- Хорошо. – Кивнула я в ответ, а после он сразу же удалился, оставив меня одну немного раздосадованную от своих же накрученных, грустных мыслей.
Подошла к застекленной двери, открыла ее, и мне в лицо тут же ударил прохладный морской ветерок. Ворвавшись внутрь комнаты, она бесцеремонно стала поддувать свисающие с потолка атласные занавески, игриво раскачивая их то в одну сторону, то в другую. Прикрыв обратно дверь, я открыла два противоположных друг другу окна, села за стол и стала наблюдать за морским пейзажем.
Все как перед моим съемным домиком, будто я сейчас нахожусь прямо возле своего дома: то же бескрайнее море, тот же песок, те же медленно выступающие и отступающие волны, тот же приятный свежий ветерок.
Ах, как же прекрасно находиться в полном одиночестве и довольствоваться лишь одним окружающим тебя видом.
Но одиночество длилось недолго, вернулся управляющий, а вместе с ним молоденькая служанка – светловолосая девушка, лет девятнадцати – двадцати, с двумя аккуратными косичками и милыми веснушками на курносом личико. При виде меня, девушка улыбнулась, сделала что-то вроде реверанса и поставила на стол поднос с чем-то очень вкусно пахнущим.
- Госпожа, что-нибудь еще желаете? – спросила служанка тихим, немного детским голоском.
Я посмотрела на накрытый перед собой стол: тарелка легкого салата «Цезарь», запечённый с сыром картофель и куриное филе, я могу предположить, с грибами и консервированными ананасами, стакан свежевыжатого апельсинового сока и чашечка свежезаваренного зеленого чая. А на десерт фруктовый чизкейк. И девушка еще спрашивает меня, желаю ли я еще что-то?
- Нет, спасибо. – Сдержанно улыбаясь, поблагодарила я служанку, хотя у самой в это время желудок уже начал торжествовать, в предвкушении отведать все эти вкусности.
- Приятного вам аппетита. – Любезно пожелал управляющий дома, и незаметно подмигнул служанке, подав знак выходить из комнаты.
Я еще раз поблагодарила за ужин, и как только за ними закрылась дверь, тут же принялась сметать все со стола, забыв о всяких правилах этикета за столом.
К черту правила. Сейчас я совершенно одна, мне не перед кем демонстрировать умение владеть столовыми приборами. И сказать по правде, я совершенно не умею различать вилки, ложки и ножи по своим предназначениям. Супы я ем ложкой, второе вилкой, и мне сейчас все равно, в какой руке держать нож. Вкус блюда от этого не меняется.
Покончив с ужином, я еще где-то полчаса посидела, поглядела на море, потом вернулась обратно в свою комнату.
Меня никто не оповещал, что делать дальше. Времени на часах уже девять вечера, я обошла все многочисленные комнаты этого дома, вдоль и поперек, досконально изучив все их углы, а Глеба все еще не было.
Что ж, ничего другого мне не остается, как верно и предано ожидать возвращение своего хозяина, как Хатико из фильма Лассе Халльстрёма.
Я сидела на кровати в полнейшей темноте, так и не включив свет, смяла под себя колени и с волнением ожидала возвращения Глеба, то и дело прислушиваясь к каждому звуку шагов доносящемуся из коридора. И каждый раз натыкалась на проходящих мимо слуг.
К одиннадцати часам вечера в доме настала полнейшая тишина. Кажется, даже прислуга вся отправилась спать. Будто в доме не спала лишь я одна и мои буйные таракашки в голове.
Уже стало клонить ко сну, как вдруг снаружи послышался скрип открывающихся механических ворот. Я вскочила с кровати и бросилась к окну: в ворота въезжает чёрный джип. Нет никакого сомнения, что в машине сидит Глеб.
Да, мое предположение оказалось верным: из джипа выходит Глеб и твердой, неторопливой походкой, в окружении двух рослых мужчин в костюмах, направляется в дом.
