Осколки. Сезон 1. Призрачный кит » Эпизод 4. Часы и зеркала

Астрал... Бесконечное, необъяснимое, непредсказуемое пространство между мирами. Бескрайний океан со множеством лиц, картин и отзвуков. Сумасшедшие взрывы красок на многоцветном фоне.
       По астралу медленно движется огромный кит. Он то ярко серебрится, то становится почти прозрачным. Он прекрасен и зыбок, кажется, еще немного – и исчезнет. Этот кит – призрак. Но не простой, этот кит – астральный корабль. Он создал внутри себя крошечный мир для трех пассажиров. Он несет их между мирами и вселенными. Просто так. Без цели.
       Внутри кита – иллюзорный дом. Гостиная с мебелью, словно парящей в ночном небе среди звезд, три комнаты, каждая из которых отражает внутренний мир своего жильца. А они, эти жильцы, довольно странные. Даже по меркам астрала.
       Сейчас двое из них сидели в гостиной на широком диване и тихо разговаривали.
       - Ей не лучше? – спросила Аэлисса. Она выглядела сейчас как обычно - невысокая миловидная девушка в изящном платье с оборками. Каштановые локоны – длинные пружинки. В глубоких карих глазах отражаются печаль и тревога. Кристиан тоскливо покачал головой.
       - Она угасает.
       - Кристиан, ты…
       - Я… - перебил юноша свою собеседницу, что случалось с ним крайне редко, - я… ничего не могу сделать, Аэли! Понимаешь? Если раньше она хотя бы улыбалась мне, то теперь…
       Вспыхнув, он резко встал с дивана. Его синие глаза, контрастировавшие с блестящими черными волосами, упрямо заблестели. В своей простой одежде – темных брюках и синей рубашке – он выглядел вполне обычным, хотя и очень красивым парнем. Скорее, эльфом, а не человеком. Таких полно во многих мирах. И все же в нем было сокрыто больше, чем виделось на первый взгляд.
       - Я попробую еще раз. Раньше это всегда срабатывало.
       И он решительно направился к одной из трех дверей, висевших посреди иллюзорного ночного неба.
       
       За дверью его ждала зима. Россыпи искристого снега, инистые кусты, даже большой снеговик тут был, украшенный красным шарфом. Под пушистой елью, прислонившись спиной к стволу, полулежала девушка… Она была вся в черном – брюки, ботинки на крепких каблуках, тонкий обтягивающий свитер… И серебристые короткие кудри, бледное до прозрачности лицо с тонкими чертами, огромные серые глаза, глядящие в никуда…
       - Кайя… - Кристиан присел рядом, взял в свои теплые ладони ее холодную белую руку. – Послушай меня, пожалуйста. Поговори со мной. Я очень соскучился по тебе за эти дни. Мне тебя не хватает.
       Он поднес ее пальцы к губам. Никакой реакции. Только чуть дрогнули светлые губы – и все.
       Аэлисса стояла в дверях, скрестив руки на груди. Ее круглое лицо, обычно нежно-розовое, сейчас тоже побледнело. Она явно о чем-то напряженно раздумывала.
       - Кайя? – снова заговорил Кристиан. – Почему? Раньше ты отзывалась на мои прикосновения…
       И, отчаянно притянув девушку к себе, поцеловал ее в губы. Он уже делал это, когда она заболела странной болезнью. Но раньше она хотя и слабо, но отвечала, и даже радость отражалась на ее тускнеющем лице. Потом ее отклик становился все слабее. И вот сейчас…
       Кристиан повернулся к Аэлиссе.
       - Не смотри на меня так, - пожала та плечами. – Я всего лишь экзорцист. Я не могу помочь тем, кто никем не одержим.
       - Но ты же чувствуешь… искажение?
       - В ней есть искажение. Было с самого начала. Но я боюсь, что попытавшись избавить Кайю от него… я избавлю ее от себя самой.
