К тому же она стала единственным лекарем на несколько маленьких деревень, в которых медпункты давно уже позакрывали, а до районной больницы ещё надумаешься, как добраться.
Поговорив о том о сём за чаем, соседки разошлись по делам. Даниловна ушла к себе компоты на зиму закатывать, а Ольга Николаевна пошла к гостье.
- Оленька, поешь-ка немного, я тебе кашки сварила.
- Откуда вы знаете, как меня зовут?- удивлённо спросила девушка.
- Да ты же мне вчера сама сказала, или забыла? Я же ещё сказала, что мы тёзки с тобой. Меня тоже Ольгой зовут, Ольгой Николаевной. Хочешь, бабушкой Олей называй.
Оля смутно помнила, что случилось с ней вчера. Помнила дорогу, яркий свет, людей: пожилую женщину и парня, кажется, парень её и принёс в этот дом. Но всё это как-то смутно вспоминалось, как будто было это давным-давно. Впрочем, смутно вспоминались события не только вчерашнего дня, а вообще последних нескольких дней.
Съев нехотя три ложки каши, гостья сказала:
- Спасибо большое, Ольга Николаевна, я больше не хочу.
- Ну и то хорошо, поспи ещё немного, а к обеду я тебе бульончик куриный сварю. Ох, и полезная вещь, я тебе скажу. А сейчас отдыхай, Оленька, отдыхай.
Ольга закрыла глаза и незаметно для себя уснула. Снилось ей голубое небо, огромное ромашковое поле, берёзы и кто-то очень близкий рядом, но кто, было непонятно.
Проснулась она часа через два и долго лежала (как ей показалось), разглядывая комнату.
Обычная деревенская комната, чистенькая, светлая, уютная. На серванте стоят фотографии в рамках, за стеклом много разной посуды. Стены бревенчатые, некрашеные. Диван, на котором она лежала, стоял у печки. Напротив, у стены, стоял стол, покрытый яркой скатертью. На столе ваза с живыми цветами. Комнатка небольшая, но с четырьмя окнами.
- Проснулась, Оленька, вот и хорошо. Сейчас я тебе бульончик принесу, но сначала на вот отвар выпей, Даниловна велела.
Выпила гостья отвар и бульона похлебала. А потом опять разглядывала комнату, и так ей было спокойно и хорошо, как будто всю свою жизнь жила она здесь в этом доме, и жизнь эта была безоблачна и счастлива.
К вечеру состояние девушки ухудшилось. Поднялась температура, стало знобить. Она в бреду металась по подушке, то звала маму, умоляя от кого-то её спасти, то кого-то прогоняла, то просила прощения у некого Серёжи. Весь вечер провела с ней Зинаида Даниловна, растирала уксусом, поила своими отварами, читала молитвы. Часам к одиннадцати Оле стало лучше, и она уснула. Даниловна посидела немного с подругой и ушла к себе.
И снова долго не спалось Ольге Николаевне. Думы, думы… куда от них деться! А с возрастом их только больше становится. А сейчас ко всему прочему ещё и беспокойство за гостью случайную прибавилось. Красивая девушка-то, ой красивая… Что случилось?.. От кого она убегала?... Да мало ли людей-то злых на земле! Проедут по тебе и не заметят… Ох, чего только в жизни не бывает..
Утро выдалось солнечное! Ольга Николаевна вышла на веранду, потянулась навстречу солнцу и глубоко и с наслаждением вдохнула.
- Ольга, чего это ты там делаешь? Зарядку что ли? – Зинаида Даниловна стояла на своей веранде, облокотившись о перила, и улыбалась. - Хоть бы мне вчера сказала, вместе бы и делали. А то, чай, одной неинтересно.
- Да какая зарядка, Зин! Уж больно утро хорошее!
Ольга Николаевна спустилась с крыльца, прошла по тропинке за дом. Там стоял рубленый двор, в котором жили пятнадцать безымянных куриц с петухом Петькой и коза Зойка. Выпустив кур и насыпав им зерна, Ольга Николаевна вернулась домой за маленьким ведёрком, в которое она козу доила. А потом с этим же ведёрком, только уже полным молока, отправилась к соседке.
