Благо и накопления есть, и женино приданое всё ещё лежит в сундуке… И чего она кудахчет каждый раз, как он за ним лезет? Нескольких монет для героя жалко? Да ещё и подругам, небось, нажаловалась, когда он её за такое непочтение к мужу колотить начал. Раньше-то улыбчивые были, курицы щипанные, да… А теперь, ишь, как губы неодобрительно поджимают при встрече. И не улыбнутся лишний раз.
Окончательно разочаровавшись в подлунном мире, сэр Шегит привычно полез в сундук, и обнаружил, что монет, замотанных в разноцветные женские тряпки, заметно поубавилось.
— Жена-а-а! — Недосчитавшийся пятидесяти монет рыцарь почувствовал настоятельное желание выяснить, куда подевалось серебро. Появившаяся в дверях супруга выглядела так, будто это не она, а он должен отчитываться за исчезнувшие деньги. — Жена, куда пятьдесят серебрушек делись?! Вчера ещё были! — О том, что вчера запасы жены были больше, он знал совершенно точно — этому чудесному эсквайру… эсквайру… Как же его зовут? Ну, да неважно… на нового породистого щенка не хватало, пришлось добавить. Как не помочь хорошему человеку? А женщины ничего в настоящей дружбе не понимают, да.
— Как где?! — Обычно кроткая, жена сердито упёрла руки в бока. — В магистратуре. Пока ты проспаться после вчерашнего пытался, стражники приходили, велели штраф за вчерашний дебош уплатить. И за тебя, и за прихлебателей твоих. — Ничего предосудительного за собой сэр Шегит не помнил, вроде, всё благопристойно было, но на всякий случай смутился. Это что же утворить надо было, чтобы с него, рыцаря, штраф потребовали?! — Кстати, тут кто-то из твоих дружков забыл.
Женщина на мгновение вышла в коридор, и тут же вернулась, держа в руках простой, но добротный меч без ножен. Единственным украшением благородного оружия служил небольшой жёлтый хризолит в рукояти, осуждающе мигнувший в пламени свечи.
Всё ещё пребывающий в растерянности сэр махнул рукой.
— На стол положи, потом заберёт. И, это. Пошли кого-нибудь в лавку, пускай мне сюда вина принесут. — Вспомнить, что и где он вчера натворил, не удавалось, и рыцарь решил один денёк посидеть дома. — Побольше, чтобы и на гостей хватило.
Супружница вышла за дверь, недовольно передёрнув плечами, а рыцарь уселся обратно в кресло, и задумался, чем бы скоротать время до прибытия вина и хорошей компании, когда из пустоты раздался гулкий, хорошо поставленный голос.
— Опомнись, нечестивец! Страшные кары заслужил ты делами своими, и продолжаешь тонуть в пучине неправедности!
Рыцарь подпрыгнул, и осенил себя знаком света. Тёмные Посланцы! Он допился до прихода Тёмных Посланцев!
Костистых теней, пришедших за грешной душой, чтобы немедля утащить её в бездну не наблюдалось, но это всего лишь значило, что они ещё сказали не всё, что хотели. Сэр Шегит принялся усердно крутить головой, чтобы не прозевать появление страшных гостей.
— … Так ты ещё и устав рыцарского братства нарушаешь! — Продолжал меж тем разоряться бесплотный голос. — Не делай такие глаза. Жену бьёшь? Бьёшь. Значит, о клятве защищать слабых и беззащитных уже забыл. Что, она не слабая? Ну, тебе виднее, какие противники тебе в самый раз по силам, но я бы на твоём месте, рыцарь, такой победы постыдился.
А может это духи рода непутёвого потомка вразумить решили? Сэр Шегит вспомнил суровые лики из портретной галереи, и осенил себя знаком света ещё раз. Бывалого воина, не раз ходившего в битву, и никогда не прятавшегося за чужими спинами, ночной голос пугал неимоверно. Может, потому, что отзывалось на гневные слова в душе сквозь поспешно выветривающийся хмель что-то такое… такое… В общем, отзывалось.
