Часть 1. Подарок для Василисы
— Рыбу! — орал Баюн так, что тряслись стекла в окнах, на которые Василиса клеила самодельные снежинки. — Я сказал купить рыбу, а ты что притащила?
— Чем тебе килька не рыба? — недовольно рычала Елена. — И вообще, раз такой умный, шел бы сам! Канун Нового года, на улицах полно сказочных героев всех мастей, никто бы не удивился говорящему коту. А ты может по запаху и нашел эту рыбу, которую нынче днем с огнем не сыщешь, разобрали все!
Василиса оторвала от них взгляд и с тоской перевела его на улицу, вздохнула. Из окна было видно как в свете уличного фонаря танцует Божена. Снег под ее босыми ногами искрился серебром и золотом, ткань многослойной юбки летала вокруг ног, фатин смотрелся снежной пеленой, и даже отсюда был слышен переливчатый звон бубенцов с браслетов на ее руках и ногах.
Снегурочка, все лето спавшая у них в подвале, как всегда с расцветом зимы расцвела сама. Рядом на лавочке сидел Данила в рубашке и брюках — что камню холод? — и играл ей на губной гармошке.
В Конторе намечался традиционный новогодний корпоратив. И в сборе были все, кроме Кощея. Какой-то молодой судья, явно обделенный семьей и обозленный на весь мир за это и за необходимость причесать статистику рассмотрения дел к первому января, назначил судебное заседание прямо на тридцать первое декабря, и, судя по злому короткому сообщению, которое получила от мужа Василиса, твердо намеревался рассмотреть дело сегодня, чего бы это не стоило ему и окружающим, хотя на часах было уже шесть вечера. Эх, знал бы он, кто сидит у него в кабинете и какой реально может стать цена, авось и одумался бы…
Василиса повесили на окно последнюю снежинку и оглянулась. Недалеко от нее Варвара накрывала на стол, правда, воткнув в уши наушники.
— А это еще что? — снова заорал Баюн, доставая из пакета очередной продукт.
Не имея возможности и дальше выносить распаковки, Василиса юркнула за дверь, прошла до лестницы, спустилась на второй этаж и уже хотела направиться к своему кабинету, но тут же отпрянула обратно на лестничную площадку. По коридору, неистово целуясь и явно не замечая ничего вокруг, то и дело натыкаясь на стену, двигались Настя с Соколом. Василиса аккуратно выглянула из-за угла. Подруга с мужем все-таки добрались до кабинета Настасьи. Настя с трудом нашарила в кармане пиджака Сокола ключ, попыталась открыть дверь со спины вслепую, потому что Финист явно не думал от нее отрываться, но задача оказалась непосильной. Она что-то сказала, и Сокол недовольно отпустил ее. Настя обернулась к двери, вставила ключ и повернула. Сокол рывком развернул ее обратно, подхватил под бедра, сажая себе на талию, и внес внутрь. Хлопнула дверь, стало тихо.
«Ну хоть про купол не забыли», — со смешком подумала Василиса.
Ее поражало, как даже спустя шестьдесят лет брака эти двое умудрялись кипеть такой страстью друг к другу. Однажды она аккуратно задала этот вопрос Насте.
— Дело практики, — подмигнула ей подруга и задорно улыбнулась. — Постоянной практики. А пустишь все на самотек — и пиши пропало.
Опасаясь, что купол Сокол поставил односторонний, Василиса на цыпочках прошла мимо двери Настиного кабинета и наконец попала в свой. Там она села за стол, достала сотовый и набрала Кощею сообщение.
«Скоро?»
Ответ пришел быстро.
«Понятия не имею. Не ждите меня.»
Василиса кинула телефон на стол и сжала виски ладонями. За все время их брака Кощей успел к началу традиционного новогоднего корпоратива всего два раза. А если еще посчитать те разы, когда он не пришел вообще… Она протяжно выдохнула, стараясь взять себя в руки. В конце концов, он не был виноват. Просто так получалось. То Навь, то работа, то другие неприятности…
«Поняла», — написала она в ответ и погасила экран.
Подошла к зеркалу, висящему на боковине сейфа.
