- Потом, – оборвал Ксавьер. Собственный голос глухо отдавался в голове. – Его нужно на воздух.
Он подхватил Амадео на руки, и тут земля ушла из-под ног.
Пыль была повсюду.
Забивала дыхательные пути, застилала глаза, скрипела на коже. Не давала пошевелиться. Ксавьер пытался разглядеть хоть что-то, но вокруг была только темнота, под веки и в горло набилась вездесущая пыль.
Закашлявшись, он уткнулся лицом во что-то мягкое. Волосы, длинные волосы. Принц?
Да, это был он. Когда на них рухнул похоронный дом, Ксавьер не выпустил Амадео, а крепче прижал к себе. Но что, черт побери, произошло?
Он толкнул руками завал над собой, и тот неожиданно легко поддался. Выбравшись наружу, Ксавьер протер глаза и осмотрелся.
Улица Седрос превратилась в ад.
Там, где раньше стояли одно- и двухэтажные дома, магазины, конторы, теперь остались только развалины, по которым бродили серые от пыли люди. Их глаза ничем не отличались от глаз принца несколько минут назад.
Пустота.
Скоро она заполнится ужасом и болью.
Ксавьер отбросил в сторону обломки и вытащил принца наружу. Тело плохо слушалось, мимоходом он отметил рваную рану на левой ноге, но боли не чувствовал. Шок, скоро пройдет, а пока нужно позаботиться об Амадео.
Он подхватил принца на руки и, с трудом пробираясь между завалами, вытащил его на открытое пространство. Звуки постепенно возвращались, он слышал крики боли, плач детей и знакомый голос.
- Энрике! Энрике!!
Ксавьер опустил Амадео на землю и увидел Рауля, распластавшегося на краю гигантской трещины – того, что осталось от половины похоронного дома. Он тянул руку вниз и громко звал брата.
На дне расселины распластался Энрике.
Ксавьер с первого взгляда понял, что тот мертв. Вокруг головы расползлось кровавое пятно, уже впитавшееся в серую землю, и что-то розовое. Высота была не такой большой, но, падая, он расколол голову о каменистый выступ.
- Энрике!!! – вопил Рауль, бессильно сжимая правую, покалеченную руку. В скрюченных пальцах был зажат обрывок рукава.
Это землетрясение назвали самым сильным после катастрофы 1985 года. Оно оценивалось в восемь баллов по шкале Рихтера и повлекло за собой кошмарные разрушения и гибель семи тысяч человек. Ксавьеру повезло – крыша похоронного дома давно нуждалась в ремонте, балки были изъедены термитами и весили не настолько много, чтобы убить. Он отделался раной на ноге, на которую наложили семь швов, ссадиной на лбу и небольшим сотрясением. Принц – удивительное дело! – практически не пострадал, по крайней мере, физически. Йохан, гнавшийся за Хесусом, оказался на узкой улице, и его едва не завалило обломками рухнувших по обеим сторонам зданий, и Цзинь, ругаясь по-китайски, два часа вытаскивал из его спины многочисленные щепки и осколки бетона. Йохан матерился в подушку, но, вспоминая кошмарные шрамы на спине Амадео, терпеливо сносил мучения и даже не просил обезболивающего, хотя дергало ужасно.
Правая рука Рауля покоилась на перевязи. Пытаясь вытащить брата, он еще больше повредил ее, и теперь не мог вообще ничего ей делать.
Похороны Энрике на общем фоне трагедии прошли незаметно.
На следующий день после них все собрались на вилле Мигеля. Рауль принял соболезнования от Гонсалеса и Переса, но старался держаться в стороне. За обедом Ксавьер коротко обрисовал ситуацию, сказав, что настоящим стукачом оказался Хесус Гальярдо. Заведомая ложь, Амадео точно это знал – Энрике сам признался, когда рассказывал историю Лучиано, но от правды никому пользы не было.
Амадео пришлось рассказать Раулю, что случилось с Лучиано на самом деле. Скрывать не имело смысла – Хесус достаточно наболтал об этом там, в похоронном доме. Оба они решили ничего не говорить дону Грегорио – ни к чему ворошить прошлое и пробуждать боль, с которой пожилой дон только-только начал справляться.
