На невысоком потолке и на стенах были нарисованы персонажи мексиканского фольклора и известные литературные герои. Вот Зорро скачет на верном Тайфуне, размахивая над головой хлыстом. Там – Катарина, покровительница мертвых, череп, одетый в алое платье, держит букет увядших цветов. В углу – почему-то «Звезда смерти» и нависший над ней шлем Дарта Вейдера. А вон там – Индиана Джонс залихватски подмигивает из-под шляпы.
Маринелла не успела восторженно ахнуть – Гертруда шлепнула парня по руке, и свет тут же погас.
- С ума сошел? Хочешь, чтобы весь город узнал, что мы спрятались здесь?
- Спрятались? – Игнасио наморщил нос. – Опять. Опять ты куда-то ввязалась! Мама, я же предупреждал…
- Мама? – Маринелла обалдела. – Вы – его мама?
- А что, непохоже? – фыркнула та. – Конечно, нет. Внешностью он пошел в своего папашу, мир его праху. И мозгами тоже.
Маринелла вгляделась в библиотекаря. Непослушные волосы вихрами торчат во все стороны, черные глаза сонно поблескивают.
- Симпатичный… На мать и в самом деле не похож, – пробормотала она, и Гертруда мгновенно навострила уши.
Маринелла ответила невинной улыбочкой. Что за нахальная девица!
Игнасио отвел их в небольшую комнату, которую занимал. Жил он прямо здесь, потому Гертруда и застала его на рабочем месте так поздно. В комнате стояла кровать, на которой он спал до прихода гостей – простынь смялась, одеяло кучкой лежало в изножье. Круглый столик был покрыт вязаной салфеточкой, на нем громоздился конструктор «Лего». В миниатюрных человечках Маринелла узнала героев «Звездных войн».
Игнасио, кажется, только сейчас заметил, что она здесь. Быстренько накинул на кровать покрывало со своих плеч и тут же смутился того, что стоит перед ней полуголый. Засуетился, подобрал валяющуюся у кровати фиолетовую футболку и неуклюже натянул на себя. На ней оказался не кто иной как Хитрый койот, и Маринелла не сдержала улыбки.
- Миленько у тебя тут. – Она взяла одного из человечков, и глаза ее восторженно загорелись.
- Любишь «Звездные войны»? – Игнасио нервно барабанил пальцами по спинке кровати.
- Ага. Обожаю. – Маринелла продолжала улыбаться как ни в чем не бывало. Игнасио стоял так близко, что даже в слабом свете ночника она могла рассмотреть его как следует. Очень, очень симпатичный малый.
- И кто твой любимый персонаж? – спросил он, завороженно глядя ей в глаза.
Она сделала полшажочка вперед. Большего не требовалось – комнатенка оказалась до ужаса маленькой, и Маринелла почти ткнулась Игнасио в грудь.
- Хан Соло, – прошептала она.
Улыбка расползалась все шире и вдруг погасла, будто щелкнули выключателем.
- Да чем вам, женщинам, так нравится этот отпетый бандит?! – возмутился Игнасио, садясь на кровать. – Кого ни спроси, все «Хан Соло», «Люк Скайуокер»…
- Не поняла, а что с ним не так?! – вспылила Маринелла. – У тебя вон Индиана Джонс на полпотолка намалеван!
- Так то другой персонаж! – рыкнул Ингасио. – Ты что, персонажа от актера не отличаешь?!
Гертруда стояла за дверью, курила и усмехалась. Пабло тискал кота, который не успел убежать.
Через месяц Игнасио и Маринелла обвенчались в местной церквушке. Свадьбу отметили скромно – кроме Гертруды и Пабло других гостей не было. Маринелла оказалась круглой сиротой, даже ее подруги были связаны исключительно с бизнесом, и она не сочла нужным пригласить кого-то из них.
В качестве свадебного подарка Гертруда преподнесла молодоженам дом. Не слишком роскошный – она знала, что Игнасио наотрез откажется от подобного излишества, но и не особо скромный. Располагался он неподалеку от библиотеки, где теперь парочка зависала постоянно – выяснилось, что Маринелла, как и Игнасио, очень любит читать и смотреть старые фильмы на проекторе.
