Оправдания бессмысленны – я всё равно ненавижу своего бывшего! Люблю и, в то же время, хочу, чтобы он испарился с лица земли.
Найти утешение в объятиях другого? «И как тебе не стыдно, Аня… Ты же ещё не выбросила ту новую и красиво оформленную коробку со своим свадебным платьем! Ты хранишь его, надеясь вернуться к Алексу», – причитал мой внутренний голос.
Но как можно устоять, когда в нашем устоявшемся женском коллективе так неожиданно появился молодой и привлекательный мужчина – харизматичный физрук и покоритель дамских сердец в одном лице. Его выбор фуксом падает на меня, остаётся только понять: готова ли я окунуться в бездонный омут с головой?..
За окном вьюжит крупный снег, подгоняемый порывистым зимним ветром. В небольшой уютной учительской никого – лишь я, полностью погружённая в рабочую атмосферу. В школе полная тишина – у всех идёт третий урок, во время которого у меня как раз «окно», и я с усердием готовлю план на следующую неделю.
Но неожиданно, правда очень тихо и совсем без скрипа, отрылась дверь, и ко мне присоединился ещё один учитель – молодой мужчина тридцати лет, очень хорош собой, жгучий брюнет с тёмно-карими, почти чёрными глазами и короткой бородкой, больше напоминающей отросшую щетину.
- Анна Викторовна, сделать вам чаю? – спросил он, отрывая меня от работы.
- Давайте я сама, – предложила я, поднимаясь с нагретого подо мной стула.
- Нет-нет, позвольте мне поухаживать за вами, – настоял он, украдкой поглядывая на моё сосредоточенное лицо.
- Спасибо, – присев снова, вскоре увидела перед собой чашку горячего чая и две тарелки: на одной утроились как-то по-особенному аппетитно пахнущие бутерброды, а на второй – плитка воздушного молочного шоколада на подложке из заводской фольги.
- Угощайтесь, – предложил он.
- Спасибо, но я не голодна, – слегка улыбнувшись, покачала головой я.
- Анна, вы слишком худенькая, покушайте, – настоял он, заботливо пододвигая тарелки поближе ко мне.
- Я съем один бутерброд. Спасибо, – взяв тонкими пальчиками один ломтик с копчёным мясом и плавленым сыром, поблагодарила я.
Мы принялись обедать и какое-то время неловко молчали, после чего он, не выдержав этой пытки, спросил:
- Могли бы мы перейти на «ты», пока здесь никого нет? – посмотрев на дверь, молодой мужчина улыбнулся уголками губ.
- Конечно, – согласилась я, хотя уже понимала, к чему ведётся этот разговор.
- Отлично, – обрадовался он, – так вот, у нас не было возможности пообщаться, и я подумал, что мы могли бы сходить куда-нибудь вместе...
- Даниил Александрович... – попыталась вставить своё категоричное «нет», но он так смотрел на меня, что я застыла на месте с чашкой чая в руках.
- Просто Даниил. Или Даня, – поправил меня он.
- Хорошо, Даниил, Вы мне очень приятны, но я только пережила тяжёлое расставание, и к новым отношениям пока не готова. Говорю это сразу, чтобы не морочить Вам голову...
- Анна, я просто хотел пообщаться, провести вместе немного времени – ничего такого. К тому же, может, ты мне не понравишься, и я не захочу заводить с тобой никаких отношений, – пошутил он, задорно обнажив ровные белые зубы.
- Вот как? – улыбнулась ему в ответ.
- Да. Давай попробуем?
- Нет, думаю, всё же не стоит, – твёрдо стояла на своём я.
- Ты сначала подумай, не отказывайся вот так сразу. Я ведь учитель физкультуры, а не какой-нибудь математик, – подмигнул он, расслабленно откинувшись на спинку стула.
- А в чём, собственно, разница? – не понимая разницы, недоумённо пожала плечиком.
- Ну, кому захочется идти на свидание со скучным математиком? Другое дело – я, – он выставил руки, демонстрируя мне свои стальные бицепсы, и гордо заявил он, причём так серьёзно, что я не сдержалась и рассмеялась, запрокинув голову за плечи: – Аполлон, да и только.
