Вкус вишнёвой лжи – 2.
Все истинно — и все ложно! (Оноре де Бальзак. Шагреневая кожа)
Apashe – I'm A Dragon
Ложь 1. Костя
Драка всегда начинается неожиданно. Вот ты спокойно с кем-то разговариваешь, а вот харя собеседника превращается в кусок мяса. Кровища пропитывает снег, сбиваются костяшки, выбитые зубы теряются под ногами. Адреналин перекрывает кислород, мозги отключаются, есть только ты и твои противники. А ещё злость, ненависть, задетое самолюбие и жажда убивать.
Причин может быть много. Косой взгляд, оскорбление, резкое движение в твою сторону. Стоит сделать один удар, и остановиться невозможно: либо ты, либо тебя. Таков закон улиц.
И правил у них нет.
- Заходи сзади!
Сегодня морозно. Лёгкие горят, кислорода не хватает. Хочется вдохнуть полной грудью, но нет времени – один из отморозков заходит со спиты и хватает меня за куртку. Оборачиваюсь, с размаху заезжаю чуваку в челюсть кастетом. Бедняга заваливается в сугроб.
Их пятеро. Я один. В этот раз всё началось не по моей вине. Ну… Практически.
- Сука, - с рыком оборачиваюсь, сплёвываю, осматриваю парней.
Один валяется в стороне, кажись, со сломанной рукой, второй позади. Осталось трое.
- Тебе хана, Костян, - на выдохе хрипит один из них.
Всё вокруг кружится, адреналин зашкаливает, губа саднит, а под глазом, скорее всего, вскочит фонарь. Похер. Не успокоюсь, пока не добью этих мразей.
На меня наваливаются сзади, и я падаю на колени. Остальные как по команде бросаются вперёд: меня пинают в грудь, от перелома рёбер спасает лишь куртка. Пока пытаюсь вырваться из захвата, очередной удар приходится в челюсть, дальше в нос и по почкам. Заваливаюсь на землю и группируюсь. Меня пинают ногами – чей-то ботинок заезжает по лицу, и, когда я понимаю, что выбраться из положения будет чертовский проблематично, решаю воспользоваться козырем.
Всё происходит машинально: я достаю из внутреннего кармана пистолет и нажимаю на курок. Выстрел оглушает даже меня. Пацаны отшатываются в разные стороны: кто заваливается в сугроб, кто умудряется слиться за гаражи.
- Стоять!!! – кричу я, рывком поднимаясь на ноги. В ушах звенит, выстрел дезориентирует. Один из них пытается драпануть, но я снова стреляю. – Я сказал, замерли на месте, твари!
- Костян, ты че? – зырит во все глаза.
Нервно направляю оружие то на одного, то на другого. Их осталось двое – остальные успели ливнуть, последний валяется в сугробе без сознания.
- Стоять, - повторяю уже тише.
Перевожу дыхание, делаю небольшой шаг вперёд, почти оступаюсь на кочке, но не падаю. Куртка порвалась в драке, змейка слетела, шапка вообще затерялась в сугробе, и вряд ли я смогу её найти. Но это мелочи, мне не привыкать.
- Убери ствол, - пятится парень, готовый стартануть при любой возможности. – Костян…
- Завались, блять, - постепенно успокаиваюсь, но пушку не убираю. – Какого хуя? Чё… - нога вязнет в сугробе, и пацан нервно дёргается, наверное, боясь, что я случайно пристрелю его. – Совсем страх потеряли, уроды? – перевожу оружие на второго.
Тот, что в сугробе, начинает шевелиться, и я мельком смотрю в его сторону.
- Назар, спокойнее, - поднимает руки Дрон, когда я перевожу на него ствол. – Нам заплатили, усёк? Мы бы никогда…
- Кто? – рычу на него.
В этой шайке всем заправляет Дрон. Ещё один местный упырь, кореш Рябы. На башку совсем отмороженный, раз на меня решил полезть, да ещё и по заказу.
- Не ебу, блатные какие-то, не с нашего района, - на выдохе сознаётся парень. – Просили припугнуть. Мы, это… не ради бабла. Нас заставили…
- Я тя умоляю, - сплёвываю, оставляя на снегу кровавые слюни. – Есть инфа, че за перцы?
Трясёт головой, смотря на меня исподлобья как побитая шавка. Морщусь, неопределённо взмахивая рукой с пистолетом.
