ПРОЛОГ
Холодно, темно и больно. Еще никогда у меня так сильно не болела голова. Медленно приоткрыв глаза, почти разрывая слипшиеся ресницы, я не увидела абсолютно ничего. Кромешная темнота.
Руки и ноги не слушались. Пошевелив пальцами, с облегчением поняла, что ничего не сломано, хотя тупая боль отдавалась во всех мышцах непослушного тела. Я аккуратно приподнялась на локтях, стараясь не совершать лишних телодвижений. Глаза все еще не привыкли к темноте. Осмотреться вокруг и понять, где нахожусь, пока не представлялось возможным. Единственное, что уловилось – это запах. Здесь он напоминал отстойник. Я поморщилась и сделала глубокий вдох носом, в надежде унять подступающую тошноту.
Постепенно стали просматриваться пропавшие до сего момента чувства. Я ощутила во рту противный металлический привкус крови, а следом и ранку на верхней губе. Скулы опухли и болели. Наверняка на лице красовались фиолетовые синяки. Волосы запутались, на голых ногах саднили царапины. На мне была надета холщовая сорочка из грубой, колючей ткани. Ногти обломались до запекшейся крови.
Я попыталась подняться в полный рост, но застонала, поняв, что не могу твердо наступать на правую ногу. Боль пронзила все клеточки тела. Я опустилась на колени и отползла к стене. Голова гудела до предела, но глаза смогли рассмотреть все помещение. Стены выглядели одинаковыми. Выхода не было, как и входа.
Я никак не могла вспомнить, как оказалась в этом странном месте. Имя свое не забыла, равно как и то, где находилась ранее. Все последующие воспоминания исчезли, словно их и не существовало.
Тишину нарушил резкий звук. От неожиданности я забилась в ближайший угол. На противоположной от меня стене отъезжала вверх огромная железная пластина, скрывающая под собой маленькое отверстие с решеткой. Окно. Внутри него промелькнул проблеск от факела. Там кто-то стоял.
- Кто здесь? – произнесла я осипшим голосом, который едва узнала. Хотелось прокашляться.
Ответа не последовало. Человек, находящийся снаружи, молчал, а во мне просыпалась тревога. Я сделала несколько ползков в сторону источника света.
- Пожалуйста, помогите мне.
Моя жалобная просьба прозвучала чересчур тихо, и я не была уверена, что гость расслышал ее.
Меня забила мелкая дрожь: и от холода, и от страха. Человек сдвинул факел в сторону и приблизил свое лицо к решетке. Я смогла разглядеть мужчину с коротко стрижеными волосами и маленькими глазами. Остальные его приметы скрывала маска из темного материала. Человек не сводил пристального взгляда с меня.
- Прошу вас, хотя бы скажите, где я! – я сделала еще одну попытку вытянуть из него слова.
Мужчина осмотрелся по сторонам, будто проверял, нет ли за ним слежки, и ответил равнодушным голосом:
- Ты находишься там, где и должна быть.
От ледяного безразличия в его тоне мне стало не по себе.
- Я вас не понимаю…
Ответ услышать было боязно.
- Что это за место? Как я тут оказалась?
Моя паника лишь раздражала его, поэтому человек закричал:
- Закрой свой рот!
Крик отозвался от стен звонким эхом. Мужчина наклонился, и невысоко от пола появилось приблизительно такое же окошко, как и вверху, только поуже. Гость с грохотом швырнул в него жестяную тарелку, наполненную блеклой и вязкой кашей, больше напоминавшую помои.
- Твой ужин. Не очень аппетитно выглядит, да? – издевательски поддел меня человек, походивший на тюремщика. – Но таков здешний рацион. Повара чай не королевские.
До меня начал постепенно доходить смысл его слов. Темное, дезориентирующее помещение, решетки, маска, эта еда…
- Я в тюрьме? – спросила я, заранее зная ответ.
Мужчина рассмеялся:
- Особого режима.