Хесус бесследно исчез. Возможно, погиб под завалами, но Ксавьер склонялся к тому, что он скрылся, как крыса, в трущобах Мехико. В любом случае, в одиночку он ничего не мог сделать и опасности никакой не представлял. Однако Ксавьер настоял на том, чтобы продолжить поиски – не хотел оставлять ни малейшего риска того, что принца снова похитят и попытаются убить.
- Рад наконец познакомиться с вами, сеньор Солитарио. – Гонсалес пожал Амадео руку. – Наслышан. И рад, что вам удалось выбраться из этой передряги живым.
- Я тоже. – Амадео бледно улыбнулся, отвечая на рукопожатие. Выглядел он смертельно уставшим: в ушах постоянно звучал крик Тео и смех Флавио – в наушник Хесус включил звук с того самого видео, где мальчику ломали пальцы, записав его на повтор. Амадео не мог спокойно спать и то и дело хватался за телефон, чтобы позвонить сыну. Только услышав его голос, ненадолго успокаивался.
До вылета оставалось три дня. Цзинь настоял, чтобы Амадео как следует отдохнул, прежде чем показываться дома в таком виде, и пичкал его успокоительным. Худо-бедно помогало.
- С бандой Флавио покончено, как и договаривались, – сообщил Перес, закуривая сигару. – Из тех пятерых остался только Бернардо, он под стражей. – Он искоса глянул на Амадео. – Не понимаю, почему вы попросили оставить его в живых.
- Свои причины, – коротко улыбнулся он. – Вы допросили его?
- Разумеется. Признался, что работал на Хесуса Гальярдо, который и бросил клич по картелям. На самом деле я впервые о нем слышу, мне предложения принести вашу прекрасную голову не поступало. – Перес широко улыбнулся. – Полагаю, это была осознанная провокация для Рауля, чтобы под шумок устранить и его.
- А Хесус?
- Хесуса Гальярдо ищет вся Мексика, – хохотнул Гонсалес. – Стоило только заикнуться о том, что он – осведомитель УБН, и все встали на уши. Скоро вашего парня привяжут к мотоциклам и развезут на все четыре стороны.
Рауль поежился, но промолчал. Столько лет этот человек был рядом с Энрике, потом – рядом с ним. Его советы всегда были дельными и, несмотря на грубое поведение, ему доверяли. Но этот подонок убил Катарину! Ради того, чтобы заставить Рауля сложить с себя полномочия главы, чтобы вернуть власть Энрике и в конце концов забрать картель себе, он убил его сестру, черт возьми!
После похорон Рауль наконец открыл папку с медицинскими документами Катарины, стремясь чем-то занять себя. И среди прочего нашел лист с согласием на отключение от аппарата, подписанный Хесусом Гальярдо. Как родственник он имел на это право. И сделал это в тот день, когда Рауль валялся в той же больнице без сознания.
Чертов pendejo !
С таким уровнем доверия Рауль совсем не годился для наркобизнеса и был счастлив, что передал картель Санторо. Что, впрочем, не отменяло того факта, что тот собирался сдать Энрике картелям.
- Знай я, во что это выльется, никогда бы не позволил тебе сунуться в Мексику, – сказал Амадео. – Из-за меня ты чуть не остался без уха.
Он, Ксавьер и Рауль сидели в патио виллы Мигеля. Ксавьер пил виски, Амадео ограничился лимонадом – Цзинь пообещал убить его, если увидит со спиртным во время лечения. Рауль пить отказался. Он сидел, сгорбившись, правая рука лежала на перевязи, пальцами левой он нервно барабанил по колену.
- И что бы ты делал? – насмешливо спросил Ксавьер, нарочито теребя пластырь – пуля оставила царапину, хотя крови было много. – Выбирался бы сам? Тогда, боюсь, я бы никогда не увидел тебя живым.
- Ты меня недооцениваешь, – с деланной обидой произнес Амадео. – Отец любил повторять, что деньги – еще не все. Главное – связи. – Он с улыбкой отсалютовал Лоренцо, который неподалеку болтал о чем-то с Йоханом и Кианом.
