Бар «ЗакускинХаус» вот уже целый месяц славился на весь город. От посетителей не было отбоя, и попасть в питейное заведение можно только отстояв огромную очередь, которая тянулась несколько кварталов, а по выходным вышибалы и вовсе стирали костяшки пальцев об излишне настойчивых клиентов.
Дело было в Элен Оунхейт.
Каждый день без выходных с десяти часов вечера и до полуночи Элен пела у барной стойки, и залезала на нее или ложилась, задрав ноги к потолку; она заигрывала с гостями и не чуралась одаривать их поцелуями, порой не самыми целомудренными: пробовала на вкус. Мужчины любили ее, приходили в бар снова и снова, лишь бы увидеть, лишь бы услышать, дотронутся. Они отсиживали восьмичасовой рабочий день в офисе, отрабатывали смену на заводе и словно заколдованные шли в бар на тридцать четвертой улице.
Элен была уже там. Готовилась к выступлению в маленькой каморке, где раньше хранили швабры, ведра, парочка сломанных стульев и годовалый слой пыль. Из этой комнатки она сделала себе гримерку. Девушку и на работу то брать не хотели. Администратор встал в позу, мол, не надо ему нищих певичек с улицы, на что Элен лишь нежно проворковала его имя, и работа была в ее кармане. Новый бар, противный администратор, шепот Элен, и новая запись в трудовой книжке. Ее не так сильно интересовали деньги, сколько возможность петь на публике. Она так охотилась. Несколько десятков мужчин в закрытом помещении и ее голос. Идеально!
Все было готово для выступления: платье, макияж и голос, данный ей от природы.
– Время! – заглянул в каморку администратор, и Элен, расправив плечи, выплыла в узкий служебный коридор, а затем и в зал к гостям, которым тут же ослепительно улыбнулась.
Публика трепетала, как и сама Элен.
– Для вас поет ослепительная, неподражаемая, потрясающая Элен Оунхейт! – проорал бармен в микрофон.
Популярность девушки росла изо дня в день. Она прекрасно понимала, что слава подвергает опасности не только ее, но и весь русалочий род. Еще пара выступлений и меняю место.
Микрофон ей был не нужен. В зале и так становилось тихо от одного ее появления. Золотое платье, вышитое пайетками и напоминающее рыбью чешую, облегало стройную спортивную фигуру. Длинные каштановые волосы струились по спине мягкими завитками. Их так и хотелось накрутить себе на палец.
Такая яркая… такая эффектная… Она словно бабочка с яркой окраской, за которой скрывается смертельная опасность!
Мужчины слепцы! Пришли смотреть на нее. И только на нее! В зале не было ни одной женщины. Элен об этом позаботилась. Добилась, чтобы бар приобрел статус мужского клуба и женщин сюда попросту не пускали! Даже среди персонала она была единственной дамой!
Это был миг ее триумфа, как, впрочем, и в остальные дни с десяти до полуночи, но сегодня была особенная ночь. Голод мучал ее уже несколько недель, как и двух ее младших сестер. Они давно нормально не ели, почти две недели. Оунхейт сама не понимала, почему так затянула с охотой.
– Хотите, чтобы я спела? – спросила она, оглядывая аудиторию. Мужчины были разношерстными. Она никогда не знала, кто станет жертвой. Не было какого-то одного типажа. Тетка всегда выбирала высоких брюнетов, а от блондинов ее тошнило и выпадали волосы. Для Элен цвет волос или глаз не имел никакого значения. Рост, вес, манера одеваться. Безусловно, некоторые привычки улучшают вкус, но Эллен всегда выбирала по настроению.
– Пой! Пой! Пой! – скандировала мужская толпа, и Элен Оунхейт взяла первую ноту:
– Как только солнце сядет,
За красный горизонт…
Девочки просили сладкого. И ей тоже хотелось чего-то сладкого, до ужаса приторного, потому что в прошлый раз попался такой горький мужик, что неприятный привкус ощущался на кончике языка до сих пор!
– Вкусного, принеси вкусного, – говорили малышки. Ну как отказать?
