– Как бы там ни было, контракт заключен. – Ксавьер выглядел донельзя довольным. – И теперь никакие обвинения и глупые сплетни мне не помешают.
Следующим утром Амадео бежал по парку. В наушниках звучала любимая музыка, однако он ее не слышал. В голове роились события последних дней: прошлое Ксавьера, истерики родителей, обвинения лже-брата, Валентайн Алькарас – все смешалось в один большой ком. Еще Ксавьер рассказал ему о поступлении крупной суммы на счет, с целью выяснить, не причастен ли к этому Амадео, однако тот ответил отрицательно и высказал предположение об ошибке. Ксавьер согласился, однако что-то тут было не так. Слишком много всего произошло за последнюю неделю, и Амадео нутром чуял, что все события могут быть связаны. Вот только как?
Амадео остановился, опершись ладонями на колени, и перевел дыхание. Утро выдалось морозным, облачка пара вырывались изо рта и клубились вокруг. Ксавьер может сколько угодно делать вид, что все происходящее его мало беспокоит, однако Амадео за время их дружбы успел неплохо его изучить. Обычная холодность и равнодушие, которые отличали Ксавьера в общении с подчиненными, теперь уступили место раздражительности. Он шпынял всех по поводу и без повода, требовал большего подчинения, не желал слушать ни слова возражений, даже если замечания оказывались конструктивными. Вчера, после встречи с Алькарасом он разозлился на Серджио, чего раньше никогда не бывало. Серджио служил ему верой и правдой уже четыре года и, по его словам, Ксавьер ни разу ни в чем его не упрекнул.
Амадео выпрямился и откинул собранные в хвост волосы за спину. Мелодия, игравшая в наушниках, закончилась, и он услышал неясный гул, становившийся все ближе. Прежде чем началась следующая песня, утренний морозный воздух прорезал чей-то вопль:
– Господин Солитарио!
Амадео обернулся и моментально оказался в кольце репортеров. Они тыкали диктофонами ему в лицо, что-то вопили, глаза их жадно блестели. Кто-то дернул провод наушников, едва не оборвав его. Амадео отодвинул настырного журналиста и сам вынул «ракушки» из ушей.
– Я не разговариваю с репортерами, прошу прощения. – Он попытался выскользнуть из кольца, однако оно лишь сжалось сильнее, вызвав легкий приступ клаустрофобии. Отовсюду на него нацелились диктофоны, жадные до сенсации взгляды ощупывали его с ног до головы.
– Господин Солитарио, что вы думаете о той ситуации, в которой оказался ваш друг, Ксавьер Санторо? – выкрикнул кто-то.
– Я же сказал: без комментариев, – голос звучал ровно, однако настырные гиены уже начали раздражать.
– Он ваш приятель, так? – вторил первому другой. – Как вы можете мириться с тем, каким лицемером он оказался?
Только не нервничай, напомнил себе Амадео. Профессия этих стервятников – вывести из себя и выудить ответы на интересующие их вопросы, при этом перевернув все так, как им удобно.
– Я не желаю с вами разговаривать, – спокойно повторил он. – Дайте пройти.
Невысокий мужчина, похожий на крысу, с жесткой щеткой усов под носом, сунул диктофон к самому его лицу и пропищал:
– Он пытался убить своего брата и бросил родителей. Вы считаете, что с вами он не поступит так же?
Амадео разозлился. Кулаки сжались, и он с трудом сдержался, чтобы не ударить наглого проныру.
– Не понимаю, о чем вы говорите, – процедил он сквозь зубы. – Дайте пройти.
Он оттолкнул репортера и сделал шаг вперед. Кто-то, особо наглый, схватил его за плечо в попытке остановить, но случайно зацепил стянутые в хвост волосы. Резинка лопнула, черные волосы разлились по плечам, и их тут же взметнул ветер, швырнув Амадео в лицо.
Он в ярости обернулся и схватил наглеца за запястье.
– Никогда. Не смейте. Трогать мои волосы, – прошипел он. – А теперь пошли прочь. Все до единого, пока я не заявил на вас в полицию.
