромничает, каждый раз, когда она флиртует или говорит что-то гениальное и напрашивается на похвалу или на то, чтобы показать ямочки на щеках своей новой подружки, — каждый раз , — Мэгги целует её.
Но Алекс — агент DEO, и на то, чтобы все собрать, уйдет всего пара недель.
Это каждый раз, когда она закусывает губу. Каждый. Единственный. Раз.
И ей это нравится.
Поэтому, когда она просматривает медицинский отчет в DEO, Мэгги описывает Винну оружие, которое они мельком увидели, и Алекс заводится от ее пристального внимания к деталям, она обязательно закусывает губу. Поцелуй вызывает у Винна тихий вопль, у Дж'онна — «ой, давай» и разнообразные хлопки и свист от других агентов DEO.
Когда они на месте преступления, и Мэгги подписывает последние документы на месте, Алекс кладет руки на бедра, бросая последний взгляд на место преступления, и закусывает губу. Мэгги притягивает ее к своему телу за бедра и сближает их губы.
Когда Алекс сравнивает две марки арахисового масла — в поисках самого полезного — в продуктовом магазине, она убеждается, что Мэгги наблюдает, и закусывает губу. Они почти сбивают целую полку с джемом, и Алекс почти уверена, что видит, как Мэгги подсовывает им в корзину самую сладкую марку арахисового масла, но она обнаруживает, что ее это совсем не волнует.
Когда наступает игровой вечер и в шарадах разыгрывается категория легендарного героя, и они наблюдают, как Уинн выкрикивает Джеймсу случайные фразы, пока тот не придумывает Робина Гуда, Алекс прикусывает губу, смеясь, а Мэгги практически сбивает Кару с дивана, просовывая свой язык в ожидающий рот Алекса.
«Почему ты целуешь меня каждый раз, когда я кусаю губу?» — наконец спрашивает Алекс, задыхаясь, ее голая грудь краснеет от тепла тела Мэгги и ее собственного пота.
«Почему ты всегда прикусываешь губу, когда хочешь, чтобы я тебя поцеловала?» — парирует Мэгги, перекатывая Алекса на себе и убирая волосы с лица.
«Ты знал ?»
«Как ты думаешь, почему я это сделал , Дэнверс? Это наша система!»
«У нас есть система».
«Мне нравится наша система».
Алекс озорно ухмыляется, закусывая нижнюю губу.
«Мне тоже нравится наша система».
Первые несколько раз, когда они целуются, Мэгги осторожно касается руками, в основном локтями Алекс, ее плечами, ее лицом, ее волосами, ее шеей. Это достаточно сложно, не просто снять с нее всю одежду: она не пытается усложнить себе задачу, касаясь ее где-то еще.
Но Алекс, хоть она и лесбиянка, не потребовалось много времени, чтобы... распустить руки.
И те звуки, которые она издает, когда поднимает рубашку Мэгги, чтобы коснуться ее голой кожи выше талии, и то, как все тело Алекс дрожит, когда она впервые скользит руками вниз к заднице Мэгги, притягивая ее ближе к своему телу, и выражение ее лица, когда Алекс впервые стягивает с нее рубашку...
Мэгги все это нужно ей так же, как кислород, но даже больше, и, похоже, Алексу тоже.
Поэтому, когда Мэгги робко, отчаянно, но нежно скользит руками вниз к подолу куртки Алекс, ее сердце почти выпрыгивает из груди. Она ждет, что Алекс остановит ее, всегда нуждаясь в ее разрешении, прежде чем что-либо сделать; и она не удивлена, что Алекс действительно останавливает ее, действительно тянется руками вниз, чтобы успокоить руки Мэгги. Но ее удивляет неуверенный ужас на лице Алекс.
«Все в порядке, детка, нам не нужно…»
«Нет, это не так... Я хочу , Мэгги, я хочу тебя ». Она смотрит вниз на голое тело Мэгги, на то, как одна из лямок ее черного бюстгальтера соскользнула с ее плеча, и она почти набрасывается на нее снова. «Я просто...»