«Нашли друг друга», – умилялся Пабло, и Гертруда была склонна с ним согласиться. Однако ее грызла одна мысль – Маринелла больше не могла продолжать бизнес. Не могла оставаться гарантом. Если с ней что-то случится, это подкосит Игнасио, а Гертруда и так отчаялась женить сына в его почти тридцатник. Следовало поговорить с Маринеллой об этом, и как можно скорее, пока не объявился Пачо.
Разговор состоялся одним дивным вечерком в патио дома четы Гарсиа. Маринелла принесла Гертруде стакан с виски, не забыв добавить туда льда, а сама предпочла горячий шоколад. Они сидели в легких плетеных креслицах и молча наблюдали, как догорает кровавый закат. Гертруда исподтишка изучала девушку – она по-прежнему оставалась боевой и задора не растеряла. Если им с Игнасио доводилось ссориться, по дому разве что телевизор не летал. Но Маринелла любила ее сына до беспамятства. Убедить ее будет несложно, достаточно сказать, что своей работой она подвергает Игнасио опасности.
Гертруда открыла рот, чтобы начать разговор, но Маринелла ее опередила.
- Я знаю, зачем вы пришли. Просто так вы в гости никогда не заходите. – Она сделала глоток шоколада и отставила чашку.
- Правда? – Гертруда поболтала стакан в руке, льдинки тихонько звякнули. – Ну так расскажи мне.
- Вы хотите, чтобы я бросила работу у Пачо.
- А ты против? Если дело в деньгах, я вас обеспечу, об этом можешь не волноваться…
- Я и не волнуюсь. – Девушка пожала плечами. – На жизнь можно заработать и законными способами.
- На бедную жизнь, – не удержалась от колкости Гертруда и мысленно ударила себя по губам. Она ее отговаривать пришла или как? – Я просто хочу, чтобы ты понимала: деньги – еще не все. Теперь у тебя есть, ради чего жить и помимо них.
- Tia. – Маринелла улыбнулась, зная, как это прозвище бесит Гертруду. – Не надо меня уговаривать. Мы с Игнасио договорились обо всем еще до свадьбы. И с Пачо я разобралась. Во-первых, он не против меня отпустить. Не настолько я и ценна. И во-вторых, – она хитро сощурилась, – он выплатил приличную компенсацию за инцидент на аэродроме.
Гертруда молча отхлебнула еще виски. Девица действительно не промах и уже решила все сама. Что ж, отлично, ей забот меньше.
- И в третьих, – Маринелла потупилась и положила руку на живот, – скоро я буду звать вас abuela .
Гертруда нервно расхаживала по вестибюлю больницы, мусоля во рту незажженную сигарету. Ей недвусмысленно сказали, что выгонят к чертям, если попробует закурить. Какая разница, тут же не больничные палаты, в конце-то концов!
Уже в третий раз она порывалась выйти на улицу и подымить как следует, но останавливал сильнейший снегопад. Погода будто с цепи сорвалась, крупными хлопьями валил снежище, это в Мехико-то?! Нет, решительно, на своем веку Гертруда такого не помнила. Зима, конечно, но снегом небеса баловали редко.
Тонкая папиросная бумага порвалась, и табак просыпался бы на пол, не подставь Гертруда ладонь. Выплюнув бесполезную кашу в мусорное ведро, она решительно зашагала к палате, куда ее не пускали. По крайней мере, внутри находился Игнасио, вот только Гертруда сомневалась, что сыночек не хлопнется в обморок в самый ответственный момент.
Из-за двери на весь этаж разносился отборный мат – Маринеллу привезли сюда час назад, и с тех пор врачи откровенно жалели, что не вставили беруши. В палату впустили только будущего отца, бабушке настоятельно посоветовали ждать тут, чем она, собственно, и занималась. Пабло мерз в машине, изредка забегая проверить, но, слыша прежнюю ругань, возвращался обратно.
Слушая, как Маринелла костерит всех вокруг, Гертруда достала новую сигарету и пустым взглядом уставилась в телевизор, висевший высоко под потолком. Передавали новости. Усатый блондин в очках, лет тридцати пяти-сорока, позировал рядом с окровавленным трупом, чье голое пузо занимало половину экрана.
