Власову ещё можно спасти. Догадаетесь, как зовут мою женщину, и сможете её предупредить. Даю вам полчаса. Отсчёт пошёл. Подсказка: Власова живёт в Питере.
Ваш ВРАЧ
P.S. А как вам моя руна?
Александра перевела безумный взгляд на Рукавицу:
– Надо найти Власову! Иначе…
Тот тяжело вздохнул:
– Не надо, Селивёрстова.
– Но… – начала она.
– Во-первых, Власовых в Питере до хрена. Во-вторых, мы не можем играть с преступником. Он этого и добивается, тебе ли не знать? А в-третьих, Власова уже мертва. Полчаса истекло за час до твоего приезда. Адрес, где найти труп, нам любезно сообщил сам ВРАЧ.
– Так что же вы не позвонили раньше?!
– А чем бы ты помогла? Ты экстрасенс, Селивёрстова? Или, быть может, знаешь, кто этот ВРАЧ?
– Я…
– Что я? – подскочил Рукавица и нервно зашагал вдоль окна. – Псих навязывает нам свою игру. Мы изначально были в проигрыше. Условия нереальные. Надо не в угадайку с ним играть, а рыться, копать, анализировать кто и как узнал адрес моей электронки! И тебя я вызвал непросто так. Ты, Селивёрстова, должна помочь найти этого подонка, пока не случилось третьего лечения.
На последнем слове глаза Рукавицы зажглись таким гневом, что страшно стало даже Александре, хотя до этого она Рукавицу ничуть не боялась. В таком состоянии Владимир Андреевич был опасен. Таким он напоминал ей саму себя.
– Психопат решил, что можно вот так вот с нами обращаться. Да он нас, служителей закона, ни во что не ставит! И мы это стерпим! Щаз! – Владимир Андреевич подошёл вплотную к детективу и продолжил шёпотом. – Меня очень волнует то, с какой лёгкостью он узнал мою почту… Уверен, Селивёрстова, без крысы здесь не обошлось. Тебя я не люблю, но доверяю. Гольцева ещё проверяю. Он молодой, пришёл к нам недавно. Парень толковый. Мне он, признаюсь, нравится, но чёрт, – ударил рукой по столу, – кто скрывается под милым Андрюшей? Ты знаешь?
Она мотнула головой.
– И я не знаю. Так что пока он под вопросом.
Мобильник дребезжанием ворвался в мозг Рукавицы. Владимир Андреевич с нескрываемой злостью дёрнулся к телефону. Лицо выражало ненависть, будто несчастный гаджет был виновником всех несчастий. Словно, звонившим был тот самый ВРАЧ.
– Резников, порадуй, – взмолился Рукавица, меняя гнев на милость. – Скажи, что-нибудь хорошее. Например, что квартира пуста.
По тому, как вытягивалось лицо Владимира Андреевича, Александра поняла: новости плохие. А через десять минут они мчались на место преступления.
Прода от 04.12.2020, 15:16
Глава 29
По дороге обсудили то, что удалось выяснить. Рукавица со своими ребятами зря время не терял.
Кратко, но толково побеседовали с бывшей женой Ареева. Маргарита убеждала, что Марк не умеет накладывать тон и более того, ненавидит штукатурку на коже. По поводу психолога рассказала, что потери памяти у мужа не было. Призналась, солгала из-за обиды. Не поздравить родную дочь с Днём Ангела мог только мерзавец. И этот мерзавец заслуживал урока.
Друг детства, тот самый, что работал по приколу, вообще удивился вопросу. Салон красоты жил лишь в его сумасбродной юности, и он не сомневался, Ареев те времена также выбросил из головы.
Но всё это было незначительно и никак не снимало подозрений. Рукавица признался, Ареев ему не нравится. Однако, симпатии симпатиями, но имелись и другие кандидатуры. Например, Розгин Михаил Дмитриевич. Именно он посылал уничижительные сообщения на телефон Васильевой. Мобильный убитой стал доказательством его ненависти ко всей троице. В красках и многословно желал он смерти не только Ангелине, но и Виталине, Снежане.
Выяснили и почему его так скоро выпустили – положенных лет Розгин не отсидел. Помогло отличное поведение, как утверждал следователь по его делу, и таинственный спонсор, – как признался за немалую взятку охранник.