Развернувшись, он пошагал к дому. Стая стервятников осталась стоять позади, однако мгновением позже ринулась за ним, держась, однако, на почтительном расстоянии.
Амадео зашел в дом, кивнув охранникам, которые подобрались, заметив преследующую его толпу. Однако на территорию особняка ни один репортер не рискнул зайти – вид грозных здоровяков, руки которых скользнули под пальто за оружием, остановил их.
– Быстро на кухню, молодой господин, – безапелляционно заявила Роза, схватив его за руки. – Вы совершенно ледяной, совсем не думаете о своем здоровье!
– Чуть позже, Роза, я сначала переоденусь и приму душ, – скороговоркой выпалил он.
Захлопнув дверь в свою комнату, Амадео зло сдернул спортивную куртку, швырнув ее на кровать. Следом полетела футболка. Пройдя в ванную, он включил душ, затем проверил мобильник. Звонков от Ксавьера не было, зато светился пропущенный вызов от Ребекки.
– Принц не берет с собой телефон на утренние пробежки? – раздалось в трубке вместо приветствия.
– Мне некогда, Ребекка, давай по существу.
– Фредериком притворяется некто по имени Майлс Салливан. Довольно посредственный актер, иногда появляется в качестве статиста на подмостках театра в Клэнси. Несмотря на то, что до мировой известности ему далеко, как до луны, его хорошо загримировали. Когда-то он был блондином, сейчас – темный шатен, как и Ксавьер.
– Дальше, Ребекка, меня не волнует, как он выглядел раньше. Ты выяснила, кто его нанял?
– Я связалась с его агентством, но они отказываются давать информацию. Списывают на защиту персональных данных. Дай мне еще немного времени, и я все узнаю.
– Постарайся быстрее. Нужно найти заказчика, пока пресса не раздула эту историю еще сильнее. – Амадео отключил телефон и, оставив его на кровати, прошел в ванную.
На кухне его ждала большая кружка горячего шоколада, приготовленного заботливой Розой.
– Садитесь, молодой господин, – не терпящим возражений тоном приказала она. – Кажется, Стефан запретил вам заниматься спортом на улице в такую погоду. Сегодня слишком холодно.
Амадео скривился.
– Я не люблю бегать в спортзале. – Кружка приятно согревала ладони. – Тем более на беговой дорожке.
– Ваша беспечность дорого вам встанет, помяните мое слово, – сварливо проскрипела Роза. – О, господин Кристоф, какой приятный сюрприз! Неужели вы проголодались?
– Нет, Роза, благодарю, – отказался хозяин дома. – За окном толпится народ, я пришел узнать, не приманил ли их запах твоих бесподобных пирогов?
Та фыркнула, однако щеки чуть порозовели.
– Этих птиц приманивает нечто другое, господин Кристоф. Мои пироги тут ни при чем. От еды можете отказываться сколько угодно, однако шоколада выпьете.
Кристоф с благодарностью принял чашку и уселся напротив Амадео. Тот задумчиво водил по столу пальцем, следя за ним отсутствующим взглядом.
– Что тебя беспокоит, малыш? Это все из-за Ксавьера?
Амадео провел пальцем по скатерти прямую линию и взял кружку.
– Во время пробежки ко мне привязались журналисты. Хотели знать, какое отношение я имею к Ксавьеру, и не заботит ли меня, что он обойдется со мной так же, как со своими родителями. – Амадео бросил презрительный взгляд за окно, где за забором, невзирая на холод, толпились репортеры.
– И что ты ответил?
– Сказал, что не собираюсь ними разговаривать.
– Молодец, – улыбнулся Кристоф. – Этих падальщиков не стоит удостаивать даже взгляда. Как дела у Ксавьера?
– Не очень. Он, конечно, делает вид, что контролирует ситуацию, но я вижу, что ему нелегко. – Амадео подпер голову ладонью.
– Только не загоняй себя, малыш. Помощь помощью, но если с тобой что-то случится, Ксавьеру от этого легче не станет. И мне тоже.
– Я знаю, отец.