- Только что, – вещала телеведущая, – был убит известнейший наркобарон Колумбии Пабло Эмилио Эскобар Гавирия. Он скрывался в…
Продолжение заглушил дикий ор из палаты, и сигарета выпала у Гертруды из пальцев. Медсестры пороняли документы, инструменты – все, что было у них в руках, и испуганно перекрестились, в стеклянную дверь с грохотом влетел Пабло, чудом ее не разбив.
Так на свет появился Мигель Альберто Фидель Кристиан Леонардо Гарсиа.
- Черт побери, Пабло, водишь ты, как снулая черепаха! – рявкала Гертруда. – Неужели нельзя выжать из этой тачки что-то помощнее? Побыстрее, у нас ЧП!
- Я знаю, сеньора, – оправдывался Пабло, судорожно вцепившись в руль. – Но это жилой квартал, и если мы кого-то собьем…
- Он прав, – голос Игнасио с заднего сиденья звучал гнусаво – молодой отец нацепил на нос прищепку и изо всех сил пытался успокоить орущего Мигеля. Малыш только что наделал в штаны, а сменный памперс и всегда знающая, что делать, Маринелла остались в отеле. И теперь Пабло выделывал чудеса на виражах, только бы прекратить рвущий барабанные перепонки ор.
- ОСТОРОЖНО, МАШИНА! – заорала Гертруда, и Пабло вывернул руль, чудом не врезавшись в выехавший с другой улицы автомобиль. Тот в свою очередь вильнул влево, и в на мгновение возникшей тишине все отчетливо услышали удар.
- Кажется… – Игнасио вывернул шею, пытаясь разглядеть, что происходило за задним бампером. – Кажется, там кого-то сбили…
- Мальчишку-беспризорника. – Гертруда глянула в боковое зеркало. – Но ему уже оказывают помощь, расслабься. И ради всех богов, научись брать с собой пустышку, без руки останешься, пока мы торчим на этом клятом светофоре!
Мигель, грызущий отцовский палец, укоризненно на нее посмотрел. Мелкая полугодовалая козявка, а какой взгляд, усмехнулась про себя Гертруда. Весь в мать. Она снова глянула в зеркало: мальчишка, по всей видимости, был без сознания, и какой-то мужчина – наверное, водитель – нес его на руках в автомобиль.
Сюда они приехали в вынужденный отпуск. После гибели Эскобара активизировался картель Кали и быстренько подмял все под себя. Пачо посоветовал Гертруде залечь на дно, пока не завершатся так называемые «кадровые перестановки», и она не видела причин не последовать совету. Тем более, так было безопасней для сына, Маринеллы и новорожденного Мигеля. Нарковойна никоим образом не должна их коснуться.
Не прошло и пяти минут, как они приехали в отель. Пабло загнал машину на подземную стоянку, в то время как Гертруда и Игнасио с Мигелем на руках припустили внутрь. Отель считался одним из самых шикарных в городе, золотые буквы, складывающиеся в название «Азарино», украшали фасад, внутри все отделано с большим вкусом, но не вычурно. Но сейчас было не до любования красотами, хотя Гертруда мимоходом сделала себе зарубку зайти в местное казино.
Оказавшись на руках у матери, Мигель сразу же разулыбался, строя из себя тихого ангелочка, никак не вязавшегося с дьяволенком, оравшим на весь город.
- Ты все врешь, – заявила Маринелла пытавшемуся оправдаться Игнасио. – Посмотри на него – тише воды ниже травы! А ты – орет, орет…
Воркуя, она понесла ребенка в ванную. Игнасио фыркнул и отцепил прищепку от носа.
- Как дела в Мексике? – спросил он Гертруду, которая боролась с желанием закурить. – Не пора ли нам возвращаться?
- Без Эль Чапо там сейчас туговато, и если Пачо не найдет замену в ближайшее время, можем снимать здесь номер еще как минимум полгода. А что? Тебе тут не нравится? – Гертруда оглядела просторную, со вкусом отделанную комнату. – Люкс. На это у мамули денег хватит.
- Я не о том, – отмахнулся Игнасио. – Маринелла скучает по дому, и я тоже. Хотелось бы растить сына на нашей земле, понимаешь?
