Одиннадцатый этаж. Сто восемьдесят девятая квартира. Большая упаковка корма для собаки. Несколько пакетов замороженных овощей в термосумке. Коробка с пирожными. Сетка картофеля — два килограмма.
Фёдоров приезжал сюда раза три за прошлый месяц, на майские праздники они никуда не выбирались. У них дверь в общий тамбур с лестничной площадки. И Макс всегда слышал лай собаки, когда выходил из лифта. Дверь открывала хозяйка – женщина лет сорока пяти-пятидесяти, худая, в замызганном домашнем платье с фартуком или в халате. Прихрамывая в синих шлёпанцах, она провожала курьера до квартиры. Фёдоров доносил покупки до порога, иногда ставил внутрь на коврик в тесной прихожей. В ногах крутилась и радостно виляла хвостом собака – не очень крупная и длинноногая помесь овчарки и дворняги. Макс инстинктивно загораживался от питомца пакетами с заказом.
— Привет, собачка!
— Здравствуйте, проходите, пожалуйста! — улыбалась ему хозяйка и каждый раз приговаривала: — Буся, отойди! Не бойтесь. Он не кусается.
Женщина симпатичная, но бледноватая. При ходьбе она по-утиному переваливалась, чуть ныряя в сторону вывернутой правой ноги. Волосы невнятного русого цвета, тусклые, наверное длинные, но они всегда стянуты в унылый пучок-загогульку. Вежливая, приветливая. Приятно общаться с лояльным клиентом.
Максим Фёдоров устроился работать в доставку почти год назад, когда мать после травмы получила инвалидность с нерабочей группой. На место в складской комплекс она уже не вернулась, сидела дома, потихоньку шуршала по хозяйству. Да и не то здоровье, чтоб по двенадцать часов заказы для аптек комплектовать. Макс на тот момент больше года после армии шлялся без дела, валял дурака. Всё прикидывал, учиться ли где или что вообще со своей жизнью делать. Но реальность перекроила все планы, бросив ему мать на иждивение.
Срочно потребовалось начать зарабатывать, ведь необходимо оплачивать квартиру, покупать матери лекарства. Фёдоров быстро взял себя в руки, разговорился со знакомым охранником в ближайшем универсаме, хотел устроиться в магазин. Но приятель надоумил пойти в доставку:
«У тебя же всё равно «Лада» простаивает, а у автокурьеров тариф повыше. Оформляйся самозанятым — и всё, ты — хозяин жизни!».
Разумеется, так легко и радужно не получилось, потребовалось время, чтобы подучиться немного. После официального оформления и стажировки ещё долго осваивал ближайшие микрорайоны на предмет удачной парковки. Во дворах вечно понаставят вкривь и вкось, ни пройти, ни проехать. Максим сначала относился к работе, как временному варианту, но втянулся, привык. Стал сам выставлять очерёдность смен так, чтобы иметь возможность свозить мать в больницу или проводить в МФЦ, помогать ей по дому. Часто брал подработки, когда удобно.
Поначалу уставал сильно, потом даже полюбил постоянное движение и перетаскивание тяжестей. Не обходилось и без форс-мажоров, конечно. Ведь все люди живые: то на сортировке не то положат, а клиенты с курьером ругаются, то заказ из нескольких пакетов, и один по другому адресу поехал. Всякое бывало.
Зона доставки — его знакомый район, всю жизнь тут провёл. Многих заказчиков встречал потом на улице или в самом магазине. Узнавали, здоровались. Мелочь, а приятно. За эти полгода Максим встретил на выездах нескольких друзей детских лет и даже «навещал» свою классную руководительницу. Старушка ударилась в вегетарианство и часто заказывала зелёные салаты и пакеты нарезанных овощей.
Для московской области зарабатывал Фёдоров неплохо, как он считал: за смену получалось от трёх до пяти тысяч, это уж как крутиться будешь. Даже начал подумывать о новой машине. В кредит, конечно же, но зато можно взять иномарку небольшую и крепкую. Матери курс физиотерапии оплатил в Медицинском центре. По чуть откладывал, завёл накопительный счёт в банке. На осень запланировал отправить маму в санаторий на Рузе. А на следующий год ремонт можно будет сделать, освежить обои в комнате и поменять кое-что из мебели.