- Могу узнать! – тут же взвизгивает. – Пробью у пацанов, может, кто в курсе.
- Умничка, - криво улыбаюсь. – Я буду очень ждать, - шмыгаю носом. – Валите на хер, пидоры. Ещё раз нарвётесь, пристрелю.
Не опускаю пистолет, пока пацаны не забирают покалеченного дружка и не сваливают восвояси, только после этого прячу оружие во внутренний карман куртки и кое-как застёгиваюсь. Бегло осматриваюсь по сторонам, но шапки так и не нахожу.
Прелестно.
Надо валить, а то мало ли, какой-нибудь дебил мусоров вызвать успел. Попасться с незарегистрированным стволом хочется в последнюю очередь.
Итак, что я имею?
Какие-то уроды натравили на меня местную шайку, надеясь припугнуть. Не получилось. Более того, теперь не успокоюсь, пока не выйду на заказчиков. Умолял меня Стасян не влезать в неприятности, но те сами меня находят.
Кстати, о Стасе. Я, быть может, не гений, но в байку про «каникулы за границей» не верю. Заныкался он куда-то после всей этой херни с родоками и не высовывается. Обидно, что мне ничего не сказал, даже не позвонил. Я такой, значит, смотрю телик, а там по новостям «погиб Артём Скворецкий, а его отец в коме». Как дебил самый последний узнаю обо всём. Звоню Стасу, а он трубу не берёт. Пишет, мол, ливнул за границу, вернётся, наберёт. Ирка тоже темнит, по любому в курсах. А с его бывшей-шлюхой даже связываться не хочу.
Ну, ладно-ладно. Надумает, сам покажется.
До дома добираюсь только спустя часа два. Приходится тащиться по морозу через все подворотни, лишь бы не спалили мою бомжацкую физиономию. К счастью, зима. Темнеет быстро. Но это единственный плюс: к тому моменту, как я переступаю порог квартиры, коченею окончательно. Без шапки в порванной куртке бродить по закоулкам Москвы не самое приятное, что может случиться в этой жизни.
- Ма, это я! – предупреждаю о своём появлении, а то мало ли, инфаркт от страха схлопочет.
Она у меня такая, дикая в последнее время. Не то что из дома не выходит, так теперь из комнаты даже не высовывается. Надо что-то с этим делать.
Скидываю ботинки, куртку, пистолет прячу за пазуху, шумно вздыхаю. Сейчас бы пятьдесят грамм для согрева, но придётся обойтись чаем.
- Костик, это ты?
Дверь комнаты чуть приоткрывается, и я вижу одичалую физиономию матери. Подобно боязливому коту прячется там у себя под кроватью и раздражает только сильнее. Я понимаю, что у неё стресс, болезнь и прочая херь, которую доктор выявил, но у меня в последнее время нет сил терпеть её заскоки. Столько лет прошло после аварии, а лучшей ей не становится.
- Я, - бурчу, пытаясь спрятать покоцанное лицо. – Работал, - вру. – Ты ела? Я вчера холодильник жратвой забил.
Она что-то невнятно бурчит, а потом прикрывает дверь. Как обычно. Ничего нового. Мир взорвётся на части, если эта женщина хотя бы на секунду дольше простоит вне стен своей комнаты. Хотя бы на счёт моей физиономии не донимает.
Скрываюсь в ванной – кладу оружие на машинку, смываю кровь с рук, пытаюсь привести в порядок лицо. Мне даже лёд не нужен, чтобы спастись от синяка, - на улице такой дубак, что глаза на лоб лезут. Выгляжу отвратно. Хотя, я всегда в таком виде, будто из-под самосвала вылез. То глаз подбит, то скулы стёрты.
Как волк. Дикий и озлобленный. Ни стаи, ни поддержки.
Сплёвываю в раковину, смываю кровавые слюни. Бросив кофту в стирку, забираю пушку и прячу её под подушкой в своей комнате, затем иду на кухню, попутно роясь в телефоне. Ни сообщений, ни звонков.
Чайник на плите – старый покосившийся стул скрипит под моим весом, но я не обращаю на него внимания. Дома прохладно, но спокойно. Единственное место, где можно расслабиться.