- Раз такое дело, то я, пожалуй, пойду с тобой на свидание, – слегка подтрунила над мужчиной, но он воспринял мои слова всерьёз.
- Это уже другой разговор, – довольно сверкнул своими тёмными глазами Даниил. – Тогда завтра в семь?
- Лучше в восемь, у меня занятия в автошколе, – расправляя юбку-карандаш и заметив на себе его скользящий взгляд, я поднялась со стула и направилась к столу, чтобы забрать проверенные тетради своих учеников.
- Хорошо, тогда в восемь в Парке Горького, – довольно произнёс он, слегка потирая свои крепкие, устланные канатами вен ладони.
- Ладно, – кивнула в знак согласия, подумав, что, возможно, мне не помешает немного развлечься.
Вечером после занятий водитель такси привёз меня к назначенному месту, где неподалёку от снежной горки с резвящимися детьми стоял мой новый ухажёр с красной розой в руке. На нём, как влитой, сидел тёплый пуховик из добротной мембранной ткани, а голова была покрыта сдержанной шапкой упрощённого фасона.
- Привет, – поздоровалась я, захлопывая дверь машины и представ перед своим кавалером в мягком зимнем пальто.
- Аня, я рад тебя видеть! Это тебе, – он протянул мне нераскрывшийся цветок, а я, поблагодарив за приятную мелочь, радовалась, что роза красная, а не белая, ведь белоснежные бутоны мне дарил только мой жених – мой серьёзный Алекс Козырев.
Я впервые увидела Даниила не в спортивных брюках – сейчас его ноги облачали тёмно-синие джинсы, а под пуховиком наверняка был лёгкий свитер, облегающий его накачанное тело и выгодно подчёркивающий все мужские достоинства. Я предусмотрительно взяла с собой тёплый чай в небольшом термосе и два маленьких пластиковых стаканчика на случай, если замёрзнем.
Мы не спеша прогуливались по заснеженному и уже совсем одинокому парку, говорили о работе, и мне уже начинало становиться смертельно скучно, как Даниил вдруг, повернувшись ко мне лицом и взяв меня за руку, сказал:
- Можешь немного постоять здесь? Я быстро.
Я растерянно согласилась, не понимая, что происходит. Оставлять девушку одну, прямо посреди скучнейшего свидания да ещё в пролеске – не лучшая идея. Разочарованно вздохнув, подумала о том, что всё-таки стоило сразу отказать ему, а теперь будет и вовсе как-то неловко. К тому же не хватало, чтобы по школе поползли слухи.
Боже, ну когда я научусь думать, прежде чем что-то делать?
«Шевели мозгами, прежде чем открывать свой рот, Анна», – вспомнились мне слова Алекса, и моё горло сжал огромный ком боли и слёз.
- Садись, прокачу! – рядом со мной остановился парень на чёрном блестящем снегоходе; на голове – шлем, через стекло которого едва можно было увидеть светящиеся игривые глаза, на теле – та же куртка, что и на Данииле, под которой явно скрывалась красивая мужская фигура.
- Нет, спасибо, – отказалась я, всё ещё ища в нём глазами признаки внешнего облика своего кавалера. – Я жду своего парня.
- Это я, что ли, твой парень? – спросил он, снимая шлем. Теперь я увидела, что это Даниил и удивлённо уставилась на него. – Хотел сделать тебе сюрприз, – улыбнулся он, – садись.
- Но я же в пальто!
- И что? – искренне поразился он моему возражению, а потом хлопнул ладонью по сиденью снегохода позади его спины.
Я потуже обмотала шарф вокруг шеи и устроилась позади Даниила, потом нацепила шлем, который он подал мне, и несмело взялась за его талию.
- Нет, держись крепче, – сказал он, подтягивая мои руки и заставляя меня крепко обнять его. – Так-то лучше! Готова?
- Готова, – сказала я.