Зинаида Даниловна была на кухне, на столе были разложены разные травы, на плите закипал чайник. А сама хозяйка с задумчивым видом эти травы разглядывала.
- Зин, давай банку, молочка налью.
Соседка отвлеклась от своих мыслей, достала банку и спросила:
- Как там больная наша?
- Спала беспокойно, стонала всё. Под утро только и успокоилась. Сейчас пойду, посмотрю. Если что, крикну тебя… - осторожно наливая молоко, ответила Ольга Николаевна. - Всё, можешь пить на здоровье!
- А у меня чайник горячий, может, попьем?
- Нет, Зин, некогда. Сейчас стадо погонят, надо Зойку выгонять. Потом попьем. Побегу.
- Ой, Ольга, подожди-ка, - остановила подругу Зинаида Даниловна, - на, возьми, я тут тебе травки приготовила, завари её, как я тебя учила, потом гостье-то дай своей.
Ольга Николаевна взяла пакетик с травой и поспешила домой.
Оля не спала. Она слышала, как встала хозяйка, как хлопотала по хозяйству, как выгоняла козу в стадо, как потом на кухне готовила завтрак. На душе было спокойно и хорошо. Все события последних месяцев казались сейчас какими-то далёкими, нереальными, выдуманными. Может, это вообще было не с ней? Прочитала вчера книгу, а сегодня уже непонятно: то ли кино смотрела, то ли подружка историю рассказывала. Так часто в детстве бывало, когда прочитанная книга потрясала до глубины души. А на кухне, наверное, бабушка хлопочет. Бабушка… Милая бабушка!..
- Оленька, проснулась? – заглянула в комнату Ольга Николаевна. – Сейчас я тебе завтрак принесу.
Нет, не бабушка. Значит, не было никакой книги! А всё это было с ней! С ней – Олей Михайловой.
Минут через пять хозяйка дома - пожилая приятная женщина – вошла в комнату уже с подносом в руках.
- Сейчас, голубушка, сейчас, покормлю тебя. Пока силы ещё нет в тебе, буду по утрам кашей тебя потчевать. Знаешь, они какие полезные, каши-то. Я и Ромушку с детства к кашам приучила… вон какой вымахал внучик-то, - Ольга Николаевна поставила поднос на стол, взяла стакан с травяным лекарственным настоем и подала его девушке. – Только сначала лекарство выпей.
Оля выпила, а Ольга Николаевна уже протягивала ей ложку с кашей.
- Я… сама, можно…- всё ещё слабым голосом спросила гостья. На лице её появилась еле заметная улыбка, которая придала её лицу какое-то виноватое выражение.
- Да, конечно, можно. Конечно. На вот возьми тарелку, приподнимись повыше, тебе удобней будет.
Сама Ольга Николаевна, чтобы не смущать гостью, ушла.
Аппетита не было, но чтобы не обижать хозяйку дома, просто излучающую добро, Оля через силу проглотила несколько ложек каши. Потом, поставив тарелку на рядом стоящий табурет, положила голову на подушку и закрыла глаза. Немного погодя Ольга Николаевна вернулась, чтобы убрать посуду и, может быть, поговорить с гостьей, узнать, кто она, откуда. Но, увидев, что девушка лежит с закрытыми глазами, не стала её беспокоить и ушла заниматься своими никогда не заканчивающимися деревенскими делами.
Командировка Романа заканчивалась раньше на три дня. И уже завтра он должен был ехать домой. Светке он ничего об этом не сказал: решил сюрприз сделать. Даже представил, как приедет домой, позвонит в дверь, выставит перед собой огромный букет её любимых цветов и будет ждать, когда жена откроет. Она сначала растеряется, а потом, когда увидит его за цветами, бросится ему на шею. Романтический вечер плавно перейдёт в романтическую ночь… Эх.. Роман даже заулыбался от разыгравшейся фантазии. Хорошо, что в номере он один и никто не видит его глупого выражения лица. От предвкушения встречи с любимой на душе стало радостно, не терпелось провести это последнее заседание и рвануть в родной город.