Алекс сглатывает.
Она смотрит на женщину, стоящую перед ней с открытыми губами и молчаливую, жаждущую и терпеливую, понимающую и уязвимую, и медленно, дрожащими руками, поднимает рубашку.
«Мне нравится мое тело», — говорит она ей голосом, который, как она надеется, не дрожит. «Мне нравится мое тело, и мне нравится — не в саморазрушительном смысле, просто — я горжусь тем, что мое тело позволяет мне делать. Следами, которые напоминают мне, что я могу пережить».
Мэгги позволяет своим глазам следить за тем, как рубашка Алекс поднимается все выше и выше по ее рельефному прессу, и она глубоко и медленно вдыхает, глядя на фреску из синяков и шрамов, нарисованных на туловище Алекс, на ее боках, все разных оттенков, цветов, все на разных стадиях заживления.
«Но я — никто не знает, никто... не видел. Я перестала переодеваться перед Карой, когда начала работать в DEO, я... я не хочу, чтобы вы думали, что я... я не хочу, чтобы вы перестали смотреть на меня, как на...»
«Как будто я что?» — хрипло говорит Мэгги, ее глаза запоминают карту текущих ран Алекса, пока Алекс стягивает с нее рубашку через голову.
Швы, восемь, на свежей стороне, может, месяца три, диагональные, чуть выше пупка. Вероятно, от удара ножом или когтями.
Синяк, больше человеческого кулака, темно-фиолетовый в центре и разветвляющийся в различных оттенках зеленого и желтого по крайней мере на вдвое большую длину, на левой стороне грудной клетки. Вероятно, от того, что ее неоднократно пинали, когда она лежала на земле.
Синяк поменьше, старый, желтее, чуть ниже пупка. Вероятно, от сильного удара в живот.
Неровный шрам, чуть выше линии бюстгальтера, старый, но не настолько старый, чтобы его было не видно; она, должно быть, скрыла его макияжем, когда надела ту рубашку с глубоким вырезом в тот вечер. Мэгги не хочет даже начинать гадать, от чего это могло произойти.
«Как будто ты хочешь меня», — отвечает Алекс тихим-тихим голосом. «Я не хочу, чтобы ты перестал смотреть на меня так, будто ты хочешь меня».
« Алекс », — выдыхает Мэгги, медленно опускаясь на колени, не отрывая от нее глаз. Она нежно опирается руками на бедра Алекс, и Алекс делает глубокий, медленный вдох.
И так же глубоко, так же медленно Мэгги подносит свои губы, чтобы встретить каждый шрам, каждый синяк, каждую шишку и каждую царапину, которые она может найти. Алекс шипит, и Алекс вздыхает, и Алекс запутывается руками в волосах Мэгги, и Алекс клянется, что никогда не отпустит эту женщину, даже если сохранение ее убьет ее.
«Я хочу тебя, Алекс Дэнверс», — говорит ей Мэгги, поднимаясь с колен. «Я хочу тебя, я хочу тебя, я хочу тебя».
И весь остаток ночи она проводит, доказывая, насколько это важно.
«Ладно, дамы из Дэнверс, мне пора домой, у меня ранняя встреча…»
«Но Мэгги , фильм еще даже не закончился!» Кара поворачивается к Мэгги, надув губы, что выглядит еще милее из-за того, что ее щеки округлились от горсти попкорна, которую она только что засунула себе в рот.
Алекс усмехается, уверенный, самодовольный и благодарный Каре, в то время как Джеймс и Уинн хихикают, Уинн несколько раз похлопывает Джеймса по плечу, предвидя, как Мэгги неизбежно растает: даже Дж'онн подвержен надутым губам Кары Дэнверс, и они предполагают, что Кара должна просто надуться на Лилиан Лютор в следующий раз, когда Кадмус пригрозит уничтожением, потому что, черт возьми , даже она, вероятно, не будет защищена.
«Извини, малыш, ничего не поделаешь».