Она приметила парня лет восемнадцати. Слащавый. Ухоженный вплоть до маникюра. Голубые глаза горят от восторга и желания. Элен послала ему воздушный поцелуй, отчего сладостный запах усилился.
Да, он-то мне и нужен.
Оунхейт продолжила петь. Всегда без музыкального сопровождения. Музыка портит чары, снимает наваждение, мешает затуманить разум. Вменяемый мужчина плохая жертва и большой риск, но и уделять внимание только мальчишке она не может, поэтому обходит столик за столиком и барную стойку, не задерживаясь рядом с кем-то больше десяти секунд.
Два часа проходят как одно мгновение. Когда ее голос затихает, растворяется в тишине, мужчины потрясенно «просыпаются», оглядываются, словно впервые видят друг друга, хотя многие пришли сюда вместе, а одурманенный голубоглазый мальчишка находит перед собой записку с адресом и подписью Элен.
Майор Макс Розов в очередной раз проклял себя за то, что не выключил телефон, когда переступил порог дома. Два часа ночи, а мобильник разрывается как ненормальный, словно у него день рождения и все спешат его поздравить, но, увы, звонили не по торжественному случаю.
Звонили из морга. Он несколько раз скидывал вызов, но Марта Шенли не тот человек, который остановится на полпути, поэтому она набирала номер Макса снова и снова, пока тот не ответил на вызов.
– Марта! Какого черта?! – раздраженно прохрипел он. – Утром нельзя было?
– Прости, нельзя, – бодро проговорила девушка. – Труп изымут через два часа, так что тебе надо поторопиться.
Розов никуда торопиться не собирался. В последний раз он имел дело с трупами несколько лет назад, когда твердо и упорно пытался доказать начальству, что в городе орудует русалка. Его подняли на смех, перевели в секретари и заставили разгребать бумажки, пригрозив отправить в психушку, а некоторые коллеги при встрече вместо вопроса «как дела», спрашивают «как там русалки поживают? Не беспокоят?».
– Марта, я сплю, – говорил, как можно тише. За стенкой мать. Он живет с ней с тех пор, как его понизили. Жена подала на развод, забрав единственного сына. Денег на съемную квартиру не хватало, вот и вернулся под мамино крылышко. Еще один повод для насмешек коллег.
– Мужчина, восемнадцать лет. Утонул в ванной…
– Я здесь причем? – перебил он ее, а девушка быстро договорила:
– У него по всему телу укусы, похожи на человеческие, а глазные яблоки всмятку. Я просто вспомнила, что у тебя года два назад был труп с подобными характеристиками, – девушка мялась. Она все пыталась привлечь внимание разведенного Розова к своей персоне, и вот когда выпал шанс, упускать не намеривалась. – Я подумала, что тебе было бы интересно посмотреть, ведь дело так и не закрыли…
Розов вздохнул. И ему бы пожелать Марте спокойной ночи, повесить трубку и пойти спать, но не завершенное дело, постоянные подначки от коллег и желание доказать, что он был прав, несколько лет точили его самолюбие изнутри. В итоге он сказал:
– Сейчас приеду.
Кровать скрипнула.
– Куда ты собрался? – крикнула из соседней комнаты мать. Она всегда бдит.
– На работу, – врет Розов, натягивая джинсы с растянутыми коленками, следом носки, рубашку. Стащил два заветренных кусочка колбасы из холодильника и зажевал их, пока зашнуровывал ботинки. Тучная женщина семидесяти лет выплыла в коридор.
– Что? Бумажку без тебя найти не могут? – язвила она.
– Не могут, – спокойно ответил мужчина. Он уже давно привык к ее подначкам. Она не верит, – понял он, – впрочем, как и всегда.
