Глава I
Было в нашей стране одно время, когда женское образование в моду вошло. И лет так за десять столько университетов для благородных девиц понастроили, что король тогдашний, дедушка нашего нынешнего, невольно задумался о демографии… В общем университеты построили, рабочие места создали, а вот количество благородных девиц не учли… Мало нас девиц было, и несмотря на моду, многие родители из провинции не спешили обучать своих дочерей в университетах, предпочитали больше домашнее обучение.
И чем дальше университет был от столицы, тем ниже была планка требований при поступлении. К слову, в тот университет, где я учусь, брали всех, кто хоть как-то писать и читать умел. Вы только не подумайте, у меня с образованием всё хорошо! Читать и писать меня научили еще в далеком детстве, просто батюшка мой печется сильно обо мне, вот и не отпускает в столицу. Говорит, что я и так уже слишком умная, а если ещё умнее стану, так замуж никто не возьмёт. И матушка с ним была полностью согласна, и бабушки, и дедушки, и тетушки... Кузины-то мои давно уже замужем и детей рожают, а я образование получаю… в глубинке.
Впрочем, до конца учебы оставался всего один семестр, а потом уже можно и замуж! Я как раз вернулась с зимних каникул, после череды встреч-собеседований с претендентами на свое сердце и руку, а таких было много. Мы хоть и провинциалы, но всё-таки дворяне и с деньгами у семьи проблем не было. Отец имел несколько рудниковых шахт и сталелитейных заводов, да и жили мы в провинции, чтобы быть поближе к производству. Так что кавалеры, одобренные и неодобренные моими родителями, так и наворачивали круги вокруг меня, а я вот образование получаю, чем и горжусь! Просто в столице без образования вообще никак, а я в столицу очень-очень хочу!
Сверкающие балы, модные салоны, интересные знакомства, походы в театр в сопровождении какого-нибудь завидного кавалера, блеск зависти в глазах конкуренток, пока столичные мужчины борются за право просто заговорить со мной! Я мечтала об этом с двенадцати лет и, честно говоря, надеялась, что поеду обучаться в столичный университет благородных девиц, но батюшка был категорически против, чего я искренне не понимала!
Провинциальный университет был местом специфичным. С каждым годом класс мой становился всё меньше и меньше. Девчонки-то взрослели, формы женские приобретали, и разбирали их как пирожки. Те, кто дворянского происхождения, подольше в девках задерживались, потому что образование в элитных кругах ценилось очень, а те, кто проще были, бросали учебу и с головой уходили в семейный быт. Теряли мы бойцов после пятнадцати лет регулярно, пока нас в итоге трое не осталось, а было почти двадцать на первом курсе! И ещё неизвестно, сколько с зимних каникул вернётся…
И вот стою я перед входом в университет, а тот большой был, рассчитанный на несколько тысяч студентов. Тут же и лаборатории разные, и библиотека целый этаж занимала, и профессора с научными степенями из столицы, высланные ещё дедушкой нашего короля, но с демографией в дворянских семьях проблемы, да… Больше двух женщины не рожали, и в основном это были мальчики.
И вот стою я перед входом в университет, кованные железные ворота открыты настежь, пропуская вереницу студенток. Кареты прибывают одна за другой, вон уже целая очередь выстроилась, а мой растяпа-лакей всё никак два чемодана не вытащит, даже неловко как-то за него, вроде не хилый с виду...
– Господин Луис, может быть вам помочь? – вежливо интересуюсь у него. Всё же по бытовой магии у меня твердая пятерка, но мужское самолюбие вещь хрупкая, поэтому сначала интересуюсь.
– Благодарю вас, миледи, но я сам, – натужно проговорил мужчина и из последних сил подхватил чемоданы, поставил их на землю, не забыв показательно вытереть пот со лба. И я точно помню, что ничего тяжелого в чемоданы свои не укладывала… Книжки там, штук пятнадцать, но так они важные все! В университетской библиотеке таких точно нет, а сердцу женскому иногда романтики хочется, вот и прихватила парочку романов с интересным содержанием. Да меня за эти книги девочки на руках носить будут!
– Спасибо, господин Луис, – говорю слуге, делаю пас рукой, и два чемодана взмывают в воздух.
В университете слуги запрещены, так что, бросив короткий кивок на прощание своей провожающей гувернантке, которая сидела в карете и ждала, когда она уже поедет обратно, я пошла в общежитие через парковую зону. Дорожки плохо расчищены от снега, подошва сапог скользила, и я радовалась, что чемоданы спокойно плыли по воздуху впереди меня, пока каблучки стучали по вымощенной плиткой тротуару, а я, придерживая одной рукой платье, сильнее куталась в белую шубку. Всё-таки зима на дворе.
И если на улице всё было тихо и спокойно, то стоило зайти внутрь, как на меня тут же обрушился девичий шум и гам. Девицы верещали не замолкая, носились по всему холлу как угорелые, собирались кучкой возле стенда с объявлениями и визжали ещё больше!
Недалеко от входа стояла моя однокурсница. Я подошла к ней.