Именно Лоренцо был одним из тех пилотов, что забрали Ксавьера и компанию с осажденной виллы Альваро Гонсалеса. Мигель связался с ним вскоре после того, как он привез Амадео, и нанял для «опасной, но интересной работы», спросив только, умеет ли тот пилотировать вертолет. Лоренцо ответил согласием, тем более ему посулили щедрую оплату. Но знай он, кого на самом деле придется спасать, денег не взял бы вообще, как он горячо уверял Амадео.
- Не могу не согласиться с господином Солитарио, – хмыкнул Ксавьер. – Мудрый человек.
- Что произошло между вами и Энрике? – спросил Рауль. В красной рубашке, нахохлившись, он походил на обиженного попугая. – Почему вы так его возненавидели, что готовы были сдать картелям?
- Это не ненависть, – ответил Ксавьер, аккуратно взбалтывая виски. – Глаз за глаз. Предательство за предательство. По крайней мере, я именно так оправдал бы себя в молодости. Но сейчас мне было необходимо вернуть Амадео.
- Я не о том спросил! – Рауль стиснул пальцы левой руки в кулак.
- Я знаю. – Ксавьер задумчиво смотрел вдаль. – Знаю.
Уже два месяца Ксавьер жил на асьенде Гальярдо. Он практически избавился от наркотической зависимости, не без помощи Энрике – у того был большой опыт в подобных делах. Как он объяснял, многие из людей, имеющих дело с наркотиками, срываются, но это не повод разбрасываться ценными кадрами. В наркобизнесе и так слишком мало тех, кому ты можешь доверять, а если убивать каждого второго за употребление, можно вылететь в трубу. Поэтому за каждого работника он бился до последнего. Если тот ни в какую не хотел покончить с пагубной привычкой, то Энрике разбирался с ним весьма жестко, тем самым устрашая молодняк, чтобы даже не думали прикасаться к наркоте. По крайней мере, пока работают на него.
- Даже самый верный человек может за дозу сдать тебя властям, – говорил Энрике. – Это не психология. Это физическая зависимость, против которой голосу разума трудно устоять. Если человек не хочет спасать себя сам, тут бессилен даже я.
Ксавьер хотел. Он быстро понял, что едва не погиб, и если бы не Энрике Гальярдо, который подобрал его на улице, то безымянные братские могилы получили бы еще одно гниющее тело. Он с детства не любил, когда усилия пропадали зря, поэтому всеми силами старался избавиться от демона, крепко севшего на плечи.
И зловредного беса удалось прогнать. Ксавьер больше не вздрагивал, когда видел упакованный в брикеты для отправки наркотик, не чесал локти, не кусал губы до крови. Начал нормально питаться и заниматься спортом, вытесняя мысли о дозе далеко на периферию сознания. Окончательно избавиться от них пока не удавалось, но все впереди. Он смог преодолеть физическую зависимость, сможет и психологическую.
И ему во многом помогал Энрике. Он применял те же методы, что и со своими людьми, он был жесток, но справедлив. Поощрял за успехи и лишал привилегий за промахи. Ксавьеру нравилось, как с ним обращаются – он терпеть не мог, когда его жалели и давали «конфетки» просто так. И Энрике, зная это, даже не пытался действовать подобным образом.
Пока Ксавьера не назначали официальным помощником, но без работы он все равно не остался. У него обнаружился талант к прокладыванию безопасных маршрутов, и он мог целыми днями сидеть над картами Мексики и чертить изломанные линии. Он придумал прятать товар в грузовиках так, что его невозможно было найти, а также пропитывать пакеты специальным раствором, чтобы закупорить запах травы внутри. Ни одна полицейская собака не унюхала бы ее. Энрике поражался его идеям, не зная, кем Ксавьер был до того, как скатился на самое дно, и частенько хвалил, давая более сложные и интересные задания.
Однажды Ксавьер услышал, как Энрике на кого-то кричит. Заинтересовавшись, он прокрался к библиотеке и прислушался.
