Они сели в машину и уехали. Дверь пустого склада хлопала на ветру.
- Да, господин Мартинес, я чувствую себя хорошо, благодарю вас. – Амадео улыбался в трубку, вычерчивая карандашом круги в раскрытом блокноте. – Как насчет вечера четверга? Отлично, буду вас ждать.
- Пора принять лекарство, ваше высочество, – прошелестел над ухом ехидный голос, и Амадео едва не выронил телефон.
Наскоро попрощавшись, он повернул кресло к стройному китайцу лет тридцати, который протягивал большую кружку какого-то варева.
- Что это? – Он подозрительно принюхался. Пахло приятно.
Цзинь Тао выпрямился, улыбнулся уголками губ и довольно сощурился.
- Отрава. Чтобы ты долго не мучился. Мне, знаешь ли, надоело ухаживать за таким неблагодарным пациентом. Во сколько ты вчера лег спать?
Амадео едва не соврал, но пронизывающий взгляд предупредил его этого не делать.
- Около двух ночи. Но…
Улыбка стала шире. Тонкая рука нырнула за пояс белоснежного ханьфу – национального китайского костюма, другой одежды Цзинь Тао не признавал – и достала прямоугольную лакированную коробочку.
- Знаешь, что это, принц? – ласково проговорил он, поглаживая узорчатую крышку длинными пальцами.
Амадео сглотнул невесть откуда взявшийся в горле ком.
- Иглы.
- Верно. – Цзинь продолжал улыбаться. – А знаешь, куда я их тебе загоню, если продолжишь вести себя, как непослушный ребенок?
Амадео замотал головой. Он не знал и знать не хотел.
- Если не хочешь узнать, то немедленно выпей лекарство и топай в постель. Или я сделаю так, что до полного выздоровления ты не сможешь подняться с кровати вообще, и Мартинесу, или как его там, придется увидеть тебя слабым и беспомощным. Представляешь, как это уронит твой авторитет?
Амадео послушно выпил содержимое кружки (на вкус оно было похоже на жасминовый чай с добавлением лайма) и счел за лучшее последовать приказу врача.
Несмотря на то, что «Азар» все еще находилась в руках Нико Мариано, Ксавьер совершенно справедливо предположил, что неугомонный принц не станет отдыхать и маяться от безделья и тем самым отсрочит выздоровление на неопределенный срок. Поэтому, еще до того, как Амадео выписали из больницы, он нанял молодого энергичного врача – китайца по имени Цзинь Тао. Это был красивый, улыбчивый человек, однако и Амадео, и Ксавьер сразу поняли – шутить он не любит, особенно с тем, что касается здоровья его пациентов. Наибольшее впечатление произвели иглы, которыми он владел в совершенстве, что и продемонстрировал на несчастном Йохане, который имел неосторожность пожаловаться на боли в спине.
Цзинь Тао ревностно следил за тем, чтобы Амадео неукоснительно соблюдал установленный им режим. Вчерашнее неповиновение могло дорого обойтись принцу, но он предпочел не заострять на этом внимание и покорно принять наказание, если таковое последует. В конце концов, Цзинь заботился о нем.
Тео снова начал улыбаться. Он не отходил от Амадео ни на шаг, спал в его кровати, каждый день помогал спускаться к завтраку, перед сном сам читал ему свои любимые книжки. Но иногда в глазах мальчика проскакивала тень прежнего испуга, страх снова потерять отца, и Амадео готов был воскресить Викторию и убить снова за все страдания, что она причинила его семье.
Роза тоже шла на поправку – в первый же день после выписки она устроила разнос охране. Амадео дорого бы отдал за то, чтобы посмотреть на толпу здоровенных быков, виновато потупивших глаза перед старушкой, но на тот момент ему предстояло еще неделю находиться под наблюдением врачей. С Дэвидом все обошлось, повторного приступа не последовало, но он на чем свет стоит костерил Киана, впустившего Викторию в кабинет.