Он опустил стекло в своём шлеме, и мы поехали не спеша, а когда выехали на обкатанную снежную трассу, то разогнался, быстро набирая скорость. Мы неслись по тропам парка, мимо аллей, созданных из отяжелевших от снега деревьев, и это было так невероятно здорово, что мне казалось, будто нас уносит далеко-далеко, оставляя всё моё прошлое позади – оно не сможет меня догнать, да и я, пожалуй, не хочу, чтобы оно пыталось. Сейчас у меня другая жизнь с другим мужчиной, и он оказался лучше, чем я предполагала. Я крепко прижимаюсь к нему и даже сквозь несколько слоёв одежды ощущаю жар его тела, я обнимаю его, и это намного приятнее, чем предполагала, мои бёдра касаются его бёдер, и это пробуждает во мне желание, физическое влечение, которое два долгих месяца спало беспробудным сном.
Бессонная ночь слякотного ноября сменилась первым декабрьским утром. Я накрылась одеялом с головой, не желая видеть света, не желая слышать, как весело щебечут нахохлившиеся воробьи и синицы за окном, не желая ничего, даже жить.
Прошлым вечером я ушла от своего мужчины, ушла по собственной воле с гордо поднятой головой, ушла красиво, в роскошной шубе, постукивая каблуками сапог. Ушла и решительно закрыла дверь, оставляя его в прошлом. Такой надменной и уверенной, такой несокрушимой видел меня он, думая, что этот шаг дался мне легко, не зная, что выйдя из его дома, я сползла по обратной стороне двери и горько заплакала...
Впервые я показала ему свой характер, свою силу воли, впервые я была так непреклонна, холодна и сдержанна. Мы словно поменялись местами, потому что он отчаянно признавался мне в любви, в его глазах маячили страх и отчаяние, а я наслаждалась звуком его разбивающегося вдребезги сердца.
«Я не люблю тебя», – сказала я и упивалась его болью, его страданием, любовалась блеском слёз в его голубых глазах. Я стала смелой, не испытывала прежнего ужаса, не думала о последствиях – я только хотела, чтоб он заплатил мне своими муками за все обиды, за всю ту боль, что мне пришлось стерпеть от него. Я отомстила... только счастья мне это не принесло. И облегчения тоже. Я наказала его и себя вместе с ним. Я хотела, чтобы он понял, что не сможет держать меня силой, чтобы он зарубил себе на носу, что может в два счёта потерять меня, и не задумывалась над тем, что сама могу вмиг потерять его.
Мне потребовалось лишь мгновение, чтобы осознать, что снова ошиблась, всего секунда, чтобы почувствовать невероятный, всепоглощающую тревогу. Мне понадобился лишь один момент, чтобы понять, что я солгала ему, когда сказала, что не люблю; миг, чтобы осознать, что я не умею без него жить...
- Анечка, ты спишь? – голос мамы нежный и встревоженный.
- Нет, мама, я не сплю, – проговорила я, стягивая с себя одеяло и щурясь от яркого обеденного солнца.
- Как ты себя чувствуешь? – спросила мама, присаживаясь на край кровати и заботливо поглаживая мои волосы. – Отдохнула?
- Нет, мам, я так и не смогла уснуть, за всё это время не сомкнула глаз. Мне неудобно на этой кровати, мне холодно без Алекса, без его горячего тела. Мне слишком просторно одной в постели, я не могу спать без него... И вообще, без него не могу! – выпалила я, вынуждая себя заплакать, чтобы облегчить душевную боль, чтобы со слезами вышла хоть капелька ломи, которая разрывала меня, жгла изнутри, но слёз не было – они кончились, с ним я плакала слишком часто.
- Милая, успокойся, – ласково сказала мама, но в её глазах появилось только больше тревоги. – Расскажи мне, что случилось?
- Я не могу, не могу снова думать об этом, не могу снова переживать всё это заново.
- Мы с отцом очень переживаем: ты приехала посреди ночи на такси, и у тебя даже не было денег расплатиться... и ты ничего не объяснила... он что, выгнал тебя? Обидел?
- Нет, мама, он меня не выгонял, я сама ушла. Он просил остаться, а я ушла. Это всё, что я могу тебе сказать. И не спрашивай, мне слишком больно об этом говорить, – отрезала я, отвернувшись лицом к стене.
- Хорошо, – сдалась мама. – Скажешь, когда будешь готова, а пока пойдём завтракать.
Я неохотно сползла с постели, аппетита не было, но маму не хотелось расстраивать, не хотелось ещё больше тревожить её.