Дорога заняла сорок минут. На входе столкнулся с охранником, который не хотел его пускать внутрь: уж очень лицо Розова ему не понравилось. И только когда смуглая Марта встретила его у входа, мужчина отстал. Девушка провела его внутрь к столу, на котором лежал бледно-синий мальчишка. Имелись признаки утопления: стойкая мелкопузырчатая пена в виде комков во круг носа и рта, увеличенная грудная клетка…
Марта радовалась как ненормальная. В последний раз она видела Розова месяц назад, когда приезжала в отделение, чтобы передать следователям заключения, хотя можно было просто послать курьера. Но ей хотелось его увидеть. Девушка надела лучшую юбку-карандаш, белую рубашку с воротником стойкой. И ей тогда показалось, что между ними что-то заискрило, ведь Розов сделал ей комплимент, отвесил шуточку и даже чай ей организовал с печеньем. Она позвонила ему на следующий день, и через день, пока он не перестал брать трубки. И сегодня она надеялась все исправить.
– Смотри, – девушка указала на искусанные губы, на покусанные уши, шею, запястья, на обглоданные до костей пальцы левой руки. – Он весь искусан! И это точно не собака или кошка, след от челюсти не тот. Не уж то у нас в городе завелись каннибалы?
– Давно труп привезли? – спросил он, внимательно рассматривая укусы, потыкал пальцем в раскисший глаз, понюхал. Вони не было. Еще один признак нападения русалки. Их яд парализует жертву, за несколько часов превращает человека в пюре, размягчает кости… а кожа, наоборот, становится твердой корочкой.
– Час назад и в четыре должны забрать. Родственники настояли на частном морге. И максимум, что я могу сделать – это поглазеть, – шутит девушка, надеясь вызвать улыбку у Розова, но тот серьезен. А Марту как объект воздыхания и вовсе не воспринимает. – Его мать заявила скорой, что мальчишка не первый раз пытается свести счеты с жизнью… Забавно. Я всегда думала, что русалки только топят людей за то, что у них есть ноги, а тут еще и покусала!
– Все так думают, – а сам уставился на пену у рта. Мозг сразу подбросил несколько воспоминаний. Молодая девушка блондинка с кукольным личиком уплетала эту самую пену с таким удовольствием, словно это взбитые сливки…
Этот парень шанс. Как долго его ждал? Сколько насмешек вытерпел из-за этих русалочьих отребьев, а потом смирился… и вот получите распишитесь… рыбка сама приплыла к тебе в руки… Нет, Розов, ты не смерился! В глубине души не смерился, ждал. Я ждал, нужно только поймать!
– Спасибо, – говорит Макс Розов. – Я хочу забрать труп.
Марта беззвучно открывает рот от потрясения. Такого развития событий она точно не ждала. Думала покажет труп, перекинутся парой фраз и договорятся о новой встрече. Но это переходит все мыслимые и немыслимые границы!
– Что значит «я хочу забрать труп»? – девушка вскидывает руками. Романтическое настроение сдулось, ситуация вышла из-под контроля. – Ты не можешь его забрать, через час за ним приедут и…
– Я неправильно выразился, – резко перебивает Розов. Общее напряжение в комнате сгущается. Макса трясет от осознания, что судьба дала ему шанс отыграться и доказать, что он не псих. О нет! Он не выдумщик! Он видел все собственными глазами!
– Я забираю труп! Где у тебя мешки?
– Ты нормальный? Куда ты его заберешь?! И зачем?
– Марта, он еще не съеден, – указывает на синего мальчишку. – Русалка за ним обязательно вернется. Частный морг явно подставной. Когда приедут, скажешь, что забрали следователи в особо секретный отдел. Придумай, что-нибудь. Напугай, чтобы даже в голову не пришло выяснять, куда труп делся.
Большие мусорные пакеты нашлись в нижнем ящике стола, мешки для трупов он не обнаружил. Вытащил свернутый рулон, оторвал один пакет и с шумом раскрыл его.
– Помоги мне, – не просит, приказывает Марте, а та уже пожалела, что позвонила ему.
Не зря парни говорят о нем, как о сумасшедшем.
– Нет, я не могу, – девушка перегораживает ему путь, пытается отобрать мешок, но получает тычок в плечо. Ей с Максом не тягаться.