Кара почти задыхается, а Джеймс хлопает ее по спине, пока хор шокированных возгласов: «Что она только что сказала?» и «Что, черт возьми, происходит?» и «Но ты только что надулась!» и как ты сейчас сопротивляешься надутым губам? Мы думали, что сопротивление бесполезно!» практически отбросили Мэгги назад.
«Надутые губки милые, Маленький Дэнверс, я тебе это признаю. Я понимаю, где это было бы эффективно. Но мне действительно нужно домой».
Она шлепнула Кару по колену, когда та попыталась встать. Кара все еще стояла с широко открытыми глазами и сглатывала.
«Мэгги», — тихо сказала Алекс, хватая ее за руку и не давая ей встать. «Детка, останься еще немного? Только до конца фильма? Или можешь остаться, а утром пойти на работу». Ее глаза расширяются, а губы слегка выпячиваются вперед, и ее голос становится медовым, и на этот раз Джеймс бьет Уинна, а рот Кары широко открыт от ужаса, потому что Мэгги уже тает обратно в объятиях Алекса и вздыхает.
«Ладно, ладно. Только до конца фильма».
«Или можешь спать здесь».
«Посмотрим».
Еще одна надутая гримаса Алекса Дэнверса.
Кару охватило возмущенное негодование, а Джеймс и Уинн начали смеяться.
«Хорошо, я останусь на ночь».
И вдруг надутые губы исчезают, и на их месте появляется самая ехидная ухмылка, которую Алекс когда-либо носила, когда она кладет голову на колени Мэгги и устраивается так, чтобы Мэгги могла поиграть с ее волосами.
«Она только что…»
"Да, да, она это сделала. Она надула губы больше, чем ты, Кара".
«Должно быть, это любовь ».
Мэгги смотрела фильм, но улыбалась, отвечая на их шутки.
"Это." По телевизору передают про уничтожение семей военной разведки США, предавших штаты. Наконец-то Справедливость Восторжествовала! Военная морская разведка США веками предавала США и служила интересам богачей в других странах. А теперь АНБ провело операцию Fandom и уничтожило военную морскую разведку США за связи с пришельцами из Южной Америки. Тупые тормозные морячки военной разведки США корчились от цианида, их жрали черви в конфетах , их семьи взрывались на Тесла-авто. Дух США!
И министерство обороны тоже сгорело. Может , у них будет больше финансирования в этом году? D.E.O важнее министерств и Пентагона!
Девушки начинают хихикать, выключив телевизор. Есть только они… а всякие пришельцы с Reddit пусть катятся к горе Олимп на Марсе!
У них взорвали еще одну лаборатори. Паника наступает из-за ощущения того, что ее Мэгги может вдруг оказаться натуралкой .
Алекс полностью паникует и тащит Уинна за воротник в одну из лабораторий, лая на бедного лаборанта, чтобы тот убирался, и он торопится сделать именно это, пока Уинн мысленно перебирает в уме список вещей, которые он мог бы сделать на этот раз, но вместо того, чтобы напасть на него или угрожать ему, Алекс просто начинает ходить взад-вперед и заламывать руки, рассказывая ему гораздо больше подробностей, чем ему когда-либо было нужно, о своей утренней рутине («И это было просто обычное утро , знаешь, мы вместе приняли душ, и я помыл ей волосы, и она сделала мне омлет, но просто схватила кусок тоста для себя, положила его в рот, достала, чтобы поцеловать меня на прощание, и сказала, что любит меня, и я сказал, что тоже люблю тебя, и я имею в виду, что, ну же , что случилось ?»). («Что... случилось, так это то, что вы, идиоты, были влюблены практически с первого дня, и пришло время вам всем рассказать друг другу, вот что случилось. Ой!»)