По этому адресу Макс приезжал на выходных, каждый раз его встречали только женщина с собакой, но в доме явно есть мужчина: куртка, зимние тяжёлые ботинки, старая меховая шапка на полке, тапки. Иногда Максим слышал, как хозяйка отвечала на какую-то реплику, перекрикивая телевизор и продолжая разговор с мужем. И она постоянно что-то готовила для него – в тесной душной прихожей пахло то варёной капустой, тушёной говядиной, то жареным луком, овощным рагу, а иногда и свежей выпечкой.
Июнь в этом году прохладный, приходилось надевать ветровку. В следующее воскресенье дверь на лестнице оказалась открытой, и Фёдоров прошёл в общий тамбур к квартире. В покупках как всегда: собачий корм, несколько банок консервов, два кило муки, масло, макароны (сегодня на них, видимо, скидка, почти во всех заказах по несколько коробок), и неизменная коробка пирожных. Макс осторожно заглянул в приоткрытую дверь, ему навстречу высунулась морда знакомой собаки. Пёс радостно вилял хвостом и, мотая торчащими в стороны ушами, норовил проверить носом шуршащие кульки. Питомец задел хвостом и уронил длинную трость, стоящую в углу прихожей.
Хозяйка, прихрамывая и на ходу вытирая руки кухонным полотенцем, показалась из узкого коридора.
— Буся! Ну куда ты! Здравствуйте! Не бойтесь, он не кусается.
Максим аккуратно поставил заказ на коврик в прихожей. И тут услышал из комнаты слева окрик:
— Что там опять за шум? Почему даже в выходной покоя нет? — спрашивал скрипучий недовольный голос.
В коридорчик выглянул невысокий худой мужчина в растянутом синем трико и футболке. Под плоским носом топорщились неровные рыжие усы с проседью. Мелкие морщины прибавляли возраст болезненно бледному лицу. За очками с круглыми стёклами выпучились маленькие злые глаза.
— Ты чего тут забыл? — прикрикнул он на Фёдорова.
— Женя, успокойся, это доставка. Я продукты заказывала.
— Совсем стыд потеряла, средь белого дня уже хахалей таскаешь! — муж схватил её за локоть и дёрнул к себе.
— В себя приди, Женя! — женщина попыталась оттолкнуть его и подняла глаза на Макса, закрывая дверь. — До свидания. Извините, пожалуйста.
Приглушённые голоса звучали агрессивно, ссора продолжалась. Послышался лай, потом животное взвизгнуло.
«Собаку не трожь, урод!» — разобрал в шуме Макс.
Он вышел на лестничную площадку и вызвал лифт.
«Вот, блин! Эх, как говорила про соседей мама: «В каждой избушке — свои погремушки!». Не влезать же теперь, если о помощи не просят».
В следующую субботу с утра зарядил дождь. Новый заказ на неделе в сто восемьдесят девятую: хлеб, молоко, пакет яблок, коробка пирожных, замороженные котлеты, готовые блинчики из отдела кулинарии, упаковка собачьего корма. Максу пришлось подождать у общей двери.
«В машине же ещё два заказа с заморозкой! Что ж там такое? Сколько тут торчать?».
Он набрал в приложении «Связь с клиентом». Номер всегда скрыт, и гудки ещё шли в трубке, когда Максим услышал, как открылась дверь, и приближающиеся шаги. Из тамбура, щёлкнув замком, выглянул мужчина в очках.
— Здрасьте, — буркнул он грубо, выхватывая пакеты из рук курьера и захлопывая дверь у того перед носом.
«Может быть жена заболела? Мало ли. Правда, мужик ни фига не похож на нежного и заботливого супруга. Ладно, не бери в голову, не твоё дело!» — размышлял Фёдоров, выйдя из подъезда и протискиваясь к припаркованной машине.
Три недели ему не выпадала доставка по этому адресу, и Макс почти забыл о странной паре. Потом в июле привозил большую упаковку туалетной бумаги, и бумажные полотенца «по акции», сетку картофеля, овощи, коробка пирожных, увесистый кулёк собачьего корма. Но хозяев не видел, оставил пакеты на коврике в прихожей, осторожно заглянув в приоткрытую дверь. Мужчина крикнул из кухни, где шумела вода: «Поставьте всё в коридоре!». Собаки в квартире не слышно. Фёдоров только плечами пожал.