На кухне повисла тишина. С улицы доносился едва слышный гул – толпа и не думала расходиться. Амадео смотрел за окно, но ничего не видел, погрузившись в невеселые мысли. Если Ксавьер и дальше продолжит игнорировать все, что происходит, ничем хорошим это не кончится. Пресса способна раздуть все до немыслимых масштабов, и даже Ребекка не сможет этому помешать.
– Ты уже несколько дней как в воду опущенный, – снова заговорил Кристоф. – Что-то случилось?
– Ничего критичного. Думаю, кто же мог организовать такую тщательно подготовленную травлю. Рядовые конкуренты не смогли бы, у них недостаточно информации.
– В нашем городе есть торговцы.
– И все они работают на Ребекку. А она ни за что не перейдет дорогу Ксавьеру. – Он сделал глоток шоколада. – Одно меня удивляет – почему Ксавьер делает вид, что ничего не происходит? Он мог бы опровергнуть всю чушь, которую о нем пишут и говорят, однако…
– Возможно, это наилучший вариант в данной ситуации. Журналисты абсолютно не вникают в тонкости бизнеса, не утруждают себя проверкой фактов, а лишь кидаются на свежие кости, выпавшие из шкафа, и при желании Ксавьер может легко себя оправдать. Но, как я понимаю, он не обращался к Ребекке за помощью, иначе ты не просил бы ее.
Амадео кивнул.
– Именно. Он предпочитает закрывать глаза, невзирая на последствия. И это приводит меня в недоумение. Почему?
– Ксавьер Санторо относится к тому типу людей, которые никому не доверяют и не желают показывать даже малейшую слабость.
– Я думал, он доверяет мне, но…
– Да, вы с ним стали добрыми друзьями. – Кристоф погладил Амадео по плечу. – Но силу привычки не так-то легко победить. Ты можешь пытаться помочь ему, но не жди, что он так просто примет твою помощь. И потом, скорее всего, он просто не хочет впутывать тебя в этот скандал.
– Но теперь это касается и меня. – Амадео хмуро указал за окно. Один из репортеров что-то скандировал, остальные нестройным хором подхватывали. – И я разберусь, хочет Ксавьер того или нет.
– Не в моих силах запретить тебе, однако, – Кристоф сжал его плечо, – будь осторожней, малыш. Иногда пули рикошетят. И я не прощу себе, если хоть одна попадет в тебя.
– Агентство Салливана так и не предоставило мне информацию, – говорила Ребекка, потягивая кофе. – Пришлось ее выкрасть.
Амадео взял тонкую папку и внимательно просмотрел, отставив в сторону чашку. Официантка подошла спросить, не желает ли он чего-нибудь еще, однако он отрицательно покачал головой. Это кафе оказалось единственным, где удалось скрыться от назойливых репортеров. Они, будто сговорившись, оккупировали большинство ресторанов неподалеку от «Азар» и «Камальон», изучали каждого посетителя цепким взглядом и держали наготове блокноты и диктофоны.
– Его нанял некто Энтони Николс? Никогда раньше не слышал этого имени. – Амадео закрыл папку и отдал ее обратно Ребекке. – Попахивает подставой. А кто нанял этого человека?
– Я работаю в этом направлении, – недовольно поморщилась Ребекка. – Ты слишком торопишь, и…
– Секрет твоего успеха заключается в своевременной поставке информации, не так ли? – Амадео наклонился к ней. – Промедлишь хоть минуту – и упустишь выгодного клиента. Так что прекрати пудрить мне мозги, Ребекка. Ты уже знаешь, кто за этим стоит, просто не собираешься мне говорить. Так?
Ребекка швырнула сигарету в пепельницу. Этот чертов мальчишка видел ее насквозь, даже соврать по-человечески не получалось.
– Хорошо. Ксавьер запретил мне давать тебе информацию. Так понятней, прекрасный принц?
Амадео выругался про себя. Можно было догадаться, что Ребекка не станет молчать о его расследовании и немедленно доложит Ксавьеру.
– С каких пор ты выполняешь его указания, да еще бесплатно? – съехидничал он. – Если откажешься мне помогать, я начну копать самостоятельно. Считаешь, мне это не по силам? Отнюдь. У меня есть предположение, что за всем этим стоит недавно вышедший из тюрьмы Крейг Беррингтон. Бывший чиновник, работорговец, педофил и экспериментатор. Но как он связан с Ксавьером?