– Марта, отойди, – предупреждает и смотрит в глаза. Он не остановится, пока не поймает эту заразу и не заявит на весь мир об их существовании! Все должны знать, что он не псих!
– Я не могу тебе отдать труп, – девушка умоляюще смотрит на него. – Как я объясню пропажу… Это незаконно! Родственники… – Марта снова попыталась выцепить мешок из его рук, но Макс был быстрее. Он скрутил девушку. Заломил руку за спину, больно надавил на шею. Она не могла вырваться. Не о таких объятьях она мечтала!
– Макс, прошу тебя! Ты совершаешь ошибку! Просто иди домой!
– Ты дала мне надежду, а теперь просишь оставить ее? Прости, Марта, я не могу!
Девушка зовет на помощь. Это кажется ей логичным и правильным. В
комнату врывается охранник с шокером. Макс отпускает девушку, ногой выбивает шокер из рук мужика, а затем бьет в челюсть, в солнечное сплетение. Бугай падает на пол, скрючившись. Розов подбирает шокер и дарит мужику парочку разрядов. Марта кидается к телефону, но Розов хватает ее за руку прежде, чем она успевает нажать на кнопку вызова. Теперь в морге они одни.
– Макс, – шепчет она, чувствуя приставленный шокер к шее. – Пожалуйста, ты не в себе…
– Как парня зовут?
– Гарри Джеймс Ульсон, – пробормотала Марта, а потом еще и дату рождения назвала. Макс Розов кивнул, а затем надавил на кнопку.
Без пятнадцати четыре Элен припарковала пикап недалеко от морга. Припарковалась так, чтобы легко просматривался главный вход. На улице не так много машин в столь ранний час. В основном таксисты, пролетающие мимо на бешенной скорости. Пешеходы и вовсе отсутствовали.
На телефон уже пришло несколько сообщений от сестер: «мы тебя ждем», «очень-очень ждем». Она обещала им написать, когда поедет домой. На часах было уже пять минут пятого, а наемной катафалки все не было. Она начинала волноваться. До этого водитель всегда приезжал вовремя!
За трупом мальчишки приехали в восемь минут пятого. Черная катафалка подъехала прямо ко входу. Из кабины выбрались два незнакомых ей мужика грубой наружности.
Новенькие. Это плохо.
Элен выбралась из машины. Концертное платье осталось на работе. Теперь она «простая» городская жительница: черный джинсы, кеды, волосы забраны в пучок на затылке. На шее болталось удостоверение работника частного морга, которое она заполучила, спев колыбельную владельцу, но толку от бумажки было не много.
– Привет, как тебя зовут? – нежно проворковала она охраннику, перегородившему ей путь. Бедный страж уже второй раз за ночь интуитивно чувствовал, что эту персону в морг лучше не пускать.
– Джеймс, – выдал он, хотя сам не хотел представляться.
– Джеймс, – проперла девушка. – Мне нравится твое имя, Джеймс. Пропустишь меня?
Джеймс засмущался, пошел красными пятнами, часто задышал. Девушки с ним заговаривали редко, а уж такие красивые как Элен – никогда. Он мялся на входе в растерянности, позабыв, что на нем лежат обязанности охранника. Какая уж тут работа, когда в твоей жизни происходит чудо?
Он отошел в сторону.
– Спасибо, малыш, – Элен ласково треплет его по щеке и проходит внутрь.
– … Гарри Ульсон, – громко проговорил водитель катафалки. – Что значит он к вам не поступал?! У меня четко написан адрес вашего морга! Он должен быть тут!
– Наверное ваш диспетчер перепутал, – пожимает плечами Марта. – Никакого Гарри Ульсона нам не привозили.
Водитель смекнул, что парнишку могли звать и по-другому, поэтому попробовал иную тактику:
– Мальчишка, восемнадцать лет, блондин, худой такой, – и смотрит в надежде на Марту. За эту работу ему обещали десять тысяч, с которых не нужно будет платить налог. Всего-то необходимо забрать труп и отвести его по адресу. Халявная работенка, но вот никто не говорил, что труп исчезнет.