Вечер был свободен от встреч и совещаний, в гостинице сидеть не хотелось, и Роман решил прогуляться по городу, а заодно зайти в ювелирный магазинчик, который он приметил неподалёку. Светлячок - так он называл жену - безумно любила всяческие украшения, коих у неё было великое множество, но всегда мало. К этой Светкиной слабости Рома относился снисходительно, даже посмеивался. И сам при любом удобном случае пополнял коллекцию жены новым кулоном, брошью или серёжками. А когда она крутилась у зеркала, примеряя очередное украшение, легонько обнимал за плечи, целовал в щеку и говорил: «Сорока ты моя!» Конечно, дорогие украшения он пока не мог себе позволить купить. Но это пока! Дела в их семейном бизнесе идут неплохо. Прибыль растёт. На бутерброды с икрой хватает! Но вот кроме бутербродов ещё много чего хочется.
Подарок Роман выбрал сразу. Золотая цепочка, где звенья представляли собой закрученные спиральки, на изящной шее любимой жены должна была смотреться шикарно. Довольный покупкой, Роман отправился назад в гостиницу. Шёл он не спеша, внимательно оглядывая окрестные городские пейзажи и наслаждаясь прекрасным осенним вечером. На площади перед гостиницей было пусто, лишь две женщины стояли у круглой тумбы с афишами и что-то внимательно разглядывали. Проходя мимо них, молодой человек услышал обрывок разговора:
- Такое лицо приятное… никогда бы не подумала, что она вообще что-то плохое может сделать, - говорила та, что помоложе.
Пожилая же ей отвечала:
- И ничего удивительного. Внешность абсолютно ничего не значит. За невинным личиком, знаешь, какое чудовище может скрываться… Помню, была у нас соседка…
Женщины ушли, и Рома не слышал продолжение разговора. Когда он уже повернул к гостинице и стал подниматься по лестнице, краем глаза увидел на тумбе среди красочных, ярких афиш несколько белых, небольших, криво повешенных листов, которые выглядели, как уродливые заплатки на дорогом костюме. Почему-то захотелось посмотреть, что это. Молодой человек повернулся, сбежал с лестницы, подошёл к тумбе и стал изучать содержание белых листов.
- Чёрт… - тихо выругался Роман и судорожно полез в карман за телефоном.
Телефона не было. Похлопав рукой по куртке и не обнаружив его ни в одном из карманов, Роман бросился в гостиницу. Хорошего настроения как не бывало.
Поговорив о том о сём за чаем, соседки разошлись по делам. Даниловна ушла к себе компоты на зиму закатывать, а Ольга Николаевна пошла к гостье.
- Оленька, поешь-ка немного, я тебе кашки сварила.
- Откуда вы знаете, как меня зовут?- удивлённо спросила девушка.
- Да ты же мне вчера сама сказала, или забыла? Я же ещё сказала, что мы тёзки с тобой. Меня тоже Ольгой зовут, Ольгой Николаевной. Хочешь, бабушкой Олей называй.
Оля смутно помнила, что случилось с ней вчера. Помнила дорогу, яркий свет, людей: пожилую женщину и парня, кажется, парень её и принёс в этот дом. Но всё это как-то смутно вспоминалось, как будто было это давным-давно. Впрочем, смутно вспоминались события не только вчерашнего дня, а вообще последних нескольких дней.
Съев нехотя три ложки каши, гостья сказала:
- Спасибо большое, Ольга Николаевна, я больше не хочу.
- Ну и то хорошо, поспи ещё немного, а к обеду я тебе бульончик куриный сварю. Ох, и полезная вещь, я тебе скажу. А сейчас отдыхай, Оленька, отдыхай.
Ольга закрыла глаза и незаметно для себя уснула. Снилось ей голубое небо, огромное ромашковое поле, берёзы и кто-то очень близкий рядом, но кто, было непонятно.
Проснулась она часа через два и долго лежала (как ей показалось), разглядывая комнату.
Обычная деревенская комната, чистенькая, светлая, уютная. На серванте стоят фотографии в рамках, за стеклом много разной посуды. Стены бревенчатые, некрашеные. Диван, на котором она лежала, стоял у печки. Напротив, у стены, стоял стол, покрытый яркой скатертью. На столе ваза с живыми цветами. Комнатка небольшая, но с четырьмя окнами.
- Проснулась, Оленька, вот и хорошо. Сейчас я тебе бульончик принесу, но сначала на вот отвар выпей, Даниловна велела.