И вот во вторник наладилась погода, два выходных впереди. Мама попросила прогуляться с ней в сквере. Макс надел ветровку и, аккуратно придерживая маму под руку, пошёл с ней по аллее. Солнечное и прохладное лето в этом году. Их с писком обогнали двое мальчишек на самокатах, дребезжащих по тротуарной плитке. А навстречу...
Сначала он узнал собаку в наморднике, длинноногую и лопоухую помесь овчарки и дворняги. А вот поверить, что у него перед глазами та же женщина, что встречала столько раз на пороге сто восемьдесят девятой, Макс не мог!
Не изменилась, пожалуй, только её переваливающаяся походка с чуть ныряющими вбок движениями. Но в остальном, хозяйку собаки было не узнать! У неё объёмная стрижка чуть ниже плеч, и волосы окрашены в сочный медно-каштановый оттенок. На угловатой худощавой фигуре хорошо сидели голубые джинсы и свободная спортивная кофта цвета фуксии. Женщина опиралась на длинную трость и удерживала длинный собачий поводок левой рукой. На согнутой правой при каждом размашистом шаге раскачивался прозрачный пакет с коробкой пирожных из кондитерской, что около ж/д станции. В той же руке женщина крепко сжимала смартфон. Она накрасила ресницы, и её серые глаза, став ярче, будто бы проявились на худом лице. Женщина замедлила шаг и кивнула Максу, приветствуя. Узнала и улыбнулась, не прерывая громкого разговора по телефону:
— Нет, что ты! Сейчас это всё намного проще... Нет. Я посмотрела в интернете. Можно подать заявление через Госуслуги, а потом просто подойти в МФЦ, получить свидетельство о разводе. Нет. Только пошлину... Ну, а что, делить нам нечего!
Собака потянула хозяйку дальше по аллее. Мама легонько подтолкнула Фёдорова локтем:
— Вот, видно же, что ДЦП, а какая активная женщина! И не старая ещё, яркая, на позитиве. Может быть нам тоже собаку завести, чтоб я чаще гуляла? Ну, не лошадь комнатную, а маленькую, лохматенькую?
— Не знаю, у тебя же пальцы плохо гнутся, как ты будешь своего пса на руках носить или мыть после прогулки? Да и просто поводок не удержать толком. Давай, мы тебе рыбок купим, сидишь — медитируешь на аквариум, уже получше твоих сериалов! — усмехнулся Макс.
Мама стала спорить, рассказывая ему о соседских пекинесах и шпицах. Максим рассеянно качал головой, а думал уже о неожиданной встрече и случайно подслушанном чужом разговоре:
«Значит, она разводится со своим пучеглазым тараканом, молодец-женщина! Не всякая решится на перемены в жизни. Вот если б мать с отцом вовремя развелась, а не тащила его на себе до смерти от пьянки, глядишь, сейчас была бы здоровее и счастливее!».
Спустя три недели снова повёз в знакомую квартиру коробку пирожных и пакет собачьего корма, как обычно, овощи, кулёк яблок. Сквозь полиэтилен были видны несколько флаконов шампуня и жидкого мыла, средство для стирки, отдельно в пакете две упаковки бумажных полотенец в рулонах. Дверь на лестничную клетку была открыта, и Макс дошёл до сто восемьдесят девятой, прислушиваясь к собачьему лаю.
Женщина открыла, отодвигая ногой собаку. Новый цвет волос ей определённо шёл. Как и домашнее платье, скромное, но новое: тёмно-синее с тонким цветочным рисунком по подолу, закрывавшему костлявые колени. Только какая-то она сегодня совсем бледная и заморенная. Август, рановато для авитаминоза, может быть больна.
— Здравствуйте. Не бойтесь, он не кусается, — как-то тускло улыбнулась она.
