А мне непривычным был запах машин, пробки, утренняя хмурость. Питерская серость, перепады температур и насмехательство природы. Снег в мае? Дождь в январе? Ужас какой-то…
С большим трудом и полным нежеланием я устроилась секретарём. Сначала в одну компанию, затем в другую, третью. Но удержаться смогла лишь в этой. Коллектив сплошь из мужичков лет так пятидесяти – женатые, плотно под каблуком сидящие.
Вариант идеальный.
Тем, что я ведьма, ни перед кем не хвасталась. Ларка, подруга моя верная, и то не знала. Не только потому, что ведьм здесь считают шарлатанками, но и потому, что их не любят.
По-настоящему не любят.
На костёр, может, и не сошлют, но на телевидении или в журнале, на радио или по интернету высмеют так, что не захочешь из дома показываться.
Можно, конечно было бы колдовать по-тихому, и я вам так скажу по секрету: иногда я так и делаю, правда всё моё колдовство сводится к мелочам вроде помыть посуду – терпеть не могу это занятие, наколдовать туалетную бумагу или убрать крошки со стола – но на большее поднять магию я не рискую.
Время ползло хуже, чем на скучных лекциях в универе – учиться я не слишком любила. Я сидела за столом, попивала кофе, ждала звонка. Ждала звонка, а дождалась начальства.
Лично.
Толстый и седеющий Пётр Валерьевич пару раз кашлянул, будто чем-то подавился, и произнёс:
– Дорогая моя Юлечка, вы очень ценный сотрудник, но понимаете...
Обычно после такой фразы во многих книгах рушился мир героини. Я перепугалась, что начальник сейчас решит мне урезать зарплату, а мы с Гришей хотели слетать в тёплые страны. Захочет лишить выходного или даже отпуска. На всякий случай помолилась – креститься-то нам ведьмам не положено, а молиться про себя пожалуйста. Затаила дыхание.
– Вы у нас самая молодая, неопытная, а трат наша фирма терпит много и надо кого-то сократить, понимаете?
Я понимала, но дышала надеждой.
– Простите, Юлечка, но мы выбрали вас.
Уронила чашку с кофе на клавиатуру компьютера. Сначала представила как дракон даёт команду своей бригаде, а затем, как ярким пламенем горит лысина Петра Валерьевича.
Медленно поднялась, вдохнула-выдохнула.
Опустила взгляд на клавиатуру.
К счастью, денег с меня не потребовали, просто помогли дойти до двери, по дороге награждая комплиментами какая я умная, замечательная, красивая и, уверяя в том, что я достойна лучшей работы в коллективе сверстников. Пожелали удачи – громко так, дружно, – и захлопнули дверь чуть ли не перед самым носом.
В эту минуту, стоя на улице мне очень хотелось наплевать на запрет и поколдовать: вызвать у начальника несварение, метеоризм, икоту или хотя бы превратить в жирного порося. Лучше страдающего прыщами. И с одной ногой.
Нет.
С двумя. Левыми.
Но... нельзя.
Снова улыбнулась. Теперь отражению в витрине магазина.
Вытащила из сумочки батончик «Милки Вей» – как чувствовала, купила по дороге на работу – и, бодро пританцовывая под музыку в наушниках, пошла навстречу лучшей жизни.
Иду я такая «аля мне всё по барабану»: платье в горошек разлетается, мои светлые волосы разлетаются и мысли мои разлетаются, потому что не знаю, как сообщить жениху, что лишилась работы. И надо же прямо перед свадьбой! Вспомнила о своём платье цвета шампанского, с кружевным верхом, пышной юбкой, как у принцессы, с кремовыми узорами и полупрозрачной талией... и закрыла глаза, представляя, как иду по ЗАГСу...
– Смотри, куда идёшь!
Я врезалась в твёрдое, пахнущее дорогим парфюмом, приоткрыла правый глаз и увидела очень красивого мужчину в костюме, при галстуке, с планшетом в руках.
– Смотри, куда идёшь! – повторил он и… оттолкнул меня.
А я в своих туфлях на шпильках и со своим весом в 40 кг не удержала равновесия и полетела прямо в лужу.
Мужчина стоит, ржёт, я – злюсь.