- Какое, к черту, изобразительное искусство, Рауль?! – вопил тот. – Как ты мог перевестись?! Я специально устроил тебя на факультет бизнеса и торговых отношений, чтобы ты имел хоть какое-то понятие о том, чем я занимаюсь! Будешь выкладывать из травы икебаны или, chinga tu madre, все же научишься продавать ее?! Ах ты не хочешь? Тут ничем помочь не могу. Придется. Немедленно переведись обратно и не имей мне мозги!
Он швырнул трубку на круглый столик и устало растянулся в кресле.
- Чертов сопляк, – бормотал он. – Можно подумать, я делаю это для себя. Посмотрю я, как ты запоешь, когда у тебя кончатся деньги!
- Что-то случилось? – Ксавьер осторожно подошел и поднял сброшенную с полки в горячке разговора книгу. Это оказался «Зорро» Исабель Альенде. Смешно было подумать, что это любимая книга хозяина могущественного картеля, но тем не менее так и было. Энрике не был лишен некоторой романтической составляющей.
- Младший брат, – ответил Энрике, даже не взглянув на книгу в руках Ксавьера. – Вдалбливаю в его пустую голову, что нужно избрать профессию полезней, чем какой-то там вшивый художник – не слушает.
- А у него есть талант?
- Не особо. – Энрике фыркнул. – Я это не со зла говорю, он действительно рисует так себе, но мечты своей не оставляет. Заявил, что хочет открыть картинную галерею, представляешь?
- Художник и владелец галереи – разные профессии. – Ксавьер пожал плечами. – Тем более галереей тоже надо управлять, навыки не повредят ему и в вашем бизнесе.
Энрике кивнул и улыбнулся.
- А ты прав. Всегда поднимаешь мне настроение. Как смотришь на то, чтобы проехаться до бара и выпить пива?
- Я только за. – Ксавьер поставил книжку на полку, еле втиснув ее между двумя другими.
Они крепко подружились. Два месяца – слишком малый срок, чтобы довериться кому-то на сто процентов, но Энрике рискнул и сделал Ксавьера своей правой рукой. Хесус ворчал, что негоже давать такое важное место уличному наркоману, пусть и бывшему, но глава картеля был непреклонен. Он видел, на что способен Ксавьер, и какие выгоды это сулит им обоим.
Но в один прекрасный день все переменилось.
Ксавьер взлетел по ступенькам на второй этаж и радостно ворвался в кабинет Энрике. Только ему позволялась такая вольность – на всех остальных, даже на своего родственника Хесуса Энрике обычно рявкал, чтобы убирались к чертям.
- У меня получилось! – крикнул он. – Контракт на…
В кабинете было пусто, но Ксавьер не удивился. Скорей всего, Энрике в библиотеке – все свободное время он торчал там, утверждая, что книги успокаивают мысли. Кубарем скатившись вниз, Ксавьер распахнул двери.
- Дон Энрике!
Тот сидел в любимом кресле, вертел в руке бокал с коньяком и даже не повернул головы в его сторону.
- Дон Энрике. – Ксавьер подошел ближе. – Мне удалось заключить контракт, теперь мы увеличим наше влияние и в соседнем штате…
Он замолк. На столике рядом с Энрике лежал набор юного наркомана: ложка, пакет с белым порошком, два одноразовых шприца в упаковке, резиновая трубка и зажигалка.
- Дон Энри…
- Это твое?
- Нет. – Ксавьер даже не пытался скрыть недоумения. – Не мое.
- Тогда что это делало в твоей комнате?
Ксавьер опешил.
- В моей комнате?
- Прекрати повторять, как попугай! – Энрике грохнул бокал на столик и поднялся. – Это было найдено в твоей комнате, очень хорошо припрятанное. Ты опять взялся за старое, Ксавьер? Знаешь, чем это чревато, и все равно начал колоться снова?
Ксавьер вскипел от возмущения.
- Вот! – крикнул он, вытягивая руки вперед. – Посмотрите сами, они чистые! Я не прикасался к этой дряни два месяца, с того самого момента, как вы привезли меня сюда!
- Это ничего не меняет, – отмахнулся Энрике. – Будто не знаешь, что колоться можно не только сюда. Куда ты делаешь уколы? – Он обошел кругом. – В бедро? Под колено? Снимай штаны!
- Не буду! – рявкнул Ксавьер. – Я считал, вы мне доверяете...