Киан. Амадео часто думал о нем. Куда он пошел, когда Амадео развязал веревки? Он поднялся с такой легкостью, будто был связан всего несколько минут, а не почти две недели. Отменная выносливость, тренированное тело, отточенные навыки – и все для работы на теневую организацию, в существовании которой многие сомневались. Вернулся ли он туда? Жив ли вообще? Вряд ли «Апани» оставила его в живых – предатели долго не живут. Но может, он сумел скрыться?
Амадео сомневался, что когда-нибудь сможет получить ответы на эти вопросы.
Не успел он добраться до кровати, как зазвонил мобильник.
- Да, мсье Бенуа, – ответил он, устраиваясь на подушках. Тео тут же нырнул под одеяло и прижался к отцу.
- Называйте меня просто Реми, мсье Амадео, – ответил приятный мужской голос. – У меня для вас две новости: хорошая и плохая.
- Начните с плохой.
- «Азар» потеряла сразу десять пунктов на рынке акций. Это полнейший крах. Из списка «голубых фишек» ее исключили сегодня утром.
Неутешительная новость, однако, Амадео нисколько не обеспокоила.
- А хорошая?
- Через три дня состоится первое слушание по делу о неуплате налогов. Обвиняемый – Нико Мариано. Мне удалось добиться срочного заседания, так что через пару недель он отправится туда, куда заслужил. На оправдательный приговор можно не рассчитывать.
- Великолепно. Реми, не знаю, как выразить вам свою благодарность.
- Не берите в голову. Для меня это чрезвычайно интересный случай. Как ваше самочувствие?
- Гораздо лучше. Но Цзинь Тао каждые полчаса клянется вытрясти из меня душу, так что даже не знаю, удастся ли мне выжить.
Реми рассмеялся.
Доусон уже второй час пялился на свое отражение в отполированной до блеска барной стойке. Крайне любезный бармен по малейшему знаку подливал еще и еще, блики ламп периодически сливались в одно большое пятно. Затем он вскидывал голову, и все проходило.
Этот пацан! Уже в сотый раз Доусон мыслями возвращался к ссоре, произошедшей в кабинете генерального директора. Дурные воспоминания заставляли щеки и уши краснеть, грудь теснило. Он понятия не имел, кто разболтал Солитарио обо всем, но теперь ему было стыдно. Да! Стыдно! Хотелось уйти в подполье и не возвращаться, пока все не забудут этот позор.
- Налей еще, – потребовал он.
Джо тут же исполнил просьбу. В прошлый раз этот тип много чего интересного выболтал, красавчику крайне пригодилась эта информация. Может, еще что расскажет? Но сегодня посетитель был не склонен болтать, разве что бурчать себе под нос одно и то же вот уже на протяжении двух часов.
Все время, прошедшее с той ссоры, Доусон не находил себе места. Он убеждал себя, что поступил, как должно, иного выхода не было, но не мог прекратить прокручивать в голове возможные варианты выхода из той поганой ситуации. Как можно было избежать позора? Как можно было сохранить «Токен», не прибегая к такой низости как шантаж? Как?..
Еще и чертово покушение только усугубляло чувство вины, несмотря на то, что Доусон был к нему непричастен, с какой стороны ни глянь. Но почему он уже которую неделю напивается в этом чертовом баре, и еще в паре десятков таких же? Почему никак не может смириться со своим предательством?
- Ты сделал все, что мог, – пробулькал он, намочив губы виски. – Все.
- Лучше подумайте о том, чего вы не сделали, Роберт, – прозвучал рядом мягкий голос.
Доусон вздрогнул и облился напитком.
- Вот же. – Он поморщился. Жена снова устроит скандал, что от него воняет спиртным, но чья эта вина?
Амадео неловко забрался на высокий табурет и, пристроив трость рядом, оперся локтями на стойку. Джо моментально материализовал перед ним стакан и с напряженной улыбкой осведомился:
- Вам как всегда?
- Мой врач убьет меня, но да. – Амадео едва заметно улыбнулся. – И не смотри на меня так, Джо, я в порядке.
- Я бы обнял тебя, парень, да боюсь, переломаю кости, – проворчал бармен и украдкой вытер глаза. Вид Амадео совершенно выбил его из колеи: бледное лицо, темные тени под глазами. Рубашка была застегнута наглухо, но даже так из-под нее виднелись бинты, белыми змеями обвивающие шею. Каждое движение давалось ему с трудом, однако он сохранял непроницаемое выражение лица, и только одному Богу было известно, какую боль он испытывал.