Перед тем как сесть за стол я позвонила своей помощнице:
- Маша, мне нужно собрать свои вещи. И попроси водителя перевезти всё в мою квартиру, – распорядилась я, – если, конечно, Алекс позволит.
- А его дома нет, он не возвращался, – растерянно ответила она. – Аня, что случилось? Где ты?
- Перестань переживать за меня, не надо сейчас совать свой носик куда тебя не просят, – скривилась я. – Если такое возможно, то лучше мне вообще у него не появляться. Ты можешь помочь упаковать мои вещи? Просто достать из полок всё, что есть и запихнуть в чемоданы? …Отлично! Спасибо тебе. Ах, да… и отправь водителя за мной, к моим родителям! – я отбросила телефон так, что тот отлетел на пол и, громко ударившись, запищал. Чтобы унять чокнувшийся аппарат, подняла его и снова с силой швырнула о стену. Теперь, когда всё разлетелось вдребезги – мне полегчало, и я отправилась за стол, где меня ждали перепуганные моим приступом родители. Никто ничего не говорил: отец читал газету, но она была открыта на развороте с объявлениями, и я тут же поняла, что он просто бессмысленно смотрит в них, но не читает. Он думает обо мне, он волнуется, а ведь у него такое слабое здоровье... Мне стало жаль отца, потому что его дочь полная дура, идиотка, которая вместо того, чтобы обеспечить родителям спокойную старость, приползла к ним зализывать раны.
- Простите меня... – с шумом выдохнув, попросила, продолжая ковырять вилкой в тарелке.
- Ничего, этот телефон действительно сошёл с ума, – улыбнулся отец, отрываясь от газеты, – поделом ему.
Я улыбнулась в ответ, надеясь, что сумела выдавить из себя нечто, хоть немного напоминающее улыбку. Мама не ела – она наблюдала за мной, как на мою вилку накалывается еда, вкуса и запаха которой вовсе не ощущаю. Всего немного, несколько кусочков, но этого было достаточно для того, чтобы меня окатило невероятно сильным приступом тошноты, и я сорвалась с места, надеясь успеть добежать до туалета. Когда содержимое моего желудка вновь опустело, отец помог мне добраться до постели, а мама напоила сладким травяным чаем. Мутило уже меньше, и сон, наконец, одолел моё бессилие.
Когда я проснулась, у подъезда меня уже ждала машина. Мама решила ехать со мной, несмотря на все мои протесты. Папа остался дома, под присмотром соседки, на случай, если ему станет плохо от пережитого волнения.
Дни тянулись мучительно долго. Часы, минуты, секунды без него причиняли невероятную боль, изводили меня, терзали...
Не знаю, о чём я думала, когда уходила от Алекса, какой себе представляла жизнь без него, но теперь, лишившись сна, лишившись охоты к еде, потеряв интерес ко всему, знала, что жизнь без него мне не нужна.
- Девочка моя, ты встала с постели! – обрадовалась мама.
- Да, я больше так не могу, я пойду, – я стала одеваться, натягивая на себя первое, что попало под руку.
- Куда пойдёшь?
- Куда, куда – к нему. Я возвращаюсь к Алексу!
- Ты хорошо подумала? Может, стоит подождать, пока он сам позвонит или приедет?
- Прошло уже больше недели, и он не позвонил, и не приехал, и не станет, потому что я сама ушла от него. Он отпустил меня и не станет возвращать! – нервно прокричала я. – Я должна вернуться, пока ещё не поздно, пока он не нашёл мне замену, пока я ещё могу вернуться.
- Анна, успокойся...
- Нет, я не успокоюсь, пока не окажусь дома, рядом с ним!
- Анна, ну зачем ехать на ночь глядя, потерпи хотя бы до утра.
- Нет, мама, нет! – взбеленилась я. – Как ты не понимаешь, что я боюсь ночи! Я не сплю, я лежу и мучаюсь! Меня снедают мысли о нём, воспоминания, сожаления! Я этого больше не вынесу. Я поеду к нему и только там, в его постели, только рядом с ним я смогу уснуть. Только рядом с ним мои страдания закончатся.