Она с большим тщанием выбирала платье к этому вечеру. Кощею нравилось, когда она надевала облегающие вещи, а она предпочитала все мешковатое, но в этот раз решила сделать ему приятное: платье сидело как вторая кожа, удачно подобранная ткань обрисовывала ноги, скрытые длинной юбкой, и переливалась всеми оттенками зеленого, как раз к его глазам. Ей хотелось, чтобы он любовался ею и гордился. А его не будет. Без него во всем этом она чувствовала себя глупо.
Настя надела черное коктейльное платье до колена без рукавов и с вырезом петлей, оно ей очень шло, и она должна была стать черной жемчужиной на этом вечере, если конечно, платью не суждено было раньше пасть жертвой в руках Сокола. На Варваре был традиционный сарафан. Елена весь декабрь с придыханием рассказывала, какой потрясающий наряд ей удалось раздобыть, но его пока никто не видел.
Василиса открыла сейф. В пакете на верхней полке хранился комплект сменной одежды на всякий непредвиденный случай.
Переодеться? Нет уж. Все будут красивые, и она тоже.
Она кинула взгляд на сотовый, тот хранил молчание. Ну что ж, да будет праздник.
***
Первый же бокал шампанского, выпитый за первый же традиционный тост — о равновесии света и тьмы — ударил Василисе в голову. Стало легче и веселее. Вообще вкус шампанского она не любила, но подгоняемая обидой, решила, что немного нужно. Поэтому второй бокал за второй не менее традиционный тост — в честь Лебедь и Гвидона — она выпила тоже целиком.
— Все в порядке? — тихонько спросила сидящая рядом Настя. — Где Кощей?
Платье ее не пострадало, и вообще они с Финистом вошли в зал с такими лицами, будто до этого занимались итоговой сверкой годового отчета Отдела безопасности. Баюн принюхался и фыркнул, Настя показала ему язык, но больше они себя ничем не выдали, и не увидь Василиса сцены в коридоре, ни о чем бы и не догадалась.
— В порядке, — ответила Василиса. — Занят, просил не ждать.
Настя легко сжала ее руку под столом и ободряюще улыбнулась. Но что она могла поделать?
Последовало застолье с обычными разговорами и воспоминаниями о том, как прошел год и какие веселые случаи приключались в отделении.
Через час Данила достал гусли, пальцы уверенно легли на струны, прозвучали первые легкие ноты, Божена подскочила и пошла лебедушкой по залу, сложив руки перед грудью и склоняясь из стороны в сторону. За ней подорвалась Настя. Василиса махнула на все рукой и пристроилась третьей.
— Эх, была не была, — воскликнула Варвара, вставая за ними, а следом не выдержала и Елена.
Платье у нее и впрямь было великолепное, все в золотых пайетках, искрилось в свете гирлянд и ламп, даже смотреть было больно.
Данила ударил по струнам веселее, завел плясовую, девушки рассмеялись, встали в хоровод, то и дело рассыпаясь и кружась. Не выдержал Сокол, соскочил со своего места и пошел перед ними вприсядку.
И тут дверь распахнулась и вошел… Дед Мороз. Музыка стихла. Присутствующие замерли.
— Мы вроде не заказывали, — неуверенно произнес Баюн, который видимо все же малость перебрал с валерьянкой.
Однако вид полуметрового говорящего кота не произвел на дедушку никакого впечатления, и все поняли, что это кто-то из своих.
— Ух ты! — взвизгнула Настя и захлопала в ладоши. — Дедушка Мороз, весь год я была очень плохой девочкой и хочу соответствующий подарок.
Сокол внезапно заржал и прямо с корточек упал назад.
— Ты чего? — не поняла Настя.
— Не продолжай, — сквозь смех с трудом проговорил он. — Это же…
Но кто это, так никто не узнал, потому что Дед Мороз недобро сверкнул глазами, Сокол закашлялся, замахал руками, показывая, что молчит, и не стал заканчивать.
— Хо-хо-хо, — как-то невесело сказал Дед Мороз, явно путая себя со своим американским собратом. — Ну что, заждались меня, ребятушки?