Максим поставил покупки на коврик в прихожей. Поднял глаза на хозяйку. Она напряжённо следила за ним. Макс уставился на неё, хотел спросить, не нужно ли ей что-нибудь. Женщина одновременно с курьером открыла рот, и только набрала воздуха, но тут же дёрнулась от сердитого окрика мужа, будто от удара:
— Что там? Что за шум? Кто пришёл? Ты что, при живом муже гулять взялась?
— Извините, пожалуйста. До свидания, — поспешно захлопнула она дверь перед носом у Максима.
Он несколько минут постоял в тамбуре, едва слышно где-то в глубине квартиры громыхала ссора. Муж изводил жену ревностью, она оправдывалась, потом стали ругаться, обвиняя, доказывая друг другу, кто именно развалил «семью».
«А вдруг она хотела попросить о помощи? Вдруг он побьет её? Ох. Ладно. Не моё дело. Хотела бы она помощи, написала бы заявление в полицию, или позвонила кому. Может быть у них эти ссоры в кайф, сначала орут, потом мирятся. Разные есть супружеские радости!» — грустно хмыкнул про себя Фёдоров.
Начало осени не испортило погоду. Новый заказ в сто восемьдесят девятую ещё через три недели. Пять пачек соли. Железные банки консервов, хлеб, молоко, колбаса, пакет с заморозкой. Отдельно — коробка с обогревателем, хорошо, что комплектовщики подписали пакет. Макс чуть не забыл эту тепловую пушку в багажнике. Вот крику-то было бы. Клиент забирал на пороге, лишь чуть приоткрыв дверь. Мужик в круглых очках и выцветшей рубашке, болтающейся на тощих плечах, недовольно бубнил, что пакет с коробкой порвался. Фёдоров извинился, и уехал с ощущением, будто ботинки в грязной луже промочил.
К выходным опять взял заказ, повёз в сто восемьдесят девятую ещё один обогреватель. Снова пачки соли, пять килограммов самой дешёвой каменной. Три лотка с охлаждённым мясом, хлеб, консервы.
«И воду не отключали, и погода тёплая. На фига им обогреватель?» — он задел коробкой створку лифта.
Дверь в общем коридоре открыта, и квартира нараспашку. В углу к вешалке прислонена длинная трость хозяйки. Макс заглянул в узкую прихожую и увидел собаку. Питомец выглядел истощённым, на боках проплешины, шерсть вылезает. Собака лежала у коврика под запертой дверью в комнату направо. Животное чуть приподняло голову и посмотрело на курьера.
«Ёлки! Бедный псин! Погоди, а когда хозяйка ему последний раз еду покупала?» — судорожно вздохнул Макс. — И где хозяйка-то?
Мужчина вышел из кухни, шаркая тапками.
— Обогреватель не забыли? — грубо спросил он на ходу.
— Нет, вот он, пожалуйста, — Фёдоров указал на коробку. — А у вас собачка заболела?
— А? — непонимающе вскинул седоватые брови хозяин.
— Собака, говорю, болеет? Если забыли купить корм, вы наберите сейчас в приложении, я вам уже через час привезу, — объяснил Макс.
— Нет! Не надо ничего. У нас всё есть! — какой же у него неприятный скрипучий голос, как калитка несмазанная!
Мужчина захлопнул дверь перед носом курьера. И на Макса пахнуло тёплым воздухом. Запах, будто бы в помойке что-то испортилось. Максим вспомнил, как лет пятнадцать назад они с мамой ездили в гости на дачу, прекрасно провели неделю за городом. А когда вернулись, в квартире было не продохнуть от жуткой вони. Оказалось, мама бросила в ведро просроченные куриные голени и забыла вынести мусор перед отъездом. Это было ужасно! Его тогда стошнило прямо в коридоре!
Через две недели Фёдоров сидел у стойки кафетерия в магазине, коротая минуты редкого досуга ещё с двумя курьерами. У сотрудников была хорошая скидка на продукцию, так что Макс с удовольствием пил кофе из автомата со свежей выпечкой местной пекарни. Сначала коллеги поделились контактами, кто где вставал на техобслуживание с машинами. Зима, как всегда, начнётся неожиданно, лучше бы заранее переобуться и сделать профилактику. Потом один начал травить обычные байки про то, как его часто встречают на адресе клиентки: в прозрачных халатиках с непрозрачными намёками.