Я отчаянно кинулась к дверям, но мама перегородила мне путь.
Найти утешение в объятиях другого? «И как тебе не стыдно, Аня… Ты же ещё не выбросила ту новую и красиво оформленную коробку со своим свадебным платьем! Ты хранишь его, надеясь вернуться к Алексу», – причитал мой внутренний голос.
Но как можно устоять, когда в нашем устоявшемся женском коллективе так неожиданно появился молодой и привлекательный мужчина – харизматичный физрук и покоритель дамских сердец в одном лице. Его выбор фуксом падает на меня, остаётся только понять: готова ли я окунуться в бездонный омут с головой?..
ГЛАВА 1
За окном вьюжит крупный снег, подгоняемый порывистым зимним ветром. В небольшой уютной учительской никого – лишь я, полностью погружённая в рабочую атмосферу. В школе полная тишина – у всех идёт третий урок, во время которого у меня как раз «окно», и я с усердием готовлю план на следующую неделю.
Но неожиданно, правда очень тихо и совсем без скрипа, отрылась дверь, и ко мне присоединился ещё один учитель – молодой мужчина тридцати лет, очень хорош собой, жгучий брюнет с тёмно-карими, почти чёрными глазами и короткой бородкой, больше напоминающей отросшую щетину.
- Анна Викторовна, сделать вам чаю? – спросил он, отрывая меня от работы.
- Давайте я сама, – предложила я, поднимаясь с нагретого подо мной стула.
- Нет-нет, позвольте мне поухаживать за вами, – настоял он, украдкой поглядывая на моё сосредоточенное лицо.
- Спасибо, – присев снова, вскоре увидела перед собой чашку горячего чая и две тарелки: на одной утроились как-то по-особенному аппетитно пахнущие бутерброды, а на второй – плитка воздушного молочного шоколада на подложке из заводской фольги.
- Угощайтесь, – предложил он.
- Спасибо, но я не голодна, – слегка улыбнувшись, покачала головой я.
- Анна, вы слишком худенькая, покушайте, – настоял он, заботливо пододвигая тарелки поближе ко мне.
- Я съем один бутерброд. Спасибо, – взяв тонкими пальчиками один ломтик с копчёным мясом и плавленым сыром, поблагодарила я.
Мы принялись обедать и какое-то время неловко молчали, после чего он, не выдержав этой пытки, спросил:
- Могли бы мы перейти на «ты», пока здесь никого нет? – посмотрев на дверь, молодой мужчина улыбнулся уголками губ.
- Конечно, – согласилась я, хотя уже понимала, к чему ведётся этот разговор.
- Отлично, – обрадовался он, – так вот, у нас не было возможности пообщаться, и я подумал, что мы могли бы сходить куда-нибудь вместе...
- Даниил Александрович... – попыталась вставить своё категоричное «нет», но он так смотрел на меня, что я застыла на месте с чашкой чая в руках.
- Просто Даниил. Или Даня, – поправил меня он.
- Хорошо, Даниил, Вы мне очень приятны, но я только пережила тяжёлое расставание, и к новым отношениям пока не готова. Говорю это сразу, чтобы не морочить Вам голову...
- Анна, я просто хотел пообщаться, провести вместе немного времени – ничего такого. К тому же, может, ты мне не понравишься, и я не захочу заводить с тобой никаких отношений, – пошутил он, задорно обнажив ровные белые зубы.
- Вот как? – улыбнулась ему в ответ.
- Да. Давай попробуем?
- Нет, думаю, всё же не стоит, – твёрдо стояла на своём я.
- Ты сначала подумай, не отказывайся вот так сразу. Я ведь учитель физкультуры, а не какой-нибудь математик, – подмигнул он, расслабленно откинувшись на спинку стула.
- А в чём, собственно, разница? – не понимая разницы, недоумённо пожала плечиком.
- Ну, кому захочется идти на свидание со скучным математиком? Другое дело – я, – он выставил руки, демонстрируя мне свои стальные бицепсы, и гордо заявил он, причём так серьёзно, что я не сдержалась и рассмеялась, запрокинув голову за плечи: – Аполлон, да и только.
- Раз такое дело, то я, пожалуй, пойду с тобой на свидание, – слегка подтрунила над мужчиной, но он воспринял мои слова всерьёз.