Мои тревожные догадки подтвердились. В голове промелькнуло неясное воспоминание – приторно – сладкий вкус вишневого вина.
- Что я совершила?
Вопрос был адресован, скорее, самой себе. Тюремщик продолжил язвить:
- Вчера ты спала на мягких простынях, а сегодня ешь еду, которая во дворце пригодна лишь на корм свиньям. Жизнь так непредсказуема.
Я пыталась восстановить в памяти больше событий, но ничего не могла вспомнить. Судя по усмехающемуся тону мужчины, ему доставляло немалое удовольствие сообщать мне все эти известия. Возможно, его задача и состояла в этом.
- Наслаждайся приятным отдыхом.
Тюремщик резко захлопнул верхнее окошко с решеткой, погружая мою камеру обратно в абсолютную тьму. Пластина с неприятным лязгом поползла на место.
Тюрьмы на Свинцовых островах. Я читала о них. Камеры располагаются прямо в скалах – островках посреди сурового северного моря. Сбежать невозможно. Их приказал построить еще самый первый правитель Нэрии. Древние, как само королевство.
Наверное, меня должны судить. Но за что? Швырнув тарелку с мерзкой кашей, я обессилено опустилась на твердый и неровный пол. Голая земля.
Голова кружилась, и ожидаемый приступ рвоты не заставил себя ждать. Видимо, последний прием пищи случился давно, судя по скудной, излитой из меня жидкости.
Я свернулась калачиком и принялась молить о таком приятном небытие.
ГЛАВА 1
Год назад.
Четыре дня не унимался порывистый северный ветер. Высокие волны обрушивались на берег, погружая каменистый пляж в пучину морской пены. Над водой протяжно кричали чайки, недовольные стихией. Или наоборот. Небо заполонили темные тучи, предвещающие усиление бури. В воздухе стойко ощущалась близкая гроза. Солоноватый – он и без того был очень терпким. Небо и море слились в единую непроглядную мглу, и, даже на горизонте, где они действительно пересекались, не наблюдалось ни малейшего признака просветления.
Шторм – довольно редкое явление в этих водах. В последний раз, на моей памяти, море так сильно бушевало восемь лет назад, когда я, будучи десятилетним подростком, тайком бегала посмотреть на выброшенных после бури медуз.
Сейчас же такая погода играла мне только на руку. Вдоль пляжа не наблюдалось ни единой души. Утренние забеги давно стали неотъемлемой частью начала любого моего дня. Не по- летнему прохладный ветер освежал голову, очищая от ненужных мыслей, а тонус тела, выработанный годами подобных тренировок, не позволял мне отлынивать от каждодневного ритуала.
Погода разбушевалась не на шутку, несмотря на то, что городок Дейр располагался в защищенном от непогоды Зеленом заливе, названном так из-за водорослей, которые придавали воде изумрудный цвет. Местность славилась своими плодородными землями. Именно здесь выращивались лучшие сорта винограда и производили самое сладкое вино. Рыбу, выловленную в здешних водах, поставляли к столу самого правителя. Мужская часть населения посвящала свою жизнь именно морским промыслам, а женщины ежедневно, с самого утра, стояли у прилавка на Рыбной площади, продавая только что пойманный свежий улов. Вообще каждый второй мужчина в городе был занят в этом деле, да и выбора, собственно говоря, и не было: рыба – наш главный ресурс.
Мой приют стоял на окраине Дейра. Попала я туда в пять лет, после исчезновения моих родителей. Меня нашли плачущей на городской площади и отвели к настоятельнице приюта. С тех пор я ничего не слышала о своей семье. Раньше всем своим существом я отказывалась верить в то, что они бросили меня, но со временем пришло осознание – дочь оказалась ненужной.
Приют был женским, как и десятки таких по всему королевству. Меня и других девочек обучали основным наукам и хозяйству. По закону, в восемнадцать лет я должна покинуть приют. Но редко кому из сирот удавалось устроить себе жизнь, поэтому периодически к настоятельнице наведывались так называемые служители – они проводили осмотр и отбирали среди девушек служанок, поварих, нянь и помощниц по хозяйству для обеспеченных господ.