- Понимаю. – Гертруда кивнула. – Но и ты пойми. Пронюхай кто о том, что ты мой сын, сам знаешь, что может случиться. Нам тогда в Россию придется уехать, и не факт, что и там не достанут.
- Угораздило же родиться сыном наркокоролевы, – проворчал Игнасио и тут же расплылся в улыбке, протягивая руки к вымытому и довольному Мигелю. Тот нетерпеливо засучил ножками.
- В следующий раз соберу вам походный рюкзак. – Маринелла изящно приземлилась в кресло. – Я слышала, о чем вы говорили. Пока дергаться не стоит.
- И я о том же, – поддакнула Гертруда и цыкнула на сына. – А ты, если не понимаешь в наших делах, помалкивай.
- Ой-ой-ой, – проворчал Игнасио и принялся сюсюкаться с Мигелем. Тот крепко схватил отца за волосы и с диким хохотом тянул к себе.
- Что насчет Марсело Флавио? – спросила Маринелла, накручивая прядь на палец. – Пачо так и не нашел его?
- Он где-то затаился, не иначе. Если бы его кто-то порешил, об этом уже стало бы известно. – Гертруда чиркнула зажигалкой. – Почему он тебя так беспокоит?
Маринелла покачала головой.
- Даже не знаю… Он показался мне совершеннейшим психом. Я много о нем слышала, но другое дело – пообщаться лично. Если хотите вести дела и дальше, нужно разобраться с ним в первую очередь. Пока Флавио работает на картель Гальярдо, и тот его сдерживает, но если решит отколоться – жди беды.
- Я этим займусь. – Гертруда наклонилась и чмокнула Мигеля в макушку, едва успев убрать сигарету из пределов досягаемости маленьких ручек. – Нет, мой милый, это вредно. Здесь вам ничего не угрожает. Со всем остальным разберется бабуля.
- БАБУЛЯ!!!
Пабло едва не выхватил пистолет и не начал стрелять. Рядом с деревом, росшим у ворот, раздался стук – оглушенная птица вывалилась из гнезда. Водитель проезжавшего мимо автомобиля вывернул руль на встречную полосу и чудом разминулся с пешеходом, со страху бросившимся перебегать дорогу в неположенном месте.
- Привет, мой сладкий! – Гертруда подхватила подбежавшего Мигеля на руки, крякнув от натуги – мальчонка здорово вымахал за год.
- Я так рад тебя видеть! А подарки будут? А сегодня или завтра? – без умолку тараторил Мигель, извиваясь, как маленький змееныш.
- День рождения завтра, так что подождешь, – строго сказала Гертруда и с видимым облегчением поставила внука на землю. – Где родители?
- Пошли в магазин за вкусняшками на завтра. – Мигель с самым невинным видом смотрел на нее снизу вверх. – Что, даже леденцами не угостишь?
- Ах ты, хитрый поганец! – Гертруда делано всплеснула руками. – Знаешь, как выпрашивать сладости! Но смотри – узнает твоя мама, получим на орехи оба.
Она протянула здоровенный чупа-чупс. Мигель испустил вопль восторга и принялся с остервенением разматывать обертку.
Гертруда проследовала за ним в дом, кутаясь в пальто – начало декабря выдалось холодным. Не таким, конечно, как восемь лет назад, когда родился Мигель, но все же зябко. Пабло, подпрыгивая, бежал наперегонки с мальчишкой, делая вид, что хочет отобрать леденец. Мигель хохотал во все горло, уворачиваясь от громилы.
Гертруда стянула пальто и с наслаждением опустилась в кресло у жарко горевшего камина. Мигель с важным видом, который совершенно не портила палочка чупа-чупса, торчавшая изо рта, поднес ей до краев наполненный стакан с виски.
- Ты мой умница. – Она ласково потрепала внука по волосам. – Знаешь, как угодить бабушке.
- Конечно, знаю. – Мигель кивнул. – Только не понимаю, как ты это пьешь. Оно же невкусное!
- А ты что, пробовал? – Гертруда подозрительно прищурилась, а Мигель покраснел.
- Ну… Чуток лизнул… Но мне не понравилось, правда! Просто было интересно, что тебе так нравится. Только маме не говори! И папе. А то их хватит этот… как его… инфаркций!