       В этом был смысл. Кайя не являлась обычным существом, рожденным женщиной от мужчины. Она была создана во вселенной Отражений одной из двух сестер-королев. Обычно властительницы брали отражения всего, что так или иначе соприкасалось с их вселенной, и творили из них мирки в прозрачных шарах. А потом разыгрывали их в шахматы. Та, что проигрывала, собственноручно уничтожала свое еще не пробудившееся творение. А Кайя проснулась раньше. Она пережила гибель своего мира, но не умерла из-за магии астрального путника, живущей в ней. И ее подобрал Сальватор – призрачный кит…
       Она готова была долго, долго, долго плыть по астралу со своими друзьями – Кристианом и Аэлиссой, совершенствуя пробудившийся в ней дар ледяной магии. Но во время последнего приключения ей довелось пережить настоящее искажение.
       
       Все зло построено на искажении. Это общий закон бытия для всех миров, составляющих то, что называют мультивселенной Древа Жизни. Зло не имеет бытия в самом себе. Оно – искажение добра, которое и есть нормальность. Если кто-то совершает злой поступок – он искажает себя. Если кто-то используют черную магию – он искажает настоящее волшебство. Когда черная аура этих искажений становится слишком насыщенной, она выходит за грани миров, рвет астральное пространство, из нее создаются злые существа – тени, призраки, демоны, вечно алчущие, вечно жаждущие воплощения за чужой счет… и хотя бы какого-то подобия жизни…
       Планетная система Амми подверглась воздействию таких существ, пришедших из астральной черной дыры. Сальватор, оказавшийся слишком близко, и его пассажиры были втянуты в эту историю. В результате Кайю и Кристиана насильно обратили в призраков, но им все же удалось вернуться в свои тела. Для юноши это двойное превращение прошло безболезненно – ведь раньше он был лесным духом. Кайя же, чье существование и так оставалось зыбким, начала угасать. Не сразу. Поначалу она радовалась. Как никогда раньше. Своему возвращению, Аэлиссе, Сальватору… Кристиану. А потом началось… Эмоции угасали. Прелестная девушка словно замерзала изнутри. Ее как будто собиралась поглотить собственная магия. Все это говорило об одном – о глубоком внутреннем разладе. Искажении.
       - Сальватор, - вслух произнесла Аэлисса, - ты не вспомнил ни одного мира, где ей могут помочь?
       Кит ответил псионически, слышали его и Кристиан, и Аэлисса.
       «Я все сильнее убеждаюсь в том, что ей нигде не смогут помочь, кроме собственного ее мира. Все мои знания о мультивсленной и устройстве разумных существ готовят об этом, друзья мои. Простите меня».
       Кристиан прикусил губу. Ему невольно подумалось: а что бы на его месте сделал Крис? Его лучший друг, увы, уже ущедший, чье тело он позаимствовал, похоже, навсегда… Он бы искал какое-то менее очевидное решение. Верно. Нужно пытаться не достучаться до Кайи, а заглянуть внутрь самой ее сущности и увидеть, что с ней творится… и если он сам не может этого сделать, то Сальватор…
       «Сальватор, послушай, - мысленно обратился он к киту так, чтобы Аэлисса его не слышала. – Ты не скажешь ничего нового, да?»
       «Ничего, Кристиан. Если бы я и хотел проникнуть в мысли Кайи, она сейчас закрыта даже для псионика».
       «Пожалуйста, сосредоточься не на ее мыслях, а на ней… всей. Как бы это объяснить... Представь, что она картина, в которой допущены явные ошибки. Ты, как мастер-художник, укажи на них».
       «Не могу, Кристиан. Все слишком расплывчато стало в ее сути после того злосчастного приключения с потерей физического тела. Что-то болезненное в ней обострилось, и это единственное, в чем я не могу усомниться».
       «Ты видишь очаг болезни?»
       «Да. Что-то темное. Что-то острое».
       - Острое? – это Кристиан произнес вслух. Аэлисса встрепенулась.
       - Ты что, Крис, о чем-то там секретничаешь с Сальватором?
       - Я же просил не называть меня так! Прости, Аэли. Если бы я был Крисом… Я бы пытался найти способ… просканировать ее. Послушай. Ты ведь понимаешь, что мы должны отправиться во вселенную Отражений?
       Девушка поежилась. То, что рассказывали ей об этой странной вселенной, не вызывало в ней никакого энтузиазма. И все же она ответила:
       - Ради Кайи – да, конечно. Но мы не знаем, что нам следует делать. Нельзя действовать вслепую.
       - Поэтому прошу тебя, попытайся проникнуть внутрь души Кайи.
       - Каким образом?
       - Отправь в нее свое сознание.