Недолго думаю о том, что сегодня произошло. Дрон позвал на встречу, мол, перетереть нужно кой-чё. Перетереть с ним можно только про краденую технику или же тачки, а ещё есть шанс развести на левое оружие. Что я и собирался попутно сделать, вот только хотел патроны намутить. Хорошо, ствол прихватил, как жопой чуял подставу.
Где же я так налажал, что даже чуваки с соседних районов на меня зуб точат? Вроде, в последнее время тише виды, ниже травы.
Машинально отправляю сообщение Ире:
«Дома?».
Но вместо ответа получаю весточку от напарника:
«Завтра на смену выйдешь?».
«Без базара».
Я работаю в автомастерской. Чиню тачки, иногда байки. Это лучше, чем бомбить такси или охранять клубы, в любом случае, платят куда больше и напрягаться не требуется. Никто не дебоширит, не буянит. А если проблемы, решаем по-тихому.
Чайник кипит – оставляю мобилу на столе и выключаю плиту. Заваливаю пакетик чая и возвращаюсь обратно, прихватив из шкафа какие-то печенья. Не помню, чтобы покупал их, но, вроде, свежие.
Теперь, когда я отогрелся после улицы, квартира не кажется такой уж и тёплой. В футболке холодно – я беру кружку, пакет с печеньем, сотовый и иду к себе в комнату. Вещи кладу на тумбочку, нахожу в шкафу кофту, после чего одеваюсь и забираюсь на кровать. Врубаю ноут.
Приходит новое сообщение.
Ира.
«Дома. Только с работы вернулась, папочка».
Фыркаю. Уже собираюсь набрать её, но передумываю. В последнее время Ольханская жутко бесится, если я звоню просто так. ПМС, может. Хрен знает.
Ира мне нравится. Даже больше, она единственная, за кого я беспокоюсь. Если не считать маман и Стаса.
После Юли…
После Юли я даже подумать не мог, что встречу человека, который так сильно сможет меня зацепить. Вот только как не подступлюсь к Ольханской, так сразу получаю по яйцам. Чё ж именно я не так делаю?
«Стас не выходил на связь?».
«Нет».
Уже собираюсь спросить, не интересовалась ли она у своей блондинистой сучки, но передумываю. Макеева – ещё одна причина, по которой Ирка бесится.
Она вообще в последнее время по любому поводу грызётся со мной, но, чёрт возьми, это так… заводит! Я хочу её. Всю. И не просто трахнуть и забыть, а быть с ней. Касаться, целовать, дышать ею. Да просто быть вместе, в конце концов. Я чувствую, как она делает меня лучше. Рядом с ней всё как-то иначе, добрее что ли, правильнее. Словно я там, где мне и нужно быть. И каждый день без неё становится всё невыносимее. Когда-нибудь мне сорвёт башку, и я натворю хрени, о которой буду жалеть.
Но, ясен фиг, напирать в случае Иры – не вариант.
Я уже не знаю, что и делать. И в симпатии признавался, и с батей её скорешился, даже всю хату переворотил, пытаясь до ума довести. А она всё злится. Чё ей не нравится-то? Если бы не хотела общаться, послала бы к херам, но тут же и сама на контакт идёт и о помощи иногда просит.
Бабы…
Elvira T – Море
Ложь 1. Ира
«Стас не выходил на связь?».
Я долго смотрю на сообщение, прежде чем собраться с мыслями и ответить на него. Всего одно простое словно «нет» даётся с невероятным трудом. Ложь окружает меня, впитывается в кровь и проникает в органы. Как желчь, отрава. И скоро я начну блевать ею.
«Нет».
Это ложь. Врать Назарову – самое отвратительно, что я когда-либо делала. Не знаю, почему. Скверное чувство, когда обманываешь человека, которому небезразлична. Но это не мой секрет, и разглашать его без лишнего повода не могу. Я знаю, что так не может долго продолжаться, в какой-то момент моя личная идиллия разобьётся о скалы подобно хрупкой шлюпке, и тогда мир изменится. И я тоже.
Я знаю, где Стас. Была в курсе с самого начала и ничего не пыталась с этим сделать. И, признаться, не хотела. Да и сейчас не хочу.
Все носятся со Скворецким, звонят, спрашивают, не в курсе ли я, куда тот пропал. Беспокоятся, места себе не находят. А я вру, хотя прекрасно знаю, где он.