А дальше красавчик, не предлагая мне помощи, прошёл мимо, уткнулся в планшет и так и шёл, удаляясь-удаляясь, пока я пыталась подняться, обнаружив, что умудрилась сломать каблук.
Никогда больше не куплю обувь на распродаже у татарина, притворяющегося арабом, говорящего на чистом таджикском.
Но ведь это простое невезение. Или?..
А дальше был отвратительно несъедобный суп Гришиной мамы: такой полезный, что хоть белые тапочки покупай; её раздражающая болтовня о нашей скорой свадьбе: мол рано мы в ЗАГС бежим – ага, рано, вместе уже пять лет как… И ожидание Гриши с параллельным придумыванием и продумыванием плана, как рассказать о внезапном увольнении.
Злость я выместила на туфлях.
Гриша пришёл с работы и отреагировал на мою новость спокойно. Почему мои туфли торчат из мусорки не спросил. Я чуть было не обиделась! Но... до свадьбы оставался всего один день. Так что я сбегала в магазин, купила себе большое пирожное, отстояв нереально длинную очередь и, насладившись ударной дозой глюкозы, завалилась спать, уверенная в том, что завтра всё будет намного лучше, чем сегодня.
Завалилась одна.
Гриша помогал маме, массировал ей ступни, спину – устала, пока мыла пол за «твою ужасную Юлечку»; долго выслушивал нудные жалобы о моём неуважении, а потом пересказ какого-то сериала, потому что «Юлечка даже не поинтересовалась, что смотрит её без пяти минут мама», а Гришиной маме необходимо было высказать свои впечатления. Как же без этого…
Ещё какое-то время обсуждали аэробику: свекровь заинтересовалась ещё и пилатесом. Гриша просил вспомнить случай со шкафом, забыть о пилатесе и быть осторожной с аэробикой. Мать затыкала ему рот новой порцией жалоб, виня его в том, что он винил её в большом возрасте.
Галочка у неё на возрасте, что ли?
Слушал Гриша, слушала и я. Хотя совсем не хотела.
Но что поделать. Пока мы живём в квартире монстра, где в спальне для «детей» – а раньше здесь, между прочим, спал Гриша – нет двери.
И, конечно, это просто невезение.
Очень.
Большое.
Невезение.
Прода от 21.03.2022, 08:37
Глава 3 - Проблемы старыми не бывают
Немудрая ведьма улыбнулась, глядя на избранника:
– Н-да, любовь зла, полюбишь и пса.
Мужчина в деловом костюме по привычке гавкнул и хмуро произнёс:
– А если эта влюблённая, как ты, значит жди конца света.
Немудрая ведьма? Я проснулась очень недовольной. Во-первых, таблички, а эта была ОГРОМНАЯ табличка, всегда появлялись лишь в вещих снах нашей семьи и означали намёк Судьбы. Редко понятный.
Во-вторых, если сон действительно вещий, то это дурдом.
Какой ещё пёс? Какой конец света?
Света…
Света!
Мигом вспомнила. Мастера по маникюру зовут Света, и я едва не проспала с ней встречу.
Ужасное начало дня. Я вспомнила, что сначала снился грубиян в костюме, я снова и снова падала в лужу и не только ломала каблук, но и рвала платье в пикантных местах. А когда грубиян покинул сон, возникла табличка.
Выбросила весь этот бред из головы и схватила мобильник.
Пришлось в срочном порядке извиняться и мчаться быстрее ошпаренной кобылы в сторону метро.
Опоздала.
Но маникюр мне всё-таки сделали, правда пришлось помирать в ожидании – клиентов-то уйма. А когда подошла очередь, меня ждало разочарование: оказалось, тот персиковый цвет, который я так долго и трепетно выбирала вдруг… засох. Пришлось сделать французский маникюр: он тоже смотрелся неплохо, хотя и банально.
Попрощавшись с мастером, я вышла на улицу и решила прогуляться до пекарни, в которой заказывала свадебный торт. Не то чтобы я не доверяла кондитеру... Просто интуиция уже во всю орала.
Не зря.
Про торт забыли.
Что сказать… денёк выдался тот ещё: и маникюр не тот, и торт другой, потому что для МОЕГО требовались ингредиенты, которые – внимание – закончились!