- Хуже, чем есть, ты все равно не сделаешь, Джо, – ответил ему Амадео с той же призрачной улыбкой.
Доусон слушал этот диалог с недоумением, а затем и с яростью. Так вот кто выболтал Солитарио всю исповедь!
- Похоже, вы с этим барменом неплохие друзья.– В голос выплеснулся весь сарказм, на который он был способен.
- У меня много друзей, Роберт.
Сочетание вежливого тона и обращения по имени еще больше взбесили бывшего директора «Токена».
- Зачем вы пришли? – с вызовом спросил он. – Мы расстались на ужасной ноте, и…
- Вот именно. – Амадео глотнул чистого виски и поставил стакан на салфетку. – Но я не искал вас, Роберт – просто это один из моих любимых баров.
Все трое понимали, что это заведомая ложь. Джо невзначай похлопал себя по карману фартука и поймал ответную улыбку Амадео.
- Ладно. – Доусон с такой силой оттолкнул от себя стакан, что тот едва не соскользнул со стойки. – Так зачем же вы случайно пришли сегодня в этот бар?
- Я хочу, чтобы вы снова стали акционером «Азар», – негромко произнес Амадео. – И одним из директоров в совете.
Доусон опешил. Он ждал чего угодно: продолжения скандала, может быть, даже извинений, но только не этого.
- Позвольте, – фыркнул он. – Помнится, пару недель тому назад «Азар» перешла под управление Мариано. Так куда же мне возвращаться?
Амадео искоса глянул на него, бинты на шее едва заметно натянулись. Доусона снова кольнула вина – но он же здесь ни при чем! Что за идиотское чувство, будто он тоже участвовал в этом кошмаре?
- Вы и правда считали, что я так просто расстанусь с компанией Кристофа Солитарио?
Доусону послышался скрытый упрек – он-то пустил все на самотек, в результате чего великий «Токен» рухнул в пыль да там и остался. Это его разозлило. Как смеет этот напыщенный мальчишка тыкать его носом в ошибки прошлого?
- Предлагаешь мне вернуться? – вскинулся Доусон. – Унижаться, прося принять меня обратно, как блудного сына?
- Никто не говорил об унижении, Роберт.
- И на основании чего мне возвращаться?! «Токен» уничтожен, а я…
- «Токен» в скором времени к вам вернется.
- …я просто позволил ему забрать мое детище, мое создание, мое… – Медленно, очень медленно до разума Доусона дошел смысл слов Амадео. Замолчав, он уставился на него, пьяно моргая. – Что?
- «Токен» скоро к вам вернется, – повторил Амадео. – До того времени постарайтесь привести в порядок все дела, связанные с ним. Как-никак вы все еще управляющий директор. Насчет вашего возвращения – я слов на ветер не бросаю. Я очень дорожил нашими отношениями и готов их возобновить. Не торопитесь. – Он поднялся, едва не зацепив неловким движением стакан с недопитым виски, и положил на стойку несколько купюр. – Подумайте на трезвую голову. Уверен, решение вы примете верное.
Йохан то и дело бросал взгляд, полный боли, в зеркало заднего вида. Лицо Амадео было спокойно, но в глазах застыло страдание – после памятной прогулки до склада Ксавьера врачи категорически запретили ему вставать, но Амадео сей запрет регулярно нарушал, за что теперь расплачивался. Визит в бар даром не прошел – теперь движениями он больше походил на деревянную куклу, чем на человека.
Разве кто-то в состоянии остановить этого упертого принца? Йохан подавил вздох. Еще в тюрьме он изучил друга и знал, что спорить бесполезно. Только Санторо мог бы его остановить, но почему-то не стал. Напротив, сидел рядом и с задумчивым видом глядел на проносящееся за окном автомобиля море – они ехали вдоль набережной.