Мэгги ничего не говорит, никому, весь чертов день, если только это не касается дела. Ее коллега по работе нервно поглядывает на судью по делу, но они умнее, чем что-либо ей говорить. (Однако они ведут текущий подсчет того, сколько раз она подносит левую руку к губе до обеда. Ее партнер клянется, что двенадцать, а судья насчитал 14.) И, конечно, сегодня ее телефон сядет, и они будут на выезде, так что она не сможет его зарядить. Поэтому она хватает телефон своего партнера, когда они делают перерыв на обед, и набирает номер Алекса, потому что ее нервы, ее страхи, ее надежды разрушат ее, если она не услышит голос этой женщины, и скоро.
«Дэнверс», — отвечает Алекс, и ее сердце замирает.
«Это я. И я просто... Я хотел сказать это снова, Алекс. Я люблю тебя».
«И я хотел сказать это снова, Мэгги. Я тоже тебя люблю».
Алекс вздыхает и потирает переносицу, снимая с себя боевое снаряжение и благодаря новичка-агента, который подбегает, чтобы убрать для нее остальное полевое снаряжение.
Ее мышцы напряжены, и утром она почувствует рваную рану в боку, но ее осмотрели в полевых условиях, и сейчас она слишком измотана, чтобы как следует позаботиться о ней.
Она снова вздыхает, в последний раз заходя в диспетчерскую перед уходом на ночь, чтобы убедиться, что все агенты ночной смены зарегистрировались, что все новые соединения, которые они привезли ранее в этот день, находятся в надлежащих хранилищах, что все ячейки надежно заперты, что все боевое снаряжение возвращено и учтено.
Она едва не пропустила записку, наспех нацарапанную и криво приклеенную к консоли компьютера.
Дэнверс , там написано, иди домой сегодня вечером, не к Каре. Она сказала, что все в порядке. - Сойер
Нахмурившись, Алекс прикусывает внутреннюю часть щеки, снова читает записку и слегка улыбается, ощущая трепет предвкушения в своем животе.
Она чувствует себя не такой уж уставшей, когда перекидывает ногу через свой Ducati и уезжает в ночь.
________________________________________
Дэнверс , следующая записка, на этот раз приклеенная к ее входной двери, Ванная. Не торопитесь. -- Сойер.
Алекс медленно, озадаченно, заходит в ванную.
«Что за...», — шепчет она, обнаружив почти кипящую, идеально мыльную, идеально благоухающую (ее любимый аромат лаванды) ванну, свечи и лепестки роз, усыпанные стенками ванны, а из iPod, подключенного к небольшому динамику над раковиной, доносится современный джаз.
Она снова смотрит на записку в своей руке — «Не торопись », — и улыбается, и так и происходит.
________________________________________
Она находит следующую записку, сложенную в полотенце, которое ждет ее на вешалке.
Алекс , там написано. Спальня. Не беспокойся об одежде. -- Сойер
Ее сердце замирает, она забывает, как дышать, и впервые замечает дорожку из лепестков роз, ведущую из ванной в ее спальню.
Она улыбается, сглатывает жжение в глазах, делает глубокий вдох, обматывает тело полотенцем, держит его чуть выше груди и медленно, неуверенно, с широко открытыми глазами входит в свою спальню.
На подносе домашняя пицца, от которой все еще идет пар, и салат, наполненный любимыми блюдами Алекс, а рядом с ее кроватью стоят бутылки пива и кувшин с водой.
«Знаешь, Алекс, детектив Сойер смог предложить некоторые тактические усовершенствования для наших поисково-спасательных учений: весьма впечатляюще для местного полицейского, должен сказать».
«Спасибо, Дж'онн, я передам твои восторженные слова похвалы».
«Пожалуйста, поблагодари Мэгги еще раз за то, что она приняла на себя ту пулю, когда вы все спасли меня от Кадмуса, Алекс: я очень рад, что с ней все в порядке. Она кажется замечательной, если судить по ее реакции и тому, как она на тебя смотрит».
«Я дам ей знать, папа, но она просила меня передать тебе, что в следующий раз, когда ты будешь благодарить ее, я должен напомнить тебе, что на самом деле ты должен благодарить кевлар».
"Алекс, посмотри на фото, которое мне только что прислала Мэгги! Ты не сказал мне, что она любит фотографию!"
