Сигарета выпала изо рта, прожигая в дорогих брюках дыру, однако Ксавьер едва заметил это, небрежно смахнув окурок на пол. Он вцепился в подлокотники кресла и наклонился вперед, едва не коснувшись грудью стола.
– Повторите, что вы только что сказали.
– Счет заблокирован. – Шеридан тщательно перебирал неизменные бумаги. – Я позвонил в банк, они ответили, что это распоряжение…
– Господин Санторо! – раздался из интеркома голос Серджио.
– Что там еще?! – рявкнул он, ударив по кнопке. – Я никого не принимаю!
– Придется, Санторо, придется.
Надтреснутый голос прозвучал так, будто сломалась ветка. В кабинет зашел невысокий сухопарый мужчина, одетый в строгий костюм. На плечах свободно висело пальто. Маленькие, глубоко посаженные глазки стреляли по сторонам, подмечая каждую деталь.
– Агент Байлес. – Он сунул бляху под нос растерянно хлопающему глазами бухгалтеру. – Государственная таможенная служба, отдел по борьбе с контрабандой. У меня к вам несколько вопросов.
– У меня тоже. Это вы заблокировали мой счет?
Ожидая ответа, Ксавьер поднял сигарету с пола и кинул ее в пепельницу. Затем пригладил волосы в попытке успокоиться. Разумеется, он должен был когда-то попасться, это был лишь вопрос времени. Однако агент явился сюда без конвоя и наручников, значит, у него нет ничего, кроме подозрений. И излишняя эмоциональность только повредит. В связи с событиями последних дней Ксавьер стал куда раздражительней, несдержанней, и подобные вспышки ничем хорошим не кончались. Когда он так выходил из себя? Лет пять назад?
– Ваш счет заморожен в связи с распоряжением моего отдела, – снисходительно объяснил агент, с любопытством оглядывая кабинет.
– На каком основании таможня лезет своими лапами в мой счет?
– Неделю назад туда поступила огромная сумма. Мы отслеживаем подобные переводы, и в данном случае…
– Почему вы решили, что это деньги за контрабанду? – перебил Ксавьер.
– Не за сигареты же. – Страж порядка усмехнулся уголком рта. – Они-то у вас легальны и явно не стоят столько, сколько вы получили. Вот специальное распоряжение о блокировке вашего счета до выяснения всех обстоятельств. – Он положил на стол документ.
– Это не будет рассматриваться как доказательство на суде. Вы не имеете права блокировать мой счет…
– Зато это является косвенным доказательством вашей причастности к контрабанде драгоценных металлов, сеньор Санторо. На суде оно, возможно, никакой роли не сыграет, однако это – достаточное основание для приостановки вашей деятельности.
– Тогда я добьюсь того, чтобы вас как следует вздернули за подобное проявление самодеятельности, – жестко сказал Ксавьер. – Попрошу вас покинуть мой кабинет. Немедленно.
– У меня есть вопро…
– Зададите их в суде. Прочь.
Ксавьер закрыл дверь за ушедшим агентом и запустил пальцы в обычно тщательно уложенные волосы. Дело принимало скверный, очень скверный оборот. Пока таможня его не трогала, но если так пойдет и дальше, пострадает не только репутация, над разрушением которой усердно работали родители и самозваный брат.
Счет заблокирован, и никакой возможности рассчитаться с Валентайном Алькарасом больше нет. Амадео был прав, когда сказал, что условия контракта слишком жесткие, без обязательного пункта о форс-мажоре. Только чересчур самоуверенный дурак мог добровольно залезть в эту кабалу. И Ксавьер это сделал. Что из этого следует?
– Анри. – Ксавьер сел за стол и придвинул пепельницу. – Когда при самом хорошем раскладе я получу назад свои деньги?
Бухгалтер с бешеной скоростью листал толстую стопку бумаг, примостившуюся на коленях.
– Пока не закончится расследование, полагаю. Самое меньшее два месяца.