Стас здесь. В моей квартире. В моей комнате. На моей кровати. И, кажется, уходить никуда не собирается. И самое отвратительно то, что человек, которого я люблю, находится дьявольски близко, а я не могу позволить себе даже прикоснуться к нему.
- Ты долго будешь у меня прятаться? – улыбаюсь я, прислоняясь плечом к косяку.
Стас поднимает голову – лежит на кровати поверх небрежно заправленной постели, смотрит какой-то фильм по ноуту, который когда-то притащил Назаров.
- Не слышал, как ты вернулась, - признаётся парень.
Он пытается улыбнуться, но я вижу в его взгляде лишь пустоту.
После того, как Стас появился на пороге моей квартиры, прошло чуть больше недели. Сейчас зимние каникулы, и в основном всё время я провожу рядом с парнем. Иногда ухожу на работу, в магазин или ещё куда-нибудь. Я не могу выгнать его из дома, хотя прекрасно понимаю, что прятать у себя так долго Скворецкого не получится.
Отец может его найти, Назаров припрётся и заглянет в комнату, ещё кто-нибудь.
В основном мы разговариваем. И пьём. Стас рассказывает про брата, отца, мать, иногда про Элли. Я про своё детство, школу и прочую чепуху. Часто мы смотрим фильмы или сериалы. Или просто молчим.
Он спит на матрасе рядом с моей кроватью, и иногда я позволяю себе случайно прикоснуться к нему, пока глаза парня крепко сомкнуты. Трогаю его волосы и борюсь с желанием рассказать про свои чувства.
Стас сломлен, уничтожен. Он боится и не знает, что делать. Скворецкому нужно время, чтобы прийти в себя и осознать происходящее, и почему-то так получается, что только я могу помочь ему.
- Да я… - опускаю голову, вслушиваясь в работающий бабушкин телевизор. – Костя опять спрашивал про тебя.
Стас медлит, затем отворачивается.
Понятия не имею, почему парень не хочет рассказывать Назарову о том, где находится. На счёт матери и Элли я ещё могу понять, но Костя же его лучший друг. Почему Стас в тот роковой день оказался именно на моём пороге, а не у квартиры почти что брата? На все эти вопросы Стас лишь пожимает плечом.
- Если я тебе надоел, так и скажи, - шутит парень.
- Нет, что ты, - фыркаю, пытаясь избавиться от смущения.
Как может надоесть человек, который заставляет нервничать лишь одним своим присутствием? Сердце щемит от противоречивых эмоций, и я прикусываю губу. Вот он, совсем близко. Стоит только протянуть руку и можно дотронуться до целой вселенной. Как же мне хочется забраться на кровать и лечь рядом с ним, чтобы ни о чём больше не думать.
- Что смотришь? – отрываю взгляд от его растрёпанных чёрных волос и подхожу к шкафу, чтобы переодеться.
На улице холодина, и я порядком замёрзла, пока добиралась до дома. Январь в этом году разыгрался на славу… Думаю, приму ванну, а потом приготовлю что-нибудь вкусненькое.
- Да чушь какую-то, - бормочет Стас – краем глаза я замечаю на себе его взгляд. – Слушай. Всё хотел тебе спасибо сказать. За то, что возишься со мной.
Улыбаюсь.
- Ты бы поступил на моём месте точно так же. К тому же ты платишь за проживание, - вспоминаю, как парень заставил меня взять деньги за еду и помощь.
Я их, конечно же, тратить не стала. Лежат себе спокойно в тайнике, ждут случая, когда я наберусь смелости вернуть их владельцу. Почему-то кажется, если сделаю так, то Стас уйдёт. А мне этого жутко не хочется. Пусть живёт здесь, сколько захочет. Я не против.
- Всё равно. Не знаю, что бы я делал без тебя.
Достаю одежду из старого шкафа и прикрываю скрипучую дверь. Назаров обещал смазать петли, но руки до этого так и не дошли. К тому же в последнее время я всячески избегаю встреч с Костей, потому что не могу смотреть ему в глаза. Как-то стыдно что ли.
- Ты бы пошёл к Назару и затусил у него, - смотрю на Стаса. – И я всё ещё не понимаю, почему ты этого не сделал.
Скворецкий недолго прожигает меня взглядом, затем переводит его на ноутбук. Медлит.
- Не знаю, - этот ответ я слышу уже не в первый раз. – Просто… И без этого он столько раз со мной возился. Уже как-то неудобно.