Выпила гостья отвар и бульона похлебала. А потом опять разглядывала комнату, и так ей было спокойно и хорошо, как будто всю свою жизнь жила она здесь в этом доме, и жизнь эта была безоблачна и счастлива.
К вечеру состояние девушки ухудшилось. Поднялась температура, стало знобить. Она в бреду металась по подушке, то звала маму, умоляя от кого-то её спасти, то кого-то прогоняла, то просила прощения у некого Серёжи. Весь вечер провела с ней Зинаида Даниловна, растирала уксусом, поила своими отварами, читала молитвы. Часам к одиннадцати Оле стало лучше, и она уснула. Даниловна посидела немного с подругой и ушла к себе.
И снова долго не спалось Ольге Николаевне. Думы, думы… куда от них деться! А с возрастом их только больше становится. А сейчас ко всему прочему ещё и беспокойство за гостью случайную прибавилось. Красивая девушка-то, ой красивая… Что случилось?.. От кого она убегала?... Да мало ли людей-то злых на земле! Проедут по тебе и не заметят… Ох, чего только в жизни не бывает..
Утро выдалось солнечное! Ольга Николаевна вышла на веранду, потянулась навстречу солнцу и глубоко и с наслаждением вдохнула.
- Ольга, чего это ты там делаешь? Зарядку что ли? – Зинаида Даниловна стояла на своей веранде, облокотившись о перила, и улыбалась. - Хоть бы мне вчера сказала, вместе бы и делали. А то, чай, одной неинтересно.
- Да какая зарядка, Зин! Уж больно утро хорошее!
Ольга Николаевна спустилась с крыльца, прошла по тропинке за дом. Там стоял рубленый двор, в котором жили пятнадцать безымянных куриц с петухом Петькой и коза Зойка. Выпустив кур и насыпав им зерна, Ольга Николаевна вернулась домой за маленьким ведёрком, в которое она козу доила. А потом с этим же ведёрком, только уже полным молока, отправилась к соседке.
Зинаида Даниловна была на кухне, на столе были разложены разные травы, на плите закипал чайник. А сама хозяйка с задумчивым видом эти травы разглядывала.
- Зин, давай банку, молочка налью.
Соседка отвлеклась от своих мыслей, достала банку и спросила:
- Как там больная наша?
- Спала беспокойно, стонала всё. Под утро только и успокоилась. Сейчас пойду, посмотрю. Если что, крикну тебя… - осторожно наливая молоко, ответила Ольга Николаевна. - Всё, можешь пить на здоровье!
- А у меня чайник горячий, может, попьем?
- Нет, Зин, некогда. Сейчас стадо погонят, надо Зойку выгонять. Потом попьем. Побегу.
- Ой, Ольга, подожди-ка, - остановила подругу Зинаида Даниловна, - на, возьми, я тут тебе травки приготовила, завари её, как я тебя учила, потом гостье-то дай своей.
Ольга Николаевна взяла пакетик с травой и поспешила домой.
Оля не спала. Она слышала, как встала хозяйка, как хлопотала по хозяйству, как выгоняла козу в стадо, как потом на кухне готовила завтрак. На душе было спокойно и хорошо. Все события последних месяцев казались сейчас какими-то далёкими, нереальными, выдуманными. Может, это вообще было не с ней? Прочитала вчера книгу, а сегодня уже непонятно: то ли кино смотрела, то ли подружка историю рассказывала. Так часто в детстве бывало, когда прочитанная книга потрясала до глубины души. А на кухне, наверное, бабушка хлопочет. Бабушка… Милая бабушка!..
- Оленька, проснулась? – заглянула в комнату Ольга Николаевна. – Сейчас я тебе завтрак принесу.
Нет, не бабушка. Значит, не было никакой книги! А всё это было с ней! С ней – Олей Михайловой.
Минут через пять хозяйка дома - пожилая приятная женщина – вошла в комнату уже с подносом в руках.
- Сейчас, голубушка, сейчас, покормлю тебя. Пока силы ещё нет в тебе, буду по утрам кашей тебя потчевать. Знаешь, они какие полезные, каши-то. Я и Ромушку с детства к кашам приучила… вон какой вымахал внучик-то, - Ольга Николаевна поставила поднос на стол, взяла стакан с травяным лекарственным настоем и подала его девушке. – Только сначала лекарство выпей.