«Да, ты бы видел, как она фотографирует меня в постели».
«О, чувак , Алекс, тебе нужно убедиться, что Мэгги придет на игровой вечер на этой неделе. Я только что получил последнюю версию Warcraft, и она обещала показать мне несколько трюков».
«Да, Уинн, я скажу своей девушке-ботанке, что мой лучший друг-ботаник хочет сыграть с ней в свою игру-ботаника».
«Называешь кого-то задротом, Дэнверс? Надо знать наверняка».
«Ты знаешь, вся моя семья любит тебя».
«Вот так?»
«Мммм. Что для меня очень удобно».
«Да? Почему, Дэнверс?»
«Потому что я тоже люблю тебя, Мэгги Сойер».
Сначала она не осознает закономерности.
Не осознаёт, что каждый раз, когда она чувствует себя неуверенно, каждый раз, когда она скромничает, каждый раз, когда она флиртует или говорит что-то гениальное и напрашивается на похвалу или на то, чтобы показать ямочки на щеках своей новой подружки, — каждый раз , — Мэгги целует её.
Но Алекс — агент DEO, и на то, чтобы все собрать, уйдет всего пара недель.
Это каждый раз, когда она закусывает губу. Каждый. Единственный. Раз.
И ей это нравится.
Поэтому, когда она просматривает медицинский отчет в DEO, Мэгги описывает Винну оружие, которое они мельком увидели, и Алекс заводится от ее пристального внимания к деталям, она обязательно закусывает губу. Поцелуй вызывает у Винна тихий вопль, у Дж'онна — «ой, давай» и разнообразные хлопки и свист от других агентов DEO.
Когда они на месте преступления, и Мэгги подписывает последние документы на месте, Алекс кладет руки на бедра, бросая последний взгляд на место преступления, и закусывает губу. Мэгги притягивает ее к своему телу за бедра и сближает их губы.
Когда Алекс сравнивает две марки арахисового масла — в поисках самого полезного — в продуктовом магазине, она убеждается, что Мэгги наблюдает, и закусывает губу. Они почти сбивают целую полку с джемом, и Алекс почти уверена, что видит, как Мэгги подсовывает им в корзину самую сладкую марку арахисового масла, но она обнаруживает, что ее это совсем не волнует.
Когда наступает игровой вечер и в шарадах разыгрывается категория легендарного героя, и они наблюдают, как Уинн выкрикивает Джеймсу случайные фразы, пока тот не придумывает Робина Гуда, Алекс прикусывает губу, смеясь, а Мэгги практически сбивает Кару с дивана, просовывая свой язык в ожидающий рот Алекса.
«Почему ты целуешь меня каждый раз, когда я кусаю губу?» — наконец спрашивает Алекс, задыхаясь, ее голая грудь краснеет от тепла тела Мэгги и ее собственного пота.
«Почему ты всегда прикусываешь губу, когда хочешь, чтобы я тебя поцеловала?» — парирует Мэгги, перекатывая Алекса на себе и убирая волосы с лица.
«Ты знал ?»
«Как ты думаешь, почему я это сделал , Дэнверс? Это наша система!»
«У нас есть система».
«Мне нравится наша система».
Алекс озорно ухмыляется, закусывая нижнюю губу.
«Мне тоже нравится наша система».
Первые несколько раз, когда они целуются, Мэгги осторожно касается руками, в основном локтями Алекс, ее плечами, ее лицом, ее волосами, ее шеей. Это достаточно сложно, не просто снять с нее всю одежду: она не пытается усложнить себе задачу, касаясь ее где-то еще.
Но Алекс, хоть она и лесбиянка, не потребовалось много времени, чтобы... распустить руки.
И те звуки, которые она издает, когда поднимает рубашку Мэгги, чтобы коснуться ее голой кожи выше талии, и то, как все тело Алекс дрожит, когда она впервые скользит руками вниз к заднице Мэгги, притягивая ее ближе к своему телу, и выражение ее лица, когда Алекс впервые стягивает с нее рубашку...