Ребекка порадовалась, что в полумраке кафе он вряд ли разглядел замешательство, промелькнувшее на ее лице. Откуда этот мальчишка узнал о Беррингтоне?
– Это, – осторожно произнесла она, – секретная информация, и не таким желторотым юнцам, как ты, совать туда свой клюв.
– То есть я прав. – Амадео торжествующе улыбнулся. Это был выстрел наугад, имя, выхваченное из отчета Ребекки полугодовой давности, однако он достиг цели. Прямо в яблочко. – Беррингтон вряд ли действует один. Слишком масштабная акция для одного человека. Кто еще работает с ним?
– Послушай! – рявкнула Ребекка. Посетители начали оборачиваться, и она сбавила тон. – Ты хоть представляешь себе, куда пытаешься влезть? Представляешь, какого уровня птицы там летают? Это не безобидные голуби. Это огромные, хищные ястребы, готовые в мгновение ока заклевать такого воробья, как ты, возомнившего себя…
– Ладно. – Амадео поднялся. – Не желаешь мне помогать – узнаю сам. Мне Ксавьер ничего не запрещал.
Ребекка, стиснув зубы от досады, наблюдала, как он надевает пальто. Ксавьер недвусмысленно приказал ей держать принца подальше от всего этого, однако упертый красавчик не собирался сдаваться. И без присмотра наверняка влезет туда, откуда его вынесут вперед ногами.
Ксавьер ей этого не простит.
– Подожди, – наконец произнесла она.
Амадео снова сел напротив. И сделал заказ у миловидной официантки.
Через полчаса Амадео подъехал к зданию «Камальон». Волосы были спрятаны под шапкой, воротник пальто поднят. Припарковав автомобиль за пару домов, он неспешной походкой направился к главному входу.
А там, как и несколько дней подряд до этого, толпились люди. Репортеры вперемежку с обычными людьми, которых нелегкая выгнала в морозный день из теплого дома. Мужчины, женщины, даже несколько детей – все они плотной стеной выстроились у главного входа «Камальон».
– Убийца! – выкрикнул один, и его вопль тут же подхватили остальные. В воздух взметнулось несколько плакатов. Грозно потрясая ими, люди орали, требуя Ксавьера лично выйти к ним. Амадео зло усмехнулся, представив, как Ксавьер спускается сюда, невозмутимый, как всегда, и все просто замолкают, не зная, что с ним делать. Толпа горазда только лаять, и лишь единицы способны укусить. И Амадео искренне надеялся, что среди этих громко лающих шавок не найдется ни одного добермана, который дал бы сигнал к нападению.
– Убийца!! Вон он! – заорал Амадео, перекрывая гул толпы, и указал на окна верхних этажей. Взгляды моментально метнулись вверх, и Амадео, никем не замеченный, скользнул внутрь здания. Охрана шагнула вперед с намерением преградить путь, однако, узнав его, отступила.
– Просто ужасно, – констатировал он, стягивая шапку. Волосы черным потоком скользнули на плечо. – Каждый раз таким способом проникать сюда… Неужели тебе приятно выслушивать такое дни напролет? По-моему, это отвратительно, не находишь?
– Только когда в толпе слышится твой голос, принц. – Ксавьер не отрывался от бумаг. Судя по мятой рубашке, пробившейся на щеках щетине и красным глазам, он не уезжал домой со вчерашнего вечера. – Для меня это как ножом по сердцу. Зачем ты пришел?
– Несмотря на то, что Лукас вчера клялся не переступать порог дома, сегодня он снова явился. На этот раз под ручку с Викторией, которая вела себя чрезвычайно мило. Видимо, Лукас надеялся, что отец смягчится, но он, как и я, эту женщину терпеть не может. – Амадео поставил перед Ксавьером пакет. – Это тебе от Розы, похоже, ты со вчерашнего дня ничего не ел.
– Не стоило так беспокоиться. Я в порядке.
– Если упадешь в голодный обморок, то пропустишь день расчета с Валентайном, – поддел Амадео. Ксавьер, недовольно поморщившись, взял пакет. – Сегодня Виктория просто превзошла саму себя.