Вот оно. Срок выплаты неустойки в случае нарушения условий договора – одна неделя, ни днем больше. Ксавьер слишком хорошо знал Алькараса, чтобы понять: ждать он не станет. Он попросту раздавит партнера, как муху. И не физически, нет, это было бы слишком просто. Сначала уйдут все партнеры и компаньоны. Затем бизнесмены откажутся заключать новые контракты с таким ненадежным человеком, как он. И в конце концов, все рухнет, не останется даже камушка. При этом самому Алькарасу никаких действий предпринимать не нужно – слухи разносятся быстрее пожара, тем более что к Ксавьеру сейчас приковано внимание многих тысяч человек.
– Спасибо, Анри. Можете идти. Дайте знать, как только что-нибудь прояснится.
Бухгалтер ушел, бесконечно вороша свои бумаги. Ксавьер невидящим взглядом таращился в стену, когда лежащий на столе телефон требовательно завибрировал.
– Это я.
– Здравствуй, Ребекка. Обычно ты сама не звонишь, что-то случилось?
– У меня появилась очень любопытная информация, Ксавьер. Думаю, тебе стоит приехать в мой офис, телефон могут прослушивать, учитывая недавние события.
– Хорошо, буду через десять минут.
Ксавьер сунул мобильник в карман и надел пальто.
– Серджио, машину, немедленно.
Возле здания собралась толпа. Кое у кого виднелись плакаты: «Контрабандист должен сидеть в тюрьме!», «Прочь из нашего города!», «Наказать братоубийцу!». Те, у кого не было плакатов, скандировали самодельные лозунги, вскидывая вверх руки в перчатках. Все обуты, одеты, обогреты. И еще чем-то недовольны. Типичные городские жители, которым невыносимо скучно сидеть на кухне и смотреть сериалы. Дай приказ – и бросятся на любого, лишь бы заклевать, удовлетворить свою жажду крови. Садясь в машину, Ксавьер фыркнул:
– Детский сад. Серджио, поехали. Телеканал «Новости и факты».
Крики становились все громче по мере того, как автомобиль приближался к толпе. Кто-то ударил кулаком в стекло, но не настолько сильно, чтобы разбить. Другой самонадеянный болван выскочил прямо перед капотом, размахивая плакатом: «Убийцам – смерть!».
– Разогнать их, господин Ксавьер? – Серджио надавил на клаксон, и несколько человек испуганно шарахнулись в сторону.
– Не надо, пусть побесятся. – Ксавьер достал телефон. – Ребекка, у меня мало времени. Подготовь информацию заранее.
Возле здания телеканала было пустынно, и на том спасибо. А вот внутри толпился народ. По большей части сотрудники, но среди них то и дело проскальзывали бейджи других теле- и радиокомпаний. Быстрым шагом Ксавьер пересек вестибюль и зашел в служебный лифт. За ним попытался пролезть особенно наглый репортеришка, но Серджио вытеснил его из кабины.
Ребекка грохнула трубку на базу.
– Долго же ты ехал. Видел, что творится по телеканалам? Даже у меня полный бардак, и все из-за тебя, местная ты знаменитость.
– Давай без предисловий, Ребекка, у меня очень мало времени.
Она швырнула папку на стол.
– Твой друг, Амадео Солитарио. – Она схватила запиликавший телефон и гаркнула в трубку. – Я занята!
– Что с ним? Что с Солитарио?
– Прочитай внимательно, но сначала выслушай. Мне поступила информация, что он манипулирует твоей линией, как считает нужным. И уже получил несколько миллионов, о которых тебе, конечно, ничего не известно. Скрывает реальные доходы, представляя в отчетах ложную информацию, нанимает людей, которые подчиняются только ему.
– Быть не может. Нет, – нервно усмехнулся Ксавьер. – Это настолько же вероятно, как и то, что у моих родителей бескорыстные намерения.
– Я сказала, – в голосе Ребекки зазвенела сталь, и она выразительно указала взглядом на папку, – прочитай внимательно документы, которые я тебе отдала. Солитарио тебя надувает. И это факт. Чтобы сохранить высокое положение, которое в последнее время и так пошатнулось, придется выбирать – дружба или бизнес. Хотя, – Ребекка покачала головой, – ответ очевиден.
Ксавьер медленно перелистывал страницы. Ребекка сказала правду – документы содержали ценнейшую информацию, согласно которой Амадео нельзя было держать рядом с собой. Следовало как можно скорее прекратить вести с ним всякие дела, иначе все могло закончиться катастрофой.