– Первокурсницы, – брезгливо проговорила Майер, высоко поднимая подбородок. Причина её неприязни была проста: среди новеньких не было ни одной дворянки. Более того, в этом наборе впервые на обучение взяли крестьянок! Это было во всех газетах страны в начале учебного года. Отличились! Впрочем, четверть нового набора с зимних каникул не вернулась. Экзамены не сдали, а кто-то просто понял, что учеба не их призвание и поехал обратно в село – поле пахать. Нам, дворянкам, приходилось мириться с таким положением дел, потому что университету нужны были люди. И, видимо, им было все равно где их брать, пока государство обеспечивает университет бюджетными местами.
– И тебе день добрый, – поздоровалась я с девушкой в серой шубке. Май высокая с острыми хищными чертами лица, костлява и чересчур прямолинейна. От неё буквально веяло неприязнью и высокомерием. Естественно, близко к ней никто никогда не подходил. Все боялись и трепетали на расстоянии, всё же она к нам из самой столицы перевелась по личным причинам. Уж кто-кто, а она точно самая настоящая леди! И, между прочим, лично знакома с принцем! Но об этом она предпочитает не распространяться.
– Не знаешь из-за чего столько шума? – обратилась к ней, сохраняя ледяное спокойствие. Надо же этим деревенщинам показать, как ведут себя настоящие леди! А те нас словно и не замечали! Только шарахались в сторону, когда на Майер налетали, а та смотрела на них как на назойливых мух.
– Военная Академия в Визре в буквальном смысле развалилась. Они там боевые учения проводили, в итоге от родной альма-матер камня на камне не осталось, – проговорила девушка, не без превосходства следя за крестьянским безумием.
Вот эта новость так новость! Всем новостям новость! Но…
– А мы тут причем? – спросила с неким предчувствием подвоха внутри. Майер тоже скривилась, но пояснила:
– Визрийская военная академия на три недели переезжает на базу нашего университета. Представляешь, что тут будет?
О, да… Yесколько тысяч юношей спортивного телосложения на наши целомудренные головы!
– Класс! – раздалось за нашими спинами, и тут же поравнялась с нами Адель. – Да расслабьтесь вы! – и нас обеих по-братски хлопнули по плечу, от чего наши прямые осанки покачнулись и тут же пришли в исходное положение. – Хоть что-то интересное напоследок! А то это учебное болото с пресными правилами уже в печенках сидит! Это нельзя, туда не ходи, это не носи! Достали!
– Правила просто так не придумывают, – ответила ей Майер, а я согласно кивнула, хотя и могла нарушить парочку, но правила, действительно, просто так не придумывают. Адель скорчила недовольную рожицу, что означало: какие вы скучные!
– Ну, с тобой-то всё понятно, – махнула девушка рукой на брюнетку. – А ты чего недовольная? – обратилась она ко мне.
– Ты хоть представляешь, сколько их там? – взволнованно проговорила я. – Одних только выпускников двенадцать групп! И все парни! Как бы всех девиц к рукам не прибрали! Да что там девиц... мне за себя страшно!
– А мне страшно за университет! Если они свою Академию не пожалели, то наш университет точно в расход пойдет! – заметила Майер, и страшно за стены родной альма-матер стало не только ей.
– Да ну вас! – махнула рукой Ада и громко так, с чувством рявкнула на девиц в коридоре:
– Разойдись!
И стройная высокая девушка, блондинка, в костюме для верховой езды пошла рассекать толпу, пробираясь к лестнице, таща за собой сумки. Первокурсницы нехотя уступали дорогу, и то только потому, что боялись получить чемоданом по голове. А Адель могла не только чемоданом по голове зарядить…
Студенты Визрийской военной академии прибыли вечером порталом на всеобщее собрание в актовом зале, и их численность, мягко говоря, шокировала. Чтобы вы понимали, зал был рассчитан на три тысячи человек, и вот мы, благородные девицы, занимали лишь первые ряды, а этим воякам и всех оставшихся не хватило!
Они жались по стеночкам, садились друг к дружке на коленки, сидели на ступеньках в проходе, и у всех морды такие наглые-пренаглые, что сразу стало понятно, нам, девицам, хана! А весна обещала принести вместе с собой много разбитых сердец, а это значит, что потонет университет в девичьих слезах!
Первый и второй курс мы потеряли сразу же. Эти зеленые девчонки, ещё знаниями не обременённые, но родственниками на замужество науськанные, тут же прониклись симпатией и обожанием к новым ученикам. Охотно отвечали на подмигивания, улыбки и якобы «случайные» касания. Мы следили за этим позором не без содрогания сердца. Одно радовало, их гувернантки, ответственные за воспитание, не скрывали злобных мин, и в общежитии перед отбоем у девочек будет ну о-о-очень серьезный разговор!
Третий и четвертый курс вели себя скромнее, но от мужского внимания не отказывались. Они просто в прошлом году ещё опозорились на выпускном бале, о чем им все преподаватели напоминали неустанно, так что воспоминания были свежи, и повторных репрессий девушки не хотели.
Пятый и шестой курс бросали на мужскую толпу военных заинтересованные и оценивающие взгляды, но помня о своем достоинстве и расправе над третьим и четвертым, держались, как могли!