Мое сердце ускорилось в биение. Мысли, ранее сложенные аккуратно по полочкам, в эту же секунду отправились блуждать по неизвестности. Я растерялась, не знаю, что делать дальше. Идти к нему или он сам придет ко мне? Подожду.
Включила свет. Посмотрела на свое отражение в зеркале: лицо требует освежить косметику, а помятое за этот вечер платье уже не годится для дальнейшего ношения.
Первым делом метнулась в гардеробную, стаскивая с себя черное вечернее платье, надетое на меня Марией еще днем. Тут же передо мною предстает вопрос: а что надеть? Другое вечернее платье? Хм. Довольно неуместно облачаться в вечерний наряд в такое позднее для сна время. Неожиданно в глаза бросается короткий, шелковый халатик, приятного, нежно-фиолетового цвета. Думаю, это самый верный наряд, в котором я могу предстать перед Глебом.
На белое кружевное белье набрасываю халат, на ноги надеваю серебристые босоножки на шпильках, освежаю на лице косметику, и против правил Марии, распускаю волосы и выхожу из комнаты.
Сердце не перестает учащенно биться. В пустом, освещенном тусклым светом коридоре слышались лишь два звука, оба из которых издавала я – это биение моего сердца и глухое постукивание моих каблуков. Все остальное было полностью поглощено тишиной.
Добравшись до лестницы, я остановилась и прислушалась. На первом этаже дома стояла полнейшая тишина, а вот на другом крыле дома второго этажа, из одного из комнат вдруг донесся короткий, приглушенной звон стекла.
«Должно быть, Глеб сейчас в одном из этих комнат….» - решила я для себя и отправилась на его поиски.
Аккуратно, бесшумно открыла первую дверь – это была гостевая комната. Никого. Другая дверь привела меня в библиотеку, где также никого не оказалось. Открыв третью дверь, уже более действенно и решительно, я сразу же застыла на месте, при виде Глеба, сидящем в углу комнаты, освещенном лишь тусклым светом настенного светильника. Сидел он на кресле возле бильярдного стола, в расслабленной позе, откинувшись всем телом на мягкую спинку кресла и широко расставив ноги; на нем была одета белоснежная рубашка, с расстегнутыми сверху пуговицами, обнажая тем самым мускулистую, немного покрытую темными волосами грудь, черные классические брюки, и рядом, на ручке кресла висел им снятый пиджак. Засучив рукава по локоть, он сидел со стаканом алкоголя, могу предположить, пил он виски или бренди.
Я же, так и стояла в дверях, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, не отрывая своего бесстыжего взгляда от голой мужской груди, пока вдруг не оказалась незамеченной.
- Подойди. – Произнес он хриплым, осипшим от терпкого алкоголя голосом, все в той же расслабленной позе и со стаканом в руке.
Глубоко вздохнув, я неуверенно сделала шаг от двери, потом еще два шага, а вскоре, словно под гипнозом, очутилась перед ним. А он в свою очередь не сделал ни единого движения: его слегка прищуренный взгляд был довольно холодным, не выражал никакой эмоции – ни дружеской предрасположенности, ни приветливой теплоты, он все это время смотрел на меня как-то лениво, без какого на то желания, сначала на голые колени, потом взгляд плавно поднялся к моему халату и скользнул к вырезу декольте, откуда немного выглядывал белоснежный кружев бюстгальтера. Я замерла на месте, боясь даже пошевелиться, не то чтобы спрятать из вида торчащее нижнее белье. От его пронизывающего взгляда я не могу даже ровно дышать, мое дыхание то и дело обрывается, и сердце готово выпрыгнуть из груди.
Что со мной происходит? Почему мое тело так реагирует на этого мужчину? Он всего лишь очередной мой клиент, и только. Так чего я боюсь?
- Расстегни халат. – Вдруг последовал от него приказ.
По моей спине прошелся холодок, будто кто-то сейчас провел прохладной ладонью по коже, заставляя мурашек разбегаться по всему телу. Нарастающее волнение сотрясало все мое тело.
- Как вам будет угодно. – Я попыталась сказать это бодро, чтобы разрядить накаленную атмосферу, но вышло только хуже, как-то нелепо, как-то не в свое время.