Макс усмехался, кивая, и вдруг заметил уже у кассы того мужика из сто восемьдесят девятой.
Фёдоров приезжал сюда раза три за прошлый месяц, на майские праздники они никуда не выбирались. У них дверь в общий тамбур с лестничной площадки. И Макс всегда слышал лай собаки, когда выходил из лифта. Дверь открывала хозяйка – женщина лет сорока пяти-пятидесяти, худая, в замызганном домашнем платье с фартуком или в халате. Прихрамывая в синих шлёпанцах, она провожала курьера до квартиры. Фёдоров доносил покупки до порога, иногда ставил внутрь на коврик в тесной прихожей. В ногах крутилась и радостно виляла хвостом собака – не очень крупная и длинноногая помесь овчарки и дворняги. Макс инстинктивно загораживался от питомца пакетами с заказом.
— Привет, собачка!
— Здравствуйте, проходите, пожалуйста! — улыбалась ему хозяйка и каждый раз приговаривала: — Буся, отойди! Не бойтесь. Он не кусается.
Женщина симпатичная, но бледноватая. При ходьбе она по-утиному переваливалась, чуть ныряя в сторону вывернутой правой ноги. Волосы невнятного русого цвета, тусклые, наверное длинные, но они всегда стянуты в унылый пучок-загогульку. Вежливая, приветливая. Приятно общаться с лояльным клиентом.
Максим Фёдоров устроился работать в доставку почти год назад, когда мать после травмы получила инвалидность с нерабочей группой. На место в складской комплекс она уже не вернулась, сидела дома, потихоньку шуршала по хозяйству. Да и не то здоровье, чтоб по двенадцать часов заказы для аптек комплектовать. Макс на тот момент больше года после армии шлялся без дела, валял дурака. Всё прикидывал, учиться ли где или что вообще со своей жизнью делать. Но реальность перекроила все планы, бросив ему мать на иждивение.
Срочно потребовалось начать зарабатывать, ведь необходимо оплачивать квартиру, покупать матери лекарства. Фёдоров быстро взял себя в руки, разговорился со знакомым охранником в ближайшем универсаме, хотел устроиться в магазин. Но приятель надоумил пойти в доставку:
«У тебя же всё равно «Лада» простаивает, а у автокурьеров тариф повыше. Оформляйся самозанятым — и всё, ты — хозяин жизни!».
Разумеется, так легко и радужно не получилось, потребовалось время, чтобы подучиться немного. После официального оформления и стажировки ещё долго осваивал ближайшие микрорайоны на предмет удачной парковки. Во дворах вечно понаставят вкривь и вкось, ни пройти, ни проехать. Максим сначала относился к работе, как временному варианту, но втянулся, привык. Стал сам выставлять очерёдность смен так, чтобы иметь возможность свозить мать в больницу или проводить в МФЦ, помогать ей по дому. Часто брал подработки, когда удобно.
Поначалу уставал сильно, потом даже полюбил постоянное движение и перетаскивание тяжестей. Не обходилось и без форс-мажоров, конечно. Ведь все люди живые: то на сортировке не то положат, а клиенты с курьером ругаются, то заказ из нескольких пакетов, и один по другому адресу поехал. Всякое бывало.
Зона доставки — его знакомый район, всю жизнь тут провёл. Многих заказчиков встречал потом на улице или в самом магазине. Узнавали, здоровались. Мелочь, а приятно. За эти полгода Максим встретил на выездах нескольких друзей детских лет и даже «навещал» свою классную руководительницу. Старушка ударилась в вегетарианство и часто заказывала зелёные салаты и пакеты нарезанных овощей.
Для московской области зарабатывал Фёдоров неплохо, как он считал: за смену получалось от трёх до пяти тысяч, это уж как крутиться будешь. Даже начал подумывать о новой машине. В кредит, конечно же, но зато можно взять иномарку небольшую и крепкую. Матери курс физиотерапии оплатил в Медицинском центре. По чуть откладывал, завёл накопительный счёт в банке. На осень запланировал отправить маму в санаторий на Рузе. А на следующий год ремонт можно будет сделать, освежить обои в комнате и поменять кое-что из мебели.