Либо я стала очень и очень невезучей, прямо накануне свадьбы, либо…
Это всё же проклятие.
Наш род ведьм прокляли. Давно. И сделали это колдуны.
Но я всё равно выйду замуж! У Гриши уже костюм куплен. И бутоньерка в тон к моим узорам.
И пускай, проклятие на мне мощное, вернее, на ведьмах нашего рода – всех, надо сказать, хотя некоторым, например, одной моей тётке муж только помеха с её-то самодостаточностью, характером и умением доводить мужиков до белого каления. Шутка ли! Довести до истерики самого чёрта! Нет, ей замуж точно не надо. В этом плане можно сказать, проклятие спасло десяток счастливчиков, повстречавших мою распрекрасную грудастую тётю.
Грудь – это богатство нашего рода.
Но какой бы силы не было проклятие, я забуду, что когда-то очень-очень давно какой-то колдун, брошенный моей пра-пра-пра-прабабкой прочёл его и заявил: «Раз ты такая сякая не хочешь меня любить, то я тебя проклинаю. Если женщины твоего рода не выйдут замуж до тридцати, то не выйдут никогда». Моей родственнице тогда было как раз двадцать девять...
Да! Проклял от души. Но замуж я выйду!
Мои родители не женаты, бабушки, прабабушки замуж не выходили, сёстры двоюродные и троюродные. Но я не собираюсь повторять их судьбу. Мне двадцать девять, и я уже обручена, между прочим. Ха! Вот тебе колдун-болтун, твоё проклятие!
Думала я накануне свадьбы.
Прода от 22.03.2022, 08:41
***
Мы стояли в очереди на регистрацию. Рядом со мной Ларка – свидетельница, а с Гришей Петька, коллега, ставший вдруг свидетелем. Потому как друзья Гришины резко закопались в дела, а самый лучший друг вообще оказался в другой стране.
Сзади была толпа.
Не наших гостей.
Следующих брачующихся и их очень ждущих и громко смеющихся друзей.
Мы тоже так хотели. Думали, что будет уйма друзей и родственников, они оценят моё шикарное платье, Гришин костюм, выбранный тоже мной, и будут посекундно улыбаться, разделяя наше счастье.
Но все резко оказались очень заняты.
Невезение.
Нет. Колдун-болтун, проклятие!
Я старалась не огорчаться по этому поводу, надеясь, что мой внешний вид оценят два фотографа и оператор. И точно знала: платье оценила Ларка. Она была в восхищении. И предыдущая невеста. В очень простом и бедном платье.
В какой-то момент, когда до нашей очереди оставалась всего одна пара, Гриша как-то посерьёзнел, хотя куда уж больше, и попросил отойти в стороночку. Мы вышли на улицу, и тут он огорошил, сказал, будто Ларка ему больше подходит, у них много общего. И, конечно, она пряники любит, и вообще они с ней давно уже встречаются.
Ненавижу пряники.
Подруга моя распрекрасная тут как тут: вынырнула из-за угла и виновато улыбнулась, приплетая судьбу. Она мне вроде как услугу оказала, забрав того, кто мне не предначертан.
В судьбу я не верила, Ларке тем более. А в проклятие – очень.
Жутко разозлилась, дала Грише пощёчину, но посчитала, что этого недостаточно. И в конце концов, ведьма я или кто? Взяла, да и вызвала дождь.
Вызвала и сама промокла, потому что у Ларки в сумочке зонт оказался.
В клатче…
Зонтик…
Как раз на двоих.
Тут я, конечно, смекнула, что Ларка – ведьма и тоже шифруется. Гришку она скорее всего приворожила. Вот только приворожить можно того, чьё сердце не занято. Получается, что мой благоверный вовсе никогда моим и не был...
Из ЗАГСа я не сбежала – гордо удалилась, пожелав парочке счастья и мысленно насылая на них несварение желудка, икоту, метеоризм, а на Ларку ещё и прыщей побольше.
Не везёт мне с мужчинами. Двадцать девять лет как не везёт.
Иду себе мокрая – дождь от души вызывала; страшная, тушь-то размазалась, а помаду я сама по щекам размазала – от злости; волочу фату по асфальту. Я хмурюсь, небо хмурится, льёт как из ведра, и тут в кого-то врезаюсь. Я падаю и снова в лужу, поднимаю глаза, а передо мной тот самый грубиян в костюме.