Дрожащими пальцами развязала узел пояса, а после, распахнув халат, сбросила его на пол, возле кресла, на котором по-прежнему, без движения восседал Глеб.
- Повернись. – Последовал следующий приказ.
Послушно повернулась, спиной ощущая на себе его пристальный взгляд.
Прошло около минуты. Он молчал. Не дожидаясь следующей команды, так же, стоя перед ним спиной, я стала медленно, раздеваться, уверенная, что прямо сейчас он смотрит на меня.
Стянула с плеча одну бретельку бюстгальтера, потом другую, и таким же медленным движением стала расстегивать застежку на спине.
Избавившись от верхнего белья, я бросила его прямо на бильярдный стол, и снова повернулась к нему лицом.
Меня моментально бросило в жар, стоило поймать его жгучий взгляд на своих обнаженных грудях. Он продолжал неотрывно смотреть на мои груди, то на одну, то на другую, потом сделал глоток из стакана, а после его взгляд уже устремился на мои крошечные кружевные трусики.
Я поняла, что он хочет, чтобы я сделала. Но я не стала этого делать, а вместо этого я уверенно подошла к креслу, вплотную остановившись возле него. Не стесняясь своей наготы, не боясь ошибиться в его желаниях, я опустилась перед ним на колени и тут же пустила руки ему между ног.
Глеб не ожидал от меня таких решительных действий, что даже немного вздрогнул, ощутив через брюки мои руки на своем затвердевшем члене.
Его ощутимая дрожь по телу дала мне сигнал продолжить дальше. Глядя ему в глаза, я медленно стала расстегивать молнию на брюках. А он впервые поставил стакан на стол, разместив обе руки по ручкам кресла, и замер в ожидании.
Да, он желал, чтобы я сделала ему минет. И я выполнила желание хозяина.
Аккуратно притронулась пальцами к затвердевшему, вытянувшему органу, я преподнесла его ко рту. В этот самый момент он дернулся, желая поскорее оказаться внутри. Но я не торопилась, желая растянуть время как можно дольше. Чем дольше ожидания, тем слаще окажется наслаждение.
Смиряя свое возбуждение, я тихонечко коснулась языком до кончика члена. Он снова дернулся, а из груди Глеба вырвался тихий стон. Да, я на верном пути.
Глеб запрокинул голову назад с мучительной гримасой на лице, а я тем временем продолжила, коснувшись еще пару раз языком по головке, а после уже полностью взяла его в рот.
Движение ускорялось, из груди мужчины вырывался еще один тихий стон, как вдруг он крепко схватил мою руку, дав сигнал - сию же секунду остановиться. Я остановилась. Подняла на него глаза. Он смотрел на меня, его глаза при тусклом свете казались еще темнее, и снова никаких эмоций. Лишь пленившая страсть лежала в его взгляде.
Я поняла, что это еще не конец. Он ждет. Но чего-то другого.
Медленно поднялась с пола, и все так же, не отрывая от него своего взгляда, я отошла назад. Подошла к бильярдному столу, медленным движением руки и выгибая тело стянула с себя свои крошечные, намокшие от сильнейшего возбуждения трусики, а потом, не долго думая, ловко запрыгнула на стол.
Глеб все это время не сводил с меня своего пристального взгляда. На его лице я прочитала сильнейшее желание прямо сейчас и прямо здесь овладеть мною, он держался из последних сил, чтобы сию секунду не напрыгнуть на меня, как беспощадный хищник на свою жертву. Но он по-прежнему держался, сидел на кресле и наслаждался перед собой видом обнаженного женского тела.
Но я и сама уже была возбуждена до предела. Я хотела ощутить его в себе, не когда-нибудь, а прямо сейчас, прямо на этом столе!
Тело дрожало от мучительной жажды, внизу живота защемило так, будто у меня год не было никакого мужчины.
Нет, он и правду на меня действует как-то по-особенному. Никогда прежде я еще не хотела так сильно мужчину. Глеб для меня, словно афродизиак, сильнейший возбудитель для моего тела. Я беспомощна перед ним, он лишает меня всякой воли и контроля над собой .