– Простите, – Марта чуть склоняет голову на бок. – У нас нет неопознанных трупов. Всего хорошего, – указывает на дверь.
– Послушайте, – водитель не собирался сдаваться.
Дело было в Элен Оунхейт.
Каждый день без выходных с десяти часов вечера и до полуночи Элен пела у барной стойки, и залезала на нее или ложилась, задрав ноги к потолку; она заигрывала с гостями и не чуралась одаривать их поцелуями, порой не самыми целомудренными: пробовала на вкус. Мужчины любили ее, приходили в бар снова и снова, лишь бы увидеть, лишь бы услышать, дотронутся. Они отсиживали восьмичасовой рабочий день в офисе, отрабатывали смену на заводе и словно заколдованные шли в бар на тридцать четвертой улице.
Элен была уже там. Готовилась к выступлению в маленькой каморке, где раньше хранили швабры, ведра, парочка сломанных стульев и годовалый слой пыль. Из этой комнатки она сделала себе гримерку. Девушку и на работу то брать не хотели. Администратор встал в позу, мол, не надо ему нищих певичек с улицы, на что Элен лишь нежно проворковала его имя, и работа была в ее кармане. Новый бар, противный администратор, шепот Элен, и новая запись в трудовой книжке. Ее не так сильно интересовали деньги, сколько возможность петь на публике. Она так охотилась. Несколько десятков мужчин в закрытом помещении и ее голос. Идеально!
Все было готово для выступления: платье, макияж и голос, данный ей от природы.
– Время! – заглянул в каморку администратор, и Элен, расправив плечи, выплыла в узкий служебный коридор, а затем и в зал к гостям, которым тут же ослепительно улыбнулась.
Публика трепетала, как и сама Элен.
– Для вас поет ослепительная, неподражаемая, потрясающая Элен Оунхейт! – проорал бармен в микрофон.
Популярность девушки росла изо дня в день. Она прекрасно понимала, что слава подвергает опасности не только ее, но и весь русалочий род. Еще пара выступлений и меняю место.
Микрофон ей был не нужен. В зале и так становилось тихо от одного ее появления. Золотое платье, вышитое пайетками и напоминающее рыбью чешую, облегало стройную спортивную фигуру. Длинные каштановые волосы струились по спине мягкими завитками. Их так и хотелось накрутить себе на палец.
Такая яркая… такая эффектная… Она словно бабочка с яркой окраской, за которой скрывается смертельная опасность!
Мужчины слепцы! Пришли смотреть на нее. И только на нее! В зале не было ни одной женщины. Элен об этом позаботилась. Добилась, чтобы бар приобрел статус мужского клуба и женщин сюда попросту не пускали! Даже среди персонала она была единственной дамой!
Это был миг ее триумфа, как, впрочем, и в остальные дни с десяти до полуночи, но сегодня была особенная ночь. Голод мучал ее уже несколько недель, как и двух ее младших сестер. Они давно нормально не ели, почти две недели. Оунхейт сама не понимала, почему так затянула с охотой.
– Хотите, чтобы я спела? – спросила она, оглядывая аудиторию. Мужчины были разношерстными. Она никогда не знала, кто станет жертвой. Не было какого-то одного типажа. Тетка всегда выбирала высоких брюнетов, а от блондинов ее тошнило и выпадали волосы. Для Элен цвет волос или глаз не имел никакого значения. Рост, вес, манера одеваться. Безусловно, некоторые привычки улучшают вкус, но Эллен всегда выбирала по настроению.
– Пой! Пой! Пой! – скандировала мужская толпа, и Элен Оунхейт взяла первую ноту:
– Как только солнце сядет,
За красный горизонт…
Девочки просили сладкого. И ей тоже хотелось чего-то сладкого, до ужаса приторного, потому что в прошлый раз попался такой горький мужик, что неприятный привкус ощущался на кончике языка до сих пор!
– Вкусного, принеси вкусного, – говорили малышки. Ну как отказать?
Она приметила парня лет восемнадцати. Слащавый. Ухоженный вплоть до маникюра. Голубые глаза горят от восторга и желания. Элен послала ему воздушный поцелуй, отчего сладостный запах усилился.