Вскоре Йохан нажал на тормоз и вышел из машины. Со всей осторожностью помог выбраться Амадео – лицо друга на мгновение исказилось от боли, но тут же вернулось к непроницаемой маске. Он оперся на трость, которую вложил ему в руку Ксавьер, и медленно, но уверенно пошагал к гостинице. Йохан так и порывался помочь, но Ксавьер бросил на него предостерегающий взгляд.
Стеклянные двери разъехались в стороны, и жизнь «Азарино» на несколько мгновений остановилась.
Все до единого взгляды персонала устремились на Амадео. Он же, словно не замечая их, вошел в холл. Трость с резиновым наконечником мягко постукивала по мраморному полу. Служащий осторожно снял с его плеч плащ, и Амадео приветливо кивнул ему и улыбнулся.
Эта улыбка разбила оцепенение. Снова застрекотали девушки на ресепшене, носильщики подхватили забытые чемоданы. Жизнь гостиницы, замершая при появлении вернувшегося короля, забурлила с новой силой, на всех без исключения лицах засияли улыбки.
- Ты произвел фурор, принц, – шепнул Ксавьер. – Только посмотри, будто все страдали от жажды, а ты дал им воды.
- Я сейчас хлопнусь в обморок, и весь эффект сойдет на нет. – Амадео так же невозмутимо прошествовал к лифту, сопровождаемый радостными взглядами, и только когда дверцы закрылись и кабина заскользила вверх, позволил себе привалиться к плечу Йохана. Лицо заблестело от выступившего пота.
- Не успел получить нагоняй за распитие алкоголя в захолустном баре, как снова сбегаешь из дома. – Ксавьер следил за красным огоньком сменяющихся этажей. – Если хоть одна из ран откроется, твой врач с меня шкуру спустит.
- Я в порядке. – Амадео выпрямился. Он заметно побледнел, но держался твердо.
Чилли расхаживала туда-сюда у номера люкс на седьмом этаже. В движениях чувствовалась нервозность, и при виде Амадео она на мгновение потеряла самообладание – в глазах блеснули слезы, нижняя губа дрогнула. Впрочем, она тут же справилась с собой, и Амадео мысленно восхитился. Что бы ни случилось, Чилли всегда сохраняла хладнокровие и ясность мышления.
- Нико Мариано здесь, – доложила она ровным, без намека на дрожь голосом. – Не выходит уже несколько дней, только заказывает еду. Как вы? – спросила она уже тише.
- Все хорошо. – Он тепло улыбнулся. – Болит ужасно, но самое страшное уже позади.
- Я бы обняла вас, да боюсь сделать еще больнее. – Она едва сдерживала слезы, но на улыбку ответила. – Поэтому терпите до вашего выздоровления.
Она вставила карточку в прорезь у двери, и та, пиликнув, открылась. Амадео шагнул в номер. Ксавьер, Йохан и Чилли остались снаружи.
В номере царил полумрак. Свет проникал только сквозь неплотно задернутые шторы, в углах собрались тени. Журнальный столик был завален мятыми конвертами, рваными бумагами и остатками трапезы – судя по всему, не единственной. Похоже, что Мариано забился в номер люкс, как крыса в нору, как только узнал, что Амадео жив.
В кресле рядом со столиком еле уместился светлый ком. Лишь несколько прядей волос высовывалось из-под одеяла, все остальное скрывалось внутри самодельного кокона.
Амадео прошел к окну и отодвинул штору, пусть это и стоило ему взрыва боли. В комнату хлынул дневной свет, кокон зашевелился и пробурчал что-то, наверняка требовал закрыть обратно. Амадео отвернулся от окна.
- Здравствуйте, Нико.
Тот поднял голову и заморгал, силясь разглядеть Амадео, черным силуэтом застывшего в прямоугольнике света. Как только он понял, кто перед ним, в водянистых глазах мелькнул страх. Нет, даже не страх, а животный ужас. Впрочем, Мариано тут же совладал с собой и выпрямился в кресле. На губах заиграла самодовольная усмешка.
- Здравствуйте, Солитарио. Рад видеть вас в здравии, пусть и не совсем добром.