- Ладно.
Он подхватил Амадео на руки, и тут земля ушла из-под ног.
Пыль была повсюду.
Забивала дыхательные пути, застилала глаза, скрипела на коже. Не давала пошевелиться. Ксавьер пытался разглядеть хоть что-то, но вокруг была только темнота, под веки и в горло набилась вездесущая пыль.
Закашлявшись, он уткнулся лицом во что-то мягкое. Волосы, длинные волосы. Принц?
Да, это был он. Когда на них рухнул похоронный дом, Ксавьер не выпустил Амадео, а крепче прижал к себе. Но что, черт побери, произошло?
Он толкнул руками завал над собой, и тот неожиданно легко поддался. Выбравшись наружу, Ксавьер протер глаза и осмотрелся.
Улица Седрос превратилась в ад.
Там, где раньше стояли одно- и двухэтажные дома, магазины, конторы, теперь остались только развалины, по которым бродили серые от пыли люди. Их глаза ничем не отличались от глаз принца несколько минут назад.
Пустота.
Скоро она заполнится ужасом и болью.
Ксавьер отбросил в сторону обломки и вытащил принца наружу. Тело плохо слушалось, мимоходом он отметил рваную рану на левой ноге, но боли не чувствовал. Шок, скоро пройдет, а пока нужно позаботиться об Амадео.
Он подхватил принца на руки и, с трудом пробираясь между завалами, вытащил его на открытое пространство. Звуки постепенно возвращались, он слышал крики боли, плач детей и знакомый голос.
- Энрике! Энрике!!
Ксавьер опустил Амадео на землю и увидел Рауля, распластавшегося на краю гигантской трещины – того, что осталось от половины похоронного дома. Он тянул руку вниз и громко звал брата.
На дне расселины распластался Энрике.
Ксавьер с первого взгляда понял, что тот мертв. Вокруг головы расползлось кровавое пятно, уже впитавшееся в серую землю, и что-то розовое. Высота была не такой большой, но, падая, он расколол голову о каменистый выступ.
- Энрике!!! – вопил Рауль, бессильно сжимая правую, покалеченную руку. В скрюченных пальцах был зажат обрывок рукава.
Это землетрясение назвали самым сильным после катастрофы 1985 года. Оно оценивалось в восемь баллов по шкале Рихтера и повлекло за собой кошмарные разрушения и гибель семи тысяч человек. Ксавьеру повезло – крыша похоронного дома давно нуждалась в ремонте, балки были изъедены термитами и весили не настолько много, чтобы убить. Он отделался раной на ноге, на которую наложили семь швов, ссадиной на лбу и небольшим сотрясением. Принц – удивительное дело! – практически не пострадал, по крайней мере, физически. Йохан, гнавшийся за Хесусом, оказался на узкой улице, и его едва не завалило обломками рухнувших по обеим сторонам зданий, и Цзинь, ругаясь по-китайски, два часа вытаскивал из его спины многочисленные щепки и осколки бетона. Йохан матерился в подушку, но, вспоминая кошмарные шрамы на спине Амадео, терпеливо сносил мучения и даже не просил обезболивающего, хотя дергало ужасно.
Правая рука Рауля покоилась на перевязи. Пытаясь вытащить брата, он еще больше повредил ее, и теперь не мог вообще ничего ей делать.
Похороны Энрике на общем фоне трагедии прошли незаметно.
На следующий день после них все собрались на вилле Мигеля. Рауль принял соболезнования от Гонсалеса и Переса, но старался держаться в стороне. За обедом Ксавьер коротко обрисовал ситуацию, сказав, что настоящим стукачом оказался Хесус Гальярдо. Заведомая ложь, Амадео точно это знал – Энрике сам признался, когда рассказывал историю Лучиано, но от правды никому пользы не было.
Амадео пришлось рассказать Раулю, что случилось с Лучиано на самом деле. Скрывать не имело смысла – Хесус достаточно наболтал об этом там, в похоронном доме. Оба они решили ничего не говорить дону Грегорио – ни к чему ворошить прошлое и пробуждать боль, с которой пожилой дон только-только начал справляться.