Скоро и мне исполнялось восемнадцать лет. Я не желала участвовать в подобных торгах и планировала сбежать первой. Правда, признаться, конкретного плана не созрело. Было принято решение действовать по обстоятельствам.
- Пошустрее, ребята! Рыба после такого шторма должна здорово клевать.
Рыболовы как всегда спешили к своим лодкам, не страшась промокнуть до нитки.
Ветер набирал обороты. Накинув капюшон своей кофты, я ускорила бег. Скорее всего, меня уже схватились. Воспитательницы не одобряли мои утренние забеги, хотя и не препятствовали им. Порой не все в приюте жили по режиму.
Я остановилась у большого валуна, рядом с которым всегда делала остановку, чтобы привести дыхание в порядок. Лодка рыбаков уже скрылась за пеленой участившегося колкого дождя. Под ногами просматривалась сотня ракушек нежно-розовых оттенков с крупицами зеленой слюды. Я любила собирать камешки, найденные на берегу. Из них отлично получались бусы и браслеты. Так же ими я украшала картины и столешницы.
Руки коснулось что-то мягкое и теплое. Возле меня показалась знакомая морда старого черного пса с добрыми глазами.
- Привет, Джаред. – поприветствовала я своего давнего приятеля.
Пес дружелюбно завилял хвостом. С ним мы подружились с самого моего детства. Собака жила прямо у пристани. Периодически мне удавалось подкармливать его. Сегодня в моем кармане лежал очередной подарок для него – большая вяленая рыбина, которую я стащила у ворчливой торговки. Потрепав пса за ухом, я оставила Джареда наслаждаться завтраком и направилась в сторону приюта. До него моим шагом идти недолго. Сегодня прогулка затянулась.
Вдали, там, где в море врезался узкий мыс, виднелся трехэтажный деревянный дом, с широкими, зарешеченными окнами. Я сразу же направилась к задней части здания, которую обшили досками, отличавшимися по цвету, и прогнувшимися от времени. Приют ограждался невысоким частоколом. Во дворе лежали старые лодки, нагроможденные друг на друга, порванные сети и прочий рыбацкий инвентарь. Ветер раскручивал флигель на крыше, как сумасшедший, а ставни на окнах с грохотом бились об стену, на пару с бурей играя грозовую мелодию. Возле двери висело на веревках белье, теперь промокшее донельзя.
Я решила не заходить через главный вход. Не хотелось лишних нравоучений. Проходя под окнами первого этажа, заметила, как в комнате настоятельницы колыхнулись шторки. Меня увидели. Мой решительный шаг был направлен к задней двери. На меня упали крупные капли, стекающие с козырька крыльца.
Я распахнула дверь, пропуская завывающий ветер в помещение. Шагнула в дом и оказалась в длинном коридоре, тускло освещенном парой свечей. В полутьме я направилась в знакомое место, надеясь не встретить никого по пути. На первом этаже разместились, если можно так выразиться, не основные помещения – купальня, кладовка и подсобки. Комнаты воспитанниц располагались на верхних этажах. Пройдя почти половину коридора, я свернула налево и оказалась в теплом помещении кухни. В камине жаром манил огонь. Климат нашего города не требовал круглогодичного отопления, но очаг разжигали в ненастную погоду. Из кухни по всему дому разносился аппетитный аромат тушеных овощей. В глубине небольшой, но уютной комнаты, над огнем, колдовала приютская кухарка Тесса. В углу стояла старая софа, и я направилась туда.
Тесса была хорошим человеком – добродушной толстушкой, но уж больно любящей поворчать и поперемывать косточки местным торговкам. Все свежие новости Дейра приют узнавал именно от нее. Тесса не ругала меня за мои утренние вылазки и не выдавала секреты настоятельнице.
- Наконец-то ты пришла! – голос женщины прозвучал немного взволнованно. – Я уж подумала, что тебя волной унесло. В такую погоду и собака на улицу нос не высунет.