Да, он-то мне и нужен.
Оунхейт продолжила петь. Всегда без музыкального сопровождения. Музыка портит чары, снимает наваждение, мешает затуманить разум. Вменяемый мужчина плохая жертва и большой риск, но и уделять внимание только мальчишке она не может, поэтому обходит столик за столиком и барную стойку, не задерживаясь рядом с кем-то больше десяти секунд.
Два часа проходят как одно мгновение. Когда ее голос затихает, растворяется в тишине, мужчины потрясенно «просыпаются», оглядываются, словно впервые видят друг друга, хотя многие пришли сюда вместе, а одурманенный голубоглазый мальчишка находит перед собой записку с адресом и подписью Элен.
***
Майор Макс Розов в очередной раз проклял себя за то, что не выключил телефон, когда переступил порог дома. Два часа ночи, а мобильник разрывается как ненормальный, словно у него день рождения и все спешат его поздравить, но, увы, звонили не по торжественному случаю.
Звонили из морга. Он несколько раз скидывал вызов, но Марта Шенли не тот человек, который остановится на полпути, поэтому она набирала номер Макса снова и снова, пока тот не ответил на вызов.
– Марта! Какого черта?! – раздраженно прохрипел он. – Утром нельзя было?
– Прости, нельзя, – бодро проговорила девушка. – Труп изымут через два часа, так что тебе надо поторопиться.
Розов никуда торопиться не собирался. В последний раз он имел дело с трупами несколько лет назад, когда твердо и упорно пытался доказать начальству, что в городе орудует русалка. Его подняли на смех, перевели в секретари и заставили разгребать бумажки, пригрозив отправить в психушку, а некоторые коллеги при встрече вместо вопроса «как дела», спрашивают «как там русалки поживают? Не беспокоят?».
– Марта, я сплю, – говорил, как можно тише. За стенкой мать. Он живет с ней с тех пор, как его понизили. Жена подала на развод, забрав единственного сына. Денег на съемную квартиру не хватало, вот и вернулся под мамино крылышко. Еще один повод для насмешек коллег.
– Мужчина, восемнадцать лет. Утонул в ванной…
– Я здесь причем? – перебил он ее, а девушка быстро договорила:
– У него по всему телу укусы, похожи на человеческие, а глазные яблоки всмятку. Я просто вспомнила, что у тебя года два назад был труп с подобными характеристиками, – девушка мялась. Она все пыталась привлечь внимание разведенного Розова к своей персоне, и вот когда выпал шанс, упускать не намеривалась. – Я подумала, что тебе было бы интересно посмотреть, ведь дело так и не закрыли…
Розов вздохнул. И ему бы пожелать Марте спокойной ночи, повесить трубку и пойти спать, но не завершенное дело, постоянные подначки от коллег и желание доказать, что он был прав, несколько лет точили его самолюбие изнутри. В итоге он сказал:
– Сейчас приеду.
Кровать скрипнула.
– Куда ты собрался? – крикнула из соседней комнаты мать. Она всегда бдит.
– На работу, – врет Розов, натягивая джинсы с растянутыми коленками, следом носки, рубашку. Стащил два заветренных кусочка колбасы из холодильника и зажевал их, пока зашнуровывал ботинки. Тучная женщина семидесяти лет выплыла в коридор.
– Что? Бумажку без тебя найти не могут? – язвила она.
– Не могут, – спокойно ответил мужчина. Он уже давно привык к ее подначкам. Она не верит, – понял он, – впрочем, как и всегда.