– Да. Думаю, ты права. Очевидней некуда. – Ксавьер захлопнул папку и направился к двери. – Что ж, Амадео, кажется, пришла пора с тобой распрощаться.
Амадео, кивнув Серджио, зашел в кабинет Ксавьера. Тот по обыкновению сидел за столом и листал какие-то бумаги. На вошедшего обратил не больше внимания, чем на вездесущую охрану.
– Ксавьер! – Амадео подошел и оперся на стол. – В «Азарино» остановилась Жаклин. И час назад у нас состоялся очень неприятный разговор. Она утверждает, что…
– Меня не волнует то, что она говорит. – Ксавьер не отрывался от изучения документов. – И тебе пора бы перестать обращать внимание на такую ерунду. Лучше ответь на вопрос. Еще неделю назад я заметил, что ты абсолютно не следишь за сроками. Считаешь, что я прощу халатность за нашу с тобой дружбу?
Амадео выпрямился, на лице мелькнуло удивление.
– Не считаешь, что сейчас не самое подходящее время, чтобы заниматься делами?
– Как раз то самое. – Ксавьер захлопнул папку и бросил на край стола к груде таких же, обычно аккуратно сложенных. – Какая-то глупая месть не должна мешать бизнесу. Спрашиваю еще раз: когда ты в последний раз занимался работой? От тебя и вверенной тебе линии сплошные убытки, я трачусь на ее содержание, на перевозку товара, а от тебя никакой прибыли. Что ты можешь сказать?
Амадео все еще ничего не понимал. Два дня назад он предоставил Ксавьеру полный отчет о своей деятельности в южном районе, и тот даже похвалил его за расторопность, особо отметив упорядоченность поставок. Что стряслось на этот раз?
– Не понимаю, о чем ты. С линией все в полном порядке, транспортировка товара осуществляется по графику, как положено, а то, что объем уменьшился – результат встречных…
– Амадео, – Ксавьер откинулся на спинку кресла и вперил в него стальной взгляд, – я, конечно, понимаю, что ты завел со мной дружбу ради бизнеса, но, кажется, в последнее время ты забыл обо всем, кроме как тащить из меня деньги. Ты правда считаешь, что я буду терпеть это ради смазливого личика?
– Ч-что?! – От возмущения Амадео начал заикаться. – Дружба ради бизнеса? Боже, Ксавьер, кто тебе это наплел?
– Никто. – Тот постукивал ручкой по столу. – У меня есть глаза, и я вижу, как отвратительно ты справляешься с порученными делами. Я устал от этого. Транспортировка осуществляется за мой счет, именно поэтому она проходит как положено. А твои люди не работают, и ты позволяешь себе почивать на лаврах. Считаешь, что заполучил контракт – и можно расслабиться? Думаешь, мне нужен такой компаньон? Кажется, пришло время обговорить заново условия сотрудничества.
– Да что на тебя нашло, Ксавьер? – Амадео в отчаянии схватился за голову. – Условия тебя полностью устраивали, так почему сейчас ты ведешь себя так, словно хочешь… – он запнулся, внезапно все осознав, – …хочешь разорвать соглашение?
Тот согласно кивнул.
– Именно. Я не держу рядом с собой бесполезных людей, которые только вытягивают из меня деньги. Никакая дружба не может стоять на пути моего бизнеса. Скажу более доходчиво – я не желаю видеть никчемного красавчика, который два и два сложить не может. Не пора бы вернуться под крыло папочки, чтобы я наконец перестал объяснять людям, что рядом со мной нет никакой женщины в мужском костюме?
Амадео вздрогнул. По коже пробежал неприятный холодок, к горлу подкатил ком. Что за чушь несет Ксавьер? Кто наговорил ему такого?
– Ты… Что ты себе позволяешь? Как смеешь говорить такое? Ты всегда был доволен моей работой, что произошло? И я, черт побери, не женщина!
Ксавьер откровенно расхохотался.
– Правда? Что-то я не вижу ничего мужского, оно вообще у тебя есть? На что ты еще годен, кроме как позировать для обложки журналов? Твой брат был прав – ты безмозглый, смазливый, ни на что не годный отброс.