Амадео пропустил приветствие мимо ушей. При виде Мариано в душе моментально поднялась злость. Одновременно
Глава 8. Джекпот
- Да, господин Мартинес, я чувствую себя хорошо, благодарю вас. – Амадео улыбался в трубку, вычерчивая карандашом круги в раскрытом блокноте. – Как насчет вечера четверга? Отлично, буду вас ждать.
- Пора принять лекарство, ваше высочество, – прошелестел над ухом ехидный голос, и Амадео едва не выронил телефон.
Наскоро попрощавшись, он повернул кресло к стройному китайцу лет тридцати, который протягивал большую кружку какого-то варева.
- Что это? – Он подозрительно принюхался. Пахло приятно.
Цзинь Тао выпрямился, улыбнулся уголками губ и довольно сощурился.
- Отрава. Чтобы ты долго не мучился. Мне, знаешь ли, надоело ухаживать за таким неблагодарным пациентом. Во сколько ты вчера лег спать?
Амадео едва не соврал, но пронизывающий взгляд предупредил его этого не делать.
- Около двух ночи. Но…
Улыбка стала шире. Тонкая рука нырнула за пояс белоснежного ханьфу – национального китайского костюма, другой одежды Цзинь Тао не признавал – и достала прямоугольную лакированную коробочку.
- Знаешь, что это, принц? – ласково проговорил он, поглаживая узорчатую крышку длинными пальцами.
Амадео сглотнул невесть откуда взявшийся в горле ком.
- Иглы.
- Верно. – Цзинь продолжал улыбаться. – А знаешь, куда я их тебе загоню, если продолжишь вести себя, как непослушный ребенок?
Амадео замотал головой. Он не знал и знать не хотел.
- Если не хочешь узнать, то немедленно выпей лекарство и топай в постель. Или я сделаю так, что до полного выздоровления ты не сможешь подняться с кровати вообще, и Мартинесу, или как его там, придется увидеть тебя слабым и беспомощным. Представляешь, как это уронит твой авторитет?
Амадео послушно выпил содержимое кружки (на вкус оно было похоже на жасминовый чай с добавлением лайма) и счел за лучшее последовать приказу врача.
Несмотря на то, что «Азар» все еще находилась в руках Нико Мариано, Ксавьер совершенно справедливо предположил, что неугомонный принц не станет отдыхать и маяться от безделья и тем самым отсрочит выздоровление на неопределенный срок. Поэтому, еще до того, как Амадео выписали из больницы, он нанял молодого энергичного врача – китайца по имени Цзинь Тао. Это был красивый, улыбчивый человек, однако и Амадео, и Ксавьер сразу поняли – шутить он не любит, особенно с тем, что касается здоровья его пациентов. Наибольшее впечатление произвели иглы, которыми он владел в совершенстве, что и продемонстрировал на несчастном Йохане, который имел неосторожность пожаловаться на боли в спине.
Цзинь Тао ревностно следил за тем, чтобы Амадео неукоснительно соблюдал установленный им режим. Вчерашнее неповиновение могло дорого обойтись принцу, но он предпочел не заострять на этом внимание и покорно принять наказание, если таковое последует. В конце концов, Цзинь заботился о нем.
Тео снова начал улыбаться. Он не отходил от Амадео ни на шаг, спал в его кровати, каждый день помогал спускаться к завтраку, перед сном сам читал ему свои любимые книжки. Но иногда в глазах мальчика проскакивала тень прежнего испуга, страх снова потерять отца, и Амадео готов был воскресить Викторию и убить снова за все страдания, что она причинила его семье.
Роза тоже шла на поправку – в первый же день после выписки она устроила разнос охране. Амадео дорого бы отдал за то, чтобы посмотреть на толпу здоровенных быков, виновато потупивших глаза перед старушкой, но на тот момент ему предстояло еще неделю находиться под наблюдением врачей. С Дэвидом все обошлось, повторного приступа не последовало, но он на чем свет стоит костерил Киана, впустившего Викторию в кабинет.