Оказалось, тюрьме оказывала поддержку некая женщина богатая и неуловимая. Никаких финансовых следов не оставляла: работала исключительно с наличкой и через курьера. Всё, что было известно об этой женщине, так это её предусмотрительность. Курьеры каждый раз были разные, и… а это уже были подозрения самого Рукавицы, получали отличные деньги за молчание.
Розгину в тюрьме жилось хорошо. Его даже кормили лучше остальных. Выпустили, благодаря той же неизвестной. Женщину в данный момент искали. Бывшего заключённого тоже. Последний раз его видели у тюремных стен. Он сел в красный кроссовер фирмы «фольцваген».
На работу бывший зек не устраивался, квартиру или комнату не снимал. Как в воду канул. И тут было три варианта: либо он жил по чужим документам, либо его забрала к себе таинственная спонсорша, либо он спился и забомжевал. Последнюю версию в данный момент активно отрабатывали сотрудники полиции. А Рукавица, прошерстив биографию Розгина и его семьи, почти не сомневался, тот, в чьём роду имелись буйно помешанные, вполне мог оказаться причастен к появлению ВРАЧА. Вполне мог играть по собственным правилам. Например, в прятки.
Тату мастера Кравца Юрия Леонидовича опросили, проверили. Его показания совпали с данными, полученными от матери убитой. Алиби на время убийства у него так же было: его видели коллеги и наружная камера соседнего здания. Запасного выхода салон не имел. Отец Юрия, человек со связями, обещал оказывать всяческое содействие в поимке преступника. Знал, как сильно его сын любил Васильеву.
Наблюдение за квартирой ничего не принесло.
– Что-то вы долго с телефоном копались, – заметила Александра. Стоять в пробке на Петергофском в полной тишине, а молчали они уже полчаса, становилось невыносимо.
– Пароль длинный, – хмыкнул Владимир Андреевич, – семнадцать, ноль, восемь, два, ноль, шестнадцать.
– День смерти её отца.
– Ты так хорошо знала Васильеву?
– Я её изучала, – не стала врать детектив.
– Авария, что ли! – Рукавица ударил по рулю. Взглянул на Александру. – Сочувствую утрате.
– Она была мне никто. Я изучала её биографию, потому что хотела наладить отношения. У нас намечалась встреча выпускников. И я хотела хотя бы в этом году там присутствовать.
– Сильная Александра не могла совладать с чувствами?
– Не ёрничайте.
– Но и ты тогда, Саша, веди себя по-взрослому. Если говорят, не лезь на рожон, так не лезь.
– Вы вспомнили моё имя?
И один, и вторая улыбнулись.
Метель сбавила обороты, перейдя в мягкий снег.
– Честно говоря, Саша, меня смущают два факта, – признался Владимир Андреевич, барабаня пальцами по рулю. – Первый. ВРАЧ появился после задержания Ареева. Не связаны ли эти события? И ещё. Как маньяк узнал, что я покажу письмо тебе?
– На вашем телефоне прослушка, – уверенно заявила Александра.
– Нет её там, – помотал головой. – Я каждую неделю проверяю по своим каналам. Слишком уж часто угрожают моей семье.
– Лизе?
– Ей. Каждый посаженный мерзавец считает своим долгом передать какую-нибудь мерзость или мне, или сразу ей. Поэтому её телефон тоже проверяется. И за домом постоянно следят. Но уже так, по старым знакомствам. Я уже не молод, Саша, и видел всякое. Хочешь быть хорошим следователем – защищай родных беспрестанно.
– Серьёзный подход.
– Вынужденный. Так что на телефоне точно нет прослушки. О том, что собираюсь тебе позвонить, я говорил только двум людям: Резникову и Гольцеву. Насчёт Вани я уверен, а Гольцев…
– Интуиция подсказывает, он хороший парень.
– Интуиция… – ухмыльнулся. – А куда девать факты, Саш?
– Нет. Не верю. Возможно, его телефон как раз и прослушивают.
Владимир Андреевич пожал плечами.
– Или… мой, – нахмурилась Александра. – Мне кажется это глупостью, но…
– Но ты, наконец, поняла, что можешь ошибаться.