Как может Ксавьер, его лучший друг говорить такое? С каких пор он так изменил мнение об Амадео? Или… он его никогда и не менял? Мысли вихрем крутились в голове, и ни одну не удавалось поймать. Амадео тряхнул волосами и ударил ладонями по столу.
– Я не знаю, почему ты себя так ведешь, Ксавьер, но прекрати немедленно! Сейчас не та ситуация, чтобы устраивать сцены! Если тебе что-то не нравится, обсудим это после, сейчас возьми себя в руки! Жаклин утверждает, что ты забрал у нее бизнес! Я знаю, что она лжет, но почему ты ничего не делаешь, чтобы это опровергнуть?
– Я уже сказал, – в голосе мужчины звенела сталь. – Мне нет никакого дела до того, что творится за пределами моего бизнеса. Моего, а не Жаклин. Я действительно оставил ее ни с чем. И собираюсь проделать то же самое с «Азар», но ты стоишь у меня на пути. Каким образом я смог бы еще заполучить такой лакомый кусок, кроме как втереться в доверие наивному мальчику, который вот-вот сам принесет мне контрольный пакет акций на блюдце? Лукас был прав, ты только одним способом можешь устроить выгодный контракт. Не желаешь предпринять последнюю попытку?
Если бы Ксавьер ударил его, Амадео бы удивился меньше. Он ошеломленно отступил, широко раскрыв глаза.
– Это… Это уже слишком, Ксавьер. Твоя шутка далеко зашла, и я не желаю больше это выслушивать.
– А что тебе не нравится? Я сказал тебе правду, обрисовал истинное положение дел, – продолжал измываться тот, поднимаясь с кресла. – Компания твоего отца в упадке, ничто ее не спасет, так почему бы не отдать ее мне? Твой последний шанс удержаться на плаву, ведь должен я получить от тебя хоть что-то, если ты не зарабатываешь мне денег? – Он протянул руку и намотал на палец прядь волос Амадео. – Ничего личного, только бизнес…
Амадео размахнулся и ударил Ксавьера кулаком по лицу. Тот, казалось, даже не удивился, хотя из разбитой губы и носа закапала кровь. Дрожа, Амадео отступил к двери, прижавшись к ней спиной.
– Ты! Ты просто отвратителен! А я еще считал тебя своим другом! Н-не смей ко мне прикасаться! Никогда! – Он, не глядя, нащупал ручку и выскочил в коридор.
Пришел в себя он лишь на улице. Сердце бешено колотилось, желудок сводило. Все тело сотрясала дрожь, в груди клокотала ярость, перемешиваясь со злостью и горечью. В голове гулял ветер, тормоша одну-единственную мысль: его предали.
Как он добрался до дома, Амадео плохо помнил. Уже наступил вечер, шел снег. Отовсюду сверкали гирлянды, радостные глаза и улыбки. А у него внутри было пусто, как у куклы.
Пробегавший мимо мальчишка толкнул его, и Амадео рефлекторно схватил его за куртку. Вторая рука метнулась к карману, проверяя там ли бумажник. Тот оказался на месте, но Амадео не понимал, зачем вообще это сделал.
– Вы чего, мистер? – Мальчик удивленно захлопал глазами.
– Ничего, – пробормотал он. – Беги дальше.
Отработанный рефлекс, которому научил его Ксавьер, когда только-только взял над ним шефство. Бывший карманник как никто другой знал приемы уличных мальчишек, а по роду деятельности Амадео приходилось часто бывать в неблагополучных районах.
Сердце снова сжалось. Ксавьер предал его. Хватит думать о нем как о друге.
Охрана у входа склонила головы в знак приветствия, но Амадео даже не взглянул на них, поднимаясь на крыльцо. Толкнул дверь и ступил в полумрак прихожей. Все силы разом ушли, и он прислонился к стене, запустив пальцы в слипшиеся мокрые волосы.
Почему Ксавьер так поступил? Неужели с самого начала планировал прикарманить «Азар» и лишь втирался ему в доверие? Но тогда зачем было расписывать всю свою жизнь, уверяя при этом, что он никому так не верил, как Амадео? Люди, которые слишком много знают, опасны, уж это Ксавьер должен понимать!