Мэгги все это нужно ей так же, как кислород, но даже больше, и, похоже, Алексу тоже.
Поэтому, когда Мэгги робко, отчаянно, но нежно скользит руками вниз к подолу куртки Алекс, ее сердце почти выпрыгивает из груди. Она ждет, что Алекс остановит ее, всегда нуждаясь в ее разрешении, прежде чем что-либо сделать; и она не удивлена, что Алекс действительно останавливает ее, действительно тянется руками вниз, чтобы успокоить руки Мэгги. Но ее удивляет неуверенный ужас на лице Алекс.
«Все в порядке, детка, нам не нужно…»
«Нет, это не так... Я хочу , Мэгги, я хочу тебя ». Она смотрит вниз на голое тело Мэгги, на то, как одна из лямок ее черного бюстгальтера соскользнула с ее плеча, и она почти набрасывается на нее снова. «Я просто...»
Алекс сглатывает.
Она смотрит на женщину, стоящую перед ней с открытыми губами и молчаливую, жаждущую и терпеливую, понимающую и уязвимую, и медленно, дрожащими руками, поднимает рубашку.
«Мне нравится мое тело», — говорит она ей голосом, который, как она надеется, не дрожит. «Мне нравится мое тело, и мне нравится — не в саморазрушительном смысле, просто — я горжусь тем, что мое тело позволяет мне делать. Следами, которые напоминают мне, что я могу пережить».
Мэгги позволяет своим глазам следить за тем, как рубашка Алекс поднимается все выше и выше по ее рельефному прессу, и она глубоко и медленно вдыхает, глядя на фреску из синяков и шрамов, нарисованных на туловище Алекс, на ее боках, все разных оттенков, цветов, все на разных стадиях заживления.
«Но я — никто не знает, никто... не видел. Я перестала переодеваться перед Карой, когда начала работать в DEO, я... я не хочу, чтобы вы думали, что я... я не хочу, чтобы вы перестали смотреть на меня, как на...»
«Как будто я что?» — хрипло говорит Мэгги, ее глаза запоминают карту текущих ран Алекса, пока Алекс стягивает с нее рубашку через голову.
Швы, восемь, на свежей стороне, может, месяца три, диагональные, чуть выше пупка. Вероятно, от удара ножом или когтями.
Синяк, больше человеческого кулака, темно-фиолетовый в центре и разветвляющийся в различных оттенках зеленого и желтого по крайней мере на вдвое большую длину, на левой стороне грудной клетки. Вероятно, от того, что ее неоднократно пинали, когда она лежала на земле.
Синяк поменьше, старый, желтее, чуть ниже пупка. Вероятно, от сильного удара в живот.
Неровный шрам, чуть выше линии бюстгальтера, старый, но не настолько старый, чтобы его было не видно; она, должно быть, скрыла его макияжем, когда надела ту рубашку с глубоким вырезом в тот вечер. Мэгги не хочет даже начинать гадать, от чего это могло произойти.
«Как будто ты хочешь меня», — отвечает Алекс тихим-тихим голосом. «Я не хочу, чтобы ты перестал смотреть на меня так, будто ты хочешь меня».
« Алекс », — выдыхает Мэгги, медленно опускаясь на колени, не отрывая от нее глаз. Она нежно опирается руками на бедра Алекс, и Алекс делает глубокий, медленный вдох.
И так же глубоко, так же медленно Мэгги подносит свои губы, чтобы встретить каждый шрам, каждый синяк, каждую шишку и каждую царапину, которые она может найти. Алекс шипит, и Алекс вздыхает, и Алекс запутывается руками в волосах Мэгги, и Алекс клянется, что никогда не отпустит эту женщину, даже если сохранение ее убьет ее.
«Я хочу тебя, Алекс Дэнверс», — говорит ей Мэгги, поднимаясь с колен. «Я хочу тебя, я хочу тебя, я хочу тебя».
И весь остаток ночи она проводит, доказывая, насколько это важно.