– Опять ты невезучая! – с усмешкой выдыхает он и... обходит меня стороной.
– Ну ты... Ты! Чтоб тебя! – кричу я, а этот смеётся и идёт дальше.
Это было последней каплей – скрывать свою суть я больше не в силах. Правда, поняла это лишь очнувшись, уже сидя сверху на красавчике и молотя того кулаками по его идеально скроенному костюмчику.
– Ох ты, жгучая... – говорит он, облизывая свои пухлые губы, и уже тянется меня поцеловать.
А я ему пощёчину, а он меня на землю: переворот, и я зажата в его объятиях.
– Секса без прелюдии со сбежавшей невестой у меня ещё не было, – шепчет и задирает подол платья.
До меня наконец дошло, что красавчик-то пьян, поэтому я его так легко и повалила. А пьяные они хуже чёртовых сыновей. Как завизжу, как ударю его в пах и наутёк.
Это я только, собирая вещи в квартире свекрови поняла, что грубиян-красавчик-алкаш был в костюме.
С бутоньеркой.
Видать не выдержала невеста и сбежала.
Про себя позлорадствовала, хлопнула дверью. А на прощание для свекрови с бывшим женишком и бывшей подружкой тараканов напустила. Затем наколдовала метлу потихонечку и взмыла в небо. Сейчас мне до слёз хотелось маминого пирога с капустой, ну и приходилось признать: пора снова прибегнуть к волшебнику риелтору. Жить-то надо где-то, не у мамы же!
Кстати, вы не думайте: тараканы не какие-нибудь там заморские и ядовитые – наши, домашние, обыкновенные. Они и не кусачие и вообще с ними легко поладить – надо только включать джаз и оставлять перед сном кусочек сахара. Но моему неверному с его мамашей зудяще-нудящей и этой ведьме-тихушнице я об этом не рассказала.
***
Прилетела к родителям и решила ничего не говорить. Да и зачем? Они сами всё поняли по свадебному платью мокрому и грязному. В эту секунду я даже порадовалась тому, что они отказались на свадьбу идти. Сначала, конечно, было обидно: я-то думала, Гриша – моя судьба, но ввиду недавних событий рада, что мама с отцом не стали свидетелями позора, не видели улыбки Ларки и не знают про вызванный мною дождь.
Сидя в уютной кухоньке и уплетая любимый пирог, я твёрдо решила, что отныне обойдусь без мужчин. Теперь моей целью было устроиться на работу – с этим помог друг и коллега отца – тот самый волшебник риелтор. У него и квартирка нашлась, и знакомый в поисках сотрудника.
Ну и, конечно, я мечтала проучить всех меня обидевших.
Я живо представила, как еду на собственном «Хамере» мимо обалдевшего Гриши и шокированной Ларки, вся обвешанная золотом и драгоценностями, как сорока, искупавшаяся в сундуке с кладом, и счастливо машу им ручкой с обручальным колечком за полмиллиона. Нет, без колечка. Я же решила – никаких мужчин! Только месть и стремление к независимости. А завтра, между прочим, уже первый рабочий день. Начало моей новой жизни.
Но, чёрт! Нет, лучше его не припоминать… С драконами поладить можно: усыпил и всё, а с чертями так не пройдёт, они мало спят.
Знала бы я заранее какую свинью мне подстроил отец со своим дружком, села бы на метлу и улетела куда подальше. Но я об этом не догадывалась и утром тщательно подбирала гардероб, активно пользовалась косметикой, душилась, пыталась усмирить пушистые волосы, не поддающиеся никакому утюжку или средствам укладки, и репетировала монолог успешной женщины, по воле случая, оказавшейся без работы.
Но разве я могла добраться до места назначения без происшествий?
На метле я лететь не могла, пришлось сесть на автобус. Только я едва на него успела и оказалась зажата между двумя барышнями кило так под сто двадцать. Подружки-толстушки мило беседовали, попивая кофе, а когда я выходила, протискиваясь между бюстом одной из них – а я думала, мой огромный – та чихнула, тем самым спровоцировав падение стаканчика.