Услышав, что невидимый обличитель перешёл к перечислению таких поступков, вспоминать о которых совсем уж не хотелось, рыцарь торопливо произнёс.
— Хватит. Если ты прекратишь, то, клянусь Кругом Девяти Высших Владык, что до конца жизни больше не возьму в рот хмельного, не подниму руку на того, кто слабее… — зарок выглядел жидковато, сэр Шегит это понимал, да и неумолкающий голос, похоже, придерживался того же мнения, так что рыцарь тряхнул головой, и с весёлой лихостью обречённого дополнил. — И возобновлю тренировки, да разбойников на своих землях выведу. На один подвиг меня ещё точно хватит!
Голос умолк.
На лестнице раздались шаги нескольких человек, и в комнату вошла жена в сопровождении слуги, несущего кувшины с вином.
— Там внизу приятели твои ждут. Сказать, чтоб сюда поднимались, или вниз спустишься?
— Гони их в шею, и вино унеси. Завтра с утра в поместье уезжаю, вставать рано.
Женщина недоверчиво и счастливо улыбнулась, а жрец Роора, заточённый в мече, почувствовал, как с его долга в сто добрых дел списалось ещё два.
Два?! Хризолит в рукояти слабо засветился, выражая недоумение. Отвращение заблудшей души от губительных пороков — это понятно. Поклявшийся Кругом Владык нарушить клятву не может, если не хочет немедленно отправится к этим самым Владыкам, своё поведение объяснять. А второе откуда?
Помучившись некоторое время, жрец вспомнил, что богомерзкий маг договорился с леди Шегит, что получит плату только в случае успеха «лечения». Неужели Роор Миролюбивый мог счесть помощь магу добрым делом? Других вариантов, к досаде жреца, не находилось, и он с неслышимым для людей вздохом признал, что, похоже, какие-то свои представления придётся пересмотреть. Время для этого у него есть, спасибо колдуну.
И, раз уж дела пошли так резво, может, в качестве благодарности Роору за вразумление, пускай и посмертное, взять обязательства на ещё одну сотню?
Окончательно разочаровавшись в подлунном мире, сэр Шегит привычно полез в сундук, и обнаружил, что монет, замотанных в разноцветные женские тряпки, заметно поубавилось.
— Жена-а-а! — Недосчитавшийся пятидесяти монет рыцарь почувствовал настоятельное желание выяснить, куда подевалось серебро. Появившаяся в дверях супруга выглядела так, будто это не она, а он должен отчитываться за исчезнувшие деньги. — Жена, куда пятьдесят серебрушек делись?! Вчера ещё были! — О том, что вчера запасы жены были больше, он знал совершенно точно — этому чудесному эсквайру… эсквайру… Как же его зовут? Ну, да неважно… на нового породистого щенка не хватало, пришлось добавить. Как не помочь хорошему человеку? А женщины ничего в настоящей дружбе не понимают, да.
— Как где?! — Обычно кроткая, жена сердито упёрла руки в бока. — В магистратуре. Пока ты проспаться после вчерашнего пытался, стражники приходили, велели штраф за вчерашний дебош уплатить. И за тебя, и за прихлебателей твоих. — Ничего предосудительного за собой сэр Шегит не помнил, вроде, всё благопристойно было, но на всякий случай смутился. Это что же утворить надо было, чтобы с него, рыцаря, штраф потребовали?! — Кстати, тут кто-то из твоих дружков забыл.
Женщина на мгновение вышла в коридор, и тут же вернулась, держа в руках простой, но добротный меч без ножен. Единственным украшением благородного оружия служил небольшой жёлтый хризолит в рукояти, осуждающе мигнувший в пламени свечи.
Всё ещё пребывающий в растерянности сэр махнул рукой.