***
Дорога заняла сорок минут. На входе столкнулся с охранником, который не хотел его пускать внутрь: уж очень лицо Розова ему не понравилось. И только когда смуглая Марта встретила его у входа, мужчина отстал. Девушка провела его внутрь к столу, на котором лежал бледно-синий мальчишка. Имелись признаки утопления: стойкая мелкопузырчатая пена в виде комков во круг носа и рта, увеличенная грудная клетка…
Марта радовалась как ненормальная. В последний раз она видела Розова месяц назад, когда приезжала в отделение, чтобы передать следователям заключения, хотя можно было просто послать курьера. Но ей хотелось его увидеть. Девушка надела лучшую юбку-карандаш, белую рубашку с воротником стойкой. И ей тогда показалось, что между ними что-то заискрило, ведь Розов сделал ей комплимент, отвесил шуточку и даже чай ей организовал с печеньем. Она позвонила ему на следующий день, и через день, пока он не перестал брать трубки. И сегодня она надеялась все исправить.
– Смотри, – девушка указала на искусанные губы, на покусанные уши, шею, запястья, на обглоданные до костей пальцы левой руки. – Он весь искусан! И это точно не собака или кошка, след от челюсти не тот. Не уж то у нас в городе завелись каннибалы?
– Давно труп привезли? – спросил он, внимательно рассматривая укусы, потыкал пальцем в раскисший глаз, понюхал. Вони не было. Еще один признак нападения русалки. Их яд парализует жертву, за несколько часов превращает человека в пюре, размягчает кости… а кожа, наоборот, становится твердой корочкой.
– Час назад и в четыре должны забрать. Родственники настояли на частном морге. И максимум, что я могу сделать – это поглазеть, – шутит девушка, надеясь вызвать улыбку у Розова, но тот серьезен. А Марту как объект воздыхания и вовсе не воспринимает. – Его мать заявила скорой, что мальчишка не первый раз пытается свести счеты с жизнью… Забавно. Я всегда думала, что русалки только топят людей за то, что у них есть ноги, а тут еще и покусала!
– Все так думают, – а сам уставился на пену у рта. Мозг сразу подбросил несколько воспоминаний. Молодая девушка блондинка с кукольным личиком уплетала эту самую пену с таким удовольствием, словно это взбитые сливки…
Этот парень шанс. Как долго его ждал? Сколько насмешек вытерпел из-за этих русалочьих отребьев, а потом смирился… и вот получите распишитесь… рыбка сама приплыла к тебе в руки… Нет, Розов, ты не смерился! В глубине души не смерился, ждал. Я ждал, нужно только поймать!
– Спасибо, – говорит Макс Розов. – Я хочу забрать труп.
Марта беззвучно открывает рот от потрясения. Такого развития событий она точно не ждала. Думала покажет труп, перекинутся парой фраз и договорятся о новой встрече. Но это переходит все мыслимые и немыслимые границы!
– Что значит «я хочу забрать труп»? – девушка вскидывает руками. Романтическое настроение сдулось, ситуация вышла из-под контроля. – Ты не можешь его забрать, через час за ним приедут и…
– Я неправильно выразился, – резко перебивает Розов. Общее напряжение в комнате сгущается. Макса трясет от осознания, что судьба дала ему шанс отыграться и доказать, что он не псих. О нет! Он не выдумщик! Он видел все собственными глазами!
– Я забираю труп! Где у тебя мешки?
– Ты нормальный? Куда ты его заберешь?! И зачем?
– Марта, он еще не съеден, – указывает на синего мальчишку. – Русалка за ним обязательно вернется. Частный морг явно подставной. Когда приедут, скажешь, что забрали следователи в особо секретный отдел. Придумай, что-нибудь. Напугай, чтобы даже в голову не пришло выяснять, куда труп делся.
Большие мусорные пакеты нашлись в нижнем ящике стола, мешки для трупов он не обнаружил. Вытащил свернутый рулон, оторвал один пакет и с шумом раскрыл его.
– Помоги мне, – не просит, приказывает Марте, а та уже пожалела, что позвонила ему.
Не зря парни говорят о нем, как о сумасшедшем.
– Нет, я не могу, – девушка перегораживает ему путь, пытается отобрать мешок, но получает тычок в плечо. Ей с Максом не тягаться.
– Марта, отойди, – предупреждает и смотрит в глаза. Он не остановится, пока не поймает эту заразу и не заявит на весь мир об их существовании! Все должны знать, что он не псих!