И только мы седьмой, выпускной курс, не обращали на них совершенно никакого внимания, словно их тут вообще не было, нет, и никогда не будет!
А ведь посмотреть было на что! Это тебе не захудалые гражданские кавалеры, это поджарые парни в военной форме! У некоторых даже медальки имелись на камзолах! Не удивительно, что наши младшенькие слюни по ним пустили и глазками так и стреляют. И главное, парни-то на нас смотрят. Ещё как смотрят! Оценивающе!
– Глаза бы им повыдергивать, – прошипела Майер с каменным лицом. В такие моменты я сама ее немного побаивалась. Уж слишком она холодная и неприступная.
– И не только глаза, – задорно добавила Адель, переглянувшись с брюнеткой. У меня появилось небольшое беспокойство, потому что обе подруги могли устроить нечто подобное.
Но окончательно доконал нас преподавательский состав. Тридцать мужиков выстроились в одну линию на сцене, как на параде, рядышком с нашими молоденькими леди-преподавательницами. Совсем старые, тех, что дедушка короля прислал, сидели позади на стульях и вроде дремали немного... возраст всё-таки. И вот я точно видела, как подрагивают руки у учителя музыки, леди Энитри, на которой заканчивался педсостав университета благородных девиц и начинался педсостав военной академии. Она даже покраснела!
– Мда… – тихо вырвалось у Майер, и я второй раз за день была полностью с ней согласна! Нам представили только часть военного преподавательского состава: директора, его заместителей, деканов и заведующих кафедр.
– Прошу внимания! – пискнула от волнения директриса, прикрыла рот рукой, прокашлялась и снова попросила обратить на неё наше внимание уже нормальным голосом. Даже её от такого количества мужчин проняло!
– Лорды, – обратилась она к мужской аудитории. – Я рада приветствовать вас в Лернийском университете благородных девиц. По указу короля ближайшие три недели вы проведете в этом образовательном учреждении. Учитывая его специфику, хочу сразу обговорить правила поведения, помимо общепринятых, – директриса сделала паузу, обведя всю аудиторию серьезным взглядом. – Мужчинам строго запрещается появляться, приходить, пролезать, залетать, телепортироваться, устраивать подкоп, пробираться через крышу и дымоход, заезжать верхом на животных на территорию женского общежития! – грозно проговорила леди Грэнд. – Девушкам также запрещается нахождение на территории мужского общежития. Нарушение данного правила будет строго наказываться вплоть до отчисления. Это, во-первых. Во-вторых, не стоит забывать, что вы находитесь в учебном заведении, и первая ваша цель – получить знания и только знания, поэтому все любовные отношения в стенах университета запрещаются!
– С этим запретом она точно опоздала, – тихо прокомментировала Майер, а стройные ряды первого и второго курса поникли, а вот на мужских лицах появилось упрямство. Хороша, конечно, директриса! Нашла кому запреты выдвигать! Да плевать они хотели на это правило. Это для них теперь дело принципа – охмурить студентку! Вот не зря же у нас в королевстве раздельное образование! Второй раз за год отличились! Молодцы!
– Я знаю парочку боевых заклинаний, а еще умею ставить магические щиты и замки на двери, так что три недели как-нибудь переживём, – предложила план обороны Адель.
Директриса тем временем продолжила:
– Занятия начнутся с завтрашнего дня. Расписания имеются у ваших кураторов, а также вывешены на стендах в общежитиях и учебных корпусах. Там же вы можете найти график работы столовой, библиотеки и часы для консультации с преподавателями. Я призываю вас к поведению достойному звания лорда и леди, коими вы и являетесь.
Тут она, конечно, загнула. Благородных леди среди нас процентов двадцать было, не знаю, как дела с лордами обстоят. Просто у нас в университете было принято называть всех «леди» не зависимо от происхождения. Это делало нас равными… в стенах университета.
– Поздравляю вас с началом второго семестра и желаю в конце этого учебного года увидеть табели с отличными экзаменационными оценками!
В зале раздались аплодисменты, а директриса уступила место огромному мужчине, который, судя по количеству медалек, не в одном бою побывал. И вот он был на целых две головы выше леди Грэнд, а она не маленькая была!
– Студенты, – обратился ректор военной академии, лорд Бёрн, к своим подопечным, – не забывайте, что вы в гостях. Все провинности будут наказываться в двойном размере!
И всё! Вот и вся его речь, которая стерла с лиц наглые юношеские ухмылки, но это все равно чувство безопасности не внушало, словно они тут хозяева, а гости – мы.
Глава III
Дальше был ужин. Столовая превратилась в большой муравейник из военных в черной форме, и на этом мрачном фоне изредка мелькало беленькое пятнышко… Это у нас форменные платья белого цвета были, с кружевными воротничками, опоясанные атласной лентой. На счет причесок никаких особых запретов не было, лишь бы собранные. Так что кто-то ходил с косой, кто-то собирал пучок на затылке, а кто-то и вовсе творил из волос целые воздушные замки. Тут уж у кого откуда руки растут.