- Это уже другой разговор, – довольно сверкнул своими тёмными глазами Даниил. – Тогда завтра в семь?
- Лучше в восемь, у меня занятия в автошколе, – расправляя юбку-карандаш и заметив на себе его скользящий взгляд, я поднялась со стула и направилась к столу, чтобы забрать проверенные тетради своих учеников.
- Хорошо, тогда в восемь в Парке Горького, – довольно произнёс он, слегка потирая свои крепкие, устланные канатами вен ладони.
- Ладно, – кивнула в знак согласия, подумав, что, возможно, мне не помешает немного развлечься.
ГЛАВА 2
Вечером после занятий водитель такси привёз меня к назначенному месту, где неподалёку от снежной горки с резвящимися детьми стоял мой новый ухажёр с красной розой в руке. На нём, как влитой, сидел тёплый пуховик из добротной мембранной ткани, а голова была покрыта сдержанной шапкой упрощённого фасона.
- Привет, – поздоровалась я, захлопывая дверь машины и представ перед своим кавалером в мягком зимнем пальто.
- Аня, я рад тебя видеть! Это тебе, – он протянул мне нераскрывшийся цветок, а я, поблагодарив за приятную мелочь, радовалась, что роза красная, а не белая, ведь белоснежные бутоны мне дарил только мой жених – мой серьёзный Алекс Козырев.
Я впервые увидела Даниила не в спортивных брюках – сейчас его ноги облачали тёмно-синие джинсы, а под пуховиком наверняка был лёгкий свитер, облегающий его накачанное тело и выгодно подчёркивающий все мужские достоинства. Я предусмотрительно взяла с собой тёплый чай в небольшом термосе и два маленьких пластиковых стаканчика на случай, если замёрзнем.
Мы не спеша прогуливались по заснеженному и уже совсем одинокому парку, говорили о работе, и мне уже начинало становиться смертельно скучно, как Даниил вдруг, повернувшись ко мне лицом и взяв меня за руку, сказал:
- Можешь немного постоять здесь? Я быстро.
Я растерянно согласилась, не понимая, что происходит. Оставлять девушку одну, прямо посреди скучнейшего свидания да ещё в пролеске – не лучшая идея. Разочарованно вздохнув, подумала о том, что всё-таки стоило сразу отказать ему, а теперь будет и вовсе как-то неловко. К тому же не хватало, чтобы по школе поползли слухи.
Боже, ну когда я научусь думать, прежде чем что-то делать?
«Шевели мозгами, прежде чем открывать свой рот, Анна», – вспомнились мне слова Алекса, и моё горло сжал огромный ком боли и слёз.
- Садись, прокачу! – рядом со мной остановился парень на чёрном блестящем снегоходе; на голове – шлем, через стекло которого едва можно было увидеть светящиеся игривые глаза, на теле – та же куртка, что и на Данииле, под которой явно скрывалась красивая мужская фигура.
- Нет, спасибо, – отказалась я, всё ещё ища в нём глазами признаки внешнего облика своего кавалера. – Я жду своего парня.
- Это я, что ли, твой парень? – спросил он, снимая шлем. Теперь я увидела, что это Даниил и удивлённо уставилась на него. – Хотел сделать тебе сюрприз, – улыбнулся он, – садись.
- Но я же в пальто!
- И что? – искренне поразился он моему возражению, а потом хлопнул ладонью по сиденью снегохода позади его спины.
Я потуже обмотала шарф вокруг шеи и устроилась позади Даниила, потом нацепила шлем, который он подал мне, и несмело взялась за его талию.
- Нет, держись крепче, – сказал он, подтягивая мои руки и заставляя меня крепко обнять его. – Так-то лучше! Готова?
- Готова, – сказала я.