«Ладно, дамы из Дэнверс, мне пора домой, у меня ранняя встреча…»
«Но Мэгги , фильм еще даже не закончился!» Кара поворачивается к Мэгги, надув губы, что выглядит еще милее из-за того, что ее щеки округлились от горсти попкорна, которую она только что засунула себе в рот.
Алекс усмехается, уверенный, самодовольный и благодарный Каре, в то время как Джеймс и Уинн хихикают, Уинн несколько раз похлопывает Джеймса по плечу, предвидя, как Мэгги неизбежно растает: даже Дж'онн подвержен надутым губам Кары Дэнверс, и они предполагают, что Кара должна просто надуться на Лилиан Лютор в следующий раз, когда Кадмус пригрозит уничтожением, потому что, черт возьми , даже она, вероятно, не будет защищена.
«Извини, малыш, ничего не поделаешь».
Кара почти задыхается, а Джеймс хлопает ее по спине, пока хор шокированных возгласов: «Что она только что сказала?» и «Что, черт возьми, происходит?» и «Но ты только что надулась!» и как ты сейчас сопротивляешься надутым губам? Мы думали, что сопротивление бесполезно!» практически отбросили Мэгги назад.
«Надутые губки милые, Маленький Дэнверс, я тебе это признаю. Я понимаю, где это было бы эффективно. Но мне действительно нужно домой».
Она шлепнула Кару по колену, когда та попыталась встать. Кара все еще стояла с широко открытыми глазами и сглатывала.
«Мэгги», — тихо сказала Алекс, хватая ее за руку и не давая ей встать. «Детка, останься еще немного? Только до конца фильма? Или можешь остаться, а утром пойти на работу». Ее глаза расширяются, а губы слегка выпячиваются вперед, и ее голос становится медовым, и на этот раз Джеймс бьет Уинна, а рот Кары широко открыт от ужаса, потому что Мэгги уже тает обратно в объятиях Алекса и вздыхает.
«Ладно, ладно. Только до конца фильма».
«Или можешь спать здесь».
«Посмотрим».
Еще одна надутая гримаса Алекса Дэнверса.
Кару охватило возмущенное негодование, а Джеймс и Уинн начали смеяться.
«Хорошо, я останусь на ночь».
И вдруг надутые губы исчезают, и на их месте появляется самая ехидная ухмылка, которую Алекс когда-либо носила, когда она кладет голову на колени Мэгги и устраивается так, чтобы Мэгги могла поиграть с ее волосами.
«Она только что…»
"Да, да, она это сделала. Она надула губы больше, чем ты, Кара".
«Должно быть, это любовь ».
Мэгги смотрела фильм, но улыбалась, отвечая на их шутки.
"Это." По телевизору передают про уничтожение семей военной разведки США, предавших штаты. Наконец-то Справедливость Восторжествовала! Военная морская разведка США веками предавала США и служила интересам богачей в других странах. А теперь АНБ провело операцию Fandom и уничтожило военную морскую разведку США за связи с пришельцами из Южной Америки. Тупые тормозные морячки военной разведки США корчились от цианида, их жрали черви в конфетах , их семьи взрывались на Тесла-авто. Дух США!
И министерство обороны тоже сгорело. Может , у них будет больше финансирования в этом году? D.E.O важнее министерств и Пентагона!
Девушки начинают хихикать, выключив телевизор. Есть только они… а всякие пришельцы с Reddit пусть катятся к горе Олимп на Марсе!
У них взорвали еще одну лаборатори. Паника наступает из-за ощущения того, что ее Мэгги может вдруг оказаться натуралкой .