Гертруда притянула его к себе свободной рукой и чмокнула в щеку.
- Любопытный ты мой. Разумеется, не скажу. Завтра тебе в школу?
Мигель скривился так, что чупа-чупс едва не выпал изо рта.
Маринелла не успела восторженно ахнуть – Гертруда шлепнула парня по руке, и свет тут же погас.
- С ума сошел? Хочешь, чтобы весь город узнал, что мы спрятались здесь?
- Спрятались? – Игнасио наморщил нос. – Опять. Опять ты куда-то ввязалась! Мама, я же предупреждал…
- Мама? – Маринелла обалдела. – Вы – его мама?
- А что, непохоже? – фыркнула та. – Конечно, нет. Внешностью он пошел в своего папашу, мир его праху. И мозгами тоже.
Маринелла вгляделась в библиотекаря. Непослушные волосы вихрами торчат во все стороны, черные глаза сонно поблескивают.
- Симпатичный… На мать и в самом деле не похож, – пробормотала она, и Гертруда мгновенно навострила уши.
Маринелла ответила невинной улыбочкой. Что за нахальная девица!
Игнасио отвел их в небольшую комнату, которую занимал. Жил он прямо здесь, потому Гертруда и застала его на рабочем месте так поздно. В комнате стояла кровать, на которой он спал до прихода гостей – простынь смялась, одеяло кучкой лежало в изножье. Круглый столик был покрыт вязаной салфеточкой, на нем громоздился конструктор «Лего». В миниатюрных человечках Маринелла узнала героев «Звездных войн».
Игнасио, кажется, только сейчас заметил, что она здесь. Быстренько накинул на кровать покрывало со своих плеч и тут же смутился того, что стоит перед ней полуголый. Засуетился, подобрал валяющуюся у кровати фиолетовую футболку и неуклюже натянул на себя. На ней оказался не кто иной как Хитрый койот, и Маринелла не сдержала улыбки.
- Миленько у тебя тут. – Она взяла одного из человечков, и глаза ее восторженно загорелись.
- Любишь «Звездные войны»? – Игнасио нервно барабанил пальцами по спинке кровати.
- Ага. Обожаю. – Маринелла продолжала улыбаться как ни в чем не бывало. Игнасио стоял так близко, что даже в слабом свете ночника она могла рассмотреть его как следует. Очень, очень симпатичный малый.
- И кто твой любимый персонаж? – спросил он, завороженно глядя ей в глаза.
Она сделала полшажочка вперед. Большего не требовалось – комнатенка оказалась до ужаса маленькой, и Маринелла почти ткнулась Игнасио в грудь.
- Хан Соло, – прошептала она.
Улыбка расползалась все шире и вдруг погасла, будто щелкнули выключателем.
- Да чем вам, женщинам, так нравится этот отпетый бандит?! – возмутился Игнасио, садясь на кровать. – Кого ни спроси, все «Хан Соло», «Люк Скайуокер»…
- Не поняла, а что с ним не так?! – вспылила Маринелла. – У тебя вон Индиана Джонс на полпотолка намалеван!
- Так то другой персонаж! – рыкнул Ингасио. – Ты что, персонажа от актера не отличаешь?!
Гертруда стояла за дверью, курила и усмехалась. Пабло тискал кота, который не успел убежать.
Через месяц Игнасио и Маринелла обвенчались в местной церквушке. Свадьбу отметили скромно – кроме Гертруды и Пабло других гостей не было. Маринелла оказалась круглой сиротой, даже ее подруги были связаны исключительно с бизнесом, и она не сочла нужным пригласить кого-то из них.
В качестве свадебного подарка Гертруда преподнесла молодоженам дом. Не слишком роскошный – она знала, что Игнасио наотрез откажется от подобного излишества, но и не особо скромный. Располагался он неподалеку от библиотеки, где теперь парочка зависала постоянно – выяснилось, что Маринелла, как и Игнасио, очень любит читать и смотреть старые фильмы на проекторе.
«Нашли друг друга», – умилялся Пабло, и Гертруда была склонна с ним согласиться. Однако ее грызла одна мысль – Маринелла больше не могла продолжать бизнес. Не могла оставаться гарантом. Если с ней что-то случится, это подкосит Игнасио, а Гертруда и так отчаялась женить сына в его почти тридцатник. Следовало поговорить с Маринеллой об этом, и как можно скорее, пока не объявился Пачо.