Оля выпила, а Ольга Николаевна уже протягивала ей ложку с кашей.
- Я… сама, можно…- всё ещё слабым голосом спросила гостья. На лице её появилась еле заметная улыбка, которая придала её лицу какое-то виноватое выражение.
- Да, конечно, можно. Конечно. На вот возьми тарелку, приподнимись повыше, тебе удобней будет.
Сама Ольга Николаевна, чтобы не смущать гостью, ушла.
Аппетита не было, но чтобы не обижать хозяйку дома, просто излучающую добро, Оля через силу проглотила несколько ложек каши. Потом, поставив тарелку на рядом стоящий табурет, положила голову на подушку и закрыла глаза. Немного погодя Ольга Николаевна вернулась, чтобы убрать посуду и, может быть, поговорить с гостьей, узнать, кто она, откуда. Но, увидев, что девушка лежит с закрытыми глазами, не стала её беспокоить и ушла заниматься своими никогда не заканчивающимися деревенскими делами.
Командировка Романа заканчивалась раньше на три дня. И уже завтра он должен был ехать домой. Светке он ничего об этом не сказал: решил сюрприз сделать. Даже представил, как приедет домой, позвонит в дверь, выставит перед собой огромный букет её любимых цветов и будет ждать, когда жена откроет. Она сначала растеряется, а потом, когда увидит его за цветами, бросится ему на шею. Романтический вечер плавно перейдёт в романтическую ночь… Эх.. Роман даже заулыбался от разыгравшейся фантазии. Хорошо, что в номере он один и никто не видит его глупого выражения лица. От предвкушения встречи с любимой на душе стало радостно, не терпелось провести это последнее заседание и рвануть в родной город.
Вечер был свободен от встреч и совещаний, в гостинице сидеть не хотелось, и Роман решил прогуляться по городу, а заодно зайти в ювелирный магазинчик, который он приметил неподалёку. Светлячок - так он называл жену - безумно любила всяческие украшения, коих у неё было великое множество, но всегда мало. К этой Светкиной слабости Рома относился снисходительно, даже посмеивался. И сам при любом удобном случае пополнял коллекцию жены новым кулоном, брошью или серёжками. А когда она крутилась у зеркала, примеряя очередное украшение, легонько обнимал за плечи, целовал в щеку и говорил: «Сорока ты моя!» Конечно, дорогие украшения он пока не мог себе позволить купить. Но это пока! Дела в их семейном бизнесе идут неплохо. Прибыль растёт. На бутерброды с икрой хватает! Но вот кроме бутербродов ещё много чего хочется.
Подарок Роман выбрал сразу. Золотая цепочка, где звенья представляли собой закрученные спиральки, на изящной шее любимой жены должна была смотреться шикарно. Довольный покупкой, Роман отправился назад в гостиницу. Шёл он не спеша, внимательно оглядывая окрестные городские пейзажи и наслаждаясь прекрасным осенним вечером. На площади перед гостиницей было пусто, лишь две женщины стояли у круглой тумбы с афишами и что-то внимательно разглядывали. Проходя мимо них, молодой человек услышал обрывок разговора:
- Такое лицо приятное… никогда бы не подумала, что она вообще что-то плохое может сделать, - говорила та, что помоложе.
Пожилая же ей отвечала:
- И ничего удивительного. Внешность абсолютно ничего не значит. За невинным личиком, знаешь, какое чудовище может скрываться… Помню, была у нас соседка…
Женщины ушли, и Рома не слышал продолжение разговора. Когда он уже повернул к гостинице и стал подниматься по лестнице, краем глаза увидел на тумбе среди красочных, ярких афиш несколько белых, небольших, криво повешенных листов, которые выглядели, как уродливые заплатки на дорогом костюме. Почему-то захотелось посмотреть, что это. Молодой человек повернулся, сбежал с лестницы, подошёл к тумбе и стал изучать содержание белых листов.
- Чёрт… - тихо выругался Роман и судорожно полез в карман за телефоном.
Телефона не было. Похлопав рукой по куртке и не обнаружив его ни в одном из карманов, Роман бросился в гостиницу. Хорошего настроения как не бывало.