Следующим утром Амадео бежал по парку. В наушниках звучала любимая музыка, однако он ее не слышал. В голове роились события последних дней: прошлое Ксавьера, истерики родителей, обвинения лже-брата, Валентайн Алькарас – все смешалось в один большой ком. Еще Ксавьер рассказал ему о поступлении крупной суммы на счет, с целью выяснить, не причастен ли к этому Амадео, однако тот ответил отрицательно и высказал предположение об ошибке. Ксавьер согласился, однако что-то тут было не так. Слишком много всего произошло за последнюю неделю, и Амадео нутром чуял, что все события могут быть связаны. Вот только как?
Амадео остановился, опершись ладонями на колени, и перевел дыхание. Утро выдалось морозным, облачка пара вырывались изо рта и клубились вокруг. Ксавьер может сколько угодно делать вид, что все происходящее его мало беспокоит, однако Амадео за время их дружбы успел неплохо его изучить. Обычная холодность и равнодушие, которые отличали Ксавьера в общении с подчиненными, теперь уступили место раздражительности. Он шпынял всех по поводу и без повода, требовал большего подчинения, не желал слушать ни слова возражений, даже если замечания оказывались конструктивными. Вчера, после встречи с Алькарасом он разозлился на Серджио, чего раньше никогда не бывало. Серджио служил ему верой и правдой уже четыре года и, по его словам, Ксавьер ни разу ни в чем его не упрекнул.
Амадео выпрямился и откинул собранные в хвост волосы за спину. Мелодия, игравшая в наушниках, закончилась, и он услышал неясный гул, становившийся все ближе. Прежде чем началась следующая песня, утренний морозный воздух прорезал чей-то вопль:
– Господин Солитарио!
Амадео обернулся и моментально оказался в кольце репортеров. Они тыкали диктофонами ему в лицо, что-то вопили, глаза их жадно блестели. Кто-то дернул провод наушников, едва не оборвав его. Амадео отодвинул настырного журналиста и сам вынул «ракушки» из ушей.
– Я не разговариваю с репортерами, прошу прощения. – Он попытался выскользнуть из кольца, однако оно лишь сжалось сильнее, вызвав легкий приступ клаустрофобии. Отовсюду на него нацелились диктофоны, жадные до сенсации взгляды ощупывали его с ног до головы.
– Господин Солитарио, что вы думаете о той ситуации, в которой оказался ваш друг, Ксавьер Санторо? – выкрикнул кто-то.
– Я же сказал: без комментариев, – голос звучал ровно, однако настырные гиены уже начали раздражать.
– Он ваш приятель, так? – вторил первому другой. – Как вы можете мириться с тем, каким лицемером он оказался?
Только не нервничай, напомнил себе Амадео. Профессия этих стервятников – вывести из себя и выудить ответы на интересующие их вопросы, при этом перевернув все так, как им удобно.
– Я не желаю с вами разговаривать, – спокойно повторил он. – Дайте пройти.
Невысокий мужчина, похожий на крысу, с жесткой щеткой усов под носом, сунул диктофон к самому его лицу и пропищал:
– Он пытался убить своего брата и бросил родителей. Вы считаете, что с вами он не поступит так же?
Амадео разозлился. Кулаки сжались, и он с трудом сдержался, чтобы не ударить наглого проныру.
– Не понимаю, о чем вы говорите, – процедил он сквозь зубы. – Дайте пройти.
Он оттолкнул репортера и сделал шаг вперед. Кто-то, особо наглый, схватил его за плечо в попытке остановить, но случайно зацепил стянутые в хвост волосы. Резинка лопнула, черные волосы разлились по плечам, и их тут же взметнул ветер, швырнув Амадео в лицо.
Он в ярости обернулся и схватил наглеца за запястье.
– Никогда. Не смейте. Трогать мои волосы, – прошипел он. – А теперь пошли прочь. Все до единого, пока я не заявил на вас в полицию.
Развернувшись, он пошагал к дому. Стая стервятников осталась стоять позади, однако мгновением позже ринулась за ним, держась, однако, на почтительном расстоянии.