Хесус бесследно исчез. Возможно, погиб под завалами, но Ксавьер склонялся к тому, что он скрылся, как крыса, в трущобах Мехико. В любом случае, в одиночку он ничего не мог сделать и опасности никакой не представлял. Однако Ксавьер настоял на том, чтобы продолжить поиски – не хотел оставлять ни малейшего риска того, что принца снова похитят и попытаются убить.
- Рад наконец познакомиться с вами, сеньор Солитарио. – Гонсалес пожал Амадео руку. – Наслышан. И рад, что вам удалось выбраться из этой передряги живым.
- Я тоже. – Амадео бледно улыбнулся, отвечая на рукопожатие. Выглядел он смертельно уставшим: в ушах постоянно звучал крик Тео и смех Флавио – в наушник Хесус включил звук с того самого видео, где мальчику ломали пальцы, записав его на повтор. Амадео не мог спокойно спать и то и дело хватался за телефон, чтобы позвонить сыну. Только услышав его голос, ненадолго успокаивался.
До вылета оставалось три дня. Цзинь настоял, чтобы Амадео как следует отдохнул, прежде чем показываться дома в таком виде, и пичкал его успокоительным. Худо-бедно помогало.
- С бандой Флавио покончено, как и договаривались, – сообщил Перес, закуривая сигару. – Из тех пятерых остался только Бернардо, он под стражей. – Он искоса глянул на Амадео. – Не понимаю, почему вы попросили оставить его в живых.
- Свои причины, – коротко улыбнулся он. – Вы допросили его?
- Разумеется. Признался, что работал на Хесуса Гальярдо, который и бросил клич по картелям. На самом деле я впервые о нем слышу, мне предложения принести вашу прекрасную голову не поступало. – Перес широко улыбнулся. – Полагаю, это была осознанная провокация для Рауля, чтобы под шумок устранить и его.
- А Хесус?
- Хесуса Гальярдо ищет вся Мексика, – хохотнул Гонсалес. – Стоило только заикнуться о том, что он – осведомитель УБН, и все встали на уши. Скоро вашего парня привяжут к мотоциклам и развезут на все четыре стороны.
Рауль поежился, но промолчал. Столько лет этот человек был рядом с Энрике, потом – рядом с ним. Его советы всегда были дельными и, несмотря на грубое поведение, ему доверяли. Но этот подонок убил Катарину! Ради того, чтобы заставить Рауля сложить с себя полномочия главы, чтобы вернуть власть Энрике и в конце концов забрать картель себе, он убил его сестру, черт возьми!
После похорон Рауль наконец открыл папку с медицинскими документами Катарины, стремясь чем-то занять себя. И среди прочего нашел лист с согласием на отключение от аппарата, подписанный Хесусом Гальярдо. Как родственник он имел на это право. И сделал это в тот день, когда Рауль валялся в той же больнице без сознания.
Чертов pendejo !
С таким уровнем доверия Рауль совсем не годился для наркобизнеса и был счастлив, что передал картель Санторо. Что, впрочем, не отменяло того факта, что тот собирался сдать Энрике картелям.
- Знай я, во что это выльется, никогда бы не позволил тебе сунуться в Мексику, – сказал Амадео. – Из-за меня ты чуть не остался без уха.
Он, Ксавьер и Рауль сидели в патио виллы Мигеля. Ксавьер пил виски, Амадео ограничился лимонадом – Цзинь пообещал убить его, если увидит со спиртным во время лечения. Рауль пить отказался. Он сидел, сгорбившись, правая рука лежала на перевязи, пальцами левой он нервно барабанил по колену.
- И что бы ты делал? – насмешливо спросил Ксавьер, нарочито теребя пластырь – пуля оставила царапину, хотя крови было много. – Выбирался бы сам? Тогда, боюсь, я бы никогда не увидел тебя живым.
- Ты меня недооцениваешь, – с деланной обидой произнес Амадео. – Отец любил повторять, что деньги – еще не все. Главное – связи. – Он с улыбкой отсалютовал Лоренцо, который неподалеку болтал о чем-то с Йоханом и Кианом.