Присутствующие согласно закивали и захлопали в ладоши. Весь этот спектакль явно пришелся им по душе, и уже было все равно, кто его затеял.
— Долго я к вам шел и не без препятствий, — вздохнул Дед Мороз, делая ударение на последнем слове, да так, что Василисе невольно стало жаль эти самые препятствия, и продолжил, — но вот я здесь и буду вас поздравлять.
Последнее прозвучало как угроза. Дедушка покопался в мешке, достал из него заводную мышку и кинул Баюну. Тот от удивления инстинктивно поймал ее зубами, потом отплюнул и начал вставать.
— Это тебе, котик, — сказал Дед Мороз.
— Какого… — начал Баюн, но не закончил.
— Цыц! — рявкнул Дед Мороз и добавил назидательно. — Не зли дедушку, а то не получишь потом свою валерьянку пятидесятилетней выдержки. Елена, тебе.
И он бросил ей пластмассовую игрушечную диадему со стразиками, какими украшают себя на праздники маленькие девочки. Елена однако подарком внезапно осталась довольна. Немедленно приладила ее к своей замысловатой прическе и кокетливо приосанилась. Удивительно, но ей шло, будто и впрямь корону надела.
— Варвара.
Варваре достался кокошник. Высокий, расписной. Она улыбнулась слегка смущенно, словно и впрямь такой хотела.
— Божена, держи снежинку, — снова заглянул в мешок Дед Мороз.
И в руки девушки полетел снежный шар. Поймал его, правда, Данила. Бережно передал Снегурочке. Она потрясла им и с восторгом воззрилась на блестки, взметнувшиеся вокруг маленького домика с ёлочкой.
— Данила, — позвал Дед Мороз и бросил ему в руки зеленый кабошон с черными вставками.
— Но… — начал было Данила, но Дед Мороз покачал головой.
— От подарков не отказываются. Сокол, это вам с Настей на двоих.
Через комнату пролетел небольшой пакетик. Только успокоившийся Сокол схватил его, разглядел содержимое и снова покатился со смеху.
— Что там? — воскликнула Настя.
Она подлетела к мужу, вырвала из его рук подарок и глаза ее загорелись.
— Дедушка! — воскликнула она. — Да ты читал мое письмо!
Василиса присмотрелась и обнаружила, что в прозрачном пакетике лежали игрушечные полицейские наручники.
— А то, Настасья, — ответил Дед Мороз. — Я все письма читаю. Смотрите, ключ не потеряйте, а то они сломались по дороге, так что дедушке пришлось их малость упрочнить. Ну что, Василиса, иди сюда, твоя очередь получать подарок.
И Василиса, уже догадавшаяся, кто перед ней, пошла навстречу зеленым глазам, которые сегодня все-таки посмотрели на нее с восхищением.
— Ты прекрасна, — шепнул Кощей, обнимая ее одной рукой, а потом добавил громко. — Ну все, детишки, Василисушку я у вас похищаю, а то как же я в новогоднюю ночь да без своей Снегурочки. И можете не звать и не искать, раньше окончания новогодних праздников не верну.
И он вывел ее, покрасневшую, в коридор и плотно закрыл за ними дверь.
— Кош, я… — начала она, чувствуя, как щеки начинают болеть от широкой улыбки, которую она не в силах была спрятать.
— Рано благодарить, я еще не вручил тебе подарок, — прервал ее Кощей, положил мешок на подоконник и залез рукой под шубу.
И вытащил оттуда два билета.
— Пять дней на Алтае, — сказал он. — Только ты и я. И никакой работы. И никакой Нави. И я отключу телефон. Ну как?
Василиса замерла, боясь поверить.
— Молчание — знак согласия, я полагаю, — довольно усмехнулся Кощей. — Ты что, плачешь? Подожди, это еще не все.
Она хотела обнять, но уткнулась лицом в синтетическую бороду, которая тут же полезла в рот и в нос. Дышать в ней было нечем.
— Сними, — попросила она, отстраняясь. — Ты где все это взял?