Признавать его правоту желания не было. Селивёрстова промолчала. Она и так сделала то, что ей было не свойственно: предположила собственную оплошность.
– Ладно, без обид. Кто мог трогать твой телефон? – Рукавица повернулся вполоборота. – Кроме Вани.
– Он не трогает мой мобильник.
Владимир Андреевич ждал.
– Никто. Телефон всегда при мне. Гостей я не зову, клиентам в руки не даю.
– И никогда не оставляешь без присмотра?
– Сегодня, – призналась Александра, – на минуту, когда заваривала чай. Но было это в моём агентстве и в присутствии Чуриной. Ей это ни к чему, да и пребывала она в плачевном состоянии.
– А что она, вообще, у тебя делала?
– Пришла за помощью. Я, кстати, хотела с вами поговорить о ней и о Римской.
Рукавица перестал барабанить по рулю и вытянул шею, будто так мог увидеть, что происходит за вереницей машин.
– Чурина получила сообщение ВКонтакте, – произнесла Александра. – С руной Велеса.
– Думаешь, ВРАЧ подготавливает новую жертву?
– Не исключено. Интересно то, что Римская увлекается рунами, а её бывший муж об этом знал. Чурина предположила, что он в этом замешан.
Владимир Андреевич с облегчением завёл подостывший мотор. Пробка сдвинулась с места. Сказал, не поворачиваясь:
– Ты об этом хотела поговорить? О подозрениях Чуриной?
– Нет. Считаю, им с Римской нужна защита. Кто-то явно желает подругам зла. Им бы человека для охраны.
– Нагло, – цокнул языком Владимир Андреевич, – но не безосновательно. Посмотрим, что можно сделать. Людей не гарантирую. С количеством у нас напряжёнка, сама знаешь. Сначала поглядим, что там с убийством Власовой. О, всё-таки авария, «пежо» всмятку. А как тебе самой эта Чурина?
– Эмоционально нестабильная.
Рукавица вздохнул:
– А кто сейчас стабилен?
– Владимир Андреевич…
– Ещё кому-то охрана? – улыбнулся безрадостной улыбкой.
– У меня в последнее время клиентов почти нет. Не ваша ли работа?
Рукавица не стал отвечать, упрямо глядя вперёд.
***
В комнате стоял удушающий сладкий запах. Александра зажала нос. Рукавица бегло осмотрел место преступления.
В середине комнаты находился стол с белой скатертью, накрытый к романтическому ужину: те же Бастардо, Кишмиш, коробка шоколадных конфет в форме сердца, два набора посуды, два бокала. Один пустой, на другом след от губной помады по внешним признакам совпадающий с помадой на губах жертвы – красной. Рядом лист бумаги формата А4, а на нём сердце с отколотым краем и руна Велеса.
Жертву из вороха лилий, этим и объяснялся запах, откапывал Резников.
– Никаких следов удушья или других признаков насильственной смерти: поломанных ногтей, царапин, синяков, ссадин, – сообщил Павел, осматривая труп.
Александра обратила внимание на одежду: бежевый брючный костюм и туфли в тон. И то, и другое она видела на известной модели в одном из журналов.
– Тот же почерк, – сказала, указывая на «завязку».
Концы длинной вишневой материи обхватывали лодыжки поверх верёвки и поднимались вверх, с помощью портновских иголок перекрестьем крепились к талии, а затем, «обнимая» груди, соединялись, образуя сердце.
Волосы чёрными кудрями рассыпались по полу.
– Твою… – заткнул рот кулаком Рукавица, взглянув на покойную. – Вот теперь у нас проблемы. Зря маньяк выбрал её. Зря…
– Известная личность?
– Богатая, Саша, – ответил Рукавица. – Дочь известного мецената, сложного человека. Теперь, наверняка, ждать Управление по особо важным.
Александра скривилась, как от зубной боли.
– Следов взлома нет, – заметил Резников. – Выброшенных фотографий, обуви тоже. Ни-че-го.
– Убили пару часов назад, – потянул затёкшую спину Павел.
А дальше, как не искали, так и не сумели обнаружить хоть какие-то улики. Не установили и причину смерти.