Амадео зашел в дом, кивнув охранникам, которые подобрались, заметив преследующую его толпу. Однако на территорию особняка ни один репортер не рискнул зайти – вид грозных здоровяков, руки которых скользнули под пальто за оружием, остановил их.
– Быстро на кухню, молодой господин, – безапелляционно заявила Роза, схватив его за руки. – Вы совершенно ледяной, совсем не думаете о своем здоровье!
– Чуть позже, Роза, я сначала переоденусь и приму душ, – скороговоркой выпалил он.
Захлопнув дверь в свою комнату, Амадео зло сдернул спортивную куртку, швырнув ее на кровать. Следом полетела футболка. Пройдя в ванную, он включил душ, затем проверил мобильник. Звонков от Ксавьера не было, зато светился пропущенный вызов от Ребекки.
– Принц не берет с собой телефон на утренние пробежки? – раздалось в трубке вместо приветствия.
– Мне некогда, Ребекка, давай по существу.
– Фредериком притворяется некто по имени Майлс Салливан. Довольно посредственный актер, иногда появляется в качестве статиста на подмостках театра в Клэнси. Несмотря на то, что до мировой известности ему далеко, как до луны, его хорошо загримировали. Когда-то он был блондином, сейчас – темный шатен, как и Ксавьер.
– Дальше, Ребекка, меня не волнует, как он выглядел раньше. Ты выяснила, кто его нанял?
– Я связалась с его агентством, но они отказываются давать информацию. Списывают на защиту персональных данных. Дай мне еще немного времени, и я все узнаю.
– Постарайся быстрее. Нужно найти заказчика, пока пресса не раздула эту историю еще сильнее. – Амадео отключил телефон и, оставив его на кровати, прошел в ванную.
На кухне его ждала большая кружка горячего шоколада, приготовленного заботливой Розой.
– Садитесь, молодой господин, – не терпящим возражений тоном приказала она. – Кажется, Стефан запретил вам заниматься спортом на улице в такую погоду. Сегодня слишком холодно.
Амадео скривился.
– Я не люблю бегать в спортзале. – Кружка приятно согревала ладони. – Тем более на беговой дорожке.
– Ваша беспечность дорого вам встанет, помяните мое слово, – сварливо проскрипела Роза. – О, господин Кристоф, какой приятный сюрприз! Неужели вы проголодались?
– Нет, Роза, благодарю, – отказался хозяин дома. – За окном толпится народ, я пришел узнать, не приманил ли их запах твоих бесподобных пирогов?
Та фыркнула, однако щеки чуть порозовели.
– Этих птиц приманивает нечто другое, господин Кристоф. Мои пироги тут ни при чем. От еды можете отказываться сколько угодно, однако шоколада выпьете.
Кристоф с благодарностью принял чашку и уселся напротив Амадео. Тот задумчиво водил по столу пальцем, следя за ним отсутствующим взглядом.
– Что тебя беспокоит, малыш? Это все из-за Ксавьера?
Амадео провел пальцем по скатерти прямую линию и взял кружку.
– Во время пробежки ко мне привязались журналисты. Хотели знать, какое отношение я имею к Ксавьеру, и не заботит ли меня, что он обойдется со мной так же, как со своими родителями. – Амадео бросил презрительный взгляд за окно, где за забором, невзирая на холод, толпились репортеры.
– И что ты ответил?
– Сказал, что не собираюсь ними разговаривать.
– Молодец, – улыбнулся Кристоф. – Этих падальщиков не стоит удостаивать даже взгляда. Как дела у Ксавьера?
– Не очень. Он, конечно, делает вид, что контролирует ситуацию, но я вижу, что ему нелегко. – Амадео подпер голову ладонью.
– Только не загоняй себя, малыш. Помощь помощью, но если с тобой что-то случится, Ксавьеру от этого легче не станет. И мне тоже.
– Я знаю, отец.
На кухне повисла тишина. С улицы доносился едва слышный гул – толпа и не думала расходиться. Амадео смотрел за окно, но ничего не видел, погрузившись в невеселые мысли. Если Ксавьер и дальше продолжит игнорировать все, что происходит, ничем хорошим это не кончится. Пресса способна раздуть все до немыслимых масштабов, и даже Ребекка не сможет этому помешать.