– Повторите, что вы только что сказали.
– Счет заблокирован. – Шеридан тщательно перебирал неизменные бумаги. – Я позвонил в банк, они ответили, что это распоряжение…
– Господин Санторо! – раздался из интеркома голос Серджио.
– Что там еще?! – рявкнул он, ударив по кнопке. – Я никого не принимаю!
– Придется, Санторо, придется.
Надтреснутый голос прозвучал так, будто сломалась ветка. В кабинет зашел невысокий сухопарый мужчина, одетый в строгий костюм. На плечах свободно висело пальто. Маленькие, глубоко посаженные глазки стреляли по сторонам, подмечая каждую деталь.
– Агент Байлес. – Он сунул бляху под нос растерянно хлопающему глазами бухгалтеру. – Государственная таможенная служба, отдел по борьбе с контрабандой. У меня к вам несколько вопросов.
– У меня тоже. Это вы заблокировали мой счет?
Ожидая ответа, Ксавьер поднял сигарету с пола и кинул ее в пепельницу. Затем пригладил волосы в попытке успокоиться. Разумеется, он должен был когда-то попасться, это был лишь вопрос времени. Однако агент явился сюда без конвоя и наручников, значит, у него нет ничего, кроме подозрений. И излишняя эмоциональность только повредит. В связи с событиями последних дней Ксавьер стал куда раздражительней, несдержанней, и подобные вспышки ничем хорошим не кончались. Когда он так выходил из себя? Лет пять назад?
– Ваш счет заморожен в связи с распоряжением моего отдела, – снисходительно объяснил агент, с любопытством оглядывая кабинет.
– На каком основании таможня лезет своими лапами в мой счет?
– Неделю назад туда поступила огромная сумма. Мы отслеживаем подобные переводы, и в данном случае…
– Почему вы решили, что это деньги за контрабанду? – перебил Ксавьер.
– Не за сигареты же. – Страж порядка усмехнулся уголком рта. – Они-то у вас легальны и явно не стоят столько, сколько вы получили. Вот специальное распоряжение о блокировке вашего счета до выяснения всех обстоятельств. – Он положил на стол документ.
– Это не будет рассматриваться как доказательство на суде. Вы не имеете права блокировать мой счет…
– Зато это является косвенным доказательством вашей причастности к контрабанде драгоценных металлов, сеньор Санторо. На суде оно, возможно, никакой роли не сыграет, однако это – достаточное основание для приостановки вашей деятельности.
– Тогда я добьюсь того, чтобы вас как следует вздернули за подобное проявление самодеятельности, – жестко сказал Ксавьер. – Попрошу вас покинуть мой кабинет. Немедленно.
– У меня есть вопро…
– Зададите их в суде. Прочь.
Ксавьер закрыл дверь за ушедшим агентом и запустил пальцы в обычно тщательно уложенные волосы. Дело принимало скверный, очень скверный оборот. Пока таможня его не трогала, но если так пойдет и дальше, пострадает не только репутация, над разрушением которой усердно работали родители и самозваный брат.
Счет заблокирован, и никакой возможности рассчитаться с Валентайном Алькарасом больше нет. Амадео был прав, когда сказал, что условия контракта слишком жесткие, без обязательного пункта о форс-мажоре. Только чересчур самоуверенный дурак мог добровольно залезть в эту кабалу. И Ксавьер это сделал. Что из этого следует?
– Анри. – Ксавьер сел за стол и придвинул пепельницу. – Когда при самом хорошем раскладе я получу назад свои деньги?
Бухгалтер с бешеной скоростью листал толстую стопку бумаг, примостившуюся на коленях.
– Пока не закончится расследование, полагаю. Самое меньшее два месяца.
Вот оно. Срок выплаты неустойки в случае нарушения условий договора – одна неделя, ни днем больше. Ксавьер слишком хорошо знал Алькараса, чтобы понять: ждать он не станет. Он попросту раздавит партнера, как муху. И не физически, нет, это было бы слишком просто. Сначала уйдут все партнеры и компаньоны. Затем бизнесмены откажутся заключать новые контракты с таким ненадежным человеком, как он. И в конце концов, все рухнет, не останется даже камушка. При этом самому Алькарасу никаких действий предпринимать не нужно – слухи разносятся быстрее пожара, тем более что к Ксавьеру сейчас приковано внимание многих тысяч человек.