Все истинно — и все ложно! (Оноре де Бальзак. Шагреневая кожа)
Apashe – I'm A Dragon
Ложь 1. Костя
Драка всегда начинается неожиданно. Вот ты спокойно с кем-то разговариваешь, а вот харя собеседника превращается в кусок мяса. Кровища пропитывает снег, сбиваются костяшки, выбитые зубы теряются под ногами. Адреналин перекрывает кислород, мозги отключаются, есть только ты и твои противники. А ещё злость, ненависть, задетое самолюбие и жажда убивать.
Причин может быть много. Косой взгляд, оскорбление, резкое движение в твою сторону. Стоит сделать один удар, и остановиться невозможно: либо ты, либо тебя. Таков закон улиц.
И правил у них нет.
- Заходи сзади!
Сегодня морозно. Лёгкие горят, кислорода не хватает. Хочется вдохнуть полной грудью, но нет времени – один из отморозков заходит со спиты и хватает меня за куртку. Оборачиваюсь, с размаху заезжаю чуваку в челюсть кастетом. Бедняга заваливается в сугроб.
Их пятеро. Я один. В этот раз всё началось не по моей вине. Ну… Практически.
- Сука, - с рыком оборачиваюсь, сплёвываю, осматриваю парней.
Один валяется в стороне, кажись, со сломанной рукой, второй позади. Осталось трое.
- Тебе хана, Костян, - на выдохе хрипит один из них.
Всё вокруг кружится, адреналин зашкаливает, губа саднит, а под глазом, скорее всего, вскочит фонарь. Похер. Не успокоюсь, пока не добью этих мразей.
На меня наваливаются сзади, и я падаю на колени. Остальные как по команде бросаются вперёд: меня пинают в грудь, от перелома рёбер спасает лишь куртка. Пока пытаюсь вырваться из захвата, очередной удар приходится в челюсть, дальше в нос и по почкам. Заваливаюсь на землю и группируюсь. Меня пинают ногами – чей-то ботинок заезжает по лицу, и, когда я понимаю, что выбраться из положения будет чертовский проблематично, решаю воспользоваться козырем.
Всё происходит машинально: я достаю из внутреннего кармана пистолет и нажимаю на курок. Выстрел оглушает даже меня. Пацаны отшатываются в разные стороны: кто заваливается в сугроб, кто умудряется слиться за гаражи.
- Стоять!!! – кричу я, рывком поднимаясь на ноги. В ушах звенит, выстрел дезориентирует. Один из них пытается драпануть, но я снова стреляю. – Я сказал, замерли на месте, твари!
- Костян, ты че? – зырит во все глаза.
Нервно направляю оружие то на одного, то на другого. Их осталось двое – остальные успели ливнуть, последний валяется в сугробе без сознания.
- Стоять, - повторяю уже тише.
Перевожу дыхание, делаю небольшой шаг вперёд, почти оступаюсь на кочке, но не падаю. Куртка порвалась в драке, змейка слетела, шапка вообще затерялась в сугробе, и вряд ли я смогу её найти. Но это мелочи, мне не привыкать.
- Убери ствол, - пятится парень, готовый стартануть при любой возможности. – Костян…
- Завались, блять, - постепенно успокаиваюсь, но пушку не убираю. – Какого хуя? Чё… - нога вязнет в сугробе, и пацан нервно дёргается, наверное, боясь, что я случайно пристрелю его. – Совсем страх потеряли, уроды? – перевожу оружие на второго.
Тот, что в сугробе, начинает шевелиться, и я мельком смотрю в его сторону.
- Назар, спокойнее, - поднимает руки Дрон, когда я перевожу на него ствол. – Нам заплатили, усёк? Мы бы никогда…
- Кто? – рычу на него.
В этой шайке всем заправляет Дрон. Ещё один местный упырь, кореш Рябы. На башку совсем отмороженный, раз на меня решил полезть, да ещё и по заказу.
- Не ебу, блатные какие-то, не с нашего района, - на выдохе сознаётся парень. – Просили припугнуть. Мы, это… не ради бабла. Нас заставили…
- Я тя умоляю, - сплёвываю, оставляя на снегу кровавые слюни. – Есть инфа, че за перцы?
Трясёт головой, смотря на меня исподлобья как побитая шавка. Морщусь, неопределённо взмахивая рукой с пистолетом.