Он опустил стекло в своём шлеме, и мы поехали не спеша, а когда выехали на обкатанную снежную трассу, то разогнался, быстро набирая скорость. Мы неслись по тропам парка, мимо аллей, созданных из отяжелевших от снега деревьев, и это было так невероятно здорово, что мне казалось, будто нас уносит далеко-далеко, оставляя всё моё прошлое позади – оно не сможет меня догнать, да и я, пожалуй, не хочу, чтобы оно пыталось. Сейчас у меня другая жизнь с другим мужчиной, и он оказался лучше, чем я предполагала. Я крепко прижимаюсь к нему и даже сквозь несколько слоёв одежды ощущаю жар его тела, я обнимаю его, и это намного приятнее, чем предполагала, мои бёдра касаются его бёдер, и это пробуждает во мне желание, физическое влечение, которое два долгих месяца спало беспробудным сном.
***
Бессонная ночь слякотного ноября сменилась первым декабрьским утром. Я накрылась одеялом с головой, не желая видеть света, не желая слышать, как весело щебечут нахохлившиеся воробьи и синицы за окном, не желая ничего, даже жить.
Прошлым вечером я ушла от своего мужчины, ушла по собственной воле с гордо поднятой головой, ушла красиво, в роскошной шубе, постукивая каблуками сапог. Ушла и решительно закрыла дверь, оставляя его в прошлом. Такой надменной и уверенной, такой несокрушимой видел меня он, думая, что этот шаг дался мне легко, не зная, что выйдя из его дома, я сползла по обратной стороне двери и горько заплакала...
Впервые я показала ему свой характер, свою силу воли, впервые я была так непреклонна, холодна и сдержанна. Мы словно поменялись местами, потому что он отчаянно признавался мне в любви, в его глазах маячили страх и отчаяние, а я наслаждалась звуком его разбивающегося вдребезги сердца.
«Я не люблю тебя», – сказала я и упивалась его болью, его страданием, любовалась блеском слёз в его голубых глазах. Я стала смелой, не испытывала прежнего ужаса, не думала о последствиях – я только хотела, чтоб он заплатил мне своими муками за все обиды, за всю ту боль, что мне пришлось стерпеть от него. Я отомстила... только счастья мне это не принесло. И облегчения тоже. Я наказала его и себя вместе с ним. Я хотела, чтобы он понял, что не сможет держать меня силой, чтобы он зарубил себе на носу, что может в два счёта потерять меня, и не задумывалась над тем, что сама могу вмиг потерять его.
Мне потребовалось лишь мгновение, чтобы осознать, что снова ошиблась, всего секунда, чтобы почувствовать невероятный, всепоглощающую тревогу. Мне понадобился лишь один момент, чтобы понять, что я солгала ему, когда сказала, что не люблю; миг, чтобы осознать, что я не умею без него жить...
- Анечка, ты спишь? – голос мамы нежный и встревоженный.
- Нет, мама, я не сплю, – проговорила я, стягивая с себя одеяло и щурясь от яркого обеденного солнца.
- Как ты себя чувствуешь? – спросила мама, присаживаясь на край кровати и заботливо поглаживая мои волосы. – Отдохнула?
- Нет, мам, я так и не смогла уснуть, за всё это время не сомкнула глаз. Мне неудобно на этой кровати, мне холодно без Алекса, без его горячего тела. Мне слишком просторно одной в постели, я не могу спать без него... И вообще, без него не могу! – выпалила я, вынуждая себя заплакать, чтобы облегчить душевную боль, чтобы со слезами вышла хоть капелька ломи, которая разрывала меня, жгла изнутри, но слёз не было – они кончились, с ним я плакала слишком часто.
- Милая, успокойся, – ласково сказала мама, но в её глазах появилось только больше тревоги. – Расскажи мне, что случилось?
- Я не могу, не могу снова думать об этом, не могу снова переживать всё это заново.
- Мы с отцом очень переживаем: ты приехала посреди ночи на такси, и у тебя даже не было денег расплатиться... и ты ничего не объяснила... он что, выгнал тебя? Обидел?
- Нет, мама, он меня не выгонял, я сама ушла. Он просил остаться, а я ушла. Это всё, что я могу тебе сказать. И не спрашивай, мне слишком больно об этом говорить, – отрезала я, отвернувшись лицом к стене.
- Хорошо, – сдалась мама. – Скажешь, когда будешь готова, а пока пойдём завтракать.
Я неохотно сползла с постели, аппетита не было, но маму не хотелось расстраивать, не хотелось ещё больше тревожить её.