По этому адресу Макс приезжал на выходных, каждый раз его встречали только женщина с собакой, но в доме явно есть мужчина: куртка, зимние тяжёлые ботинки, старая меховая шапка на полке, тапки. Иногда Максим слышал, как хозяйка отвечала на какую-то реплику, перекрикивая телевизор и продолжая разговор с мужем. И она постоянно что-то готовила для него – в тесной душной прихожей пахло то варёной капустой, тушёной говядиной, то жареным луком, овощным рагу, а иногда и свежей выпечкой.
Июнь в этом году прохладный, приходилось надевать ветровку. В следующее воскресенье дверь на лестнице оказалась открытой, и Фёдоров прошёл в общий тамбур к квартире. В покупках как всегда: собачий корм, несколько банок консервов, два кило муки, масло, макароны (сегодня на них, видимо, скидка, почти во всех заказах по несколько коробок), и неизменная коробка пирожных. Макс осторожно заглянул в приоткрытую дверь, ему навстречу высунулась морда знакомой собаки. Пёс радостно вилял хвостом и, мотая торчащими в стороны ушами, норовил проверить носом шуршащие кульки. Питомец задел хвостом и уронил длинную трость, стоящую в углу прихожей.
Хозяйка, прихрамывая и на ходу вытирая руки кухонным полотенцем, показалась из узкого коридора.
— Буся! Ну куда ты! Здравствуйте! Не бойтесь, он не кусается.
Максим аккуратно поставил заказ на коврик в прихожей. И тут услышал из комнаты слева окрик:
— Что там опять за шум? Почему даже в выходной покоя нет? — спрашивал скрипучий недовольный голос.
В коридорчик выглянул невысокий худой мужчина в растянутом синем трико и футболке. Под плоским носом топорщились неровные рыжие усы с проседью. Мелкие морщины прибавляли возраст болезненно бледному лицу. За очками с круглыми стёклами выпучились маленькие злые глаза.
— Ты чего тут забыл? — прикрикнул он на Фёдорова.
— Женя, успокойся, это доставка. Я продукты заказывала.
— Совсем стыд потеряла, средь белого дня уже хахалей таскаешь! — муж схватил её за локоть и дёрнул к себе.
— В себя приди, Женя! — женщина попыталась оттолкнуть его и подняла глаза на Макса, закрывая дверь. — До свидания. Извините, пожалуйста.
Приглушённые голоса звучали агрессивно, ссора продолжалась. Послышался лай, потом животное взвизгнуло.
«Собаку не трожь, урод!» — разобрал в шуме Макс.
Он вышел на лестничную площадку и вызвал лифт.
«Вот, блин! Эх, как говорила про соседей мама: «В каждой избушке — свои погремушки!». Не влезать же теперь, если о помощи не просят».
В следующую субботу с утра зарядил дождь. Новый заказ на неделе в сто восемьдесят девятую: хлеб, молоко, пакет яблок, коробка пирожных, замороженные котлеты, готовые блинчики из отдела кулинарии, упаковка собачьего корма. Максу пришлось подождать у общей двери.
«В машине же ещё два заказа с заморозкой! Что ж там такое? Сколько тут торчать?».
Он набрал в приложении «Связь с клиентом». Номер всегда скрыт, и гудки ещё шли в трубке, когда Максим услышал, как открылась дверь, и приближающиеся шаги. Из тамбура, щёлкнув замком, выглянул мужчина в очках.
— Здрасьте, — буркнул он грубо, выхватывая пакеты из рук курьера и захлопывая дверь у того перед носом.
«Может быть жена заболела? Мало ли. Правда, мужик ни фига не похож на нежного и заботливого супруга. Ладно, не бери в голову, не твоё дело!» — размышлял Фёдоров, выйдя из подъезда и протискиваясь к припаркованной машине.
Три недели ему не выпадала доставка по этому адресу, и Макс почти забыл о странной паре. Потом в июле привозил большую упаковку туалетной бумаги, и бумажные полотенца «по акции», сетку картофеля, овощи, коробка пирожных, увесистый кулёк собачьего корма. Но хозяев не видел, оставил пакеты на коврике в прихожей, осторожно заглянув в приоткрытую дверь. Мужчина крикнул из кухни, где шумела вода: «Поставьте всё в коридоре!». Собаки в квартире не слышно. Фёдоров только плечами пожал.