- Могу узнать! – тут же взвизгивает. – Пробью у пацанов, может, кто в курсе.
- Умничка, - криво улыбаюсь. – Я буду очень ждать, - шмыгаю носом. – Валите на хер, пидоры. Ещё раз нарвётесь, пристрелю.
Не опускаю пистолет, пока пацаны не забирают покалеченного дружка и не сваливают восвояси, только после этого прячу оружие во внутренний карман куртки и кое-как застёгиваюсь. Бегло осматриваюсь по сторонам, но шапки так и не нахожу.
Прелестно.
Надо валить, а то мало ли, какой-нибудь дебил мусоров вызвать успел. Попасться с незарегистрированным стволом хочется в последнюю очередь.
Итак, что я имею?
Какие-то уроды натравили на меня местную шайку, надеясь припугнуть. Не получилось. Более того, теперь не успокоюсь, пока не выйду на заказчиков. Умолял меня Стасян не влезать в неприятности, но те сами меня находят.
Кстати, о Стасе. Я, быть может, не гений, но в байку про «каникулы за границей» не верю. Заныкался он куда-то после всей этой херни с родоками и не высовывается. Обидно, что мне ничего не сказал, даже не позвонил. Я такой, значит, смотрю телик, а там по новостям «погиб Артём Скворецкий, а его отец в коме». Как дебил самый последний узнаю обо всём. Звоню Стасу, а он трубу не берёт. Пишет, мол, ливнул за границу, вернётся, наберёт. Ирка тоже темнит, по любому в курсах. А с его бывшей-шлюхой даже связываться не хочу.
Ну, ладно-ладно. Надумает, сам покажется.
До дома добираюсь только спустя часа два. Приходится тащиться по морозу через все подворотни, лишь бы не спалили мою бомжацкую физиономию. К счастью, зима. Темнеет быстро. Но это единственный плюс: к тому моменту, как я переступаю порог квартиры, коченею окончательно. Без шапки в порванной куртке бродить по закоулкам Москвы не самое приятное, что может случиться в этой жизни.
- Ма, это я! – предупреждаю о своём появлении, а то мало ли, инфаркт от страха схлопочет.
Она у меня такая, дикая в последнее время. Не то что из дома не выходит, так теперь из комнаты даже не высовывается. Надо что-то с этим делать.
Скидываю ботинки, куртку, пистолет прячу за пазуху, шумно вздыхаю. Сейчас бы пятьдесят грамм для согрева, но придётся обойтись чаем.
- Костик, это ты?
Дверь комнаты чуть приоткрывается, и я вижу одичалую физиономию матери. Подобно боязливому коту прячется там у себя под кроватью и раздражает только сильнее. Я понимаю, что у неё стресс, болезнь и прочая херь, которую доктор выявил, но у меня в последнее время нет сил терпеть её заскоки. Столько лет прошло после аварии, а лучшей ей не становится.
- Я, - бурчу, пытаясь спрятать покоцанное лицо. – Работал, - вру. – Ты ела? Я вчера холодильник жратвой забил.
Она что-то невнятно бурчит, а потом прикрывает дверь. Как обычно. Ничего нового. Мир взорвётся на части, если эта женщина хотя бы на секунду дольше простоит вне стен своей комнаты. Хотя бы на счёт моей физиономии не донимает.
Скрываюсь в ванной – кладу оружие на машинку, смываю кровь с рук, пытаюсь привести в порядок лицо. Мне даже лёд не нужен, чтобы спастись от синяка, - на улице такой дубак, что глаза на лоб лезут. Выгляжу отвратно. Хотя, я всегда в таком виде, будто из-под самосвала вылез. То глаз подбит, то скулы стёрты.
Как волк. Дикий и озлобленный. Ни стаи, ни поддержки.
Сплёвываю в раковину, смываю кровавые слюни. Бросив кофту в стирку, забираю пушку и прячу её под подушкой в своей комнате, затем иду на кухню, попутно роясь в телефоне. Ни сообщений, ни звонков.
Чайник на плите – старый покосившийся стул скрипит под моим весом, но я не обращаю на него внимания. Дома прохладно, но спокойно. Единственное место, где можно расслабиться.