И я сама позвала его к себе: раздвинула ноги, обнажив гладко выбритый лобок.
Минут две мы сидели и смотрели друг на друга. Я ждала его, а он тянул время: снова взял в руки стакан с крепким алкоголем, неторопливо сделал пару глотков, и только потом встал.
Словно завороженная, не отрывая глаз, я наблюдала за тем, как мужчина уверенно снимает с себя брюки, носки, черные облегающие трусы…. Меня бросило в жар, будто вся бурлящая по венам кровь собралась на моем лице, придав ему яркий багровый цвет.
Я продолжаю сидеть на столе, всем своим видом заманивая к себе возбужденного мужчину.
Глеб не стал раздеваться полностью, оставил на себе лишь рубашку, расстегнув ее, он обнажил ярко выделяющийся пресс на животе и крепкие мускулы на груди. При виде его обнаженного тела, в моем животе запорхали бабочки, и захлестнула новая волна возбуждения.
Теперь он играл со мной. Зная, как сильно я сейчас возбуждена, он не торопился ко мне подходить, его движения были медлительными, неторопливыми; он прекрасно знал, что делал.
И чем ближе он подходил, тем сильнее билось мое сердце: один шаг и пять моих биений. Еще немного, и сердце точно выскочит из груди.
И вот он подошел, встал совсем рядом, ко мне вплотную. Все это время он смотрел мне в глаза и читал меня, мои эмоции, мои желания. Выражение лица по-прежнему оставалось холодным и неприступным. Я не могу прочесть его в ответ. Он, его желания, мысли остаются для меня загадкой. Что он сейчас чувствует, о чем думает, какое у него сложилось обо мне впечатление – все это было мне важным. Именно сейчас. В эту самую минуту.
Хочется доставить ему как можно больше удовольствия, чтобы он не пожалел о своем выборе взять меня к себе в качестве наложницы.
Поддавшись порыву чувств и отбросив все мысли в сторону, я откинула голову назад и чувственно выгнула спину. Крепко зажмурив глаза, я молча стала ожидать следующие действия от Глеба.
Он коснулся пальцами моей головы, кончика уха, подбородка. Рука медленно стала опускаться вниз от шеи к ключице, оставляя за собой следы сладостного ожога, а после я ощутила его теплую ладонь на своих грудях.
Взрыв эмоций последовал в виде тихого стона из моих уст сразу, как только он приступил к действию: он целовал мою шею и одновременно касался груди, приподнимая и опуская их легким массажем, слегка касаясь, а потом ощутимо сжимал затвердевшие соски, и поцелуи его с каждым разом становились все уверенней и настойчивей.
- Ах! – вырвался чистый стон из груди, ощутив его в себе.
Медленно, решительно он входил в меня, крепко сжимая мои ягодицы и силой, в ритме то притягивал к себе, то снова отталкивал от себя. Его движения с каждым разом становились учащенными, страстными, резкими…
Я больше не могла ни слышать, ни видеть. На веки опустилась тяжелая, дымчатая пелена, а в ушах отдавались только быстрые, непрерывные толчки моей собственной крови. На меня нахлынула беспомощность. Я вдруг почувствовала, как почва уходит из-под моих ног, и что-то теплое обволакивает все мое тело, лишая всяких других чувств.
Вот этот момент экстаза, наивысшая ступень удовольствия. Обвив крепкую мужскую спину, я крепко впилась в него ногтями, и из нас одновременно вырвался громкий, короткий стон оргазма. Его пальцы крепко сжали мои ягодицы, оставляя на коже белый, а после багровый отпечаток.
Опустив голову мне на плечо, я слышала его тяжелое дыхание, ощущала учащенное биение его сердца, и не хотела отпускать его из своих объятий. Еще пару минут мы молча стояли в этой позе, усмиряя последствия от полученного сверхнаслаждения.
Когда он вышел из меня, мой рассудок стал медленно возвращаться.