И вот во вторник наладилась погода, два выходных впереди. Мама попросила прогуляться с ней в сквере. Макс надел ветровку и, аккуратно придерживая маму под руку, пошёл с ней по аллее. Солнечное и прохладное лето в этом году. Их с писком обогнали двое мальчишек на самокатах, дребезжащих по тротуарной плитке. А навстречу...
Сначала он узнал собаку в наморднике, длинноногую и лопоухую помесь овчарки и дворняги. А вот поверить, что у него перед глазами та же женщина, что встречала столько раз на пороге сто восемьдесят девятой, Макс не мог!
Не изменилась, пожалуй, только её переваливающаяся походка с чуть ныряющими вбок движениями. Но в остальном, хозяйку собаки было не узнать! У неё объёмная стрижка чуть ниже плеч, и волосы окрашены в сочный медно-каштановый оттенок. На угловатой худощавой фигуре хорошо сидели голубые джинсы и свободная спортивная кофта цвета фуксии. Женщина опиралась на длинную трость и удерживала длинный собачий поводок левой рукой. На согнутой правой при каждом размашистом шаге раскачивался прозрачный пакет с коробкой пирожных из кондитерской, что около ж/д станции. В той же руке женщина крепко сжимала смартфон. Она накрасила ресницы, и её серые глаза, став ярче, будто бы проявились на худом лице. Женщина замедлила шаг и кивнула Максу, приветствуя. Узнала и улыбнулась, не прерывая громкого разговора по телефону:
— Нет, что ты! Сейчас это всё намного проще... Нет. Я посмотрела в интернете. Можно подать заявление через Госуслуги, а потом просто подойти в МФЦ, получить свидетельство о разводе. Нет. Только пошлину... Ну, а что, делить нам нечего!
Собака потянула хозяйку дальше по аллее. Мама легонько подтолкнула Фёдорова локтем:
— Вот, видно же, что ДЦП, а какая активная женщина! И не старая ещё, яркая, на позитиве. Может быть нам тоже собаку завести, чтоб я чаще гуляла? Ну, не лошадь комнатную, а маленькую, лохматенькую?
— Не знаю, у тебя же пальцы плохо гнутся, как ты будешь своего пса на руках носить или мыть после прогулки? Да и просто поводок не удержать толком. Давай, мы тебе рыбок купим, сидишь — медитируешь на аквариум, уже получше твоих сериалов! — усмехнулся Макс.
Мама стала спорить, рассказывая ему о соседских пекинесах и шпицах. Максим рассеянно качал головой, а думал уже о неожиданной встрече и случайно подслушанном чужом разговоре:
«Значит, она разводится со своим пучеглазым тараканом, молодец-женщина! Не всякая решится на перемены в жизни. Вот если б мать с отцом вовремя развелась, а не тащила его на себе до смерти от пьянки, глядишь, сейчас была бы здоровее и счастливее!».
Спустя три недели снова повёз в знакомую квартиру коробку пирожных и пакет собачьего корма, как обычно, овощи, кулёк яблок. Сквозь полиэтилен были видны несколько флаконов шампуня и жидкого мыла, средство для стирки, отдельно в пакете две упаковки бумажных полотенец в рулонах. Дверь на лестничную клетку была открыта, и Макс дошёл до сто восемьдесят девятой, прислушиваясь к собачьему лаю.
Женщина открыла, отодвигая ногой собаку. Новый цвет волос ей определённо шёл. Как и домашнее платье, скромное, но новое: тёмно-синее с тонким цветочным рисунком по подолу, закрывавшему костлявые колени. Только какая-то она сегодня совсем бледная и заморенная. Август, рановато для авитаминоза, может быть больна.
— Здравствуйте. Не бойтесь, он не кусается, — как-то тускло улыбнулась она.
Максим поставил покупки на коврик в прихожей. Поднял глаза на хозяйку. Она напряжённо следила за ним. Макс уставился на неё, хотел спросить, не нужно ли ей что-нибудь. Женщина одновременно с курьером открыла рот, и только набрала воздуха, но тут же дёрнулась от сердитого окрика мужа, будто от удара:
— Что там? Что за шум? Кто пришёл? Ты что, при живом муже гулять взялась?