       - Что?! – Аэлисса посмотрела на друга как на сумасшедшего. А потом в ее карих глазах зажглось понимание.
       Она тут же спонтанно сменила облик. Это была иллюзия – девушка, помимо способностей к экзорцизму, была наделена склонностью и к иллюзорной магии. Она могла менять в себе в мгновение ока все, кроме черт лица, и пользовалась этим, когда ее обуревали сильные чувства. Кто-то в такие моменты грызет ногти или наматывает на палец прядь волос – Аэлисса просто менялась.
       Сейчас перед Кристианом предстала лесная дриада – платье из трав, в растрепанных волосах свежая зелень... У него даже сердце защемило. Странствовать по астралу было так хорошо и интересно, и все же его родной мир, его погибший мир, оставался постоянной болью…
       А потом до Кристиана дошло. Она поняла его послание.
       - Да, - сказал он сдержанно, потому что чувства захлестывали. – Сделай то, что когда-то умел делать я. Войди в чужую суть. Не в мысли, не в эмоции… в саму суть.
       - А ты отдаешь себе отчет в том, что я не лесной дух? Я обладаю магией иллюзий и магией мысли. Ты же мне предлагаешь… сотворить одержимость.
       - Разве это не обратная сторона экзорцизма?
       Аэлисса выглядела озадаченной.
       - Я не задумывалась об этом.
       Кристиан попытался честно спросить себя – хорошо ли он поступает? Готов рискнуть подругой, толкая ее на странный эксперимент, ради девушки, к которой у него пробудились некие чувства… Но – удивительно! – он почему-то не волновался за Аэлиссу. Он был в ней уверен.
       - Ты помогала Сальватору бороться с эманациями черной дыры, ты высвобождала для этого свой внутренний свет. Это уже не магия мысли. Это нечто большее. Ты сама – нечто большее. Ты еще не знаешь себя...
       Аэлисса кивнула.
       - Это правда. И… разве я чем-то сильно рискую? Если бы не ты и не Кайя, мое существование уже было бы попросту стерто. Хорошо, Кристиан. Я попробую.
       Она вновь приняла собственный облик и, аккуратно расправив пышные оборки платья, присела рядом с подругой. Они интересно смотрелись вместе. Высокая, до аскетизма строго одетая Кайя, и Аэлисса, наряженная как кукла, в щеголеватых сапожках на шнуровке, с живописно распущенными локонами... «Зима и Лето», - пришло Кристиану в голову сравнение. И тут Аэлисса посмотрела на него открытым, проникновенным взглядом.
       - Знаешь, о чем я сейчас думаю? – спросила она.
       Он понял. И застыл от мучительного переживания собственной дремучей неловкости. В своей тревоге за Кайю он совсем забыл о переживаниях Аэлиссы. В какой-то степени этому способствовала она сама, создавая себе образ беззаботной солнечной девушки. Но за ее легкостью много что скрывалось…
       «Я эгоист», - подумал Кристиан и удивился. Когда об был сильваном – лесным духом – для него просто не существовало подобных понятий. Теперь он человек. На самом деле человек. А люди должны быть чуткими.
       - Ты думаешь не о чем-то, а о ком-то. Об Олли-Луре.
       - Верно, - как-то слишком легко, со светлой улыбкой, подтвердила Аэлисса. – С этим мужчиной у нас могло бы… что-то быть. И если я хочу найти его, чтобы выяснить – а правда ли что-то получится… то я должна совершенствоваться. Ты прав. Мне надо выйти за собственные грани. За свою личную астральную оболочку.
       Она осторожно взяла руку Кайи в свою ладонь. Потом заглянула ей в глаза и, не касаясь тела снежной девушки, провела вдоль него свободной ладонью – очень-очень медленно. Ее зрачки расширились, она замерла.
       Кристиану стало страшно, и он закрыл глаза…
       
       Кайя крепко спала, перенесенная на диван в гостиную, а Кристиан и Аэлисса сидели прямо на полу – если сияющую звездными точками имитацию черной пустоты можно назвать полом – и разглядывали какой-то маленький предмет. Этот предмет сам собой притянулся в ладонь Аэлиссы, прорвав грудную клетку Кайи. Но крови не было, и рана тут же затянулась, оставив на память лишь дырку на свитере. Сама Аэлисса была очень бледна и прерывисто дышала.