Недолго думаю о том, что сегодня произошло. Дрон позвал на встречу, мол, перетереть нужно кой-чё. Перетереть с ним можно только про краденую технику или же тачки, а ещё есть шанс развести на левое оружие. Что я и собирался попутно сделать, вот только хотел патроны намутить. Хорошо, ствол прихватил, как жопой чуял подставу.
Где же я так налажал, что даже чуваки с соседних районов на меня зуб точат? Вроде, в последнее время тише виды, ниже травы.
Машинально отправляю сообщение Ире:
«Дома?».
Но вместо ответа получаю весточку от напарника:
«Завтра на смену выйдешь?».
«Без базара».
Я работаю в автомастерской. Чиню тачки, иногда байки. Это лучше, чем бомбить такси или охранять клубы, в любом случае, платят куда больше и напрягаться не требуется. Никто не дебоширит, не буянит. А если проблемы, решаем по-тихому.
Чайник кипит – оставляю мобилу на столе и выключаю плиту. Заваливаю пакетик чая и возвращаюсь обратно, прихватив из шкафа какие-то печенья. Не помню, чтобы покупал их, но, вроде, свежие.
Теперь, когда я отогрелся после улицы, квартира не кажется такой уж и тёплой. В футболке холодно – я беру кружку, пакет с печеньем, сотовый и иду к себе в комнату. Вещи кладу на тумбочку, нахожу в шкафу кофту, после чего одеваюсь и забираюсь на кровать. Врубаю ноут.
Приходит новое сообщение.
Ира.
«Дома. Только с работы вернулась, папочка».
Фыркаю. Уже собираюсь набрать её, но передумываю. В последнее время Ольханская жутко бесится, если я звоню просто так. ПМС, может. Хрен знает.
Ира мне нравится. Даже больше, она единственная, за кого я беспокоюсь. Если не считать маман и Стаса.
После Юли…
После Юли я даже подумать не мог, что встречу человека, который так сильно сможет меня зацепить. Вот только как не подступлюсь к Ольханской, так сразу получаю по яйцам. Чё ж именно я не так делаю?
«Стас не выходил на связь?».
«Нет».
Уже собираюсь спросить, не интересовалась ли она у своей блондинистой сучки, но передумываю. Макеева – ещё одна причина, по которой Ирка бесится.
Она вообще в последнее время по любому поводу грызётся со мной, но, чёрт возьми, это так… заводит! Я хочу её. Всю. И не просто трахнуть и забыть, а быть с ней. Касаться, целовать, дышать ею. Да просто быть вместе, в конце концов. Я чувствую, как она делает меня лучше. Рядом с ней всё как-то иначе, добрее что ли, правильнее. Словно я там, где мне и нужно быть. И каждый день без неё становится всё невыносимее. Когда-нибудь мне сорвёт башку, и я натворю хрени, о которой буду жалеть.
Но, ясен фиг, напирать в случае Иры – не вариант.
Я уже не знаю, что и делать. И в симпатии признавался, и с батей её скорешился, даже всю хату переворотил, пытаясь до ума довести. А она всё злится. Чё ей не нравится-то? Если бы не хотела общаться, послала бы к херам, но тут же и сама на контакт идёт и о помощи иногда просит.
Бабы…
Elvira T – Море
Ложь 1. Ира
«Стас не выходил на связь?».
Я долго смотрю на сообщение, прежде чем собраться с мыслями и ответить на него. Всего одно простое словно «нет» даётся с невероятным трудом. Ложь окружает меня, впитывается в кровь и проникает в органы. Как желчь, отрава. И скоро я начну блевать ею.
«Нет».
Это ложь. Врать Назарову – самое отвратительно, что я когда-либо делала. Не знаю, почему. Скверное чувство, когда обманываешь человека, которому небезразлична. Но это не мой секрет, и разглашать его без лишнего повода не могу. Я знаю, что так не может долго продолжаться, в какой-то момент моя личная идиллия разобьётся о скалы подобно хрупкой шлюпке, и тогда мир изменится. И я тоже.
Я знаю, где Стас. Была в курсе с самого начала и ничего не пыталась с этим сделать. И, признаться, не хотела. Да и сейчас не хочу.
Все носятся со Скворецким, звонят, спрашивают, не в курсе ли я, куда тот пропал. Беспокоятся, места себе не находят. А я вру, хотя прекрасно знаю, где он.