Именно Лоренцо был одним из тех пилотов, что забрали Ксавьера и компанию с осажденной виллы Альваро Гонсалеса. Мигель связался с ним вскоре после того, как он привез Амадео, и нанял для «опасной, но интересной работы», спросив только, умеет ли тот пилотировать вертолет. Лоренцо ответил согласием, тем более ему посулили щедрую оплату. Но знай он, кого на самом деле придется спасать, денег не взял бы вообще, как он горячо уверял Амадео.
- Не могу не согласиться с господином Солитарио, – хмыкнул Ксавьер. – Мудрый человек.
- Что произошло между вами и Энрике? – спросил Рауль. В красной рубашке, нахохлившись, он походил на обиженного попугая. – Почему вы так его возненавидели, что готовы были сдать картелям?
- Это не ненависть, – ответил Ксавьер, аккуратно взбалтывая виски. – Глаз за глаз. Предательство за предательство. По крайней мере, я именно так оправдал бы себя в молодости. Но сейчас мне было необходимо вернуть Амадео.
- Я не о том спросил! – Рауль стиснул пальцы левой руки в кулак.
- Я знаю. – Ксавьер задумчиво смотрел вдаль. – Знаю.
Уже два месяца Ксавьер жил на асьенде Гальярдо. Он практически избавился от наркотической зависимости, не без помощи Энрике – у того был большой опыт в подобных делах. Как он объяснял, многие из людей, имеющих дело с наркотиками, срываются, но это не повод разбрасываться ценными кадрами. В наркобизнесе и так слишком мало тех, кому ты можешь доверять, а если убивать каждого второго за употребление, можно вылететь в трубу. Поэтому за каждого работника он бился до последнего. Если тот ни в какую не хотел покончить с пагубной привычкой, то Энрике разбирался с ним весьма жестко, тем самым устрашая молодняк, чтобы даже не думали прикасаться к наркоте. По крайней мере, пока работают на него.
- Даже самый верный человек может за дозу сдать тебя властям, – говорил Энрике. – Это не психология. Это физическая зависимость, против которой голосу разума трудно устоять. Если человек не хочет спасать себя сам, тут бессилен даже я.
Ксавьер хотел. Он быстро понял, что едва не погиб, и если бы не Энрике Гальярдо, который подобрал его на улице, то безымянные братские могилы получили бы еще одно гниющее тело. Он с детства не любил, когда усилия пропадали зря, поэтому всеми силами старался избавиться от демона, крепко севшего на плечи.
И зловредного беса удалось прогнать. Ксавьер больше не вздрагивал, когда видел упакованный в брикеты для отправки наркотик, не чесал локти, не кусал губы до крови. Начал нормально питаться и заниматься спортом, вытесняя мысли о дозе далеко на периферию сознания. Окончательно избавиться от них пока не удавалось, но все впереди. Он смог преодолеть физическую зависимость, сможет и психологическую.
И ему во многом помогал Энрике. Он применял те же методы, что и со своими людьми, он был жесток, но справедлив. Поощрял за успехи и лишал привилегий за промахи. Ксавьеру нравилось, как с ним обращаются – он терпеть не мог, когда его жалели и давали «конфетки» просто так. И Энрике, зная это, даже не пытался действовать подобным образом.
Пока Ксавьера не назначали официальным помощником, но без работы он все равно не остался. У него обнаружился талант к прокладыванию безопасных маршрутов, и он мог целыми днями сидеть над картами Мексики и чертить изломанные линии. Он придумал прятать товар в грузовиках так, что его невозможно было найти, а также пропитывать пакеты специальным раствором, чтобы закупорить запах травы внутри. Ни одна полицейская собака не унюхала бы ее. Энрике поражался его идеям, не зная, кем Ксавьер был до того, как скатился на самое дно, и частенько хвалил, давая более сложные и интересные задания.
Однажды Ксавьер услышал, как Энрике на кого-то кричит. Заинтересовавшись, он прокрался к библиотеке и прислушался.
- Какое, к черту, изобразительное искусство, Рауль?! – вопил тот. – Как ты мог перевестись?! Я специально устроил тебя на факультет бизнеса и торговых отношений, чтобы ты имел хоть какое-то понятие о том, чем я занимаюсь! Будешь выкладывать из травы икебаны или, chinga tu madre, все же научишься продавать ее?! Ах ты не хочешь? Тут ничем помочь не могу. Придется. Немедленно переведись обратно и не имей мне мозги!