Но первым пришел в себя Глеб. Он тот час отстранился от меня, взял с пола свою одежду, и так же, нагишом в одной рубашке вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.
Подошла к застекленной двери, открыла ее, и мне в лицо тут же ударил прохладный морской ветерок. Ворвавшись внутрь комнаты, она бесцеремонно стала поддувать свисающие с потолка атласные занавески, игриво раскачивая их то в одну сторону, то в другую. Прикрыв обратно дверь, я открыла два противоположных друг другу окна, села за стол и стала наблюдать за морским пейзажем.
Все как перед моим съемным домиком, будто я сейчас нахожусь прямо возле своего дома: то же бескрайнее море, тот же песок, те же медленно выступающие и отступающие волны, тот же приятный свежий ветерок.
Ах, как же прекрасно находиться в полном одиночестве и довольствоваться лишь одним окружающим тебя видом.
Но одиночество длилось недолго, вернулся управляющий, а вместе с ним молоденькая служанка – светловолосая девушка, лет девятнадцати – двадцати, с двумя аккуратными косичками и милыми веснушками на курносом личико. При виде меня, девушка улыбнулась, сделала что-то вроде реверанса и поставила на стол поднос с чем-то очень вкусно пахнущим.
- Госпожа, что-нибудь еще желаете? – спросила служанка тихим, немного детским голоском.
Я посмотрела на накрытый перед собой стол: тарелка легкого салата «Цезарь», запечённый с сыром картофель и куриное филе, я могу предположить, с грибами и консервированными ананасами, стакан свежевыжатого апельсинового сока и чашечка свежезаваренного зеленого чая. А на десерт фруктовый чизкейк. И девушка еще спрашивает меня, желаю ли я еще что-то?
- Нет, спасибо. – Сдержанно улыбаясь, поблагодарила я служанку, хотя у самой в это время желудок уже начал торжествовать, в предвкушении отведать все эти вкусности.
- Приятного вам аппетита. – Любезно пожелал управляющий дома, и незаметно подмигнул служанке, подав знак выходить из комнаты.
Я еще раз поблагодарила за ужин, и как только за ними закрылась дверь, тут же принялась сметать все со стола, забыв о всяких правилах этикета за столом.
К черту правила. Сейчас я совершенно одна, мне не перед кем демонстрировать умение владеть столовыми приборами. И сказать по правде, я совершенно не умею различать вилки, ложки и ножи по своим предназначениям. Супы я ем ложкой, второе вилкой, и мне сейчас все равно, в какой руке держать нож. Вкус блюда от этого не меняется.
Покончив с ужином, я еще где-то полчаса посидела, поглядела на море, потом вернулась обратно в свою комнату.
Меня никто не оповещал, что делать дальше. Времени на часах уже девять вечера, я обошла все многочисленные комнаты этого дома, вдоль и поперек, досконально изучив все их углы, а Глеба все еще не было.
Что ж, ничего другого мне не остается, как верно и предано ожидать возвращение своего хозяина, как Хатико из фильма Лассе Халльстрёма.
Я сидела на кровати в полнейшей темноте, так и не включив свет, смяла под себя колени и с волнением ожидала возвращения Глеба, то и дело прислушиваясь к каждому звуку шагов доносящемуся из коридора. И каждый раз натыкалась на проходящих мимо слуг.
К одиннадцати часам вечера в доме настала полнейшая тишина. Кажется, даже прислуга вся отправилась спать. Будто в доме не спала лишь я одна и мои буйные таракашки в голове.
Уже стало клонить ко сну, как вдруг снаружи послышался скрип открывающихся механических ворот. Я вскочила с кровати и бросилась к окну: в ворота въезжает чёрный джип. Нет никакого сомнения, что в машине сидит Глеб.
Да, мое предположение оказалось верным: из джипа выходит Глеб и твердой, неторопливой походкой, в окружении двух рослых мужчин в костюмах, направляется в дом.
Мое сердце ускорилось в биение. Мысли, ранее сложенные аккуратно по полочкам, в эту же секунду отправились блуждать по неизвестности. Я растерялась, не знаю, что делать дальше. Идти к нему или он сам придет ко мне? Подожду.