— В ближайшем магазине игрушек. Они открыты сегодня едва ли не до полуночи и, главное, народу — толпа. А вот с Данилой случайно получилось… Василиса, подожди, не тяни, она же приклеена.
Василиса засмеялась.
— Я люблю тебя, — прошептала она. — Ты лучший. Я так расстроилась, что ты опять не придешь, но ты просто не представляешь, какой подарок мне сделал. Да снимай уже! Как с ней целоваться?
— Потом поцелуемся, — ответил Кощей, но по голосу было слышно, что он страшно доволен ее реакцией. — Пойдем на лестницу, примешь последний подарок.
На лестнице было темно и тихо. Василиса огляделась и ничего не нашла, но Кощей подвел ее к окну и щелкнул пальцами.
— Куда смотреть? — спросила она.
— Три, два, один, — отсчитал Кощей, и в воздух взметнулся первый залп салюта.
Он запалил фитиль на расстоянии, использовав силу. Небо разукрасило огнями, Василиса восхищенно распахнула глаза. Она обожала салют. Это было едва ли не самое красивое, что она видела в своей жизни. Не сдержав эмоции, она засмеялась и захлопала в ладоши как ребенок. Потом обняла мужа и с удовольствием ощутила, как он обнял ее в ответ. А залпы продолжали сотрясать территорию Конторы. Ей подумалось, что Кощей, наверное, скупил все, что было в магазине пиротехники. А еще она вдруг поняла, что он установил салют так, чтобы тем, кто остался праздновать, его тоже хорошо было видно.
— Спасибо, — прошептала она, стараясь вложить в свою благодарность все, что чувствовала.
Кощей чмокнул ее в макушку.
— Тебе спасибо, — ответил он.
Прекрасный вышел Новый год.
Часть 2. Настя, за три года до основных событий
Стекло было холодным.
Настя сидела на подоконнике, прислонившись к нему щекой, и наблюдала, как в сырых утренних сумерках медленно летят снежинки. Зажатый в кольцо из гор, из окна гостиничного номера Горно-Алтайск больше напоминал поселок, нежели город. Но он был невероятно красив в ночи, растекаясь по долине огненным озером из мерцающих огней. Она приехала сюда на три дня выполнить поручение Баюна и вернуться обратно. Это должна была быть рядовая командировка. Ничего больше…
Настя закрыла глаза и представила, что она дома. Сейчас утро. Они с Финистом позавтракают и отправятся на работу. Она почти услышала его шаги, почти почувствовала легкое прикосновение к плечу… И вздрогнула, когда завибрировал телефон. Финист снова каким-то чудом угадал ее настроение и позвонил. А может быть просто совпало, он всегда звонил ей по утрам, если она ночевала не с ним. Она давно перестала гадать, действительно ли ее муж может чувствовать ее даже на расстоянии, или это просто игра случая.
Взяла сотовый и приняла вызов.
— Привет, — раздался его жизнерадостный голос. — Как ночь? Сегодня домой?
Настя зажмурилась. Нужно было ответить спокойно. Иначе он поймет, иначе рванет сюда, а она еще не готова...
— Привет. Да, все в силе. Встретишь меня?
— Конечно!
Финист… Это было почти физически больно — смолчать.
— Я люблю тебя, — шепнула она.
— И я тебя, — отозвался он. — Точно все нормально?
— Точно. Мне идти надо. Целую тебя.
— И я целую. Скоро уже увидимся, не грусти.
— Да.
Финист на том конце повесил трубку: он предпочитал не прощаться. Настя выдохнула, отложила сотовый и снова перевела взгляд в окно. Снежинки продолжали кружиться. Город жил своей жизнью. Люди спешили на работу. Планета вращалась вокруг солнца. И только она этим утром словно споткнулась о внезапно возникшее препятствие, и теперь ей казалось, что она застыла в моменте падения и никак не может долететь до земли, чтобы наконец узнать: удастся ей приземлиться аккуратно, или она все же получит синяк или еще хуже — сразу свернет себе шею.
Она протяжно выдохнула и перевела взгляд на подоконник. Помимо сотового на нем были сигарета и чашка с кофе.