— На стол положи, потом заберёт. И, это. Пошли кого-нибудь в лавку, пускай мне сюда вина принесут. — Вспомнить, что и где он вчера натворил, не удавалось, и рыцарь решил один денёк посидеть дома. — Побольше, чтобы и на гостей хватило.
Супружница вышла за дверь, недовольно передёрнув плечами, а рыцарь уселся обратно в кресло, и задумался, чем бы скоротать время до прибытия вина и хорошей компании, когда из пустоты раздался гулкий, хорошо поставленный голос.
— Опомнись, нечестивец! Страшные кары заслужил ты делами своими, и продолжаешь тонуть в пучине неправедности!
Рыцарь подпрыгнул, и осенил себя знаком света. Тёмные Посланцы! Он допился до прихода Тёмных Посланцев!
Костистых теней, пришедших за грешной душой, чтобы немедля утащить её в бездну не наблюдалось, но это всего лишь значило, что они ещё сказали не всё, что хотели. Сэр Шегит принялся усердно крутить головой, чтобы не прозевать появление страшных гостей.
— … Так ты ещё и устав рыцарского братства нарушаешь! — Продолжал меж тем разоряться бесплотный голос. — Не делай такие глаза. Жену бьёшь? Бьёшь. Значит, о клятве защищать слабых и беззащитных уже забыл. Что, она не слабая? Ну, тебе виднее, какие противники тебе в самый раз по силам, но я бы на твоём месте, рыцарь, такой победы постыдился.
А может это духи рода непутёвого потомка вразумить решили? Сэр Шегит вспомнил суровые лики из портретной галереи, и осенил себя знаком света ещё раз. Бывалого воина, не раз ходившего в битву, и никогда не прятавшегося за чужими спинами, ночной голос пугал неимоверно. Может, потому, что отзывалось на гневные слова в душе сквозь поспешно выветривающийся хмель что-то такое… такое… В общем, отзывалось.
Услышав, что невидимый обличитель перешёл к перечислению таких поступков, вспоминать о которых совсем уж не хотелось, рыцарь торопливо произнёс.
— Хватит. Если ты прекратишь, то, клянусь Кругом Девяти Высших Владык, что до конца жизни больше не возьму в рот хмельного, не подниму руку на того, кто слабее… — зарок выглядел жидковато, сэр Шегит это понимал, да и неумолкающий голос, похоже, придерживался того же мнения, так что рыцарь тряхнул головой, и с весёлой лихостью обречённого дополнил. — И возобновлю тренировки, да разбойников на своих землях выведу. На один подвиг меня ещё точно хватит!
Голос умолк.
На лестнице раздались шаги нескольких человек, и в комнату вошла жена в сопровождении слуги, несущего кувшины с вином.
— Там внизу приятели твои ждут. Сказать, чтоб сюда поднимались, или вниз спустишься?
— Гони их в шею, и вино унеси. Завтра с утра в поместье уезжаю, вставать рано.
Женщина недоверчиво и счастливо улыбнулась, а жрец Роора, заточённый в мече, почувствовал, как с его долга в сто добрых дел списалось ещё два.
Два?! Хризолит в рукояти слабо засветился, выражая недоумение. Отвращение заблудшей души от губительных пороков — это понятно. Поклявшийся Кругом Владык нарушить клятву не может, если не хочет немедленно отправится к этим самым Владыкам, своё поведение объяснять. А второе откуда?
Помучившись некоторое время, жрец вспомнил, что богомерзкий маг договорился с леди Шегит, что получит плату только в случае успеха «лечения». Неужели Роор Миролюбивый мог счесть помощь магу добрым делом? Других вариантов, к досаде жреца, не находилось, и он с неслышимым для людей вздохом признал, что, похоже, какие-то свои представления придётся пересмотреть. Время для этого у него есть, спасибо колдуну.
И, раз уж дела пошли так резво, может, в качестве благодарности Роору за вразумление, пускай и посмертное, взять обязательства на ещё одну сотню?