Стас здесь. В моей квартире. В моей комнате. На моей кровати. И, кажется, уходить никуда не собирается. И самое отвратительно то, что человек, которого я люблю, находится дьявольски близко, а я не могу позволить себе даже прикоснуться к нему.
- Ты долго будешь у меня прятаться? – улыбаюсь я, прислоняясь плечом к косяку.
Стас поднимает голову – лежит на кровати поверх небрежно заправленной постели, смотрит какой-то фильм по ноуту, который когда-то притащил Назаров.
- Не слышал, как ты вернулась, - признаётся парень.
Он пытается улыбнуться, но я вижу в его взгляде лишь пустоту.
После того, как Стас появился на пороге моей квартиры, прошло чуть больше недели. Сейчас зимние каникулы, и в основном всё время я провожу рядом с парнем. Иногда ухожу на работу, в магазин или ещё куда-нибудь. Я не могу выгнать его из дома, хотя прекрасно понимаю, что прятать у себя так долго Скворецкого не получится.
Отец может его найти, Назаров припрётся и заглянет в комнату, ещё кто-нибудь.
В основном мы разговариваем. И пьём. Стас рассказывает про брата, отца, мать, иногда про Элли. Я про своё детство, школу и прочую чепуху. Часто мы смотрим фильмы или сериалы. Или просто молчим.
Он спит на матрасе рядом с моей кроватью, и иногда я позволяю себе случайно прикоснуться к нему, пока глаза парня крепко сомкнуты. Трогаю его волосы и борюсь с желанием рассказать про свои чувства.
Стас сломлен, уничтожен. Он боится и не знает, что делать. Скворецкому нужно время, чтобы прийти в себя и осознать происходящее, и почему-то так получается, что только я могу помочь ему.
- Да я… - опускаю голову, вслушиваясь в работающий бабушкин телевизор. – Костя опять спрашивал про тебя.
Стас медлит, затем отворачивается.
Понятия не имею, почему парень не хочет рассказывать Назарову о том, где находится. На счёт матери и Элли я ещё могу понять, но Костя же его лучший друг. Почему Стас в тот роковой день оказался именно на моём пороге, а не у квартиры почти что брата? На все эти вопросы Стас лишь пожимает плечом.
- Если я тебе надоел, так и скажи, - шутит парень.
- Нет, что ты, - фыркаю, пытаясь избавиться от смущения.
Как может надоесть человек, который заставляет нервничать лишь одним своим присутствием? Сердце щемит от противоречивых эмоций, и я прикусываю губу. Вот он, совсем близко. Стоит только протянуть руку и можно дотронуться до целой вселенной. Как же мне хочется забраться на кровать и лечь рядом с ним, чтобы ни о чём больше не думать.
- Что смотришь? – отрываю взгляд от его растрёпанных чёрных волос и подхожу к шкафу, чтобы переодеться.
На улице холодина, и я порядком замёрзла, пока добиралась до дома. Январь в этом году разыгрался на славу… Думаю, приму ванну, а потом приготовлю что-нибудь вкусненькое.
- Да чушь какую-то, - бормочет Стас – краем глаза я замечаю на себе его взгляд. – Слушай. Всё хотел тебе спасибо сказать. За то, что возишься со мной.
Улыбаюсь.
- Ты бы поступил на моём месте точно так же. К тому же ты платишь за проживание, - вспоминаю, как парень заставил меня взять деньги за еду и помощь.
Я их, конечно же, тратить не стала. Лежат себе спокойно в тайнике, ждут случая, когда я наберусь смелости вернуть их владельцу. Почему-то кажется, если сделаю так, то Стас уйдёт. А мне этого жутко не хочется. Пусть живёт здесь, сколько захочет. Я не против.
- Всё равно. Не знаю, что бы я делал без тебя.
Достаю одежду из старого шкафа и прикрываю скрипучую дверь. Назаров обещал смазать петли, но руки до этого так и не дошли. К тому же в последнее время я всячески избегаю встреч с Костей, потому что не могу смотреть ему в глаза. Как-то стыдно что ли.
- Ты бы пошёл к Назару и затусил у него, - смотрю на Стаса. – И я всё ещё не понимаю, почему ты этого не сделал.
Скворецкий недолго прожигает меня взглядом, затем переводит его на ноутбук. Медлит.
- Не знаю, - этот ответ я слышу уже не в первый раз. – Просто… И без этого он столько раз со мной возился. Уже как-то неудобно.