Киан. Амадео часто думал о нем. Куда он пошел, когда Амадео развязал веревки? Он поднялся с такой легкостью, будто был связан всего несколько минут, а не почти две недели. Отменная выносливость, тренированное тело, отточенные навыки – и все для работы на теневую организацию, в существовании которой многие сомневались. Вернулся ли он туда? Жив ли вообще? Вряд ли «Апани» оставила его в живых – предатели долго не живут. Но может, он сумел скрыться?
Амадео сомневался, что когда-нибудь сможет получить ответы на эти вопросы.
Не успел он добраться до кровати, как зазвонил мобильник.
- Да, мсье Бенуа, – ответил он, устраиваясь на подушках. Тео тут же нырнул под одеяло и прижался к отцу.
- Называйте меня просто Реми, мсье Амадео, – ответил приятный мужской голос. – У меня для вас две новости: хорошая и плохая.
- Начните с плохой.
- «Азар» потеряла сразу десять пунктов на рынке акций. Это полнейший крах. Из списка «голубых фишек» ее исключили сегодня утром.
Неутешительная новость, однако, Амадео нисколько не обеспокоила.
- А хорошая?
- Через три дня состоится первое слушание по делу о неуплате налогов. Обвиняемый – Нико Мариано. Мне удалось добиться срочного заседания, так что через пару недель он отправится туда, куда заслужил. На оправдательный приговор можно не рассчитывать.
- Великолепно. Реми, не знаю, как выразить вам свою благодарность.
- Не берите в голову. Для меня это чрезвычайно интересный случай. Как ваше самочувствие?
- Гораздо лучше. Но Цзинь Тао каждые полчаса клянется вытрясти из меня душу, так что даже не знаю, удастся ли мне выжить.
Реми рассмеялся.
Доусон уже второй час пялился на свое отражение в отполированной до блеска барной стойке. Крайне любезный бармен по малейшему знаку подливал еще и еще, блики ламп периодически сливались в одно большое пятно. Затем он вскидывал голову, и все проходило.
Этот пацан! Уже в сотый раз Доусон мыслями возвращался к ссоре, произошедшей в кабинете генерального директора. Дурные воспоминания заставляли щеки и уши краснеть, грудь теснило. Он понятия не имел, кто разболтал Солитарио обо всем, но теперь ему было стыдно. Да! Стыдно! Хотелось уйти в подполье и не возвращаться, пока все не забудут этот позор.
- Налей еще, – потребовал он.
Джо тут же исполнил просьбу. В прошлый раз этот тип много чего интересного выболтал, красавчику крайне пригодилась эта информация. Может, еще что расскажет? Но сегодня посетитель был не склонен болтать, разве что бурчать себе под нос одно и то же вот уже на протяжении двух часов.
Все время, прошедшее с той ссоры, Доусон не находил себе места. Он убеждал себя, что поступил, как должно, иного выхода не было, но не мог прекратить прокручивать в голове возможные варианты выхода из той поганой ситуации. Как можно было избежать позора? Как можно было сохранить «Токен», не прибегая к такой низости как шантаж? Как?..
Еще и чертово покушение только усугубляло чувство вины, несмотря на то, что Доусон был к нему непричастен, с какой стороны ни глянь. Но почему он уже которую неделю напивается в этом чертовом баре, и еще в паре десятков таких же? Почему никак не может смириться со своим предательством?
- Ты сделал все, что мог, – пробулькал он, намочив губы виски. – Все.
- Лучше подумайте о том, чего вы не сделали, Роберт, – прозвучал рядом мягкий голос.
Доусон вздрогнул и облился напитком.
- Вот же. – Он поморщился. Жена снова устроит скандал, что от него воняет спиртным, но чья эта вина?
Амадео неловко забрался на высокий табурет и, пристроив трость рядом, оперся локтями на стойку. Джо моментально материализовал перед ним стакан и с напряженной улыбкой осведомился:
- Вам как всегда?
- Мой врач убьет меня, но да. – Амадео едва заметно улыбнулся. – И не смотри на меня так, Джо, я в порядке.
- Я бы обнял тебя, парень, да боюсь, переломаю кости, – проворчал бармен и украдкой вытер глаза. Вид Амадео совершенно выбил его из колеи: бледное лицо, темные тени под глазами. Рубашка была застегнута наглухо, но даже так из-под нее виднелись бинты, белыми змеями обвивающие шею. Каждое движение давалось ему с трудом, однако он сохранял непроницаемое выражение лица, и только одному Богу было известно, какую боль он испытывал.