Включила свет. Посмотрела на свое отражение в зеркале: лицо требует освежить косметику, а помятое за этот вечер платье уже не годится для дальнейшего ношения.
Первым делом метнулась в гардеробную, стаскивая с себя черное вечернее платье, надетое на меня Марией еще днем. Тут же передо мною предстает вопрос: а что надеть? Другое вечернее платье? Хм. Довольно неуместно облачаться в вечерний наряд в такое позднее для сна время. Неожиданно в глаза бросается короткий, шелковый халатик, приятного, нежно-фиолетового цвета. Думаю, это самый верный наряд, в котором я могу предстать перед Глебом.
На белое кружевное белье набрасываю халат, на ноги надеваю серебристые босоножки на шпильках, освежаю на лице косметику, и против правил Марии, распускаю волосы и выхожу из комнаты.
Сердце не перестает учащенно биться. В пустом, освещенном тусклым светом коридоре слышались лишь два звука, оба из которых издавала я – это биение моего сердца и глухое постукивание моих каблуков. Все остальное было полностью поглощено тишиной.
Добравшись до лестницы, я остановилась и прислушалась. На первом этаже дома стояла полнейшая тишина, а вот на другом крыле дома второго этажа, из одного из комнат вдруг донесся короткий, приглушенной звон стекла.
«Должно быть, Глеб сейчас в одном из этих комнат….» - решила я для себя и отправилась на его поиски.
Аккуратно, бесшумно открыла первую дверь – это была гостевая комната. Никого. Другая дверь привела меня в библиотеку, где также никого не оказалось. Открыв третью дверь, уже более действенно и решительно, я сразу же застыла на месте, при виде Глеба, сидящем в углу комнаты, освещенном лишь тусклым светом настенного светильника. Сидел он на кресле возле бильярдного стола, в расслабленной позе, откинувшись всем телом на мягкую спинку кресла и широко расставив ноги; на нем была одета белоснежная рубашка, с расстегнутыми сверху пуговицами, обнажая тем самым мускулистую, немного покрытую темными волосами грудь, черные классические брюки, и рядом, на ручке кресла висел им снятый пиджак. Засучив рукава по локоть, он сидел со стаканом алкоголя, могу предположить, пил он виски или бренди.
Я же, так и стояла в дверях, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, не отрывая своего бесстыжего взгляда от голой мужской груди, пока вдруг не оказалась незамеченной.
- Подойди. – Произнес он хриплым, осипшим от терпкого алкоголя голосом, все в той же расслабленной позе и со стаканом в руке.
Глубоко вздохнув, я неуверенно сделала шаг от двери, потом еще два шага, а вскоре, словно под гипнозом, очутилась перед ним. А он в свою очередь не сделал ни единого движения: его слегка прищуренный взгляд был довольно холодным, не выражал никакой эмоции – ни дружеской предрасположенности, ни приветливой теплоты, он все это время смотрел на меня как-то лениво, без какого на то желания, сначала на голые колени, потом взгляд плавно поднялся к моему халату и скользнул к вырезу декольте, откуда немного выглядывал белоснежный кружев бюстгальтера. Я замерла на месте, боясь даже пошевелиться, не то чтобы спрятать из вида торчащее нижнее белье. От его пронизывающего взгляда я не могу даже ровно дышать, мое дыхание то и дело обрывается, и сердце готово выпрыгнуть из груди.
Что со мной происходит? Почему мое тело так реагирует на этого мужчину? Он всего лишь очередной мой клиент, и только. Так чего я боюсь?
- Расстегни халат. – Вдруг последовал от него приказ.
По моей спине прошелся холодок, будто кто-то сейчас провел прохладной ладонью по коже, заставляя мурашек разбегаться по всему телу. Нарастающее волнение сотрясало все мое тело.
- Как вам будет угодно. – Я попыталась сказать это бодро, чтобы разрядить накаленную атмосферу, но вышло только хуже, как-то нелепо, как-то не в свое время.