– Ты уже несколько дней как в воду опущенный, – снова заговорил Кристоф. – Что-то случилось?
– Ничего критичного. Думаю, кто же мог организовать такую тщательно подготовленную травлю. Рядовые конкуренты не смогли бы, у них недостаточно информации.
– В нашем городе есть торговцы.
– И все они работают на Ребекку. А она ни за что не перейдет дорогу Ксавьеру. – Он сделал глоток шоколада. – Одно меня удивляет – почему Ксавьер делает вид, что ничего не происходит? Он мог бы опровергнуть всю чушь, которую о нем пишут и говорят, однако…
– Возможно, это наилучший вариант в данной ситуации. Журналисты абсолютно не вникают в тонкости бизнеса, не утруждают себя проверкой фактов, а лишь кидаются на свежие кости, выпавшие из шкафа, и при желании Ксавьер может легко себя оправдать. Но, как я понимаю, он не обращался к Ребекке за помощью, иначе ты не просил бы ее.
Амадео кивнул.
– Именно. Он предпочитает закрывать глаза, невзирая на последствия. И это приводит меня в недоумение. Почему?
– Ксавьер Санторо относится к тому типу людей, которые никому не доверяют и не желают показывать даже малейшую слабость.
– Я думал, он доверяет мне, но…
– Да, вы с ним стали добрыми друзьями. – Кристоф погладил Амадео по плечу. – Но силу привычки не так-то легко победить. Ты можешь пытаться помочь ему, но не жди, что он так просто примет твою помощь. И потом, скорее всего, он просто не хочет впутывать тебя в этот скандал.
– Но теперь это касается и меня. – Амадео хмуро указал за окно. Один из репортеров что-то скандировал, остальные нестройным хором подхватывали. – И я разберусь, хочет Ксавьер того или нет.
– Не в моих силах запретить тебе, однако, – Кристоф сжал его плечо, – будь осторожней, малыш. Иногда пули рикошетят. И я не прощу себе, если хоть одна попадет в тебя.
– Агентство Салливана так и не предоставило мне информацию, – говорила Ребекка, потягивая кофе. – Пришлось ее выкрасть.
Амадео взял тонкую папку и внимательно просмотрел, отставив в сторону чашку. Официантка подошла спросить, не желает ли он чего-нибудь еще, однако он отрицательно покачал головой. Это кафе оказалось единственным, где удалось скрыться от назойливых репортеров. Они, будто сговорившись, оккупировали большинство ресторанов неподалеку от «Азар» и «Камальон», изучали каждого посетителя цепким взглядом и держали наготове блокноты и диктофоны.
– Его нанял некто Энтони Николс? Никогда раньше не слышал этого имени. – Амадео закрыл папку и отдал ее обратно Ребекке. – Попахивает подставой. А кто нанял этого человека?
– Я работаю в этом направлении, – недовольно поморщилась Ребекка. – Ты слишком торопишь, и…
– Секрет твоего успеха заключается в своевременной поставке информации, не так ли? – Амадео наклонился к ней. – Промедлишь хоть минуту – и упустишь выгодного клиента. Так что прекрати пудрить мне мозги, Ребекка. Ты уже знаешь, кто за этим стоит, просто не собираешься мне говорить. Так?
Ребекка швырнула сигарету в пепельницу. Этот чертов мальчишка видел ее насквозь, даже соврать по-человечески не получалось.
– Хорошо. Ксавьер запретил мне давать тебе информацию. Так понятней, прекрасный принц?
Амадео выругался про себя. Можно было догадаться, что Ребекка не станет молчать о его расследовании и немедленно доложит Ксавьеру.
– С каких пор ты выполняешь его указания, да еще бесплатно? – съехидничал он. – Если откажешься мне помогать, я начну копать самостоятельно. Считаешь, мне это не по силам? Отнюдь. У меня есть предположение, что за всем этим стоит недавно вышедший из тюрьмы Крейг Беррингтон. Бывший чиновник, работорговец, педофил и экспериментатор. Но как он связан с Ксавьером?