Он швырнул трубку на круглый столик и устало растянулся в кресле.
- Чертов сопляк, – бормотал он. – Можно подумать, я делаю это для себя. Посмотрю я, как ты запоешь, когда у тебя кончатся деньги!
- Что-то случилось? – Ксавьер осторожно подошел и поднял сброшенную с полки в горячке разговора книгу. Это оказался «Зорро» Исабель Альенде. Смешно было подумать, что это любимая книга хозяина могущественного картеля, но тем не менее так и было. Энрике не был лишен некоторой романтической составляющей.
- Младший брат, – ответил Энрике, даже не взглянув на книгу в руках Ксавьера. – Вдалбливаю в его пустую голову, что нужно избрать профессию полезней, чем какой-то там вшивый художник – не слушает.
- А у него есть талант?
- Не особо. – Энрике фыркнул. – Я это не со зла говорю, он действительно рисует так себе, но мечты своей не оставляет. Заявил, что хочет открыть картинную галерею, представляешь?
- Художник и владелец галереи – разные профессии. – Ксавьер пожал плечами. – Тем более галереей тоже надо управлять, навыки не повредят ему и в вашем бизнесе.
Энрике кивнул и улыбнулся.
- А ты прав. Всегда поднимаешь мне настроение. Как смотришь на то, чтобы проехаться до бара и выпить пива?
- Я только за. – Ксавьер поставил книжку на полку, еле втиснув ее между двумя другими.
Они крепко подружились. Два месяца – слишком малый срок, чтобы довериться кому-то на сто процентов, но Энрике рискнул и сделал Ксавьера своей правой рукой. Хесус ворчал, что негоже давать такое важное место уличному наркоману, пусть и бывшему, но глава картеля был непреклонен. Он видел, на что способен Ксавьер, и какие выгоды это сулит им обоим.
Но в один прекрасный день все переменилось.
Ксавьер взлетел по ступенькам на второй этаж и радостно ворвался в кабинет Энрике. Только ему позволялась такая вольность – на всех остальных, даже на своего родственника Хесуса Энрике обычно рявкал, чтобы убирались к чертям.
- У меня получилось! – крикнул он. – Контракт на…
В кабинете было пусто, но Ксавьер не удивился. Скорей всего, Энрике в библиотеке – все свободное время он торчал там, утверждая, что книги успокаивают мысли. Кубарем скатившись вниз, Ксавьер распахнул двери.
- Дон Энрике!
Тот сидел в любимом кресле, вертел в руке бокал с коньяком и даже не повернул головы в его сторону.
- Дон Энрике. – Ксавьер подошел ближе. – Мне удалось заключить контракт, теперь мы увеличим наше влияние и в соседнем штате…
Он замолк. На столике рядом с Энрике лежал набор юного наркомана: ложка, пакет с белым порошком, два одноразовых шприца в упаковке, резиновая трубка и зажигалка.
- Дон Энри…
- Это твое?
- Нет. – Ксавьер даже не пытался скрыть недоумения. – Не мое.
- Тогда что это делало в твоей комнате?
Ксавьер опешил.
- В моей комнате?
- Прекрати повторять, как попугай! – Энрике грохнул бокал на столик и поднялся. – Это было найдено в твоей комнате, очень хорошо припрятанное. Ты опять взялся за старое, Ксавьер? Знаешь, чем это чревато, и все равно начал колоться снова?
Ксавьер вскипел от возмущения.
- Вот! – крикнул он, вытягивая руки вперед. – Посмотрите сами, они чистые! Я не прикасался к этой дряни два месяца, с того самого момента, как вы привезли меня сюда!
- Это ничего не меняет, – отмахнулся Энрике. – Будто не знаешь, что колоться можно не только сюда. Куда ты делаешь уколы? – Он обошел кругом. – В бедро? Под колено? Снимай штаны!
- Не буду! – рявкнул Ксавьер. – Я считал, вы мне доверяете...
- Ладно.