Я придвинулась ближе к огню, пальцами растрепав волосы, чтобы они поскорее высохли.
- Миссис Стоун тебя искала, – сообщила Тесса, размеренно помешивая овощи деревянной лопаткой.
- Зачем?
Я могла и не спрашивать. У настоятельницы всегда находились для меня поручения. И отношения с ней были довольно напряженными. С самого моего появления в приюте.
- Ты бы пошла, приняла ванну, – хмуро взглянула на меня Тесса. – Миссис Стоун не похвалит тебя за такой внешний вид.
- Мне не нужна ее похвала.
- Илиана!
- Она никогда не бывает довольной в отношении меня.
Женщина громко и тяжко вздохнула, осуждающе покачав головой.
- Сегодня придут гости из города.
Я поерзала на софе. Если Тесса имеет в виду служителей, то мне все равно не имело смысла волноваться. Семнадцатилетние воспитанницы их не интересовали.
На кухню зашли младшие помощницы кухарки, и я решила ретироваться.
- Последую твоему совету, - подмигнула я толстушке.
- Как освободишься, забегай ко мне. Я хочу, чтобы ты попробовала подливку для жареной рыбы.
Я улыбнулась доброте Тессы. Все знали, что кухарка, из всех воспитанниц приюта, больше всего любила меня.
Забежав по пути в комнату для сушки белья, я оставила там свою кофту и поплелась в купальню. До завтрака оставалось немного времени, и мне приходилось себя поторапливать.
Приют жил по расписанию. Свой распорядок дня воспитанницы знали наизусть. Сегодня наступил второй день недели, а, значит, после обеда меня ожидали ненавистные уроки хороших манер и поведения с господами. Миссис Стоун требовала должного поведения от всех своих подопечных, безо всяких пререканий с ней. Я же росла свободолюбивым и непослушным ребенком, чем вызывала крайнее недовольство у настоятельницы. Ее неприязнь ко мне ощущалась на физическом уровне. Любимые ученицы миссис Стоун явно отличались от меня. Ссоры я устраивала именно с ними.
Комната для купания представляла собой тусклое помещение без окон, с выстроенными в ряд потертыми ржавчиной ваннами. В углу стоял большой резервуар для воды, который подогревался очагом.
Я скинула с себя испачканную одежду и плюхнулась в теплую воду. Волосы оказались спутанными из-за ветра, поэтому пришлось вымыть и их тоже. Слышался свист непогоды, бушевавшей снаружи. От расслабляющего действия ванны клонило в сон, но я еще раз намылилась розовым мылом, нырнула под воду, насухо вытерлась и накинула на себя одну из сорочек, которые лежали в шкафу.
По пути в комнату мне повезло не наткнуться на настоятельницу. Узкая винтовая лестница привела меня на третий этаж, где в самом конце, под крышей, располагалась спальня для четырех девушек. Она оказалась пустой. По всей видимости, мои соседки уже убежали на завтрак.
Зарешеченное окно, скрипучие кровати с пружинистым матрацем, платяной шкаф на всех и по одной тумбе у каждого спального места. Моя кровать была застелена выцветшим синим покрывалом. Я принялась искать гребень для волос. Если их не расчесать, пока они мокрые, привести прическу в порядок потом будет крайне затруднительно. Над кроватью висело овальное зеркало, и я взглянула в него, ужаснувшись от вида темных кругов под глазами. Бессонные ночи не прошли даром. В целом, оттуда на меня смотрело вполне себе привлекательное отражение: аккуратный и маленький нос, красивая линия губ и светло-карие глаза миндалевидной формы, с янтарными вкраплениями. Оттенок моих глаз менялся, в зависимости от освещения. На свету они смотрелись даже желтоватыми. Кожа имела персиковый цвет. Волосы, длиной до середины спины, переливались золотистыми бликами на солнце, но в обычных условиях имели каштановый оттенок. Помимо этого, я обладала ростом выше среднего (5 футов 85 дюймов; прим.