— Извините, пожалуйста. До свидания, — поспешно захлопнула она дверь перед носом у Максима.
Он несколько минут постоял в тамбуре, едва слышно где-то в глубине квартиры громыхала ссора. Муж изводил жену ревностью, она оправдывалась, потом стали ругаться, обвиняя, доказывая друг другу, кто именно развалил «семью».
«А вдруг она хотела попросить о помощи? Вдруг он побьет её? Ох. Ладно. Не моё дело. Хотела бы она помощи, написала бы заявление в полицию, или позвонила кому. Может быть у них эти ссоры в кайф, сначала орут, потом мирятся. Разные есть супружеские радости!» — грустно хмыкнул про себя Фёдоров.
Начало осени не испортило погоду. Новый заказ в сто восемьдесят девятую ещё через три недели. Пять пачек соли. Железные банки консервов, хлеб, молоко, колбаса, пакет с заморозкой. Отдельно — коробка с обогревателем, хорошо, что комплектовщики подписали пакет. Макс чуть не забыл эту тепловую пушку в багажнике. Вот крику-то было бы. Клиент забирал на пороге, лишь чуть приоткрыв дверь. Мужик в круглых очках и выцветшей рубашке, болтающейся на тощих плечах, недовольно бубнил, что пакет с коробкой порвался. Фёдоров извинился, и уехал с ощущением, будто ботинки в грязной луже промочил.
К выходным опять взял заказ, повёз в сто восемьдесят девятую ещё один обогреватель. Снова пачки соли, пять килограммов самой дешёвой каменной. Три лотка с охлаждённым мясом, хлеб, консервы.
«И воду не отключали, и погода тёплая. На фига им обогреватель?» — он задел коробкой створку лифта.
Дверь в общем коридоре открыта, и квартира нараспашку. В углу к вешалке прислонена длинная трость хозяйки. Макс заглянул в узкую прихожую и увидел собаку. Питомец выглядел истощённым, на боках проплешины, шерсть вылезает. Собака лежала у коврика под запертой дверью в комнату направо. Животное чуть приподняло голову и посмотрело на курьера.
«Ёлки! Бедный псин! Погоди, а когда хозяйка ему последний раз еду покупала?» — судорожно вздохнул Макс. — И где хозяйка-то?
Мужчина вышел из кухни, шаркая тапками.
— Обогреватель не забыли? — грубо спросил он на ходу.
— Нет, вот он, пожалуйста, — Фёдоров указал на коробку. — А у вас собачка заболела?
— А? — непонимающе вскинул седоватые брови хозяин.
— Собака, говорю, болеет? Если забыли купить корм, вы наберите сейчас в приложении, я вам уже через час привезу, — объяснил Макс.
— Нет! Не надо ничего. У нас всё есть! — какой же у него неприятный скрипучий голос, как калитка несмазанная!
Мужчина захлопнул дверь перед носом курьера. И на Макса пахнуло тёплым воздухом. Запах, будто бы в помойке что-то испортилось. Максим вспомнил, как лет пятнадцать назад они с мамой ездили в гости на дачу, прекрасно провели неделю за городом. А когда вернулись, в квартире было не продохнуть от жуткой вони. Оказалось, мама бросила в ведро просроченные куриные голени и забыла вынести мусор перед отъездом. Это было ужасно! Его тогда стошнило прямо в коридоре!
Через две недели Фёдоров сидел у стойки кафетерия в магазине, коротая минуты редкого досуга ещё с двумя курьерами. У сотрудников была хорошая скидка на продукцию, так что Макс с удовольствием пил кофе из автомата со свежей выпечкой местной пекарни. Сначала коллеги поделились контактами, кто где вставал на техобслуживание с машинами. Зима, как всегда, начнётся неожиданно, лучше бы заранее переобуться и сделать профилактику. Потом один начал травить обычные байки про то, как его часто встречают на адресе клиентки: в прозрачных халатиках с непрозрачными намёками.
Макс усмехался, кивая, и вдруг заметил уже у кассы того мужика из сто восемьдесят девятой.