Дрожащими пальцами развязала узел пояса, а после, распахнув халат, сбросила его на пол, возле кресла, на котором по-прежнему, без движения восседал Глеб.
- Повернись. – Последовал следующий приказ.
Послушно повернулась, спиной ощущая на себе его пристальный взгляд.
Прошло около минуты. Он молчал. Не дожидаясь следующей команды, так же, стоя перед ним спиной, я стала медленно, раздеваться, уверенная, что прямо сейчас он смотрит на меня.
Стянула с плеча одну бретельку бюстгальтера, потом другую, и таким же медленным движением стала расстегивать застежку на спине.
Избавившись от верхнего белья, я бросила его прямо на бильярдный стол, и снова повернулась к нему лицом.
Меня моментально бросило в жар, стоило поймать его жгучий взгляд на своих обнаженных грудях. Он продолжал неотрывно смотреть на мои груди, то на одну, то на другую, потом сделал глоток из стакана, а после его взгляд уже устремился на мои крошечные кружевные трусики.
Я поняла, что он хочет, чтобы я сделала. Но я не стала этого делать, а вместо этого я уверенно подошла к креслу, вплотную остановившись возле него. Не стесняясь своей наготы, не боясь ошибиться в его желаниях, я опустилась перед ним на колени и тут же пустила руки ему между ног.
Глеб не ожидал от меня таких решительных действий, что даже немного вздрогнул, ощутив через брюки мои руки на своем затвердевшем члене.
Его ощутимая дрожь по телу дала мне сигнал продолжить дальше. Глядя ему в глаза, я медленно стала расстегивать молнию на брюках. А он впервые поставил стакан на стол, разместив обе руки по ручкам кресла, и замер в ожидании.
Да, он желал, чтобы я сделала ему минет. И я выполнила желание хозяина.
Аккуратно притронулась пальцами к затвердевшему, вытянувшему органу, я преподнесла его ко рту. В этот самый момент он дернулся, желая поскорее оказаться внутри. Но я не торопилась, желая растянуть время как можно дольше. Чем дольше ожидания, тем слаще окажется наслаждение.
Смиряя свое возбуждение, я тихонечко коснулась языком до кончика члена. Он снова дернулся, а из груди Глеба вырвался тихий стон. Да, я на верном пути.
Глеб запрокинул голову назад с мучительной гримасой на лице, а я тем временем продолжила, коснувшись еще пару раз языком по головке, а после уже полностью взяла его в рот.
Движение ускорялось, из груди мужчины вырывался еще один тихий стон, как вдруг он крепко схватил мою руку, дав сигнал - сию же секунду остановиться. Я остановилась. Подняла на него глаза. Он смотрел на меня, его глаза при тусклом свете казались еще темнее, и снова никаких эмоций. Лишь пленившая страсть лежала в его взгляде.
Я поняла, что это еще не конец. Он ждет. Но чего-то другого.
Медленно поднялась с пола, и все так же, не отрывая от него своего взгляда, я отошла назад. Подошла к бильярдному столу, медленным движением руки и выгибая тело стянула с себя свои крошечные, намокшие от сильнейшего возбуждения трусики, а потом, не долго думая, ловко запрыгнула на стол.
Глеб все это время не сводил с меня своего пристального взгляда. На его лице я прочитала сильнейшее желание прямо сейчас и прямо здесь овладеть мною, он держался из последних сил, чтобы сию секунду не напрыгнуть на меня, как беспощадный хищник на свою жертву. Но он по-прежнему держался, сидел на кресле и наслаждался перед собой видом обнаженного женского тела.
Но я и сама уже была возбуждена до предела. Я хотела ощутить его в себе, не когда-нибудь, а прямо сейчас, прямо на этом столе!
Тело дрожало от мучительной жажды, внизу живота защемило так, будто у меня год не было никакого мужчины.
Нет, он и правду на меня действует как-то по-особенному. Никогда прежде я еще не хотела так сильно мужчину. Глеб для меня, словно афродизиак, сильнейший возбудитель для моего тела. Я беспомощна перед ним, он лишает меня всякой воли и контроля над собой .