- Хуже, чем есть, ты все равно не сделаешь, Джо, – ответил ему Амадео с той же призрачной улыбкой.
Доусон слушал этот диалог с недоумением, а затем и с яростью. Так вот кто выболтал Солитарио всю исповедь!
- Похоже, вы с этим барменом неплохие друзья.– В голос выплеснулся весь сарказм, на который он был способен.
- У меня много друзей, Роберт.
Сочетание вежливого тона и обращения по имени еще больше взбесили бывшего директора «Токена».
- Зачем вы пришли? – с вызовом спросил он. – Мы расстались на ужасной ноте, и…
- Вот именно. – Амадео глотнул чистого виски и поставил стакан на салфетку. – Но я не искал вас, Роберт – просто это один из моих любимых баров.
Все трое понимали, что это заведомая ложь. Джо невзначай похлопал себя по карману фартука и поймал ответную улыбку Амадео.
- Ладно. – Доусон с такой силой оттолкнул от себя стакан, что тот едва не соскользнул со стойки. – Так зачем же вы случайно пришли сегодня в этот бар?
- Я хочу, чтобы вы снова стали акционером «Азар», – негромко произнес Амадео. – И одним из директоров в совете.
Доусон опешил. Он ждал чего угодно: продолжения скандала, может быть, даже извинений, но только не этого.
- Позвольте, – фыркнул он. – Помнится, пару недель тому назад «Азар» перешла под управление Мариано. Так куда же мне возвращаться?
Амадео искоса глянул на него, бинты на шее едва заметно натянулись. Доусона снова кольнула вина – но он же здесь ни при чем! Что за идиотское чувство, будто он тоже участвовал в этом кошмаре?
- Вы и правда считали, что я так просто расстанусь с компанией Кристофа Солитарио?
Доусону послышался скрытый упрек – он-то пустил все на самотек, в результате чего великий «Токен» рухнул в пыль да там и остался. Это его разозлило. Как смеет этот напыщенный мальчишка тыкать его носом в ошибки прошлого?
- Предлагаешь мне вернуться? – вскинулся Доусон. – Унижаться, прося принять меня обратно, как блудного сына?
- Никто не говорил об унижении, Роберт.
- И на основании чего мне возвращаться?! «Токен» уничтожен, а я…
- «Токен» в скором времени к вам вернется.
- …я просто позволил ему забрать мое детище, мое создание, мое… – Медленно, очень медленно до разума Доусона дошел смысл слов Амадео. Замолчав, он уставился на него, пьяно моргая. – Что?
- «Токен» скоро к вам вернется, – повторил Амадео. – До того времени постарайтесь привести в порядок все дела, связанные с ним. Как-никак вы все еще управляющий директор. Насчет вашего возвращения – я слов на ветер не бросаю. Я очень дорожил нашими отношениями и готов их возобновить. Не торопитесь. – Он поднялся, едва не зацепив неловким движением стакан с недопитым виски, и положил на стойку несколько купюр. – Подумайте на трезвую голову. Уверен, решение вы примете верное.
Йохан то и дело бросал взгляд, полный боли, в зеркало заднего вида. Лицо Амадео было спокойно, но в глазах застыло страдание – после памятной прогулки до склада Ксавьера врачи категорически запретили ему вставать, но Амадео сей запрет регулярно нарушал, за что теперь расплачивался. Визит в бар даром не прошел – теперь движениями он больше походил на деревянную куклу, чем на человека.
Разве кто-то в состоянии остановить этого упертого принца? Йохан подавил вздох. Еще в тюрьме он изучил друга и знал, что спорить бесполезно. Только Санторо мог бы его остановить, но почему-то не стал. Напротив, сидел рядом и с задумчивым видом глядел на проносящееся за окном автомобиля море – они ехали вдоль набережной.