Разговор состоялся одним дивным вечерком в патио дома четы Гарсиа. Маринелла принесла Гертруде стакан с виски, не забыв добавить туда льда, а сама предпочла горячий шоколад. Они сидели в легких плетеных креслицах и молча наблюдали, как догорает кровавый закат. Гертруда исподтишка изучала девушку – она по-прежнему оставалась боевой и задора не растеряла. Если им с Игнасио доводилось ссориться, по дому разве что телевизор не летал. Но Маринелла любила ее сына до беспамятства. Убедить ее будет несложно, достаточно сказать, что своей работой она подвергает Игнасио опасности.
Гертруда открыла рот, чтобы начать разговор, но Маринелла ее опередила.
- Я знаю, зачем вы пришли. Просто так вы в гости никогда не заходите. – Она сделала глоток шоколада и отставила чашку.
- Правда? – Гертруда поболтала стакан в руке, льдинки тихонько звякнули. – Ну так расскажи мне.
- Вы хотите, чтобы я бросила работу у Пачо.
- А ты против? Если дело в деньгах, я вас обеспечу, об этом можешь не волноваться…
- Я и не волнуюсь. – Девушка пожала плечами. – На жизнь можно заработать и законными способами.
- На бедную жизнь, – не удержалась от колкости Гертруда и мысленно ударила себя по губам. Она ее отговаривать пришла или как? – Я просто хочу, чтобы ты понимала: деньги – еще не все. Теперь у тебя есть, ради чего жить и помимо них.
- Tia. – Маринелла улыбнулась, зная, как это прозвище бесит Гертруду. – Не надо меня уговаривать. Мы с Игнасио договорились обо всем еще до свадьбы. И с Пачо я разобралась. Во-первых, он не против меня отпустить. Не настолько я и ценна. И во-вторых, – она хитро сощурилась, – он выплатил приличную компенсацию за инцидент на аэродроме.
Гертруда молча отхлебнула еще виски. Девица действительно не промах и уже решила все сама. Что ж, отлично, ей забот меньше.
- И в третьих, – Маринелла потупилась и положила руку на живот, – скоро я буду звать вас abuela .
Гертруда нервно расхаживала по вестибюлю больницы, мусоля во рту незажженную сигарету. Ей недвусмысленно сказали, что выгонят к чертям, если попробует закурить. Какая разница, тут же не больничные палаты, в конце-то концов!
Уже в третий раз она порывалась выйти на улицу и подымить как следует, но останавливал сильнейший снегопад. Погода будто с цепи сорвалась, крупными хлопьями валил снежище, это в Мехико-то?! Нет, решительно, на своем веку Гертруда такого не помнила. Зима, конечно, но снегом небеса баловали редко.
Тонкая папиросная бумага порвалась, и табак просыпался бы на пол, не подставь Гертруда ладонь. Выплюнув бесполезную кашу в мусорное ведро, она решительно зашагала к палате, куда ее не пускали. По крайней мере, внутри находился Игнасио, вот только Гертруда сомневалась, что сыночек не хлопнется в обморок в самый ответственный момент.
Из-за двери на весь этаж разносился отборный мат – Маринеллу привезли сюда час назад, и с тех пор врачи откровенно жалели, что не вставили беруши. В палату впустили только будущего отца, бабушке настоятельно посоветовали ждать тут, чем она, собственно, и занималась. Пабло мерз в машине, изредка забегая проверить, но, слыша прежнюю ругань, возвращался обратно.
Слушая, как Маринелла костерит всех вокруг, Гертруда достала новую сигарету и пустым взглядом уставилась в телевизор, висевший высоко под потолком. Передавали новости. Усатый блондин в очках, лет тридцати пяти-сорока, позировал рядом с окровавленным трупом, чье голое пузо занимало половину экрана.
- Только что, – вещала телеведущая, – был убит известнейший наркобарон Колумбии Пабло Эмилио Эскобар Гавирия. Он скрывался в…
Продолжение заглушил дикий ор из палаты, и сигарета выпала у Гертруды из пальцев. Медсестры пороняли документы, инструменты – все, что было у них в руках, и испуганно перекрестились, в стеклянную дверь с грохотом влетел Пабло, чудом ее не разбив.