– Спасибо, Анри. Можете идти. Дайте знать, как только что-нибудь прояснится.
Бухгалтер ушел, бесконечно вороша свои бумаги. Ксавьер невидящим взглядом таращился в стену, когда лежащий на столе телефон требовательно завибрировал.
– Это я.
– Здравствуй, Ребекка. Обычно ты сама не звонишь, что-то случилось?
– У меня появилась очень любопытная информация, Ксавьер. Думаю, тебе стоит приехать в мой офис, телефон могут прослушивать, учитывая недавние события.
– Хорошо, буду через десять минут.
Ксавьер сунул мобильник в карман и надел пальто.
– Серджио, машину, немедленно.
Возле здания собралась толпа. Кое у кого виднелись плакаты: «Контрабандист должен сидеть в тюрьме!», «Прочь из нашего города!», «Наказать братоубийцу!». Те, у кого не было плакатов, скандировали самодельные лозунги, вскидывая вверх руки в перчатках. Все обуты, одеты, обогреты. И еще чем-то недовольны. Типичные городские жители, которым невыносимо скучно сидеть на кухне и смотреть сериалы. Дай приказ – и бросятся на любого, лишь бы заклевать, удовлетворить свою жажду крови. Садясь в машину, Ксавьер фыркнул:
– Детский сад. Серджио, поехали. Телеканал «Новости и факты».
Крики становились все громче по мере того, как автомобиль приближался к толпе. Кто-то ударил кулаком в стекло, но не настолько сильно, чтобы разбить. Другой самонадеянный болван выскочил прямо перед капотом, размахивая плакатом: «Убийцам – смерть!».
– Разогнать их, господин Ксавьер? – Серджио надавил на клаксон, и несколько человек испуганно шарахнулись в сторону.
– Не надо, пусть побесятся. – Ксавьер достал телефон. – Ребекка, у меня мало времени. Подготовь информацию заранее.
Возле здания телеканала было пустынно, и на том спасибо. А вот внутри толпился народ. По большей части сотрудники, но среди них то и дело проскальзывали бейджи других теле- и радиокомпаний. Быстрым шагом Ксавьер пересек вестибюль и зашел в служебный лифт. За ним попытался пролезть особенно наглый репортеришка, но Серджио вытеснил его из кабины.
Ребекка грохнула трубку на базу.
– Долго же ты ехал. Видел, что творится по телеканалам? Даже у меня полный бардак, и все из-за тебя, местная ты знаменитость.
– Давай без предисловий, Ребекка, у меня очень мало времени.
Она швырнула папку на стол.
– Твой друг, Амадео Солитарио. – Она схватила запиликавший телефон и гаркнула в трубку. – Я занята!
– Что с ним? Что с Солитарио?
– Прочитай внимательно, но сначала выслушай. Мне поступила информация, что он манипулирует твоей линией, как считает нужным. И уже получил несколько миллионов, о которых тебе, конечно, ничего не известно. Скрывает реальные доходы, представляя в отчетах ложную информацию, нанимает людей, которые подчиняются только ему.
– Быть не может. Нет, – нервно усмехнулся Ксавьер. – Это настолько же вероятно, как и то, что у моих родителей бескорыстные намерения.
– Я сказала, – в голосе Ребекки зазвенела сталь, и она выразительно указала взглядом на папку, – прочитай внимательно документы, которые я тебе отдала. Солитарио тебя надувает. И это факт. Чтобы сохранить высокое положение, которое в последнее время и так пошатнулось, придется выбирать – дружба или бизнес. Хотя, – Ребекка покачала головой, – ответ очевиден.
Ксавьер медленно перелистывал страницы. Ребекка сказала правду – документы содержали ценнейшую информацию, согласно которой Амадео нельзя было держать рядом с собой. Следовало как можно скорее прекратить вести с ним всякие дела, иначе все могло закончиться катастрофой.