Ребекка порадовалась, что в полумраке кафе он вряд ли разглядел замешательство, промелькнувшее на ее лице. Откуда этот мальчишка узнал о Беррингтоне?
– Это, – осторожно произнесла она, – секретная информация, и не таким желторотым юнцам, как ты, совать туда свой клюв.
– То есть я прав. – Амадео торжествующе улыбнулся. Это был выстрел наугад, имя, выхваченное из отчета Ребекки полугодовой давности, однако он достиг цели. Прямо в яблочко. – Беррингтон вряд ли действует один. Слишком масштабная акция для одного человека. Кто еще работает с ним?
– Послушай! – рявкнула Ребекка. Посетители начали оборачиваться, и она сбавила тон. – Ты хоть представляешь себе, куда пытаешься влезть? Представляешь, какого уровня птицы там летают? Это не безобидные голуби. Это огромные, хищные ястребы, готовые в мгновение ока заклевать такого воробья, как ты, возомнившего себя…
– Ладно. – Амадео поднялся. – Не желаешь мне помогать – узнаю сам. Мне Ксавьер ничего не запрещал.
Ребекка, стиснув зубы от досады, наблюдала, как он надевает пальто. Ксавьер недвусмысленно приказал ей держать принца подальше от всего этого, однако упертый красавчик не собирался сдаваться. И без присмотра наверняка влезет туда, откуда его вынесут вперед ногами.
Ксавьер ей этого не простит.
– Подожди, – наконец произнесла она.
Амадео снова сел напротив. И сделал заказ у миловидной официантки.
Через полчаса Амадео подъехал к зданию «Камальон». Волосы были спрятаны под шапкой, воротник пальто поднят. Припарковав автомобиль за пару домов, он неспешной походкой направился к главному входу.
А там, как и несколько дней подряд до этого, толпились люди. Репортеры вперемежку с обычными людьми, которых нелегкая выгнала в морозный день из теплого дома. Мужчины, женщины, даже несколько детей – все они плотной стеной выстроились у главного входа «Камальон».
– Убийца! – выкрикнул один, и его вопль тут же подхватили остальные. В воздух взметнулось несколько плакатов. Грозно потрясая ими, люди орали, требуя Ксавьера лично выйти к ним. Амадео зло усмехнулся, представив, как Ксавьер спускается сюда, невозмутимый, как всегда, и все просто замолкают, не зная, что с ним делать. Толпа горазда только лаять, и лишь единицы способны укусить. И Амадео искренне надеялся, что среди этих громко лающих шавок не найдется ни одного добермана, который дал бы сигнал к нападению.
– Убийца!! Вон он! – заорал Амадео, перекрывая гул толпы, и указал на окна верхних этажей. Взгляды моментально метнулись вверх, и Амадео, никем не замеченный, скользнул внутрь здания. Охрана шагнула вперед с намерением преградить путь, однако, узнав его, отступила.
– Просто ужасно, – констатировал он, стягивая шапку. Волосы черным потоком скользнули на плечо. – Каждый раз таким способом проникать сюда… Неужели тебе приятно выслушивать такое дни напролет? По-моему, это отвратительно, не находишь?
– Только когда в толпе слышится твой голос, принц. – Ксавьер не отрывался от бумаг. Судя по мятой рубашке, пробившейся на щеках щетине и красным глазам, он не уезжал домой со вчерашнего вечера. – Для меня это как ножом по сердцу. Зачем ты пришел?
– Несмотря на то, что Лукас вчера клялся не переступать порог дома, сегодня он снова явился. На этот раз под ручку с Викторией, которая вела себя чрезвычайно мило. Видимо, Лукас надеялся, что отец смягчится, но он, как и я, эту женщину терпеть не может. – Амадео поставил перед Ксавьером пакет. – Это тебе от Розы, похоже, ты со вчерашнего дня ничего не ел.
– Не стоило так беспокоиться. Я в порядке.
– Если упадешь в голодный обморок, то пропустишь день расчета с Валентайном, – поддел Амадео. Ксавьер, недовольно поморщившись, взял пакет. – Сегодня Виктория просто превзошла саму себя.