И я сама позвала его к себе: раздвинула ноги, обнажив гладко выбритый лобок.
Минут две мы сидели и смотрели друг на друга. Я ждала его, а он тянул время: снова взял в руки стакан с крепким алкоголем, неторопливо сделал пару глотков, и только потом встал.
Словно завороженная, не отрывая глаз, я наблюдала за тем, как мужчина уверенно снимает с себя брюки, носки, черные облегающие трусы…. Меня бросило в жар, будто вся бурлящая по венам кровь собралась на моем лице, придав ему яркий багровый цвет.
Я продолжаю сидеть на столе, всем своим видом заманивая к себе возбужденного мужчину.
Глеб не стал раздеваться полностью, оставил на себе лишь рубашку, расстегнув ее, он обнажил ярко выделяющийся пресс на животе и крепкие мускулы на груди. При виде его обнаженного тела, в моем животе запорхали бабочки, и захлестнула новая волна возбуждения.
Теперь он играл со мной. Зная, как сильно я сейчас возбуждена, он не торопился ко мне подходить, его движения были медлительными, неторопливыми; он прекрасно знал, что делал.
И чем ближе он подходил, тем сильнее билось мое сердце: один шаг и пять моих биений. Еще немного, и сердце точно выскочит из груди.
И вот он подошел, встал совсем рядом, ко мне вплотную. Все это время он смотрел мне в глаза и читал меня, мои эмоции, мои желания. Выражение лица по-прежнему оставалось холодным и неприступным. Я не могу прочесть его в ответ. Он, его желания, мысли остаются для меня загадкой. Что он сейчас чувствует, о чем думает, какое у него сложилось обо мне впечатление – все это было мне важным. Именно сейчас. В эту самую минуту.
Хочется доставить ему как можно больше удовольствия, чтобы он не пожалел о своем выборе взять меня к себе в качестве наложницы.
Поддавшись порыву чувств и отбросив все мысли в сторону, я откинула голову назад и чувственно выгнула спину. Крепко зажмурив глаза, я молча стала ожидать следующие действия от Глеба.
Он коснулся пальцами моей головы, кончика уха, подбородка. Рука медленно стала опускаться вниз от шеи к ключице, оставляя за собой следы сладостного ожога, а после я ощутила его теплую ладонь на своих грудях.
Взрыв эмоций последовал в виде тихого стона из моих уст сразу, как только он приступил к действию: он целовал мою шею и одновременно касался груди, приподнимая и опуская их легким массажем, слегка касаясь, а потом ощутимо сжимал затвердевшие соски, и поцелуи его с каждым разом становились все уверенней и настойчивей.
- Ах! – вырвался чистый стон из груди, ощутив его в себе.
Медленно, решительно он входил в меня, крепко сжимая мои ягодицы и силой, в ритме то притягивал к себе, то снова отталкивал от себя. Его движения с каждым разом становились учащенными, страстными, резкими…
Я больше не могла ни слышать, ни видеть. На веки опустилась тяжелая, дымчатая пелена, а в ушах отдавались только быстрые, непрерывные толчки моей собственной крови. На меня нахлынула беспомощность. Я вдруг почувствовала, как почва уходит из-под моих ног, и что-то теплое обволакивает все мое тело, лишая всяких других чувств.
Вот этот момент экстаза, наивысшая ступень удовольствия. Обвив крепкую мужскую спину, я крепко впилась в него ногтями, и из нас одновременно вырвался громкий, короткий стон оргазма. Его пальцы крепко сжали мои ягодицы, оставляя на коже белый, а после багровый отпечаток.
Опустив голову мне на плечо, я слышала его тяжелое дыхание, ощущала учащенное биение его сердца, и не хотела отпускать его из своих объятий. Еще пару минут мы молча стояли в этой позе, усмиряя последствия от полученного сверхнаслаждения.
Когда он вышел из меня, мой рассудок стал медленно возвращаться.
Но первым пришел в себя Глеб. Он тот час отстранился от меня, взял с пола свою одежду, и так же, нагишом в одной рубашке вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.