       - Знаешь… надо повторять такие эксперименты с осторожностью. Так недолго и вовсе выйти из тела с непонятными последствиями. Что было с тобой, когда ты, как дух, входил в чужую сущность?
       - Сложно сказать. Думаю, мое физическое тело превращалось в эфирное, как у Сальватора, и сливалось с моим собственным духом, а потом уже… Впрочем, я точно не знаю. Но ты молодец. Какая же ты молодец, Аэли! Ты рискнула… и вытащила из нее это.
       У него в руке был осколок. Острый стеклянный осколок, почти черный, размером с половину ладони.
       Аэлиса в который раз поежилась.
       - Она носила эту штуку в себе. Жуть…
       - Это осколок ее уничтоженного мира, - задумчиво произнес Кристиан.
       - Отдайте мне его! – послышался пронзительный возглас, и оба они, внутренне вздрогнув, обернулись.
       Кайя сидела на диване и расширенными глазами смотрела на осколок. Друзей она как будто не замечала.
       - Отдай… это же мой… это же…
       «Тише, девочка, - тут же услышала Кайя ласковый бархатный голос внутри себя. – Отпусти от себя свой кошмар. Аэлисса, рискуя, освободила тебя от того, что тебя бесконечно ранило – в буквальном смысле. Поблагодари ее».
       «Сальватор… ты… ты…»
       Девушка обмякла, обняла диванную подушку и тихо заплакала.
       
       Через некоторое время трое друзей удобно расположились в комнате Аэлиссы. Они пили настой из трав, выращенных Кристианом на небольшом куске земли с дерном – он захватил его в одном из миров, где им довелось побывать.
       То местечко в карманном плане внутри Сальватора, которое было отведено Аэлиссе, постоянно менялось. В отличие от Кайи и Кристиана, которым обстановку в комнатах создал призрачный кит, поняв их желания, свое окружение девушка творила сама. Она постоянно совершенствовалась в магии материализующихся иллюзий. То, что они видели сейчас – золотистые стены, нежно журчащий посреди комнаты фонтан, кружащие повсюду лепестки сакуры – напоминало о месте, где нашли Аэлиссу в мире оживающих фантазий. Наверное, на поддержание такой иллюзии уходило много сил, но все знали – скоро она надоест создательнице, и та придумает что-то другое.
       Аэлисса рассказывала о том, как ей удалось извлечь из Кайи осколок.
       - Я видела внутри тебя… твоей… души?.. что-то очень светлое и красивое. Похожее на белый лес… на снежный лес… но в нем было инородное темное пятно. Представьте, что нити, идущие из черной дыры, скатались в клубок. А внутри клубка что-то поблескивает. Я испугалась и усилием воли вырвала это… И очнулась.
       Кайя придвинулась ближе и молча обняла ее. А потом застенчиво отстранилась, крепко сжав в руке осколок.
       - Осторожнее, порежешься, - негромко предупредил Кристиан. Он откровенно любовался ею. Ее ясные глаза снова сияли. Она явно похорошела. Он и раньше сравнивал эту девушку со снежной феей, но сейчас... перед ним была королева фей.
       - Есть предположение, что меня создала писательница и путешественница по мирам Рикарда Пуул, - размышляла Аэлисса вслух. – Чего она хотела от меня? Что она в меня вложила? Но… Кайя… ты не сводишь глаз с этого осколка. Раньше ты носила его в себе, а теперь будешь постоянно носить в кармане?
       - Да… Ведь это все, что осталось от моего мира… не считая меня. Мой мир… жалкий, крошечный, темный, заключенный в стеклянный шар… Просто игрушка в руках создательницы. Это все… все, что от него осталось.
       По матово-бледным щекам потекли слезы. Одна из слезинок упала на осколок… и Кайя напряженно замерла.
       - Смотрите… - прошептала она наконец.
       В маленьком кусочке темного стекла друзья увидели… Кайю? Это была она - и не она. Лицо – один к одному. Похожая прическа, но короткие волосы уложены более эффектно и чуть сильнее вьются. И волосы эти были совсем белыми, молочно-белыми, а не пепельными. Сложно было сказать, во что одета эта девушка, но явно во что-то светлое, открывающее плечи, украшенное изящным кружевным воротничком.