Вскоре Йохан нажал на тормоз и вышел из машины. Со всей осторожностью помог выбраться Амадео – лицо друга на мгновение исказилось от боли, но тут же вернулось к непроницаемой маске. Он оперся на трость, которую вложил ему в руку Ксавьер, и медленно, но уверенно пошагал к гостинице. Йохан так и порывался помочь, но Ксавьер бросил на него предостерегающий взгляд.
Стеклянные двери разъехались в стороны, и жизнь «Азарино» на несколько мгновений остановилась.
Все до единого взгляды персонала устремились на Амадео. Он же, словно не замечая их, вошел в холл. Трость с резиновым наконечником мягко постукивала по мраморному полу. Служащий осторожно снял с его плеч плащ, и Амадео приветливо кивнул ему и улыбнулся.
Эта улыбка разбила оцепенение. Снова застрекотали девушки на ресепшене, носильщики подхватили забытые чемоданы. Жизнь гостиницы, замершая при появлении вернувшегося короля, забурлила с новой силой, на всех без исключения лицах засияли улыбки.
- Ты произвел фурор, принц, – шепнул Ксавьер. – Только посмотри, будто все страдали от жажды, а ты дал им воды.
- Я сейчас хлопнусь в обморок, и весь эффект сойдет на нет. – Амадео так же невозмутимо прошествовал к лифту, сопровождаемый радостными взглядами, и только когда дверцы закрылись и кабина заскользила вверх, позволил себе привалиться к плечу Йохана. Лицо заблестело от выступившего пота.
- Не успел получить нагоняй за распитие алкоголя в захолустном баре, как снова сбегаешь из дома. – Ксавьер следил за красным огоньком сменяющихся этажей. – Если хоть одна из ран откроется, твой врач с меня шкуру спустит.
- Я в порядке. – Амадео выпрямился. Он заметно побледнел, но держался твердо.
Чилли расхаживала туда-сюда у номера люкс на седьмом этаже. В движениях чувствовалась нервозность, и при виде Амадео она на мгновение потеряла самообладание – в глазах блеснули слезы, нижняя губа дрогнула. Впрочем, она тут же справилась с собой, и Амадео мысленно восхитился. Что бы ни случилось, Чилли всегда сохраняла хладнокровие и ясность мышления.
- Нико Мариано здесь, – доложила она ровным, без намека на дрожь голосом. – Не выходит уже несколько дней, только заказывает еду. Как вы? – спросила она уже тише.
- Все хорошо. – Он тепло улыбнулся. – Болит ужасно, но самое страшное уже позади.
- Я бы обняла вас, да боюсь сделать еще больнее. – Она едва сдерживала слезы, но на улыбку ответила. – Поэтому терпите до вашего выздоровления.
Она вставила карточку в прорезь у двери, и та, пиликнув, открылась. Амадео шагнул в номер. Ксавьер, Йохан и Чилли остались снаружи.
В номере царил полумрак. Свет проникал только сквозь неплотно задернутые шторы, в углах собрались тени. Журнальный столик был завален мятыми конвертами, рваными бумагами и остатками трапезы – судя по всему, не единственной. Похоже, что Мариано забился в номер люкс, как крыса в нору, как только узнал, что Амадео жив.
В кресле рядом со столиком еле уместился светлый ком. Лишь несколько прядей волос высовывалось из-под одеяла, все остальное скрывалось внутри самодельного кокона.
Амадео прошел к окну и отодвинул штору, пусть это и стоило ему взрыва боли. В комнату хлынул дневной свет, кокон зашевелился и пробурчал что-то, наверняка требовал закрыть обратно. Амадео отвернулся от окна.
- Здравствуйте, Нико.
Тот поднял голову и заморгал, силясь разглядеть Амадео, черным силуэтом застывшего в прямоугольнике света. Как только он понял, кто перед ним, в водянистых глазах мелькнул страх. Нет, даже не страх, а животный ужас. Впрочем, Мариано тут же совладал с собой и выпрямился в кресле. На губах заиграла самодовольная усмешка.
- Здравствуйте, Солитарио. Рад видеть вас в здравии, пусть и не совсем добром.
Амадео пропустил приветствие мимо ушей. При виде Мариано в душе моментально поднялась злость. Одновременно