– Я не могу тебе отдать труп, – девушка умоляюще смотрит на него. – Как я объясню пропажу… Это незаконно! Родственники… – Марта снова попыталась выцепить мешок из его рук, но Макс был быстрее. Он скрутил девушку. Заломил руку за спину, больно надавил на шею. Она не могла вырваться. Не о таких объятьях она мечтала!
– Макс, прошу тебя! Ты совершаешь ошибку! Просто иди домой!
– Ты дала мне надежду, а теперь просишь оставить ее? Прости, Марта, я не могу!
Девушка зовет на помощь. Это кажется ей логичным и правильным. В
комнату врывается охранник с шокером. Макс отпускает девушку, ногой выбивает шокер из рук мужика, а затем бьет в челюсть, в солнечное сплетение. Бугай падает на пол, скрючившись. Розов подбирает шокер и дарит мужику парочку разрядов. Марта кидается к телефону, но Розов хватает ее за руку прежде, чем она успевает нажать на кнопку вызова. Теперь в морге они одни.
– Макс, – шепчет она, чувствуя приставленный шокер к шее. – Пожалуйста, ты не в себе…
– Как парня зовут?
– Гарри Джеймс Ульсон, – пробормотала Марта, а потом еще и дату рождения назвала. Макс Розов кивнул, а затем надавил на кнопку.
***
Без пятнадцати четыре Элен припарковала пикап недалеко от морга. Припарковалась так, чтобы легко просматривался главный вход. На улице не так много машин в столь ранний час. В основном таксисты, пролетающие мимо на бешенной скорости. Пешеходы и вовсе отсутствовали.
На телефон уже пришло несколько сообщений от сестер: «мы тебя ждем», «очень-очень ждем». Она обещала им написать, когда поедет домой. На часах было уже пять минут пятого, а наемной катафалки все не было. Она начинала волноваться. До этого водитель всегда приезжал вовремя!
За трупом мальчишки приехали в восемь минут пятого. Черная катафалка подъехала прямо ко входу. Из кабины выбрались два незнакомых ей мужика грубой наружности.
Новенькие. Это плохо.
Элен выбралась из машины. Концертное платье осталось на работе. Теперь она «простая» городская жительница: черный джинсы, кеды, волосы забраны в пучок на затылке. На шее болталось удостоверение работника частного морга, которое она заполучила, спев колыбельную владельцу, но толку от бумажки было не много.
– Привет, как тебя зовут? – нежно проворковала она охраннику, перегородившему ей путь. Бедный страж уже второй раз за ночь интуитивно чувствовал, что эту персону в морг лучше не пускать.
– Джеймс, – выдал он, хотя сам не хотел представляться.
– Джеймс, – проперла девушка. – Мне нравится твое имя, Джеймс. Пропустишь меня?
Джеймс засмущался, пошел красными пятнами, часто задышал. Девушки с ним заговаривали редко, а уж такие красивые как Элен – никогда. Он мялся на входе в растерянности, позабыв, что на нем лежат обязанности охранника. Какая уж тут работа, когда в твоей жизни происходит чудо?
Он отошел в сторону.
– Спасибо, малыш, – Элен ласково треплет его по щеке и проходит внутрь.
– … Гарри Ульсон, – громко проговорил водитель катафалки. – Что значит он к вам не поступал?! У меня четко написан адрес вашего морга! Он должен быть тут!
– Наверное ваш диспетчер перепутал, – пожимает плечами Марта. – Никакого Гарри Ульсона нам не привозили.
Водитель смекнул, что парнишку могли звать и по-другому, поэтому попробовал иную тактику:
– Мальчишка, восемнадцать лет, блондин, худой такой, – и смотрит в надежде на Марту. За эту работу ему обещали десять тысяч, с которых не нужно будет платить налог. Всего-то необходимо забрать труп и отвести его по адресу. Халявная работенка, но вот никто не говорил, что труп исчезнет.
– Простите, – Марта чуть склоняет голову на бок. – У нас нет неопознанных трупов. Всего хорошего, – указывает на дверь.
– Послушайте, – водитель не собирался сдаваться.