Перед тем как сесть за стол я позвонила своей помощнице:
- Маша, мне нужно собрать свои вещи. И попроси водителя перевезти всё в мою квартиру, – распорядилась я, – если, конечно, Алекс позволит.
- А его дома нет, он не возвращался, – растерянно ответила она. – Аня, что случилось? Где ты?
- Перестань переживать за меня, не надо сейчас совать свой носик куда тебя не просят, – скривилась я. – Если такое возможно, то лучше мне вообще у него не появляться. Ты можешь помочь упаковать мои вещи? Просто достать из полок всё, что есть и запихнуть в чемоданы? …Отлично! Спасибо тебе. Ах, да… и отправь водителя за мной, к моим родителям! – я отбросила телефон так, что тот отлетел на пол и, громко ударившись, запищал. Чтобы унять чокнувшийся аппарат, подняла его и снова с силой швырнула о стену. Теперь, когда всё разлетелось вдребезги – мне полегчало, и я отправилась за стол, где меня ждали перепуганные моим приступом родители. Никто ничего не говорил: отец читал газету, но она была открыта на развороте с объявлениями, и я тут же поняла, что он просто бессмысленно смотрит в них, но не читает. Он думает обо мне, он волнуется, а ведь у него такое слабое здоровье... Мне стало жаль отца, потому что его дочь полная дура, идиотка, которая вместо того, чтобы обеспечить родителям спокойную старость, приползла к ним зализывать раны.
- Простите меня... – с шумом выдохнув, попросила, продолжая ковырять вилкой в тарелке.
- Ничего, этот телефон действительно сошёл с ума, – улыбнулся отец, отрываясь от газеты, – поделом ему.
Я улыбнулась в ответ, надеясь, что сумела выдавить из себя нечто, хоть немного напоминающее улыбку. Мама не ела – она наблюдала за мной, как на мою вилку накалывается еда, вкуса и запаха которой вовсе не ощущаю. Всего немного, несколько кусочков, но этого было достаточно для того, чтобы меня окатило невероятно сильным приступом тошноты, и я сорвалась с места, надеясь успеть добежать до туалета. Когда содержимое моего желудка вновь опустело, отец помог мне добраться до постели, а мама напоила сладким травяным чаем. Мутило уже меньше, и сон, наконец, одолел моё бессилие.
Когда я проснулась, у подъезда меня уже ждала машина. Мама решила ехать со мной, несмотря на все мои протесты. Папа остался дома, под присмотром соседки, на случай, если ему станет плохо от пережитого волнения.
Дни тянулись мучительно долго. Часы, минуты, секунды без него причиняли невероятную боль, изводили меня, терзали...
Не знаю, о чём я думала, когда уходила от Алекса, какой себе представляла жизнь без него, но теперь, лишившись сна, лишившись охоты к еде, потеряв интерес ко всему, знала, что жизнь без него мне не нужна.
- Девочка моя, ты встала с постели! – обрадовалась мама.
- Да, я больше так не могу, я пойду, – я стала одеваться, натягивая на себя первое, что попало под руку.
- Куда пойдёшь?
- Куда, куда – к нему. Я возвращаюсь к Алексу!
- Ты хорошо подумала? Может, стоит подождать, пока он сам позвонит или приедет?
- Прошло уже больше недели, и он не позвонил, и не приехал, и не станет, потому что я сама ушла от него. Он отпустил меня и не станет возвращать! – нервно прокричала я. – Я должна вернуться, пока ещё не поздно, пока он не нашёл мне замену, пока я ещё могу вернуться.
- Анна, успокойся...
- Нет, я не успокоюсь, пока не окажусь дома, рядом с ним!
- Анна, ну зачем ехать на ночь глядя, потерпи хотя бы до утра.
- Нет, мама, нет! – взбеленилась я. – Как ты не понимаешь, что я боюсь ночи! Я не сплю, я лежу и мучаюсь! Меня снедают мысли о нём, воспоминания, сожаления! Я этого больше не вынесу. Я поеду к нему и только там, в его постели, только рядом с ним я смогу уснуть. Только рядом с ним мои страдания закончатся.
Я отчаянно кинулась к дверям, но мама перегородила мне путь.