– Вскрытие покажет. Надо пообедать, – вздохнул Павел, подготавливая себя к трудному дню.
– Мобильник! – объявил Резников, выуживая телефон из-под дивана. – Работает. Сейчас попробуем подобрать пароль.
Рукавица нервно закурил. Но к его удивлению, пароль оказался распространённым. У него самого когда-то стоял такой же.
– И ты… – прочёл Резников.
– Руны? – затянулся Владимир Андреевич.
– Одна. Такая же, как на листе.
Кошка жалобно мяукнула со шкафа. Резников первым приблизился к животному. Протянул обе руки, и к удивлению Александры, кошка спрыгнула к Ивану. Прижалась к вороту куртки цвета ночного неба, потёрлась.
– Чувствует хорошего человека, – улыбнулся Павел.
Александра тоже улыбнулась.
– Куда она теперь? – спросил Иван. – Пока то, пока сё…
Рукавица махнул рукой, свободной от сигареты:
– Бери. Только сильно не привязывайся, мало ли что. Власов животных не сильно любит, а насчёт его жены не уверен.
Иван кивнул. Кошка радостно мяукнула.
Рукавица открыл балкон, впуская струю снежного воздуха, избавился от сигареты, чертыхнулся и набрал номер Власова. Все, как по команде притихли.
– Лиль, я тебе шестьдесят косарей добавлял! Ты же знаешь, кошелёк не резиновый! Чего ещё? На кой тебе вообще столько барахла? На своего Саньку впечатление произвести? Так он не оценит! Не нашего круга! Или в долг ему хочешь взять? Нет, так не пойдёт… Всё, Лиль! Телефон отключаю!
И действительно отключил.
– Поговорили… – выдохнул Рукавица. – Придётся ехать в офис Власова. Этим займусь я. Остальные по местам.
– А кошку куда? – спросил Резников.
– Везёшь домой и пулей в лабораторию. Может, хоть на этот раз что-то полезное откопаешь.
Прода от 07.12.2020, 12:15
Глава 30
В офисе Власова не было. Помощник, созвонившись с хозяином и получив добро, сообщил новый адрес. Путь лежал за город. Коттеджный посёлок «Жемчужина» не раз попадался на слух Рукавицы. Любили там отсиживаться богатенькие дети-наркоманы, попадавшие под разные статьи УК Российской Федерации. Посёлок жил собственной жизнью на деньги того же Власова, и всё происходящее за стенами уютных белых зданий, плотно закрывалось крышкой под названием «деньги и связи». А если дело приобретало совсем опасный поворот, и за дозу убивали кого-то серьёзного, тогда в «Жемчужину» приглашали своих – продажных следователей и прочих. Ни разу Владимиру Андреевичу не приходилось здесь бывать, да и не сильно хотелось. Но всё же, не без труда, попав по другую сторону ворот с вензелями, он против воли засмотрелся на дома. Каждый со своей индивидуальностью, каждый с богатым и заботливым хозяином.
Роскошь.
Именно это слово просачивалось сначала в сознание, а затем пробивалось и сквозь толщу снега, укрывшую коттеджные территории, словно богатым покрывалом. Даже зима воспринималась тут по-другому. Мягче и в тоже время опаснее.
«Лизе бы понравилось…» – невпопад подумал Рукавица, припоминая все жалобы супруги на очередной отпуск без него где-то в Крыму. Ей там нравилось, но мечтала она о другом. И снег любила. Не единожды упрашивала съездить куда-нибудь в горы, посидеть у камина в уютном домике с видом на безграничный заснеженный лес.
Всё это было здесь. Гора виднелась, наверняка, искусственная, но от того не ставшая менее привлекательной. Лес. Густой и зовущий. Романтичный даже. Рукавица с детства любил леса: бродить, рассматривать, изучать. Жена любви не разделяла. Ей больше нравилось смотреть из окна. Петли меж деревьев её не привлекали.
Владимир Андреевич подавил вздох, и, встретившись взглядом с угрюмым охранником, направился к ближайшему, самому высокому из всех – четырёхэтажному дому. Охранник заметно напрягся. Увидев удостоверение, побледнел до полной идентичности с нетронутым лежащим снегом вдоль ворот. Личных. С золотой буквой «В» по центру.