Так на свет появился Мигель Альберто Фидель Кристиан Леонардо Гарсиа.
- Черт побери, Пабло, водишь ты, как снулая черепаха! – рявкала Гертруда. – Неужели нельзя выжать из этой тачки что-то помощнее? Побыстрее, у нас ЧП!
- Я знаю, сеньора, – оправдывался Пабло, судорожно вцепившись в руль. – Но это жилой квартал, и если мы кого-то собьем…
- Он прав, – голос Игнасио с заднего сиденья звучал гнусаво – молодой отец нацепил на нос прищепку и изо всех сил пытался успокоить орущего Мигеля. Малыш только что наделал в штаны, а сменный памперс и всегда знающая, что делать, Маринелла остались в отеле. И теперь Пабло выделывал чудеса на виражах, только бы прекратить рвущий барабанные перепонки ор.
- ОСТОРОЖНО, МАШИНА! – заорала Гертруда, и Пабло вывернул руль, чудом не врезавшись в выехавший с другой улицы автомобиль. Тот в свою очередь вильнул влево, и в на мгновение возникшей тишине все отчетливо услышали удар.
- Кажется… – Игнасио вывернул шею, пытаясь разглядеть, что происходило за задним бампером. – Кажется, там кого-то сбили…
- Мальчишку-беспризорника. – Гертруда глянула в боковое зеркало. – Но ему уже оказывают помощь, расслабься. И ради всех богов, научись брать с собой пустышку, без руки останешься, пока мы торчим на этом клятом светофоре!
Мигель, грызущий отцовский палец, укоризненно на нее посмотрел. Мелкая полугодовалая козявка, а какой взгляд, усмехнулась про себя Гертруда. Весь в мать. Она снова глянула в зеркало: мальчишка, по всей видимости, был без сознания, и какой-то мужчина – наверное, водитель – нес его на руках в автомобиль.
Сюда они приехали в вынужденный отпуск. После гибели Эскобара активизировался картель Кали и быстренько подмял все под себя. Пачо посоветовал Гертруде залечь на дно, пока не завершатся так называемые «кадровые перестановки», и она не видела причин не последовать совету. Тем более, так было безопасней для сына, Маринеллы и новорожденного Мигеля. Нарковойна никоим образом не должна их коснуться.
Не прошло и пяти минут, как они приехали в отель. Пабло загнал машину на подземную стоянку, в то время как Гертруда и Игнасио с Мигелем на руках припустили внутрь. Отель считался одним из самых шикарных в городе, золотые буквы, складывающиеся в название «Азарино», украшали фасад, внутри все отделано с большим вкусом, но не вычурно. Но сейчас было не до любования красотами, хотя Гертруда мимоходом сделала себе зарубку зайти в местное казино.
Оказавшись на руках у матери, Мигель сразу же разулыбался, строя из себя тихого ангелочка, никак не вязавшегося с дьяволенком, оравшим на весь город.
- Ты все врешь, – заявила Маринелла пытавшемуся оправдаться Игнасио. – Посмотри на него – тише воды ниже травы! А ты – орет, орет…
Воркуя, она понесла ребенка в ванную. Игнасио фыркнул и отцепил прищепку от носа.
- Как дела в Мексике? – спросил он Гертруду, которая боролась с желанием закурить. – Не пора ли нам возвращаться?
- Без Эль Чапо там сейчас туговато, и если Пачо не найдет замену в ближайшее время, можем снимать здесь номер еще как минимум полгода. А что? Тебе тут не нравится? – Гертруда оглядела просторную, со вкусом отделанную комнату. – Люкс. На это у мамули денег хватит.
- Я не о том, – отмахнулся Игнасио. – Маринелла скучает по дому, и я тоже. Хотелось бы растить сына на нашей земле, понимаешь?
- Понимаю. – Гертруда кивнула. – Но и ты пойми. Пронюхай кто о том, что ты мой сын, сам знаешь, что может случиться. Нам тогда в Россию придется уехать, и не факт, что и там не достанут.