Алекс полностью паникует и тащит Уинна за воротник в одну из лабораторий, лая на бедного лаборанта, чтобы тот убирался, и он торопится сделать именно это, пока Уинн мысленно перебирает в уме список вещей, которые он мог бы сделать на этот раз, но вместо того, чтобы напасть на него или угрожать ему, Алекс просто начинает ходить взад-вперед и заламывать руки, рассказывая ему гораздо больше подробностей, чем ему когда-либо было нужно, о своей утренней рутине («И это было просто обычное утро , знаешь, мы вместе приняли душ, и я помыл ей волосы, и она сделала мне омлет, но просто схватила кусок тоста для себя, положила его в рот, достала, чтобы поцеловать меня на прощание, и сказала, что любит меня, и я сказал, что тоже люблю тебя, и я имею в виду, что, ну же , что случилось ?»). («Что... случилось, так это то, что вы, идиоты, были влюблены практически с первого дня, и пришло время вам всем рассказать друг другу, вот что случилось. Ой!»)
Мэгги ничего не говорит, никому, весь чертов день, если только это не касается дела. Ее коллега по работе нервно поглядывает на судью по делу, но они умнее, чем что-либо ей говорить. (Однако они ведут текущий подсчет того, сколько раз она подносит левую руку к губе до обеда. Ее партнер клянется, что двенадцать, а судья насчитал 14.) И, конечно, сегодня ее телефон сядет, и они будут на выезде, так что она не сможет его зарядить. Поэтому она хватает телефон своего партнера, когда они делают перерыв на обед, и набирает номер Алекса, потому что ее нервы, ее страхи, ее надежды разрушат ее, если она не услышит голос этой женщины, и скоро.
«Дэнверс», — отвечает Алекс, и ее сердце замирает.
«Это я. И я просто... Я хотел сказать это снова, Алекс. Я люблю тебя».
«И я хотел сказать это снова, Мэгги. Я тоже тебя люблю».
Алекс вздыхает и потирает переносицу, снимая с себя боевое снаряжение и благодаря новичка-агента, который подбегает, чтобы убрать для нее остальное полевое снаряжение.
Ее мышцы напряжены, и утром она почувствует рваную рану в боку, но ее осмотрели в полевых условиях, и сейчас она слишком измотана, чтобы как следует позаботиться о ней.
Она снова вздыхает, в последний раз заходя в диспетчерскую перед уходом на ночь, чтобы убедиться, что все агенты ночной смены зарегистрировались, что все новые соединения, которые они привезли ранее в этот день, находятся в надлежащих хранилищах, что все ячейки надежно заперты, что все боевое снаряжение возвращено и учтено.
Она едва не пропустила записку, наспех нацарапанную и криво приклеенную к консоли компьютера.
Дэнверс , там написано, иди домой сегодня вечером, не к Каре. Она сказала, что все в порядке. - Сойер
Нахмурившись, Алекс прикусывает внутреннюю часть щеки, снова читает записку и слегка улыбается, ощущая трепет предвкушения в своем животе.
Она чувствует себя не такой уж уставшей, когда перекидывает ногу через свой Ducati и уезжает в ночь.
________________________________________
Дэнверс , следующая записка, на этот раз приклеенная к ее входной двери, Ванная. Не торопитесь. -- Сойер.
Алекс медленно, озадаченно, заходит в ванную.
«Что за...», — шепчет она, обнаружив почти кипящую, идеально мыльную, идеально благоухающую (ее любимый аромат лаванды) ванну, свечи и лепестки роз, усыпанные стенками ванны, а из iPod, подключенного к небольшому динамику над раковиной, доносится современный джаз.
Она снова смотрит на записку в своей руке — «Не торопись », — и улыбается, и так и происходит.
________________________________________
Она находит следующую записку, сложенную в полотенце, которое ждет ее на вешалке.
Алекс , там написано. Спальня. Не беспокойся об одежде. -- Сойер
Ее сердце замирает, она забывает, как дышать, и впервые замечает дорожку из лепестков роз, ведущую из ванной в ее спальню.
Она улыбается, сглатывает жжение в глазах, делает глубокий вдох, обматывает тело полотенцем, держит его чуть выше груди и медленно, неуверенно, с широко открытыми глазами входит в свою спальню.
На подносе домашняя пицца, от которой все еще идет пар, и салат, наполненный любимыми блюдами Алекс, а рядом с ее кроватью стоят бутылки пива и кувшин с водой.