– Да. Думаю, ты права. Очевидней некуда. – Ксавьер захлопнул папку и направился к двери. – Что ж, Амадео, кажется, пришла пора с тобой распрощаться.
Амадео, кивнув Серджио, зашел в кабинет Ксавьера. Тот по обыкновению сидел за столом и листал какие-то бумаги. На вошедшего обратил не больше внимания, чем на вездесущую охрану.
– Ксавьер! – Амадео подошел и оперся на стол. – В «Азарино» остановилась Жаклин. И час назад у нас состоялся очень неприятный разговор. Она утверждает, что…
– Меня не волнует то, что она говорит. – Ксавьер не отрывался от изучения документов. – И тебе пора бы перестать обращать внимание на такую ерунду. Лучше ответь на вопрос. Еще неделю назад я заметил, что ты абсолютно не следишь за сроками. Считаешь, что я прощу халатность за нашу с тобой дружбу?
Амадео выпрямился, на лице мелькнуло удивление.
– Не считаешь, что сейчас не самое подходящее время, чтобы заниматься делами?
– Как раз то самое. – Ксавьер захлопнул папку и бросил на край стола к груде таких же, обычно аккуратно сложенных. – Какая-то глупая месть не должна мешать бизнесу. Спрашиваю еще раз: когда ты в последний раз занимался работой? От тебя и вверенной тебе линии сплошные убытки, я трачусь на ее содержание, на перевозку товара, а от тебя никакой прибыли. Что ты можешь сказать?
Амадео все еще ничего не понимал. Два дня назад он предоставил Ксавьеру полный отчет о своей деятельности в южном районе, и тот даже похвалил его за расторопность, особо отметив упорядоченность поставок. Что стряслось на этот раз?
– Не понимаю, о чем ты. С линией все в полном порядке, транспортировка товара осуществляется по графику, как положено, а то, что объем уменьшился – результат встречных…
– Амадео, – Ксавьер откинулся на спинку кресла и вперил в него стальной взгляд, – я, конечно, понимаю, что ты завел со мной дружбу ради бизнеса, но, кажется, в последнее время ты забыл обо всем, кроме как тащить из меня деньги. Ты правда считаешь, что я буду терпеть это ради смазливого личика?
– Ч-что?! – От возмущения Амадео начал заикаться. – Дружба ради бизнеса? Боже, Ксавьер, кто тебе это наплел?
– Никто. – Тот постукивал ручкой по столу. – У меня есть глаза, и я вижу, как отвратительно ты справляешься с порученными делами. Я устал от этого. Транспортировка осуществляется за мой счет, именно поэтому она проходит как положено. А твои люди не работают, и ты позволяешь себе почивать на лаврах. Считаешь, что заполучил контракт – и можно расслабиться? Думаешь, мне нужен такой компаньон? Кажется, пришло время обговорить заново условия сотрудничества.
– Да что на тебя нашло, Ксавьер? – Амадео в отчаянии схватился за голову. – Условия тебя полностью устраивали, так почему сейчас ты ведешь себя так, словно хочешь… – он запнулся, внезапно все осознав, – …хочешь разорвать соглашение?
Тот согласно кивнул.
– Именно. Я не держу рядом с собой бесполезных людей, которые только вытягивают из меня деньги. Никакая дружба не может стоять на пути моего бизнеса. Скажу более доходчиво – я не желаю видеть никчемного красавчика, который два и два сложить не может. Не пора бы вернуться под крыло папочки, чтобы я наконец перестал объяснять людям, что рядом со мной нет никакой женщины в мужском костюме?
Амадео вздрогнул. По коже пробежал неприятный холодок, к горлу подкатил ком. Что за чушь несет Ксавьер? Кто наговорил ему такого?
– Ты… Что ты себе позволяешь? Как смеешь говорить такое? Ты всегда был доволен моей работой, что произошло? И я, черт побери, не женщина!
Ксавьер откровенно расхохотался.
– Правда? Что-то я не вижу ничего мужского, оно вообще у тебя есть? На что ты еще годен, кроме как позировать для обложки журналов? Твой брат был прав – ты безмозглый, смазливый, ни на что не годный отброс.