- Угораздило же родиться сыном наркокоролевы, – проворчал Игнасио и тут же расплылся в улыбке, протягивая руки к вымытому и довольному Мигелю. Тот нетерпеливо засучил ножками.
- В следующий раз соберу вам походный рюкзак. – Маринелла изящно приземлилась в кресло. – Я слышала, о чем вы говорили. Пока дергаться не стоит.
- И я о том же, – поддакнула Гертруда и цыкнула на сына. – А ты, если не понимаешь в наших делах, помалкивай.
- Ой-ой-ой, – проворчал Игнасио и принялся сюсюкаться с Мигелем. Тот крепко схватил отца за волосы и с диким хохотом тянул к себе.
- Что насчет Марсело Флавио? – спросила Маринелла, накручивая прядь на палец. – Пачо так и не нашел его?
- Он где-то затаился, не иначе. Если бы его кто-то порешил, об этом уже стало бы известно. – Гертруда чиркнула зажигалкой. – Почему он тебя так беспокоит?
Маринелла покачала головой.
- Даже не знаю… Он показался мне совершеннейшим психом. Я много о нем слышала, но другое дело – пообщаться лично. Если хотите вести дела и дальше, нужно разобраться с ним в первую очередь. Пока Флавио работает на картель Гальярдо, и тот его сдерживает, но если решит отколоться – жди беды.
- Я этим займусь. – Гертруда наклонилась и чмокнула Мигеля в макушку, едва успев убрать сигарету из пределов досягаемости маленьких ручек. – Нет, мой милый, это вредно. Здесь вам ничего не угрожает. Со всем остальным разберется бабуля.
- БАБУЛЯ!!!
Пабло едва не выхватил пистолет и не начал стрелять. Рядом с деревом, росшим у ворот, раздался стук – оглушенная птица вывалилась из гнезда. Водитель проезжавшего мимо автомобиля вывернул руль на встречную полосу и чудом разминулся с пешеходом, со страху бросившимся перебегать дорогу в неположенном месте.
- Привет, мой сладкий! – Гертруда подхватила подбежавшего Мигеля на руки, крякнув от натуги – мальчонка здорово вымахал за год.
- Я так рад тебя видеть! А подарки будут? А сегодня или завтра? – без умолку тараторил Мигель, извиваясь, как маленький змееныш.
- День рождения завтра, так что подождешь, – строго сказала Гертруда и с видимым облегчением поставила внука на землю. – Где родители?
- Пошли в магазин за вкусняшками на завтра. – Мигель с самым невинным видом смотрел на нее снизу вверх. – Что, даже леденцами не угостишь?
- Ах ты, хитрый поганец! – Гертруда делано всплеснула руками. – Знаешь, как выпрашивать сладости! Но смотри – узнает твоя мама, получим на орехи оба.
Она протянула здоровенный чупа-чупс. Мигель испустил вопль восторга и принялся с остервенением разматывать обертку.
Гертруда проследовала за ним в дом, кутаясь в пальто – начало декабря выдалось холодным. Не таким, конечно, как восемь лет назад, когда родился Мигель, но все же зябко. Пабло, подпрыгивая, бежал наперегонки с мальчишкой, делая вид, что хочет отобрать леденец. Мигель хохотал во все горло, уворачиваясь от громилы.
Гертруда стянула пальто и с наслаждением опустилась в кресло у жарко горевшего камина. Мигель с важным видом, который совершенно не портила палочка чупа-чупса, торчавшая изо рта, поднес ей до краев наполненный стакан с виски.
- Ты мой умница. – Она ласково потрепала внука по волосам. – Знаешь, как угодить бабушке.
- Конечно, знаю. – Мигель кивнул. – Только не понимаю, как ты это пьешь. Оно же невкусное!
- А ты что, пробовал? – Гертруда подозрительно прищурилась, а Мигель покраснел.
- Ну… Чуток лизнул… Но мне не понравилось, правда! Просто было интересно, что тебе так нравится. Только маме не говори! И папе. А то их хватит этот… как его… инфаркций!
Гертруда притянула его к себе свободной рукой и чмокнула в щеку.
- Любопытный ты мой. Разумеется, не скажу. Завтра тебе в школу?
Мигель скривился так, что чупа-чупс едва не выпал изо рта.