Как может Ксавьер, его лучший друг говорить такое? С каких пор он так изменил мнение об Амадео? Или… он его никогда и не менял? Мысли вихрем крутились в голове, и ни одну не удавалось поймать. Амадео тряхнул волосами и ударил ладонями по столу.
– Я не знаю, почему ты себя так ведешь, Ксавьер, но прекрати немедленно! Сейчас не та ситуация, чтобы устраивать сцены! Если тебе что-то не нравится, обсудим это после, сейчас возьми себя в руки! Жаклин утверждает, что ты забрал у нее бизнес! Я знаю, что она лжет, но почему ты ничего не делаешь, чтобы это опровергнуть?
– Я уже сказал, – в голосе мужчины звенела сталь. – Мне нет никакого дела до того, что творится за пределами моего бизнеса. Моего, а не Жаклин. Я действительно оставил ее ни с чем. И собираюсь проделать то же самое с «Азар», но ты стоишь у меня на пути. Каким образом я смог бы еще заполучить такой лакомый кусок, кроме как втереться в доверие наивному мальчику, который вот-вот сам принесет мне контрольный пакет акций на блюдце? Лукас был прав, ты только одним способом можешь устроить выгодный контракт. Не желаешь предпринять последнюю попытку?
Если бы Ксавьер ударил его, Амадео бы удивился меньше. Он ошеломленно отступил, широко раскрыв глаза.
– Это… Это уже слишком, Ксавьер. Твоя шутка далеко зашла, и я не желаю больше это выслушивать.
– А что тебе не нравится? Я сказал тебе правду, обрисовал истинное положение дел, – продолжал измываться тот, поднимаясь с кресла. – Компания твоего отца в упадке, ничто ее не спасет, так почему бы не отдать ее мне? Твой последний шанс удержаться на плаву, ведь должен я получить от тебя хоть что-то, если ты не зарабатываешь мне денег? – Он протянул руку и намотал на палец прядь волос Амадео. – Ничего личного, только бизнес…
Амадео размахнулся и ударил Ксавьера кулаком по лицу. Тот, казалось, даже не удивился, хотя из разбитой губы и носа закапала кровь. Дрожа, Амадео отступил к двери, прижавшись к ней спиной.
– Ты! Ты просто отвратителен! А я еще считал тебя своим другом! Н-не смей ко мне прикасаться! Никогда! – Он, не глядя, нащупал ручку и выскочил в коридор.
Пришел в себя он лишь на улице. Сердце бешено колотилось, желудок сводило. Все тело сотрясала дрожь, в груди клокотала ярость, перемешиваясь со злостью и горечью. В голове гулял ветер, тормоша одну-единственную мысль: его предали.
Как он добрался до дома, Амадео плохо помнил. Уже наступил вечер, шел снег. Отовсюду сверкали гирлянды, радостные глаза и улыбки. А у него внутри было пусто, как у куклы.
Пробегавший мимо мальчишка толкнул его, и Амадео рефлекторно схватил его за куртку. Вторая рука метнулась к карману, проверяя там ли бумажник. Тот оказался на месте, но Амадео не понимал, зачем вообще это сделал.
– Вы чего, мистер? – Мальчик удивленно захлопал глазами.
– Ничего, – пробормотал он. – Беги дальше.
Отработанный рефлекс, которому научил его Ксавьер, когда только-только взял над ним шефство. Бывший карманник как никто другой знал приемы уличных мальчишек, а по роду деятельности Амадео приходилось часто бывать в неблагополучных районах.
Сердце снова сжалось. Ксавьер предал его. Хватит думать о нем как о друге.
Охрана у входа склонила головы в знак приветствия, но Амадео даже не взглянул на них, поднимаясь на крыльцо. Толкнул дверь и ступил в полумрак прихожей. Все силы разом ушли, и он прислонился к стене, запустив пальцы в слипшиеся мокрые волосы.
Почему Ксавьер так поступил? Неужели с самого начала планировал прикарманить «Азар» и лишь втирался ему в доверие? Но тогда зачем было расписывать всю свою жизнь, уверяя при этом, что он никому так не верил, как Амадео? Люди, которые слишком много знают, опасны, уж это Ксавьер должен понимать!
